Текст книги "Игра вслепую (СИ)"

Автор книги: Pak Yeon Hee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Ну, время у нас ещё есть, обещаю серьёзно подумать над твоими словами. Я рад, что ты так заботишься обо мне, хотя сам ещё ребёнок.

Северус на эти слова только вздохнул и закатил глаза, показав, что он думает о моей попытке инфантилизировать его. Конечно, я знал, что этот подросток – ни разу не ребёнок в обычном понимании этого слова. Рано повзрослевший из-за плохих взаимоотношений родителей, халатности матери, пьянства отца, он и три года назад поражал меня своей серьёзностью и решительностью.

Хотя это можно было сказать обо всех потомственных мажатах; да и вообще в этом времени люди становились самостоятельными очень рано, не то что в моём бывшем/будущем двадцать первом веке. Может, это зависело от магии или от воспитания, ведь все волшебники так обучали отпрысков, чтобы, уехав в интернат, они не растерялись.

За эти месяцы я убедился, что Хогвартс является ареной для тренировок будущих политиков, бизнесменов и тех, кто будет на них работать. Связи, наработанные семьёй, здесь почти не котировались, и богатенький ребёнок мог стать изгоем, если его сумеют прогнуть.

Северус, частично прикрытый моим авторитетом, и сам отлично показал себя среди сверстников. Рейвенкло оказался непростым факультетом – именно оттуда выпускались будущие учёные, невыразимцы и политики высшей категории. Но в то же время почти все студенты были махровыми индивидуалистами, погружёнными в свои мысли и эксперименты.

В этом плане Джеймс и Сириус оказались белыми воронами, потому что вели себя, как обычные раздолбаи. Они хорошо учились, прибегали ко мне по субботам, чтобы выпить чаю и рассказать о своих мальчишеских делах, а потом уметались снова шалить. Единственное моё серьёзное вмешательство в деятельность энергичной парочки – я пресёк нападения на других учеников.

Поймал я их случайно, когда мы с Аргусом составляли карту шестого этажа, почти полностью заброшенного. Я вообще не понимал, почему бы не поместить все классы, допустим, на втором этаже; третий отдать под кружки и комнаты самоподготовки, а остальные – закрыть. Что проку в куче пустых захламлённых помещений, я не понимал, хоть убей.

– Традиция, – разводил руками Аргус на мои вполне логичные вопросы.

– Но ведь детей словно подталкивают к нарушениям! Они занимают эти комнаты и творят что хотят без присмотра старших! – возмущался я такой безалаберностью.

– Раньше, говорят, было намного больше детей, да и учителя имели ассистентов; гости приезжали и останавливались в специальных покоях в северной башне – она сейчас закрыта. Мастера набирали себе учеников и проводили занятия с ними тоже в замке. Дедушка мне рассказывал, что во времена его учёбы в Хогвартсе было почти пять тысяч студентов, а сейчас нет даже пятисот. Магия скудеет, – вздохнул Аргус.

Пока мы разговаривали и бродили, проверяя пустые заброшенные классы, я вдруг заметил какое-то движение в нише за доспехами. Заглянув туда, я увидел Джеймса и Сириуса, которые держали какого-то перепуганного мальчишку, зажав ему рот.

– Ну-ка выходите наружу! – строго приказал им я и сделал Аргусу знак, чтобы он не вмешивался в наш разговор.

Троица выползла из ниши и уставилась в пол.

– Я не виноват, – всхлипнул незнакомый пацан, потихоньку отодвигаясь от парочки друзей, делающих вид, что они просто мимо проходили.

– Имя и предыстория нашей встречи! – строго сказал я, по очереди оглядывая всех задержанных.

– Питер Петтигрю, первый курс Гриффиндора, – тихо представилась жертва, испуганно зыркая на нас с завхозом. – Они напали на меня вдвоём, когда я шёл из библиотеки. Сначала оглушили, но я пришёл в себя и начал убегать. Они меня догнали и затащили в нишу, услышав ваши голоса. Профессор Снейп, я не виноват, не надо меня наказывать!

– Всё рассказанное – правда? – спросил я у парочки хулиганов. Те сначала переглянулись, потом попытались соврать, но под моим злым взглядом только обречённо вздохнули и молча кивнули. – Что же, мистер Петтигрю, ваши слова подтвердились, поэтому вы можете идти по своим делам.

– Они забрали мою палочку и письмо от мамы, – крикнул Питер дрожащим голосом и заплакал. – Она болеет, а отец погиб месяц назад на задании, он был аврором, и… и… мама… она…

– Успокойтесь, мистер Петтигрю, всё будет хорошо, не переживайте. А вы немедленно отдайте чужие вещи! Не знал, что мой сын общается с ворами, думаю, что ему надо пересмотреть своё отношение к тем, кого он считает друзьями! – припечатал я, глядя на побледневших подростков.

– Мы не воры, – попробовал возразить Сириус, пока Джеймс возвращал Питеру его палочку и помятый конверт.

– Мистер Петтигрю, давайте я вам помогу, – разгладил я чарами письмо, заслужив благодарный взгляд всхлипывающего пацана. – Можете идти, а с вами, господа, у меня будет отдельный разговор. Вы знаете, что таких, как вы, называют мародёрами? Именно они обирают покойников и раненых на поле боя! Как самые жалкие воры, не сражающиеся, не помогающие нуждающимся, а наживающиеся на чужом горе и смерти! Что скажут ваши друзья, если узнают, что вы напали вдвоём, оглушили, а потом взяли с беспомощного тела всё, что было ценного? Думаете, все поаплодируют и будут гордиться знакомством с вами? Или напротив – будут прятать от вас все свои вещи, чтобы вы не ударили их в спину и не украли то, что вам приглянется? Вот скажите, зачем вам его письмо? Ладно, палочка, её можно продать в Лютном за пару галеонов, но письмо от больной матери, недавно потерявшей героя-мужа?

Мальчишки молчали, глядя в пол и закусив губы, чтобы не разреветься от обиды. Конечно, я немного преувеличил, но дети – такие создания, что мягких уговоров не понимают. Напротив, могут решить, что им позволено больше других. Раз я знаю их родителей, а они дружат с моим сыном – значит, прикрою. Вот только не на того напали.

– Простите, мистер Снейп, – тихо сказал Джеймс.

– Вы не у того человека просите извинения, мистер Поттер. Вы обидели первокурсника с другого факультета, его зовут Питер Петтигрю, так что если действительно чувствуете свою вину, то и прощения просите у него, а не у меня. Только не надо делать это для отмазки, лишь бы заткнуть совесть и прикрыть свой зад. Слова много значат, потому что вы – мужчины, и о вас будут судить по вашим поступкам. А если вы продолжите нападать на соучеников, а потом лживо извиняться перед ними, то все поймут, что вам нельзя верить, раз ваши слова расходятся с делом. Поэтому вначале хорошенько подумайте и решите, какой путь вы выберете: хулиганов и раздолбаев или надёжных и верных людей. Идите в своё общежитие, я пока не буду сообщать вашему декану и родителям о произошедшем, но если подобное повторится – приму меры.

Оба подростка молча кивнули и скрылись из коридора, а Аргус только хмыкнул.

– Силён ты, Тобиас, так пропесочил. Я уж думал, ты баллы с них снимешь и назначишь отработки, а ты им все мозги прочистил.

– Скажи мне, Аргус, за те несколько лет, что ты работаешь в Хогвартсе, было хоть раз, чтобы нарушитель после одного наказания становился хорошим?

– Конечно, нет! – рассмеялся тот в ответ. – Каждый раз попадаются одни и те же; чистят кубки, моют заброшенные коридоры, драят грязные котлы… Но не проходит и недели, как они снова возвращаются на прежнее место отработки. Я очень жалею, что у нас отменили порку, уж она-то сразу приводила в чувство хулиганов.

– Вот и я подумал, что это бесполезно. Пацаны нормальные, немного избалованные, но это не страшно, главное – не упустить их сейчас, и из них вырастут достойные мужчины. Тем более что Джеймс – единственный ребёнок у Поттеров, ему надо быть ответственным, чтобы поддержать пожилых родителей, – вздохнул я.

К счастью, ни Поттер, ни Блэк не оказались безнадёжны. С того самого выговора парни стали серьёзней, меньше шалили (это рассказывал Северус), да и учиться стали лучше, так что я порадовался, что вовремя пресёк безобразное поведение. Кто знает, до чего они могли бы докатиться, если бы продолжили хулиганить и задирать остальных.

Через пару лет их игры могли стать более жестокими, и тогда пострадавших бы стало больше, да и сами шалости могли незаметно перетечь в преступления…

***

Все каникулы мы ленились во все стороны… Вот прям как тот Блиц, который ме-едле-енно-о, но очень обаятельно смеялся над загадкой о трёхгорбом верблюде.

Мы неторопливо завтракали, потом так же неторопливо собирались на прогулку и бродили по празднично украшенным улицам. Пили какао или шоколад (Северус) и глинтвейн (я), ели сдобные крендели, горячие жареные каштаны, тосты с расплавленным сыром.

Музеи нам были интересны только технические, как-то не сложилось ни у меня, ни у сына с любовью к древней культуре, архитектуре и прочим художествам. Правда, Королевскую галерею и дворцовые конюшни мы всё же посетили – британцы мы или нет – патриотизм надо показывать всем своим организмом, чтобы никто не сомневался!

А так, мы просто гуляли без особой цели и заходили туда, где нам приглянется вывеска или афиша. Хорошо, что маги умеют трансгрессировать: одно мгновение, и ты в нужном месте – Лондон, Эдинбург, Лох-Несс…

– Пап, как думаешь, этот водяной дракон потерялся? – поинтересовался Северус, рассматривая ярко-синюю поверхность огромного озера.

– Думаю, он живёт здесь давно, вернее, их целое семейство, ведь лох-несское чудовище упоминали ещё римские легионеры. Так что это точно был не один и тот же дракон с тем, которого усмирил святой Колумб.

– Наверное, это был не святой, а какой-нибудь волшебник – магозоолог, – предположил сын. – Подозрительно: «простёр руку и сказал слова усмирения» – похоже на беспалочковое заклинание.

– А может, в те времена так и было принято – колдовать чистой силой, прямо, как ты и твоё «детское» стихийное волшебство, – рассмеялся я и обнял сына. – Твой наставник называет тебя маленьким Мерлином и так раздувается от гордости, будто он сам тебя родил, непорочно зачав от ангела!

– Скорее от демона, судя по моему цвету волос! – весело фыркнул Северус, прижавшись ко мне и уткнувшись лицом в воротник моего пальто. Он очень быстро рос и вскоре станет намного выше меня, но я был этому только рад. Сам я-Тобиас был среднего роста и очень сожалел о своём теле из прежней жизни. Вот там я был рыжим двухметровым здоровяком, широкоплечим и длинноногим… Эх, не то что нынешнее непонятное нечто с невыразительной внешностью – кот серый помоечный обыкновенный.

– Так мы будем его искать и призывать? – поинтересовался сын, отлепляясь от меня. – Посмотрим на дракона, может, он как в древности – полуразумный.

– Бр-р! Не напоминай мне о полуразумных! – поёжился я, сразу же вспоминая говорящего Арагога и его любимых детишек, бегущих на нас толпой. – Ты лучше скажи, как мы будем встречать новый год?

– Я хочу справлять Хогманай, или Хогмани – неважно, как называется! – улыбнулся Северус. – Мой однокурсник Аллан Кэмпбел столько рассказывает о шотландских праздниках, что я хочу убедиться воочию, что всё на самом деле так весело и безбашенно!

– Как прикажете, мой повелитель! – шутливо склонился я в поклоне, прижав руку к сердцу и услышал довольный смех сына. – Эдинбург или Глазго?

– М-м… Глазго! Обновим килты? Пап, не смейся!

******

Мы с Северусом – очень правильные празднующие британцы, к тому же он подходит под определение «счастливая первая нога»! Шотландцы верят, что удача хозяев в новом году напрямую зависит от того, кто окажется их первым новогодним гостем: считается, что наибольшую удачу приносит темноволосый мужчина без особых физических изъянов. Блондины в пролёте, недоверие к ним идёт со времён нашествия враждебных викингов.

Зная эту примету, мы запаслись специальным мешочком с угольками; поверх белых полотняных рубах надели шерстяные куртки-дублеты, накинули на левое плечо тартановые пледы, украсили килты булавками-килтпинами с изображённым чертополохом, подтянули белые шерстяные гольфы, полюбовались сиянием бронзовых пряжек на ботинках и радостно рассмеялись от собственного эпического вида.

Глазго сиял! По улицам двигались толпы народа с зажжёнными факелами в руках, под громкие звуки барабанов и волынок. Развевались флаги на стенах домов и в руках у людей; кто-то пел песни, показывали номера с вращением огненных шаров; в небе взрывались фейерверки, трещали петарды, костры пылали на всех перекрёстках и площадях.

На огромных уличных жаровнях шкворчали жареные колбаски и подрумянивался хлеб; люди ели, собравшись вокруг горящего огня, пили горячие и подогревающие организм напитки, произносили тосты, обнимались и танцевали. За несколько минут до наступления полуночи отворились двери домов, выпуская старый год и впуская новый.

Когда раздался набат, все замерли, отсчитывая удары колокола. После двенадцатого – толпа на улице взревела, все принялись обнимать и поздравлять друг друга. Веселье продолжило растекаться по улицам города.

Северуса несколько раз приглашали в гости; он чинно переступал порог, дарил хозяевам уголёк на счастье, а потом с поклоном принимал угощение в виде домашнего печенья или кекса. Мой маленький вестник счастливого нового года под конец набрал целый мешок разнообразной еды, которой поделился с танцующими детьми у Келвингроув.

И именно там мы столкнулись со знакомыми лицами!

– Декан Спраут! – завопил мой сынок так, что я аж перепугался. – С новым годом! Счастья вам! – продолжал надрываться он, подбегая к симпатичной женщине в длинном платье из тартана и в меховой курточке.

Я пригляделся и с трудом узнал в смеющейся милой красотке Помону Спраут – самого молодого декана Хаффлпаффа. Понятное дело, что в школе все дамы-преподаватели соблюдали определённый дресс-код: тёмная бесформенная мантия и традиционная шляпа, так что немудрено, что весёлая хохотушка Помона пыталась создать себе имидж взрослой серьёзной дамы, нося постную маску серьёзной колдуньи.

Она, узнав нас с сыном, задорно улыбнулась, а я завис, засмотревшись на ямочки, появившиеся на розовых щёчках.

– Мистер и мистер Снейпы! – радостно поприветствовала нас декан. – Неожиданная, но приятная встреча!

– С новым годом, профессор Спраут, мы тоже рады вас видеть, – улыбнулся я ей в ответ, стараясь не замечать оценивающего взгляда Северуса, скользящего по нашим лицам.

– Не надо так официально! Зовите меня Помоной, я хоть и старше вас, но не настолько сильно!

– А на сколько лет, если не секрет? – тут же поинтересовался Северус. – Просто вы такая молодая и красивая! – выдал он комплимент довольной даме. – А вы здесь с кем гуляете? С мужем и с детьми?

– Ну что вы, Северус, я не замужем, и мне уже почти сорок лет. А здесь я с семьёй старшего брата. Они живут в пригороде Глазго, поэтому племянники потащили меня погулять, пока их родители общаются с гостями дома. Да вот они! – показала она на двух рыжих девочек примерно лет пяти и мальчика постарше, пляшущих в хороводе под звуки любительского оркестра.

– Ну-у… – протянул маленький сводник-интриган, – вы старше моего папы всего на пару лет, так что вы ещё очень-очень молодая! Давайте будем танцевать!

Мы веселились почти до пяти часов ночи (или утра?), а потом я подхватил уставшего сына, попрощался с Помоной и её племянниками и трансгрессировал домой из укромного уголка, где не было посторонних глаз. Сонный Северус с трудом держался на ногах, но всё же успел ополоснуться под душем, прежде чем завалился на кровать. Я последовал его примеру, уснув, казалось, ещё до того, как моя голова прикоснулась к подушке…

***

День рождения Северуса мы весело отметили в небольшой компании. Именинник пригласил Джеймса, Сириуса и Регулуса, а ещё и нового товарища – Майка Спраута, того самого племянника декана Хаффлпаффа.

Мальчик прибыл в сопровождении тёти и сразу же влился в весёлую банду пацанов в мансарде, а мы с Помоной сервировали стол в гостиной. Я пытался усадить её отдыхать, всё же она гостья, но добился только грозного взгляда и весёлого смеха в ответ.

– Тобиас, поверьте, мне нисколько не трудно, а даже приятно возиться по хозяйству. В замке всё делают эльфы, а на каникулах я гощу или у родителей на ферме недалеко от Тобермори, или у брата дома. Ни там, ни там мне не позволяют ничего делать. У родителей несколько домовиков и работники, семьи которых живут с нашей уже почти двести лет. Они варят прекрасный сыр и занимаются коровами и овцами, а домовики – всем остальным. А у брата обычный дом, он работает врачом в местной больнице, как и его жена. Они оба сквибы.

– А дети? – поинтересовался я, раскладывая на подносе ломти буженины и печёный картофель с глазированной морковью.

– О! Они все трое – волшебники, так что на будущий год в Хогвартс поступит Майк, а к его старшим курсам и двойняшки-разбойницы тоже будут громить старинный замок! – с доброй улыбкой рассказывала Помона. – Эти девчонки дадут фору даже тандему Поттера и Блэка своими проказами, а ведь им всего пять лет! Недавно стащили у деда по материнской линии его родовой кинжал скин-ду и начали соревноваться в меткости метания его в мишень. Чуть не довели старика до инфаркта! Этому кинжалу чуть ли не тысяча лет, и ковал его сам основатель их рода!

– Да уж, девочки-воительницы! – рассмеялся я, подавая своей помощнице стопку тарелок и льняных салфеток. – Это хорошо, что у вас такая большая семья. А вот мы с Северусом одиноки – никого нет.

– А как же мать? Она же из Принцев? – осторожно поинтересовалась Помона, сворачивая салфетки в затейливые фигуры. – Извините, но сами понимаете, что у нас никакие данные не являются секретными…

– Ничего страшного, – ответил я ей, расставляя бокалы, – она нас оставила ради того, чтобы выйти за жениха, сосватанного ей ещё во время обучения в Хогвартсе. Там был магический контракт, так что сами понимаете.

– Конечно, – серьёзно кивнула она, перестав улыбаться. – Откат – это страшно, так и до печати предателей крови недалеко. Магия не терпит нарушения обещаний. Мы – волшебники и должны соблюдать законы, ведь не зря наши предки проводили ритуалы тысячи лет назад, не обращая внимания на сложность и болезненность процедур. И родовые камни – не просто булыжники, валяющиеся в подвале, а источник силы всех членов рода. К сожалению, многие ленятся об этом узнавать, а тем более учиться и работать над повышением собственных навыков и мастерства. Поэтому я рада, что вы и сами учитесь, и тягу сына к знаниям поощряете. А ваши уроки магловедения за эти несколько месяцев вызвали столько обсуждений и споров среди моих студентов! Они узнают не только о новинках и привлекательности магловского мира, но и об опасности, которую тот несёт для неподготовленных людей. Спасибо вам за помощь моим старшекурсникам в помощи к сдаче итоговых экзаменов! Те, кто хотят поступить в министерство на должность в отдел сотрудничества с немагическим миром, обязаны иметь «превосходно» за ваш предмет.

– Это моя обязанность. Я и так не слишком-то перетруждаюсь с таким рабочим графиком, поэтому и начал вести факультатив и дополнительные занятия для всех студентов, кто взял магловедение для сдачи на С.О.В. и Ж.А.Б.А. И к тому же дети очень интересные и любопытные, с ними так забавно обсуждать, казалось бы, обыденные вещи. Взгляд со стороны подростков придаёт свежести рутинным фактам. Недавно семикурсники Андромеда Блэк и Тед Тонкс так разругались на моём факультативе по поводу взгляда на брак, что девушка прокляла его чем-то очень противным. Ох! Это же ваш студент! – огорчённо уставился я на Помону, но она только рассмеялась в ответ.

– Вот конкретно за эту ссору я вам очень признательна, Тобиас. Дело в том, что эти двое встречались, несмотря на то, что Блэки не приемлют браки с грязнокровками. Даже боюсь представить, что бы вышло, если бы они тайно поженились или сделали ещё какую-нибудь глупость! – всплеснула она руками. – Андромеду могли бы изгнать из рода, а ведь у Теда нет родового камня, а не принятая в другой род чистокровная ведьма теряет силу и, соответственно, здоровье. Хоть Тед и ученик моего факультета, но я недолюбливаю его за корыстный характер и эгоистичное желание пролезть всюду любой ценой. Он не понимает, что такая одиозная семья скорее выбросит гнилое семя, чем примет его в благороднейший древнейший род.

– Хм, ну, я тоже наслышан о Блэках и их консервативном взгляде на брак, просто я не знал, что мисс Блэк и мистер Тонкс зашли так далеко. В любом случае надеюсь, что всё у них сложится хорошо в дальнейшей жизни. В конце концов, они ещё так молоды, а воспитание у них настолько разное, что, узнав о взгляде Теда на роль жены в семье, Андромеда была возмущена до глубины души. Она сказала: «Никогда Блэк не будет служанкой ни у кого!».

– А что спровоцировало такое замечание? – поинтересовалась Помона, с удовлетворением оглядывая красиво сервированный стол.

– Мистер Тонкс заявил, что его жена будет сидеть дома, а он будет разрешать ей общаться с роднёй, только если те будут себя правильно вести по отношению к нему как к главе семьи. Я говорил ему, что такое неуважение к супруге совершенно неприемлемо ни в одном из миров, но он твёрдо стоял на своём, чем очень рассердил мисс Блэк, которая превратила его нос в кабачок. А я сказал, что именно так поступают ведьмы со слишком зазнавшимися мужчинами.

Помона только улыбнулась на это заявление и благодарно пожала мне руку. В этот момент раздался топот, и вниз по лестнице скатилась развесёлая чердачная компания. Мальчишки шумно расселись за столом, рассматривая угощение.

Я выключил свет и вынес из кухни торт с зажжёнными двенадцатью свечами.

Северус замер, поглядывая на нас и усиленно думая о чём-то, а потом задул огоньки под радостные вопли друзей.

Комментарий к

Блиц – скорость без границ: https://www.youtube.com/watch?v=2yxzOr-Zf3U

Уличные музыканты в Глазго: https://www.youtube.com/watch?v=hnSNfxjrwck

Правильный шотландец: https://www.pinterest.ru/pin/229402174742370503/

Неправильный шотландец: https://www.pinterest.ru/pin/113364115595895489/

========== Часть 8 ==========

***

– Пап, как думаешь, мне уже надо выбрать себе невесту? – поинтересовался сын за завтраком, заставив меня поперхнуться чаем.

– И по какой причине у нас такой неожиданный интерес к матримониальным планам? – поинтересовался я после того, как откашлялся и убрал подальше кружку с горячим напитком. Не, плеваться чаем, конечно, весело, но плеваться крошками печенья намного круче!

– Мне понравилась одна девочка, вот только я не знаю, как она ко мне относится, – вздохнул Северус. – Как это вообще происходит?

– Что именно? Ухаживание?

– Нет, как вообще подружиться с понравившейся девочкой? Я… Они всё время ходят толпой! – обвинил сын коварных юных похитительниц сердец. – И они хихикают! И смотрят так странно, как будто всё обо мне знают!

– Они всё о нас знают, – вздохнул я, сочувствуя сыну и его первому чувству, сопровождающемуся страшными сомнениями. – С дамами надо быть очень осторожным, потому что они устроены иначе, чем мужчины, и очень нежны душевно. Если девочка тебе нравится, попробуй для начала просто пообщаться, найти общие темы для разговоров. Когда вы подружитесь, тогда ты сам поймёшь, стоит ли двигаться дальше в направлении ухаживания, или она нравится тебе как единомышленник, как товарищ, как напарник, а не как будущая супруга. Тем более что ты пока молод, у тебя много лет учёбы впереди, и если ты женишься, то нельзя будет оставлять семью надолго, чтобы не обижать никого.

– Как сложно… – протянул Северус, уткнувшись лбом в стол, а я только рассмеялся и погладил растрепавшуюся причёску. – А что делать, если она не захочет ждать? Некоторые девчонки говорят о браке сразу после школы. Это, в основном, чистокровные, они просватаны чуть ли не с рождения.

– А эта девочка кто? – поинтересовался я. – С какого она факультета?

– Её зовут Пандора Трумэн, она первокурсница, как и я, – подопечная твоей обожаемой мисс Спраут, – улыбнулся сынок-ехидна.

– Хм, кажется, я её помню, – нахмурился я, пытаясь уловить нужный образ. – Это такая тоненькая блондинка? У неё ещё очень странная привычка носить палочку, воткнув в пучок волос…

– Именно, – улыбнулся Северус. – Она очень умная, мы несколько раз сталкивались с ней в библиотеке, выбирая похожие книги. Пандора рассказала, что хочет создавать новые заклинания, а я посоветовал ей нужные защитные чары. Это ведь так опасно!

– Ты прав, малыш, помнишь, как мастер Том рассказывал о волшебниках, погибших при таких изобретениях? Одно неправильное движение или слово – и может случиться трагедия!

– Ага, я ей так и сказал, и пересказал всякие случаи, так что она пообещала всегда соблюдать технику безопасности, – довольно кивнул сынок. – Но, пап, так что мне делать?

– Продолжай общаться, обсуждай с ней то, что ей интересно, рассказывай о своих увлечениях. Делайте вместе уроки, занимайтесь в библиотеке, – посоветовал я. – А летом пригласи её на прогулку в город. Можете сходить на карусели или погулять в каком-нибудь красивом парке.

– Хм, вроде звучит несложно, – задумался Северус, постукивая пальцами по столу. – А как у вас дела с деканом Спраут?

– Всё хорошо, – улыбнулся я, не собираясь скрывать от сына своё хорошее настроение. – Помона – чудесная женщина и прекрасный собеседник. Она мне очень нравится, да и я, похоже, ей не противен.

– Она в тебя влюблена, – довольно заявил мой детёныш. – Я её спросил, какие намерения у неё в отношении тебя, и она заверила, что очень серьёзные и основанные на искреннем чувстве!

– Отличные новости! – обрадовался я. – А то я и не знал, как мне к ней так подкатить, чтобы не послала куда подальше. Всё же она – очень успешная дама, а я простой работяга. Помону мне хочется забрать к нам насовсем. Ты не против?

– Пф! А ты думаешь, как вы столкнулись пять месяцев назад в Глазго на праздновании Нового года? Я попросил знакомых хаффлпаффцев, чтобы они выведали у своего декана, где та будет на каникулах, а потом потащил тебя в то же место! Вы, взрослые, такие неторопливые в этом плане! Если бы не я и не мой супергений, ты бы до сих пор не видел её в упор, – гордо поведал мне Северус свою многоходовую интригу.

– Могу только поблагодарить тебя, малыш, за такую помощь. Я действительно счастлив, что такая дама обратила внимание на меня. Думаю, что после сдачи экзаменов я с ней серьёзно поговорю. Не хочу терять времени на глупое расшаркивание. Она должна знать, что я серьёзен в её отношении, мне не нужны простые свидания, я хочу жениться на этой чудесной женщине.

– Я полностью вас поддерживаю, профессор Снейп, – церемонно склонил голову сын.

– Я очень ценю ваше мнение, мистер Снейп, – столь же вежливо поклонился я в ответ, а потом рассмеялся, глядя на счастливую мордаху сына.

– Ладно, я побежал, спасибо за чай. – Северус поднялся, подхватил свою сумку и направился к выходу из моих покоев.

Когда он открыл дверь, то столкнулся с несколькими ребятами-старшекурсниками, которые пришли ко мне на дополнительные занятия. Время экзаменов приближалось, и все ученики мандражировали, готовясь к С.О.В. и Ж.А.Б.А. Младшим курсам пока это было не страшно – переводные тесты не влияли на выпускной аттестат, их нигде не фиксировали.

Я указал своим студентам на диваны и кресла, достал брошюру с министерскими вопросами и начал рассказывать детям, как им лучше отвечать, чтобы получить высший балл.

График дополнительных занятий сложился почти с самого начала года. Моим ученикам постоянно не хватало времени на уроках, чтобы получить интересующую их информацию, чем я очень гордился. Студенты спрашивали обо всём, что меня поначалу очень удивляло, словно я рассказываю о жизни каких-то марсиан, а не их соседей по планете.

Два раза в неделю, во вторник и в четверг, я собирал у себя выпускников и прорабатывал с ними только экзаменационные материалы. По понедельникам и средам у меня пили чай просто любопытные дети со всех курсов, я описывал интересные события и факты, а они проводили параллели с магической историей.

На летние каникулы я пообещал сводить желающих на экскурсии по магловскому Лондону, который многие не видели ни разу, но очень хотели посетить те места, о которых я рассказывал. Студенты составили список, основываясь на моих лекциях, и провели голосование, в итоге которого выбрали посещение Букингемского дворца и парка аттракционов.

Помочь мне с присмотром за неугомонными учениками пообещала Помона, за которой я ухаживал с самого возвращения в Хогвартс. Мне очень нравилась эта улыбчивая заботливая женщина, которая с огромной ответственностью относилась к своим подопечным, следя за их нуждами.

Ко мне она поначалу осторожно присматривалась, но уже на день святого Валентина приняла в подарок небольшую коробочку швейцарского шоколада и отдарилась красивым цветком. А теперь я выяснил, что, по данным разведки, проведённой Северусом, моё чувство было взаимным. Значит, надо было обозначить свои намерения, как это принято у волшебников.

***

Суматошная экзаменационная пора пролетела, оставив после себя измученных, но не сломленных учеников и преподавателей. Разъехались младшекурсники; дипломы были вручены, выпускной бал отгремел, бывшие семикурсники и часть пятикурсников навсегда покинули школу.

Мы с Северусом вернулись домой, разложили вещи и решили устроить свой собственный ритуал окончания учебного года. Во дворе, подальше от деревьев, мы разожгли большой костёр и спалили в нём старые перья, карандаши, пергаменты с проверенными эссе и черновыми конспектами.

– Не хочешь оставить их на память для будущих поколений Снейпов? – с улыбкой спросил я у сына.

– Пф, надеюсь, что мне будет что оставить поинтересней, чем кривые каракули, – весело фыркнул он в ответ. – Да и чистовые конспекты я сохранил и аккуратно сложил, чтобы перечитать, если понадобится освежить знания.

– Ну и хорошо, я рад, что ты так прекрасно закончил год. Что хочешь в подарок за одни «превосходно»?

– М-м… даже не знаю, – задумался Северус, глядя в оранжевые языки пламени. – Ты же ещё занимаешься у мастера Тома, а меня ждёт мастер Дамокл, так что надолго уехать не получится.

– Можно их пригласить с нами и отправиться вместе в путешествие на пару недель. Поедем по Европе, искупаемся, позагораем, осмотрим достопримечательности… Как тебе план?

– Неплохо, пап, главное, чтобы наши старички согласились и выбрали время. У мастера Дамокла скоро будет доклад на конференции, он наконец полностью доработал зелье для оборотней. Представляешь, он упомянул меня как ассистента в разработке усовершенствованного рецепта! – похвастался сын.

– Прекрасная заявка на будущее получение звания мастера-зельевара, – похвалил я его и обнял, прижав к себе и укутав в большой клетчатый плед, под которым мы любили греться, сидя на улице.