сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)
– Андрею вместо горшка, – пояснил Николаич и пошел проведать раненого. После приёма лекарств Фёдоров спал. Кувшинчик с питьем стоял рядом. А теперь ему и «ночную вазу» подготовили.
Даже не ожидал, что Николаич будет квохтать над больным. Но за Андрея переживали все. Я же не забыл про подарок. А Кущин мне с утра еще одну идею подкинул.
– Я тут припомнил, что раньше выделка шкур считалась очень вонючим производством. В городах кварталы кожевников располагались на окраине, – начал издалека Николаич. – И все потому, что использовали аммиак, то бишь мочу. Не знаю, какие вы с Андреем рецепты используете для шкур с мехом, но кожу точно нужно замочить в нашатыре.
– И где его взять? – чего-то «тормознул» я.
– В моче, – как ни в чем не бывало заверил Кущин. И показал на туалетную посудину, которой воспользовался Андрей.
Тимур, что подошел послушать беседу, оглядел черепаший панцирь и сообщил:
– Мы столько не нассым.
– Не за один раз. Сейчас к туалету панцирь отнесем и будем пару дней пополнять.
– А вонять эта кожа как потом будет? – засомневался я в правильности метода.
– Узнаем, – заверил Николаич. – Но если бы нашатырь не вымывался, то таким методом не пользовались бы.
– Хорошо, – наконец согласился я. – Сейчас сяду скоблить мездру, а потом в емкость опущу. Вы все можете уже наполнять ее аммиаком.
Лёва и Женька быстренько выдали свою порцию «химиката» и поспешили на пляж. Николаич переговорил с Андреем и решил вынести больного из дома. Я растелил рядом шкуры и устроил Андрея.
Остальные начали таскать глину с озера для печей и коптильни. Я же искренне радовался, что у меня есть собеседник. Скоблить шкуру оказалось муторно. Но Андрей тоже согласился, что именно для кожи нужен аммиак.
Этот метод оправдал себя. Про запах я не стану рассказывать, это и так можно представить. В следующие три дня я подходил к посудине, чтобы перемешать. И даже, используя длинную палку, стоять рядом удавалось с трудом. От запаха слезились глаза.
Промывал я эту шкуру от аммиака двое суток. А потом снова мял на своем станке. «Советчики» утверждали, что нужно разминать буквально каждый сантиметр кожи. Я и разминал. И сам не заметил, как этот кусок превратился в изумительной выделки кожу.
Конечно, участки на спине были толстоваты. Не менее пяти миллиметров. Но ближе к хвостовой части и по бокам кожа получилась мягкой и податливой.
– Красота! – восхищался Лева.
– Это Андрею на подарок, – напомнил я.
– Мокасины можно пошить, – помечтал Андрей.
Он пока ходить сам не мог. Вернее, мы ему не давали. Но мелкую работу пытался выполнять полулежа. Николаич притащил бивни мамонта, и Андрей теперь что-то мастерил и вытачивал надфилем. Я поинтересовался, что это будет.
– Гребешок для Саши, – пояснил Федоров.
Несколько секунд мой мозг перезагружался, поскольку никак не мог понять, кто в нашей компании под таким именем числится. Наконец, я сообразил, что Александр Николаевич этим «Сашей» и является. И снова функция моего мозга застопорилась. А с чего такие фамильярности?
– У него еще по утрам губы опухшие, как после поцелуев, – тихо шепнул мне Тимур, кивнув на Андрея.
А я так и продолжал сидеть с отвисшей челюстью от всех этих новостей.
Точно, гомосятина заразна.
Комментарий к
http://s017.radikal.ru/i439/1612/1e/966266ef6593.jpg
Кому интересна статья про черный перец.
http://gardenx.ru/komnatnye_rasteniya_cvety/chernyy-perets-vyrashhivanie-v-domashnih-usloviyah.html
========== Часть 17 ==========
К тому, что Николаич обратится ко мне с вопросом, я был морально готов. А вот командир – нет. Вначале он меня увел к огородам. Долго рассуждал на тему удобрений и о занятиях сельским хозяйством. Я понял, что если начнем с пестиков и тычинок, то до сути доберемся не скоро. И сразу сообщил, что презервативы у меня в наличии имеются. Мы с Тимом так обходимся, а Женька с Лёвой явно на минеты налегают.
Николаич закашлялся и (о диво!) засмущался.
– Тебе всю технологию рассказать? – поинтересовался я.
– Нет. Так-то я в курсе. Растянуть, вставить, – пробормотал Николаич. – Я больше интересуюсь, как вы до и после моетесь.
– Вот с этим сейчас засада, – пожаловался я. – Мыла нет. Так что мы в последние дни чередуем это дело с минетами.
И снова своим признанием вогнал командира в краску. Тот почесал макушку, явно еще чего-то прикидывая.
– Но ведь без тренировки это больно, – наконец, выдал то, что волновало, Кущин. – Я хотел Андрюшке удовольствие доставить, а не дискомфорт.
– Николаич, вообще-то какие-то социальные исследователи заверяли, что пятая часть мужских пар никогда не практикует секс с проникновением, – поспешил я успокоить новоявленного гомосексуалиста.
– Это как же?
– А ты такое понятие, как любовь между однополыми парами, не рассматриваешь? – возмутился я. – Не важно какого пола человек, если его любишь. А секс – это всего лишь удовольствие. Я был бы с Тимом, даже если бы мы только взаимной дрочкой занимались.
Николаич задумался. Но на обратном пути в лагерь все же парочку презервативов у меня попросил.
– Ну, вдруг Андрюшка захочет меня, – пояснил Кущин, а я на этой фразе споткнулся и чуть не упал. И так и не подобрал слов для пояснения, что пассив и актив - это разные роли в паре. Потом нашептал по секрету Тимуру. Тот моего удивления не разделил.
– Если Николаич готов подставиться, то значит, серьезно и долго думал на эту тему, и не нам ему советовать.
Зато в очередной раз на вечерних посиделках обсуждали тему варки мыла. Кажется, только я оказался такой дремучий, что не знал, что такое поташ, как его добывают, и для чего он предназначен. Отчего-то народ оказался на удивление подкованным. Вернее, мы давно использовали щелок для стирки, для шкур и мытья. Только я не знал, что если эту «водичку» выпарить, то будет тот самый поташ.
– Такое впечатление, что вы все планировали попасть в прошлое и изучали рецептуру варки мыла, – тихо возмущался я. – Ладно, Лёва, но ты, Николаич, откуда в курсе?
– В конце девяностых, после времен всеобщего дефицита, появилось много разной литературы. Наподобие, как сварить пиво в домашних условиях, или мыло. Мне было интересно почитать.
– Так что там за поташ? – продолжил я расспросы.
– Соль, что ли... – неуверенно сообщил Лёва.
– Из золы? – уточнил я.
– Да, – продолжил за всех пояснять Лёвочка. – Кажется, для мыла лучше брать золу от жженых водорослей.
Вообще-то, как оказалось, методов добывания этого поташа народ знал много. Николаич припомнил даже вариант, как это делали раньше в печи. Не собирали золу, а поливали дрова из ковшика на длинной рукоятке. Те, естественно, шипели, вода испарялась. А на сводах печи оседал уже готовый порошок. Тут главное было не залить окончательно печь водой, а поддерживать такой уровень жара, чтобы хватало на испарение.
Лёва предлагал другой метод. Он уже слепил посудину с отверстием в донышке. Предполагалось, что внутрь будут засыпаться жженые водоросли, а потом сверху заливаться кипятком. Через отверстие вода должна вытекать в другой сосуд. Эту воду нужно прогнать подобным образом несколько раз, пока она не станет напоминать сироп. Затем выпарить. Чего-чего, а посуды для выпаривания у Лёвы хватало. Это в первые дни он обходился одним казаном.
Работа оказалась малопродуктивной. За целый день удавалось выпарить не более чайной ложки соли.
Так наш умелец налепил огнеупорной посуды. Плоские и мелкие емкости он потом обжигал в печи с величайшими предосторожностями. Даже специальные глиняные распорки внутри посудин ставил. Это чтобы не лопнуло. Керамические казаны успешно пережили обработку огнем. Лёва потом те распорки истолок и для новой партии огнеупорной посуды использовал. Форма, конечно, не была идеальной, как после гончарного круга. Но я и такое не слепил бы.
Навес на пляже пришлось продлевать. Теперь у нашего художника там располагалась целая лаборатория. Да и носить посуду в печь к кузнице смысла не было. Тут же из прибрежных камней собрали печку. На ней я, кстати, опробовал самый удачный вариант цемента. Печь получилась огромной и потребляла дров немерено. Еще и следить приходилось за обжигом в такой печи от рассвета и до заката. Может, и ночью нужно было. Но мы засыпали древесный уголь и уходили спать. Примерно до следующего вечера монстрище остывал, и можно было доставать готовые изделия.
И что интересно, Лёва попытался из озерной глины сваять посуду, но сразу забраковал. Он пляжную глину не сразу смог использовать. Но в первые же дни разобрался, что изделия не будут терять форму при высыхании, если к глине немного примешивать песка. Песок на пляже можно было найти, тем более, когда мы почистили выбранный участок пляжа. Лева примешивал к глине песок, и эти изделия после сушки не давали значительной усадки и не трескались.
Озерную глину наш умелец забраковал по причине тех же трещин на высохших изделиях. Мало того, и лепилась эта глина плохо.
– Такое впечатление, что в ней уже много песка, – жаловался нам Лева. Но, смешав её с прибрежной глиной, смог уже работать. Вот только смысла таскать озерную глину на пляж не было. Леве вполне хватало тех материалов, что имелись: глина, песок, родник с пресной водой и печь.
Кроме печи и полки для сушки изделий (из расслоенной пальмы), у Левы под навесом теперь стоял целый ряд простых очагов. Шесть посудин испаряли морскую воду непрерывно. Женька успевал обеспечивать все это хозяйство дровами. Но в последние дни командир отправлял ему в помощь Илью. И пока Женька ловил рыбу или другую «еду», Илья исправно подносил дрова. Только порой возмущался, что ему претит смотреть за всеми этими гейскими игрищами.
Лёва и Женька, конечно, не занимались открыто сексом. Но целоваться не стеснялись. И тоже считали, что мыло нам очень как нужно. Основная проблема состояла в том, что излишков жира мы не имели. Николаич обещал, что через день-два мы отправимся на разведку и охоту. Не факт, что решимся пристрелить буйвола. В идеале было бы взять уазик, и на нем потом с комфортом притащить домой тушу.
Наша постоянная занятость бытовыми делами не оставляла времени для исследования территории. Малой группой идти слишком опасно. Оттого планировали оставить в лагере Андрея и Лёву и вшестером обойти озеро справа, выйти к дальнему пастбищу и оценить что там и как.
И в очередной раз местные обитатели подправили наши планы.
Первым среди ночи проснулся Илья. Он спал под окном и услышал снаружи посторонний шум. Резников проявил благоразумие и осторожно разбудил Тимура. А у того на сучке, прямо над головой, всегда автомат висит. Тим его снял и бесшумно прокрался к окну.
– Начинай светить сразу из двух фонарей, – еле слышно сообщил Тимур Илье.
Если кто из наших и проснулся, то все соблюдали тишину, не мешая охотнику. Впрочем, от первых же выстрелов должны были все проснуться. А вот грохот и шум с улицы оповещал, что Тимур промахнулся.
– Продолжай освещать животное! – выкрикнул указания Илье Тим и сорвал с окна раму, полностью высовываясь наружу.
Еще три выстрела. Потом грохот опрокинутых саперок, что стояли у нас прислоненные к скале, и, наконец, тишина.
– Попал? – робко уточнил Лёва.
– Я сразу попал, но только ранил, – с досадой отозвался Тим.
Мы тем временем поспешили выбраться из дома. Но меры предосторожности соблюдали. Вдруг зверь был не один? А потом дружно стояли над его тушей, и запоздало нервничали.
– Хозяин пещеры, похоже, вернулся, – вынес вердикт Николаич.
При помощи подсветок с мобильников разглядеть всю тушу целиком не получалось. Но всех накрыл запоздалый страх от осознания того, что было бы, если бы встретили этого зверя «на узкой тропе»? Повезло, что все находились внутри укрытия. Размеры туши, клыков и когтей впечатляли.
Причем, Тим был прав, когда сказал, что сразу попал. Морду зверю он покромсал изрядно. Я насчитал четыре пулевых ранения. Но как в том анекдоте: «Мозг не задет».
– Тут нам жир, мясо и шикарный коврик, да еще сам пришел, – порадовался Николаич и пошел «на доклад» к Андрею. Тот сам до окна доковылял, но рассмотреть то, что творилось на площадке перед пещерой не мог.
– Спать, я так понимаю, будем через двое суток, – оценил «масштабы» работ Илья.
– Приступаем, – согласился я.
– Лёва, давай костер, печь и еще твои лампы с рыбьим жиром. Нам освещения побольше нужно.
– Вообще-то разделывать у порога собственного жилища эту зверюгу не стоит, – притормозил мой порыв Тимур.
– Не унесем, – сразу сообщил я.
– Никуда ночью не попремся, – добавил вернувшийся командир. – Тимур, надрезай горло, выпускай кровь. На разделку повезем завтра уазом. А пока двое на охрану лагеря. А остальные спать. Смена каждые два часа.
И с первыми лучами солнца мы поволокли тушу на разделку, затащив ее на крышу УАЗа. Толком закрепить не получилось. Обвязали тросом. Олег вел машину достаточно медленно, чтобы мы могли страховать трофей и доставить его в целости к месту разделки.
Чего-чего, а ручьев в долине хватало. Засушливым лето не было. Через день-два шли дожди. Но не обильные, а только чтобы наполнить влагой землю. И для ручейков таких осадков хватало. Вот к одному из них мы и направились. Тимур и Женька сразу пошли осматривать округу. Я же, зевая, приступил к потрошению и снятию шкуры. Моего помощника – Андрея - не было. Николаич и Илья только поворачивали и приподнимали, а мы с Олегом пытались содрать «шубу» с медведя. Получалось не очень. Такого размера зверей нам еще не доводилось обрабатывать.
Солнце было уже высоко, когда мы закончили свежевания и приступили, собственно, к разделке. Рубили топором, срезали ножами и заполняли корзины. Тимур всю эту тару простелил листьями пальм, очень беспокоясь на тему того, чтобы мы такой добычей не привлекли каких еще хищников к лагерю.
Но, как и предполагал Илья, нормально поспать у нас получилось только на вторые сутки. Зато все емкости были заполнены мясом, жиром и салом. Мало того, мы по совету Андрея даже кишки сохранили. Отмыли, обработали и планировали изготовить сырокопченую колбасу.
Мясо этого пещерного медведя оказалось на удивление вкусным. Я бы сравнил его с говядиной, но более жесткой. В последнее время я стал не так привередлив к запахам еды. Только это мясо было идеально во всем. Мы когда еще на берегу ручья первую пробу сняли, то сразу решили, что возьмем с этой туши по максимуму.
Парни к нашему прибытию с мясом порядок в лагере навели. Убрали следы погрома, что учинил медведь, приготовили посуду и несколько костров, помимо основного очага. И началась работа!
Засаливали мясо, топили жир, варили куски, как на тушенку. Еще часть мяса со спины я нарезал тонкими пластами, и предполагалось, что после засолки мы их просто высушим.
К вечеру ту партию, что пролежала в соли, стали закладывать на холодное и горячее копчение. И по прикидкам нам должно было хватить этих запасов недели на две.
Заодно появилось время заняться бытовыми делами. Мылом в первую очередь.
Комментарий к
Пещерный медведь
http://s020.radikal.ru/i708/1612/af/236db058fa9e.jpg
http://radikal.ru/lfp/s50.radikal.ru/i130/1612/4a/d4f3642dffd6.jpg/htm
========== Часть 18 ==========
В процессе варки мыла я участия не принимал. Там и без меня разгорелись нешуточные споры. Лёва предлагал вливать в подогретую щелочь растопленный жир, а потом добиться загустения путем добавления соли. Тогда на выходе гарантировано будет не жидкое, а твердое мыло. Николаич возражал, поскольку считал, что много продукта пойдет в утиль. И предлагал свою рецептуру. Но тогда мы будем иметь желеобразный, а не твердый вариант мыла. Парни спорили до хрипоты и в результате решили опробовать сразу несколько «рецептур».
Мы же с Тимуром планировали пройтись по следам медведя. Прежде всего интересовал вопрос, зачем зверь приходил. Вторым моментом было бы неплохо узнать, «холостой» был этот самец, или где-то еще его семья обитает?
Ответ на первый вопрос обнаружили достаточно быстро. Несколько вырванных с корнями пальм и сломанных стволов наглядно демонстрировали, что медведь здесь знатно порезвился. А после отправился проведать свою пещеру.
– Что его так взбесило? – недоумевал я, разглядывая поломанные стволы.
Тимур тоже задумчиво смотрел на этот «лесоповал».
– Подсади-ка меня, – неожиданно попросил Тим, подойдя к ближайшей уцелевшей пальме.
И вскоре он уже карабкался наверх не хуже обезьяны. Сорвал гроздь плодов и бросил на землю. Спускался Тимур дольше, но все равно немного ободрал живот, прежде чем попал в мои объятия. Я чуть задержал Тима, прижимая к себе. Получил в ответ поцелуй. Но потом все же пошли смотреть добычу.
– За этим мишка и приходил, – уверенно поведал Тим, откусывая часть плода.
– Ты как Андрей, тащишь в рот всякую дрянь! – запоздало возмутился я.
– С медведем я полностью согласен, это вкусно, – заверил Тимур, давая мне на пробу надкушенный плод.
– Интересно, что это? – оценил я эту сладость.
– Какая-то разновидность фиников или их древний аналог, – пожал плечами Тим.
