Текст книги "Максимовское счастье (СИ)"

Автор книги: Ores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Я тебя люблю, – говорит спокойно, словно зачитывая фрагмент из книги, а у меня почва уходит из-под ног. – Этого мало? – усмехается, стаскивая шапку и теребя ее в руках. – Хочу быть с тобой. Хотя бы иногда иметь возможность видеться и побыть вместе. – Немного отрезвляют его слова, значит, ничего не изменилось, он по-прежнему не видит смысла в отношениях, рассматривая их как временное помешательство.

– Я не хочу так.

– Тебе надо, чтобы жили вместе, ходили за покупками и ругались по поводу, какую скатерть выбрать? Это не для тебя. И не для меня. Смотри на вещи реально.

Говорит правильно. И Мишка с Данилой – исключение, да и они собачатся по поводу и без. В жизни мало пар, которые живут вот так, натурально, скрывая от всех правду, прячась по углам и трахаясь в подушку, чтобы не заорать. Запрещать себе другие связи, подыхать от недотраха, когда в ссоре… Хочу ли я так?.. Нет.

Я знаю, как он умеет любить, знаю, каким может быть, знаю… но сейчас не могу сделать выбор, тем более…

«Я хочу встречаться с тобой нормально», – приходит на сотовый от Дениса, я от растерянности выпускаю телефон из рук, и он падает в мокрый снег.

«Выпорю тебя, когда приеду!» – пишу сгоряча и резко встаю. За капюшон тяну Эрика за собой и веду к машине, крепко держа за локоть.

– Макс?..

– Я не готов тебе ответить.

– Но ты не говоришь нет.

– До тебя это слово все равно не доходит, смысл?

– И все же? Ты хочешь быть со мной?

– Хочу, – заталкивая его в машину. – Но не могу.

– Из-за пацана?

– Из-за своих принципов. – Захлопываю дверь и возвращаюсь за руль. – Про опасность ты наврал? – спрашиваю в лоб. Долго молчит.

– Да, – соглашается, но когда заезжаем во двор, прикусывает себе язык. Перед подъездом стоит машина с мигалками, мне навстречу выбегает соседка, Эрика я оставляю сидеть в заблокированной тачке. Рассказывают мне, что квартиру взломали… радуются, что дома никого не было. Не было…

Задеревеневшими пальцами набираю номер, отмахнувшись от расспросов ментов.

– Мишка, скажи, что Денис с тобой?! – наорав без причины, резко выдыхаю.

– Со мной. Отчет в бухгалтерию потащил… А что?

– Перезвоню.

Сбрасываю. Выкуриваю две подряд, до горечи во рту. Отписываюсь от ментов, что претензий не имею, все равно не найдут. Управляющую прошу заняться поиском конторы и поменять дверь и замок. Баба толковая и любит такого рода мероприятия, с радостью соглашается. Сам еду в офис, по дороге несколько раз чуть не набросившись на Эрика за его вранье, он дуется, обижается, психует, потом вовсе берет меня за руку и крепко сжимает – помогает слабо, но хоть немного становится легче. Мелкого засранца – убью.

От выполнения обещанной кары меня спасает Мишка, толкнув в грудь и не давая пройти. Ждет. Долго ждет. Пока я не рассказываю, что пришлось приютить дальнего гостя, на время, а у него объявились недоброжелатели. Михину помощь отвергаю сразу, он не обижается, только смотрит на меня как на врага народа, и уж лучше бы въебал, было бы легче. С трудом увожу Дениса. Он упирается, прикрывается делами и выдергивает руки, когда его ловлю.

– Я тебя вырублю, если не пойдешь сам, – предупреждаю один раз, тогда затыкается, стаскивает со своего стула пиджак и, уткнувшись взглядом в пол, семенит к выходу.

Рассуждать «А зачем я, собственно, и дальше его во все это вмешиваю?» начинаю на середине пути, пока едем к гостинице, где обычно живу, арендуя номер на год вперед. Ответ не приходит в голову, Денис молча смотрит в окно, сидя на заднем сиденье, и напряжение между нами тремя все стремительнее увеличивается. Бесит его костюм. Уж лучше бы пижама.

– Этого ты зачем привел? – озвучивает мои мысли Эрик, Денис поднимает взгляд, в зеркале дальнего вида встречаясь с моим.

– Так надо.

– Кому? – не унимается Эрик.

– Мне, – уже жестче, пресекая его бунтарство. Сам решу, с кем быть. Только когда я и Дениса стал рассматривать как кандидата…

– Номер шестьсот три, – передаю ключи мальчишке, припарковавшись на закрытой стоянке. – Закажи что-нибудь поесть.

Все еще розовый от температуры, забирает ключи, ни на кого не глядя, мне это не нравится, хватаю его за руку, он вздрагивает, тут же отпускаю, сам не понимая, зачем это делаю. Отворачиваюсь. Эрик внимательно изучает меня, злится.

– Он тебе не подходит, я уже говорил, – напоминает дотошно, отмахиваюсь от него и, повернувшись лицом к лицу, целую его губы, обнимая за шею, вымещая и страх за него, и беспокойство, и свое нервное помешательство, и душащую нежность, что, забывшись, обращаю в ласку. Поздно спохватываюсь. Денис стучит в окно с безразличным выражением лица, помахав ключами у меня перед носом.

– Это не тот ключ. – Опускаю стекло, тянет их обратно, на брелке действительно другое название. Порывшись в кармане, достаю нужные, выбираюсь сам, жду, пока то же с неохотой сделает Эрик, и все вместе идём наверх. В гробовом молчании.

В лифте Денис стоит впереди, мы сзади, я взглядом пожираю его бедра – похотливая сволочь, даже сейчас, облажавшись перед ним, думаю об одном. Хотя… я никому ничего не обещал!

====== Часть 5 ======

Ощущение, что окажись мы все вместе в замкнутом пространстве – крыша дома обрушится нам на головы, не покидает вплоть до самой двери номера. Эрик упирается, как баран, и требует, чтобы Денис исчез из его поля зрения. Малой ведет себя на удивление смирно, хоть и корчит недовольную гримасу, заходя внутрь. Атмосфера искрит, и разрядить ее не получается.

Ужин не лезет.

Эрик сучится и цепляет Дена. Тот, как в броне, игнорирует его в пространстве полностью… и меня заодно, что бесит даже больше, чем Эриковы подъебки.

– Заткнись! – рявкаю на белобрысого, осадив, когда начинает перегибать и у Дена уже нервно сжимаются кулаки.

– Уведи его, если не хочешь найти однажды бездыханное тело где-нибудь в лесополосе! – орет под стать мне, не уступая.

– Скорее, там найдут тебя, если не заткнешься, – не кричу, говорю спокойно, и это действует куда более эффективно. – Ден, будь умнее, не реагируй, – прошу младшего, хоть кто-то же должен в этом сумасшедшем доме держать себя в руках.

– Я из всех собравшихся и так самый умный, – царапает мое самолюбие и, так и не глядя в мою сторону, а уткнувшись в смарт, занимает место на краю дивана. Как привязанный веревкой иду за ним, сажусь сбоку, сгребая его в охапку, и тащу к себе под руку.

– Грубишь? – интересуюсь шепотом, он лениво поднимает от экрана взгляд и смотрит на меня. Снимаю с него очки, засмотревшись на глаза.

– До тебя по-другому не доходит. – Научился, сучонок, со старшими общаться. – Тебя, в принципе, если не послать, внимания не обратишь. – Его слова – как долбеж дятла, бьют раз за разом в мозг, раздражая. – Не из-за этого у тебя такое к людям потребительское отношение, случайно? – Теперь не дятел, с кувалды прилетело.

– Не твое дело, – продолжаю пялиться, отмечая, что его зрачки расширяются… Злится.

– Тогда нечего об меня обтираться. Иди успокой девочку, вся в истерике изошлась.

– Ты у кого таким разговорам научился? – Кого-то он мне напоминает, дерзкий, хотя старательно это прячет… под очками, не иначе.

– С тобой по-другому не поговоришь, – отворачивается и сползает ниже, устраиваясь удобнее у меня на плече. Опускаю руку ему на лоб, кроме выступившего румянца (все же он слишком скромный), так же цветом подкрашивает температура.

– Заболел? – замечаю повторно.

– Организм так реагирует на тебя.

– Это как?

– Это когда тебя еб… – Закрываю ему рот ладонью.

– Заткнись, – прошу с улыбкой, вот же прямолинейный.

– Я не шутил, – произносит почти шепотом, когда начинаю получать некое моральное удовольствие, сидя вот так вот рядом. Просто сидя. И в то же время это все настолько не мое, что хочется сбежать. Еще и его пытки. Понял я, о чем он не шутил. Самому бы еще разобраться, чего хочу: или вон того мудака белобрысого, или этого малолетнего засранца, с которым, однозначно, будут проблемы, скандалы, воспитывать его придется… Ой, да ну на хуй это все!

Остаток вечера извожу себя размышлениями, стоит ли дать Эрику шанс?.. Не получается прийти к единому знаменателю. Меня к нему тянет. Тянет со страшной силой, что спокойно мимо пройти не могу – сердце начинает биться чаще.

– Не хочешь провести ночь со мной? – спрашивает в лоб, застав меня выходящим из душа. Ден сидит все там же на диване, вопрос услышал, но никак не прореагировал. – Макс? – уже мягче, беря за шею и разминая ее, от чего тело покрывается гусиной кожей. Смотрю на него, как удав на кролика, и взгляда отвести не могу, в животе все тяжелеет. – Ты же хочешь, я вижу, – словно читает мои мысли, руки сжимаю в кулаки, опять переживая приступ неконтролируемого послушания. – Пожалуйста, – просит с улыбкой, хотя раньше никогда так не делал, и меня это доламывает.

Как шел за ним в спальню – не вспомню. Как трахал его – тоже. Одно размытое пятно, и вместо сладости, что оставалась на губах, теперь горечь и страшно сушит во рту.

Из комнаты, что была отведена под спальню, выхожу на ватных ногах. За окном темень непроглядная, в гостиной еще работает телевизор, почти беззвучно, только черно-белые картинки быстро-быстро сменяют друг друга в очередном бредовом клипе. Денис сидит на диване в расстегнутой светлой рубашке, с прямой спиной, подогнув под себя ноги по-турецки, и неотрывно смотрит в экран, не моргая. Я хотел пройти мимо. Не потому, что считаю, что поступаю нечестно по отношению к нему, а потому что хочу удалить его из поля своего зрения, чтобы не путал мысли. Но за каким-то хером все равно сажусь с ним.

– Тебе это вообще зачем? – в голосе усталость и бесцветность, как в этом самом клипе.

Не реагирует. Молчит. И все так же не двигается. А я знаю, нутром чую, что ему неприятно. Что бесит его и Эрик, и я уже – последнее даже обидно! Что орать хочет и бить посуду, потому что есть что чувствовать, а он от меня эти эмоции тщательно скрывает, и не хватает до зубного скрежета и впившихся в диванную обивку побелевших ногтей его голоса.

– Денис? – Тишина звенит, нервы плавятся, выхожу из себя за пару секунд. – Не провоцируй, – прошу спокойно, уткнувшись ему лбом в худое плечо. – Поговори со мной…

Ноль эмоций, зато масса впечатлений. Меня накрывает за пару мгновений, наглухо, почти без возможности возврата. Обхватив его за плечи, заваливаю на диван, возбуждение кипятком обжигает, а он как лед, трусь о него всем телом, придавливая своим весом, а легче не становится, только сильнее болит. Теплый, нежный…

Руками старается оттолкнуть, отворачивает лицо, не дает целовать, да мне и не надо… Быстро спустив с него джинсы и плавки, развернув к себе спиной, трахаю без растяжки, он и так принимает меня после недавнего, обильное количество слюны только способствует. Крышу срывает напрочь. И он мог бы это прекратить, просто сказав мне хоть одно ебучее слово, например – послать, я бы понял, и даже пошел бы, но он молчит, вцепившись ледяными пальцами мне в бедро, словно верит, что может остановить долбежку, и, закусив ребро ладони, МОЛЧИТ, СУКА, и даже дышит через раз слишком тихо, чтобы я не слышал!

Кончаю, нервно дернувшись, болезненно – не хочу так, не могу так! От Дениса откидывает, но спинка дивана не дает сдвинуться. Додрачиваю пацану рукой, заставляя кончить следом, чтобы муки ебучей совести хоть немного отпустили. Пока я, хватаясь за сердце, ору в себя, как один мелкий организм может так подорвать весь процесс жизнедеятельности, он спокойно встает, вытирает моей футболкой себе живот и уходит мыться. Обтекаю от его наглости. Тащусь следом. В ванной не даю ему остаться одному, забираясь в душевую кабину следом, и смотрю, как он тщательно моется, хмурясь, когда приходится нагибаться. Молчит.

Отвлекшись и засмотревшись, ловлю краем глаза красную каплю, скатившуюся по бедру. Внутри все обрывается… Дергаю его к себе, едва не падает поскользнувшись, разворачиваю боком, раздвигаю ягодицы, проверяя пальцами, где была кровь. А самого трясет, как после жуткого похмелья. Проход оказывается чистым, хоть и слишком горячим, пульсирует и сжимается вокруг моих пальцев. Ден морщится от боли и бьет меня по рукам. Оставив его жопу в покое, осматриваю руку, убеждаясь, что ладонь прокусил, пизденыш. В голос выматерившись, тащу его из кабины, заматывая в полотенце. Перевожу дыхание.

Если бы на его месте был Эрик – я бы ему вмазал. Или Миха – тот поймет. Да кто угодно был бы на его месте, я бы не стал сдерживаться. Но этого не могу. Рука не поднимается. Тупиковая ситуация, адреналин, что ищет выход и не может его найти, почти слепит. А Денис спокойно стоит, зализывая рану на кисти.

Из подручных средств – только вазелин в аптечке. Тащу мелкого к себе, смазываю сзади, матеря себя на чем свет стоит, и опять возбуждаюсь. Терпит. А мне в кайф его в руках держать, и что не такой, каких привык заламывать. На контрасте все ощущается еще острее, аж дыхание перехватывает.

– Вообще больше не будешь со мной разговаривать? – Эта перспектива кажется пугающей. Держу его, обняв за поясницу и повернув раскрасневшимся лицом к себе. – Денис? – с нажимом, подтаскивая ближе, почти к губам. Еще недавно я его не замечал даже в своем кабинете, а сейчас комната будто вокруг него сужается. Не бывает так. Так просто не бывает.

Надо его отвлечь. И себя заодно, пока еще раз не разложил прямо на полу. Взгляд этот… Бля!

– Задница болит? – вопрос попал в точку, он покраснел, но на меня уставился. – Почему так долго заживает?

– А как обычно должно заживать? – Упрямство победило, я чуть не взвыл от радости, но, осознав смысл сказанного им, моментально отрезвел.

– А ты не знаешь, как она заживает?.. – давлюсь комом, в горле все пересыхает, вдох застрял в легких, и не вытолкнуть, их начинает жечь. – Только не говори… – по спине сползла капля пота, – что целкой был… – Склоняет голову к плечу, и выражение это скотское, с которым на меня смотрит – без слов дебилом обозвал! – Вот блядство! – рявкаю на него, разжимая руки, он, вздрогнув, отшатывается назад. – Мне еще девственников не хватало! – продолжаю истерить, и на стену бы залез, если бы мог, только чем это поможет? Пристальный взгляд пацана, слегка влажный, напрягает и тормозит.

– Не переживай, – ухмыляется так знакомо, что передергивает, – уже – не девственник. – Разворачивается и уходит, оставив меня в растрепанных чувствах.

Я за полчаса общения с ним постарел лет на десять. С Эриком проще. За того не надо переживать – он сам о себе позаботится, с тем я сам чувствую себя под защитой. А с этой мелочью все сложнее. Все настолько сложнее, что опускаются руки.

– Спишь? – хриплю в трубку, выпуская дым в потолок. Стены в номере хорошие, не должны слышать, если специально не стараться.

– Ты дверь поменял? – напирает с ходу, я ухмыляюсь.

– Пришлось. Взломали. Не парься, все нормально.

– У тебя не бывает нормально, – дуется.

– У тебя нахватался, – смеюсь, невесело, правда.

– Созрел на поговорить? – бьет без подготовки, пропускаю удар, в солнечном сплетении начинает противно тянуть.

– Похоже. – Сползаю на корточки, вертя в руках зажигалку, сигарета тлеет в губах. – Как ты выбрал Данилу? – Вопрос ставит его в тупик, слишком долго подбирает ответ, на него не похоже. – Из всех возможных кандидатур – как ты умудрился выбрать самую неподходящую? Почему его?

– Не я выбирал, Макс, – ухмыляется так знакомо. – Он меня выбрал. А я, как понял это, сам за него хвататься начал. Как якорь поймал.

– А мне как понять, кого выбрать?..

– Уверен, что готов к такой ответственности? Макс, я тебе добра желаю, сам, если бы мог, ни за что не влюбился… надеюсь, мое чудовище это не слышит, – смеется. – Это же как погружение: сначала драйв, азарт, красота, необычные ощущения, а потом воздух заканчивается – и ты тонуть начинаешь, а он рядом плывет с запасом кислорода, и ему решать, сдохнешь ты или нет.

– Предположим, я уже в воде.

– Сам не выгребешь?

– Да по ходу, дружище, силы закончились. Свет вижу, а сил нет руками шевелить. – Долго молчу. – Я не хочу больше быть один.

– У тебя есть мы.

– Мих, – снова давит из меня улыбку, – это не одно и то же. И не в сексе дело. Дело в необходимости заполнить дыру в сердце. Неужели я настолько паршивая тварь, что не имею на это право?

– Да. В смысле имеешь. – Слышу, как щелкает зажигалкой, резко выдыхает. – Есть из кого выбирать?

– К сожалению.

– Не может быть выбора, Макс. Ты его уже сделал. Не понял только. Защитная реакция, все вывернешь так, как безопаснее психике, подбирая более УДОБНЫЙ вариант, а не верный.

– Ты не помогаешь.

– И не смогу. Ты сам выбирать должен.

– Я тебя выбрал. Все было бы проще, – звучит жалко, но он поймет.

– Возможно. Какое-то время. Пока оба не начали бы тонуть и задыхаться.

– Мне не нравится, когда ты говоришь правду.

– А мне не нравится, когда ты ходишь кругами. Имена назови.

– Эрик… ты видел его у меня в кабинете, белобрысый… – Отборный мат был предсказуем.

– А второй?.. – Молчу, прикусив губу. – Второй кто?

– Денис… – Вот теперь тишина, и резко обрывается связь, я от неожиданности роняю трубку, но прежде чем успеваю подкурить вторую, Миха звонит сам.

– Мобилу выронил, – поясняет, я киваю, как будто он может это видеть. – Что с белобрысым не так? Про Дена молчу.

– Все с ним так. Со мною что-то не так.

– Давно знакомы?

– Мих, не лезь в прошлое, а?

– Рассказывай, – повышает голос. – Самому легче станет.

– Да нечего рассказывать! – копирую его интонацию и громкость звука. – По молодости… бля, были в отношениях. Я, как дебил, не смог абстрагироваться, не просто влюбился, а полюбил. Два года как в бреду.

– А потом?.. Ты любил?!.. Бля, прости.

– Я сам не знал, что умею, это потом разучился. Когда Эрику предложили выгодный брак, для укрепления семейных связей, и на мои уговоры, что мы и так справимся, что на хуй они все пошли – он только рассмеялся, сказав, что это бизнес, а мы все равно всю жизнь так не сможем, что это как хобби! Не серьезно все… и пройдет.

– Прошло?..

– Да ни хуя! Ломает как ломало! Я тогда чуть руки на себя не наложил, у меня вся жизнь под откос пошла, вообще чувствовать перестал! Я к людям привязываться разучился! Болел, как при смерти, думал не выкарабкаюсь, а теперь он явился спустя двадцать лет и хочет начать все сначала.

– А ты этого хочешь?..

– Если бы знал – тебе бы не звонил.

– Не секса, Макс, а его. Самого. Человека.

– Я на него теми же глазами смотрю, как и раньше, кажется, не было всего этого дерьма между нами. И он тот же подросток, на которого я слюни пускал и чуть не ссался от радости, когда он меня трахал.

– Так, может, это ответ?

– В смысле? – Мишка мягким голосом просит Даньку идти спать и обещает скоро прийти, у меня внутри все замирает, когда слышу, как они между собой общаются, и выступают на глазах слезы. Начинаю смеяться.

– В прямом. Ты прошлое с настоящим не путай. Нравится тебе Эрик тот, который он сейчас, или тебе комфортнее жить в тех прожитых ощущениях, веря, что они настоящие?

– Мне комфортнее одному.

– Тогда пошли его.

– Он тебе не нравится?

– Нет.

– Почему?

– Потому что он может тебя сломать. Ты пойдешь за ним.

– Это плохо?

– Я бы не хотел терять друга. Но поддержу любое твое решение.

– Правда?

– Нет. Бесит он меня!.. Да… Наверно. А что с Денисом? Ты из-за белобрысого подсознательно боишься, что к тебе кто-то привяжется, да?

– Я тут подумал… а вы с ним похожи.

– С Денисом?..

– С Эриком. Чем-то общим… и очень сильно. Может, я к тебе потому и прицепился, что искал в тебе его?

– Скорее, наоборот, ко мне – что я не такой. Я бы не стал обманывать. А вот в твоих любовниках… да, слизывал как под копирку.

– Я болен?

– Мы все больны по-своему.

– Мих, я не хочу как у тебя, чтобы на разрыв. И обманываться больше не хочу. Что мне делать, а?

Он начинал говорить, обрывал фразу, начинал новую, с другим смыслом, и снова затыкался, а я слушал его голос и понемногу успокаивался.

– Мне приехать? – спросил, выбившись в конце из сил.

– Нет, – мотаю головой, поднимаясь на ноги, – я сам. Спасибо.

– Даня хочет приехать.

– Еще его нотаций мне не хватало, – пробивает на смех. – Все, кролики, на созвоне.

Сбрасываю вызов, на негнущихся отсиженных ногах выползаю из ванной комнаты, встречаясь взглядом с сидящим на полу Денисом… Я говорил, что хочу его ударить?..

====== Часть 6 ======

Ситуация начинает выходить из-под контроля, когда на связь выходит отец и ясно дает понять: если не хочу проблем, то лучше попросить Эрика уехать. Белобрысый, подслушав разговор, сам порывается сбежать, благородный французишко, и здесь бы послать его на все четыре стороны, но я упрямо держу за руку, не выпуская из номера. Уходит Денис. Сухо попрощавшись, ждет в коридоре Мишку. Тот приезжает за ним и увозит, даже не знаю – куда. Михино: «Дай я ему втащу!» – до сих пор эхом слышится, даже когда они уезжают с парковки.

Весна забирает бразды правления у лютой зимы, но вместо солнца льет дождь, размазывая по и так серому городу грязь и уныние. Да меня самого размазывает. Чтобы меньше думать – ухожу с головой в работу. Малого в офисе видел всего пару раз и то мельком: все так же суетится, носится и раздражает все отделы, заставляя работать.

Не выдержал. Сейчас даже не понимаю, почему. Трезвый же был, адекватный, зажал его в углу, только притереться успел, да даже больше просто обнял, чем домогался, тепла его, что ли, хотел, не знаю, как в бреду, только быстро протрезвел. И от кого прилетело?! Данила, мать его, активизировался. Какого полез – я не понял, но вмазал от души, благо зубы целые остались. Тогда хорошо сцепились, Миха растаскивал. Когда улеглось и эти двое ушли, сказал просто, что если еще раз на его мужика руку подниму – убьет. И не шутил. Я по глазам его шальным видел. Не посмотрит, что друг. Подумал тогда, что больше ко мне на пушечный выстрел не подойдет, а он, как всегда, рядом трется, переживает, но молчит, не заставляет оправдываться. Я его еще больше за это ценить начал.

«Дома» все складывалось до неприличия хорошо. Эрик, потеряв из вида соперника, снова стал собой – спокойным, внимательным, страстным… Мы вместе проводили все свободное время, стали сближаться, но каждый раз, держа его в своих руках, не чувствовал, что он делится со мной кислородом, я тонул. Да, сходя с ума от тепла, отогреваясь рядом с ним, пьянея от его тела, от образа мышления, от того, как он дышит, ходит, как тянет меня на себя для поцелуя… Но Денис, сука, бесит и не идет из головы!!!

– Привет, – сталкиваемся с Деном после совещания, на котором его не было. Обычно его начальник в телефоне играет, а Ден за него все записывает, а тут Миха сам сидел, дулся, что я демагогию развел на час.

– Здравствуйте, Максим Андреевич, – кивает отстраненно и снова погружается в чтение бумаг. Пытается обойти, перекрываю дорогу. – Вы что-то хотели? – Вот за что его ненавижу, умеет эмоциями владеть, такое чувство, что впервые меня видит, ни капли эмоций, ни намека на… злость, обиду… или мог бы соскучиться… как я, например… Твою мать, я в этом признался!

– Поговорить. – Заглянув за угол и предположив, что цербер где-то неподалеку – они вообще по одному ходить перестали, – беру Дена под локоть и заталкиваю в подсобку, закрыв за нами дверь.

– Детский сад, – подводит итог, толкнув щетку и роняя ее на меня. Скрещивает руки на груди. Опять в своей наглухо застегнутой рубашке и свободных брюках, в которых вообще силуэта не видно. Надо щупать…

– Бля, – озвучиваю резко, получив пощечину. И опять глазищи свои на меня выпучил!

– Я могу идти? – спрашивает деловым тоном. Бьюсь головой о стену, и ему это, видно, нравится – любуется.

– Почему у меня такое чувство, что ты злишься? – Не хочу с ним разговаривать, но надо. Вот сейчас я все выясню, и мне станет легче.

– Я не злюсь, – пожимает плечами, я на пуговицы у горла смотрю, и если он не расстегнет хотя бы две – порву, вместе с горлом. Слышит мысли, раздраженно выдохнув, начинает расстегивать рубашку… не останавливаясь на двух. Расстегивает их все до единой, начиная сверху, и раскидывает полы рубахи, открывая плоскую грудь.

Наверно, я слишком громко выдохнул, потому что сам себя услышал. Во рту моментально пересохло. Мозг переместился ниже, крепко, очень крепко там обосновавшись.

– Иди сюда, – просит бесцветным голосом, тянет руку, обнимая за шею, и подтаскивает к себе. Я теряюсь, как будто впервые видя полуголого мужика, неуверенно подхожу, обнимая за спину и крепко прижимая к себе. Ден тянется выше, повиснув у меня на плечах, прижимается сухими горячими губами к шее и долго целует. Я чувствую только его тепло, руками скитаясь по телу, и теряюсь от его решимости, да и вообще от того, что он творит… Что Я творю?! Разговор должен был закончиться иначе – криками, скандалом, а он стоит в такой опасной близости и не представляет, какой приход сейчас поймал я.

Когда в шее становится больно, а он, засосав губами, отпускает кожу и отстраняется, меня бросает в холодный пот.

– Я не злюсь, – повторяет ранее сказанное, отступив на шаг, я пальцы к месту укуса прикладываю, кожа горит. – Я в бешенстве, – все так же спокойно, заявляя мне это в ебучей каптерке, где, кроме валяющихся швабр и ведер, мое психическое состояние рядом на трубе повесилось. Разворачивается и уходит, бросив напоследок: «Хорошего вечера, Максим Андреевич»…

Засос поставил, сука.

Бесится…

Ревнует…

Провоцирует…

Гребаный провокатор! Нет, кого-то он мне точно напоминает!!! Кого… кого… Точно! Данилу! Этот хитрожопый тоже в лобовую никогда не пойдет, так извернет, что Миха все равно виноват останется. Вот не надо им было общаться! Понахватался.

До вечера досидел с трудом, все порывался домой рвануть, хотел проверить, как Эрик отреагирует, уже и скандал выдумал, и как мы разбежимся, даже готов был к этому, ну не бывает все так сладко, как у нас сейчас, но ожидал сюрприз, не скажу, что приятный.

– Засос новый… – замечает, проходя мимо, мазнув мне по губам сухим поцелуем.

– Подарок… – Жду. Считаю до трех, в уме загибая пальцы. Неприятное ощущение растет.

– Ясно… – Сердце колотится в висках, как заполошное. – Не переживай, пройдет… – и останавливается.

Я стоял и смотрел, как он стаскивает с себя мою рубашку, ложится на диван и манит к себе пальцем. Смотрел на его гибкое жилистое и крепкое тело, на красивые черты лица, дурея от того, как оно мне все нравится, и не хотел его. Хотел физически, и отказаться не мог, поэтому и пошел следом, а морально я был до такой степени раздавлен, что сразу после секса вырубился. Проснулся ночью под звук непрекращающегося ливня и в скверном расположении духа. Всех и вся ненавидя. Эрик во всю громкость разговаривал по телефону, переругиваясь с собеседником на смеси русского-матерного и своего изысканного французского. Что именно он говорил – не слушал, присел на подоконник, рассматривая его профиль.

– Что случилось? – спрашиваю, когда сбрасывает вызов и швыряет айфон об стол.

– Склад мой сожгли, – отмахивается, примеряя рабочую маску, и в этом образе кажется чужим. Далеким.

– Без жертв?

– Только финансовые потери. Мне надо лететь обратно, – растрепав волосы, подходит ко мне, заглядывая в глаза. – Хочешь со мной?..

И тут я понимаю, что именно хотел сказать Мишка своим «Ты пойдешь за ним». Понимаю так четко, что становится не по себе, насколько он близок к истине. Мне проще будет пойти за ним, чем уговаривать его остаться. Невозможно заставить человека стать частью твоей жизни, если ты – не его часть.

– Старшие начали переговоры, пока все относительно ровно…

– Из-за чего был конфликт?

– Передел, как обычно…

– Ты врешь.

– С чего так решил? – скрещивает руки на груди, закрывается, стоит слишком близко, вижу даже крохотные морщины у него в уголках глаз, а также вранье.

– Сам скажешь или мне копнуть?

– Это все… неважно.

– Говори!

– Трахнул сына одного из партнеров. Поймали с поличным.

– И ты сказал, что это он тебя совратил?

– Сказал. Ему без разницы, про его ориентацию и так знают, а у меня репутация.

– А ты ж той же ориентации, – становится очень весело.

– Об этом знаешь только ты, – пресекает меня, еще больше улыбаться начинаю. – Отец его мне не поверил, пацан сам решил со мной счеты свести, но ума не хватило сделать все правильно, и мои пацаны его прессанули. Папа в бешенстве, ищет виновных… Это все неважно. Ты поедешь со мной?

В аэропорту почти нет народа, зал ожидания кажется пустым, стулья – жесткими и неудобными, воздух – разряженным, и бесит даже собственный одеколон. Эрик сидит рядом, вертит в руках посадочные билеты, без конца дергая меня и спрашивая, все ли нормально.

Да. Пожалуй. Нормально. В самом прямом понимании нормы. Я рядом с человеком, от которого без ума и которого любил всю жизнь, собираюсь начать с ним новую. У меня волнительно сжимает все в животе, потеют ладони и хочется смеяться. Только не весело. Какого-то хера мне паршиво так, что вот-вот вывернет наизнанку.

– Макс, я вижу, тебе плохо, – берет меня за плечо, накрываю его пальцы своими. Как и раньше, с ним мне плевать, кто и что подумает. – Может, на воздух?

– Почему ты тогда меня бросил? – слова с трудом лезут одно за другим, царапая горло. – Почему я сейчас не могу от тебя отказаться, а ты смог?

Его взгляд тяжелеет и придавливает меня к сиденью, усмешка бьет по самолюбию, как пощечина.

– Мы были молоды.

– Сейчас мы выросли, повзрослели, сейчас все стабильно и ясно, нет неопределенности, но почему я не могу тебя бросить, а ты смог?!

– Потому что я любил тебя сильнее, чем ты. – Укол в сердце ненадолго сбивает его с ритма, ненадолго, но вполне хватает, чтобы стало еще хуже и я таки сложился пополам. – Макс, ты сам подумай, нам все равно не дали бы быть вместе. Не тогда. Не в тех условиях. Нас и дружить-то заставляли, потому что выгодно. Думаешь, поддержали бы нашу связь, если бы это стало помехой? – Закрываю уши, он убирает руки. – Не я должен был жениться, а ты. Но я уговорил переиграть, потому что ты был не готов. Ты бы не смог взять на себя такую ответственность. А если учесть, каким ты можешь быть упрямым, то еще и вляпался бы по самое не балуй.

– Не надо было меня защищать.

– Так было проще. Для всех. Я умею подстраиваться под любые обстоятельства, а ты слишком прямолинеен. Макс, я не буду просить прощения.

– Это уже не имеет смысла. Я бы хотел сказать, что понимаю тебя… но я не понимаю. Я поступил бы иначе.

– Поэтому сейчас мы здесь. Я и ты. Вместе. Потому что тогда взрослое решение принял я. А ты бы решил сбежать и впахивал бы сейчас где-нибудь на стройке за копейки. Ты мне дорог, Макс. И всегда был дорог. Я бы не смог так тебя подставить. А ты бы пошел на отчаянные меры, не оттолкни я тебя от себя.

– НА ХУЙ МНЕ ТАКАЯ ЗАБОТА!