Текст книги "Каникулы главы ДК (СИ)"

Автор книги: Oxiko Namikaze

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

========== 4.2. ==========

Внутри ресторан оказался компактным, но уютным. Кремовые стены с тёмно-шоколадными вставками интерьера, бордовые шторы с пампасами, столики и куча настенных светильников. На небольших постаментах стояли горшки с высокими фикусами, а рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, был средних размеров бюст Уолта Диснея. На удивление юноши, народу внутри было не так уж и много и вполне можно было дышать. Даже была возможность спокойно пройтись по всему зданию, не рискуя быть сбитым при этом с ног. Хибари поставил мысленный плюсик своему сопровождающему и, выловив его взглядом среди уже занявших места людей, не спеша прошёл к угловому столику, сел в обшитый мягкой тканью с цветочными узорами стул. Официант нарисовался почти мгновенно, трепетно передавая клиентам меню и вставая рядом, держа наготове блокнот и ручку.

Длинные и заумные названия не говорили Кёе ровным счётом ничего о самом блюде, а фотографии-помощники совсем не помогали: размеры были довольно малы, а в силу своих скудных познаний в иностранной пище юноша мало что понимал в ингредиентах. Глаза наткнулись на единственное знакомое название, и Хибари едва не вздохнул с облегчением: теперь можно было не волноваться, что он закажет какую-нибудь гадость или что-то живое вроде устриц или улиток.

– Не желаете попробовать бокал вина? В конце концов, у Вас сегодня праздник, а лучше чем во Франции и Испании Вы этого напитка не найдёте. Да и как члену Семьи Вонголы Вам скоро придётся посещать официальные собрания, торжества и прочее в этом духе. Естественно, без алкоголя такие мероприятия не обходятся. – К изумлению Кёи, Оливер говорил на полном серьёзе и, похоже, совершенно не принимал во внимание, что его подопечному ещё год до восемнадцати – возраста, в котором согласно местному законодательству, человек считается со-вершеннолетним и может употреблять спиртное.

Минута гробовой тишины и полностью потерянный вид юноши были приняты агентом за согласие и невесть откуда появившуюся стеснительность, поэтому он быстро протараторил официанту заказ, предварительно поинтересовавшись, что его спутник желает на второе. Хибари машинально ткнул в картинку с курино-грибным жульеном и только потом сообразил, на что подписался. В горле возник комок слюны и нервов, захотелось взвыть в голос – он совершенно не умел пить, а в том, что вино обязательно «ударит» по вискам юноша не сомневался – печальный опыт знакомства с «взрослыми напитками» уже имелся. Возможно, в словах Оливьеро и был здравый смысл – стоило хоть немного привыкнуть к алкоголю, чтобы однажды не потерять способность управлять телом и мозгами, но слишком хорошая память недвусмысленно намекала, что идея эта не самая лучшая и хорошо бы держаться от таких авантюр подальше.

В Японии процесс становления взрослого человека завершается в двадцать лет; тогда же разрешается пригублять саке и другие алкогольные напитки, которые ни один вменяемый человек ни за что и ни под каким предлогом не продаст несовершеннолетнему. Не то чтобы Кёю это ограничение остановило: свою первую чашечку хмельного напитка подросток попробовал ещё два года назад, когда произошла стычка внутри комитета и у него, что называется, сдали нервы. Тогда трое самоуверенных первогодок, коим посчастливилось занять места покинувших школу членов ДК, осмелились открыто перечить приказам Главы, доказывая свою правоту совершенно никудышными аргументами. Церемониться с выскочками Кёя не стал и довольно скоро мальчишки отправились в лазарет и были вышвырнуты из рядов Комитета. Именно тогда Кусакабе и вломился в кабинет лучшего друга с бутылкой саке, предложив «успокоить нервы». К сожалению, юный Глава совершенно не нашёлся, что возразить.

Парень передёрнул плечами от жутких воспоминаний и сложил руки «домиком» не без волнения ожидая, когда принесут заказ. В памяти ещё были свежи просмотренные следующим утром компрометирующие видео и фотографии на телефоне Тетсуи и повторить все те «подвиги», на которые его потянуло после того как алкоголь завладел телом, Хибари очень не хотелось.

– Ваш заказ, прошу. – Официант возник так же внезапно, как и в первый раз, и элегантно поставил на стол поднос с едой и выпивкой, аккуратно пододвигая к каждому гостю его заказ. Горшочек с жульеном выглядел аппетитно, и Кёя понял, насколько сильно проголодался. Вооружившись столовыми приборами, он уже хотел приступить к трапезе, когда его отвлёк лёгкий кашель со стороны агента CEDEF. Оливьеро взял свой бокал вина и чуть приподнял над столом, призывая юношу сделать то же самое.

Колеблясь внутри, но сохраняя на лице полное безразличие, юноша сжал ножку своего бокала, поднимая на уровне плеча. Беспокойство внутри никуда не делось, а когда произнесённый Оливьеро тост был окончен и стекло мелодично звякнуло при чоканьи, сомнения лишь усилились. Выставить себя посмешищем не хотелось, но и отказываться от вина тоже было не комильфо.

– Не волнуйся, это Мерло. В нём меньше алкоголя и по вкусу оно более мягкое и сочное. Чем-то напоминает переспелый виноград и для тебя, как для новичка, это лучший выбор из Бордо. – Раздавшийся сбоку голос был явно знаком, и Кёя, скривившись, скосил глаза на сидящего за третьим стулом Алауди. Откуда он тут взялся? Словно расслышав немой вопрос, сыщик самодовольно ухмыльнулся и указал на безымянный палец левой руки своего наследника, кольцо на котором едва заметно светилось фиолетовым. Щёки юноши заалели, и он был очень рад, что свет в этом уголке ресторана был приглушённым – объяснять Оливьеро, что с ним всё в порядке желания не было.

– Похоже, ты испугался возможных последствий и случайно меня призвал. – Решил ли Клайд добить его таким образом или же это просто была его манера общения Кёя не знал, а спрашивать напрямую казалось чем-то глупым и неестественным для него. Лучшим выходом казалось просто игнорировать неожиданно разговорившегося сыщика и надеяться, что тот мизерный поток энергии, так неосторожно отправленный в кольцо, иссякнет в ближайшие минуты.

Коснувшись бокала губами, юноша осторожно сделал маленький глоток, почти тотчас ощущая разрастающийся пожар сначала в глотке, а после и в груди. Вкус и вправду был довольно мягким и даже приятным, но от этого вино не переставало быть вином. Поставив бокал на стол, Хибари схватился за вилку и поспешил «потушить» внутренности жульеном, вызвав недоуменный взгляд со стороны обоих взрослых. Оливьеро быстро сориентировался и опустил глаза, а вот Алауди не был столь безразличен.

– Ты серьёзно думаешь, что такой глоток «подкосит» тебя? Ну и ну. – Призрак навалился на стол и положил на него локти, подперев кулаком подбородок. Хибари стиснул зубы и тихо зарычал.

– Сгинь…

– Вы что-то сказали, месье?

Выражение лица юноши сменилось с хмурого на просто недовольное и уставшее. Алауди мужчина и остальные посетители видеть не могли – так уж «работало» кольцо Вонголы, – а разговоры вслух с самим собой никогда не являлись чем-то нормальным. Агент не сводил с него запутанного взгляда, и деваться Кёе было в общем-то некуда.

– Вам показалось, – подросток отмахнулся от желавшего сказать что-то ещё мужчины, метнув в предка уничтожающий взгляд. Призрак на нахохлившегося потомка никак не отреагировал и продолжил безмятежно блуждать глазами по заведению, иногда вытягивая шею в желании рассмотреть отложенные Оливьеро на край стола бумаги. Это был сборник из полученных на улице флаеров, листовок и каких-то схем обычной шариковой ручкой, больше напоминавших детские каракули. Совершенно ничего важного и относящегося к CEDEF, Вонголе или его наследнику.

Последующие минут двадцать прошли в тишине, прерываемой только звяканьем столовых приборов да приглушённой болтовнёй за соседними столиками.

Кёя отложил нож с вилкой на край тарелки и коснулся холодными пальцами лба, пытаясь снять медленно, но верно возникающую мигрень. Мерло таки «ударило» ему в голову и теперь предстояла сложная задача, в общих чертах формулирующаяся как «Сидеть тише воды, ниже травы и стараться никак не проявлять какую бы то ни было активность». Одно дело, когда очень слабая переносимость алкоголя* проявляется в присутствии своих, совсем другое – при посторонних да ещё и в чужом городе.

– Что такое, плохо? – Алауди выпрямился и сосредоточенно посмотрел на сидящего статуей подростка, обхватившего голову руками и закрывшего глаза. Сыщик не рассматривал всерьёз опасений Хибари и, видимо, зря. Губы юноши подрагивали, а пальцы захватили приличную охапку тёмных волос. Кёя не реагировал. Детектив цыкнул сквозь зубы и перевёл взгляд на спокойно жующего свой заказ Оливьеро, который, к счастью или нет, ещё не заметил состояния своего подопечного. – Кёя, ты меня слышишь?!

– Заткнись… – Юный хранитель Облака приоткрыл глаза и расфокусированно посмотрел на предка в надежде, что от него отстанут. Щёки подростка раскраснелись и дышал он как-то рвано, тяжело.

– И не подумаю. Ты качаешься, такими темпами скоро носом в салате окажешься. – Клайд сдвинул брови к переносице и попытался коснуться наследника. Бесполезно. Призрачная рука прошла сквозь живую плоть из-за недостатка пламени, не вызвав у Хибари никакой реакции. – А ну вставай! Тебе надо на свежий воздух.

Кёя что-то промычал, и в этот раз его сопровождающий соизволил обратить на юношу внимание. Агент CEDEF спешно отложил столовые приборы и, в мгновение ока оказался рядом, легонько потряхивая подростка за плечо. Хибари, оскалившись, отмахнулся. Ни одна живая душа (Кусакабе не в счёт) не должна была узнать о его слабости – это было бы слишком унизительно. Музыка, разговоры посетителей и счастливый визг детей смешивались воедино, никак не помогая разрывающейся от боли голове. Кёя потёр виски, перешёл к щекам и, медленно помотав головой, попытался открыть глаза. Чёткость зрения улучшилась, что нельзя было сказать про общее его состояние. Оливьеро что-то запричитал и скрылся за углом лестницы, вызвав у Кёи вздох облегчения.

– Давай, добавь в кольцо пламени, я выведу тебя на улицу. – Алауди протянул юноше руку, предварительно подойдя к нему почти вплотную.

– Я не алкашина, сам справлюсь!

Рыкнув на предка, Кёя опёрся ладонями о стол и встал на ноги. Вполне уверенно и бодро (пусть и совсем немного покачиваясь) подросток покинул пределы ресторана и, смешавшись с разномастной толпой, дошёл до лавочки, прикрученной возле небольшого фонтанчика. Окунув руки в прохладную воду и ополоснув горящее лицо, юноша осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никому нет до него дела, осторожно прилёг, свесив руки. Алауди что-то говорил про воду, но следить за ходом его мыслей в тот момент было утомительно.

Хибари закрыл глаза и, вдыхая веющий лёгкой прохладой ветерок, позволил себе расслабиться.

Хибёрд сделал круг почёта над его головой и уселся на бокал вина в руках Кусакабе, весело напевая какую-то задорную иностранную песенку, мотив которой был до жути знаком, но никак не мог вспомниться. Тетсуя выглядел совершенно счастливым и, крича что-то про неземные таланты Хибари, умилённо пялился в экран планшетки, из которой доносились странные звуки и выворачивающая наизнанку музыка. Возникло чувство, что в экране кого-то пытали, причем самыми зверскими способами.

– Глава, ещё по рюмашке? – Подмигнув, Кусакабе протянул бутылку ликёра и, сорвав с себя форму ДК, оказался в кугуруми Дамбо. Кёя непроизвольно подметил неудачливость выбора: волосы зама оказались как раз под хоботом, из-за чего создавалось довольно странное впечатление, объяснить которое юноша не мог. Как бы то ни было, на месте любого из детей (да что там, и взрослого тоже!) Кёя не доверился б этому «созданию».

Дамбо-Кусакабе распевал новогодние частушки и песни и, прежде чем Кёя успел оному удивиться, понял, что поляна, на которой они сидели, была засыпана снегом. Правда, почему-то холодно в летней одежде ему не было, что, несомненно, странно. Юноша в недоумении нахмурил брови и поджал губы, пытаясь найти взглядом скрытую камеру – иначе объяснить творящийся вокруг него дурдом он не мог. Тем временем его заместитель закончил с новогодними поздравлению и плавно перешёл к празднованию Ханами², который юный хранитель Облака невзлюбил ровно год назад из-за дурацкой аллергии и последующего за ней дурацкого и позорного проигрыша. Первого в своей жизни!

– Ку-фу-фу, Кёя-кун, тебе так идёт этот наряд.

Хибари почувствовал, как внутри закипает кровь: этот голос и этот странный смех он бы узнал из миллиарда! Сжав любимые тонфа, обернувшись и приняв боевую позицию, Кёя столкнулся с насмешливым взглядом гетерохромных глаз. Мукуро – а это был именно он – с видным усердием пытался сдержать смех и держал в руках большое зеркало, в котором отражался его оппонент. Инстинктивно Кёя бросил в стекло мимолётный взгляд и… замер от ужаса. Он был одет в рубашку и шорты, но по каким-то неведомым ему причинам они были сделаны из цветков сакуры!

Что ж, розовый грозному главе ДК явно не шёл, в этом он лишний раз убедился.

– Начнём наш праздник! – Хранитель Тумана расстелил возле Кёи плед, выудил из-за пазухи фотоаппарат и принялся щёлкать им, попутно восхищаясь опадающими с Хибари лепестками. Кусакабе, гадина, творил примерно то же, только ещё утирал слёзы восхищения. Сам же именинник от охватившего его шока и смущения не мог ни говорить, ни двигаться.

К счастью или нет, но этот кошмар закончился относительно быстро и, на смену ему пришёл другой.

– Победителем станет тот, кто первый отправит противника в нокаут! – С какого перепугу он оказался на ринге и почему за рефери был Сасагава Рёхей Кёя старался не думать. Но когда он понял, что его противником будет Оливьеро, выпал в осадок. Конечно, агент CEDEF умел сражаться – тут безоговорочно – но почему именно бокс? И почему именно Оливьеро? Кёя не отрицал, что за время их двинутой экскурсии не раз хотел «начистить морду» болтливому французу, но что бы так… Да и в боксе Хибари не был хорош: бить перчатками было неудобно, плюс, целая куча различных запретов, что никак не способствовали его вероятному выигрышу.

Но отступать было не в его стиле.

Схватка была быстрой и даже обошлась без лишней крови: Оливер не выдержал удар тонфой (стоп, а куда делась перчатка?) в солнечное сплетение и валялся на полу ринга не особо реагируя на подсчёт Рёхея. Сасагава, досчитав до десяти, объявил победу Хибари и пошёл к нему. В руках его магическим образом появился стакан с водой, но Кёя уже устал удивляться. Или нет? Лицо третьегодки оказалось подозрительно близко от его собственного и внезапно поменяло свой облик. Теперь на юношу смотрел Алауди с телом Сасагавы, держал над его головой стакан с водой (когда он успел упасть?) и зачем-то без конца звал его по имени.

– Подъём, кому говорю?! – Удар оказался болезненным, и, открыв глаза, Кёя увидел нависающего над ним Алауди. Призрак потерял свою прозрачность и выглядел куда живее, чем в их последнюю встречу. – Ну наконец-то.

Клайд выпрямился и протянул руку, помогая юноше встать. Схватившись за ещё пульсирующий затылок, Хибари вопросительно посмотрел на предка в ожидании объяснений. Сыщик задорно улыбнулся и провёл рукой в призывном жесте осмотреться. Машинально выполнив просьбу Кёя понял причину своей боли – похоже, он умудрился задремать и в итоге свалился со скамейки. Или же его кое-кто спихнул оттуда? Подросток подозрительно сощурил глаза на Алауди, но нашёл в себе силы промолчать. Хорошо ещё, что упал он не на асфальт, а на клумбу – пусть и немного, но трава смягчила удар.

Как же хорошо, что его никто не видел кроме вездесущего предка.

Кстати о некоторых.

– А где Оливьеро? Он разве не должен был начать искать меня, не найдя за столиком в ресторане?

– Да, но ты выглядел таким вымотанным, что я сокрыл тебя от чужих глаз. Не нужно было?

Хибари моргнул в поражении, изумлённо впившись в предка большими глазами. Такого жеста доброй воли от Первого хранителя облака он не ожидал это точно. Он вообще тогда мало что соображал и уж тем более ожидал и, по правде, не надеялся сбежать из-под надоевшего конвоя. Просто нужен был глоток свежего воздуха и местечко, где можно было прилечь.

Пробормотав слова благодарности Кёя сел обратно: голова ещё немного побаливала, но хотя бы ясность сознания вернулась. А как вообще призрак смог «сокрыть его от чужих глаз», он же просто… призрак? От попытки провести логические цепочки и найти ответы вернулась мигрень, заставив Хибари бросить эту затею: в конце концов, какая разница, как это произошло, главное, что он получил долгожданную передышку.

– Сколько я спал?

Сыщик полез в карман плаща, после щёлкнул себя по лбу и повернулся к ларьку с сувенирами, на прилавке которого стояли часы с Микки-и Минни-Маусами.

– Около сорока минут. Немного. Думаю, ты мог бы поспать подольше, но совсем рядом начался конкурс и ты начал активно ворочаться под музыку и что-то бурчал. Пришлось стянуть тебя на траву, чтобы не привлекал внимание: долго поддерживать иллюзию я не могу, всё же это не мой атрибут пламени.

После этих слов юноша осознал, что вокруг лилась задорная музыка, заглушающая все остальные звуки, заполоняющая собой всё вокруг.

«Так вот почему Хиберд пел ту хрень!», – Кёе захотелось облегчённо выдохнуть. Он не сошёл с ума и не подсел на детские песенки, просто мозг услышал музыку и весьма удачно перенёс её в сновидение. Такое часто случается.

– Раз теперь ты в порядке, я, пожалуй, откланяюсь.

– Стой, – юноша инстинктивно протянул руку, но фигура предка уже потеряла свою непрозрачность и довольно быстро растворилась в воздухе. – «Решил кинуть меня в таком месте?!» – Подросток обиженно надулся и сложил руки на груди. Неприятно было признавать, но уход Клайда оставил в душе осадок. Его снова бросили одного. Не то чтобы он так сильно жаждал чьей-либо компании, но оставаться одному в незнакомом месте не очень хотелось. Тем более учитывая, что местного языка он не знал, а по-английски изъясняться не было никакого желания. На мгновение он даже подумал, что неплохо было бы разыскать Оливера, но когда перед глазами замаячил образ ни на секунду не умолкающего мужчины, подросток отчаянно потряс головой.

Нет уж, он и сам прекрасно справится.

Предположив, что выход находится в стороне противоположной, откуда шла основная масса толпы, Хибари двинулся против течения, почти сразу увязнув в плотном потоке. Из-за высоких европейцев увидеть что-нибудь, что дало бы ориентир, было тяжело, а пёстрые одежды без конца снующие перед глазами, мешали правильному восприятию общей картины. Несколько раз, когда он думал, что вот-вот окажется у выхода, поток людей «выносил» его к какому-нибудь аттракциону. Усугубляло положение то, что ни один из пунктов развлечения не повторился, что могло значить лишь одно: предполагаемое направление к выходу оказалось ошибочным.

***

Кое-как выбравшись из людского потока, пропетляв ещё некоторое время и в итоге вновь придя к аттракциону с автодромом, Кёя понял, что самостоятельно покинуть столь шумное место не сможет. Было досадно это признавать, но ему нужен был кто-то, кто хорошо ориентировался в местности.

Навигатор.

К сожалению, память его телефона была забита до предела какими-то скрытыми файлами, удалить которые юноша никак не мог, поэтому включить спасительное приложение возможности не предоставлялось. Звать на помощь Алауди после того, как тот так нахально покинул его, не хотелось, а надежда наткнуться на Оливера давно пропала. Шикнув на слишком близко подошедшего Микки Мауса, тем самым вынудив актёра испуганно отшатнуться, Хибари сунул руки в карманы шорт, доковылял до ближайшей скамейки и устало плюхнулся на неё. Маленькая стайка снующих под ногами голубей вспорхнула в небо, устремляясь в бесконечную высь, роняя на землю несколько пушистых перьев. Моргнув, юноша наклонился и поднял единственное абсолютно белое пёрышко, вылезшее, скорее всего, из крыла пичуги. Повертев находку в пальцах, Хибари аккуратно положил её на колени, вытянул руки, опираясь о спинку скамьи, и запрокинул голову, устремляя взгляд в небосвод.

Облака неспешно плыли по лазурному небу и, если не считать орущей со всех сторон музыки и пестрящих одежд посетителей парка, можно было сказать, что день выдался чудесным, несмотря на все пережитые ранее трудности. Телефон в кармане в который раз завибрировал, вызвав почти что ноль эмоций: после всех случившихся с ним событий он вряд ли сможет ещё чему-нибудь удивиться. Наверное. Достав мобильник, Хибари обнаружил два входящих СМС. Оба номера были ему неизвестны, но так как все члены ДК давно отписались ему в Mixi, предположения кто бы это мог быть имелись. И это несколько напрягало, но и интриговало одновременно.

«Говорю сразу, я делаю это, потому что Джудайме много вспоминал тебя сегодня. С семнадцатилетием! Желаю тебе всегда прислушиваться к словам Джудайме…»

Следующие двадцать строк СМС-ки не несли для Кёи ничего полезного или важного. Это были стандартные закидоны хранителя урагана на темы: «Почему хранитель Облака тоже должен слушаться Десятого», «Почему нельзя обижать/обзывать/бить Десятого» – и многое в этом духе. Хибари даже не стал утруждать себя чтением, только подавил зевок и открыл второе сообщение, которое (как он и предполагал) оказалось от хранителей тумана. С чего этот разноглазый ананас решил почтить Кёю своим поздравлением Хибари не знал, но заранее настроился, что ему придётся увидеть много гадостей от этого вечно удирающего у него из-под носа иллюзиониста. Хотя была надежда, что СМС-ка была исключительно от Хром.

Сообщение было голосовым и довольно длинным, судя по времени. Открывала «фестиваль подколов и насмешек» девушка, в отличие от своего учителя говорившая искренне и местами смущённо. Наги поздравила Кёю с праздником, высказала благодарность за помощь в совместных делах и вкратце пересказала известные ей события в Кокуё и средней Намимори.

Вторую половину сообщения болтал только Мукуро.

Иллюзионист начал речь с пафосного «ку-фу-фу», ехидно поинтересовался, почему директор и ученики средней Нами ещё живы и даже ходят и перешёл к обсуждению далеко идущих планов. Рокудо, как оказалось, откровенно скучал без их регулярных стычек и обменов любезностями и от нечего делать даже умудрился составить примерный график поединков на момент возвращения своего вечного соперника. Было расписано всё: от места встречи, слов приветствия и начала битвы, до допустимого оружия и группы поддержки. Под конец хранитель Тумана около пяти минут жаловался что из-за Вендиче не может навестить его, Кё-куна, во Франции и советовал сделать «кучу фоток», чтобы он потом смог «поугорать» над «серьёзной миной Мистера Камикорос на фоне городских пейзажей».

Разбить телефон не позволило только распирающее чувство смеха, которое всё-таки пересилило охватившее его вначале раздражение. Кто бы мог подумать, что хранитель Тумана Вонголы – тот самый Рокудо Мукуро, его враг номер один и соперник – может дуться в трубку как малое дитя и подшучивать над ним, Хибари, почти что по-дружески! Немного подумав, Кёя решил отплатить наглецу той же монетой: включив фронтальную камеру и отведя телефон как можно дальше от себя, намеренно захватив в кадр топчущегося на заднем плане Микки-Мауса и верхушку американских горок, юноша нажал кнопку затвора и не без злорадного чувства внутри отправил снимок Мукуро. Ах да, при этом он учёл пожелание соперника «полюбоваться его серьёзной миной» и едва не вывихнул челюсть, стараясь расплыться в самой широкой улыбке. Когда ММС «улетело», юноше показалось, что он услышал истеричный крик падающего в обморок Рокудо.

Что ж, это того определённо стоило и Кёя мог с уверенностью сказать, что благодаря этой своей выходке день пятого мая был прожит не зря. Хотя жаль, что он не увидел шокированную физиономию хранителя тумана. Определённо жаль.

Детский плач был последним звуком, который юноша ожидал услышать в подобном месте. Привычка устранять беспорядки и защищать невинных не позволила пройти мимо и в этот раз, и Кёя, двигаясь исключительно на слух, завернул за угол, наткнувшись на свернувшуюся клубочком девочку. Малышке было годика четыре, не больше, она сидела съёжившись в высокой траве и плакала, обхватив руками коленки. По чёрным волосам и тихим всхлипам Хибари понял, что наткнулся на свою соотечественницу.

– Эй, ты потерялась? – юноша опустился на колено и даже улыбнулся кончиками губ, не желая напугать ребёнка ещё сильнее. Малышка от звука родной речи встрепенулась и с надеждой подняла голову. Вся радость на лице ребёнка исчезла, стоило только девочке понять, что окликнула её далеко не мама. Она подтянула коленки ближе к груди и совсем неуверенно кивнула, когда нашедший её человек повторил вопрос.

Кёя поджал губы и почёсал затылок, пытаясь решить, что делать дальше. Безусловно, оставить младенца одного он не мог, но и где искать мать девочки не имел понятия. Логично было предположить, что та всё ещё в этом необъятном парке, ведь не могла же она забыть про своё чадо. Мама малышки определённо должна её искать, а значит, ему просто нужно как-то выйти с ней на связь. Но сначала…

– Где ты последний раз видела свою маму и сколько времени уже сидишь тут одна?

– М-м-м, около фонтана? Я не помню, уже долго. – Девочка неуверенно затеребила подол своего платья и, казалось, снова была готова разреветься. Этого Кёе совершенно точно нужно не было, поэтому он поспешил успокоить малышку, осторожно и нежно (насколько он вообще мог быть нежным) положив ладонь на её предплечье.

– Всё хорошо, я тебе помогу. Меня, кстати, Хибари Кёя зовут, а тебя?

– Ка́сима… Юка́нна, – было хорошо видно, что девочка сильно растерялась, но то что она назвала своё полное имя несказанно обрадовало Хибари. По крайней мере, ему не придётся сюсюкать с ней, чтобы выведать столь ценную информацию. Для четырёхлетнего ребёнка она была довольно сообразительной, даже плакать перестала.

Юноша поднялся с колен и, механически поглаживая найдёныша по реденьким волосам, начал оглядываться в поисках громкоговорителей. Когда ему самому было около пяти лет, он умудрился разминуться с родителями в огромном торговом центре и полностью потерянный долго бродил по многолюдным коридорам, утирая тихие слёзы и надеясь на чудо. Чудо произошло, но не совсем так, как он его себе представлял: просто кто-то вдруг отвёл его в какую-то просторную светлую комнату с очень милой девушкой в наушниках, которая спросила его имя и возраст и потом что-то несколько раз повторила в пушистый микрофон. В тот момент маленький Хибари не знал, как всё это может помочь ему найти родителей, но, когда спустя минут пять в комнату ворвались взъерошенные мама и папа, понял, что случилось чудо. Потом его зажали в объятиях, плакали, ругали, что-то ещё говорили… Благодарили ту добрую девушку… Уже после, когда все собрались в машине, ему сказали, что отвели его в комнату трансляции и оповещения и что именно благодаря этому они смогли его отыскать. Всё это было когда он ещё счастливо жил с родителями, которые сильно любили его и желали только добра; до того страшного момента, когда он вдруг оказался в интернате. Хибари до сих пор не мог понять, что именно послужило такому предательству со стороны самых близких и родных, и втайне надеялся, что однажды родители вернутся и всё ему объяснят. Не хотелось верить, что он просто надоел им.

Юноша встрепенулся, поняв, что слишком углубился в воспоминания, и посмотрел на тянущую его за штанину шорт девочку. Видимо, та уже не первый раз звала его. Стало немного неловко: обычно он был очень бдительным.

– Дяденька, ты ведь найдёшь мою маму, правда? – в глазах Касимы светились надежда и вера, и подросток непроизвольно подумал, что теперь отыскать заветную комнату стало для него делом чести. Он никогда не строил из себя героя, но сейчас, ради этой невинной малышки, захотелось побыть таковым. Он осторожно поднял девочку себе на плечи, про себя радуясь, что та не начала кричать или вырываться – ребёнок был явно сообразительным. Хотя, её родителям следовало бы провести с дочерью беседу на тему: «Почему нельзя столь слепо доверять незнакомцам». Определённо.

– Дяденька сейчас как раз думает, как это устроить… – Кёя осторожно вытащил прядь из цепких детских ручек, попутно оглядываясь по сторонам, не желая потерять единственный ориентир. – Да и не дяденька я вовсе…

Дверь в зал оповещения и трансляции едва не слетела с петель, когда внутрь ворвалась запыхавшаяся, взъерошенная и сильно заплаканная женщина. Увидев перед собой целую и невредимую дочь, она упала на колени и сгребла её в охапку, хрипя благодарность Небесам и всем тем, кто помог их воссоединению.

Наблюдая эту картину, Хибари почувствовал укол совести: всё-таки нужно было с самого начала сообщить по громкоговорителю о Касиме, а не потакать её капризам и убить полчаса на катание по пещерам Алладина и прохождении комнаты ужасов. И если юноша мог понять рвение Юка-чан покататься на лодке, то одержимость малышки «стлашной комнатой» оставалось для него загадкой. Создалось впечатление, что родители неспроста назвали дочь таким именем³ и единственное, чего она боялась по-настоящему – это разлуки с мамой. Да даже он сам, закалённый к боям и различного рода неожиданностям, не сдержал естественной реакции на выскочившего с дикими воплями на него «вампира» и двинул тому тонфа под рёбра, явно повредив парочку, судя по последовавшим хрипам и стонам.

Уйдя в своим мысли, Кёя не сразу заметил, что мама найденной им девочки склонилась перед ним в благодарном поклоне – слишком низком для такого юнца, как он – и что-то бормотала. Слова благодарности в данной ситуации были бы понятны на любом языке мира. Внутри юноши всё перемешалось, на щеках выступил румянец, а язык почему-то отказывался двигаться и выдавить из себя Хибари смог только едва слышное «угу». Он не привык к благодарностям. Обычно его боялись, презирали или тайно восхищались его силой, но никогда не благодарили. Во всяком случае, так искренне (Савада не в счёт). Тело отреагировало само и, прежде чем он понял, уже склонился в ответ; впрочем, Кёя совершенно не жалел о сделанном – наоборот, стало как-то… приятно?

– Попроси у них разрешение осмотреться с высоты башни. – Тихий голос Алауди прозвучал совсем рядом, и, встрепенувшись, подросток понял, что предок вновь решил заявить о своём присутствии. Его прозрачная фигура стояла в двух шагах от Хибари. Сыщик спокойно смотрел в сторону окна, изредка бросая взгляд на застывшего потомка.

Ступор сменился лёгким смущением, но юный хранитель Облака сумел побороть себя и получить-таки разрешение воспользоваться окнами, камерами и висящей на стене огромной картой парка. К облегчению юноши, долго возиться не пришлось и ближайший выход он усмотрел в окно – не пришлось даже мучиться над картой и вглядываться в мелкие экраны мониторов. Находилась заветная калитка не так уж и далеко и было даже немного странно, что он не сумел заметить её на улице. Впрочем, можно было списать всё на усталость и последствия выпитого бокальчика Мерло, из-за которого он лишился своего проводника из CEDEF.