Текст книги "Я не играю! (СИ)"

Автор книги: Pantianack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Глава 27
Ставки Игры

* * *

– 29500 Физическая Мощь + 1 Уровень персонажа – 40

– 33100 Стойкость + 1 Уровень персонажа – 41

И… всё. Гриндвол* всё ближе (ситуация, когда достижение следующего этапа не ограничено по факту, но его осуществление требует от игрока усилий, часто несоразмерных и вызывающая вопросы по поводу целесообразности нахождения в игре. Искусственное, порой, откровенно не честное растягивание геймплея со стороны разработчика.), господа и дамы. Больше у меня вряд ли получится брать по пять уровней за данж при текущих расценках. А дальше будет только хуже. С другой стороны, утешаем себя тем, что у обычных людей и этого нет.

Наверное, стоило задержаться перед заходом к боссу ещё на пару часиков в самой тюрьме, но уж очень неожиданно на меня свалился тот данж, а зачищать другие коридоры от толп бомжей… Увольте! Во первых, когда на тебя летит толпа трупов – это просто мерзко. Мало того, они ведь ещё могут и толпой запинать! А респаунов-то игрой не предусмотрено. Это было во вторых. А в третьих… Ну сколько я с них заработал бы? Ещё максимум на уровень, да и то, только при условии, что вычищу все коридоры. А это сутки. И я не преувеличиваю. Опять же нужно было сделать привал, что-нибудь поесть. А что? Фантики от пайка? В общем… горевать за упущенные выгоды я не стал. Вместо этого, прорефлексировал всю ситуацию за вордовским документом, решил для себя, что всё сделал правильно и перешёл к разбору лута.

Целых восемь янтариков! Небывалое богатство! На всякий случай два оставил в быстром доступе, остальные убрал в баночку и снова засунул в инвентарь. Вряд ли я осмелюсь выложить их из своего хранилища когда-либо. Три узла монеток так же решил не трогать. Весили они куда меньше шкатулки с золотом, разве что ткань стоит заменить, уж больно ветхая, да узлы вышли не очень аэродинамичные. Надо будет озаботиться кошельками.

Ну и наконец, главное блюдо – доспех. О… Моему восторгу не было предела. Несмотря на то, что он занимал всего одну ячейку инвентаря, в надетом состоянии с него можно было убрать шлем, перчатки, пояс, сапоги, да и разложить на отдельные составляющие, а потом собрать всё это прямо на мне. Как я уже говорил, броня слегка сковывала мои движения, но прокачка грузоподъёмности уже ещё немного сгладила этот эффект, думаю, с набором уровней это и вовсе перестанет быть для меня какой-то проблемой и сальто-авербах при полной выкладке не будет для меня чем-то невозможным. Когда-нибудь. Но даже сейчас носить его было вполне комфортно. Мой порог переносимого веса уже достиг пятидесяти восьми килограмм, а штраф к передвижению, начинающийся с половины этого значения, показывал, что у меня по мимо шестнадцати кило брони оставалось ещё двенадцать на оружие и расходники. Нормально. Определённо надену его в следующий данж. И… шлем долой. В смысле, на полку. Всё-таки обзорность он режет прямо-таки сильно. Ну и да, целый килограмм минус. С другой стороны, защита головы лишней точно не будет. Интересно, получится ли доработать его болгаркой?

Прочахнув над своими сокровищами до самого вечера, сделал вылазку за продуктами. Давно не видел вечерний город настолько пустым. Редкие люди спешили домой до наступления комендантского часа, благо у меня времени было впритык как раз на то, чтобы добежать до ближайшего «у дома», который собственно, был в резан непосредственно в сам дом и закупиться чем-то скоропортящимся, что можно съесть прямо сейчас.

– Эй, парниша, а ну стой! – окликнули меня.

Я остановился, оглянулся и увидел, как патруль срочников, околачивающихся неподалёку решительно двинулся в мою сторону.

– Кто такой, откуда идёшь? Что, не знаешь, что уже по домам сидеть надо? – без вступления наехал на меня один из не совсем «добровольных дружинников». – Давай сюда документы!

Группа была довольно разношёрстной. Пятеро. Докопаться до меня решил низкорослый коренастый парень с золотой, дембельской, кажется, бляхой на ремне (Лёха как-то посвящал меня в тамошние традиции, но я не особо вникал). Ещё двое старательно отводили глаза и то ли делали вид, что их тут нет, то ли следили за тылами. Один, вроде бы кавказец, как бы невзначай зашёл мне за спину, а возвышался над ними высокий детина с одной тонкой лычкой на погонах. То ли младший сержант, то ли вообще ефрейтор. У него на груди справа закреплена рация, а с лева жетон с надписью «Дружина». Все в однотипной форме, у каждого на поясе резиновая дубинка.

– А, по какому, собственно, поводу вы меня остановили? – вежливо интересуюсь я.

– Слыш, ты чё? Не понял? Тебя дружина остановила, гони ксиву! – оскорбился моему неповиновению коренастый.

– Зови куратора, тогда покажу. Ему, если тот реально из полиции. До наступления комендантского часа ещё сорок минут было. На каком основании вы меня останавливаете?

– Чё умный самый? – начал закипать мелкий.

– Я не умный, у меня мама юрист и телевизор дома есть. Так что я точно знаю, что документы вы спрашивать не должны. Вы должны пресекать беспорядки. А у меня ещё сорок минут порядок будет.

Картина маслом. Мальчиков впервые за полгода выпустили из загона, именуемого воинской частью. Мальчикам скучно, мальчикам нужны впечатления. А ещё им дали дубинки, и потому – они здесь власть. Собственно, из таких вот как этот мелкий, и вырастают всякие любители превысить полномочия.

Перевожу взгляд на самого высокого.

– Я знаю, зачем вы до меня докопались Отойдём перетереть?

– Ты чё, попутал⁈ – попытался толкнуть меня мелкий. Но высокий успел.

– Саня, тихо. А ты, борзый, ну давай, отойдём, – когда мы уже сделали пару шагов в сторону, ещё и прирыкнул на своих. – И пока не бузите тут.

Отойдя на другой конец освещённой витрины «дед» демонстративно закурил, давая мне начать.

– Когда на дембель?

– Не раньше, чем эта херня закончится, – скривился парень. – С поезда сняли.

О как. Ну, в принципе, ожидаемо. Где-то людей надо было брать. Понятно, что им всё компенсируют, но по-любому парень это время предпочёл бы провести уже дома.

– Ясно, что куришь?

Тот демонстративно показал мне пачку уставного «сена».

– Чего сказать хотел?

– Просто поинтересоваться. Ты же знаешь, что я вот уже сейчас могу звонить в полицию и жаловаться на произвол?

– И хера ли? Всё равно нам ничего не сделают. Людей нет.

– Пока не сделают, но если продолжите в том же духе, твои псы когда-нибудь сорвутся, а отвечать за них будешь ты. И вот тогда тебе зад пришкварят по всей строгости в назидание остальным.

– Ты мне, типа, угрожаешь?

– Напоминаю, что над тобой дизель висит вплоть до самой отметки в военнике, а у ментов и без вас проблем хватает. Люди напуганы, каждое утро трупов грузовиками вывозят. Зачем ещё больше бузы разводить?

– Ну ты-то не шибко и пересрался.

– А ты по мне людей не меряй. Я тебе вот что сказать хочу: следи за своими, они за себя мотать будут, а ты за них всех. Ну а чтобы ты сейчас не подумал, что я тебе грозить ментами и карами решил, давай сделаем так: Я сейчас иду в магаз и покупаю тебе хорошее курево и бутылку чего-то дорогого. Одну, чтобы просто настроение поднять. Ну и закусить. Мне не в падлу немного подкинуть на радость солдатикам. Потом мы расходимся, как в море корабли. А ты подумаешь хорошенько и воспитательную работу проведёшь. Чтобы дурью маяться перестали.

– Две бутылки. И две штуки.

– Чтобы вы ужрались и продолжили беспределить? Нет уж. И денег не дам, можешь даже не пытаться пугать. И давай уже выбирай: добровольный разовый взнос или вымогательство. У меня мало времени.

Смотрю прямо в глаза ефрейтору.

– Пёс с тобой, согласен.

– Вот и ладушки. А если решите, что самые умные, ваши жизни изменятся раз и навсегда.

– Ты, типа, к мусорам побежишь? Не боишься «красным» остаться? – затянулся своим «сеном» длинный.

– Сначала вспомни, кто тебе твою волшебную палочку на вечер выдал и из части вызвал, а потом уже цвета примеряй.

Будет он мне тут ещё за понятия задвигать. Житель девяностых…

Длинный скрипнул зубами, но промолчал, а я пошёл своей дорогой. Как ни странно, ни уважения ни презрения мне эта стычка в их адрес не добавила. Ну типа блатные поцики, ага, охраняют мир и покой, да. А ну как их завтра холодными найдут, потому что кто-то поехавший с системой недостаточно быстро бегает? А так хоть будет какая радость напоследок. С другой стороны им могло понравиться так вот нависать над людьми и брать мзду непонятно за что… Это по-любому будет моей виной и мне лишь остаётся верить в то, что я донёс до длинного правильную мысль о своевременности и разумности тех или иных мыслей.

Когда я прошёл мимо остальных срочников, мелкий попытался выйти мне навстречу, но его остановил окрик высокого:

– Не лезь, всё нормально будет.

В магазине долго не проторчал. Благо народа под закрытие уже не было. Набрал себе всякого питательного. В основном молочки, хлеба, колбасы, яиц, сахара… Не забыл и пробанду солдатиков-вымагатиков. Потворствовать им откровенно не хотелось, да и скреблось что-то под затылком, что я делаю нечто неправильное. Но драться с ними было себе дороже. Как это не прискорбно – сейчас они власть, а мне привлекать к себе внимания очень не хотелось. Так что набрал им фруктов, чипсов, вяленого нарезного мяса, купил полулитровую бутылку «Егеря» и хороших, по словам продавщицы, сигарет. Своё покидал в рюкзак и сразу в инвентарь, ну а «добровольное» утрамбовалось в плотный белый пакет. Расплатившись, вышел из универсама. До начала комендантского часа оставалось десять минут.

Срочники было, ринулись ко мне, но старший опять их окликнул. Я поставил пакет на землю, кивнул высокому и пошёл в сторону дома. Думаю, в этот раз всё обошлось.

Такая вот новая реальность.

Уже зайдя домой, набрал номер Лёхи и спросил, как тот жив-здоров. Оказывается, парень приезжает завтра. Тех, кто выполнял физический норматив, в число коих входил и мой друг, прогнали по ускоренному курсу и уже завтра парень будет дома, в форме погонах и с табельным оружием. Людей не хватает, так что он тоже будет патрулировать улицы и заниматься прочими делами. Потом, конечно, придётся доучиться, но это будет уже после того, как утихнет кризис. И разумеется, такая вот практика скажется на них более чем благотворно. На тех, кто её переживёт, блин.

Не будем о грустном. Завтра друг возвращается. Не знаю, по какому графику он будет нести службу, ему самому ещё ничего об этом не сказали, но, думаю, во второй половине дня удастся пересечься. Надо будет поделиться с ним своими наблюдениями по поводу собственной тушки. Не дай бог ему это знание понадобится.

* * *

В долгий ящик решил не откладывать и поехал в банк прямо с утра. Опять же ото всех монет избавляться сразу не стал, решил сдать на пробу десяток. Что до легализации, то я мыслил так: Серебро – это не золото высшей пробы, с ним можно и грубонуть. А потому, поехал в тот банк, с которым имела дело мама.

Доехав до учреждения, запарковался и не стал стоять в очереди, а сразу пошёл к девушке, встречающей клиентов.

– Здравствуйте. У меня есть ячейка в этом банке, и я хотел бы получить к ней доступ.

Девушка смерила меня оценивающим взглядом и улыбкой «по Карнеги» и вежливо поинтересовалась:

– Доброе утро. Не могли бы вы предоставить документы, удостоверяющие вашу личность и ключ от ячейки.

– Да, конечно.

Ключик был небольшим, но довольно заковыристым. С гравировкой банка на одной стороне и четырёхзначным номерком на другой. Ни того ни другого в руки отдавать не стал, сотруднице хватило вида ключа и моей схожести с фото в паспорте.

– Подождите минуту, сейчас к вам спустится менеджер. Он и проводит вас в хранилище.

На самом деле, я никаких ячеек в банках не снимал, мне бы это в голову не пришло. Это сделала мама ещё при жизни и не забыла завещать мне права на неё, о чём мне немедленно напомнил высокопоставленный служащий. Пришлось потратить ещё какое-то время на соблюдение всех формальностей прежде, чем передо мной оказался большой продолговатый пенал, закрытый на тот самый ключ. Внутри были аккуратно уложены документы по делам, которые мама по тем или иным причинам решила сохранить, свидетельства о рождении, прочие документы, подтверждающие те или иные факты. Это меня не интересовало. Сделав вид, что нашёл что-то в углу пенала, достал из него кошелёк с десятью серебряными монетами. Сам не знаю, для чего мне это понадобилось, денег у меня и помимо того не очень легального миллиона, что я получил за продажу золота, было более чем достаточно. Наверное, просто пытался нащупать границы дозволенного. Так или иначе, «достал» кошель, закрыл пенал и вновь вызвал служащего.

Уже после того, как меня вывели из хранилища, я поинтересовался у того же менеджера.

– Простите, а вы драгметаллы покупаете?

– Простите? – даже растерялся сотрудник.

– Ну… вот. – продемонстрировал бархатный мешочек, подвязанный шнурком, из которого высыпал на ладонь несколько монет. – Обнаружил в ячейке. Никаких документов об этих кругляшках там не было. Распоряжений или записок тоже. И… я просто не знаю, что с ними делать.

Дальше меня повели в ещё один кабинет с диваном и столом, где уже третий сотрудник осмотрел деньги иного мира и, посокрушавшись начал говорить мне то, что я и так знаю. Клейма банка нет, информации о пробе нет, документов опять же нет. Так что придётся вызывать независимого оценщика. И разумеется, на историческую ценность эти монетки претендовать не могут, так что банк сможет забрать у меня их по цене лома и «слегка» ниже рынка.

Ну и замечательно! И, разумеется, давайте заплатим все возможные налоги! Да, я в этом уверен! Пока мы ждали оценщика, нам принесли кофе и всячески старались мне угождать. Наконец, дверь в кабинет открылась, и я удивлённо вскинул брови.

– Сильвестр Рудольфович, какими судьбами? – встаю со своего кресла и удивлённо тяну руку. И мысленно чертыхаюсь.

– Здравствуй, Денис. Да вот, сижу, значит, у себя в офисе, а тут звоночек мне. – добродушно усмехается пожилой еврей. – Мол некий молодой человек хочет продать несколько монет из благородного металла без клейма и пробы. И очень нужна помощь оценщика. Вот, кстати, знакомься. Андрей Тимофеевич.

Вошедший следом за толстым ювелиром (хотя скорее, местным королём ювелирной индустрии), которому я не так давно продал золотые монеты, мужчина был напротив высок и худощав, носил костюм-тройку и очки в тонкой овальной оправе.

– Очень приятно. – Жму руку и ему. Ну что ж, ладно. Именно этого я и боялся, на самом деле. У нас слишком маленький город, чтобы творить дичь навроде доставания неучтённых драгметаллов из широких штанин и долго оставаться незамеченным. С другой стороны, мне и так уже слишком везло.

К моему величайшему изумлению, сама процедура прошла более чем благоприятно. Оценщик с моего позволения какое-то время измывался над драгметаллом, капал на монетки различные реактивы, жёг их паяльной лампой до почти полного расплавления, подолгу рассматривал в монокль чеканку и постановил, что деньги эти очень старые, а доля серебра превышает девяносто процентов. Подивился, что меня интересует только цена лома, но, одёрнутый своим начальником, развивать дискуссию не стал. А вот представитель банка приободрился. По итогу я стал богаче ещё на двести тысяч с небольшим хвостиком, после всех обязательных вычетов и получил расчёт прямо на карточку.

А вот банк покидал в компании не очень радостного ювелира.

– Прокатимся? – поинтересовался он тоном не подразумевающим отказа.

– Я на своей, Сильвестр Рудольфович, но присесть и поговорить можно. Вас устроит?

– Пойдём.

Расположившись в его шикарном седане на заднем сидении, какое-то время безучастно выдерживал сурово-опечаленный взгляд.

– Знаешь, Денис, я немного разочарован твоим обманом, – мягко и, кажется, по-отечески начал обличать меня он. – Я думал, что высказался достаточно ясно, предлагая купить у тебя все монеты

– Моя совесть чиста перед вами, Сильвестр Рудольфович, – беззаботно пожимаю плечами. – В тот раз речь шла о… более ценных изделиях, коих у меня больше не прибавилось. К тому же, на тот период и серебра у меня не было.

– А как же байка о том, что ты нашёл их в ячейке матери?

– А кроме того, – продолжил я, проигнорировав его замечание. – Это была разовая сделка, вроде бы не предполагающая, между нами, иных обязательств, так ведь?

Следующий недовольный пассаж про излишне наглую молодёжь я выдержал, вежливо улыбаясь одними губами.

– Сильвестр Рудольфович, я… очень ценю ваше время и не хотел бы злоупотреблять им. – По этому решил, что белый металл не стоит вашего внимания, – наконец, выдавил я из себя под его суровым взглядом.

Старый еврей хмыкнул, оценив аккуратность посыла.

– Знаешь, я уже много где видел эти монеты. Их несут мне в ломбарды, тоже сочиняя всякие басни про наследство и клады. Интернет-аукционы полны таких лотов, а в описании фигурирует каждый раз новая и неизвестная до селе цивилизация. Цены просто астрономические. А тут некий молодой человек сдаёт целую кучу подобного по цене лома! И я подумал, а вдруг у него есть ещё? А вдруг, он может достать ещё? А вдруг, он может рассказать, где он их берёт?

– Сильвестр Рудольфович, это не серьёзный разговор, и мы с вами его уже проходили. Я не расскажу, где их достал, – моя рука легла на ручку двери, но замок на ней довольно неприятно щёлкнул, блокируя мне выход.

– Ты же понимаешь, что я трачу на тебя своё время только из уважения к твоей покойной матушке?

– А если бы вы её не знали, я бы уже сидел где-нибудь в подвале с иглами под ногтями? – подался вперёд я, от чего старик внезапно стушевался. Даже попытался отодвинуться, но его округлая тушка в стеснённых условиях этого сделать не смогла.

– Денис, ну зачем ты так? – упрекнул он меня взглядом. – Дай мне хоть что-то. И мы смогли бы построить вполне успешный, а главное, чистый бизнес. Думаешь, я не понял, зачем ты пришёл именно в банк?

Тут уже я призадумался. Терять было уже нечего, нежелательное внимание уже было привлечено, но канал сбыта мне действительно был нужен. Что ж, в конце концов, почему бы и да?

– Бизнес – это хорошо. Но есть нюанс.

– Вот как?

– У меня есть ещё монеты, но я не знаю, как и когда получу их снова. Более того, эта моя, скажем так, халтурка подразумевает большие затраты и сопряжена с прямым риском для жизни. – в подробности вдаваться не хотелось, да и не нужны они были. – Опять же, на территории Российской Федерации не происходит ничего криминального. По крайней мере я перед законом чист и никакой «мокрухи» на мне нет.

– В это можно поверить. – покивал старик. – На Е-bay эти монетки тоже уже мелькают. И серебро, и бронза и медь. Ещё подробности будут?

– А вот в них вы, уже, не поверите.

– Я настаиваю.

– Ладно. Раз в несколько дней я прохожу испытание. Эдакую арену на выживание, расположенную за пределами нашей страны. Я не получаю за это награды, но никто не запрещает мне присвоить некоторые ценности. Это может быть всё, что угодно, но оно всегда очень-очень старое. Ткань рвётся в руках, дерево – почти труха, алкоголь не пригоден для питья, а драгоценностей мне там видеть ещё не доводилось. Один из моих трофеев – бронзовый гонг. Красивый, антикварный. Интересует?

– Гонг? – опешил ювелир.

– Ага, очень мерзко звенит, надо сказать, аж зубы сводит.

– Было бы… забавно на него взглянуть.

– В таком случае мне остаётся только пригласить вас к себе на чашечку кофе.

Гонг по итогу я ювелиру подарил. Не нужна мне дома такая вот хренотень. А дядечка в свою очередь подивился от того, как я использую площади довольно дорогой квартиры. И это я его ещё в свою комнату не пустил. Ну… туда, откуда ещё не весь склад перенёс.

Ну и соглашение мы определённое заключили. Когда у меня появится что-то интересное и антикварное или просто ценное, я сообщаю об этом напрямую Рудольфычу и мы встречаемся где-то у него в офисах. Или дома. Не важно. Дальше идёт торг и я получаю чистый нал в виде премии за некие работы, согласно наряд-заказу. Или ещё как-то. Для этого мне придётся зарегистрировать себе «Частное Предпринимательство» или «Самозанятость», некое нововведение в законодательстве. Опять же не грубим, так что если сумма получится слишком внушительной, как было с золотом, то она будет дробиться на несколько выплат. И все остаются в прибыли.

Глава 28
Интерлюдия. Глава 28 Вне Игры

28 Интерлюдия.

– Сергеич, добренького вечерочка.

– Рудольфыч? Ты по поводу ломбарда?

– Лом… а, да, и его тоже. Узнали что-нибудь? Перечень ценностей вам уже передали?

На том конце связи тяжело вздохнули.

– Да. Похитили в основном деньги, кое-какой электроинструмент, велосипед и антикварную катану.

– И что, даже золото не взяли? – подивился ювелир.

– Скорее всего не успели вскрыть сейф. Только кассу. Мы предполагаем, что наличность у взломщика была в приоритете.

– Я тебя понял. А почему ГБР так долго ехала, не уточнишь?

– Свободных машин не было. Все в разъездах, ты же знаешь. Как освободились, так сразу и приехали, но сам понимаешь… Лучше расскажи, почему на камерах ничего нет? Ты же умный человек, Рудольфыч. Зачем на таком экономишь?

– Да человечек там уж больно надёжным казался. Живёт в ломбарде, ни детей, ни плетей. Всё на нём было, и он не жаловался. А тут такое… Нашли его, кстати?

– Нашли. В двух кварталах от места. В мусорном баке с проломленной головой. На опознание кого-нибудь пришлёшь?

– Жаль. Очень жаль… – погоревал ювелир. – Пришлю, конечно. Я же с тобой сотрудничаю.

– А что ещё хотел?

– Да так… Ты Одинцову помнишь? Вроде бы даже у вас с ней что-то было.

– Было-было, но не срослось. А тебе-то что с неё?

– Да с сыном её недавно пересёкся. Не поверишь! Возмужал! Да так, что мне немного страшновато стало.

– Знаю. – удивил пожилого мужчину неожиданно переменившийся тон начальника полиции. – Даже не думай на него давить.

– Даже так? – иронично усмехнулся Сильвестр Рудольфович, но вспомнил тот краткий миг, когда ему реально стало страшно находиться с парнем наедине.

– Только так. У вас с ним какие-то дела, да? Вот и веди их и потише. Не дай бог спугнёшь.

– Ос-с-с-поди! Да во что же он впутался в конце-то концов! Он говорит, что его убить в любой момент могут, ты говоришь не давить…

Мужчина на том конце глубоко и очень устало вздохнул.

– Рудольфыч, давай я тебе только раз скажу и повторять больше не буду, хорошо? Так вот: парнишка опасен! Но адекватен и по закону его притянуть не за что, а мы просто не можем его вызвать и расспросить. Не после прошлого раза. Потому что с большой вероятностью он от нас совсем закроется и тогда мы не только ему не поможем, но ещё и черт-те сколько таких детей на смерть обречём! Так что смело покупай у него всё, что он к тебе притащит и неси к нам. Всё компенсируем по середине рынка. Так на самом верху решили.

От таких слов престарелый, но ещё совсем не дряхлый мужчина аж поперхнулся.

– Даже так?

– Только так.

– Это касается того беспредела, что сейчас по миру творится?

– Мы не знаем. Вполне возможно, что ещё какая-то напасть.

– Вот уж чего ещё не хватало… – проворчал в ответ еврей и не смог отказать себе в едком замечании. – А ведь я говорил тебе, не ломай мальчишку. Горе у него. А ты всех волкодавов на него спустил. Вот теперь готовь денежку. А я после обеда подскачу.

– Не береди, когда я узнал, что за него грубо взялись, всё уже было сделано. Идиотов везде хватает, тебе ли не знать?

– Тут твоя правда.

– Так сколько готовить?

– Два с половиной миллиона. Парнишка не мелочится.

– Ух ё! Это согласовывать надо.

– И контракт заключить!

Глава 28

– А ты кабанеешь! – восхитился не видевший меня две недели Лёха. Сам он тоже после учебки смотрелся более чем убедительно. Будто всё то время, что отсутствовал, потреблял исключительно анаболики.

– Естественная реакция на внешние раздражители. – горюю я под ехидными взглядами Эльзы и Марины.

Отчасти это и послужило поводом к нашему сегодняшнему собранию. После дай бог не последней прокачки я, отъевшись и восстановившись заметил, что довольно сильно раздался в плечах и вещи из моего гардероба отреагировали на это соответственно. Стрейчевые майки натянулись как изделие номер два, а когда я попытался надеть рубашку, то у меня это, конечно, получилось, но вот застегнуть пуговицы, не разорвав ткань на спине – уже нет. Джинсы просто не налезли на задницу, а широкие штаны «карго» вдруг перестали быть широкими и смотрелись как обычные, если не считать того, что в некоторых местах тоже почти расходились по шву. А, да. Ещё я с каких-то пирогов перевалил планку сто восемьдесят сантиметров.

И ещё мне нужна новая обувь. Потому что прямо сейчас из всего того запаса, что я набрал для походов в данжи, на мою лапу налезают только вьетнамские пенопластовые сланцы. Ну и рыцарские сабатоны, которые, казалось, будучи игровым предметом, росли вместе со мной. Или изначально были рассчитаны на вырост.

Самого Лёху я ещё не перерос. На самом деле, не больно-то мне и хотелось э… увеличиваться, но рост и телосложение – не то, что я могу контролировать при прокачке некоторых характеристик, как оказалось. Алексею, кстати, было норм. Он просто восстановил форму, в которой был в армии. Поэтому он сейчас вышагивал гордо расправив плечи и сияя во все тридцать два. А рядом с ним шёл непонятный гопарь в чёрной толстовке с капюшоном, сутулящийся и то и дело оглядывающийся назад в страхе от того, что шов на заднице вдруг разойдётся как Пангея в эпоху разделения континентов.

– «Хмурость» и «Занудность» тоже прокачал? – осведомилась Эльза.

Девушки обрамляли наш дуэт, собирая на себе и на нас многочисленные взгляды толпы. Концентрация которой резко возросла за счёт уменьшения времени работы комплекса.

– Нет у меня таких статов, – отмахнулся от девушки. – Это природный дар.

Местом действия был выбран единственный в городе торгово-развлекательный центр, который так и назывался «Центр». У нас вообще в городе с этим было просто: едешь в «парк» – и все понимают, что за парк. Едешь в «Центр» – и опять всё становится понятно. И если кто-то вдруг спросит про бассейн или стадион, то тоже да. В смысле «Бассейн» и «Стадион». Наверное, была бы даже уместна шутка про суровых советских маркетологов. Но в оправдание таких вот маркетинговых решений хочу заметить, что для городка со стотысячным населением все вышеперечисленные здания были в просто шикарном состоянии. И представляли из себя полноценные комплексы, которые предлагают на больших площадях кучу разных активностей.

Так в «Центре» помимо магазинов на трёх этажах наличествовали и зал с игровыми автоматами и фудкорт и несколько залов кинотеатра. В общем – было где потратить день. И даже новое расписание жизни, включающее в себя чуть ли не военное положение практически не повлияло на эти места. Разве что из кинотеатра убрали ночные показы.

Несмотря на то, что в торговый центр всю компанию привёз я на крутом внедорожнике, это не мешало мне выглядеть гопником из девяностых на фоне двух красоток и подтянутого Лёхи. От того ещё больше хотелось ссутулиться и накинуть капюшон худи, чтобы вообще скрыть лицо и притвориться, что иду не с ними. Покупать одежду я не любил в принципе, а тут ещё у девушек, которых «на выгул» вытащил с собой мой компанейский товарищ, было слишком хорошее настроение. Судя по их оговоркам и недвусмысленным замечаниям, они всерьёз собрались играть в нечто вроде «одень Кена». К счастью, мою судьбу в этом плане разделил и товарищ, так что море стыда, время от времени разражалось воплями двоих утопающих. Не привыкли мы переодеваться на потеху девушкам, подтаскивающим нам всё новые и новые шмотки.

Через какое-то время забив две трети моего инвентаря и ещё несколько пакетов сверху, мы поменялись ролями уже в отделах с товаром для женской аудитории. С местью, так или иначе ничего не получилось. К выбору одежды нас не допустили, к нашему с Лёхой общему искреннему облегчению, но устроили импровизированный показ мод.

Клянусь, я никогда не видел и не перебирал так много одежды.

Но хочу заметить, что девочки выбранные для себя шмотки оплатили сами. На подарки не намекали, да и на бренды не велись. Показывали нам только то, что им шло и мнение спрашивали только для того, чтобы лицезреть нашу реакцию. А реакция, честно признаться, была даже у меня. Что блондинка, что шатенка обладали неким магнетизмом, заставляющим глаза окружающих подолгу смотреть им вслед, а мысли виться вокруг точёных фигурок…

– Б-р-р-р! – Потряс я головой во время очередной смены нарядов.

– Жрать хочу. – удивил меня товарищ. Я вот, тоже есть хотел, но напрочь забыл об этом у порога женской примерочной. Либо он по жизни кремень, либо часто практикуется, либо я чего-то о нём не знаю.

– Чего-то ты какой-то непробиваемый. В учебке замотивировали?

– Да нет… – мотнул головой парень. – Рассказали кое-чего. Такое, что нарочно не придумаешь. И вот теперь не знаю, чему верить.

– Про них или про меня? – хохотнул я. Но друг сарказма не услышал.

– Про Эльку и Маринку. Не от теперешнего беспредела они из Ёбурга свалили.

Ну… собственно, это было ожидаемо. Девочки нам достались откровенно странные, так что тут друг меня не удивил.

– Расскажешь?

– Потом. Как одни будем.

– Как скажешь.

Настроение друга передалось и мне, и это не укрылось от неплохо чувствовавших атмосферу девушек. Импровизированный показ мод был благополучно свёрнут, а действие плавно переехало в фудкорт. Свежая пицца и сладкая шипучка немного разрядили атмосферу. На лицах вновь появились улыбки, снова пошли разговоры на отвлечённые темы. На этом моменте я катнул по столу ключи Лёхе, а сам отправился в туалет. Машину другу я доверять не боялся, а вот шанс того, что обратно я выйду через стену тумана уже следующим утром, отметать не стал.

Благо, всё обошлось. С уборной. А вот с возвращением – не очень.

– Ба! Какие люди! – встретил меня голос Синицына К голосу прилагался сам парень, высокий хлыщ с ног до головы обмазанный брендовыми шмотками, три мордоворота из его свиты, оттеснившие вроде бы в шутку Алексея и бледные как мел девушки, сидящие за столом и дрожащие, как кролики пред удавом. – Ну чо, как сам? Как здоровье, как матушка… ах да, забыл…

И да, Синицын – из того типа самых охрене(вших)ных людей, которым все по жизни должны. Тоже одноклассничек. И в парке с нами он из арбалета стрелял и на приветственной вечеринке у девушек дома, скорее всего, был. Только там он не делал ничего выходящего за рамки. Просто корчил из себя самого-самого, на что никто уже не обращал внимания.

В школе мы друг друга старались… не замечать. Поначалу он, вроде как пытался подкатить ко мне, как к равному, мол тоже золотой мальчик, должны держаться вместе, но мне его понты всегда были до фонаря и я тусовался с «задротами» и Лёхой. Дальше, на время института наши дорожки разошлись. Он, вроде как в другой город уехал. Чуть ли не в Москву. И чего ему там не сиделось?