Текст книги "Лали значит тюльпан (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Часть 1 ==========

Лали закрыл рукопись и посмотрел в окно, все внутри замирало от предвкушения. Еще полчаса и они встретятся. СВ вагон мягко покачивался. Симпатичный проводник подобострастно заглянул в дверь.

– Чаю не желаете? С лимончиком?

– Нет, спасибо. – Лали улыбнулся. – Я уже дома попью, с мужем.

Омега с нежностью посмотрел на обручальное кольцо, блеснувшее на пальце небольшим бриллиантиком. Через две недели у него свадьба. Свадебный костюм уже подогнан по фигуре и ждет своего часа в салоне. Забирать его домой раньше времени Лали не хотел из-за детских суеверий. Не хотелось, чтобы Александр увидел его раньше времени. Лали погладил свой еще плоский животик и зажмурился, представляя, как обрадуется Александр, когда узнает…

Среди всей печали и слез последней недели, он все равно был счастлив. Ровно неделю назад позвонил брат и сообщил, что у папы был третий инфаркт и врачи говорят, что надеяться не на что. Лали сразу же сорвался в маленький провинциальный городок, где родился, где всю свою жизнь прожили родители. Александр хотел поехать вместе с омегой, но у него на работе был аврал, и ему пришлось остаться дома.

Как ни торопился Лали, но папа умер без него, хотя брат говорил, что он ждал его приезда. И Лали остался на похороны. Похороны прошли как в тумане, в котором мелькали знакомые с детства лица. Соседи, школьные друзья-приятели, которые на поминках вдруг начали выспрашивать, как там столичная жизнь, жадно косясь на бриллиантовое колечко на пальце. Все ему неприкрыто завидовали. Ну да! Умница, красавец, вечный отличник с толстой косой до попы, он мало того, что поступил в столичный Литературный институт, так еще и богатого альфу нашел.

Лали только молчал и со всеми соглашался. Да, ему, конечно, повезло в этой жизни. Александр и красив и состоятелен и любит его до щенячьего повизгивания. А еще на поминках Лали узнал, что беременный, и теперь, несмотря на потерю родителя, все равно светился от счастья. У них будет ребенок! Какое счастье! Лали еще раз вздохнул от переполнявшего его счастья и посмотрел в окно. Там мелькал пригород столицы. Вскоре показался перрон и Лали стал выглядывать в окно в поисках Александра.

Любимого альфы не было. Но может, он опаздывает из-за вечерних пробок? Лали улыбнулся и подхватил свой небольшой дорогой чемодан с вещами и старую сумку через плечо. В чемодане вещи, которые он брал с собой на похороны папы, а в сумке были вещи, которые разрешил забрать с собой брат на память о родителях. Старые фотографии, мельхиоровая ложка, которой папа очень дорожил. Он говорил, что она волшебная, и сколько Лали себя помнил, папа давал с нее лекарства и микстуры. Там же лежали ноут и толстая рукопись, которую Лали брал с собой, чтобы почитать в дороге и хоть как-то отвлечься.

Лали спустился на перрон и огляделся, любимого нигде не было видно. Он быстро набрал номер и после долгих гудков вдруг услышал, как с той стороны тяжело вздохнули.

– Сашенька, ты где? Я тебе смску скидывал, когда приезжаю… Ты где-то в пробке застрял?

– … не звони мне больше, ни видеть, ни слышать тебя не хочу, и можешь не приходить сюда, замки на двери я уже сменил и консьержа предупредил, чтобы тебя сюда больше не пускали. Я заблокировал те кредитки, которые тебе дал, живи, как хочешь…

– Сашенька, что случилось? Я не понимаю, кому ты это говоришь, это я, твой Лали!

Вдалеке в трубке послышался жеманный голос: «Котик, чего ты так долго? Твой кисюня уже замерз один в постельке». Александр еще раз вздохнул в трубку и прервал связь.

Было так больно, как будто ударили поддых со всей силы. Лали на дрожащих ногах пошел по перрону. Это не может быть правдой… Он не мог так со мной поступить! Он же говорил, что любит, разве можно разлюбить за неделю? Кольцо на пальце было явным подтверждением, что все это было не сон и не его выдумка. Но что же делать сейчас? Ехать к нему и ждать его у дверей на улице в надежде объясниться с ним, когда он поедет на работу?

Он подошел к банкомату, на карточках был нулевой баланс без права кредитных платежей. Лали выкинул их в мусорную корзину и пересчитал наличность. Совсем не густо, хватит на завтрак и очень скромный обед, а уж о том, чтобы снять квартиру, и мечтать не приходилось. Лали задумался о том, что же делать дальше. Он отучился три года в литературном институте, но после того, как встретил своего Сашеньку, у него все в жизни закружилось как на детской карусели. Мимо мелькали дни и лица, он сам не понял как, но его почти отчислили из института за то, что он завалил сессию. Он просто про нее забыл в водовороте поцелуев и объятий. И время, отведенное для пересдачи, он тоже упустил, на носу уже была следующая сессия, и староста группы уже даже не звонил ему.

Начинался мелкий весенний дождик, Лали зашел под крышу вокзала и задумался, что же делать дальше. В голове было пусто, как в покинутой моллюском раковине, только в ушах шумело. Неизвестно, сколько он так простоял, но его толкнули в спину. И от этого он будто очнулся, пошарил рукой в воздухе в поисках ручки чемодана. Но возле ног было пусто… чемодан у него благополучно украли, а из сумки вытащили навороченный айфон, засунутый в боковой карман. Айфон был подарен Александром в самом начале ухаживаний… Лали добрался до ближайшей скамейки и расплакался. Все один к одному…

Лали проверил содержимое сумки. Там, кроме ноута и рукописи, лежали старые фотографии и прочие памятные вещи. Порывшись немного, он обнаружил свои документы и облегченно вздохнул, хорошо, что он засунул их в сумку, а не в чемодан! Решение уехать куда-нибудь пришло само по себе. Только надо определиться, куда именно, и раздобыть денег на билеты.

Брат на похоронах подсунул подписать оглушенному от горя Лали документы, в которых он отказывался от своей доли родительской квартиры. Лали не был против, у брата семья и двое детей, и именно он присматривал за папой до самой смерти. А Лали собирался жить со своим мужем в его громадном пентхаусе. Они уже практически все подготовили к свадьбе, и у Лали даже не возникало сомнений, что хоть что-то могло пойти не так… А теперь по возвращении такой сюрприз.

В животе противно заурчало. Лали поправил ремешок сумки и направился к ближайшему лотку с пирожками. Купив пирожок и стаканчик с растворимым кофе, омега отправился на скамеечку внутри вокзала. Надо было обдумать сложившуюся ситуацию более детально. По вокзалу ходили люди, по громкой связи объявляли прибытие и отправление поездов. Город жил своей жизнью, и Лали вдруг почувствовал себя здесь чужим. От усталости и переживаний хотелось спать, но засыпать после того, как украли чемодан, было страшно. Не хотелось лишиться последнего, но усталость взяла свое, и Лали заснул, вцепившись двумя руками в сумку.

Непонятно, сколько он спал, но его достаточно бесцеремонно растолкали.

– Ваши документы. – Над его головой стояли полицейские, они нарочито принюхивались и оценивающе разглядывали омегу.

Лали, сперва растерявшись спросонья, крепко ухватился за сумку, и только потом сообразил, кто перед ним и что от него хотят. Он нашел документы и протянул ближайшему полицейскому. У него там стояла временная прописка в студенческом общежитии. Полицейский посмотрел на хорошую одежду и потрепанную сумку и прищурился, от омеги явственно фонило страхом.

– И чего здесь спишь?

– Жду, пока метро откроют, переплачивать не хочется.

– Что везешь? – Полицейский не сдавался. Уж очень не вязались дорогие туфли и бриллиантовое колечко с потрепанной сумкой в руках.

– Я еду с похорон отца.

Лали вздохнул и открыл сумку шире. Потом достал свой ноут и папку с рукописью. Остальное поставил перед полицейским. Тот без стеснения нырнул в сумку. Увиденное его явно разочаровало. Стопочка черно-белых фото в прозрачном файле, вышитая салфетка, мельхиоровая ложка, потрепанные письма. Зарядное от ноута и больше ничего. Он быстро проверил сумку на наличие тайника и второго дна и, ничего не найдя, разочарованно отодвинул её.

– Что в папке? – Не сдавался полицейский, он не мог понять почему омега испугался и почему не уехал на такси, ведь судя по костюму, он явно мог себе это позволить.

– Моя рукопись. – Лали снял резинки с папки и показал стопку машинописных листов.

Полицейский, проверив, что в папке кроме листов ничего другого нет, похоже только сейчас увидел траурную повязку на рукаве и заплаканные, припухшие глаза.

– Мои соболезнования. – Козырнул полицейский и, кивнув напарнику, пошел дальше.

Спать больше не хотелось. Сердце билось у самого горла. Лали посмотрел вслед полицейским, они тиранили толстую бабу с клетчатыми сумками. Лали встал и, увидев, что уже шесть утра, вышел на улицу.

Сразу у вокзала обнаружился круглосуточный ломбард. Омега вспомнил про кольцо и решил, что это, наверное, выход из создавшейся ситуации. Он зашел в ломбард и, сняв с пальца кольцо, без колебаний положил его в маленький лоточек. Там усталая женщина цепко осмотрела кольцо и проверила подлинность золота и камня, а потом также цепко рассмотрела Лали. Задав несколько вопросов, она выяснила, что забирать обратно кольцо Лали не собирается. После этого она неприятно ухмыльнулась уголком рта.

Она положила в лоток совершенно смешную сумму и выжидающе посмотрела на Лали.

– Кольцо ворованное, чека нет. Или забираешь деньги и уходишь, или вызываю наряд полиции, будешь им объяснять, откуда у тебя такое кольцо.

Лали только отрывал и закрывал рот, он совершенно растерялся. Слезы опять полились по щекам. Он вспомнил полицейских, которые с большим подозрением рассматривали его, а потом подумал, что если его выгнали из института, то скорее всего свою временную прописку он тоже потерял. И Саша на помощь ему явно не придёт… Поэтому он взял смешные деньги за кольцо и вышел на улицу.

Первое, куда он поехал на метро, был институт. Он посидел под деканатом и дождавшись, когда придет на работу куратор, имел долгий разговор по поводу хвостов и возможных пересдач. Все было бесполезно. Куратор разговаривала с Лали сквозь зубы, и даже не пыталась подумать, чем можно было бы помочь. Она просто принесла папку с документами бывшего студента и дала обходной лист, а иначе она не отдаст документы.

Лали с ужасом вспомнил об учебниках, взятых в библиотеке, и студенческом, оставшемся в квартире Александра, и, поникший, отправился дальше. Хотелось еще поплакать, но по всей видимости, резерв слез исчерпался. Он просто сидел на уличной скамейке и смотрел, как вокруг бегают очень сосредоточенные студенты. Кроме себя ругать было некого. Он совершенно забросил учебу, погрузившись в свою любовь как в омут. И кто же теперь виноват, что он коснулся ногами самого дна воронки?

Он встал и решительно поправил ремешок сумки на плече. Надо хоть что-то довести до конца. В сумке лежала рукопись, написанная на конкурс молодых романистов. Он поехал на метро до центрального книжного магазина и, зайдя внутрь, неожиданно сам для себя расплакался. Именно здесь он познакомился со своим Сашенькой. Лали всегда любил запах типографской краски и новых книг. Александр зашел купить маме книжных новинок. Та любила читать книги, а не электронную копию. Они столкнулись у стопки новых романов и, очарованные запахом друг друга, так и остались вместе.

Александр красиво ухаживал, все омеги из общаги завидовали молодому, красивому и богатому ухажеру, которого подцепил в книжном магазине их друг. Но Александр не видел и не слышал никого, он был ослеплен своей первой любовью, и жил, и дышал только ради встреч с ним. После продолжительного ухаживания и романтичного предложения руки и сердца, Лали переехал к нему и полгода пребывал в полном блаженстве.

В углу, за столом, сидела женщина, которая принимала работы для конкурса. Можно было, конечно, отправить рукопись и по почте, но Лали хотел быть уверен, что его работа попадет на конкурс. Женщина просмотрела рукопись, (она была напечатана на бумаге, как и требовалось для участия в конкурсе), поворчала немного по поводу объема. Для конкурса требовалось работа на 250-300 страниц, а у Лали было около 500. Она потребовала подписать работу, Лали написал папину девичью фамилию и имя и электронный адрес папы, потому что не мог оставить никакого другого.

Женщина небрежно кинула папку с рукописью на дно большой картонной коробки и сказала, что ему придет сообщение на указанный адрес. Лали постоял в растерянности рядом. Ну вот и все, теперь можно двигаться дальше. Надо куда-то уехать и там постараться начать все сначала. Денег, что были в кармане, хватало разве что на поездку в электричке. Лали еще немного постоял в раздумье, а потом решил довериться судьбе.

Первое, что он увидел на выходе, было объявление на столбе, что покупают волосы, и, зайдя в парикмахерскую, он сказал, что хотел бы их продать. Из подсобки вышел сухонький мужчина и, надев очки, сказал, что готов посмотреть на «Этот ваш волос». Лали без сомнения перекинул на плечо косу. Мастер хотел было возразить, но посмотрев Лали в лицо, молча закрыл рот. Он показал ему жестом на мужской зал и, вытащив из кармана ножницы, пошел следом.

– Как будем стричь? – Он посмотрел на него выжидательно, – по плечи? Или срезать только сантиметров тридцать?

– Режьте покороче. – Лали последний раз расплёл косу. – Мне очень нужны деньги.

Мужчина качнул головой и принялся за дело. Он быстро остриг волосы, а потом подравнял то, что осталось.

– Не переживай, маленький, это только волосы, у меня рука легкая, они быстро отрастут обратно.

Лали только кивнул, после всех потерь, потеря собственной гривы была не самым страшным. За нее заплатили, как ни странно, намного больше, чем за кольцо в ломбарде. Лали довольно улыбнулся. Теперь денег хватало на полноценный билет куда-нибудь и даже на еду в дорогу.

Лали спустился в метро и какое-то время просто бездумно катался. Он был из маленького провинциального городка и метро его до сих пор совершенно завораживало. Но когда в животе в очередной раз заурчало, он подумал, что хватит увиливать от задуманного, и вышел у первого попавшегося вокзала.

Зажав деньги в кулаке, он встал в очередь. Впереди стояли трое веселых омежек, они были проездом. Только вышли с поезда и покупали билеты, которые бронировали заранее, что давало приличную скидку, на ближайший поезд в небольшой приморский городок. Они заказывали четыре билета, но один из омег отказался в последний момент, и теперь оператор требовал: или они купят четыре билета со скидкой, или три, но без скидки.

– Можно, я выкуплю ваш четвертый билет? – Лали было все равно куда ехать, омеги переглянулись, а потом протянули паспорт Лали оператору как четвертый. Лали назвали стоимость билета и он, не задумываясь, протянул деньги.

Когда билеты были уже на руках, омеги отошли в сторону и познакомились, а ожидая подачи поезда, еще и разговорились. Они ехали в маленький приморский городок работать в летний сезон официантами в кафе. Они там работали в прошлом году, и были очень довольны заработком. Они уже знали, к кому едут работать, и где будут жить. Строили планы, как загорят и накупаются на море.

Лали поделился с ними своей историей. Жених бросил, из института отчислили, родители умерли. И он теперь как перекати-поле следует за ветром и судьбой. Омеги сразу уговорили его ехать с ними. Все равно есть свободное место. Да и хозяин – Рафик, ждет на работу четверых. Они уверили, что Рафик честный человек. Честно рассчитывается и не заставляет заниматься проституцией, как бывало у других. Омежки посмеялись, вспоминая различные истории явно боевого прошлого, а Лали постарался скрыть ту волну ужаса, что поднялась в душе. Как-то он совсем не подумал о возможности продажи своей тушки кому бы то ни было. Но омежки уверили, что Рафик, как папа, присмотрит и в случае чего поможет. Главное не врать и не воровать, он этого терпеть не мог и сильно злился.

Вскоре подали состав и все быстренько загрузились в вагон. Это был обшарпанный плацкартный вагон, но места были хорошие, посредине вагона. Два нижних и два верхних. Вскоре поезд тронулся, Лали смотрел в окно. Вчера в это же время он приехал в столицу, окрыленный надеждой и ожиданием встречи со своим любимым, а сегодня вечером он уезжал с этого же вокзала, без денег, без надежд и с вдребезги разбитым сердцем.

Комментарий к

========== Часть 2 ==========

Рафик оказался крупным мужчиной, как принято говорить, «кавказской национальности». На самом деле он был осетином и звали его Реваз Вахтангович. Он был крупным альфой и призывно пах мускатным виноградом, совсем как молодое вино. Омежки сразу повисли на нем с поцелуйчиками и обнимашками как на любимом родственнике. Он по-отечески поцеловал каждого в щечку и не забыл при этом покровительственно похлопать по попе.

– А это наш новенький, зовут Лали, он еще не работал официантом, но мы его быстренько всему научим. – Новые друзья заискивающе заглядывали Рафику в глаза, а Лали только краснел и сжимал в руках сумку.

Рафик оценивающе посмотрел на Лали и втянул носом воздух. Покрутил пышный ус и о чем-то подумал.

– Беременный и не меченый. – Рафик посмотрел на Лали оценивающе, он увидел и дорогую одежду и потрепанную сумку. – Сбежал из дома? Альфа знает, что ты беременный?

– Он не хочет знать. – Лали посмотрел честно в глаза, он помнил, что Рафику надо говорить правду. – Я уезжал на похороны папы, а когда вернулся, он замки сменил на дверях и с другим… уже… Так что у меня никого нет, но это не значит что я… что со мной… Нет! Я не такой! – Лали вцепился в сумку и приготовился бежать, если альфа сделает резкое движение или попробует его поцеловать. Но увидев, что сильный альфа улыбнулся ему как ребенку, сразу расслабился и почти промямлил в конце. – Просто… просто так получилось… и теперь вот…

– Да я вижу… вот… значит, твой альфа на разборки ко мне не примчится? Когда одумается?

Рафик увидел, как вспыхнул огонек надежды в омежьих глазах, и почти сразу же потух. Омежка почти обреченно покачал головой и потупился. Рафик только вздохнул, сколько раз он уже видел такое… и не сосчитаешь…

– Ладно, попробуем вашего новенького, но учти, – Рафик погрозил Лали пальцем, – если тебя будет тошнить или будешь ходить зеленый, будто траванулся, отправлю на кухню посуду мыть! Понял?

Омежка счастливо закивал головой, будто Рафик пообещал ему не грязные тарелки, а царский венец. Альфа взмахнул рукой и отправил своих будущих работников устраиваться и приходить завтра. Начинаются теплые деньки и завтра с гаражей привезут плетеную мебель для открытой площадки. Ее надо будет помыть, расставить и начать подготовку открытия летней площадки. Омежки довольно заулыбались и отправились к прежней квартирной хозяйке, которая сдавала комнату неподалеку от ресторанчика.

Комната была маленькая. В ней стояло две двухспальные кровати и шатающийся стол. Омежки поприветствовали бету. Они звали ее за глаза Крыса, и когда Лали ее увидел, он понял, почему. Она действительно была похожа на крысу из сказки “Щелкунчик”. Длинный нос и тощая косичка сзади, совсем как крысиный хвостик. Омежки сразу достали из сумок постельное белье и застелили кровати, а после этого начали собираться «прошвырнуться по бульвару». Лали попросил сказать, где можно купить недорогую одежду и обувь, а то у него даже смены трусов не было. Друзья пообещали и показать, и проводить до места.

Вскоре они вышли в город. Он был совсем как родной городок Лали. Одна центральная улица, гордо именуемая бульваром Цветов. Цветов на ней и правда было очень много. Все клумбы цвели всевозможными цветами. Городок был намного южнее столицы и по улочке ходили полуголые люди, в шортах, шлепках и майках. Лали было жарко в костюме. Но переодеться пока все равно было не во что. Они дошли до маленького рынка и там, среди рядов с зеленью и овощами, стояли вещевые лотки. Лали сразу подобрал себе шорты, трусы, пару маек и белую шляпу с маленькими полями, чтобы не обгореть под ярким южным солнцем. Цены были более чем приемлемые.

Подумав немного, Лали купил еще пару простыней, тарелку и чашку, чтобы не отличаться от новых друзей. Как он понял по разговорам, им предстояло спать вдвоем на кровати. Это было немного непривычно, но Лали уговорил себя, что в его положении привередничать вообще не стоит. Надо быть благодарным, что о нем вообще заботятся. Окажись он один, он не смог бы ни к Рафику попасть, ни комнату найти. Потом они купили в складчину продуктов на ужин и понесли покупки домой.

После ужина они опять гуляли по улицам, ходили к морю. Берег здесь был каменистым и крутым. Песчаных пляжей было всего два. Как понял Лали из рассказов, городок жил за счет яхтсменов. Здесь были сухие доки всевозможных размеров. Здесь ремонтировали яхты и гоночные и прогулочные. Кроме этого, многие с удовольствием хранили яхты здесь, под присмотром местных авторитетов. Их спускали на воду после весенних штормов и полностью готовили для прогулок. Поэтому хозяева яхт могли совершенно свободно приезжать в любой момент, не переживая, что с их имуществом что-либо не так.

Лали задохнулся от восторга, когда увидел длинные причалы, вдоль которых стояли яхты всевозможных размеров и форм. На отдельном причале стояли катера. Вечером на некоторых из них горели огни и играла музыка. Омежки дружно рассмеялись, когда услышали предположение Лали, что это хозяева яхт приехали. Оказывается, на некоторых яхтах жили одинокие альфы, которые присматривали и заодно охраняли дорогостоящие игрушки богачей.

– Они могут даже вывести в море и покатать на яхте. Стоит только с ними подружиться, – омежки опять радостно прыснули смехом. – Это называется «испытание нового такелажа». Если готов заплатить, то тебя с удовольствием ПОКАТАЮТ.

– А дорого берут? – поинтересовался Лали, ему очень хотелось выйти в море на настоящей яхте.

– Ну, – омежки опять рассмеялись, – ты, что совсем маленький? Что одинокому альфе дороже твоих грошей? Ну, сам подумай!

Лали задумался, а потом понял, что они говорят о сексе, и покраснел удушливой волной, новые приятели, довольные его реакцией, опять рассмеялись. Им вообще, похоже, нравилось вгонять Лали в краску. Он посмотрел на яхты и вздохнул. Нет, такую цену он не готов платить. Когда они вернулись домой, Лали был просто как пьяный от свежего морского воздуха и впечатлений. Он легко заснул, и ночью ему снились яхты, чайки, и молодые альфы, все как один с лицом Александра. Он тянул руки и звал покататься.

Утром Лали подняли едва ли не на рассвете. Рафик любил «ранних пташек» и даже мог накормить их завтраком, поэтому все быстренько оделись в шорты и майки и выскочили на по-утреннему прохладную улицу. Рафик был важным человеком в городе. Ему принадлежал ресторан на железнодорожном вокзале, он единственный работал в зимнее время, и в самом ресторане у него работал постоянный коллектив, который держался за свои места зубами. А вот на летнюю площадку Рафик набирал приезжих омежек, которых с легкой совестью рассчитывал, когда приходило время сворачиваться осенью.

Они пришли раньше, чем привезли мебель, и довольный Рафик велел своим поварам покормить «ранних пташек, которым достается самый жирный червячок», повара и правда быстро выставили на раздачу полные тарелки с пышным омлетом и свежей выпечкой. А еще большой кофейник со свежесваренным кофе. Лали быстро завтракал у окна и чувствовал себя почти счастливым. Вскоре приехали грузовые машины, из которых начали выгружать просто бесконечное количество столов и маленьких плетеных кресел.

Омежкам дали ведра, щетки, шланг с текущей водой и пачку порошка. Работа началась дружно, альфы, которые привезли мебель, подначивали омежек, те беззаботно огрызались, но при этом Лали почувствовал черту, за которую ни те ни другие не переступали. Рафик сидел невдалеке и, попыхивая трубочкой, слушал пикировку молодежи. Лали старался не отставать от остальных, но предпочитал помалкивать. Он боялся ляпнуть что-нибудь не то и вылететь с работы.

Когда плетеная мебель была тщательно вымыта щетками и сполоснута из шланга, Рафик дал команду сделать перерыв на обед. Лали только разогнувшись понял, насколько устал. Обед был сытным, и Рафик позволил отдохнуть полчаса усталым омежкам, пока он с помощниками пересматривал сделанную работу. Он остался доволен увиденным, и после обеда омеги начали убирать саму площадку. Двое заметали вениками, один тер тротуарную плитку щеткой с порошком, а один смывал остатки порошка. Вскоре все было помыто, столы, зонтики и кресла расставлены по своим местам.

Омежкам были выданы легкомысленные шортики с рюшиками на попе и такие же легкомысленные кофточки. А еще по несколько машинописных листов с меню ресторанчика. Их надо было выучить до завтра. Рафик их еще раз обильно покормил и отправил домой. Дома все как первоклашки старались зазубрить меню и составы блюд. Лали прочел меню пару раз и, поняв суть, без проблем запомнил. После этого постарался объяснить, как проще запомнить, но омеги только закрывали уши и продолжали бубнить себе под нос. Так продолжалось до полуночи, и на следующее утро уже Лали расталкивал сонных приятелей.

Они переоделись в форму еще дома и, едва живые, доползли до ресторанчика. Оказывается, не только у Лали болела каждая мышца после вчерашней уборки. Рафик встретил их с улыбкой и прямо за завтраком устроил им форменный допрос по меню. Только один Лали отвечал без запинок, и когда Рафик попытался поймать его на винах и их соответствии блюду, с честью отвечал на все вопросы. Рафик только довольно пошевелил усами и поставил Лали в пример остальным.

А потом началась работа и учеба Лали. В самом начале он помогал трем друзьям выносить блюда, убирать столы, менять пепельницы, потом ему разрешили принимать заказы и даже рассчитывать людей. Рафик сам лично проверял правильность расчетов, но Лали ни разу не ошибся, и Рафик наконец разрешил Лали работать самостоятельно. С каждым днем приезжих прибавлялось. Поскольку ресторан был первым, что видели приезжающие поездом, то часто все начинали с еды, между блюдами интересуясь у тех же официантов, где можно остановиться, где хорошие пляжи и что посмотреть вечером. Вскоре Лали отвечал на все вопросы скороговоркой, привыкнув к однообразию вопросов.

Работа была тяжелая, но никто не жаловался и не просил выходных. Чаевые в конце дня порой были просто громадными. Хотя к ночи Лали не чувствовал ног, но его гнала мысль, что зимой ему потребуется каждая копейка, когда он останется без работы, а живот будет большой, и потом и на роды и на ребенка потребуется много денег. По ночам Рафик посылал кого-то из охраны, чтобы он сопроводил ребят до дома. Омежки собирали деньги в пачки и меняли на крупные купюры, чтобы было легче прятать. Хотя Крыса и уверяла, что в их комнату никто без спроса не заходит, но порой вещи меняли свои места в комнате, и это был явно не полтергейст, а чей-то любопытный нос.

Лали, прихватив с собой паспорт, однажды отпросился днем и сбегал в отделение банка, чтобы открыть там личную карточку. После этого он носил туда все деньги два-три раза в неделю. Посмотрев на это, и новые друзья поступили так же. Лето перевалило за середину и Лали однажды утром понял, что уже не так устает и уже не вздрагивает всем телом, когда его гладят по попе и недвусмысленно делают предложения «приятно отдохнуть». И счет в банке приятно радовал. Лали понимал, что скорее всего ему хватит денег прожить до следующего сезона, даже если платить за комнату у Крысы придется одному. А ребенок вполне может спать на соседней кровати.

Под конец лета животик у Лали уже был заметен. Шортики на нем уже не сходились, и Лали подвязывал их веревочкой, а сверху одевал милый фартучек. Рафик смотрел на все это с улыбкой и присматривал, чтобы к Лали не приставали особо озабоченные приезжие. С тех пор, как животик стал виден, Лали стали давать больше чаевых. Кто-то смотрел на него с осуждением, а кто-то с жалостью. Когда ребенок впервые пошевелился, он с перепугу едва не выронил поднос из рук. Может потому, что они с Александром действительно подходили друг другу, а может из-за того, что расслабляться и рефлексировать было некогда, но беременность у Лали проходила легко и почти незаметно.

К сентябрю животик был уже явно очерчен и Лали стало тяжелее наклоняться. Теперь он приседал вместо того, чтобы наклониться, и Рафик освободил его от ежедневной утренней уборки площадки. В сентябре пропали родители с детьми, но потянулись одинокие альфы и омеги с надеждой в глазах. Лали уже мог безошибочно определять людей, которые приехали отдохнуть, и тех, кто приехал за сексуальными приключениями. На его глазах начинались и заканчивались летние романы. Кто-то уезжал, взявшись за руки, кто-то в слезах, зло сжав губы от очередного разочарования.

Несмотря на тяжелую работу, Лали был рад, что попал сюда. Помимо тяжелой работы, были и маленькие праздники, и неприятности, и просто курьезы. Например, когда во дворе Крысы созрела шелковица на старом дереве, и перезрелые ягоды падали вниз, пачкая чернильно-синими пятнами одежду. Поэтому на улицу они выходили или под зонтиком или накрывшись куском клеенки. Шелковица была для Лали диковинной ягодой, он попробовал ее впервые в ресторане с Александром, а здесь она густо валялась на земле, никто не хотел наклониться за упавшей ягодой и Крыса просто сметала ее веником в вольер с курами.

Фрукты стоили копейки, если брать их у местных, а не у перекупщиков, к концу лета Лали уже хорошо ориентировался, где можно купить подешевле, и это радовало. Он решил никуда не уезжать и остаться на зиму здесь. В городе была неплохая больница и Лали в самом начале лета стал там на учет как беременный. Хотя у него не было прописки, и принимать его не хотели, но Лали попросил помощи у Рафика, и в следующий его приход к акушеру с ним уже нормально разговаривали без брезгливо поджатых губ.

Лали понял, что жизнь у него потихоньку налаживается, и стал успокаиваться. В голове даже стали появляться посторонние мысли, как там Сашенька и почему он с ним так поступил, и еще на задворках сознания появлялась мысль, что там с романом. На папину почту (которую Лали считал теперь своей) так и не приходили ни письма, ни сообщения. И если бы Лали отправил роман по почте, то был бы уверен, что его роман потерялся в пути.

Но вот лето и закончилось. После нескольких проливных дождей температура упала. И по утрам и вечерам стало достаточно прохладно, днем еще было совсем тепло, но в воздухе уже запахло осенью. Рафик сказал, что летний сезон можно считать закрытым, и устроил всем своим работникам настоящий банкет. Столы ломились от еды, вино текло рекой, а вечером Рафик отрядил крепких ребят помочь Лали транспортировать пьяные тушки приятелей в домик к Крысе.