Текст книги "Крыло зимы (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== 1. ==========

Базарная площадь шумела сотнями голосов, взрывалась громкими криками зазывал, лоточников наперебой предлагающих свои товары, детским смехом, ржанием мулов и привезённых на продажу лошадей. Кругом носились дети, туда-сюда сновали юркие карманники.

Джек любил выходить в город, бродить вместе с парой охранников по улицам, заглядывать в таверны, садиться в угол, заказывать недорогой обед на троих и наблюдать за тем, как живётся в столице простому народу. Любил бродить по пёстрому базару, торговаться до хрипоты и, как и многие, спешить на выступления трупп бродячих артистов, надеясь увидеть что-то новое.

В этот раз яркие повозки стояли полукругом, создавая подобие сцены. Музыканты били в барабаны, поднимая в душе что-то злое, первобытное, готовое броситься в пляс.

Джек, пробившись сквозь плотную толпу, замер, увидев его. Крепкий, мускулистый, смуглый, он гнулся и взлетал под барабанный бой, танцевал как в последний раз. Длинное полотнище алой ткани с разрезом на боку то и дело взмывало, открывая сильные длинные ноги, распахнутая рубашка показывала волосатую грудь с перекатывающимися мышцами. Темные глаза сверкали, отражая свет факелов.

Джек сглотнул. Он никогда не видел таких… а дальше фантазия ему отказывала, и он мог только молча пялиться на кисти рук, ноги, грудь, твёрдый накачанный пресс.

В последнее время отец будто с ума сошёл, разогнал всех приятелей сына, и с мужским обществом у Джека стало совсем тяжко. Король Сайлас подозревал всё и всех в греховных мыслях – хотя кто бы говорил, будто бы Джек не знал, что у короля по бастарду в каждой деревне на несколько лиг вокруг Шайло. Если до войны он ещё мог позволить себе зайти в бордель с особыми услугами, то теперь за такое можно было лишиться не только части заработка, но и головы, и народ осторожничал.

В паху тянуло. Хотелось прикоснуться к этой смуглой коже, уткнуться носом в стык плеча и шеи и ощутить на бёдрах жёсткую хватку мужских ладоней, именно этих ладоней.

Приметив главного среди артистов, Джек поманил его к себе, вложил в ладонь пару золотых и приказал привести танцора в его дом, купленный когда-то давно, чтобы не таскаться после шумных загулов по трактирам во дворец.

Танцор явился, когда представление закончилось. Он вошел в дом и встал в дверях гостиной, глядя на Джека. Даже на расстоянии в несколько шагов от него пахло чистой водой, благовонными маслами, огнем и немного – потом.

– Десять золотых, – хрипловатым голосом сказал он, – и я твой на всю ночь. Одно условие.

– Говори, – велел Джек и отвернулся.

Его вело от одного только взгляда на совершенно незнакомого мужика. Ни один его прежний любовник не заводил настолько, что начинало коротить мозг, и он совершенно забывал, что хотел от человека. Джек ведь его не трахаться позвал, а попросить о приватном танце, полюбоваться на эту хищную грацию и силу без свидетелей, но такие чёткие рамки и откровенность гостя даже импонировали.

– Браслет снимать не буду, – сказал танцор и потянулся грациозно и гибко, выгибаясь в пояснице и покачивая бедрами. На его левом запястье и правда был грубый железный браслет с оскаленной волчьей головой.

В голове Джека будто что-то щёлкнуло. Ещё никто не предлагал ему себя так открыто, с самодовольным бесстыдством. Паршивец явно знал, насколько хорош, и пользовался этим на всю катушку.

– Идёт, – согласился Джек и кинул ему весело звякнувший золотом мешочек. – Идём, и зови меня Джек, – поманил он танцора за собой в спальню.

– Брок, – представился танцор и пошел за Джеком. – Сплясать для тебя? Или ты хочешь совсем приватный танец, Джек?

Джеку в лицо плеснуло горячим, он шумно сглотнул и повернулся прямо на лестнице, окинув своего гостя долгим взглядом.

– Всё, что ты можешь, – попросил он, очень надеясь, что его голос не звучал настолько жалобно и просительно, как ему показалось.

– Я многое могу, – низким голосом сказал Брок, положив руки Джеку на бедра. – У нас вся ночь впереди.

Если быть совсем уж откровенным, Джек не надеялся на целую ночь. Он, конечно, был ещё совсем молод, но обычно запала хватало совсем ненадолго, потом в душе поднималась какая-то странная гадливость, желание отмыться от чужих прикосновений, а вот Брок, как и его танец, будили в душе какой-то совершенно незнакомый голод, выносящий мозг на раз.

Брок двигался плавно, тягуче, словно хищник, огромный лесной кот. Щурил бесстыжие глаза, ухмылялся, будто бы знал о Джеке всё и мог управлять им одним движением пальца.

Брок поднялся на ступеньку выше, положил руку Джеку на талию и шепнул:

– Веди, Джек.

Джек обнял его, потёрся всем телом, уткнулся носом в плечо, втягивая запах, замер, пережидая, пока голова перестанет кружиться и глотку рвать жалобный просящий скулёж.

В спальне Джек медлить не стал, скинул с себя одежду, взобрался на постель и поманил Брока к себе, с ума сходя от одной только мысли, что эти ладони коснутся его кожи. Джек никогда не бывал снизу, но почему-то с этим совершенно незнакомым человеком он не был бы настолько против.

– Иди сюда.

Брок дурманил одним свои видом, тем, как смотрел, двигался, как пах. Джек на мгновение зажмурился. Брок пах правильно: сильным здоровым мужиком, без всех идиотских притираний и восточной приторной сладости благовоний, пах огнём, металлом, мощью – если у неё вообще мог быть запах, то именно такой – немного потом, и это не отталкивало, а лишь заставляло по-животному взрыкивать, тереться о более сильного в стае.

– Красивый… – Брок обошел спальню, зажигая все свечи, но глядя при этом на Джека. – Такой юный и такой красивый…

Он скользнул на край кровати, разматывая ткань вокруг бедер, потянулся к Джеку, целуя его в колено, и ласково провел мозолистой ладонью по внутренней части бедра.

Джек закусил губу, чтобы не потянуться ближе, не развести податливо бёдра, предлагая себя. Он нередко бывал в борделях, знавал всяких партнёров, кто зарабатывал так себе на жизнь или просто любил секс настолько, что всё равно с кем. Брок не походил ни на одного из них.

Тихо заскулив, Джек не выдержал, подался вперёд, ударяясь в грудь Брока, обнял его за плечи, несмело коснувшись губ поцелуем.

Брок поцеловал его и облизал нижнюю губу.

– Сладкий…

Он обнял Джека, притиснул его к себе, провел ладонью по спине, сжал ягодицу.

– Чего ты хочешь, Джек? – шепнул он в самое ухо и прихватил губами мочку.

– Не знаю, – честно признался тот. – Всего. Тебя хочу. Но я… – Джек замялся, смущённо отвёл взгляд. – Я никогда ещё не был снизу.

– Тебе не обязательно быть снизу, – сказал Брок.

Джек не стал говорить, что с ним хотел, только с ним, именно с ним, вовремя вспомнив, что они не пара и даже не случайные любовники, что Джек лишь щедрый клиент, который сам платит за музыку, под которую они танцуют. От этой мысли в голове немного прояснилось. Потянув Брока на себя, Джек обнял его, оплёл руками, снова уткнулся лицом в шею, стараясь скрыть разочарование в самом себе, собственной мнительности. Ему никогда не хотелось кому-то принадлежать безраздельно, только сейчас, на одно мгновение…

Джек трогал Брока везде, гладил литые мышцы, вылизывал вкусную шею, прихватывая губами кожу, обхватил ладонью его толстый член, пару раз провёл по нему ладонью, дразня головку большим пальцем.

Брок еще раз поцеловал Джека, а потом опрокинул на спину и принялся вылизывать сначала темные маленькие соски, а потом спустился ниже, к подтянутому животу. Взъерошил густые волосы на лобке, погладил стоящий член с розовой головкой и поцеловал ее. Взглянул на Джека, чтобы удостовериться, что тот не против, и провел языком от яиц до уздечки.

– Господи, да! – прошептал Джек, дрожа бедрами.

Непривычная ласка била по нервным окончаниям. Ещё никогда и никто не касался его так. Рядом с Броком Джек чувствовал себя девственником, попавшим сразу к главной храмовой жрице, знающей всё об удовольствии.

Брок насадился ртом на член Джека, гладя его по бедрам. Он ласкал его член, облизывал яйца и словно бы невзначай проводил пальцами между ягодиц.

Джек метался, не зная, куда деть руки, вскидывался, то подавая бёдрами, то сжимая ими голову Брока, чтобы не двигался. На самого любовника смотреть не было никаких сил. Джеку казалось, опусти он только взгляд, тут же кончит в тесную жаркую глотку, но Брок будто бы знал его тело наизусть, все точки, места, от прикосновения к которым становилось почти нестерпимо сладко. И стоило Джеку подойти к краю, он тут же отстранялся, сжимал в ладони его яйца, оттягивая момент.

– У тебя есть масло? – спросил Брок, в очередной раз оторвавшись от члена Джека.

– Что? – не понял Джек, поднял на него мутный от возбуждения взгляд. – А, да, сейчас.

Он вывернулся из-под Брока, потянулся всем телом и поднялся. Брок снова его сбивал своей непохожестью на проститутку, у которой всё всегда было с собой, чтобы клиент не отвлекался и можно было закончить побыстрее.

Распахнув стеклянные дверцы шкафа, Джек попытался сосредоточиться и вспомнить, зачем он, собственно, пришёл, испытывая почти болезненную потребность вернуться обратно в сильные жаркие объятия. Схватив первую попавшуюся бутылочку, вроде бы с персиковым маслом, кинул ее Броку.

Брок уложил Джека на спину и лизнул член, чтобы тот не отвлекался. Налил масла на пальцы и принялся гладить его между ягодиц, время от времени легонько надавливая на дырочку. Член Джека тоже не оставался без внимания.

Джек было вскинулся, хотел напомнить про «необязательно быть снизу», но язык Брока, его пальцы на заднице – всё это было настолько желанным, что он лишь упал на спину, раскинул руки и полностью отдался воле человека, которого он, скорее всего, видит в первый и последний раз в жизни.

– Да, – сказал Джек, разрешая всё.

Брок не спеша ласкал его. Он видел, что Джек – аристократ из высокородных. Тонкие пальцы, нежная чистая кожа, податливость на ласку – нет, Джек явно был не из мелкопоместных барончиков. Юный граф, может быть, даже герцог. И так стосковался по ласке…

Обычно Брок соглашался на такую работу, только если звала женщина. Быть с женщиной не казалось ему изменой. И вот – этот нежный податливый чувствительный мальчик с выгнутыми ключицами.

Брок скользнул вымазанным в масле пальцем в тесное колечко тугих мышц – совсем неглубоко. Джек дернулся, но Брок забрал его член в рот до глотки, и Джек расслабился и застонал.

Нечасто Броку доставались девственники голубых кровей. Если честно – вообще не доставались. Поэтому Брок старался, растягивая неопытного любовника.

Изнутри Джек был гладкий, горячий и чистый, и такой возбужденный, что сам не замечал, что принимает уже два пальца. Брок погладил его изнутри в том заветном местечке, из-за которого некоторые мужчины так любили принимать, и понял, что попал верно.

Джека выгнуло дугой. Он совершенно не представлял, что с ним творил Брок, такое чувствовать не приходилось, но эти руки, эти губы сводили с ума.

Вскидывая бёдра, насаживаясь на пальцы – вот кто бы мог подумать, что может быть настолько хорошо и сладко? – Джек тихо подвывал, постанывал. В какой-то момент обхватил Брока ногами, вжал в себя, безмолвно умоляя о большем.

Брок как следует смазал Джека и себя, приставил член к растянутому отверстию, легонько нажал и скомандовал:

– Вытолкни меня.

Джек закрыл лицо руками, тихо болезненно застонал. Странное распирающее чувство не имело ничего общего с удовольствием. Предельная, почти болезненная растянутость, тяжесть внизу живота – всё это скапливалось предательскими солёными каплями в уголках глаз, но Джек молчал, дрожал, боясь дернуться, причинить себе лишнюю боль.

– Давай, – велел он, сам уже не зная, зачем соглашается продолжить.

Брок медленно и неглубоко вошел на два пальца, придерживая Джека за бедра, и вышел, оставив внутри одну головку. Снова толкнулся, уже глубже, и взялся масляной рукой за полуопавший член, нежно подрачивая его.

Когда он толкнулся в четвертый или пятый раз, Джек ахнул, удивленно распахнув глаза. И Брок повторил, и снова, пока Джек не начал стонать – не от боли, а от не испытанного ранее удовольствия.

Желание барабанным боем, под который и танцевал Брок, било в солнечное сплетение, рассыпаясь искрами по всему телу, заново зажигая поутихший в крови огонь. Джек вскидывался на каждое движение, подавался навстречу, то взлетал, оплетая руками Брока за шею, слепо тыкался губами в губы, то падал назад, разбиваясь и собираясь из осколков вновь.

Жаркое, запретное, правильное переворачивало душу, заставляя сердце частить, подпрыгивать к глотке. Брока хотелось со всем возможным пылом любить, принадлежать только ему, уйти вслед за ним из семьи, города, страны, лишь бы быть рядом.

Брок придерживал Джека за бедро одной рукой и ласкал его член другой, и по тому, каким твердым тот был, понял, что Джек уже совсем на грани. Два-три толчка, два-три движения рукой – и Джек излился с жалобным стоном. Брок толкнулся еще раз и тоже кончил в тонкое горячее тело.

Он уложил Джека на кровати поудобнее, наклонился и ласково поцеловал в искусанные яркие губы. Вышел из него, нашел на углу кровати вышитое мягкое полотенце, вытер сначала Джека, а потом себя. Лег рядом, поглаживая его по влажной от пота груди.

Удовольствие оглушило, перетряхнуло кости, вывернуло наизнанку и собрало обратно, что-то поменяв внутри самого Джека. Прижавшись к Броку, он зажмурился, представляя, что тому никуда не надо, и они уже давно живут в этом маленьком домике, завтракают вместе, о чём-то одним им понятном шутят, ходят вместе на рынок. Эти мысли и тепло чужого тела убаюкивали.

Джек и сам не понял как уснул.

Брок задремал рядом с ним и проснулся, только когда начали трещать догорающие свечи, а за окнами забрезжила заря. Тогда он поднялся, укрыл Джека, подоткнул вокруг него одеяло и бесшумно вышел из дома.

========== 2. ==========

Проснувшись, Джек ещё долго лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь в самому себе, стараясь найти хоть что-то неправильное в том, что произошло вчера. И из всего выбивалось только утро.

Он знал, что окажется в постели один, но гнал от себя эту мысль, засыпая. Что же, Брок не разочаровал и ушёл, как и обещал, под утро. Хотя на душе от этого делалось муторно.

– Ваше Высочество, – постучавшись в дверь, Гарри вошёл, подхватил разбросанную по полу одежду. – Вы просили напомнить о сегодняшнем смотре войск. Ваш отец будет гневаться, если вы снова опоздаете. Ванна готова.

Откинув одеяло, Джек поднялся, потянулся, чувствуя приятное напряжение мышц, сладко звенящие почти стершимися отголосками удовольствия, только задницу неприятно саднило. Поморщившись, Джек выпил половину стакана вина, протянутого слугой. Следовало и правда поторопиться, если он хотел сегодня снова попасть на базарную площадь. Отец должен быть им доволен.

***

В этот раз Броку хватило денег на то самое зелье, которое прописал врач, и даже осталось немного отложить. Он успел везде: к знахарке за зельем и домой поутру, чтобы споить зелье мужу, а потом целых полчаса проговорить с ним.

– Я люблю тебя, – говорил Брок, сжимая похудевшие пальцы когда-то самого сильного бойца королевства. – Я все сделаю, чтобы тебя вытащить.

Через полчаса тот снова впал в забытье, но Брок надеялся, что Джек остался доволен и позовет снова. Врач говорил, что если давать это темное, пахнущее дегтем и смолой зелье месяц, болезнь отступит и не вернется.

Брок не испытывал гадливости, продавая себя. Это тоже работа, и ничуть не хуже работы наемника. Никого не приходится убивать. Иногда можно даже получить удовольствие.

Джек Броку понравился. Были в этом мальчишке и какой-то надлом, и в то же время смелость, и отчаянность. Брок тихо понадеялся, что они виделись не в последний раз. Ему позарез нужны были деньги.

***

Джек устало привалился спиной к стене конюшни, погладил любопытную морду своего коня, сунувшегося под руку, выпрашивая яблоко, и наконец смог выдохнуть.

Едва миновал полдень, а ему уже хотелось бежать из дворца подальше, чтобы не видеть довольного лица Сайласа, не вздрагивать под тяжёлым взглядом его ведьмы, не становиться снова предметом сплетен только потому, что он не угоден собственному отцу, и тот только и ищет повода услать его подальше.

Смотр войск – что могло быть проще, но выматывающие нервы и душу комментарии убивали любое желание хоть что-то делать. Да, он боевой офицер. Да, может собрать маленькую армию по соседним сёлам из крестьян и мастеровых. Да, договориться об оружии, доспехах, о лошадях и провианте, не влезая в казну. Да, наплюет на всё личное и будет убиваться, лишь бы вышел из разношёрстного отребья хоть какой-то толк. Но месяца мало, слишком мало даже для обученных бойцов. Джек сумел найти слова, уговорил каждого, кто способен держать в руках оружие, доказать, что никто не защитит их семьи от Гефа, а что получил?

– Мы победили Геф, – безразлично бросил Сайлас, хотя сам же подписал Джека на эту инициативу, поставил перед фактом. – Зачем нам армия в мирное время? Так вот чем занимается принц в обход своих прямых обязанностей…

Джек не знал, как не вспылил, смог удержать себя в руках и не броситься на равнодушно взиравшего на все его труды короля, не вцепился ему в глотку.

– У принца слишком много свободного времени, Ваше Величество, – добавила Томасина, окатив Джека презрительным взглядом. – Я могу подыскать ему подобающее занятие.

«Да, бегу и падаю!» – огрызнулся про себя Джек, но действительно пошёл, потому что Сайлас повелительно кивнул Томасине, позволяя делать с принцем всё, что той заблагорассудится.

Ещё полтора часа он проковырялся в каких-то пыльных фолиантах, написанных на незнакомом языке, раскладывая их по стопкам, таскал непонятные ящики с зельями из подвала в лабораторию ведьмы, получая чувствительные тычки в спину, если отвлекался или имел неосторожность возмутиться из-за «подобающего занятия».

– Вас ждут на Совете, мой принц, – ехидно улыбнулась ведьма, оглядела стёсанные до крови костяшки. – Опоздывать не подобает принцу.

Джек потрепал коня по пушистой чёлке, отдал яблоко, которое вообще-то припас для себя, так как не успел даже позавтракать, и оправил китель. Совет так Совет. Не такая это сложная задача – просидеть в углу пару часов, стараясь особенно откровенно не зевать.

Но Сайласу словно вожжа под хвост попала. Он с пеной у рта снова полоскал своего сына как самый яркий пример злостного растратчика казны, решившего в это нелёгкое для королевства время поиграть в солдатиков, оторвавшего столько рук от посевов, вбухав в это мероприятие непозволительно много золота.

Джеку даже не дали оправдаться. Едва он поднялся, чтобы взять слово, напомнить королю о подписанном им лично указе насчёт сбора ополчения, нулевых затратах для казны, его высмеяли и выставили вон из зала, велев не показываться на глаза, пока не поумнеет.

На базаре было привычно людно и суетно, охранники держались поодаль, давая принцу прийти в себя.

Джек даже не задумывался куда идти, ноги сами собой понесли его в сторону артистов и слышного даже в многоголосом гомоне барабанного боя.

***

Брок танцевал под бой барабанов. Он выкладывался на полную – просто не умел иначе. И кожей чувствовал тот же горячий взгляд, что и вчера.

Восторг зрителей всегда придавал ему сил, но этот взгляд просто окрылял, словно тело лишилось веса и парит в воздухе, как Броку угодно.

Джеку впервые за день было спокойно, можно даже сказать – хорошо. Он смотрел на гибкую фигуру, плавные и в то же время стремительные движения рук, представляя, как бы в них смотрелся меч или кинжал, столько смертоносной хищности было в одном танце. Будто бы Брок не переставая сражался с невидимым противником.

Сил стоять на месте почти не было. Как бы Джек ни хотел задержаться до конца представления, подойти или осмелиться и снова позвать к себе, но не сегодня, не тогда, когда он настолько раздавлен.

Сыпанув в подставленный сундучок горсть монет и указав пальцем на Брока, Джек поплёлся к особняку. Возвращаться во дворец было выше его сил.

Брок догнал его у ограды особняка, легко перемахнул через забор и встретил Джека уже у двери, прислонившись к ней, как пародия на кариатиду.

Удивлённо взглянув на нежданного гостя, Джек жестом остановил ринувшихся было защищать своего господина стражников, отослал их. Оттеснил Брока в сторону, стараясь не выдать себя, своего желания оказаться рядом. Ведь тот пришёл не просто так, увидеться, а отрабатывал плату, хотя именно сегодня Джек совершенно ничего такого не имел ввиду.

– Проходи сразу на второй этаж, там должна быть горячая вода в купальне, – велел он и обернулся к застывшей у лестницы горничной. – Филлис, накрой пожалуйста поздний ужин на двоих в моих покоях и можешь быть на сегодня свободна.

– Слушаюсь, мой господин, – поклонилась она, окинув Брока неприязненным взглядом.

Джек не знал, радоваться или печалиться новой встрече, на душе было погано и серо, не хотелось ничего, кроме как отмыться от презрительных и сочувствующих взглядов, чем-нибудь перекусить и завалиться в чистую постель, не вспоминая до утра.

– Разомну тебе плечи, – пообещал Брок. – Станет легче.

Тускло улыбнувшись, Джек прошёл мимо в купальню гостевых покоев, наскоро ополоснулся и вернулся в спальню, надеясь, что Филлис уже принесла ужин.

Брок устроился за его спиной, приспустил рубашку Джека с плеч, налил на ладони масла и принялся умело массировать, разминая, расслабляя закаменевшие мышцы.

Хотелось ткнуться губами в стриженый затылок Джека, полной грудью вдохнуть его запах.

Джек вполголоса застонал.

– У тебя волшебные руки, так и чувствую, как оживаю, – мурлыкнул он, прижался спиной к груди Брока, снова отмахиваясь от мысли о продажности всего и вся. Сегодня хотелось чувствовать себя любимым.

Брок не удержался и прижался губами к местечку за ухом Джека. Пахло от Джека восхитительно. Брок почувствовал, как погорячело в паху.

Почувствовав задницей заинтересованность Брока, Джек зарумянился, смущённо опустил ресницы и тут же отстранился.

– Давай сначала перекусим, за целый день и маковой росинки во рту не было, – признался он, не в силах отвести от Брока взгляд.

– Давай, Джек, – согласился Брок, размазывая по рукам остатки дорогущего масла.

Они сели за стол, и Брок налил вина – сначала Джеку, потом себе.

– Твоя прислуга отлично готовит, – сказал Брок, принимаясь за жаркое.

Джек в ответ улыбнулся. Почему-то сейчас ему было правильнее и теплее, чем с собственной семьёй. Он уже мог себе позволить не являться на ежедневные семейные завтраки, всё равно Сайлас давно махнул на него рукой, но за все прошедшие годы только сейчас с практически чужим человеком Джеку было действительно хорошо.

Быстро расправившись с жаркое и немного пощипав виноград, он вытер руки и губы салфеткой, поднялся, чувствуя, что усталость наваливается сильнее. Скинул расшитый камзол, на который сменил китель, выходя в город, разделся до нижних штанов.

– Хочу… рассмотреть тебя получше, потрогать. Можно?

– Конечно, – Брок снял вышитый черный жилет, в котором танцевал, распустил шнуровку на штанах.

Ему вдруг захотелось назвать Джека каким-нибудь нежным прозвищем. Но он не стал. Даже не потому, что Джек покупал его тело и его время, а потому, что Джек был совсем юн, а самолюбие юных всегда воспалено.

Джек облизал губы, обласкав взглядом поджарые длинные ноги любовника, провёл ладонями по бёдрам и подтолкнул Брока к постели. Наклонившись над заинтересованно окрепшим членом, дохнул на головку. Он помнил, как вчера Брок ласкал его, как было жарко и одновременно сладко.

– Ты красивый, – шало улыбнулся Джек, отбрасывая разом все дурные мысли. Может, лишь на ночь, но Брок был рядом с ним, принадлежал ему.

Обхватив член Брока ладонью, он на пробу лизнул языком темно-красную налитую головку, недоумевая, как всё это поместилось вчера в нём.

Брок развел колени пошире, подставляясь. У Джека оказался очень нежный рот и юркий горячий язык. Было так хорошо, так сладостно…

Обхватив головку губами, Джек попробовал забрать глубже и с непривычки подавился, закашлялся, из глаз брызнули слёзы.

– Прости, я… – начал было он, но мотнул головой и снова попытался, но теперь медленнее, остановился на середине ствола, плотнее сжал губы.

– Не торопись, милый, – Брок ласково погладил Джека по голове. – Постель – не место для подвигов.

Джек опустил ресницы, доверчиво притёрся щекой к ладони Брока. В груди разгоралось новое чувство, не имевшее ничего общего с тем, что он испытывал ранее. Брока хотелось обнимать, оплести руками, ногами и не отпускать. И пусть для этого пришлось бы платить ему каждый день – пусть, лишь бы тепло, разливающееся по телу от одного лишь прикосновения, не исчезало.

Посасывая крупную головку, Джек прошёлся пальцами по толстому стволу, очертил венки. Брок был вкусным, пусть и немного странным на вкус, пряным, по-мужски терпким, правильным.

Брок откинулся на подушки, отдаваясь рукам и рту Джека. С этим юношей ему было хорошо. Все проблемы, теснившиеся в голове, пусть ненадолго, но забывались. С ним было уютно. Тепло.

Приноровившись, Джек отбросил последнюю стыдливость. Ему было хорошо, так какого чёрта? Он мял яйца Брока, вылизывал их, выпустив изо рта блестящий слюной член, сосал, надрачивая ствол, урчал, терся скулами о внутреннюю часть бедра.

Брок таял в его руках, гладил Джека по плечам, по голове, по шее. Возбуждение нарастало, накапливалось в чреслах, готовое вот-вот выплеснуться.

– Джек, милый, я… – предупредил Брок.

Но Джек не отстранился, выпил всё до капли, немного, где-то на краю сознания, удивившись непривычному вкусу, аккуратно вылизал Брока, обнял его, притеревшись щекой к бедру, благодарно поцеловал и… провалился в темноту.

Джек уснул почти сразу. Брок перетащил его повыше, на подушки, укрыл и лег рядом, согревая спину. Ему нравился этот юноша, почти мальчик, такой красивый и решительный. Руки Джека не были нежными руками бездельника, на них были мозоли от повода и меча. Живот не был дряблым животом пожирателя деликатесов. В Джеке была струна, твердый стержень.

Проснувшись словно от удара, едва за окном забрезжил рассвет, Джек дёрнулся, но замер, почувствовав тяжёлую руку поперёк своего живота, тепло чужого тела. Он замер, наслаждаясь неожиданно свалившейся на него возможностью побыть рядом, попытаться сохранить в себе хоть немного тепла Брока.

Аккуратно развернувшись в объятиях, Джек оказался лицом к лицу со своим любовником, несмело коснулся кончиками пальцев острой скулы, очертил подбородок, коснулся нижней губы. Брок прихватил его губами за палец и только потом открыл глаза.

– Прости, я вчера уснул, – смущённо улыбнулся Джек и уткнулся носом в плечо Броку.

Заниматься сексом не хотелось, хоть и тело моментально отозвалось на близость Брока, а вот так вот полежать ещё немного, обнимаясь, было бы самым правильным.

Солнце пока не взошло, и у Брока еще было время. Он обнимал Джека, гладил его по плечам, целовал во взъерошенную макушку.

– Ты невероятный, – сказал ему Брок. – Прости, Джек, но мне пора.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы не сказать ничего лишнего, не попросить остаться, Джек прижался сильнее, втянул носом запах Брока и отстранился, поднялся, выбираясь из постели.

– Да, конечно, иди.

Рядом с Броком приземлился мешочек с золотом. Джек даже не считал, сколько там.

Брок поцеловал его прежде, чем взял золото. Поцеловал в сладкие нежные губы, в шею, обнял и быстро ушел.

В кошельке оказалось пятьдесят золотых. Хватит на неделю. На целую неделю! И муж начнет выздоравливать!

========== 3. ==========

Джек продержался ровно три дня, чтобы хотя бы тайком, скрываясь, не приходить на площадь, не смотреть из толпы на танец, который предназначался не ему одному, не сходить с ума от чужих прикосновений к Броку. Тому, как его хлопали по плечам такие же актёры бродячего театра, как и он сам, как лезла обниматься какая-то дородная женщина. Джек видел, как Брок уходил с одной такой, и это стало последней каплей, он сбежал, не решившись подойти или даже показаться на глаза, не возвращался в особняк, вообще старался не покидать своего крыла во дворце, но стабильно передавал деньги через доверенного стражника, надеясь, что хоть сегодня Брок никуда не пойдет.

– Что ты себя изводишь? Давай я разузнаю об этом твоём Броке неофициально? – спросил Стэнли, поиграл бровями и вытряхнул табак из трубки в горшок с каким-то растением, стоящим рядом с креслом в кабинете Джека.

– То, что ты глава разведки и мой друг, не делает…

– Пр-р-р, – перебил его Стэнли, вскинул руки. – Только не надо говорить со мной как Сайлас. Я именно твой друг и не могу смотреть, как ты чахнешь по какому-то мужику, а он тебя трахает и деньги ещё за это получает.

– Откуда ты? – просипел Джек, чувствуя как по спине пополз холодный пот.

– Ты забыл, кто я? Это моя работа – знать всё и обо всех? Знаешь, кто трахает королеву или твоего отца?

– Уволь, – отмахнулся Джек, но напряжение не покидало.

– Брось, я знал обо всех твоих загулах, но друзей не сдают. Так проверить твоего Брока?

Джек нахмурился, потёр виски. Он не знал, как правильно поступить. Брок же ему никто, не любовник, даже не его содержанка, чтобы блюсти верность, да и кто Джек такой, чтобы хоть что-то требовать? Но он хотел знать, понять, почему именно Брок, что в нём такого, что сердце частит от одного упоминания имени.

– Проверь.

***

Брок продолжал танцевать каждый день, и ему отчаянно не хватало жадного взгляда Джека из толпы. Он приходил по вечерам к особняку, но сторож говорил, что хозяина нет дома. А где и когда искать Джека, Брок просто не представлял.

Мужу становилось лучше, деньги еще были, и вроде бы все было хорошо, но Брок скучал по Джеку. По его уверенным, хоть и неумелым рукам, по его запаху, по тому, как доверчиво тот открывал спину.

Хозяин балагана каждый вечер передавал Броку десять золотых от Джека, и Броку было очень совестно, что он ничем не может отплатить Джеку за его доброту. Эти деньги позволяли купить зелья, вырывающие мужа из наколдованного сна. Еще немного – и они смогут уехать достаточно далеко, чтобы на расстоянии заклятье ослабло. Они давно это решили, но Джек… Было так бессовестно бросить Джека.

***

Джек аккуратно сел, чтобы не растревожить повреждённую руку. Он снова не угодил отцу, сначала посмел задуматься о чём-то своём во время завтрака и не похвалил тот ужас, что Сайлас именовал королевским омлетом, потом не отвёл взгляда на Совете, посмел смотреть прямо в глаза, отказался принимать участия в фарсе под названием «Судный день», за что и получил.

Тяжёлая трость обрушилась на запястье, предплечье, попало и рёбрам, но Джек всё же смог увернуться и закрыть голову, иначе всё могло закончиться для него очень плохо.