Текст книги "Епитимья (ЛП)"

Автор книги: pontmercy44

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Часть первая ==========

Первое, что Рей заметила в нём – были его руки. Огромные, слишком непропорционально-большие для его худощавого тела, они привлекли её внимание, когда преподаватель забирал с её стола конспект. Кроме того, профессор постоянно перемещал их – небрежным жестом сквозь шёлк тёмных волос, поправляя дужку очков, вдоль верхнего изгиба чувственных губ.

Он постоянно двигался, читая лекции, меряя широкими шагами аудиторию. Наблюдение за ним было похоже на слежку за маятником. Гипнотический эффект усиливался за счёт манеры говорить – медленно и низко. Он бормотал, вернее, издавал глубокий низкий рокот, совершенно не затронутый волнением (если он вообще его чувствовал, Рей сильно сомневалась в этом), что делало его речь весьма выразительной.

Честно говоря, Рей сомневалась, что даже самый динамичный и привлекательный профессор мог бы сделать знакомство с классическим искусством и литературой интересным. Она записалась на этот курс по трём причинам, и только по трём: ей нужны были гуманитарные науки, он отлично вписался в расписание между «Дифференциальными уравнениями» и «Механикой жидкости», кроме того, профессор, на первый взгляд, выглядел милашкой. То есть, её друг По, который был младше и учился на год раньше, использовал это слово – «милашка».

Рей никогда бы не назвала профессора Рена милашкой. Высокий и широкоплечий, у неё даже во рту пересыхало при одной мысли о нём, а волосы – то, как он небрежно запускал ладонь в них, всё это на самом деле вызывало смутную симпатию, но лицо его было странным, непропорциональным. Он носил скучную тусклую одежду, подходящую только для научных кругов, и ботанские очки. Короче говоря, выглядел весьма недурно, но слишком аскетично, чтобы будоражить кровь, и поэтому неизбежно каждый понедельник, среду и пятницу в первые же пятнадцать минут его лекции её веки опускались. Слова преподавателя сливались в неясный шум, что на самом деле даже немного успокаивало. К тому же, было только восемь часов утра, да и очень теплая аудитория не помогала держать глаза открытыми.

***

Бумс!

Учебник бесцеремонно упал на её стол в опасной близости от головы. Рей спала, приоткрыв рот и прильнув щекой к искусственной древесине верхней части парты.

Профессор Рен зловещим коршуном навис над ней, сурово глядя сверху вниз, брови грозно сошлись на переносице. Он как будто ожидал, что девушка вскочит и станет по стойке «смирно». Группа молчала, остальные студенты нервно переглядывались за её плечами и старательно отводили взгляд в надежде, что это поможет избежать гнева профессора.

Он склонил голову, чёрные маслины глаз впились в нее. Но он до сих пор хранил ледяное молчание. Тишина была мучительной. Что бы он ни собирался сказать, он явно планировал разнести нерадивую студентку в пух и прах, ничто не могло быть хуже, чем ожидание предстоящей расправы. Рей чувствовала себя птичкой, попавшей в лапы кота, который играется с ней, прежде чем расчленить и сожрать – перед всей аудиторией, не меньше.

После момента, длившегося вечность, профессор Рен развернулся на каблуках и направился обратно к доске. Он провел руками по волосам ещё раз, элегантно пригладил лацканы твидового пиджака, поправил очки, а затем, как ни в чем не бывало, продолжил расхаживать вдоль доски и монотонно бубнить.

Класс коллективно выдохнул. Рей сжалась в комочек на стуле.

***

– Профессор, – Рей, все это время сидевшая у кабинета профессора Рена, вскочила на ноги. Он не появлялся мучительно долго, закончив лекцию и покинув аудиторию, учитывая, что это была короткая прогулка в главный торговый центр между парами. Девушка видела, что заняло так много времени, – он остановился выпить кофе.

Преподаватель мягко посмотрел на неё:

– Мисс…?

– Кеноби. Я хотела извиниться, – выпалила Рей на одном дыхании.

– Нет необходимости извиняться, мисс Кеноби, – протянул мужчина, отпирая дверь своего кабинета. Он не обернулся и не взглянул на неё, но зайдя внутрь, оставил дверь открытой. Она не была уверена, можно ли расценивать это как приглашение, поэтому задержалась в дверном проёме.

– Ты не задела мои чувства, только свою оценку.

Рей тяжело сглотнула. Преподаватель был занят перетасовкой бумаг на своём столе, подталкивая очки к переносице.

– Я могу выполнить дополнительные задания.

– Я не даю дополнительных заданий, – наконец он поднял глаза, как будто удивленный, что она всё ещё здесь.

Рей заёрзала, нервно перебирая ремень своей сумки. Теперь, когда взгляд его антрацитовых глаз был прикован к ней, она явственно ощущала дискомфорт.

– Могли бы вы сделать исключение? Я обещаю, я не… Я работаю всю ночь. Я не…

– Никаких исключений! – отрезал мужчина, и Рей могла поклясться, что увидела, как на его лице вспыхнуло разочарование. Он вернулся к своим бумагам. – Это всё, мисс Кеноби.

– Ой. Хорошо, – вместо привычного голоса раздался жалкий писк.

– Да, и мисс Кеноби…

Она уже почти покинула тесный офис. Рен снова пристально смотрел на неё, запустив руки в карманы.

– Возможно, вам стоит подумать о приоритетности учёбы над вашей подработкой. Я уверен, что вы сможете обойтись без денег на выпивку.

========== Часть вторая ==========

– Я ненавижу его! – Рей, всё ещё негодуя, плеснула себе дешёвого красного вина.

– Ты уже говорила это.

– Он такой мудак!

– Ты повторяешься.

– Как ты мог считать его милашкой? – Рей развернулась, кидая на По обвиняющий гневный взгляд. – Он – монстр!

По потягивал красное вино из кофейной кружки более деликатно, чем она.

– Очень милый монстр.

– Ты псих, – фыркнула Рей. – Его занятия занимают тридцать процентов учебного плана! Тридцать процентов!

– Он не снизит твою оценку на тридцать процентов.

– Запросто может, – недовольно проворчала Рей.

– А ты попробуй не засыпать на его уроках, – беспощадно предложил По.

***

Она не могла бодрствовать.

Бумс!

И снова учебник упал на её стол. И снова она протирала стул у его кабинета после лекции.

Бумс!

В третий раз за две недели курса он встретил её у двери кабинета с чем-то вроде улыбки, больше похожей на кривую ухмылку:

– Я начинаю обижаться на то, что вы не можете бодрствовать во время моих лекций.

– Пожалуйста, простите, у меня не получается иначе… – неуместная, глупая фраза, но это было единственным, что она смогла выдавить из себя под тяжёлым взглядом его чёрных глаз.

– Пожалуйста, бодрствуйте больше шестнадцати минут и тридцать семи секунд, – он поставил свой неизменный кофе на стол. – Хотя, может, это не точно, я просто засёк время, когда впервые увидел, что вы спите. Но, возможно, вы спали задолго до этого.

У Рей возникло стойкое ощущение того, что он просто-напросто издевается над ней, и она взвилась от злости. Она словно маленькая рыбка открывала и закрывала рот в немой ярости, борясь с желанием высказать несносному профессору всё, что о нём думала:

– Я могу сделать…

– Никаких дополнительных занятий, – он издал странный звук, похожий на смех. – Вы спрашиваете об этом каждый раз.

– Я должна была попытаться… – слабо ответила Рей. – Могли бы вы сделать исключение?

Хищный отблеск в антраците его тёмных глаз послужил ответом:

– Вы должны стараться усерднее, мисс Кеноби…

Отвернувшись от неё, он начал рассеянно перебирать бумаги. Это было фиаско. Побеждённая и униженная, Рей выскочила из кабинета.

Преодолев половину пути по коридору, она задалась вопросом, что же он подразумевал под этой странной фразой.

***

Утром на стойке регистрации в библиотеке Рей клевала носом над учебником по Механике жидкости, веки девушки затрепетали, когда кто-то демонстративно прочистил горло, привлекая её внимание.

– Может, мне не стоит принимать это на свой счет…

Профессор Рен опирался на стойку, нетерпеливо барабаня пальцами по блокноту.

– Хмм… Что? – полусонная Рей маленькой ладошкой убрала волосы с лица.

– Ты засыпаешь в моём классе, – он выглядел почти удивленным – на этот раз она не чувствовала, что он издевается. – Так вот, где ты работаешь.

Рей кинула на него подозрительный взгляд.

– Да. Могу я помочь вам найти что-нибудь?

Он проигнорировал её стандартный запрос.

– Ты работаешь всю ночь?

– Я говорила вам об этом, – Рей не могла удержаться от шпильки в его сторону. Он не обиделся.

– Я думал, ты просто оправдываешься.

– Я думаю, вам плевать на оправдания, – пробормотала Рей, вздыхая и спрыгивая с высокого вращающегося табурета, дёргая металлическую ручку библиотечной тележки. Она должна была пополнять запасы каждые два часа.

– Меня не волнуют оправдания, – профессор Рен, по-видимому, услышал её. Он манерно отхлебнул свой кофе, облокотившись на стойку регистрации. Рей впилась долгим злым взглядом в пластиковый стаканчик, находящийся в огромных ладонях преподавателя. – Мне просто нужна помощь в поиске книг.

– Я занята, – Рей вытащила металлическую тележку из-за входа. – Может быть, Джессика сможет вам помочь. Она на втором этаже, служба поддержки.

Тем не менее настырный профессор последовал за ней, пока она катила заполненную тележку через главный вестибюль и бесконечные ряды стеллажей. Как всегда, она начала с А, методично переставляя книги внизу и вверху до тех пор, пока не добралась до С и больше не могла притворяться, что не понимала, что он всё ещё преследует её. Фыркнув, Рей повернулась к нему.

– Могу я вам помочь?

– Как я и сказал, – он побарабанил пальцами по тележке. – Книги.

***

Книги, которые он хотел – эпические греческие пьесы – не переводы, а древнегреческие пьесы в оригинале. Они находились в разделе редких книг, запертые на замок. Рей открыла дверь в анклав третьего этажа и проскользнула в небольшую комнату, разыскивая их.

– Вот.

– Позволь мне, – он взял две книги с полки почти с благоговением. – Спасибо.

Некоторое время она стояла там, сохраняя неловкое молчание.

– Вам не разрешается выносить их из этой комнаты.

– Всё в порядке, – он водрузил книги на маленький центральный стол. – Я могу работать здесь.

Именно тут он и устроился, растворившись в собственном мире, любовно листая старинные фолианты и поглаживая страницы так легко, кончиками пальцев, не обращая ни малейшего внимания на Рей, словно сочтя её за неподвижный предмет интерьера. Наконец она прочистила горло.

– На самом деле, вы не должны находиться здесь без присмотра.

Он посмотрел на неё поверх своих очков.

– Уверяю вас, я заслуживаю доверия.

– Это просто правила, – сконфуженно пробормотала Рей.

– Эта библиотека кажется ужасно недоукомплектованной для этого.

Он был прав; всего два стола и семь тысяч квадратных футов книг, а с полуночи до пяти утра она и Джесс были единственным персоналом.

– У большинства людей нет насущной необходимости попасть в комнату с редкой книгой в час тридцать утра, – возразила Рей.

– Я пишу книгу.

– Технически, это помещение закрывается в одиннадцать.

– О, – он откинулся на спинку стула. – Понятно.

Мужчина выжидающе уставился на Рей, делая щенячьи глазки, поразив в самое сердце молодыми и большими глазами.

Он умоляет меня, – поняла Рей. Это было несправедливо – едва ли она могла выгнать его, когда все её оценки находились в его власти. Спустя некоторое время Рей неохотно выдала:

– Я вернусь после того, как закончу разбираться с книгами. Вы можете остаться.

– Спасибо.

***

Она закончила заполнять полки в четверть второго, играя пустым формуляром в комнате редких книг. Отсеки третьего этажа были совершенно пустыми, а учебные столы давно покинули шумные студенты. Люминесцентные лампы издавали тихое мерное гудение в тишине.

В комнате для редких книг работала только настольная лампа. Профессор Рен снял свой тёмно-серый твидовый пиджак и закатал рукава рубашки до локтей, как будто процесс изучения старинных текстов был физической, а не умственной деятельностью. Его ручка быстро двигалась по блокноту рядом с ним – смесь английских и греческих текстов, греческий справа, перевод на английском – слева.

– Что вы пишете? Ваша книга, я имею в виду.

Она почти ожидала, что он будет раздражен тем, что его прервали – возможно, именно поэтому она оторвала его, чтобы дать ему прочувствовать сполна вкус его собственного лекарства после того, как он доводил её в течение двух недель, однако ожидания девушки не оправдались. Преподаватель выглядел удивленным и довольным, сразу перейдя на свой профессорский тон.

– Насилие и литература в древнем мире.

– Что?

Он наклонился вперёд на локтях, его голос набирал темп. Он выглядел необычайно оживленным впервые с тех пор, когда она увидела его, (а она торчала на его лекциях последние две недели) или, по крайней мере, когда не спала во время лекций.

– Греки и римляне увековечивали войну в стихах, пьесах, эпосах – литература была центральной в их культуре, и война была реальностью их мира. Гомер, Гесиод, Сафо, Эсхил, Софокл – их представления о жертвенности и чести и о том, что значит быть воином, сформировали западную цивилизацию

Рей моргнула.

– Почему… почему вы решили написать об этом книгу?

– Я написал диссертацию на тему « История Пелопоннесской войны, Фукидида».

Рей про себя задалась вопросом о том, как давно это было и сколько же ему лет? Его энтузиазм сделал его моложе, чем обычно. Может, ему тридцать?

– Её написание заняло целый год, но я не возражал. Я подумал, что должен написать продолжение, поэтому я стал профессором, чтобы я мог… заниматься своими научными исследованиями.

– Поздно ночью, – вставила Рей. Мужчина рассмеялся.

– Да. Поздно ночью. Когда я не преподаю введение в классическое искусство и литературу, – он произнёс название курса почти презрительно – К сожалению, Университет требует, чтобы я преподавал определенное количество вводных курсов, чтобы сохранить финансирование, – добавил он сардонически: – И кроме того, где ещё я могу встретить таких бдительных, заинтересованных молодых студентов, как вы?

Рей покраснела. Он игриво поддевал её, она чувствовала, но всё равно ужалила в ответ:

– Мне очень жаль. Дело не в том, что ваш класс не интересен, я просто устала.

– Это не особенно интересно, – добродушно вмешался он. – И ты устала. Ты не должна работать в эти часы.

Рей хотела возразить – она ​​взяла полную нагрузку, и ей нужны были деньги на аренду, обучение и роллтон. Сон был недоступной роскошью для неё. Она решила не углубляться в эту тему с человеком, которого она едва знала, её учителем, как минимум… Это было слишком личным и болезненным. Девушка ловко перевела тему, вернувшись к своему первому замечанию.

– Но… ваша книга. Она кажется гораздо более интересной, чем ваши лекции. Может быть, вам следует больше учить этому? Тому, что вас интересует.

Он задумчиво кивнул, изучающе всматриваясь в девушку, как будто она была руной для перевода.

– Возможно. Когда закончится ваша смена? Я уйду до этого, чтобы у вас не было неприятностей из-за того, что вы впустили меня сюда.

– В пять.

– Отлично. Ещё раз спасибо, мисс Кеноби, подождите, как вас зовут?

– Мисс Кеноби, – она не могла удержаться от подколки. Он усмехнулся, улыбка осветила его лицо, сделав похожим на совсем юного озорного мальчишку. Рей никогда бы не догадалась о том, что у него есть чувство юмора, но вот оно.

– Твое имя.

– Рей.

– Отлично. Спасибо, Рей.

***

На следующий день за её партой в лекционной аудитории Рей поджидал стаканчик латте, в то время, когда она тихонько пробралась в три минуты восьмого, поспав из-за работы только два часа. Каракули баристы на стакане, написанные чёрной ручкой, гласили:

“Для Рей – бодрствуйте!”

========== Часть третья ==========

– Сегодня ты не заснула. – Профессор Рен открыл дверь своего кабинета, и, к удивлению Рей, жестом пригласил её внутрь. Рей вошла.

Девушка помахала пустым стаканчиком из-под кофе.

– Спасибо за кофе.

Профессор пожал плечами, как бы говоря не беспокойся об этом, опустившись в кресло с порывистым вздохом. – Это всё?

– Да … – ну, есть ещё кое-что. – Мне нужен дополнительный урок.

– Как я и говорил… – Он откинулся на спинку стула, небрежно заводя огромные руки за голову и вытянув длинные ноги. Они протянулись под столом, через всё небольшое помещение, почти до того места, где жалась Рей. Он был слишком большим для маленького пространства кабинетика, и когда он вытянул свои ноги вот так, то, казалось, увеличился вдвое, занимая всё свободное пространство. – Никаких дополнительных уроков.

– А вам, – Рей смело ринулась в бой, про себя задаваясь вопросом, стало ли её лицо похоже на маленькую красную помидорку или же она избежала этой позорной участи. Рей считала себя предприимчивой и уверенной, но это было слишком безрассудно, даже для неё. Он мог посмеяться над ней, отчитать, как несмышленого ребенка, или что ещё хуже, сообщить о ней в дисциплинарный комитет. – Вам нужен доступ в комнату редких книг ночью?

На его лице отразилось понимание:

– Вы шантажируете меня, мисс Кеноби?

– Вы сказали стараться усерднее. – Она упрямо выпятила вперёд подбородок, сохраняя спокойствие в голосе. Профессор, как всегда, оставался невозмутимым и спокойным, как гранитная скала, пристально наблюдая за ней. – Я стараюсь.

Он обернул большую ладонь вокруг челюсти и повернул стул, глядя в окно, выходящее на торговый центр. Девушка не могла понять, скрывает ли он улыбку или же хмурится. Наконец, он согласился, не поворачиваясь к ней лицом.

– По рукам. Каждую ночь, когда вы работаете, в моём распоряжении комната с редкими книгами, и вы можете выполнить дополнительные задания.

Рей выдохнула с облегчением.

– Хорошо.

Тогда он повернулся к ней лицом:

– Заметьте, я сказал, что вы можете сделать дополнительное задание. Не то, чтобы вы получите дополнительное задание.

Рей уставилась на носочки ног, неловко кивая. Она не могла потерять самообладание сейчас, никак не могла, но его взгляд был слишком напористым и пронизывающим насквозь, чтобы у девушки хватило смелости встретиться с ним. Он то смотрел в пространство как будто не замечая Рей или впивался тяжёлым взглядом прямо в неё. Она не была уверена, что смущало её больше.

– Чего вы хотите от меня?

Последовала долгая пауза, и на мгновение, Рей задалась вопросом, не пробежали ли между ними заряды мощной энергии. Когда тишина затянулась до неприличия, глаза девушки робко поднялись до его лица. Он всё ещё смотрел, уголки его полных губ разошлись в стороны.

Он резко отвернулся, снова вперив взгляд в окно, и странный момент исчез. Его голос был хриплым и низким, даже ниже обычного, когда он выдохнул:

– Я что-нибудь придумаю.

***

Верный своему слову, профессор Рен появлялся в библиотеке каждую неделю в пять минут первого, через несколько минут после начала её смены. Она послушно отпирала комнату редких книг и оставляла его в покое. В очередной раз разложив все книги по местам, она прокралась мимо стеклянной двери в комнату редких книг и заглянула внутрь, втихаря подглядывая. Иногда он откидывался назад, теряясь в своих мыслях, закинув ноги на стол и скрестив их на лодыжке. Иногда он шагал взад-вперёд, что-то бормоча себе под нос. Иногда, отрывал страницы от своего блокнота, комкал их и разбрасывал по комнате.

Иногда он выбирался из своего храма знаний и приходил к ней, пробираясь сквозь стеллажи, когда она снова раскладывала и сортировала формуляры, рассеянно передавал свои книги, как будто находясь на каком-то важном собрании и заводил монолог о любой главе, над которой работал.

– Гипсикрата, конечно, будет единственной женщиной, представленной в моей книге. – Он поймал её недовольный взгляд и поспешил оправдаться: – Только потому, что в Древней Греции и Риме в войнах участвовало мало женщин.

– Что в ней такого особенного?

– Она была наложницей. – Профессор Рен вручил ей особенно тяжелую книгу, под тяжестью которой хрупкая девушка немного пошатнулась, казалось, он не заметил этого, продолжая свой увлекательный рассказ. – Но она вышла замуж за короля – Митридата VI – и когда он был сослан, она замаскировалась под мужчину и стала воином.

– Я уверена, что есть ещё много женщин, о которых вы могли бы написать.

– Возможно, это может стать отличной темой для вашей диссертации. – Он ловко направил разговор в другое русло.

Она фыркнула.

– Вряд ли. Я учусь на инженера.

– Вот так сюрприз.

– Почему? – обиженно возмутилась Рей. Мужчина пронесся мимо её тележки, обратно в комнату редких книг к своему рабочему столу.

– Ну, ты работаешь в библиотеке. – Он лениво обернулся, направляясь к выходу. —

Спокойной ночи, Рей.

– Спокойной ночи… Профессор. Слово необычайно развратно сорвалось с её языка. Он не исправил её, так и не назвав своё имя.

***

Каждое утро после того, как он находился в комнате редких книг, на её столе стоял кофе, и каждый день ей приходилось бодрствовать во время его лекции. В классе все откровенно скучали, а он всё ещё читал лекции, как-то отвлечённо, словно витая где-то. Но иногда он останавливался на чём то, чего не было в программе, что его явно интересовало – и этим он привлек её внимание.

***

– Рей. – Профессор откинулся на спинку стула, перемещая его на задние ножки. Длинные ноги мужчины вытянулись под столом, перекрещенные на лодыжке. Он выглядел расслабленным – исследования сегодняшним вечером проходили продуктивно. В библиотеке он называл её Рей, но в его классе она была мисс Кеноби. Она никогда не называла его иначе, чем профессор.

– Останься на минутку.

Рей нервно обхватила себя руками. Она пришла под предлогом протирки книг. Их так редко касались, что они собрали пленку серой пыли, которая заставляла девушку безудержно чихать. Должно быть, её чихание привлекло его внимание, вытаскивая из пучин превратности перевода.

– Да?

Он указал на дальний конец комнаты, снял очки и положил их на свои бумаги.

– Встань там.

Рей прищурилась.

– Вам что-то нужно, или…

– Просто встаньте там. – Он скрестил руки на широкой груди. – Ваше сочинение о переходе от архаической к классической греческой скульптуре нуждается в доработке.

Рей нахмурилась.

– Я уже всё исправила. Немного поздновато для доработки.

– Вы сказали, что хотите получить дополнительные уроки. Станьте там.

Рей подчинилась, приняв выжидающую позу, а мужчина судорожно выдохнул через ноздри, казалось, довольный увиденным

– Нет. Стойте смирно. Не шевелитесь.

Она закрыла глаза, будучи не в состоянии противиться власти его тёмного всепоглощающего взгляда.

– Э-э? – Рей некоторое время неустойчиво качалась на ногах. – Стоящий вне баланса, вроде.

– Нет. Вес на правую ногу.

Она услышала, как его стул царапнул на полу. Его мягкие неслышные шаги по комнате, и когда она открыла глаза, он стоял прямо перед ней. Его руки мягко, но настойчиво сжали её бёдра, направляя их в верное положение. Рей чуть не потеряла равновесие, шокированная его фамильярностью, и он поддержал её, надавливая на правое бедро, пока она не прогнулась под ним.

– Согните правое колено. Немного. И опустите правое бедро. Ваша правая нога – это основная нога. Но это больше касается бёдер.

Он впился жадным взглядом, но не в её лицо. Он смотрел на свои руки на её теле, почти изучая наклон её бёдер.

– А затем плечи. – Его руки отпустили бедра, и Рей на секунду подумала, что в этот головокружительный момент он мягко проведёт кончиками тонких аристократичных пальцев от её талии до плеч, вдоль тонких углов торса. Он этого не сделал.

Его горячие руки опустились на её плечи, каждая осела на стыке её шеи и плеч, там, где круглый вырез серого свитера обнажал ее выступающие ключицы. Его ладони казались невероятно тяжелыми, вдавливая её в землю, когда он лепил ее, словно глиняную скульптуру.

– Плечи и руки наклонены вне оси бедер и ног. Архаичный стиль был полностью осевым. Прямым. Нет жизни. Контрапост предполагает движение или напряжение. Он воспевает красоту человеческого тела. Настоящее человеческое тело, а не идеал.

Наконец, его ониксово-чёрные глаза впились в её.

– Я думала, что ты специалист в греческой войне. – Её голос нервно подрагивал.

– Я тоже ценитель прекрасного.

Неосознанно Рей облизнула нижнюю губу. Его взгляд остановился на мокром месте, оставленном языком, его ресницы отбрасывали тени под глаза. Голова мужчины наклонилась вперёд до предела, а затем резко откинулась назад.

Он снова принял свой профессорский вид, развернувшись на каблуках и отступая к столу, заполненному текстами и заметками. Только тогда, когда он заговорил, Рей поняла, что он разговаривал по-другому, когда ваял из неё живую статую. Его голос был другим, более чувственным, в том смысле, что она могла почти почувствовать его текстуру, он тёк, словно расплавленный горячий шоколад, оборачивая Рей в свою бархатистую мягкость.

– В греческом искусстве мужчины изображаются обнаженными. Женщины, всегда, хотя бы частично, одеты.

Рей ощущала себя совершенно обнаженной, застыв на месте. Её соски были плотно обтянуты грубой тканью свитера, и, запаниковав, она задалась вопросом, видел ли он это. Если она – или, вернее, её тело по собственной воле неверно истолковало его.

Она не была уверена, что он скажет, но подсознательно ожидала чего-то.

Он вернулся к своим бумагам, ничего не сказав. Единственным признаком, выдающим его истинные чувства, была малейшая дрожь в его руках, когда он взял со стола очки и снова надел их.

***

На следующий день профессор Рен ворвался в лекционный зал на две минуты позже чем обычно, растрёпанный и небритый, что было весьма нехарактерно для него. На её столе не было кофе – ну, конечно, не было, – с иронией подумала Рей. Он не мог явиться с опозданием в заполненную аудиторию и поставить перед ней латте с личным сообщением прямо перед всем классом. Линия мысли заставила её слегка ухмыльнуться, как будто у неё имелась грязная тайна или как будто она была его грязной тайной.

Ничего не происходит, – упрекнула она себя. Мы не делаем ничего плохого. Бесёнок в её голове нашёптывал – тогда почему вы храните это в секрете?

Без кофе, к которому она привыкла (и которое ей полагалось), Рей заснула за девять минут до окончания лекции. Она проснулась не от удара учебника по столу, а от явного отсутствия звука. В аудитории было слишком тихо – Рей не слышала, как другие сорок учеников в лекционном зале дышат или хихикают. Она слишком долго спала.

И она прекрасно понимала, что профессор зловеще нависает над ней, словно призрак. Её шея покалывала от его присутствия. По какой-то причине она не открыла глаза. Рей чувствовала, что они одни, а часть её боялась вновь оставаться с ним наедине.

Возможно, он знал, что она проснулась. Её выдавало неглубокое дыхание. Она почти могла представить, как он изучающе склоняется над ней, пытаясь понять, действительно ли она спит, или притворяется. Спустя длительный промежуток времени его тяжелые шаги направились в сторону выхода. Дверь захлопнулась.

Рей открыла глаза и села. Она проспала все занятия. Лекционный зал был пуст.

***

Три дня спустя, декан колледжа свободных искусств отправил специальный запрос в библиотеку. Он хотел ключ от парадных дверей, сделанный для приглашенного профессора – не редкий запрос; библиотека была открыта всю ночь в будние дни, но закрывалась в полночь в выходные дни и была полностью закрыта во время каникул. Академики, будучи слишком занятыми, чтобы составить свои графики, – Рей понимала это лучше, чем кто-либо сейчас, – иногда брали ключ, чтобы получить доступ к библиотеке, пока она была закрыта.

Рей открыла деревянный шкаф под столом, извлекая оригинальный ключ, чтобы сделать копию. Пустой крючок в шкафу привлек её внимание. Запасной ключ к комнате редких книг отсутствовал.

– Джесс? – Рей откинулась на пятки. – Разве один из преподавателей взял оригинальный ключ в комнату для редких книг?

– Да. – Джессика не отрывалась от учебника по биологии. – Давным-давно. Декан разрешил.

– Кто это был? – Рей задала вопрос, зная ответ на него. Никому не нужен был ключ, чтобы получить доступ к этой комнате, если только это не было в нерабочее время – в течение дня, любой мог войти в комнату, если библиотекарь или помощник отпер дверь и впустил их. И никто, кроме профессора Рена не пользовался комнатой редких книг ночью.

– Молодой парень. Высокий. Джессика взглянула через плечо. – А что?

– Когда?

– Хм… примерно две недели назад. Почему ты спрашиваешь?

У Рей пересохло во рту, но ей удалось выдавить из себя:

– Просто интересно.

Рен не нуждался в ней, чтобы каждую ночь посещать комнату редких книг. Он ждал, когда она откроет его для него каждую ночь, и у него был ключ. У него был ключ всё это время.

========== Часть четвёртая ==========

В своё обычное время – пять минут после полуночи, профессор Рен пришел в библиотеку. Слова вертелись на кончике языка Рей, когда она открывала комнату для редких книг. У вас есть свой ключ. Откройте самостоятельно.

Ей не хватило смелости сказать это. Она прислонилась к дверному косяку и наблюдала за тем, как он располагал свои книги, документы и кофе. Он делал это преувеличенно-манерно, как будто собираясь пировать. Рей задалась вопросом, действительно ли он был аскетом, было ли это занятие единственным, от чего он получал истинное удовольствие в жизни.

Если бы это было правдой, он бы не соврал ей о том, что у него есть ключ. Он не нуждался в ней, чтобы добраться до своих книг – он использовал книги как предлог, чтобы добраться до неё. Она не была наивна. Могло быть только одно объяснение.

Она пришла к этому выводу, обдумывая сложившуюся ситуацию весь день, в недоумении пытаясь докопаться до причин, движущих им. Его напускное безразличие к ней было первым препятствием, которое ей пришлось преодолеть. Затем его грубость. Потом её собственная неуверенность – она ​​была по меньшей мере на десять лет младше и знала, что он считал её неискушенной и юной. Но всё это отступало в сторону, ведь Рей знала, чего он хочет. Оглядываясь назад, она вспоминала некоторые моменты, запомнившиеся ей – неприличные комментарии, его смущающий способ держать долгий зрительный контакт.

Рей понимала, что это откровение должно было рассердить или смутить её, но этих чувств не было и в помине. Она ощущала острый недозволенный трепет, свои влажные трусики и необходимую долю вины. Внутренняя поверхность бёдер зудела, когда она шла мимо стеллажей, начиная раскладывать книги, название которых начиналось с «M» в секции N. Всю пятичасовую смену девушку не покидало странное состояние неопределенности. На этот раз она не зевала к пяти часам утра, её смена была близка к завершению. Рэй была полна нервной энергии, её дыхание судорожными короткими вздохами вылетало из груди. Она чего-то ожидала, но не знала, чего именно.

– Профессор, – профессор Рен выжидающе поднял глаза, остановив ручку. – Я должна закрыть помещение.

– О, – он отложил ручку в сторону и потянулся. Он выглядел усталым и рассеянным. Сердечко Рей замерло. Возможно, она неверно истолковала его намерения. Он был настолько увлечён своей работой – двенадцатой главой, что полностью потерял счёт времени. Очевидно, он не отвлекался на неё так, как она отвлекалась на него всю ночь.