Текст книги "Каникулы главы ДК (СИ)"

Автор книги: Oxiko Namikaze

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

***

Погода действительно была чудесной, несмотря на периодически возникающий ветер. Кёя закрыл дверь внутрь дома и сунул ключ в походную сумку, не особо доверяя своим карманам. Телефон был отправлен туда же по самой банальной из причин – наушники записались в предатели, полностью оторвавшись от штекера. Сидеть запертым в четырёх стенах, когда была возможность исследовать чужую страну, и вправду показалось Хибари странным, поэтому спустя час после завтрака юноша переоделся в лёгкую футболку и шорты, решив прогуляться по окрестностям. Намерения идти в самый центр пресловутого города у него не было – хотелось быть подальше от этого полчища народу.

Спрыгнув с третьей ступеньки крыльца, Кёя бросил мимолётный взгляд на окно, всё ещё сомневаясь, что оставлять форточку открытой было хорошей идеей. В родном Намимори к нему в дом не сунулся бы даже самый заядлый алкаш или наркоман (если таковые вообще водились), – но здесь, будучи в совершенно другой стране с другими порядками и менталитетом Хибари не был так уверен. Конечно, дом Алауди находился под особым наблюдением CEDEF и организация вряд ли бы позволила недоброжелателям проникнуть внутрь, но… Помотав головой в лёгком раздражении, юноша хлопнул себя по щекам и продолжил свой путь к калитке: чего он вдруг заботится о таких мелочах?

От дома Алауди вела к небольшой роще протоптанная народом тропа, по которой Кёя и решил пройтись развеяться. Заблудиться в незнакомой местности он не боялся – в крайнем случае, можно было отправить Хибёрда на разведку или призвать Алауди, – а оставаться в доме, где в любой момент мог появиться кто-то из CEDEF юноше не шибко хотелось. Во всяком случае, справить свой праздник он решил в гордом одиночестве.

Мобильник разразился режущей ухо трелью, извещая о входящем сообщении в Mixi¹ (спасибо автоматическим оповещениям по СМС).

«Ну что ещё?!» – Хибари нехотя выудил телефон из сумки, включая интернет и открывая Сеть. Помимо привычных уведомлений и поздравлений от теперь уже бывших подчинённых Кёя не без удивления уставился на три входящих от своих «коллег по Вонголе». Одно было от Савады, второе от Сасагавы и третье от… И-Пин?

«Хибари-сан, хочу поздравить Вас с Днём рождения и пожелать хорошо отдохнуть, много здоровья, терпенья, побольше улыбаться и с лёгкостью сдать все экзамены… Достойных противников и силы!

П.С. Возвращайтесь в Намимори и в школу (поскорее), мы все соскучились!

П.П.С. Пожалуйста, не убивайте меня за «силу»: это Реборн допечатал, а я считаю, что Вы и так о-о-очень сильный, честно! Без Вас мы не победили бы и в половине состязаний!

С уважением, Савада Тсунаёши.»

Смешок вырвался непроизвольно и так быстро, что Хибари даже не успел отдать себе в этом отчёта. Экзамены он точно не завалит, теперь это стало делом принципа – показать директору, на кого он замахнулся – а проигрывать Кёя не любил. Было в этом письме всё и сразу, что характеризовало Саваду Тсунаёши: уважение и страх, честность и открытость, дружелюбие и соучастие… Его «Босс» был в своём репертуаре и юноша даже позволил себе представить, как дрожали пальцы Савады, когда тот набирал текст и жал кнопку «Отправить». И всё-таки, несмотря на то, что без Реборна явно не обошлось и это травоядное само это признало, писал Савада совершенно точно искренне, а потому даже такое поздравление вызвало внутри что-то, чему подросток не сумел найти определения. Что-то хорошее.

Сбавив шаг и в итоге остановившись совсем, Кёя быстро набрал и отправил ответ и открыл сообщение от Сасагавы.

«ЭКСТЕМАЛЬНО ПОЗДРАВЛЯЮ, ХИБАРИ! ОТПРАЗДНУЙ СВОЁ 17-ЛЕТИЕ КАК МОЖНО ЭКСТРЕМАЛЬНЕЙ, ЧТОБЫ ЗАПОМНИЛОСЬ НА ВСЮ ЖИЗНЬ! БУДУ ЖДАТЬ ТВОИХ РАССКАЗОВ О ПРОВЕДЁННЫХ КАНИКУЛАХ, КАК НАШЕЙ ВСТРЕЧИ НА РИНГЕ!»

Юноша закатил глаза на написанный исключительно прописными буквами текст, справедливо полагая, что поздравление Реохея он бы узнал, даже если бы тот захотел сделать это анонимно. Привычка орать во всю мощь глотки и лёгких, а также пытаться затащить всех и каждого, кто умеет драться, в секцию бокса давно стали визитной карточкой третьегодки. К его манере поведения привыкали долго, но в итоге привыкли все. Даже сам Хибари Кёя. Повертев телефон в руках, гадая, что бы ответить так, чтоб боксёр ничего себе не напридумывал, юноша решил ограничиться сдержанным «Благодарю».

Последнее сообщение действительно оказалось от И-Пин, чем ввело хранителя облака в подобие ступора: у пятилетней девочки есть своя страница в Mixi? Либо это он так отстал от жизни, что стал удивляться подобным вещам, либо… Додумывать Кёя не стал, так как сообщение наконец открылось, вызвав боль в глазах. Самого разного цвета и форм поздравительные смайлы и несколько восклицательных знаков после всего одной фразы: «Хибари-сан, паздравляю с Днём раждения!». Поморщившись, бывший глава ДК потёр глаза указательным и большим пальцами, напоминая себе, что девочка – ребёнок, который в школу ещё не ходит и, соответственно, не может знать всех тонкостей правописания. К тому же, она из Китая. Ошибки «резали» глаза, смайлы вызывали недовольные гримасы, но привычного раздражения не было и в помине.

Он был частью Вонголы уже полтора года и должен был предвидеть такую активность со стороны Семьи, но почему-то вплоть до этого момента не верилось, что кто-то из них вспомнит про ничем не примечательное событие пятого мая, когда его не будет в школе. Настроение неожиданно улучшилось, и подросток позволил себе улыбку. Захлопнув «раскладушку» и сунув её обратно в сумку, Кёя перепрыгнул неглубокую яму и скоро достиг рощи.

Взору предстали в основном деревья лиственных пород, но затерялись среди них и несколько елей с соснами. Где-то на периферии слуха слышался ритмичный стук, но юноша совершенно не обращал на него внимания: красота этого небольшого участка естественной растительности завораживала и казалось кощунством отвлечься от её созерцания даже на несколько секунд.

– Хиберд, ко мне. – Уловив, что юркий кенар отлучился на достаточное расстояние, Хибари решил не оставлять пернатого питомца один на один с местными дабы предотвратить любые попытки покушения на жизнь этого доверчивого создания. Хиберд хоть и был очень отважной птицей, но выносливостью и размерами не вышел; да и в Намимори хищников, как таковых, не водилось, что, несомненно, притупило инстинкт самосохранения птички. Канарейка что-то забурчала на своём языке, но послушно сделала круг и устроилась на голове хозяина, давая понять, что без его разрешения никуда не улетит.

Интересная птица.

Источниками тех странных постукиваний, разносящихся ветром на все окрестные территории, оказались самые обычные дятлы. Крошечные, с красной «шапочкой» и невероятно мощным клювом санитары леса выстукивали прячущихся под корой паразитов и их личинок, предупреждая возможную эпидемию. Небольшая роща продержала его в своих объятиях больше часа, и когда Кёя бросил отрешённый взгляд на наручные часы, то с удивлением обнаружил, что стрелки показывали начало девятого. Спешить было некуда, планов не было, но порядком поднадоевшие (и обнаглевшие) комары подсказали, что стоило бы начать думать о возвращении в более открытые места, если только он не желал стать роскошной столовой. Цыкнув сквозь зубы и расчесав ногтями начавшие уже вспухать места укусов, Хибари неохотно повернул в сторону виднеющейся среди стволов деревьев трассе, по пути лишив жизни ещё нескольких кровососущих, осмелившихся сесть ему на шею.

– Месье Хибари! – звонкий, наполненный радостью голос Оливера вынудил Кёю остановиться и в раздражении закусить внутреннюю часть щеки, наблюдая, как синий внедорожник плавно останавливался у обочины, подъезжая. Только няньки из CEDEF ему сейчас не хватало!

В волосах запуталось несколько листьев, а открытые места рук и голеней приобрели ярко-алый цвет из-за неспособности игнорировать желание расчесать поражённые комарами области. Выглядел он самым «презентабельным» образом! Стоило только выйти к дороге – и на тебе – агенты основанной предком организации оказались тут как тут. Иногда Кёе казалось, что за ним нагло следили. И всё-таки фыркнуть в излюбленной манере и уйти, не удостоив мужчину и взглядом, было нельзя – организация предоставила ему кров и выполняла даже малейшую прихоть. Кроме того, на территории Парижа хозяевами были именно они, а не он. Несколько раздражало, но притерпеться нужно было хотя бы потому, что это банальная вежливость.

Несмотря на свою почётную должность в школе и созданный им образ блюстителя дисциплины, Кёя, как и все подростки, не слишком-то жаждал подчиняться прописным и неписанным истинам и частенько нарушал их, когда оставался наедине с собою. Даже собственным мотоциклом обзавёлся в пятнадцать лет, не имея ни водительского удостоверения, ни права вообще на такую дерзость. Как и почему ГАИ не отобрала его Хонду, юноша предпочитал не думать, но неплохо работающая интуиция подсказывала, что тут точно не обошлось без вмешательства Реборна. С этой точки зрения быть частью сильнейшего мафиозного клана было не так уж и плохо.

Кинув недовольный взгляд на высунувшегося из окна служебной машины Оливера и возведя к небу горе-очи на явный жест мужчины присоединиться к его компании, Кёя нехотя отпустил кенара, залез в автомобиль и на автомате пристегнулся. Мужчина кивнул в знак одобрения и тронул машину с места, выезжая на дорогу в город. Сидеть справа и не видеть перед собой руль было достаточно непривычно, как и осознавать, что обгоняют их с противоположной стороны. Правостороннее движение, чтоб его! Кёе казалось, что он никогда к этому не привыкнет!

Поездка, вплоть до въезда в город, шла в полной тишине. Они ни о чём не говорили, и Хибари мог только гадать, куда его везут и зачем агент вообще подобрал его, когда мог спокойно проехать мимо. Была ли это дань уважению или ему просто приказали находиться вблизи хранителя облака – неизвестно, но почему-то юноша был уверен, что мужчина не очень-то счастлив был находиться в его компании. Даже несмотря на вполне искреннюю улыбку.

– Мне сказали, что у Вас сегодня День рождения, месье, – мужчина повернулся к вмиг напрягшемуся Хибари, одаривая его улыбкой во все тридцать два зуба, – я вызвался покатать Вас по Парижу в качестве подарка, поэтому не стесняйтесь говорить, что бы Вы хотели посмотреть. Я тут набросал примерный план, но вдруг что-то не устроит… Кстати, а что с Вами случилось?!

Старательно проигнорировав вопрос, сдержав очередной порыв расчесать лицо и руки, Хибари машинально взял протянутый листок, пытаясь вникнуть в слова сопровождающего и понять, не послышалось ли ему. CEDEF решила устроить ему праздник? Но зачем? Кёя пробежался глазами по корявым строчкам, щурясь на трудно разбираемых буквах, и пришёл в ещё большее смятение. Оливьеро решил устроить ему глобальную экскурсию по Парижу и его достопримечательностям, а также затащить в местный парк развлечений. Последнее юноша хотел меньше всего, но высказывать своё недовольство не спешил: день только начался, а планы были просто масштабные, велика вероятность, что в именитый Диснейлэнд они не успеют.

«Сходи на улицу, развейся; погода сегодня прекрасная, может что интересное найдёшь», – слова Алауди всплыли в голове внезапно, словно голос совести, и желание подпортить мужчине настроение как-то сошло на нет. Юноша закинул руки за голову, опираясь о подголовник.

– Я толком ничего тут и не видел, поступайте по своему усмотрению. – Как-то грустно вышло, зато правда. Оливер кивнул и резко выкрутил руль вправо, выезжая на мост и почти сразу ударяя по газам. Хибари, хоть и любил скорость, непроизвольно вжался в сидение, ухватившись за надголовный поручень. Так носиться по дорогам разрешалось исключительно ему!

Первым местом, куда привёз его сопровождающий, оказался узенький бульвар, похожий на тот, что Кёя видел с экрана телевизора. Ничего особенного не было, но атмосфера спокойствия и уюта так и витала в воздухе, обновляя потрёпанные нервы. Сувенирные лавки, кафе и обычные дома в четыре-пять этажей – тут слышалось дыхание спокойного прошлого, не потревоженного инновациями и различными бредовыми идеями Больших людей. К сожалению, на название бульвара подросток внимания не обратил, переспрашивать у Оливьеро казалось унизительным и он решил просто внутренне порадоваться, что это место ему вообще показали. В конце концов, возвращаться сюда он был не намерен, как, впрочем, и в саму Францию.

После лёгкого перекуса какими-то с виду обычными, но на деле невероятно нежными и вкусными булочками, по виду напоминающими миниатюрные батоны, агент CEDEF ещё немного покружил по окраинам столицы и рванул в сторону самого города: успеть посмотреть было ещё много чего, а времени оставалось мало. Разумеется, можно было показать местные красоты и после Дня рождения наследника организации, но разумной казалась идея сделать это именно в этот день. Мужчина нахмурился, закусив губу и старательно соображая, как ему успеть выполнить намеченную им же самим программу. Судя по всему, дело предстояло не из лёгких.

Кёя незаметно посматривал на мужчину, подмечая мельчайшие изменения в мимике и жестах, что только подтверждали его догадку: Оливер не очень-то был счастлив компании юного японца и возился с ним только по долгу службы. Хибари моргнул, на миг опустил глаза и со скучающим видом отвернулся к окну, поставив локоть на раму и подперев ладонью подбородок. Ему было прекрасно знакомо это чувство: быть с кем-то рядом только потому, что у тебя нет другого выбора… Запланированная мужчиной программа дня была слишком насыщенной, и юноша не горел желанием нестись галопом по европам в тщётной попытке осмотреть всё и сразу. Что-то он уже видел благодаря электронному гиду, про что-то читал, а что-то упоминал в коротких разговорах Алауди. К слову о последнем, предок не подавал никаких признаков своего незримого присутствия и нервная система Кёи потихоньку успокаивалась, словно кошка, решившая опустить вставшую дыбом шерсть. В компании Клайда не было неприятно, нет, скорее, речь шла о неловкости. Подросток совершенно не знал, как вести себя с детективом, а ничего кроме всем поднадоевшего «давай сразимся» на ум не приходило. Алауди, хоть и начинал порой разговор, казалось, на деле не был заинтересован в диалоге, а навязываться Хибари не любил.

Вдали послышалась разрывающая слух сирена и через минуту мимо проскочила карета скорой помощи, тотчас скрывшись за поворотом. Взор серых глаз устремился сквозь козырёк на небо, чувство лёгкой отрешённости только усиливалось.

***

Он не особо запомнил последовательность, в которой агент таскал его по местным достопримечательностям, но под конец третьего часа скитаний голова Кёи начала идти кругом, а перед глазами летали миниатюрные версии улыбающегося Оливьеро, ни на секунду не замолкающие, как и их оригинал. Для Хибари такая вылазка стала настоящим испытанием на прочность, ибо нервы интроверта уже трещали по швам, что грозило вылиться в крупномасштабное мордобойство. Юноше хотелось забить до смерти эту бессчётную толпу вокруг него, стереть с лица своего сопровождающего глупую улыбку и пойти, наконец, домой, где не придётся терпеть весь этот ужас.

Несмотря на упавшее ниже нуля настроение и повысившуюся жажду убийства юноша ещё мог отвлекать внимание на красоту природы, так отличающуюся от его Родины, и рассматривать мелькавшие тут и там строения. Сперва подростку казалось, что машина кружит по одним и тем же местам, но каждая остановка влекла за собой совершенно новые виды. Оливер уговорил своего подопечного сфотографироваться напротив Триумфальной Арки и треугольников Лувра (внутрь юноша заходить наотрез отказался, заявив, что не намерен убивать целый день чтобы провести его в музее среди сотен тысяч потных, давящих друг друга тел представителей рода человеческого). Они полюбовались журчащей Сеной со знаменитого моста, и Кёя не побрезговал коснуться золочёных статуй Нимф и древнегреческих богов, коими тот был сплошь усеян. Подросток даже не постыдился лёгкой улыбки: мост действительно являл собой удивительное зрелище, а у мастера, создавшего фигуры, руки явно росли из нужного места. Оливер протащил юного хранителя Облака и по Елисейским полям, не упустив при этом возможности пробежаться по прилегающим бутикам и торговым центрам…

Париж действительно оказался довольно интересным городом.

«Намимори не хуже». – Тряхнув головой, сбрасывая наваждение, Кёя потянул руки и спину, разминая мышцы. Позвонки с лёгким хрустом вернулись на свои места, оставив немного неприятное чувство.

– Думаю, на башню Вам лучше подняться вечером, когда включат подсветку. Вид на город тогда утопает в атмосфере загадочности и романтики. – Агент CEDEF потёр подбородок, улыбаясь во все зубы. В голову мужчины пришли воспоминания его первого свидания с женой. Она была прекрасна в своей невинности и жаждала тёплого, душевного общения, а он был юн и горяч и был готов растратить всю зарплату с премией на цветы, конфеты, шампанское и вид на ночной город с почти трёхсотметровой высоты. Замечательно провели тогда время…

Мужчина вздохнул, блаженно прикрыв глаза, несколько тоскуя по такому беззаботному прошлому. С тех пор как они сыграли свадьбу, выбираться на простые прогулки и культурные мероприятия стали реже, а с рождением Жан-Луи и Доминика эти вылазки практически свелись к нулю: жена полностью погрузилась в заботы о детях и доме, а он хватался за любые дополнительные задания, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Оливьеро из кожи вон лез, чтобы обеспечить детям беззаботное светлое будущее. Пухлощёкие карапузы были его всем, и молодой отец с них нарадоваться не мог. Фотографии близнецов и жены занимали почти всё свободное место на рабочем столе, и мужчине часто приходилось выслушивать упрёки от начальства, что из-за рамок некуда класть документы.

– Отвезите меня домой. – Серьёзный, с нотками усталости голос Хибари разбил замаячившие было на периферии сознания воспоминания, возвращая Оливера в реальность. Юноша скрестил руки на груди и хмурым взглядом буравил своего «экскурсовода», недоумевая, отчего тот застыл посреди улицы. Кёя хотел было по-тихому уйти, пока агент пребывал в прострации, и даже сделал это, но довольно скоро понял, что совершенно не знает города и был вынужден вернуться.

Собственная беспомощность его раздражала.

Вопреки ожиданиям агент не спешил исполнить его просьбу-приказ и продолжал стоять на месте, чем вогнал юношу в подобие ступора. Хибари повторил требование, в этот раз более жёстко, но так и не добился никакой реакции. Несколько обескураженный, юноша испытал острое желание помахать рукой перед лицом мужчины, но сумел сдержать себя. Интуиция подсказывала, что тот всё слышит и понимает, просто слова Хибари не имеют для него особого веса. И это выводило из себя.

– К моему сожалению, выполнить сию просьбу я не в состоянии, – Оливьеро, наконец, отмер и обернулся на подростка, одарив его хитрым взглядом: – Ваш дом в Японии, а я самолётом CEDEF, увы, не владею. Вы можете обратиться в Вонголу и попросить их оплатить билет до Токио.

– Я говорил про особняк Алауди.

Кёе показалось, что его рычание услышали все в радиусе десяти метров, но на нормы приличия юноше было уже, мягко говоря, плевать. Его достала эта бессмысленная трата времени и мало понятные комментарии сопровождающего. Во всей Франции не было никого, с кем он мог бы спокойно поговорить по душам, безумно не хватало поддержки Кусакабе… Подросток взъерошил волосы, фыркнул и быстрым шагом направился к машине, температура салона которой уже была близка к невыносимой.

>Обратно в особняк предка его не повезли.

Хибари поджал губы и, развалившись на заднем сидении, лениво смотрел в потолок, периодически хмурясь, когда машина подскакивала на лёгких неровностях. Привыкнуть к игнорированию своей воли оказалось не так просто, приходилось прилагать все усилия, чтобы не заехать сопровождающему кулаком в челюсть и не взять управление машиной на себя. Чувства внутри перемешались, и на душе потихоньку разрасталась буря. Последнее время контролировать слишком резкие перепады настроения стало сложнее, и Хибари не был уверен, чем вызваны эти перемены. Вероятно, во всём был виноват его возраст – уже не ребёнок, но ещё и не взрослый – с ним вроде как и считались, а вроде как (иногда) прямо игнорировали. Во всяком случае, такие ощущения захватили его в чужой стране – в родном Намимори отношение к Главе ДК было более чем уважительным.

«Бывшему главе», – напомнил себе Кёя и перевернулся на бок, уставившись безразличным взглядом в спинку водительского кресла. В салоне было жарко и невероятно душно, не помогал даже включенный на всю катушку кондиционер.

Машина остановилась настолько внезапно, что не успевший среагировать юноша по инерции вылетел с заднего сидения, впечатавшись лицом в переднее и больно ударившись плечом о бардачок двери. Улёгшийся было гнев вылился в чистой воды ярость и лишь заполонившие сознание звуковые сигналы дали понять, что экстренное торможение было применено не просто так. Вернувшись на своё место, Кёя опустил стекло до упора и высунул голову наружу в естественном желании разузнать, что случилось. Виновником оказалась машина ГАИ, преследующая Фольксваген. Ушёл нарушитель закона от правоохранительных органов или же оказался пойман, сказать было нельзя – всё произошло за несколько секунд, через которые и нерадивый водитель, и вошедшие в раж от погони гаишники скрылись с перекрёстка, оставив едва среагировавших и остановившихся водителей приходить в себя и разъезжаться каждый по своим делам. Всё внутри Кёи негодовало – судя по царящей ранее тишине, звуковое сопровождение сотрудники госавтоинспекции включили в момент подъезда к перекрёстку, оставив остальным доли секунды на реакцию. Скорость была не маленькая, и то что никто не пострадал действительно было чудом.

– Что ж, раз уж мы выжили в этом хаосе, предлагаю отложить дальнейшую экскурсию до вечера, а сейчас расслабиться и отметить это дело, м? Здесь в паре кварталов, рядом совсем. – Оливьеро весело подмигнул уже севшему и на всякий случай пристегнувшемуся Хибари, на что юноша ответил демонстративным закатыванием глаз. Ну он же вроде вполне ясно дал понять, что надоело ему всё это, что он вернуться хочет! Мобильник в кармане завибрировал, извещая о входящем сообщении.

«С праздником, Хибари, не парься о словах директора, всё равно без тебя комитет долго не просуществует. Поэтому отдохни хорошо и возвращайся, ладно?

Ямамото Такеши».

«Откуда у этого мистера беззаботности мой номер?» – Сжав руку в кулак, Кёя поставил мысленную галочку обязательно выведать правду и после прибить либо Кусакабе, либо оболтуса Саваду. Эти двое вечно лезли со своей заботой, и если с первым Хибари дружил уже довольно долго и даже прислушивался к его советам, то с новоиспечённым «Боссом» они общались всего год. Доверия особого не было, но что-то вроде мешающейся привязанности образовываться начинало. И это пугало. Хибари никогда не имел много друзей, по правде, в этот почетный список входил только Тетсуя и то, Кёя периодически жалел об обретённых узах, когда его заместитель оказывался в опасности. Конечно, он бы скорее убил кого-нибудь, чем признался бы в том кому-либо, но – взять хотя бы ту стычку средней Намимори со средней Кокуё – когда Кусакабе пострадал, он волновался. И самое страшное, что к компании молодых мафиози у юноши начали появляться схожие чувства. Во время их незапланированного путешествия в будущее, битвы с Семьёй Шимон и других порой глупых, а порой и опасных стычках он переживал за «этих бесхребетных травоядных». В глубине души. Узы, дружба, семья – слабость, а Кёя давно решил для себя, что будет сильным. Поэтому ему не нужны друзья или приятели, тем более семья. Однако…

«Членство в Вонголе позволяет сражаться с сильными противниками, поэтому я терплю это сборище» – Хибари был уверен, что и спустя двадцать лет будет отвечать так же на этот глупый и до нельзя раздражающий, ставящий в тупик вопрос «почему ты с ними?». Сжав в руках корпус телефона, юноша метнул быстрый взгляд на водителя и, колеблясь, принялся набирать ответ на сообщение. В голову лезли сотни вариантов: от обещания забить до смерти до вполне покладистого «Спасибо. Ладно». Взвесив все варианты, подумав, насколько сильно упадёт в глазах мечника при выборе последнего, Кёя решил написать нечто среднее. Сдержано поблагодарив за поздравление, при этом пообещав Такеши сломать ему пару ребёр по возвращении за глупые домыслы о его переживаниях о закидонах директора, юноша отложил мобильный в сторону и снова посмотрел на Оливьеро. Мужчина пребывал в самом обычном своём состоянии и мурлыкал под нос тихую мелодию.

– Вы можете сказать, куда мы едем? – Подозрения начали охватывать душу подростка, когда за деревьями показалась верхушка колеса обозрения. Оливер на вопрос загадочно ухмыльнулся и покачал головой, явно над ним посмеиваясь. Не то чтобы Кёе уже нужен был его ответ – и так всё было довольно очевидно. – Я же сказал, что устал от всего и хочу отдохнуть…

– А где можно лучше отдохнуть, чем в парке развлечений? – Удивился ли мужчина всерьёз или же просто являлся хорошим актёром сказать было нельзя, но своими речами и поведением он уже не раз заставлял Хибари почувствовать себя идиотом. Машина плавно въехала на стоянку, и Оливьеро, припарковавшись под тенью раскидистого дерева, заглушил двигатель. Открыв дверь, он жестом пригласил подопечного покинуть салон. Кёя недовольно цыкнул, сверкнул глазами, но всё же подчинился. Наверное, сказалась жара.

Хлопнув дверью, подросток блаженно прикрыл глаза на пробежавшийся по лицу и волосам ветерок. Чувство умиротворения, заставшее врасплох, разбилось о восторженные детские крики и нытьё взрослых, ропщущих на огромную очередь к кассе. Несмотря на будний день, народу было очень много и у Кёи даже закрались подозрения, что самые первые пришли сюда с рассветом. Оливер похлопал по плечу Хибари, привлекая внимание, и поманил за собой, обходя главный вход.

«Ну конечно, для таких как он есть специальные двери», – Подросток молчаливо смотрел, как его сопровождающий что-то показывал и объяснял грузному охраннику и чувствовал, как уголки губ сами собой приподнимаются в полуулыбке. Сдвинув брови к переносице, придав себе наиболее суровый вид, Хибари демонстративно отвернулся от калитки, показывая, что ему весь этот цирк не интересен. И почему город оказался таким большим? Будь он хоть чуточку меньше и владей Кёя хотя бы азами французского, смог бы незаметно «потеряться» и вернуться в дом своего предка, насладиться тишиной и покоем.

Внутри появилось давящее чувство, смешавшееся со стыдом, когда Оливьеро что-то радостно прокричал и, схватив подростка за локоть, буквально втащил на территорию Диснейленда. Кёя передёрнул плечами – вся эта ситуация жутко смущала, а беспокойство, что его чудесным образом увидит тут кто-нибудь из знакомых или знакомых его знакомых и вовсе кричало уносить ноги. Однако пути назад не было. Вернее, выход был, конечно же, но этот нескончаемый поток людей довольно быстро унёс их с Оливером вглубь парка. Да и мужчина, как назло, не сводил с подростка внимательных глаз. Чувство дискомфорта лишь усилилось, когда юноша понял, что подавляющее большинство посетителей – молодые и не очень семьи с маленькими детьми и подростками на два-три года младше его. То, что среди них не было ни одного представителя азиатской национальности тоже напрягало: Хибари чувствовал себя воробьём в стае попугаев.

Как-то ему довелось услышать от Каваллоне фразу «все японцы на одно лицо» и тогда он едва не пришиб своего незадачливого «учителя» на месте за столь вопиющее оскорбление. Дино удалось удрать, но Кёя ещё долго ходил с мрачной миной, про себя возмущаясь тупостью «Коня» и советуя ему пойти показаться офтальмологу. Теперь же юноша был почти готов забрать злые слова обратно – то ли роль играло внезапно обострившееся чувство национальности, то ли он просто не привык видеть столько иностранцев сразу и в одном месте, но девяноста процентов окружающих его европейцев действительно казались ему одинаковыми и различались разве что одеждой. Ну ещё и цветом волос, да. В Японии перекрашивать волосы, осветлять их было крайне нежелательно: человека сразу клеймили выскочкой и путь к успешной жизни смельчаку был заказан. Можно, конечно, на пару дней дать волю бунтарскому желанию и дерзнуть вытворить такое в университете, но в этом случае студент должен был обладать поистине великим умом – низкая успеваемость вкупе с недостойным поведением тотчас каралась исключением. В Европе же такие способы выделиться из толпы не считались аморальными, и Хибари впал в недолгую прострацию увидев среди обладателей крашеной шевелюры совсем маленького человечка, девочку, лет одиннадцати-двенадцати на вид.

«Ну, если их всех в ряд поставить, я отличу одного от другого, а если они будут идти гуськом – очень вряд ли». – Прикусив губу от поднявшегося внутри чувства неловкости и слабого желания засмеяться в голос, Кёя постарался отвлечься от наглого разглядывания европейцев, переключив внимание на «рабочих сцены», коих со всех сторон наблюдалось немало.

Расхаживающие туда-сюда переодетые в костюмы диснеевских персонажей сотрудники парка ситуацию лучше не делали. Если память со зрением Кёю не подводили, то с «оживлением» рисованных героев у французов явно были проблемы: пухленькая Белоснежка, чернокожая Принцесса-лебедь, изрядно помятые и совершенно лишённые шеи Плуто и Гуффи… Были, разумеется, и очень удачные подборки, но глаз почему-то больше цеплялся не за них. В общей своей массе посетители не обращали внимания или же игнорировали такие мелочи (или просто были слепы на оба глаза), и Кёя их никак не осуждал – взрослым вообще должно быть пофиг на этот маскарад. Его тревожила спокойная реакция детей на это безобразие. Может малышня и мало что смыслила в законах анатомии, но, по крайней мере, должна была понимать, что голова не на плечах растёт, а ноги плавно «вытекают» из бёдер. Детей же все эти вопросы логики не интересовали и они были слишком увлечены желанием отдохнуть от учёбы и серых будней, чтобы забивать свой мозг подобными размышлениями. Хибари грустно покачал головой на безнадёжное поколение и отвлёкся на что-то увлечённо щебечущего Оливера.

Как стало ясно достаточно скоро, мужчина воодушевлённо пересказывал историю создания парка и идею разделения секций в зависимости от тематики, но смысла особого для Кёи это уже не играло – он всё равно бессовестно прослушал начало. Кроме того, громкий голос сопровождающего тонул в рёве толпы и раздающейся со всех концов музыки. Песни транслировались совершенно разные, и получившийся в итоге винегрет действовал на нервную систему. В один момент Оливьеро просто ухватил подопечного за локоть и потянул куда-то вглубь толпы, радостно что-то выкрикивая. Они остановились у входа в белое замкообразное здание, крыша и вывески которого были травянистого цвета, а на стёклах красивым шрифтом блестела гравировка «WALTS». Выдернув руку из цепкого захвата, Кёя смерил агента нечитаемым взглядом, от души жалея, что находится на «чужой территории». В Намимори ни одна живая душа не смела так бесцеремонно хватать и тащить его куда бы то ни было.