Текст книги "Из шестнадцати в тринадцать (СИ)"

Автор книги: Престарелая Нимфетка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Трёхглавая змея самозабвенно крушила трибуны. Шиноби песка, прорвавшиеся через ворота, сражались с шиноби листа, а Анбу пытались вызволить Каге из барьера и спасали жителей. А Хокаге, чьей священной обязанностью было защищать свою деревню, удалялся всё дальше и дальше от эпицентра битвы. Более того, он являлся одним из организаторов нападения на Коноху. Без такого высокопоставленного лица, как Хокаге, и вовсе невозможно было спланировать подобное всего за неделю.

Минато ворвался в здание тюрьмы и, минуя заботливо усыплённых охранников, направился к камерам жены и сына. Там уже собралась целая компания из людей, которых никак не должно было там быть. Будучи руководителем уже ни один год, Минато чувствовал острую потребность хоть как-то структурировать творящееся безобразие, потому решил прямо с места провести перекличку.

– Самая лучшая на свете жена?

– Здесь, – смущённо отозвалась Кушина.

– Самая лучшая на свете дочь?

– Тут! – выкрикнула Кагами.

– Самый лучший на свете сын?

– Да здесь я… – сказал Наруто, потирая запястья.

– Самая лучшая на свете тёща?

– Я перед тобой, идиот, зачем спрашивать? – проворчала женщина в возрасте с едва тронутыми сединой красными волосами.

– Орочимару-сама?

– Все думают, что я там, а я здесь! – рассмеялся мужчина. И всем стало не по себе.

– Саске-кун?

Сидящая в углу Харуру утвердительно квакнула. Минато с грустью посмотрел на несчастную жабу, которой приходилось периодически лопать наследников великих кланов. Бедняге это явно не шло на пользу.

План, составленный Орочимару и семейством Узумаки всего за неделю, поражал своей бредовостью всех его участников. Когда Змеиный Саннин связался со всеми, кому так или иначе было известно о том, что сделали Учиха, выяснилось огромное количество новой информации. Самым неожиданным, пожалуй, было то, что мать Кушины, Сенго Узумаки, ещё в своё первое посещение Конохи заметила гигантскую печать под деревней и, выйдя на пенсию, занималась её расшифровкой в качестве хобби. Будучи женщиной благовоспитанной и нелюбопытной, в дела чужой деревни она не лезла и про огромную печать «Разделения миров» ни у кого не спрашивала. Но когда собственная дочь прислала Сенго письмо с просьбой приехать, а после рассказала о сложившейся ситуации, женщина быстро поняла, что к чему, и помогла с созданием новой печати. Какой бы талантливой не являлась Кушина, но ей не хватало опыта, и она уже была на пределе.

Также оказалось, что у Учиха есть шпионы во всех деревнях, кроме Суны. От Казекаге удалось узнать, что к джинчурики однохвостого, Гааре, была применена какая-то техника, завязанная на геноме Учиха. Причём случилось это тогда же, когда Наруто оказался в мире Оригинала. Подобное произошло со всеми джинчурики, но только Узумаки обменялись телами. Почему случился этот сбой – неизвестно, но с Наруто всё всегда было не слава богу.

Уже Саске рассказал (нет, нет, Кагами вовсе не угрожала ему и не шантажировала лягушками и Итачи, ни в коем случае), что на чуунинском экзамене ему поручили во время боя прикрепить к Гааре, который совершенно случайно окажется его соперником, печать. Кушина и Сенго распознали в ней индикатор активности для какой-то техники.

Все люди Оригинала имеют свои копии в Дубле, но не Биджу, потому, прежде чем уничтожить второй мир, Учиха перенесли хвостатых демонов обратно, предварительно запечатав их сознание. Осечка вышла только с Курамой, который сохранил способность к общению. Вероятно, потому, что его связь с Наруто была самой тесной из всех. Учиха имели доступ ко всем джинчуурики, кроме Гаары, который не покидал деревню, потому единственная возможность убедиться в успехе переноса Биджу – экзамен на звание чуунина. В этом, собственно, и состояло задание Саске.

Казекаге не только предоставил информацию, но и согласился помочь. Он пришел к тому же выводу, что и Орочимару, потому понимал сложившуюся ситуацию и не мог оставаться в стороне. В то время как он сам держал в заложниках Фугаку, а шиноби песка и змеи Анко громили Коноху, остальным заговорщикам предстояло выполнить свою часть плана.

Сирена выла, земля тряслась, люди стремительно покидали Коноху, а Хокаге, сопровождаемая тремя подростками, направлялась в глубь разрушающейся деревни.

– Ну что за бредовый план, Наруто? – причитала Цунаде, перепрыгивая с одной трясущейся крыши на другую. – Мне бы сейчас эвакуацией руководить…

– Уж поверьте, учитель, без Вас там справятся намного лучше, – проворчала бегущая рядом Сакура. Цунаде шикнула на девушку, но, в отличие от любой другой ситуации, наказывать не стала. На это сейчас не было времени. Небывалое по силе землетрясение поглощало Коноху, а они неслись к центру деревни.

Хината с Наруто бежали чуть позади. Девушка крепко держала Узумаки за руку. Он ещё плохо владел своим внезапно выросшим телом, так что перепрыгивать с одного рушащегося дома на другой ему было сложно. И это, конечно же, была единственная причина, по которой они сжимали ладони так крепко.

Миновав почти половину древни, Цунаде лихо перескочила через обрушившуюся ограду квартала Учиха и побежала в глубь территории, где среди пустых разрушенных домов стояло небольшое шестигранное здание. Дверь его была приветливо открыта, и все четверо без промедления зашли внутрь. Там, в небольшой комнате глубоко под землёй, их уже ждали.

– Опаздываете, – обернулся к ним Саске.

– Опаздываем? – возмутилась Цунаде. – Да что это за определение времени такое: «Как только жопа окончательно станет беспросветной, бегите сюда!»?

– Все вопросы к Наруто, – пожал плечами Учиха.

– Это мне Курама так сказал… – робко оправдался Наруто.

– По мне так беспросветная жопа наступила, когда рухнула резиденция Хокаге, – сказала скромно сидящая в углу Карин.

– Главное, мы закончили, и теперь осталось только ждать… – вздохнул Орочимару.

Цунаде недобро покосилась на своего бывшего товарища по команде. И вдвойне недобро на гроб за его спиной.

– Это тот, о ком я думаю? – просила она, скривившись.

– Именно, и, поверь, ты не хочешь знать, где я взял тело.

– Верно. Надеюсь, не как в тот раз?

– Ну что ты… – ухмыльнулся Орочимару. – Я учёл прошлые ошибки. Он совершенно ручной и не кусается. Я позволил ему лишь помочь нам с печатью.

– Даже забавно, – продолжила Карин, – что для изменения печати разделения миров нам понадобился труп сильнейшего Учиха, сто грамм и кто-то из клана Узумаки.

– Я сильнейший из Учиха, – с каменным лицом поправил девушку Саске.

– Никто и не сомневается! – воскликнула Сакура.

Когда Саске узнал о происходящем, он не придумал ничего лучше, чем пойти к Орочимару, а тот в свою очередь, не придумал ничего лучше, чем призвать Учиха Мадару и узнать подробности непосредственно у виновника торжества. Виновник, само собой, ушел в несознанку, но с его помощью было гораздо проще разобраться с обнаруженными печатями.

Огромная печать под Конохой оказалась слишком сложной и обширной, чтобы что-то сделать с ней за столь короткий срок. Но центр её располагался в шестигранной зале, спрятанной где-то в недрах квартала Учиха. По словам Курамы выходило, что у заговорщиков из мира Оригинала куда больше шансов справиться с большой печатью, но вот в маленькой подобраться нет никакой возможности. Единственный, кто способен туда попасть – Саске Дубля.

Землю сотряс очередной толчок, сверху посыпались пыль с щепками. Сакуру и Карин швырнуло в холодные объятья Саске, Хината упала на Наруто, а Орочимару крепко впечатало в гроб. Только Цунаде осталась стоять на месте, потому что трясло не так уж сильно, а никакого любовного интереса у неё в этой комнате не было.

Наруто обнял Хинату и в очередной раз подумал, что всё это совершенно неправильно. От Курамы он знал, что любимую девушку того другого Наруто хотят убить, и обнять её также, как он сам сейчас обнимал Хинату, парню удалось всего раз. Осознавать это было невыносимо горько, но, несмотря ни на что, в Наруто сияло счастье. Итачи была дорогим человеком и для него тоже, потому он чувствовал себя предателем из-за своей любви.

В минуты, когда Наруто думал об этом, лицо его приобретало такое выражение, что Хината сразу понимала его состояние и старалась утешить. «Ты не виноват, – говорила она, – мир шиноби таков, что постоянно кто-то умирает, и всегда где-то идёт война, но люди никогда не перестают любить». Вот и сейчас Хината улыбалась, открыто смотря парню в глаза.

Вдруг девушка вскрикнула и впилась ногтями в руку Наруто. Узумаки не мог понять, что с ней произошло, но уже в следующее мгновение его тело пронзила боль. Чакра внутри словно вскипела и стремилась вырваться наружу. Наруто не смог сдержать крик, который смешался с голосами других людей в комнате. С ними происходило тоже самое.

Земля снова затряслась, свечи погасли. Темнота смотрела прямо в душу ярко алыми глазами Саске.

– Дом, милый дом! – неистово орал Курама, снова оказавшись в голове у Наруто.

– Счастье не вечно… – мысленно вздохнул парень.

– Эй… Хочешь сказать, что не скучал по мне? – возмутился Лис.

– Скучал, конечно. Что ж мне тут ещё делать, по-твоему? – Наруто улыбнулся совсем невесело и кивнул на свою унылую камеру.

– Ну ничего, ничего… Теперь ты понимаешь, каково мне сидеть в твоей дурьей башке! Хотя, если подумать, твои мозги больше напоминают стерильную и гладкую больничную палату…

– Ах как же мне этого не хватало… – пробормотал Наруто. – Больше сказать нечего?

– А то. Мелкий не такой болван, как ты, он чётко передавал мои указания, потому там кое как разобрались с внутренней печатью, и если дело выгорит, вся техника Учиха полетит к зелёным помидорам!

– Так уж и вся? – скептически переспросил Узумаки. В это заявление верилось слабо. Для того, чтобы изменить печать под Конохой, потребовались огромные совместные усилия мамы и бабушки Наруто, а они, как-никак, лучшие мастера в мире. Положение также усугублялось тем, что трогать печать было нельзя, ведь тогда Учиха точно заметили бы их действия. Так что все изменения придётся вносить в последний момент, и нет никакой возможности проверить насколько эти изменения верны.

В этом плане слишком многое зависело от удачного стечения обстоятельств.

Дверь камеры распахнулась, являя миру пёструю компанию из Кагами, Орочимару и большой синей жабы (в которой сидел Саске).

– Да я очень вовремя… – заметил Курама.

– Началось! – зачем-то объявила Кагами и бросилась к решетке, чтобы освободить брата.

Девочка явно храбрилась, но руки её не слушались, а в глазах дрожала тревога. Она нарочито громко рассказывала о том, что происходит сейчас на арене, и возилась с цепями гораздо дольше необходимого. Едва оказавшись на свободе, Наруто крепко обнял сестру. Ему было до слёз жалко девочку, ведь она была самой младшей из всех, а в последние дни на неё легла значительная часть работы. Кагами убедила Саске помочь им (и залезть в жабу), ей же пришлось разговаривать с Наваки и Гаарой. Также она вместе с мамой и бабушкой работала над печатью, и от её мастерства зависело очень многое. Если бы Наруто мог, то он не стал бы выдёргивать сестру из уютного мира, в котором она жила, но без её помощи действительно было не обойтись.

– Ах, как это трогательно! – умилялся Орочимару на пару с Харуру (а синей жабой была именно она).

– Дети! – цепляясь за стену, в камеру заглянула Кушина, и Наруто с Кагами тут же бросились к ней. Они обнимали маму очень бережно и нежно, словно боясь сломать. Сейчас Кушина напоминала измученную, но счастливую тень самой себя.

– Дети! – влетел вслед за женой Минато и тоже бросился обнимать всех (кроме Орочимару). Для рассудительного обычно Хокаге такое поведение было несвойственным, но сейчас только эта странность выдавала сильнейший стресс, который он испытывал.

– Нет, ну вы нормальные, а? – проворчала вошедшая за ним Сенго. – Идёт война, мы в самом центре события, от которого зависит судьба двух миров, а вы обнимаетесь! Где ваша ответственность!?

– А она мне нравится, – хмыкнул Курама.

– Бабушка… – прошептал Наруто и нерешительно дёрнулся в сторону пожилой женщины. Ему, выросшему совсем без семьи, было странно думать о том, что мама и папа – это ещё не всё. Близких людей может быть намного больше. О своей бабушке он ничего не знал, и как вести себя с ней не представлял совершенно. Даже чувства другого Узумаки не давали подсказки.

Женщина пристально посмотрела на Наруто. Он выглядел абсолютно также, как всегда, но она понимала, что это не тот мальчик, которого она знала раньше. Ясности ситуации это не добавляло, однако Сенго всегда считала себя человеком умным и решительным, потому первая преодолела неловкость и пошла на контакт.

– Ну иди сюда, остолоп… – проворчала она куда-то в сторону и распахнула руки в приглашающем жесте.

Наруто глубоко вздохнул и бросился к бабушке, чтобы обнять её. Конечно же, потом, когда всё это закончится, они познакомятся ближе, поговорят, возможно, даже научатся чему-то друг у друга, но сейчас времени не было ни на что, кроме скупых объятий и короткой улыбки.

Минато с Кушиной на руках, Сенго и Кагами направились обратно к центру деревни, а Наруто с Орочимару и синей (читай Саске) жабой – в квартал Учиха. У каждого была своя миссия, от выполнения которой зависел общий успех.

Недалеко от резиденции Хокаге, Кушина попросила Минато остановиться на одной из крыш, где их уже ждал Наваки. Не теряя времени, парень создал массивную деревянную клетку вокруг Сенго, Кушины и Кагами, после чего занял оборонительную позицию рядом с Минато. Как оказалось, не зря: к ним уже направлялись несколько шиноби Учиха. Бой обещал быть непростым, но Минато знал, что справится. За его спиной были не только три любимых женщины (да, да, тёщу он тоже любил), но и вся деревня, которую он, вопреки творившимся кругом разрушениям, защищал. Наваки также не допускал мысли, что может проиграть – Кагами обещала побить его, если Учиха помешают завершить технику.

Ноги не держали Кушину. Едва Минато отпустил её, как она осела на деревянный пол клетки. Никогда ещё она не чувствовала себя настолько выжатой, но и ничего более сложного и значительного, чем эта печать, женщине делать не приходилось. Видя состояние дочери, Сенго присела рядом и осторожно сжала её холодную худую ладонь. Кагами тоже опустилась на пол и взяла за руки маму и бабушку. Кожа Кушины обжигала мертвенным холодом, а ладонь Сенго была сухой и шершавой, словно дерево. Саму же девочку потряхивало от страха и напряжения. Слишком многое сейчас зависело от неё.

– Пора, – глубоко вдохнув, сказала Кушина.

Двигаясь синхронно, три пары ладоней стали складываться в печати. «Орёл, обезьяна, овца…» – одними губами шептала Кагами. Лишь бы не сбиться и не забыть ничего. Так сложно выпустить свою чакру, сплести её с энергией другого человека. Но она справится, потому что рядом с ней не чужие люди, а мама и бабушка, и её сила – это их сила.

Завершив последнее движение, все трое разомкнули ладони, но между ними остался круг светящейся витиеватой печати.

– Получилось! – прошептала Кушина и рухнула на пол.

– С ней всё хорошо, просто уснула, – поспешила успокоить Сенго подскочившую было Кагами. – Она сделала всё, что могла, и теперь твоя очередь, девочка.

Кагами коротко кивнула и вернулась на место. Теперь действительно всё зависело от неё. Собравшись, она выполнила призыв и изо всех сил ударила ладонью об пол в центре печати. Тут же из-под её руки стали вылетать небольшие красные бабочки, крылья которых, стоило им миновать светящуюся печать, приобретали такой же узор из чёрных линий.

Прошло уже несколько минут, бабочки продолжали вылетать, а Кагами всё не убирала руку. Девочка бледнела, по её щекам катились пот и слёзы, но она не прерывала призыв. Для печати нужны были десять тысяч бабочек, а сейчас, когда почти вся клетка была заполнена ими, всё ещё было мало. Она почти физически чувствовала, как из неё вытекает чакра, что почти уже ничего не осталось, но они с бабушкой просчитали, что её сил хватит ровно на десять тысяч бабочек.

Ещё через пару минут Кагами без сознания рухнула рядом с мамой, а Сенгу, проверив пульс внучки, неожиданно мощным для её возраста ударом снесла крышу клетки. Миг, и тысячи бабочек взмыли в небо. Со стороны, наверное, казалось, будто кто-то открыл огромную коробку фокусника. За их крыльями тянусь тонкие красные нити, которые сплетались между собой, накрывая сетью всю Коноху.

В это время Наруто, Орочимару и большая синяя (читай Саске) жаба. Направлялись в противоположную сторону, к кварталу Учиха. Несмотря на то, что печать, созданную Кушиной и Сенго, проверить не представлялось возможным, и шансы на её успешную активацию были весьма малы, эта часть плана являлась наиболее реальной и выполнимой. Миссия Наруто строилась на ещё более призрачных предположениях.

По мнению Орочимару, люди Дубля и Оригинала имели весьма ощутимую связь. Многие из тех, кого он опрашивал, рассказали, что однажды просыпались от странного реалистичного сна о своей смерти. Для шиноби, в общем-то, это было в порядке вещей. Вот только содержание этого сна в точности совпадало со смертью дубля этого человека. Кушина с Минато подтвердили это. За четыре года до рождения сына им одновременно приснилась смерть от лап Девятихвостого, и Наруто точно знал, что в его мире всё именно так и произошло. Основываясь на существовании этой связи, Орочимару предположил, что люди, перенесённые из Оригинала в Дубль, появятся рядом со своими «вторыми половинками». То есть Наруто возле Наруто, Саске возле Саске, Орочимару возле Орочимару.

Эта часть плана напоминала шахматы.

Необходимо было оказаться там, где ты и другой ты будете наиболее полезны. Задача осложнялась тем, что они не знали, кто именно придёт с той стороны. Но среди них, однозначно, будут Наруто и Саске, а где Саске – там Орочимару с Сакурой. На них и рассчитывали.

Шустро перескочив ограду территории Учиха, Наруто, Орочимару и большая синяя (читай Саске) жаба угодили прямо в кучу этих самых Учиха. Те в свою очередь, преодолев секундное удивление подобной наглости, резво кинулись в бой. Не менее резво отбросив их какой-то техникой, Орочимару крикнул:

– Защищай жабу (читай Саске), я задержу их!

Наруто кивнул и вместе с Харуру (она же Саске) побежал к центру клановой территории. Защищать ему, конечно же, было нечем. Всю систему циркуляции чакры этого тела он сжёг подчистую, потому всё, что оставалось, это раскидывать кунаи с дымовыми и взрывными печатями. Спасало только то, что большинство шиноби Учиха сейчас были на арене, а те, кто остался, сражались с Орочимару.

Как оказалось, спасало ненадолго. У самого шестигранного здания охрана всё же была, причём не абы кто, корень Анбу. Видимо, у них был приказ не покидать пост даже в случае конца света или приближающегося к ним паренька с большой синей (читай Саске) жабой.

Воодушевившийся было Наруто приуныл, а Саске (на самом деле жаба) обречённо квакнул. Для решения проблемы срочно требовался рояль в кустах, но ни кустов, ни уж тем более рояля поблизости не наблюдалось. Зато откуда-то слева выпрыгнула Цунаде.

– Я вовремя вернулась? – ухмыльнулась она.

– Лучшего времени и не придумать! – улыбнулся Наруто. Он соскучился по Цунаде, хотелось обнять её, поговорить, но на это не было времени. Два Анбу уже сорвались со своих мест и направлялись к ним. Они, наверняка, были сильными войнами, вот только сражаться им предстояло с женщиной, по мощи равной Хокаге, которая последние несколько лет мечтала надрать парочку учиховских задниц.

– Без шансов, без вариантов, – подал голос Курама, когда один Анбу выбыл из боя, утомлённой тряпочкой шмякнувшись о стену. – Женщины – страшная сила.

Трое Учиха, оставшихся охранять здание, были вынуждены покинуть свой пост и присоединиться к товарищу. Наруто, как завороженный, наблюдал за боем. Цунаде периодически замирала, попадая в гендзюцу, но почти мгновенно сбрасывала иллюзию, продолжая наносить удары. Парень сражался против Шарингана и знал, что это чертовски непросто. Даже представить было страшно, через какие тренировки прогоняла себя Цунаде, чтобы научиться противостоять такой силе.

Жаба (читай Саске) рядом осуждающе квакнула, напоминая, что времени у них нет. Наруто дёрнул плечами и, вздохнув, рванул к дверям шестигранного знания. Он уже открывал их однажды. Ничего сложно. Развернуть свиток с печатью-ключом. Прокусить палец. Оставить на бумаге и дереве длинный кровавый след.

Дверь распахнулась, приглашая в темноту, и как только Наруто нырнул в неё, снова захлопнулась.

Не было ни света, ни звуков. Парень зажег приготовленный заранее фонарь. Его луч лизнул деревянные стены коридора, его собственную ногу и (читай Саске) жабу. Там, за стенами здания, шло ожесточённое сражение. Змеи крушили Коноху, шиноби песка бились с шиноби листа, а здесь царила высушенная тишина.

Наруто сделал шаг, и тело его пронзила резкая раскалённая боль. Он хотел закричать, но тишина не позволила ему.

====== Быстрая прода для Kira Deus, за верность работе) ======

Сознание к Наруто вернулось так же резко, как и покинуло его. Словно кто-то плеснул ему в лицо ледяной воды. Парень тут же подскочил, откуда-то сверху на него рухнула новая порция боли. Только снова осев на пол и проморгавшись, Наруто понял, что элементарно вписался головой в потолок. Всё тело неприятно саднило, но, вместе с тем, чувствовалась привычная, но позабытая почти сила. Означать это могло только одно: к Наруто вернулось его тело в родные сто семьдесят два сантиметра ростом.

Затем пришло осознание того, что в коридоре он не один. Рядом, тяжело дыша, лежал маленький Наруто.

– Получилось! – возрадовался Курама. – Мы дома!

– У тебя везде дом, – фыркнул Наруто и наклонился к младшей версии себя.

Смотреть на собственное детское лицо было странно, но, вместе с тем, интересно. Последние несколько месяцев Наруто видел себя таким каждый день, но только сейчас действительно понял, что человек перед ним – не совсем он.

– Мне кажется, ты кое о чём забыл… – протянул Девятихвостый.

Выругавшись, Наруто навёл фонарь на Харуру и максимально вежливо попросил её отдать Саске. С явной неохотой жаба открыла рот и выплюнула изрядно помятого Учиха-младшего.

– Обоих, пожалуйста, – максимально мягко уточнил парень.

Недовольно квакнув, Харуру исторгла злого и слюнявого Учиха-старшего.

– Какого хрена, Узумаки! – зашипел Саске. – Почему меня швырнуло в желудок жабы?!

– Потому что там была другая версия тебя, очевидно, – просветил парня Наруто.

– А его-то ты зачем туда засунул?!

– Ну, для конспирации, чтобы другие члена клана его не заметили и не остановили.

– Он же с тобой был! Если тебя не остановили, то и его бы тоже не смогли. То есть, объективной причины не было. Ты просто захотел запихнуть меня туда?!

– Именно, – улыбнулся Наруто.

– Не одному же маленькому Саске отдуваться, – добавил Курама.

Харуру (теперь уже только она) утвердительно квакнула.

– Убью! – снова прошипел Саске и, казалось, готов был броситься на Узумаки, но его, как и Наруто, ощутимо пошатывало, потому парень остался на месте и зажег свет.

Коридор выглядел более ухоженным, чем запомнил Саске в мире Дубля. Тут им явно пользовались.

– Надо торопиться, – сказал Наруто, – если другим после перехода так же хреново, как и нам, то в бою от них толку чуть, и времени у нас немного.

– А что делать… С маленькими нами?

– Как что… – обречённо протянул младший Саске и, перестав пялиться на подросшую версию себя, шагнул в приветливо раскрытую пасть Харуру.

– Их потом к психологу водить замучаешься, и пацана, и жабу, – вздохнул Девятихвостый.

Наруто осторожно поднял мелкого Наруто и погрузил его в недра жабы. То, что тот до сих пор не пришел в сознание, беспокоило Узумаки. Мальчику явно досталось сильнее, чем ему. Но, увы, позаботиться о нём и привести в чувства времени не было.

Как только Харуру захлопнула пасть и удовлетворённо квакнула, Саске с Наруто побежали к противоположному концу коридора, где находилась вторая дверь с печатью, завязанной на геном. Позади послышался грохот и треск ломаемого дерева, по коридору прокатилась волна горячего воздуха. Наруто попытался определить следы чакры, достигшие их. Конечно же, это был кто-то из Учиха. Их энергия имела специфический агрессивный оттенок, но именно этого человека парень мог опознать, так как уже встречался с ним.

– За нами гонится твой отец, – неестественно будничным тоном сообщил он.

– Странно, что он ещё не здесь, – в тон ему заметил Саске.

– Мы заперли его на экзамене чуунинов вместе с другими Каге, как когда-то Третьего и Орочимару, помнишь? Но ему удалось вырваться.

– Это же мой отец… – Саске, вероятно, хотел добавить что-то ещё, но в этот момент они достигли двери с печатью. Учиха активировал высшую форму своего Шарингана и хотел уже было вскрыть печать, но внезапно повернулся к Наруто и взял его за плечо. Смотреть в красные, не выражающие эмоций зрачки, было странно и страшно, но Наруто не отвернулся, полностью доверяя Саске.

– Послушай, – быстро начал говорить тот. – Мой отец, конечно, сильный шиноби, но заправляет всем далеко не он. Если тут всё и правда устроено так, как ты говоришь, то человек, открывающий эту дверь, – моя мать. Я просто не могу драться с ней. Отец – другое дело. Так что иди, разберись со всем, но если ты поранишь мою маму, то я убью тебя!

От внезапного окончания монолога Наруто прифигел. То есть драться с обладателем Мангекьё Шарингана ему придётся, а вот сильно бить этого самого обладателя – никак нельзя. Но победить всё равно надо.

– Включай мужское обаяние, ты же у нас теперь половозрелый самец! – присвистнул Курама, когда Саске вскрыл печать, толкнул в комнату зависшего Наруто, и любезно за ним эту самую дверь захлопнул.

В центре просторного освещённого свечами зала, лежала Итачи. Она дышала тяжело и неровно. Губы и пальцы её дрожали. Из широко распахнутых глаз катились алые слёзы, они очерчивали скулы и терялись в прядях чёрных растрёпанных волос. Вместо одежды тело девушки было покрыто красными узорами печати.

Наруто, сначала в ужасе застывший, хотел броситься к Итачи, но первое же его короткое движение было жестко пресечено мощной струёй огня. Едва успев отпрыгнуть, парень врезался спиной в злополучную дверь и осел на пол.

Его тело ещё не пришло в норму, и рефлексы были ни к чёрту. Да что там, он почти не чувствовал его и едва мог управлять чакрой. Конечно, состояние было лучше, чем сразу после перехода, но для боя всё ещё не годилось.

– Тяни время, дурень! – проворчал Курама. И Наруто почувствовал, как с его собственной переплетается чакра демона. Лису тоже необходимо было время, чтобы прийти в себя.

– Кто здесь, – спросил парень, не особо рассчитывая на ответ.

– Можно подумать, ты сам не знаешь, – выдержав паузу, ответил женский голос.

– Микото-сан?

– Тебе ведь сказал… Саске? – голос дрогнул.

– Да, – согласился Наруто, – мне сказал Саске, тот самый Саске, которого вы хотите убить.

– У меня только один сын, и я спасаю его! – голос закипел, и его обладательница из темноты шагнула под свет свечи.

Фигура была тонкой и невысокой, обманчиво хрупкой. Лицо прятала маска Анбу.

– Разве? – в притворном удивлении повысил голос Наруто. – Это тот Саске, который сказал, что не может драться со своей мамой даже ради спасения мира, не твой сын?! Да он даже мне тебя бить запретил!

– Это ничего не значит! Он копия! – зло возразила Микото.

– И что с того? Я жил в обоих мирах, и могу тебе сказать, что везде люди одинаково живые и настоящие!

– Нет!

– Неужели ты никогда не смотрела на своих детей в Дубле? Не видела, как они страдают?

– Они не мои дети! – женщина уже кричала, и в Наруто полетела ещё одна струя огня, от которой он едва успел увернуться.

– Дурья башка! Тебе велели время тянуть, а не провоцировать её! – заорал Курама.

Но Наруто был слишком зол сам, чтобы внимать голосу разума (читай Курамы). Потому продолжил:

– Саске оказался прав, именно ты, Микото, заправляешь тут всем, а значит, так же было и в Дубле. Это твои решения заставили того Итачи вырезать весь клан, из-за тебя страдал тот Саске. Будешь отрицать и это?

– Там была не я, другая Микото Учиха, я бы так не поступила!

Женщина вышла из себя уж слишком быстро, стала отвечать с несвойственной рассудочным Учиха горячностью. Будь она на самом деле спокойна в начале их разговора, Наруто никогда бы не удалось настолько разозлить её. Это вселяло надежду что Итачи она убивала далеко не со спокойным сердцем.

– Но ведь именно это ты и делаешь! – орал Наруто, уворачиваясь от огня. – Именно ты заставляешь Итачи выбирать между тем, кому оставить жизнь, а кого убить. Ты лишаешь Саске любимой сестры! Это ТВОЯ дочь лежит тут вся в крови…

– ЗАМОЛЧИ! – закричала в ответ Микото.

– Пора, – коротко скомандовал Девятихвостый.

Мысленно кивнув, Наруто нырнул под струю огня и бросился к женщине. За мгновение до этого он приметил, что рука её полыхнула белым, как обычно бывает перед использованием Чидори. Конечно же, Микото Дубля не могла знать этой техники, но вот вездесущие Учиха Оригинала вполне способны были подсмотреть её. Сама по себе техника невероятно сильна, но вот именно с Наруто использовать её не стоило. Он столько раз сражался с Саске, что прекрасно изучил все его учиховские приёмчики.

Оставив за спиной пару теневых клонов, Наруто оказался слева от Микото и, схватив её за руку, рванул по стене вверх. Снять молнию с руки она уже не могла, потому разряд с оглушительным грохотом врезался в потолок.

Наруто отшвырнуло в сторону, бок полоснуло огнём. Ещё через мгновение он напоролся спиной на что-то твёрдое и достаточно острое, в лицо полетели комья земли, из лёгких выбило воздух, заменяя его всё той же землёй. Темнота перед глазами обратилась ослепительно белым светом, и Наруто понял, что его выбросило на поверхность. Откатившись от места падения, парень постарался как можно быстрее прокашляться и продрать глаза.

Когда ему это удалось, и зрачки привыкли к свету, вернулся слух: где-то в стороне велась ожесточённая битва. Микото стояла неподалёку, такая же как он, грязная и ошарашенная. Не теряя времени зря, Наруто отвёл кулак и метнулся к женщине, целясь в лицо. Она отреагировала ожидаемо быстро и уклонилась, потому удар пришелся по маске Анбу. Тонко выточенное дерево разлетелось осколками, открывая лицо не молодой, но красивой женщины. Наруто скользнул взглядом до дорожкам слёз на её щеках и алым, как у Саске, глазам.

– Ну всё, хана котёнку, – простонал Курама, когда его сознание, вместе с Наруто, стало затягивать в гендзюцу.

====== В горах осенних ======

Карандаш с преувеличенно громким стуком упал на вымощенную плиткой дорожку и, подпрыгнув, укатился в траву. Наруто был совершенно уверен, что ещё мгновение назад никакого карандаша у него в руках не было, и над головой ярко светило солнце, а не парковый фонарь.