Текст книги "А слабо? (СИ)"

Автор книги: Orbit без сахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

А слабо?

https://ficbook.net/readfic/352042

Автор:

Orbit без сахара (https://ficbook.net/authors/114365)

Беты (редакторы):

VictoryDay (https://ficbook.net/authors/34928)

Фэндом:

Ориджиналы

Рейтинг:

R

Жанры:

Драма, Психология, Hurt/comfort

Предупреждения:

Смерть второстепенного персонажа, Элементы слэша

Размер:

Миди, 50 страниц

Кол-во частей:

12

Статус:

закончен

Описание:

Богатые детки от нечего делать играют в странную игру «а слабо?» на деньги. А что, если одному из них эти деньги и в самом деле нужны? Что, если он готов пойти на всё, чтобы их заполучить?

Публикация на других ресурсах:

Публикация на других ресурсах запрещена.

Примечания автора:

Рейтинг R за следущее (кроме, собственно, факта гомосексуальных отношений):

1) Описание стриптиза (не до полной наготы).

2) Пошлость определённых фраз.

3) Намеки на насилие (не сексуального плана и без описаний).

Спорить о том, что это 13+ не имеет смысла – я считаю, что работа не для детей, точка.

Содержание

Содержание

Задание

План № 1

Что-то не сходится

Да быть такого не может!

Можешь помочь – помоги!

План №2

Договор

В поисках ответов

Отбрось всё невозможное

План №3

Всего одно слово

Ответы

Задание

В комнате царил приглушенный полумрак, играла ненавязчивая, еле слышная музыка, а из полураскрытого окна доносился едва уловимый аромат дождя и жасмина. Вся атмосфера располагала расслабиться, поговорить на отвлеченные темы, возможно, пофилософствовать, неспешно потягивая темно-янтарный виски из невысокого стакана с толстым дном. Романтика и покой.

Шестеро парней, находившихся в комнате, были далеки от этого, как Туманность Андромеды от Млечного Пути. Они изо всех сил пытались разыгрывать умиротворенность или хотя бы равнодушие, но нервно подрагивающие пальцы, резкие, обрывистые фразы и косые взгляды, бросаемые время от времени на дверь, выдавали их с головой.

Наконец внизу раздался шум подъезжающей машины, сменившийся дробным перестуком каблуков, дверь резко распахнулась, и вовнутрь зашла высокая ухоженная девушка лет двадцати, максимум двадцати двух. Внимательно осмотрев находящихся в помещении, она вырвала из рук сидящего ближе всего парня бокал вина, залпом выпила содержимое и с какой-то особой ожесточенностью, вмиг исказившей ее красивое породистое лицо, грохнула его о пол. Брезгливо переступив через осколки своими точеными ножками на десятисантиметровых каблучках, девушка направилась прямиком к сидевшему за большим письменным столом темного дерева в самом дальнем от двери углу комнаты парню. Невысокий кареглазый блондин с таким же породистым и холеным лицом, как и у нее, чуть отодвинул от себя рокс, наполненный на два пальца виски, и, нехорошо прищурившись, поинтересовался:

– Результат?

– Мне нужно еще два дня, – обладательница шикарной гривы иссиня черных волос склонилась над столом, открывая воистину великолепный вид на два полных волнующих полушария, выдавленных на свет божий тесным кружевным корсетом.

– Хлои, – парень оторвался от созерцания предложенного зрелища и посмотрел ей прямо в глаза. – Условия для всех одинаковы, ты же знаешь. Итак, результат?

– Он почти мой, Макс! – девушка раздраженно хлопнула раскрытой ладошкой с броским и дорогим маникюром по лакированной столешнице. – Так нечестно!

– Честно именно так, милая! – парировал, ничуть не смутившись, названый Максом. – Две недели и ни секундой больше. Твой срок истек полчаса назад. Тебе есть чем нас порадовать?

Хлои, разочарованно вздохнув, отошла от стола и, плюхнувшись на колени к смуглому затянутому в кожу брюнету, щеголявшему изумрудными и ярко-голубыми прядями в темных волосах, обиженно протянула:

– Да нулевой результат! Таких бесчувственных чурбанов, как этот придурок, еще поискать надо! Мне вообще иногда кажется, что он голубой!

Результатом на эту эмоциональную отповедь, был полный разочарования и одновременно с этим какого-то злорадного торжества вздох, прокатившийся среди присутствующих. Словно все одновременно выпустили зажатый в легких до поры до времени воздух, и теперь их отпустило. Напряжение, что царило до прихода Хлои, моментально спало и уже через пару минут они спокойно и расслабленно переговаривались, перебрасываясь ничего не значащими фразами и ни к чему не обязывающими обещаниями.

Если бы кто-то посторонний находился в этот момент в комнате и если бы взял он на себя труд внимательно и непредвзято рассмотреть этих шестерых парней и одну девушку, он бы, несомненно, заметил кое-что интересное. Было у них что-то общее помимо факта обучения в одном университете. На первый взгляд молодые люди казались абсолютно разными, принадлежащими к диаметрально противоположным мирам.

Взять ту же Хлои. Двадцать лет. Красивая, ухоженная, богато одетая и уверенная в себе девушка с начинающими проступать сквозь утонченные черты лица признаками прожженной стервы и хищницы. Дочь Стива Бронкса, нефтяного магната.

Панковатый парень, на чьих коленях мисс Бронкс устроилась. Филипп, фамилия не то, чтобы засекречена, но никто из присутствующих ею не интересовался. Более известен, как Свай. Двадцать восемь лет, фронтмен известной панк-группы «Стрельцы». Не появляется на улице без охраны. Зашибает по лимону баксов за концертный тур. За каким чертом поступил в университет неизвестно, так как не вышибли его до сих пор лишь благодаря обильным взносам на благосостояние ректора.

Макс Тироль. Тот самый крашеный блондин, что отказал Хлои в отсрочке. Двадцать четыре года. Самоуверенный, скользкий тип, себе на уме. Близких знакомств ни с кем не водит, неугодных сжирает с потрохами на завтрак. Любит только свой байк, рваные джинсы и фаст фуд. Учится на отлично на бюджетном отделении. Из принципа не отказывается от стипендии, занимая собой место того, кому это и в самом деле было нужно. Он сын калифорнийского сенатора.

Камиль. Сидящий, закинув ногу за ногу на широком кожаном диване, невысокий тонкокостный смуглый паренек с раскосыми глазами испуганной лани и длинными, в пояс, забранными в аккуратный хвост темными волосами. Двадцать шесть лет. Младший сын какого-то арабского шейха. Не наследный, но принц. Циничный, властный, привыкший получать свое, чьим бы оно ни было.

Все остальные в том же духе – Натан Штраус, единственный сын владельца одного из крупнейших банков страны. Генрих фон Вицен, наследник какого-то немецкого барона, держащего под собой треть Антверпенской алмазной биржи. И Эдди Стоун, сын Тома Стоуна, того самого Стоуна, что только за последний свой фильм получил гонорар в четырнадцать с половиной миллионов долларов.

Вы заметили тенденцию? Да-да, здесь собрались богатенькие избалованные детки. Один только Свай выбивался из этого круга тем, что на свой хлеб с черной икрой зарабатывал сам. И тем не менее, он великолепно влился в их тесную и сплоченную компанию, привлеченный общим интересом. Им было скучно. Деньги открывали практически неограниченные возможности, сметая все барьеры и преграды, делая любой каприз доступным. И это было скучно. Поэтому бриллиантовые детки и организовали свой клуб, названный ими «А слабо?». Думается, из названия Вы уже можете догадаться, чем эта семерка тут развлекалась. Они брали друг друга на слабо. Ставили заведомо нереальные задачи. И давали срок в две недели на их исполнение.

Например, в этот раз Хлои выпало соблазнить преподавателя истории древнеримского искусства с факультета Макса. У девушки изначально не было ни малейшего шанса, так как тот и в самом деле предпочитал молоденьких мальчиков и ни капельки не интересовался представительницами слабого пола. Эту информацию проныра Камиль получил абсолютно случайно, можно даже сказать, что ему её подкинули, и не преминул подсунуть девушке свинью, послав заведомо на провал. До этого сам Камиль провалил миссию по приручению Ханы Эфштэйн, милой еврейской девушки из религиозной семьи. А еще раньше Свай не смог добиться приглашения выступить на дне рождения президента.

От раза к разу задания становились все сложнее и изощреннее, но и приз в случае победы все слаще. О, мы еще не говорили об этом? Ну как же? Не думаете же Вы, что скучающие и пресытившиеся впечатлениями молодые люди играли просто так? Нет, конечно же. Как ни банально это звучит, но играли они на деньги. За каждый новый раунд проигравший добавлял к уже существующему призу кругленькую сумму в двадцать пять тысяч долларов. И к настоящему моменту на вожделенном счету скопилось, ни много ни мало, полмиллиона. Да, они играли уже давно. И уже давно никто не выигрывал.

Шестеро из них, наверное, очень удивились бы, узнав, что таким состоянием дел они целиком и полностью обязаны седьмому. Как матерый паук, плел он за их спинами крепкую и обширную паутину заговоров, подкупов, подстав и наветов, пристально следя, чтобы ни у кого не было ни малейшего намека на возможность сорвать ва-банк, терпеливо дожидаясь своего звездного часа. На эти деньги у него были далеко идущие планы. О которых остальным знать было совсем не обязательно.

– Ну что? – хлопнул себя по колену Натан, привлекая внимание остальных. – Очередь Макса, если не ошибаюсь?

– Не ошибаешься, – подтвердил тот, залпом приканчивая содержимое своего стакана. – Уже придумали?

– Есть идейка! – злорадно хихикнула Хлои, откидываясь на плечо Свая. – Мы тут подумали…

– Да ну? – взметнулась вверх правая бровь.

– Ну, да! – передразнила его девушка, – Ты же у нас известный гомофоб.

– И? – осторожно уточнил блондин.

– И это и будет твоё задание! – торжествующе сообщил Натан. – Ты должен будешь соблазнить…

– Парня! – добил Свай, как вроде это было не ясно из предыдущих фраз.

– Да вы охренели! – обозначил свое отношение к предложенному заданию младший Тироль.

– Выпишешь чек сразу? – насмешливо подал реплику со своего места Камиль.

– Хрен вам! – поежился под перекрестным взглядом парень и, решившись, кивнул головой. – Я принимаю вызов. Но поцелуя будет достаточно!

– Не жирно ли будет – ставить условия? – нехорошо сощурилась Хлои, но, немного подумав, повторила его кивок. – Ладно, если остальные согласятся, пусть будет поцелуй. Но! Во-первых, прилюдный, во-вторых, с абсолютно явного и читаемого согласия того парня. Иными словами, ты должен влюбить его в себя. И в-третьих, во избежание нечистой игры, я сама выберу жертву. Все согласны?

Дождавшись утвердительных кивков всех собравшихся, включая неуверенный, все еще сомневающийся, Макса, она продолжила:

– Тогда познакомься со своим препятствием на пути к призу, – чуть отклонившись, так чтобы стало хорошо видно парня, на коленях которого она сидела, девушка дрожащим от торжества голосом провозгласила: – Макс-Филипп. Филипп-Макс.

– Чего?! – возопили оба парня одновременно, но панк взял себя в руки быстрее и, ехидно потерев руки, сообщил:

– Капец тебе, фраерок! Ха-ха. Детка, да ты просто умничка. Макс, доставай чековую книжку!

– А с хрена ли мне? – Тироль изо всех сил старался держать хорошую мину при плохой игре. – У меня есть две недели!

– Ты тупой, что ли? – вылупился на него Свай. – Хотя, дело твое… Но имей в виду – подойдешь в эти две недели ближе, чем на пять метров, проведешь их в реанимации!

– Встретимся через две недели? – озвучил их стандартное прощание Эдди. – Тироль, с тебя двадцать пять штук. Свай, ах-ха-ха, хорошо развлечься, браток!

Паук в центре своей хитросплетенной паутины завозился и довольно хмыкнул. Как малые дети, ей Богу! Приз становился все ближе и ближе…

План № 1

Расходились не спеша. Ни у кого из них не было никаких требующих немедленного внимания планов на этот вечер. Они, за исключением Свая, не работали, и, за исключением Макса, не особо утруждали себя учебой. Маниакальное увлечение Тироля собственными оценками уже никого не удивляло. Эта черта его характера, если честно, меркла на фоне всех остальных закидонов, так что ее просто приняли, как данность. Вон Хлои коллекционирует фантики от конфет, хотя сами сладости не ест, блюдя фигуру. Камиль никогда не ездит на отдых дважды в одно и то же место, как бы ни нахваливал его, вернувшись. Свай ни за что не заплатит за девушку в ресторане. А этот упрямо держится за нафиг не сдавшееся место бюджетника. Бывают фишки и покруче.

Генрих задержался, возвращая администратору гостиницы ключ от номера, где они встречались в этот раз. Натан, Камиль и мисс Бронкс уже уехали. Филипп с Эдди что-то тихо обсуждали, стоя плечом к плечу и опираясь на капот огромного черного Jeep Wrangler панка. И Макс, спрятав лицо за затемненным стеклом мотоциклетного шлема, втихаря рассматривал обладателя изумрудно-голубой шевелюры, делая вид, что прогревает байк. Его навороченному Kawasaki Z1000 прогрев был нужен, как зайцу стоп сигнал, но дело ведь не в этом. Внимательные карие глаза, надежно скрывшись за пластиковым лицевым щитком, вмиг растеряли плескавшиеся в них до этого неуверенность и смущение и цепко впились в погруженного в беседу парня. Взгляд, отстраненно-изучающий и какой-то плотоядный, был настолько отличен от того брезгливо-отрицающего, которым он изначально встретил предложенное задание, что невольно напрашивался вопрос – а был ли суслик? Впрочем, дабы оценить иронию, нужно было, как минимум засечь этот взгляд.

– Пять метров! – проорал Свай, услышав шум проезжающего мимо мотоцикла.

– Я возьмусь за тебя завтра, – пробормотал себе под нос Тироль, вытягивая в его сторону раскрытую ладонь в кожаной перчатке без пальцев и тут же складывая выразительный фак. – Твое счастье, патлатый, что я сегодня занят.

Утро добрым не бывает. Оно бывает хмурым или ясным, бывает неспешным или фатально опаздывающим, бывает похмельным или гудящим во всем теле вчерашним оргазмом. Но добрым оно не бывает никогда. Во всяком случае, для Макса Тироля, раздраженно осматривающего внутренности сверкающего чистотой и невинностью холодильника. Ну да. Если вчера кое-кто не зашел в супермаркет, то откуда сегодня у этого кое-кого может взяться завтрак? Желудок предательски забурчал, напоминая своему хмурому хозяину о своем существовании.

– О! Заткнись! – Макс посмотрел на свой рифленый, лишенный малейших намеков на жирок живот и удовлетворенно хмыкнул: – Сегодня мы с тобой будем есть кофе. Что, не нравится? Ну и ходи голодный!

Закончив на этом странный диалог с собственной пищеварительной системой, он насыпал в чашку две ложки растворимого кофе и залил кипятком.

– Какая все же гадость… – пробормотал он в никуда, опершись бедром о мраморное покрытие кухонного стола и делая первый глоток. – Обожаю! Ладно, – встряхнул светлыми прядями, откидывая их с лица, – приступим, детки. Через две недели папочка станет богаче ровно на пол-лимона баксов! Да будет свет!

С этими словами он ткнул пальцем в нужный контакт в списке телефонов и, включив айфон на громкую связь, принялся мыть чашку. Он набирал номер еще раз пять, пока, наконец, адресат не отозвался хриплым со сна и неописуемо злым голосом:

– Да ты охренел, мальчишка!

– Тоже мне, старичок выискался! – фыркнул парень, корча брезгливую морду и показывая телефону свое любимое сочетание из кулака и вытянутого среднего пальца. – Проснись и пой! Дело есть.

– Я в курсе твоего дела, идиот! Я что, вчера невнятно объяснил? Какого звонишь? Жить надоело?

– Я дальше, чем пять метров, так что фиг ты мне что сделаешь! – парировал блондин. – И, тем не менее, я хотел бы встретиться и кое-что обсудить. Это в твоих же интересах, патлатый.

– В моих интересах?! Слушай, ты вчера с байка не навернулся часом? На голову? Что мы с тобой можем на эту тему обсуждать?

– Предстоящий поцелуй? – невинно уточнил парень.

На том конце зарокотало, забренчало, зашуршало, создавалось впечатление, что кто-то большой и шумный упал. Например, с кровати. Например, Свай. Макс спокойно выслушал поток отборной брани, вычленив из нее что-то типа «Иди к черту, идиот» непосредственно перед тем, как трубку повесили. Дав своему взбешенному и крикливому собеседнику чуток угомониться, он набрал номер снова. На этот раз ответили сразу.

– Да я тебя отымею, урод!

– Не будем впадать в крайности, – хохотнул Макс, – достаточно поцелуя!

– Тироль… – обескураженный таким подходом, Свай сбавил обороты и даже притих. – Ты мне все эти две недели будешь названивать? Так я номер сменю, придурок!

– Не буду, – пообещали ему. – Если сейчас договоримся, то не буду.

– Да не буду я вот так, с бухты-барахты, с тобой сосаться! – опять взвился панк.

– А за пятьдесят штук? – выдал он, наконец, свой козырь, дождавшись подходящего момента.

– Что?

– Что слышал! Или ты с этим своим бух-бух-бух, ошибочно принимаемым тобой за направление в музыке, слух потерял?

– Да что ты, щенок…!

– Для тех, кто в танке! Пятьдесят штук. Баксов. Северо-американских. Пять, это как пальцев на одной руке, и ещё четыре нуля. Приём? Приём? Как слышно?

– Ты труп!

– Сто штук?

– Да как ты…

– Сто пятьдесят?

– А пополам напополам слабо? – неожиданно спокойным голосом поинтересовался Свай.

– Пополам напополам не могу, – признался Тироль, несколько обескураженный такой резкой сменой настроения. – Максимум, что могу дать, это двести.

– Меньше, чем за двести пятьдесят, не согласен даже обдумывать.

– Не могу, Свай. Двести штук. Куча бабок за две минуты позора! – уговаривал его блондин. – Я могу на тебя рассчитывать?

– Знаешь, мелочь, – задумался панк, – вот есть же люди, умеющие убеждать.

– Так ты…

– Ты не из них! Есть вещи, урод, которые не продаются! И только попробуй позвонить снова, никакой папочка тебя не спасет!

Младший Тироль внимательно посмотрел на отключившийся телефон, перевел взгляд на окно, поёжился, вновь вернулся к телефону и спокойно, и даже как-то извиняясь, произнес, обращаясь в пустоту:

– Прости, Филипп. Но ты все равно меня поцелуешь. Правда, теперь бесплатно. Ничего личного!

Он придвинул к себе лист бумаги, на котором было выведено всего три слова:

Свай:

1. Подкупить.

2. Шантаж.

Со вздохом вычеркнув первый пункт, он внезапно пожал голыми плечами:

– И что за слово-то такое, сосаться? Было бы с чего психовать, патлатый!

Что-то не сходится

Пока коварный Макс неспешно и дотошно просчитывал, каким компроматом на солиста "Стрельцов" воспользоваться в первую очередь, в шикарном двухъярусном пентхаусе на другом конце города тоже начался мозговой штурм. Закончив бить посуду и ломать мебель, Свай усадил напротив себя Джона, одного из своих шкафоподобных телохранителей, и начал рассуждать. Он всегда так делал. Не то, чтобы Джон мог посоветовать что-либо дельное, все же трицепсы у него были развиты явно лучше, чем мозги. Просто при видимости диалога парню думалось лучше, не коту же выкладывать свои соображения?

Кстати, кот. Одноглазая черная зараза, мстительно царапнув когтями, забралась на колени и требовательно гавкнула. Да, гавкнула. Это подобранное им пару лет назад на ближайшей мусорке недоразумение нормально мяукать по-кошачьи не умело по определению. Или не хотело. Единственным звуком, издаваемым кошаком, кроме тракторного утробного рычания, заменяющего ему мурлыкание, было некое подобие глухого отрывистого «аф». Этим Демон обозначал довольно широкий спектр эмоций, от «где тебя, скотина, носило?» до «да ну нафиг, я это есть не буду!». Сейчас кот хотел всего лишь ласки, и Свай, зарывшись пальцами в его густую лоснящуюся шерсть, начал потихоньку успокаиваться.

– Итак, что мы имеем? – обратился он к Джону и, не обращая внимания на открывшийся было рот, продолжил: – Максимилиан Тироль. Единственный сын сенатора Питера Тироля, одного из богатейших людей Калифорнии. Мальчик с детства не знал отказа ни в чем. Естественно, ни дня в своей жизни не работал и ценить деньги не умеет. А потому с такой легкостью предложил поделиться. Ему важен сам факт выигрыша, а не сумма. Я прав?

– Э… – протянул живой предмет мебели. – Да, босс!

– А вот и нет! – возразил ему и сам себе Свай. – Если бы это было так, он бы согласился на мое требование. Выходит, деньги все же играют роль, и не малую. Мальчику не хватает на карманные расходы?

– Э… Да, босс?

– Опять не так! Он готов был отдать до определенной суммы, а потом уперся рогом. Значит, ему зачем-то нужно именно триста штук?

– Штук чего? – уточнил Джон, но, заметив направленный на него удивленный взгляд, поправился: – Да, босс!

– А зачем? – Филипп задумчиво взъерошил собственную шевелюру, не забывая второй рукой почесывать урчащего Демона за ушком. – И почему у отца не попросил? Боится? Скрывает? Интересно…

Свай просто обожал такие вот загадки. Он любил покопаться у людей в головах, и вообще, был довольно неплохим психологом. Собственно, ради этого он и пришел в клуб «А слабо?» Пока мажорики развлекались со своими идиотскими заданиями, он ловил кайф, наблюдая за ними и раскладывая характеры по полочкам и баночкам. Жестокость. Презрение. Самоуверенность. Глупость. Никчемность. И в результате, к огромнейшему своему удивлению, обзавелся другом. Настоящим, а не преданно заглядывающим в глаза, косясь при этом на кошелек или объективы камер. Эдди Стоун оказался своим в доску парнем, абсолютно неиспорченным отцовской славой и деньгами, но, с другой стороны, привыкший к повышенному вниманию к собственной персоне и воспринимавший его, как данность, как неотъемлемую часть жизни. С ним не надо было играть «звездный» имидж или же, наоборот, скрывать свою личность. Рядом с этим немного наивным, но далеко не глупым парнем, Свай мог быть самим собой. Редкое удовольствие. Он подсел на него, как на наркотик, и уже и не представлял своей жизни без рыжего Стоуна. Сам Стоун, кстати, притащился в клуб по банальной до слез причине – он уже давно и безответно был влюблен в эту сучку, Хлои. С этим тоже надо было что-то делать. Познакомить с сестрой, что ли? Эти двое подошли бы друг другу… Но, Свай отвлекся.

То, что невысокий крашеный блондинчик не так-то прост, как пытается казаться, Филипп понял уже давно. Самоуверенная зубастая гадюка, считающая себя пупом земли, идущая к намеченной цели по головам и презрительно плюющая на всё и вся, прикрываясь от ответных плевков папочкиными деньгами. Всегда всё самое лучшее. Навороченный мотоцикл, дорогие рестораны, квартира в элитном доме в центре города, шмотки от кутюрье и чаевые в два раза больше стоимости заказа. Пыль в глаза. Разлучи его с отцовским кошельком, и останется злобный и никчемный ноль без палочки. Таково было его первое мнение о Максимилиане Тироле.

Однако, чем больше он присматривался к парню, тем сильнее становилось ощущение, что он что-то упускает. Какая-то ненароком оброненная фраза, выбившееся из общего контекста слово, случайно подмеченный, не поддающийся интерпретации, взгляд – и вот уже ходит-бродит в мозгах шальная навязчивая мысль, что вроде всё правильно, всё сходится, а ребеночек не наш… К тому же, несмотря на все слухи, ходившие об этом дьяволе в человеческой шкуре, Филиппу еще ни разу не удалось столкнуться с человеком, способным глядя прямо в глаза честно и открыто сказать: «Да, он сделал лично мне так-то и так-то.» Всё больше попадались либо любители пересказать чужие сплетни, либо невнятно что-то лепечущие, пряча бегающие глаза. Конечно, они учились на разных факультетах, да и в университете Свай появлялся крайне редко, и тем не менее. И тем не менее…

– Как же мне тебя раскусить? – задумчиво пробормотал он себе под нос.

– Кого кусать? – деловито уточил Джон.

– Тьфу на тебя! – Свай спихнул недовольного кошака с колен и подошел к раскрытому настежь окну. Отсюда были видны верхние этажи той элитки, где проживал отпрыск именитого древа Тиролей. – А не съездить ли в гости? Заодно в морду дам, чтоб впредь неповадно было работать будильником… Джон?

– Да, босс?

– Собирайтесь. Через час выезжаем. И попроси Мари приготовить мне завтрак.

Ровно через час и сорок минут высокий брюнет с голубыми и зелеными прядями во встрепанной шевелюре стоял перед входом в дорогой многоэтажный дом, очень похожий на тот, в котором жил сам, и в изумлении разглядывал домофон с рядами серебристых табличек. За его спиной с грацией матерого гризли в балетной студии, переминалась копия Джона. Внимательно перечитав список жильцов раз пять, парень убедился, что фамилии Тироль в нем нет. Вытащив из кармана сложенный пополам листок, выпрошенный, а точнее купленный за автограф и пошлый комплимент, в деканате, Свай сверил адрес. Место было абсолютно точно тем самым.

– Ну, что ж… – и он уверено нажал на звонок нужной квартиры. Рядом с ним красовалась табличка «Пьер и Наташа Стивенсон».

Домофон пошумел, похрипел и отозвался неожиданно звучным и приятным женским голосом:

– Да?

– Госпожа Стивенсон? – вежливо уточнил Свай.

– Можно просто Наташа, – он прямо почувствовал улыбку в её голосе. – А Вы кто?

– Извините пожалуйста, я наверное что-то напутал… Видите ли, я ищу Максимилиана Тироля. У меня просто был этот адрес…

– Вы друг Макса? – перебила его женщина. – Так что же Вы сразу не сказали? Поднимайтесь, это пятый этаж!

Квартира была небольшой, но очень уютной. Сразу чувствовалась не просто женская рука, а рука женщины, обустраивающей любимое и родное гнездышко. На полу в живописном беспорядке валялись детские игрушки, раскраски, а сама миссис Стивенсон оказалась добродушной и приветливой хохотушкой.

– Эту квартиру, – пояснила она, угощая парня на кухне чаем, – мы с мужем купили у Макса около года назад. Но его почта всё еще приходит сюда, – ещё бы ей не приходить, подумал музыкант, адрес в деканате тот почему-то не сменил. – Так что он заходит раз в пару недель забрать корреспонденцию. Заодно с Леоном сидит.

– С кем? – не понял Свай.

– С Леоном. Нашим маленьким сынишкой. Мы в городе одни, родители далеко, помочь некому. А Макс дает нам с Пьером время от времени возможность провести вечер вдвоем.

– Макс?! – нет, он решительно ничего не понимает…

– Ну да. Такой хороший парень! – Макс? Хороший? Макс?! Макс Тироль?!

– Простите, а Вы не скажете, куда он съехал?

– Ой! – девушка округлила глаза и прижала руки ко рту. – Вот я эгоистичная дура! Я же так и не спросила! Он нам переезжать помогал, с мелким сидит, игрушки ему покупает, а я даже не спросила, где он живет! Боже, стыдоба какая!

В это время на другом конце города паук потер лапки и довольно ухмыльнулся, выкладывая перед собой стопку распечаток.

– О, да! Пожалуй, начнем с этого!