Текст книги "Жажда Жизни (СИ)"

Автор книги: Paulinet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Джин спокойно поправила волосы, печально улыбнувшись дочери.

– Гермиона, об этом знает только человек, который к нам приехал. – тонкий рот Джин чуть дрогнул, опускаясь вниз. – Я не имею ответа на твой вопрос, но мы с папой не поддерживаем и не можем поддерживать происходящее. Ты знаешь это.

Гермиона кивнула. Джин перевела взгляд на окно, а потом осторожно присела в кресло.

– Мы приняли решение о переезде. Я не знаю, как ты отнесешься к этому, но ты должна поехать с нами хотя бы из-за соображений безопасности.

Гермиона почувствовала, что внутри как-будто что-то оборвалось. Вчера она получила письмо от Драко, который писал ей о казни трех чистокровных волшебников из-за каких-то доносов, и о Джинни, которая смело ворвалась на это судилище. Она понимала, что мать права, но когда в голове рождались мысли о том, что она не увидится с Драко очень долго, сердце начинало болезненно ныть.

– Да, наверное, вы правы. – слова эти дались ей с большим трудом, как-будто она переступала через себя. – Мама, я никогда не выйду замуж за Теодора, ты же знаешь это.

Джин мягко улыбнулась и кивнула.

– Почему он вызывает у тебя такое отторжение?

Гермиона нахмурилась. Промеж бровей появился сильный залом.

– Я не знаю, ма. Но мне просто неприятно о нем думать на уровне подсознания.

– Проклятье какое-то. – Джин посмотрела на дочь с материнской нежной насмешкой.

– Нет! Это мои чувства. – Гермиону почему-то обидело предположение, что ее любовью и ненавистью возможно манипулировать со стороны.

– Хорошо, Гермиона, я не принуждаю тебя к этому. Хотя, должна признаться, что сначала рассматривала такой вариант. – Гермиона закатила глаза.

– Он отвратителен. – ее губы дернулись с недовольством. – Куда мы едем?

Джин поднялась и подошла к окну. Свежий морской воздух соленым ветром бил в лицо.

– Во Францию. В Кале. У моего племянника есть там дом, дальше посмотрим. – Джин говорила глухо и уже без улыбки. – Если обстоятельства складываются так прямо сейчас, то нам будет лучше трансгрессировать немедленно.

– Как?! Сейчас?

Гермиона ощутила злую когтистую руку, сжавшую горло. Никакой больше прогулки по белым пляжам Айоны. Просто уйти навсегда. Не прощаясь. До лучших времен.

– Да. Сейчас. – голубые глаза Джин буравили ее. Впервые в жизни она не находила в них успокоения. – В Черном лесу Сонной лощины под столетним дубом в ущелье Прозерпины находятся порт-ключи. Они перенесут нас сразу в Кале. Мы будем перемещаться по отдельности, потому что Венделл считает, что это безопасней. Если у тебя не собраны вещи, то захвати палочку и предметы первой необходимости, я трансгрессирую прямо сейчас, а папа – после разговора.

Гермиона кивнула, пытаясь прийти в себя от принятия новой реальности. Она схватилась за ручку двери, готовая уйти и бежать собираться, когда на языке ожогом воспламенился вопрос.

– А дедушка?

Мама не смотрела на нее. Ее ответ опустошал.

– Он остается.

Комментарий к 17. Страшные истории для рассказа перед сном.

до конца пять глав :/

–

телеграм:

https://t.me/lustforpauli

========== 18. Ты опозорила любовь. ==========

Комментарий к 18. Ты опозорила любовь.

Буквально вдохновлено песней “you give love a bad a name”.

Ты обещала мне рай, а провела через ад.

из Bon Jovi, U give love a bad name

Гермиона металась по комнате словно ошпаренная кошка. Все вокруг нее было в беспорядке: те недели, которые она провела здесь безвылазно отразились на общем убранстве. Вокруг нее валялись в хаосе смятые простыни, одежда. Из распахнутых окон доносились звуки весны, которая начинала распускаться пышным цветом повсюду.

Но Гермионе было не до этого. Она пыталась найти палочку, и мысль о том, что Пожиратель Смерти находился в их доме, доводила ее до дрожи. Она винила родителей за то, что те решили уезжать слишком поздно, когда зло торжествовало практически безраздельно над Англией. На что они надеялись?

Что Лорд исчезнет сам? Гермиона с тоской подумала о Драко. Зачем он согласился на этот ужас? Она не верила в то, что он плохой человек, Драко вырос в обществе, где действительно были крайне агрессивные взгляды, но почему-то хотелось верить, что он Пожиратель Смерти, но не до конца. У него же просто не было выбора.

Гермиона признала свои чувства к нему. Это было странно, похоже на горячее желание больше, чем на принятие, она знала его лишь с этой страстной стороны, но уже была влюблена. На ее столе лежало раскрытое письмо, которое Драко прислал из Хогвартса. То, о чем он писал заставляло сердце сжиматься.

…Теодор отправил донос на своего отца (у мистера Рейгана была грязнокровая супруга), а показания Панси привели под суд Асторию. Теперь я свободен, Грейнджер. Но почему-то внутри теплится мерзкое чувство, что я не прав. И не имею ни малейших оснований для радости…

Гермиона боялась Рейгана Нотта всю свою жизнь. Одним из ее воспоминаний были газетные сводки, в которых лицо сэра Нотта выглядывало на нее с колдографий. Гермионе казалось, что перед ней сидит древнее чудовище, принявшее вид лощеного красивого старика. Но самым странным для нее было осознание, затопившее мозг однажды. Гермиона испытывала к Рейгану практически такое же живое отвращение, которое теплилось внутри нее после общения с Ноттом.

Как-будто неприязнь к сыну перескочила и на отца. Это было так рационально, но одновременно невозможно, что ей хотелось смеяться от нелепости. Теодор написал донос на отца. Мерлин. Мерлин правый, Мерлин всемогущий, Мерлин Блядский.

Тео, ты серьезно?

Слова Малфоя про Асторию кольнули сильнее. Панси? Гермиона перечитывала эти строчки несколько раз, но все-таки в ее голове по-прежнему сидела неувязка. Панси была омерзительной, но придавленной авторитетом Астории. Гермиона знала, как она боится потерять ее протекцию! Но что заставило Панси пойти на предательство? Ревность? Может быть.

Но все-таки беспокоилась Гермиона отнюдь не за душу Панси. Гермиону тревожила она сама. Глубоко в душе она однажды пожелала Астории всего того, что случилось с ней. Ведь Астория была преградой. Преградой между ней и Малфоем.

– Ты тоже! Поклянись мне.

Это был ее требовательный голос. Ее просьба. Гермионы.

Нет, цель не стоила средства. Сейчас она была убеждена в этом. Гермионе с родителями было нужно бежать из этой страны только потому, что люди, чьи цели оправдывали средства пришли к власти. Они разрешали убивать во имя цели, предавать во имя цели, но нельзя было не понимать, что в один день эта схема придавит и Гермиону гвоздями железной девы, и тогда уже жернова цели перемолют ее саму.

Астория была сучкой. Астория мешала. Но Астория была живой.

Гермиона сжала губы и сбросила в маленькую сумку галеоны и несколько пар нижнего белья. Пожалуй, все остальное будет лишним. Она сосредоточилась и уже была готова трансгрессировать, когда настойчивый стук раздался в дверь.

– Гермиона, это дедушка!

Она замерла. Жалость свалилась на нее, наковальней придавливая к полу. Он остается.

– Я хотел попрощаться, Гермиона! – он снова настойчиво постучал. Попрощаться? Он знает подробности плана? А где папа, где Пожиратель?

Она в нерешительности дернулась. Это же дедушка. Ее любимый старый дедушка, вынянчивший ее, подаривший ей первый сборник сказок Барда Бидля. Он остается.

– Гермиона! – его голос звучал требовательней. Стук слева продолжился. Она подошла к двери и, сомневаясь, крикнула.

– Дедушка, а где папа?! – Гермиона сжала губы, вслушиваясь в ответ. Дед закашлял.

– Он трансгрессировал в середине нашего разговора. Вероятно, в Черном Лесу. – Гермиона сморгнула, осознавая ответ, заглушенный дверью.

– Ааа… Пожиратель?

– Он ушел, дорогая. – голос деда звучал как всегда. Как-будто бы он предлагал Гермионе сладость тайком от матери.

– Как ушел? – что-то ей все-таки не нравилось. Подозрение засучило свои мохнатые лапки.

– Гермиона, открой дверь, и я все расскажу! – возмущено проговорил он. – Не следует юной леди держать деда под…

Гермиона распахнула дверь быстрым движением. Это ее родной дедушка, тут нечего подозревать! Нечего платить злу его же оружием.

– Хорошо, проходи. – за створками показался ее высокий худой старик.

Венделла действительно не было рядом с ним, но из-за спины выглядывала черная накидка плаща Пожирателя Смерти, который стоял за плечом деда. Его лицо было скрыто серебряной маской, витиеватым заслоном пряча его от глаз. Злость и обида схватили Гермиону за шею, падая в лапы к пауку подозрения. Он остается.

Гермиона попыталась отпихнуть входящих и захлопнуть дверь, но секунды, проведенные в замешательстве сыграли им только на пользу. Дед шагнул вперед и обезоружил ее.

– Экспеллиармус. – он проговорил это быстро и без эмоций. Пожиратель позади него не двигался.

Гермиона попятилась назад. Немая обида упала на нее, застилая глаза. Дедушка, это ты?

Палочка выскользнула из ее рук, оказавшись древком в большой ладони деда с ободком старого обручального кольца. Она еще какое-то время вибрировала в его руки словно живая. Глаза Гермионы расширились, плескаясь яростью. Он уперлась поясницей в крышку стола, молча оставаясь на расстоянии.

– Так будет лучше. – дед спрятал палочку во внутреннем кармане своего фрака. Он посмотрел на нее с жалостью, но совсем без сочувствия. Единственное, что ей удалось увидеть в его глазах – восстановленную справедливость.

Гермиона стиснула губы. Ее сердце дрожало где-то в спине.

– Где, папа? Ответь мне правду! Хотя бы ради того, что я твоя внучка! – ее голос сорвался, трепыхаясь.

– Я же тебе сказал, Гермиона. – сделал мягкую попытку дед. – Он трансгрессировал во время нашего разговора.

Гермиона с ненавистью огляделась, словно загнанный в угол зверек, ее глаза остановились на черной фигуре Пожирателя Смерти.

– Про него ты тоже сказал!

Дед закачал головой, делая к ней шаг.

– Не подходи ко мне! – она прошептала это сквозь зубы с такой злостью, что он и впрямь отшатнулся. Пожиратель стоял каменной статуей словно телохранитель. Истукан.

– Гермиона, ты должна понимать, что я делаю это лишь ради твоего блага. – снова продолжил Грейнджер мягко. Она смотрела на него ненавидящим взглядом.

– Ты предал меня, вот что ты сделал!

– Гермиона!

– Уходи. – ее голос звучал твердо. – Просто уходи, оставь меня с этим. – она кивнула на Пожирателя. – Явно твое участие в этом деле сводится к минимальному.

Крылья длинного носа деда дрогнули, и он нахмурился.

– Ты сама потом скажешь мне слова благодарности. Если я не смог спасти своего сына, то хотя бы ты проживешь достойную чистокровной волшебницы жизнь, Гермиона.

Гермиона почувствовала, что захлебывается. Ее разрезало лезвием страха и предательства на две части.

– УХОДИ! – ее легкие лопнули. Глаза застилали больные горячие слезы.

Дед качнул головой, видимо пытаясь что-то сказать, но потом действительно последовал ее словам. Он оставил их с истуканом наедине, тихо прикрыв дверь за собой.

***

Ее разрезало тупой болью предательства. Гермиона подняла глаза наверх, пока слезы ручьями выливались из-под век. Как он мог?!

Она в ярости посмотрела на Пожирателя, тот пока что замер, не двигаясь. Даже маску не снял. Проклятый ублюдина. Что он так мнется? Гермиона уперлась сцепленными руками за спиной в край стола, надавливая на гладкое дерево. Она почувствовала, что нащупала краешек письма, оставленного Драко. Это придало ей сил.

– Мы долго будем смотреть друг на друга? – сверкающие глаза сдавили его беспощадно. Пожиратель кивнул и сделал несколько быстрых шагов к ней.

Гермиона размазала дорожку слез по правым глазом и дернулась.

– Дистанция! – вскрикнула она, выставляя перед собой ладони. – Мой дед может быть и дал тебе индульгенцию на меня, но если ты меня тронешь, я…

Пожиратель замер черной фигурой и проговорил измененным голосом за маской. Он звучал глубоко и потусторонне.

– Я понял.

Гермиона сощурилась. Стянув рукава своего рыжего свитера ниже, она посмотрела на него с прищуром. Миндалевидный разрез глаз растянулся подобно лисьему.

Хотя бы не немой. С ехидством подумала она.

– Что дальше? Мне лечь на пол с закрученными руками, ты наденешь мне кандалы или просто прямо тут поставишь метку?! – она пыталась защищаться хотя бы словами. Палочку у нее отняли.

Черные кожаные перчатки Пожирателя Смерти показались из-под плаща. Он приложил их к своей маске на то место, где был изображен рот, словно показывая не шуметь. Металлический голос проговорил.

– Помолчи хотя бы секунду.

– Я не замолчу, пока ты не уйдешь из моего дома, прежде вернув мне палочку! – ответила Гермиона громко, чувствуя, что внутри нее сердце сделало глубокий удар где-то в пятках. Пальцы ее снова сжали кусочек конверта с письмом. Она все сможет.

Пожиратель напрягся. Он был весь закутан черным, но она смогла уловить движение. Он был смущен? Испуган? Может, он еще очень молод?

– Грейнджер, приказывать здесь буду я. – ответил он снова железно.

Но Гермиона уже почувствовала его слабость. Он прекрасно мог скрыться и замаскироваться, но скованность исходила от него как кровь от убитой антилопы. Гермиона усмехнулась сквозь слезы. Ее глаза метнулись к выходу.

Это не утаилось от Пожирателя, который свирепо надвинулся на нее, загораживая своей тенью солнечные лучи. Зайчики света испуганно разбежались от него. Гермиона сжалась в стол до рези в пояснице. Его затянутая в перчатку рука приблизилась к ней, приподнимая подбородок.

С омерзением она ощутила касание шершавой кожи с лицом. Она видела только прорези для глаз, через которые не было понятно ничего. Вторая рука Пожирателя опиралась на стол в нескольких сантиметрах от ее.

Он чуть поглаживал ее подбородок большим пальцем. Гермиона не хотела дергаться из опасения, что он может расценить это как наилучший повод прижаться сильнее.

Она сжала щеки изнутри зубами, закатывая глаза.

– Мы долго будем так стоять?! – наконец не выдержала Гермиона. Этот Пожиратель наверняка какой-то перевозбужденный малолетка.

Он отшатнулся от нее, и кожаные перчатки исчезли в его мантии.

– Нет, если ты желаешь отправиться к Темному Лорду прямо сейчас, то мы не будем тянуть. – снова отрапортовал искаженный голос. Гермиона чуть сдвинулась вправо. Ее кудряшки упали лавиной между ними.

– Видимо у меня нет опций лучше. – пробормотала она. Пожиратель больше не трогал ею, наблюдая за ней с интересом. – Что он от меня хочет? Метку?

Пожиратель скрестил руки на груди и склонил голову.

– Ты же знаешь, что Мой Лорд не требует от женщин обязательного повиновения. – проговорил он.

Гермиона напряглась.

– Действительно. – четко разделяя буквы, заговорила она. – У женщин же есть еще одна функция.

Ее негодование ощущалось настолько резко, что она перестала жаться к столу и отошла от Пожирателя на целых три шага. Развернувшись спиной, Гермиона поняла, что ее потряхивает от напряжения и несправедливости.

– Какие вы все… средневековые! Как можно мыслить так узко, когда сейчас любая женщина сама способна сделать себе жизнь! Когда ее жизнь может выходить за рамки пеленки ребенка и кровати мужа! – она обернулась к темной фигуре. – Ты же сам наверняка будешь последним, кто вступит в прямое сражение с Беллатрикс…

– Она просто безумна.

Брови Гермионы дернулись.

– А что скажешь про Риту?

Дыхание Пожирателя ощущалось совсем рядом.

– А ты хочешь быть как она? Продавать свое перо любой власти, сочиняя дифирамбы гению Темного Лорда. Действительно лучше чем замужество!

Гермионе показалось, что от злости на ее голове кудряшки зашевелились подобно змеям Медузы Горгоны. О, как она ненавидела этого человека, олицетворявшего ту самую бетонную плиту, придавившую ее будущее.

– Я сейчас скажу тебе, что я хочу! – воскрикнула она. – Я хочу увидеть весь мир, начиная от американских колоний, где живут деньги и свобода, заканчивая самой глухой деревней в Бельгийском Конго, где жарят волшебников на кострах и строят дома из палок. Я хочу получить образование и найти свое место в жизни, чтобы умирая помнить, что я прожила ее не зря! Но тебе видимо этого не понять. Ведь намного проще опуститься на уровень орков, следующих за Волдемортом. А я была рождена для опытов и экспериментов!

Пожиратель Смерти дернулся, видимо намереваясь что-то ответить, когда его маска неожиданно повернулась в сторону пергамента, оставленного ею на столе. Его смятый кончик торчал из-под книги.

Заметив направление его взгляда, Гермиона кинулась к столу, но он уже поднял письмо и задрал его высоко над головой.

– Отдай придурок! – зашипела Гермиона, когда он перехватил ее руки второй кожаной перчаткой. Она забилась.

– …надеюсь, Грейнджер, мы увидимся раньше, чем моя собственная голова слетит с плеч, и сумеем закончить все то, что не успели. Я вернусь. – Гермиона сделала попытку вырвать письмо, но вместо этого порвала пергамент. Пожиратель засмеялся металлически. – Вот какие эксперименты тебе нужны!

Гермиона оттолкнула его, отбегая к кровати. Растрепанные локоны падали на ее шею и пунцовые щеки. Она кусала губы.

– Мерлин, подари тебе мозг! Зачем ты полез в мои письма?! Тоже хочешь составить донос? Тогда спешу тебя расстроить, оно написано самым чистокровным волшебником из возможных!

Пожиратель напрягся, черная перчатка с хрустом замяла остаток пергамента.

– И кем же? – спросил он ровно.

Злорадствуя, Гермиона ответила.

– Драко Малфоем.

Комок бумаги вспыхнул еще в кожаной ладони. Взвизгнув, Гермиона отскочила от горящего пламенем листка, который пролетел в сантиметре от ее лица, падая на мраморную плитку.

– Ты что?

Пожиратель зашатался.

– Малфоем?! – его голос был ненастояще неподвижен. Гермиона напряглась, пытаясь рассмотреть его, когда черная рука наконец откинула серебряную маску и перед ней предстал Теодор Нотт.

Он похудел и чуть осунулся. Черные волосы были идеально уложены, а скулы резали щеки. Кованые темные глаза прожигали ее со смуглого лица.

Гермиона рассмеялась. Она истерически хохотала, ухватившись пальцами за витой столбик кровати. Это был Нотт. Тео Нотт. Нотт Тео блять. Пришел выразить свое почтение.

Она почувствовала, что по щекам катятся слезы.

– Ты вообще не понимаешь моих слов? – Гермиона закричала, понимая, что снова общается с пустотой. Он не воспринимал ее. – Я просила тебя никогда больше не приближаться ко мне, а ты устроил мне помолвку с самим собой?!

Глаза Тео исказились.

– А ты все еще несешь вещи в прачечную? – теперь он говорил своим низким, чуть продранным хрипотой голосом.

– Да. Только теперь в любую кроме английской.

Гермиона не боялась его, она испытывала только огромное отвращение. Последний раз она разговаривала с просто со знакомым, который пытался безуспешно подкатить. Теперь же перед ней стоял Пожиратель Смерти и практически убийца своего отца.

– Грейнджер. – он сделал шаг к ней, на что Гермиона взвизгнула.

– Не дюйма ближе!

Он вздохнул, надрываясь.

– Грейнджер, прошу тебя! Выслушай.

Она отвела взгляд на окно, замолкая. Тео воспринял этот знак поощрением.

– Гермиона! Прошу тебя, зная, что ты не довольна тем, что я все сделал тайно. Выслушай меня! – он попытался поймать ее глаза. – Я не знаю, что ты делаешь со мной, но я люблю тебя. Я делаю это не ради выгоды или твоих родственников, я люблю тебя! Мерлином клянусь, что я не…

– Замолчи! – Гермиона вскочила с места и пригвоздила его взглядом к месту. – Ты так и ничего не понял из моих слов, я никогда не буду послушной женой или рядом с человеком, который предал меня. А ты предал даже собственного отца! Ты хоть понимаешь, о какой любви ты имеешь права сейчас говорить? Или хочешь оставить на мне засос Иуды?

Нотт сощурился, пристально рассматривая ее.

– Какие метафоры, дорогая!

– Какие есть. – огрызнулась Гермиона.

Они с минуту смотрели друг на друга. Тео задыхался. Гермиона относительно успокоилась, но только блестящие соленые дорожки у глаз выдавали ее состояние.

– Значит мне ты даже не даешь права на признание в любви к тебе, а Драко! Нашему доблестному герою Драко позволено все. – наконец пробормотал Нотт. – Интересно, я что-то не видел, писал ли наш принц о том, что казнь Астории – его рук дело.

Гермиона напряглась, сжимая веки.

– Что ты несешь?

– Только правду, Гермиона. – он сделал шаг к ней.

– Нет… это говорит твоя ревность.

Ее пересохший язык перестал слушаться. Гермиона ранено оглядела его лихорадочных облик. О чем он? У нее упало сердце.

– Да, да, Гермиона, Драко тоже умеет врать. Знаешь, как эффектно это прозвучало среди всех Пожирателей Смерти. А казнь он смотрел, не отрываясь. Лицо к лицу с несчастной Тори…

– Замолчи. – она дала ему пощечину. Тонкая рука с выпуклыми венками ударила по смуглой скуле, голова Тео дернулась влево.

Но тут уже Гермиона впервые испугалась за этот вечер. Впервые она поняла, что означает быть наедине с Пожирателем Смерти. Глаза его засветились чистейшей адской яростью. С лица сдуло это меланхоличное выражение, он взревел и схватил ее за плечи, хорошенько встряхнув.

– Грейнджер. – на щеке, которую ранее разбил ему Драко, наливался новый синяк. – Какая же ты… – он сглотнул. – сука, Грейнджер. Потом, когда будешь обвинять меня во всех смертных грехах, просто вспомни, какой ответ я получил, первый раз признавшись девушке в любви. Ты просто позоришь само понятие любви.

Он снова насильно поцеловал ее, но Гермиона более не собиралась обмякать и замирать в этом безумии. Она царапалась, пытаясь причинить ему боль сквозь пожирательские доспехи, извивалась, делала попытку укусить, но жилистые руки Тео притягивали ее к себе. Наконец, она решилась.

Аппарировать в таком состоянии и без палочки было невероятно безумно, но сейчас она была готова убраться, куда угодно, лишь бы разорвать этот поцелуй и дальнейшую перспективу. Сосредоточившись, Гермиона подсчитала вероятность расщепа и взмолилась о том, чтобы выжить.

Тео углубил поцелуй, выигрывая от ее отстраненности. Его пальцы смяли волосы, прижимая ближе к себе, когда серая воронка засосала их обоих и выкинула целыми на белые мхи Черного леса, где деревья-скелеты водили хоровод.

Вскрикнув, Гермиона отлетела от него и бросилась вглубь, перебирая босыми ногами по мягкому покрову земли. Тео очнулся и бросился следом.

Комментарий к 18. Ты опозорила любовь.

Всем спасибо за отзывы и помощь ПБ :)лучшая часть работы – ваша поддержка

тележечка: https://t.me/lustforpauli

========== 19. Слабость. ==========

Комментарий к 19. Слабость.

У этой главы должен быть именно такой формат :)

она важна именно в этом объеме

Драко стоял у окна, за которым висел серебряный мяч луны. Этажом ниже пытали кого-то, протяжные крики и смех Фенрира резали перепонки ушей.

С момента того, как он отправил Гермионе письмо, ему не пришло ни единой буквы от нее, зато Теодор Нотт помчался к ней. А Драко остался. День его тянулся глупо и бесполезно. По утрам он продирал глаза, залитые ртутным послевкусием сна, и шел пытать. Он направлял кончик палочки в шею бывшего одноклассника или учителя и слышал вой, который могло бы издать человеческое тело.

– Ради Мерлина! – этажом ниже раздался крик боли. Фенрир громко и отвратительно обругал женщину.

– Заткнись, шлюха. – прозвучало в конце.

Драко не мог слышать треска раздираемой кожи зубами оборотня, но он прекрасно знал, что последует за этим воплем. Почему ты не поможешь ей? Почему ты стоишь рядом с окном, когда внизу тебя ждут?

Потому что негерой.

Да, он негерой, он боится. В ярости Драко ударил кулаком витражу. Он имеет право бояться, Мерлин его уеби.

Имеет.

Его заставили стать таким, нет вины Драко в том, что красноглазый полукровка сумел одурманить мозги их отцов. Ее нет! Но Драко подумал о Гермионе. О маленькой смелой Гермионе, которая никогда не боялась ни его, ни Нотта, ни кого-либо еще. Она сопротивлялась, она билась до последнего, будь-то объятия человека, которого она не любила, или изменения в мире, которых она не понимала.

Он не достоин ее.

Это тупое режущее осознание было принято им еще на казни Астории, когда он так и не нашел в себе мужества сказать Гермионе правду. Он спотыкался о буквы, он пачкал пальцы в чернильных кляксах, но не мог вывести простых букв, скрывающих самое страшное.

Это я убил Асторию, Гермиона. А прежде еще одну нашу сокурсницу.

Драко прислонился лбом к холодному стеклу, сжимая веки. Снизу вновь послышался вопль.

– Вас все равно уничтожат! Орден Феникса вернется!

Сивый гортанно взвыл, обращаясь к луне, и девушка замолчала. Драко подумал о том, что на его месте Гермионы никогда бы не оказалось, она скорее бы сейчас лежала под Фенриром, чем молча терпела все это.

Чистая кровь.

А сколько уже он видел крови самого особого состава. Вся пролитая кровь одинакова.

На окно сел мотылек, трепеща серыми крыльями, он пытался продраться через стекло на волю, но лишь бился и бился о витраж и прозрачную преграду. Принадлежала ли ему эта битва? Нет, теперь он свято верил в то, что Волдеморт занимается истреблением всех на свете, кроме тех, кто был лоялен ему и одновременно с этим носил в своих жилах чистую кровь. Волдеморт просто безумен, а его последователи либо преследуют свои цели, либо просто выжили из здравого смысла.

Смог бы он перейти на сторону сепаратистов?

Драко колебался. У него было наследство, замок, поместья, статус, а в противовес этому ненависть со стороны бывшего окружения и смерть от рук Пожирателей Смерти. Стоила ли игра свеч? Он знал, что Гермиона не примет его таким. Это было единственным аргументом в пользу перехода.

Ты сможешь? Нет, я боюсь.

Боюсь проиграть, лишившись всего в один день.

– Пожалуйста! – донесся звук снизу в последний раз. Все стихло. Мотылек, бившийся о стекло, упал, не трепыхая лапками.

Комментарий к 19. Слабость.

следующие части будут объемными: до конца три главы, боже. Фанфик будет завершён в первую неделю мая❤️

телеграм:

https://t.me/lustforpauli

========== 20. Сказки черного леса. ==========

– Пожалуй, в тебе что-то есть от колдуньи.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что ты околдовала меня.

из Сонной Лощины Тима Бертона.

– Гермиона.

Его голос отражался в темных сводах хрустящего леса. Черный туман полз по Сонной лощине, закутывая лес плотной вуалью. Нотт оглядывался, осторожно ступая по хрустящим веткам.

– Гермиона, ты же знаешь, что я все равно найду тебя.

Тео ответила тишина. С карканьем из-за сизых кустов вылетела ворона, и огромный рыжий кот исчез в грудинах деревьев. Тео шел, цепко шаря глазами листву: его не покидало ощущение, что он был в этом месте. Как будто Черный лес был пришит к его ДНК.

– Гермиона, выходи! – он крикнул громче. – У тебя нет палочки, ты не сможешь убежать от меня.

Лес до боли был знаком ему, Тео не знал этого места, но почему-то был уверен, что принадлежит ему. Эти черные тени хранили в себе следы чьих-то душ, отпечатавшихся в них. В темных скелетах деревьев не росло ни единого листочка, они шелестели своими ветками-костями так же глухо.

– Где же ты, Гермиона? – прошептал Тео.

Деревья-дистрофики загремели в ответ. Он ступил за тропинку, поворачивая в самую глухую чащобу. Ветки царапали его лицо, но Тео продолжал свой путь. Почему, Мерлин блять, он был так знаком с этим лесом. Тео не был здесь ни разу в жизни. Он даже не знал, в какой части света сейчас находится.

Тео прислонился к жирному стволу древнего дуба, опираясь о него кожаной перчаткой. Он запыхался, а Грейнджер все не было видно, но она определенно не могла сбежать! Тео оглянулся, всматриваясь в темень, когда неожиданно одежда на нем стала трансформироваться.

Он в ужасе попытался отодрать кожаную перчатку от дуба, но не смог – липкая смола приварила его ладонь к хрустящей корке дерева. Черная форма с зелеными нашивками Пожирателя Смерти начала серебреть: на плотном пиджаке начали вырисовываться узоры средневекового камзола, и вслед за этим и сам его пиджак стал камзолом. Роскошным фамильным, тем самым, который он не раз видел на портретах в Нотт-холле. На нем поменялась вся одежда кроме той несчастной перчатки, которая приварила его к дубу.

– Проклятье! – пробормотал Тео, сделав очередную попытку оторваться от дерева, но к его удивлению, это вышло без труда. Черная кожа отскочила от ствола. Тео еще раз оглянулся и потер висок.

С этим местом было явно что-то не в порядке.

– Подумаю об этом, когда найду Грейнджер. – сказал себе Тео и сжал левой рукой палочку крепче: ее странная магия не тронула. До него донеслось мяуканье и шаги.

Тео мгновенно наклонился и, приметив расщелину в стволе древнего дуба, нырнул внутрь. Он не сомневался в том, что это была Гермиона, но теперь он решил напасть сам. К удивлению Тео, он провалился не в землянку со свисающими со стен корнями дуба, а в обустроенную комнату. В центре стоял огромный котел для зелий, а по стенам висели пучки трав, однако, что было более важным, Тео заметил гребень, который лежал на маленьком каменном столике. К нему прилагалась записка.

Дорогая, я в Кале. Жду.

Мозг Тео сработал как часы. Вероятно перед ним был портключ, а лежал он тут для Гермионы.

Ни секундой не колеблясь, Тео выхватил палочку и направил ее на гребень.

– Бомбарда. – прошептал он, уничтожая портключ.

***

Она не успела.

Гермиона поняла это слишком поздно, когда уже спрыгнула в жерло каморки Прозерпины. Мать должна была оставить ей портключ именно здесь, но почему-то внутри оказался лишь Проклятый Нотт. Он был облачен в костюм средневекового джентльмена, но, увидев его в этом облачении, Гермиона ощутила к его персоне самую дикую волну неприязни своей жизни. Ее замутило.

Тео был потрясен. Никогда еще в жизни Гермиона не казалась ему настолько прекрасной. Он видел ее много раз, но именно в этой полутьме Нотт как-будто прозрел, Тео чувствовал жар, разлившийся по телу. Он пульсировал на щеках, мешая соображать мозгу. Мерлин, еще ни разу в жизни он не был так возбужден.

– Прозерпина! – простонал Тео. Он не знал, кто такая Прозерпина, он звал Гермиону.

Она в ужасе отступила, прижимаясь к стене. Тео наступал, он задыхался. Его трясло ублюдочным жаром. Гермиона попыталась сбежать. Ей удалось подняться по ступенькам каморки в туман Черного леса, но уже наверху руки Тео пригвоздили ее к дубу, выбив столп искр из глаз. Гермиона простонала, ударившись затылком о древнюю кору дуба.

Их обоих передернуло, когда неожиданно простые джинсы и рыжий свитер Гермионы тоже начали трансформироваться. На глазах Тео на ней появлялось золотое парчовое платье до самых пят, волосы удлинялись, достигая колен беспорядочными кудрями, а на голове расцвел венец из золотых сусальных роз.

Тео сморгнул. Его лихорадило, руки, сжимавшие локти Гермионы, трясло.

– Ты будешь моей?

Она дернулась, пытаясь дать ему ногой в пах. Тео держал ее крепко, зафиксировав своими ногами ее. Ему удалось перехватить удар.

– Никогда. – прошипела Гермиона. – Кантанкерус! Знай, что ни я и ни одна из моих дочерей не станем твоими!