Текст книги "Узнать себя в прошлом (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Сильно захочет – сможет,– усмехнулся его отец,– и не один еще день повисит, что с ней станет. Но ты, что-то, сильно о ней печешься – может, и покормить хочешь?

– Она точно голодна,– живо отозвался парень, словно не услышав ноты угрозы в голосе бандита,– живой ведь человек. А вы с ней хуже, чем со зверем…

– Она платит так за кров, раз уж шлюха,– оборвал его отец,– с нее не убудет, а нам все развлеченье. Таких, как она в деревне сразу убивают – а ей, видимо, убежать удалось. Но мы-то ее просто так не отпустим – будем иметь, пока не сдохнет. А уж потом волки с ней позабавятся.

Картина моего ближайшего будущего настолько ужаснула меня, что я даже забыл о боли, забыл о парне и его отце – неужели меня это ожидает? Я умру здесь, и не вернусь в настоящее никогда? Знал бы, как здесь со шлюхами поступают, не пошел бы к бандитам, не согласился бы на секс с Ваней…

От этих мрачных мыслей меня отвлекла суровая действительность – я понял, что замерзаю все больше, а ног и рук как будто нет – так они затекли. Вдобавок к этому, бедра и особенно ягодицы ныли от побоев, жутко хотелось есть. Наверное, от голода и дикой усталости я и потерял сознание…

========== Нежданное спасение ==========

Приходил в себя я, чувствуя, как кто-то бьет меня по щекам. Открыл глаза и с удивлением увидел лицо сына одного из разбойников. Хотел, было, спросить, не вздумал ли он меня, наконец, изнасиловать, но тут почувствовал, что ноги и руки больше не держат цепи. Оглядевшись, я понял, что лежу на полу, начал растирать щиколотки и запястья, морщась от боли – от цепей остались четкие следы на коже.

– Бандиты сжалились надо мной?– спросил я, сев – теперь холодного пола касались только ягодицы и ступни.

– Я снял с тебя цепи без их ведома,– тихо отозвался парень,– сейчас они спят, а я заметил, где Семен ключи оставляет. Вот.

Он протягивал мне хороший кусок хлеба, улыбаясь какой-то детской улыбкой. При виде еды желудок мой так подвело от голода, что я, мгновенно выхватив хлеб, жадно принялся глотать его, почти не жуя – таким голодным я еще не был! Но хлеб кончился очень быстро, лишь немного утолив мой голод, и я разочарованно огляделся в поисках добавки.

– Это все,– произнес парень,– мой ужин и завтрак. У отца и других бандитов я брать не решился.

– Решил голодать, чтобы покормить грязную шлюху?– спросил я с горькой иронией в голосе – слова отца парня очень хорошо врезались в память, усиливая общий негатив испытанного у бандитов.– А отпустил зачем? Чтобы развлечься со мной, а потом снова заковать, когда уйдешь?

– Вовсе ты не шлюха,– произнес, к моему удивлению, парень,– и я не буду тебя насиловать – хватит уже и того, что с тобой отец и его дружки сделали.

Эти слова меня удивили – очень уж отличались от мнений остальных людей, которых я здесь встречал. Невольно я вновь порадовался тому, что этот парень не был похож на своего отца и других бандитов, о чем и сказал ему, добавив:

– Но зачем ты тогда отпустил меня?

– Чтобы ты смогла добраться до ближайшей деревни,– отозвался, к моему удивлению, парень,– или ты хочешь здесь остаться?

– Если слова твоего отца про участь шлюх – правда, тогда я лучше останусь – проживу чуть дольше.

– Я не про ту деревню говорил, из которой ты сбежала, а про другую. Она находится в трех километрах отсюда, надо пройти этот лес и еще один за ним. В той деревне живет один знахарь, который лечил меня в детстве – ты сможешь скрыться у него. Он и рубцы твои залечит. А бандиты тебя в той деревне не найдут – она большая, в нее сунуться не посмеют, даже если и подумают, что ты там. Скорее всего, будут искать возле той, откуда ты пришла.

Я поразился тому, что он уже все спланировал. Оставалось одно «но» – что будет с самим парнем после моего побега?

– Я пойду вместе с тобой,– отозвался парень тут же, едва я озвучил свое опасение,– все равно не быть мне бандитом, чтобы отец не думал и какие бы усилия не прилагал, чтобы сделать меня своим подобием. А ты одна, без друзей и родственников в деревне, и тем более, в лесу не выживешь.

Я преисполнился благодарности к этому парню, собрался, было, поблагодарить, но сообразил, что не знаю его имени.

– Василий,– представился он, когда я спросил у него, назвав прежде свое имя,– и благодарить не нужно – я ведь не хочу, чтобы отец и другие бандиты и дальше использовали тебя и унижали. Хватит уже того, что тебе пришлось пережить.

Я согласно кивнул, поднялся на ноги…. И только сейчас вновь осознал, что на мне нет ни клочка одежды. В таком виде меня ни в одной деревне нормально не встретят…

Оказалось, что и это Василий учел – он отдал мне широкую и длинную рубашку не первой свежести, порванную в нескольких местах. Но я обрадовался ей – по крайней мере, все те части тела, которые у женщин не принято выставлять напоказ, оказались прикрыты тканью.

– Бежим сейчас, пока они не проснулись,– произнес парень, когда я оделся и одобрил свой наряд,– сейчас ранее утро, и уже достаточно светло. Следуй за мной.

Тихо выйдя из каморки, он прокрался к входной двери – я следовал за ним неотступно. Вместе мы вышли в утренний лес. Только-только рассвело, было довольно холодно, и я поежился.

– Беги за мной,– прошептал Василий, затворив дверь домика,– нужно как можно быстрее убраться подальше отсюда.

Два раза повторять не пришлось – я тут же подорвался вслед за парнем. Но сделав два шага, остановился, вскрикнув от боли – со всей силы наступил на валяющуюся под ногами ветку. Их было в лесу полно, и я растерянно посмотрел на Василия, ожидая помощи. Он все сразу понял, молча снял с себя обувь типа лаптей, протянул мне…. Они оказались большими для меня, но привередничать я не стал – быстро приноровился к ним и побежал вновь вперед, за Василием. Он мчался так, словно и не снимал свою обувь, но скоро ему пришлось сбавить темп – я совсем выбился из сил и согнулся пополам, тяжело дыша и держась за бок.

– Идем быстрым шагом,– решил парень,– останавливаться сейчас нельзя.

Живо представив гонящихся за нами бандитов, я поспешил вперед, даже обогнав Василия. Ненадолго, конечно – хоть я и был парнем, но тело девушки, видимо, не сильно развитое физически, не дало мне показать свою скорость. Хотя скорость я смог сохранить такую, чтобы идти вровень с Василием.

В какой-то момент я хотел спросить, сколько еще нам идти, но, только взглянув на сосредоточенное лицо парня, передумал – он, наверное, сейчас вспоминает дорогу к деревне, и я ему только помешаю.

К моей радости, вскоре мы вышли на тропку, и теперь не надо было продираться, то и дело, через густой кустарник. Василий явно воспрял духом и даже замедлил шаг, улыбнувшись мне.

– Половина пути пройдена. Совсем скоро будет деревня.

– А что мы скажем, когда к твоему знахарю придем?– спросил я.

– Что спасаемся от бандитов и просим остаться на день-два,– отозвался Василий уверенно,– ты – моя сестра, собирала ягоды, когда тебя забрали к себе бандиты, проходящие мимо. Я, твой единственный родственник, искал тебя до тех пор, пока не набрел на избушку, где ты и была, связанная, в клетушке. В свою деревню мы вернуться не смогли – услышали голоса бандитов с той стороны и пошли наугад.

– Неплохая история,– хмыкнул я, поразившись тому, как складно все выходило у моего спасителя,– а твое знакомство со знахарем в детстве сюда вписывается?

Василий кивнул.

– Мы тогда с отцом как раз в той, откуда ты пришла, деревне жили. В бандиты отец пошел года 4 назад – тогда жуткий неурожай был, мы всю еду маменьке отдавали, а она при родах померла, вместе с ребеночком. После этого отец в лес, на промысел, подался, а там бандитов и встретил. Присоединился он к ним от безнадежья, и меня с собой взял.

Я неловко посочувствовал парню, после чего разговор сам собой увял.

Через некоторое время мы вышли из темного соснового леса в березняк, где на первом же шагу меня ослепил луч солнца, брызнувший из-за крон деревьев. Засеребрилась на траве и листьях кустарника роса, то тут, то там издавали заливистые трели птицы…. Тропа значительно расширилась и совсем скоро вывела нас на опушку леса, к окраине деревеньки. Не было видно ни души на улочках, стояла тишина, но стоило нам с Василием приблизиться к первому дому, где-то неподалеку прокукарекал петух. И в ответ ему залаяла собака, почуяв нас, ей начали вторить соседские собаки. Василий торопливо подошел к двери маленького, добротно сделанного домика, и громко постучал.

Я ждал вопроса «кто?», привыкнув к этому после жизни в городе. Но, почти сразу же, к своему удивлению, увидел, как дверь открылась, и на пороге возник худой старик с седыми волосами и бородой, в длинной рубахе, каких-то шароварах и сапогах. Ясно-серые глаза старика, окруженные сеткой морщин, как и все лицо, хорошо оглядели меня и остановились на Василии.

– Здравствуйте, дедушка Еремей,– произнес с почтением мой спутник,– пожалуйста, выручите нас, укройте от бандитов лесных. Я сестру свою, Алину, насилу от них спас, они за нами погнаться могут…

– Тогда входите не медля,– произнес старик, посторонившись,– а тебя как звать? И откуда знаешь меня?

Василий представился, добавив, что он, Еремей, его когда-то крепко выручил, излечив от недуга.

– Теперь вспомнил,– улыбнулся старик, кивнув, закрывая дверь на засов,– тогда травы мои дело быстро поправили, тебя на ноги поставили.

– И сейчас помочь могут,– отозвался Василий, подойдя ко мне. Задрал край рубашки так, что стали видны рубцы на бедрах и обнажился мой исполосованный зад.– Бандиты сестру мою плеткой хлестали, и не раз. Вы можете рубцы залечить?

Я увидел удивление на лице старика – он подошел ко мне, вглядываясь в рубцы, но трогать их, к моей радости, не стал.

– От моих настоев травяных уже завтра эти рубцы исчезнут,– пообещал он, едва Василий опустил край рубашки – мои ягодицы и бедра снова оказались прикрыты тканью.– Ложись на лежанку мою, Алина, отдохни. А я настой целебный приготовлю.

Я кивнул и с максимальным удобством утроился на низкой кровати. Положил голову на руки, думая о том, что все начало налаживаться. Но было бы еще лучше выбраться из этого места в настоящее – только как?

Придумать подходящий способ я не успел – очень намаялся в каморке и по дороге сюда, и быстро уснул.

Проснулся я от голода, и, только открыв глаза, почуял аппетитный запах вареной картошки. Старик, отойдя от печи, протянул Василию, сидящему за столом, миску с картофелинами и куском хлеба, и, заметив, что я не сплю, улыбнулся мне.

– Хорошо спалось?– спросил он, наполняя еще одну миску дымящимися картофелинами.

Я кивнул, принимая сидячее положение и надевая рубашку, которой до этого были прикрыты моя спина и ягодицы – теперь они почти не ныли, к моей радости.

– Давненько тебе спать, видно, не давали – день уже к вечеру клонится,– добавил старик, протягивая миску с картофелинами и добрым куском хлеба мне,– да и едой вряд ли баловали.

Я подтвердил его слова, набросившись на еду с жадностью – никогда еще картофель не был для меня таким вкусным. И, подняв голову от опустевшей миски, увидел, что Еремей смотрит на меня с явной жалостью в глазах.

– Захочешь еще – бери в этом котелке,– сказал он, кивнув на небольшой котелок на печи,– а мне нужно немного трав собрать до сумерек.

Взяв откуда-то из угла туесок, старик вышел из дома, и Василий тут же закрыл за ним дверь.

– Ну, как ты?– спросил он у меня, повернувшись – в его голосе прозвучала непривычная моему слуху теплота,– отошла немного?

Я кивнул, поставив миску на стол – есть больше мне пока не хотелось.

– Еремей два раза твои рубцы обработал,– продолжил Василий, присев рядом со мной на лежанку,– сказал, что еще три раза – и следа от них не останется. Один раз на ночь, два остальных – утром и к вечеру.

– Значит, день еще нам здесь быть, да?– спросил я,– и что же делать будем?

Спросил я это так, наобум, зная, что в доме старика нет привычных мне развлечений – телика, компьютерных игр, или еще чего-то в этом духе. Но, к моему удивлению, Василий густо покраснел.

– Можно погулять, если хочешь,– предложил он, пряча глаза от меня,– но только завтра – одежда у тебя уж больно для девушки неподходящая.

– А завтра она по волшебству лучше станет,– усмехнулся я,– или же ты ее попросишь у местных девушек?

– Нет,– ответил Василий серьезно – краска мигом сошла с его лица,– Еремей отдаст тебе платье своей дочери старое. Он его как память хранил, но сказал, что тебе оно нужнее.

Я почувствовала еще большую, чем ранее, теплоту и благодарность к старику, который приютил нас, накормил и так хорошо лечит меня. И, думая об этом, невольно вздрогнул, почувствовав, как ладонь Василия коснулась моего запястья.

– Следов от цепей не видно почти,– произнес он, нежно проведя по моей руке своей ладонью – по всему моему телу прошла странная дрожь – не удовольствие, но как будто дуновение теплого, ласкового ветерка,– я думал, они так и останутся, не пройдут…

– Я теперь даже не чувствую боли здесь,– улыбнулся я ободряюще – слишком уж мрачный вид у Василия был,– и все благодаря тебе….

– Я бы не смог спокойно жить, если бы ты там осталась, как хотели бандиты,– отозвался Василий с явной горечью в голосе,– ты ведь не первая девушка, ставшая жертвой отца и других разбойников…

– Как – не первая?– переспросил я в удивлении,– неужели все распутницы, которые появлялись в деревнях, в итоге оказывались у бандитов?

– Ты первая пришла в лачугу добровольно,– сказал Василий,– остальных девушек, и даже девочек, силой приводили сами бандиты – они ловили их, когда те собирали ягоды и грибы в одиночестве. Думаешь, почему моя легенда такая складная? Все это не выдумки. И цепи в клетушке больше всего подтверждают это.

– Их тоже приковывали, насилуя после?– воскликнул я в ужасе,– но неужели никто не искал ни одну из них?

– Искали, но либо не доходили до лачуги, либо считали, что там искать нечего. Тогда думали, что на всех нападали волки – бандиты оставляли в лесу, подальше от лачуги, их истерзанные тела.

Ужас, который владел мной, еще больше возрос – ни одна из несчастных не выжила…. Все они умерли после долгих страданий….

Эта мысль привела меня в гнев:

– Этих тварей нужно порезать, как скотов!– выкрикнул я горячо,– поднимем на это жителей деревни, они помогут нам!

– Не помогут,– покачал головой Василий в ответ,– из этой деревни ни одна девушка не пропала, они и не поверят нам, если скажем про бандитов. А рубцы твои почти прошли, доказательств нет. Многие девушки исчезли из той деревни, куда мы пойдем завтра – ее жители нам поверят. Придется подождать до того момента.

Немного охладив свой пыл, я кивнул.

– Так ты видел, как их использовали?– спросил я, перестав думать о каре бандитам-извергам,– и так же, как меня, сторожил их?

– Нет, меня еще не пускали. Последняя из жертв была в лачуге полгода назад, а тогда и до этого отец считал, что мне рано видеть зрелище, подобное тому, что он и другие бандиты с тобой делали. Я этих девушек только мельком видел – каморку бандиты всегда запирали на ключ, ведь всех девушек искали и могли обнаружить там. А ты сама пришла, и сказала, что тебя выгнали за распутство, вот они и не стали осторожничать. За что и поплатились.

– Да – лишились помощника в твоем лице и развлечения в моем,– произнес я с нескрываемым отвращением в голосе,– не думали они, что ты такое выкинешь….

– Выкину?– переспросил парень, нахмурившись,– мне нечего выкидывать, ведь ничего нет, кроме того, что на мне.

Я сообразил, что допустил глупость, применив здесь привычный для меня сленг, и тут же поскорее перевел разговор на другую тему:

– А что мы будем делать в другой, дальней, деревне? У тебя есть там знакомые, родственники?

– Нет,– мигом погрустнел Василий,– может, кто пустит на порог, если я хорошо работать буду. Да и ты можешь в хозяйстве помогать. Если сильно повезет, смогу домик для нас построить.

Последняя фраза заставила меня забыть о работе по хозяйству, в которой я ни капли не смыслил – слишком уж фантастично звучала. Я хотел, было, спросить, как Василий собрался строить дом в одиночку, когда до меня дошел весь смысл произнесенного парнем.

– Для нас?– переспросил я подозрительно,– ты это как брат имел в виду или как муж?

Я ждал опровержения второго предложения, но, к моему удивлению, Василий сказал твердо, глянув мне в глаза:

– Как муж. Ты – та девушка, которую я хотел бы взять в жены.

– Женишься на шлюхе?– спросил я с сарказмом в голосе,– хорошо подумал, или это оттого, что видел уже меня голой?

– Это оттого, что я полюбил тебя,– сказал Василий тихо,– и мне не важно, что тебя насиловали бандиты, лишив девственности…

– Это не они меня девственности лишили, а парень из моей деревни,– оборвал я его, решив сказать всю правду, кроме того, что я в настоящем парень и живу столетием позже.– А отчим нас за этим застал, за что выпорол меня, выгнав после из деревни без одежды.

– Наверняка тот парень тебя заставил или обманул,– упрямо продолжал защищать меня Василий,– пообещал, что никто не узнает…

– Я сама под него легла!– выкрикнул я, выйдя из себя – его нежелание понять и принять правду было просто удивительным,– мне было интересно, что значит быть с парнем в близости, я вполне могла уйти…. Но осталась и получала большое удовольствие! И когда отчим порол меня, а потом – бандиты избивали и насиловали, я получала удовольствие, даже кончила! Кто я после этого, если не шлюха?

Я видел, как побелело лицо Василия, и, чтобы не видеть ожидаемого отвращения на нем, отвернулся, пытаясь отогнать нахлынувшие мрачные воспоминания. Но мне это не удалось, а былой гнев, перейдя в горечь, породил слезы. Я тихо плакал, слыша, как звенит натянутой струной тишина, и ждал со страхом полных отвращения слов, приготовился уйти прочь из дома и деревни….

Внезапно обнявшие меня за талию руки Василия стали подобно ледяному душу – я даже плакать перестал.

– Все это не делает тебя шлюхой, по крайней мере, для меня,– прошептал он мне на ухо,– я чувствую, у тебя была тяжелая жизнь, полная плохих людей, для которых ты должна была делать все. Тебя, должно быть, часто и сильно били, и в безысходности ты начала получать от этого удовольствие. Поэтому и согласилась на близость с тем парнем – ощутить ласки и наслаждение, а не обычные боль и унижение. И бандиты смогли довести тебя до блаженства именно поэтому, да и мои ласки этому помогли. Не говори мне больше, что ты шлюха, прошу – я ведь видел, с каким отвращением ты смотрела на моего отца, слышал твои крики и рыдания, когда он насиловал тебя, когда остальные двое хлестали плетью….

– Не продолжай,– произнес я, повернувшись лицом к Василию – как и в голосе, в каждой черточке его лица были участие и горечь,– я хочу забыть все произошедшее побыстрее, а это лучше, когда никто не напоминает.

Я мягко освободился из его объятий, стер последние слезы…. А в голове крутились мысли о том, что Василий невероятно упрям и переспорить его почти нельзя. Но все же он мне нравился, несмотря на все это…

Мои мысли прервал стук захлопнувшейся двери – пришел Еремей с охапкой разных ароматных трав. Улыбнулся нам с Василием, начал сортировать и развешивать травы под потолком… Я вдруг осознал, что хочу спать, и, глянув за оконце, с удивлением увидел чернильную темноту. Уже ночь…. Долго это мы с Василием беседовали…

– Спасибо за кров и пищу, дедушка Еремей,– произнес я с чувством,– вы к нам очень добры…. Но не потесним ли мы вас с ночевкой?

– Я лягу на печи, кости прогрею хорошо,– улыбнулся вновь дедушка, оторвавшись от своего занятия,– ты, Алина, на лежанке, а брат твой на лавке.

Я окинула взглядом жесткую и короткую для Василия лавку, с недоверием посмотрела на парня, ожидая опровержения…

– Для меня это будет роскошью, да и для тебя, Алина,– произнес Василий,– мы ведь и не в таких условиях спали, верно?

Я вспомнил о легенде и решил не спорить. С удовольствием растянулся на лежанке вновь, почувствовал, как заботливые руки укутали меня одеялом, и, потуже завернувшись в него, совсем скоро уснул…

========== Попытка начать новую жизнь ==========

… Мы шли в деревню по сумеречному лесу – впереди Василий, предельно сосредоточенный, а позади я, ступая в шаг за ним. В моей душе был неясный страх – каждое корявое дерево казалось мне бандитом, затаившимся в засаде, и каждый шорох заставлял меня пугливо оглядываться. Василий, казалось, и не видел странностей моего поведения – он упорно шел вперед, ускоряя шаг. Я попытался внушить себе, что мы в безопасности, ускорил шаг тоже…. Но остановился в ужасе, увидев, как от ближайших двух стоящих рядом сосен к нам шагнули три силуэта. Я только собрался бежать, когда один из них – Семен, грубо схватил меня за руку, и, разодрав платье, начал щипать за соски и бедра. Я в отчаянии позвал на помощь, тут же осекшись – увидел, как один из мужчин перерезал горло Василию, бившемуся в его хватке. Он тут же обмяк, упал на землю, а я смотрел на это широко открытыми от ужаса глазами.

– Теперь тебя никто не освободит, грязная шлюха,– услышала я хриплый голос Семена – его пальцы уже подобрались к моей промежности,– мы все вдоволь наиграемся с тобой….

Резкая боль во влагалище заставила меня подумать о себе – я забился, пытаясь вырваться, закричал….

– Все хорошо, Алина, я с тобой,– услышал я неожиданно ласковый голос Василия – он заставил меня замереть в суеверном ужасе,– я не оставлю тебя, клянусь…

Внезапно лес и бандиты пропали, и я осознал, что все еще у Еремея в доме, а держит меня Василий, шепча успокаивающие слова. Испытанное во сне так потрясло меня, что я порывисто обнял Василия, зарыдав ему в плечо. Он нежно гладил меня по голове, уже ничего не говоря, дожидаясь, когда я успокоюсь. И когда это произошло, спросил:

– Тебе снились бандиты, да? Снова то, что было в каморке?

Я покачал головой, стирая слезы.

– Мы шли в ту деревню, когда они напали на нас. Тебе перерезали горло, а меня начали насиловать…. Это все было так реально…

Я прервался, не в силах продолжать – перед глазами у меня все еще было мертвое тело Василия.

– Больше кошмар не повторится,– произнес Василий мягко,– я останусь с тобой и успокою вновь, если понадобится.

Я понял, что он хочет лечь со мной на лежанке, но даже обрадовался этому – сейчас мне очень нужна была поддержка. Поэтому согласно кивнул, отстранился от Василия…. И только сейчас осознал, что на мне нет даже рваной рубашки. Этот факт я принял, как само собой разумеющееся – Еремей обрабатывал мои рубцы на ночь, и просто прикрыл спину рубашкой, не желая тревожить меня…

– Я не разбудила дедушку?– спросил я шепотом, надевая рубашку,– наверное, сильно кричала…

– Да, но я быстро разбудил тебя,– отозвался Василий тихо,– а у Еремея, похоже, очень крепкий сон.

– Хорошо,– произнес я с облегчением,– попытаюсь снова уснуть…

Я лег вновь, закутался в одеяло, пустив к себе Василия – он укрылся какой-то простынью. Попытался заснуть…. Но, как назло, сон все не шел – мне не давали покоя картины из кошмара. А если по дороге в деревню на нас и в самом деле нападут бандиты? Что тогда?

Я начал ворочаться, пытаясь принять удобную позу, но бессонница продолжала мучить меня. Повернувшись на бок в очередной раз, лицом к Василию, я увидел, что он не спит и выразил свои опасения.

– Слишком мал шанс, что они будут ждать нас в лесу в определенное время,– произнес он увещевающе,– не бойся, все обойдется, мы придем в деревню, начнем новую жизнь…

Мне в это сейчас, ночью, мало верилось – не то чтобы я боялся темноты, но все же ночь навевала страхи на меня всегда. А теперь еще больше – по воле кошмара.

– Обними меня,– попросил я Василия,– так мне будет спокойнее…

Я приглашающее откинул одеяло, почувствовал, как нежные руки парня обняли меня за талию, прижав к себе…. Я почувствовал, что мои страхи рассеиваются от пришедшего в душу тепла, и совсем скоро крепко уснул…

Проснулся, ощущая, как Василий все еще обнимает меня, прижимая к себе. Мерное его дыхание подсказало мне, что он еще спит, и я решил немного поваляться в кровати, тем более что было о чем поразмышлять. Надо сказать, я за эти три дня привык к нынешней жизни и лишь немного думал о возвращении в настоящее – для начала нужно было наказать бандитов. К тому же Василий…. Я и не предполагал, что настолько сильно привяжусь к этому мальчишке, который был для меня единственным в этом времени мужчиной – теперь мне не хотелось оставлять его. А что если я и правда буду жить c ним в каком-нибудь маленьком домике? Научусь стряпать, делать женскую работу…. Может, мне и не удастся вернуться – тогда этот вариант самый лучший….

Василий пошевелился, просыпаясь, и я на время отбросил мысли о будущем, повернувшись к нему лицом. Улыбнулся невольно, увидев его взлохмаченную шевелюру и заспанное лицо. Он улыбнулся в ответ, спросив:

– Ну что, выспалась?

Я утвердительно кивнул, высвобождаясь из его объятий.

– Да, и кошмаров больше не было.

– Так вы из-за этого на лежанке вместе спали?– спросил дедушка, подошедший ко мне с миской травяного отвара,– а мне подумалось, ночь была холодная. Давай-ка я тебе, Алина, рубцы обработаю.

Я, дождавшись, когда Василий встанет с лежанки, послушно улегся на животе, отбросив одеяло в сторону. Почувствовал мягкие прикосновения к ягодицам и легкое жжение. Отвар впитывался минут 15, а после Еремей обрабатывал рубцы на бедрах – их совсем не жгло.

– Останется только вечером обработать,– произнес дедушка, унося миску к печи,– и все будет в порядке. Нет, не надевай это рубище – я дам тебе хорошее платье.

Я уже и забыл, что Василий говорил мне об этом, но с радостью отложил рубашку в сторону, ожидая новый наряд. Платье, которое Еремей извлек из сундука у стены, было очень похоже на то, что порвал «отчим», и пришлось мне впору. Я хорошо оглядел себя, и, заметив, каким взглядом на меня смотрит Василий, невольно покраснел – выходило, что теперь я просто красавица.

– Тебя в этом платье и не узнать даже,– подтвердил мои мысли Василий,– совсем другое дело, чем в драной рубашке. Теперь можем немного прогуляться по деревне, если хочешь.

Урчание в моем животе ясно сказало, что я больше всего сейчас хочу есть, в чем я незамедлительно признался. Еремей накормил нас все той же картошкой, которую мы с аппетитом умяли, и произнес в напутствие:

– Когда придете, меня может не быть здесь. Я оставлю для вас ключ под крыльцом.

Мы втроем вышли на улицу, и смотрели, как Еремей показывает на щель между досками крыльца. Там была небольшая ниша, в которую можно было просунуть руку.

Показав, что мы все уяснили легкими кивками, мы с Василием двинулись по утренней деревне, залитой лучами недавно взошедшего солнца. Трава и дороги были мокрыми – видимо, ночью шел дождь, зато сейчас небо над нашими головами было голубым, без единого пятнышка облаков. Мы пошли вперед, в другой конец деревни, решив не выходить за ее пределы. По дороге нам попадались одинокие и по 2-3 жующие коровы, изредка проходили женщины с пустыми ведрами – шли к колодцу за водой. Первые две из них посмотрели на нас с удивлением, а остальные – с любопытством, но никто не подходил к нам и ничего не спрашивал. Так мы дошли до края деревни, окруженного высокими соснами, и решили, было, повернуть обратно, но увидели на небольшом лугу между деревней и лесом несколько стогов сена, уже порядочно подсохших. Василий предложил остановиться здесь, спокойно поговорить, наедине, подальше от всех. Времени у нас было достаточно, поэтому я согласился и вместе с парнем улегся у подножия дальнего стога.

– Поскорее бы в деревню придти,– произнес я,– рассказать ее жителям об убежище бандитов…

– И после этого зажить спокойной жизнью,– подхватил Василий, обняв меня за плечи,– если хочешь – как брат с сестрой, но, может, со временем…

– Не нужно ждать и дня,– удивил я парня,– я согласна стать твоей женой, Василий, и помогать тебе во всем. Вместе мы начнем новую жизнь и забудем о случившемся до этого.

Василий улыбнулся – очень радостно, крепко прижал меня к себе…. Я ждал, что он меня поцелует, но тут же осознал – откуда ему уметь это, если девушки не было? Поэтому взял инициативу в свои руки, и после серии продолжительных поцелуев смог научить Василия очень даже неплохо целоваться. Теперь мы никак не могли остановиться, я почувствовал, что начинаю возбуждаться…. Но тут Василий отстранился от меня.

– Не будем продолжать – здесь нас любой увидеть может,– сказал он решительно,– а я не хочу, чтобы и в этой деревне тебя считали шлюхой.

Я осознал, что он прав, подавил только что возникшее желание…. И незамедлительно отодвинулся от Василия подальше, чтобы не искушать себя вновь.

Желая отвлечься самому и отвлечь меня, Василий начал беседу – начал рассказывать какой-то смешной случай из детства. Я едва удержался, чтобы не рассказать свои приколы, вместо этого начал расспрашивать Василия о том, как он жил до встречи с бандитами.

Так время пролетело быстро. Может, мы бы лежали так до вечера, но урчание в наших желудках заставило нас подняться и двинуться к домику Еремея. Теперь на улочках деревеньки было людно – гуляли парни и девушки, старики и старушки сидели на завалинках возле домов, вспоминая былое, рассказывая о нынешнем урожае, бегали чумазые дети, играя в жмурки и догонялки. На нас особого внимания не обращали, но, когда мы почти подошли к дому Еремея, с нами поравнялась группа из 6 парней.

– Это же Алина, потаскушка из Михайловки!– воскликнул один, заставив меня замереть в страхе – он, что, из той деревни?– Ванек рассказывал, как вы с ним забавлялись – ты действовала чересчур умело для невинной! Может, и нас обслужишь? Мы знаем хороший сеновал!

Его дружки загоготали, и, прежде чем мы с Василием успели опомниться, окружили нас, взяв в кольцо.

– Она моя сестра, вы ее с кем-то путаете,– произнес Василий, загородив меня от насмехающегося парня и еще двоих,– дайте пройти, мы спешим.

– Ну да, ври дальше,– усмехнулся тот же парень,– я видел ее в лицо, и ошибки тут нет. Это же докажут те рубцы, которые остались, когда отчим ее выпорол.

Не успели мы с Василием сказать что-то на это, как парни начали подбираться ближе ко мне, пытаясь дернуть за платье. Я прижал его подол к ногам, испуганно глядя на парней, но отпустил машинально, ощутив чувствительный шлепок по ягодице. Парни незамедлительно воспользовались этим – сразу двое дернули сзади за подол. Материя, далеко не новая, порвалась, но, к счастью, только чуть выше колен. Я снова прижал оставшуюся часть платья к бедрам, не собираясь больше отпускать…. И увидел, как Василий, попытавшись прорваться, полетел на землю от грубого удара узнавшего меня парня.

– Будешь защищать эту шлюху – всем скопом изобьем,– предупредил он угрожающе.– Она должна теперь ублажать любого, кто ее захочет, и сделает это для нас всех.