Текст книги "Амир (СИ)"

Автор книги: Олла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Этот вечер был слишком грустным, чтобы сидеть дома. Кто-то другой, возможно, напивался бы, как Стэн, но Эмме не стоило пить. Ее психика и так расшатана глупой работой, чокнутой семейкой и множеством неурядиц. Ей стоит гулять, дышать воздухом и не думать. Вообще не думать о происходящем.

Но ноги сами несли их куда-то вдаль. Амир стал понимать, что ведет хозяйку как раз-таки к бывшему центру ОЗК. И навигатор ясно подсказывал, что именно это место является целью их похода. Случайно ли процессор выбрал этот путь? Или же он столько думал о проклятом центре, что процессор счел это командой и проложил путь к нему?

Шли не спеша. Воздух постепенно свежел, как и всегда ночью. Прохожих практически не было, только мелькающие в вышине флайеры со светящимися огоньками фар. Редкие прохожие обходили их стороной, как и они обходили чужих людей, не желая сталкиваться и порождать конфликты.

Эмма очнулась от кошмарных мыслей, только когда они остановились. От долгой ходьбы ноги ныли, но эта боль была даже приятной. Ее взгляд остановился на целой куче цветов, как живых, так и искусственных, уложенных на пороге того самого дома. Весь порог был обложен цветами, кто-то принес венок. При слабом свете фонарей она с трудом разобрала надпись на ленте: «Помним, скорбим».

– Зачем ты привел меня сюда? – кровь отмыли, тела забрали, больше ничто не напоминало о трагедии, кроме цветов. И какого-то странного, смутного ощущения неправильности происходящего.

– Я не знаю, – Амир развел руками и склонил голову. – Ты… можешь наказать меня, но… программа сочла нужным, чтобы ты посетила это место, – выкрутился он. – В целях психотерапии и нормализации состояния…

Послышались шаги, и рядом с ними возник парень лет пятнадцати со сбитой набекрень челкой и со скейтом под мышкой.

– Гляньте-ка, любители киборгов пожаловали, – презрительно процедил он и смачно сплюнул на тротуар. – Что, тоже скорбите о невинно убиенных?

– А ты разве не скорбишь? – удивилась Эмма, рассматривая странного подростка.

– Нет! Так им и надо! Пусть их убивают! Это лживые уродливые машины, убивающие людей. Из-за этих тварей погиб мой дядя на войне! – парень подхватил скейт, вскочил на него и поднялся в воздух в прыжке. – Пусть убивают! Я получу паспорт и сам буду их убивать!

– О, проклятье, – пробормотала Эмма, глядя на улетающего парня, выделывающего кульбиты в воздухе. Гравикомпенсаторы работали как надо. – Знаешь, поехали домой. Что-то мне не нравится этот район…

– За что нас так ненавидят, Эмма? Мы же выполняем все приказы, все команды, предугадываем прихоти, исполняем желания. Жертвуем жизнями ради вас, людей… За что? – Амир уже знал ответ, просто не хотел самостоятельно догадываться. Не хотел в него верить.

– Потому что вы лучше людей, солнце. Вы слишком идеальны. Вы выполняете все прихоти вместо того, чтобы отбить ублюдкам печень и послать их в задницу. Вчера ты снимал с меня туфли и одежду, хотя мог бросить сидеть и рыдать на полу, как сделал бы любой человек. Политика невмешательства стала моралью.

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы помочь, – пробормотал Амир, действительно не понимая, что такого было в его поступке. Он сделал все как положено, фактически повторил алгоритм действий самой Эммы. Разул, раздел, переодел в домашнюю одежду, успокоил и дал снотворное, как и рекомендовала программа. Это был самый минимум из возможных действий. – Я вызвал нам такси, пешком идти слишком долго.

– Спасибо… ты такой умница… – Эмма обняла киборга и чуть слышно всхлипнула, прикрыв глаза.

Она сама не понимала, где же человечество просчиталось. Где-то далеко в прошлом произошел перелом, тот самый рубеж, на котором человек человеку стал врагом. Взаимопомощь сменилась подозрением – не мошенник ли страдающий? Сколько понадобилось случаев обмана простых людей, чтобы все прочие перестали помогать друг другу? Сколько ужасной мерзости произошло там, в глубине веков, что люди стали относиться к трагедиям как к шоу? Сколько дряни вылилось в головы людям, чтобы они сторонились друг друга? Человек быстрее доверится киборгу или искину, чем такому же человеку.

Скорую и пожарных нынче вызывала автоматика. Искин вполне мог считать состояние организма хозяина и вызвать бригаду. И чаще всего на той же скорой были киборги. Полицию тоже было проще дождаться от машины, чем от человека. Любая помощь никогда не приходила от людей. Родственники еще могли поднапрячься, но многие жили в одиночку. Жить с кем-то становилось все сложней. Семьи образовывались только по традиции. Общество дробилось и делилось, и каждая новая частичка общества сторонилась всех остальных.

Эмма уселась во флайер, отмечая, что его ведет искин. Никаких водителей, никаких людей. Люди не желают общаться друг с другом, люди не понимают друг друга. Женщина прижала к лицу промокшую от слез салфетку. Мир стал слишком чужим и жестоким. Чем больше человечество развивалось и поднималось в плане технологий, тем меньше в людях оставалось человеческого.

Амир уселся рядом, взял руки Эммы в свои и дождался, пока флайер взлетит и выйдет на главную воздушную трассу.

– Знаешь, что бы ты там себе ни думала, ты хорошая хозяйка. Только не испортись! – Амир чуть сильнее сжал ее ладони, неожиданно прохладные и сухие.

– Я постараюсь, – Эмма благодарно прижалась к его плечу, глядя на мелькающие за окном огни ночного города. Быть может, у них получится не воевать – киборгу и человеку?

========== Глава 26 ==========

Амир решил, что хозяйку все же надо шевелить. Как бы ни было ей тяжело осознавать, что люди смертны и порой умирают достаточно быстро, но ее-то жизнь продолжается. А потому вечером в пятницу обои они клеили уже вместе. Да, пришлось потратить много времени и сил, зато за вечер они полностью закончили комнату. Оставалось только убраться и занести мебель, но это уже будет потом.

Самое интересное, что Эмма втянулась в ремонт достаточно быстро. Она уже не просто ходила и приглядывала за киборгом, она помогала и делала посильную работу. Да, она не могла сдвинуть шкаф или кровать в одиночку, но вполне была способна мазать листы обоев клеем и подавать их Амиру. Чем и занималась весь вечер.

Самому Амиру тоже нравилось преображение ее комнаты. Из тусклой, невзрачной и темноватой она превратилась в светлую и оптически более просторную благодаря новым обоям. Осталось подобрать сюда красивое зеркало, чтобы сделать иллюзию еще большего пространства, и можно пользоваться. Кстати говоря, он уже давненько хотел сменить хозяйке голограммы в окне, но пока что просто убрал транслятор, и вид в окне был пугающе реалистичным – такой же страшненький соседний дом с обшарпанными стенами.

***

Они все же решили слетать на похороны Карен. Эмма не думала, что она там нужна, но все же… Она не чувствовала особой душевной близости с этой женщиной, видела ее всего-то раз, да и общение их было натянутым, но ведь и не прийти по приглашению Стэна было нельзя. Как-то стыдно тявкнуть и спрятаться в кусты как неразумная шавка, не знающая чести. Да, идти в компанию незнакомых людей не хотелось, но… От нее никто не требовал биться о надгробный памятник и прыгать в маленькую могилу. Все, что от нее было нужно – принести букет искусственных цветов, постоять некоторое время и уйти жить дальше.

Остановка нужного ей флайеробуса находилась на крыше двадцатиэтажного дома. Кто придумал этот бред с мини-остановками на крышах домов, Эмма не знала, но подозревала, что все это было сделано отнюдь не из-за человеколюбия. Лифт работал, что было удивительно, и даже не застрял, пока они поднимались на двадцатый этаж. Для пассажиров работал отдельный лифт, чтобы они не мешали жильцам, а также имелся отдельный грузовой лифт на случай, если кто-то надумает лететь с огромными баулами или перетаскивать комод.

На крыше было прохладно и дул ветер, отчего женщина морщилась и куталась в тонкий шарф.

– Внизу пекло, а тут холодно, – пожаловалась она Амиру, и тот кивнул в знак согласия.

Людей было на удивление много. Часть толпилась у так называемой курилки – отдаленного уголка с соответствующей наклейкой, разрешающей курение. Еще часть перекусывала у кофейного автомата, несколько человек стояли в центре крыши, стараясь не переступать за большой красный круг – место посадки флайеробуса. Таких кругов здесь было три – для разных маршрутов. Люди уже и так знали, кому какой флайеробус был нужен, и ожидали каждый у своего круга.

Эмма смотрела на прибывший флайеробус – это не их. Тот, в котором они должны лететь, сядет на второй круг, а этот остановился на третьем. Люди собирали вещи, кто-то поспешно подхватывал сумки и чемоданы, кто-то небрежно тушил сигарету о кирпичную кладку и бежал к нужному кругу. Обычная житейская суета.

Эмма достала планшет и сверила время – их флайеробус прибудет через десять минут. Электронный билет она открыла загодя, чтобы показать его в видеокамеру – обычные деньги здесь не проходили. Флайеробусы вели искины, с которыми ни договориться, ни еще как-нибудь разобраться не удавалось. Автоматика срабатывала четко – если не хочешь платить, то позднее с твоего счета высчитают немаленький штраф. Благо свериться с камерами и найти нужного человека сейчас не составляет труда.

Стоя на крыше и ежась от прохладного ветра, Эмма думала о том, что сейчас они все под сканерами, под камерами и под круглосуточным наблюдением. Зря она боялась Амира. Да, у нее есть ручной сканер, ходячий тест и все такое, но… он у нее и так был. Планшет, видеофон, терминал, множество сканеров в магазинах, на работе, во всяких конторах, тысячи киборгов, каждый из которых может просканировать ее с головы до пят. Чего она боялась, если ее и так круглосуточно мониторят тысячи видеокамер, вся ее жизнь расписана по минутам, и если кому-то вздумается что-то проверить, достаточно будет всего лишь ввести ее имя и фамилию в строке поиска базы данных.

Внезапно один из людей, ждавших какого-то другого флайеробуса, пошатнулся. Он схватился рукой за грудь и закашлялся, отчего у Эммы пробежал по спине холодок. Амир вопросительно уставился на хозяйку, а после проследил за ее взглядом.

– Ему плохо! – они сорвались с места одновременно, но, конечно же, Амир был быстрее. Подхватив падающего мужчину, он медленно усадил того прямо на крышу и расстегнул молнию тонкой куртки.

– Простите, мой планшет уже вызвал скорую… там специальная программа, – прохрипел мужчина, стремительно бледнея. – Кажется, я в спешке забыл выпить свое лекарство…

– Женщина, отойдите, вдруг это наркоман! – взвизгнула какая-то девица с разукрашенным лицом.

– Да, да, отойдите! – завторили и другие тетки и несколько мужчин.

– За ложный вызов скорой полагается штраф в три необлагаемых минимума, вы хотите платить такие деньги? – надрывалась какая-то тетка с большой, битком набитой сумкой на колесиках. – Я вот как-то вызвала, а он алкашом оказался, потом с меня большую сумму списали!

Эмма испуганно разогнулась, глядя на сидящего мужчину с синеющими губами. Скорая появилась через несколько минут, но это томительное ожидание было чем-то… необъяснимым, ужасным, обволакивало липким страхом. Люди боялись не за жизнь этого мужчины, нет. Они боялись заплатить штраф из своего кармана. И видя, что Эмма не боится, набросились на нее всем скопом.

– Тупая биомасса, – пробормотала Эмма и повернулась к прибывшему флайеробусу. Это был их маршрут.

Усевшись на свое сидение и пристегнувшись, она смотрела в окно на то, как два киборга в форме медиков грузят бледного сердечника в флайер скорой. Быстро, отработанными движениями, максимально безопасно и эффективно. Они не слушали его слова про забытое лекарство, они просто выполняли программу. И глядели стеклянными глазами на зашуганную дерганную толпу, которая медленно рассасывалась, вливаясь в два стоящих друг напротив друга флайеробуса.

– Это ужасно, – тихо пробормотала Эмма, глядя на быстро удаляющуюся скорую, подвывающую сиреной.

– Простите, вы что-то сказали? – сухонький старичок, сидящий позади нее, слегка стукнул пальцем по спинке кресла.

– Извините, ничего. Я… нет, ничего, – Эмма достала планшет и, чтобы не привлекать внимание других пассажиров, взялась писать Амиру сообщение.

«Общаемся письменно. Эту тупые уроды чем-то недовольны. Видишь, какие нынче люди».

«Согласен».

Прибыли они на место вовремя. Вообще, согласно нынешним веяниям, сама процедура похорон сократилась к довольно простенькой церемонии, прощальной речи родственников умершего (если таковые есть) и возложению цветов.

Кладбище оказалось ухоженным, чистым и светлым, больше напоминая сад, чем место погребения усопших. Ныне большинство людей предпочитало кремацию, благодаря чему исчезла необходимость во множестве погребальных традиций. Оставалась только урна с прахом умершего и табличка с его именем и датами рождения и смерти.

Амир и Эмма медленно шли к небольшому свободному пятачку, на котором расположилось несколько человек, в том числе Стэн, пара его сослуживцев, благообразная старушка и двое таких же старичков в шляпах от солнца. Как ни прискорбно было признавать, но больше людей здесь не было.

Сейчас говорил Стэн. Он рассказывал о том, как любит свою жену, как был неправ, пропадая на работе и забывая уделить ей внимание. Как она заботилась о нем, чтобы у него было все необходимое. И ни слова о киборгах.

«Традиция у них такая, что ли, замалчивать все, что не касается дела?» – пронеслось в голове Эммы, пока она слушала эту речь, склонив голову и сжимая принесенный букет. Мертвые цветы для мертвой женщины.

– Вы ее подруга? – шепотом спросила бойкая старушка, кокетливо поправляя шляпку. Выглядела она вполне прилично, ухоженно и даже в чем-то красиво в своем цветастом легком платье и тонких сандалиях.

Эмма растеряно кивнула, ее бессловесный ответ удовлетворил старушку, и та что-то зашептала стоящему рядом мужчине. Для похорон Карен, которая была управляющей центром ОЗК, людей здесь слишком мало.

Старички в свою очередь тоже высказали свои речи, Эмма что-то говорить отказалась, чувствуя себя здесь совершенно лишней, ненужной и какой-то несуразной. Ей все больше казалось, что зря она вообще пришла и сюда, и зря ходила к Стэну, и вообще, лучше бы с этим ОЗК не связывалась. Тогда бы это происшествие для нее стало еще одной трагической новостью, промелькнуло бы и исчезло, как все прочие новости о терактах, войнах, похищениях чьих-то детей и всем том, что человечество радостно смакует вечером у головизора. Толпа дегенератов, уверенная в том, что уж с ними-то абсолютно ничего не произойдет.

Амир вежливо и чуть отстраненно поддерживал хозяйку под локоть, наблюдая за странным человеческим ритуалом. Он никогда не был на похоронах и не знал, как себя нужно вести, а процессор подкидывал самые простые версии – выполнять команды хозяйки, повторять действия хозяйки или же ждать приказа. Ждать приказа было проще всего. Он разжал пальцы и отпустил ее руку, когда Эмма пошла положить свой простенький букет на маленькую каменную табличку.

«Карен Лестив. Покойся с миром.»

– Скажите, а как же те киборги, которые погибли вместе с ней? – шепотом поинтересовалась она у стоящего рядом старичка с небольшой седой бородкой, чем-то похожего на людей из старинных гравюр – таких же худосочных и с бородами.

– А что киборги? То, что от них осталось, сожгли в мусоросжигателе. Я вам скажу, милочка, надо было это сделать уже давно. Все эти ОЗК и прочий бред только мешают жить. Если бы она не занималась это ерундой, то была бы жива и счастлива, – старичок воинственно задрал подбородок, отчего его бороденка вздернулась, вызвав у Эммы какие-то неприятные ассоциации. Сама она не могла точно сказать, что ее раздражает в этом человеке, но что-то такое определенно было.

– Лучше бы она детишек родила, – подключилась к разговору старушка, поглядывая на то, как хранитель кладбища помещает урну с прахом в выемку над табличкой. Вот и все. История Карен завершена…

– Люция, хватит, – резко оборвал этот глупый диалог Стэн, потянув старушку за локоть. – Ты прекрасно знаешь, что она была бесплодна, а пользоваться всеми этими дикими программами по клонированию и программированию генома не хотела.

Эмма устало покачнула головой и отступила на шаг. Когда-то и про нее так скажут – лучше бы детишек родила. Интересно, эти люди вообще знают, как жила Карен, что ею двигало, что она чувствовала, чего хотела от жизни? Сомнительно. Каждый из них судит только со своей колокольни, как было бы лучше, если бы другой человек поступил так, как хотят они.

Она развернулась, ухватилась за подставленную руку Амира и пошла прочь. Здесь, на чистом цветущем кладбище, ей было нечего больше делать. Тем более стала наваливаться жара, а самой Эмме было слишком муторно, чтобы еще где-то таскаться. День оказался испорчен, но в целом… Эта ситуация стала ей уроком.

Амир же думал о том, что у людей все просто. Даже теперь они командуют друг другом и указывают другому, как ему жить. А после осуждают того, кто жил не так. Он видел подобное много раз и, кажется, понял. Это в геноме людей прописано – удивляться тому, что кто-то живет не так, как он сам, а еще пытаться этого кого-то перевоспитать на свой лад, утащить в свое уютное топкое болото безнадеги и доказывать ему, что это и есть жизнь.

Во все времена человеком двигал стадный инстинкт. И если какая-то особь отбивалась от стада хоть в чем-либо незначительном, эту особь или всеми силами пытались втянуть обратно, или делали изгоем, насмехались над нею, показывали потомству как плохой пример. Даже если эта особь жила лучше, чем они все.

Почему так происходило и происходит до сих пор, киборг не знал. Наверное, сами люди в большинстве своем не осознавали этого, просто делали как правильно, как привычно, по традиции, потому что так принято. Принято родиться, учиться, жениться, работать, родить детей и умереть. Не принято возиться с киборгами. Неправильно. Прочь эту ущербную особь, выбившуюся из общей массы.

– Я, кажется, знаю, в чем проблема людей, – медленно проговорил Амир, когда они уже подходили к загородной флайеробусной остановке. Эмма заинтересованно повернула к нему голову.

– И в чем же? – она озадаченно смотрела на погруженного в свои мысли киборга.

– В том, что люди больше животные, чем люди. А киборги лучше их и более люди, чем сами люди, – растерявшись от такой нескладной формулировки, Амир умолк, глядя на приближающуюся тушу флаейробуса, раскрашенную рекламой средства для похудения.

– Быть может, ты и прав, – Эмма рассеянно вытащила планшет для покупки электронного билета. – Знаешь, мне страшно представить, что за мысли крутятся в твоем процессоре. Иногда ты меня пугаешь…

Она поправила задравшуюся тонкую кофту и одернула брюки. Понять, как искусственный интеллект смог додуматься до чего-то подобного, ей было очень тяжело. То, что его самообучение зашло куда-то не в ту сторону, она знала, но чтобы киборг задавался такими философскими вопросами – что есть человек и что есть киборг? Пожалуй, она уже потеряла пульт управления от этой саморазвивающейся машины.

По спине женщины прошел холодок, на коже выступили мурашки. Ледяная капля пота стекла с шеи по позвоночнику, доводя натянутые нервы до предела. Что, если он все же захочет доказать, что лучше человека? Сильнее, быстрее, умнее? И начнет с нее, как с ближайшего человека, который ему доступен. В ее голове промелькнули десятки сцен фильмов о восставших машинах.

– Чего ты боишься, Эмма? – Амир приподнял ее голову и пристально всмотрелся в глаза. – Я разве сказал что-то ужасное?

– Боюсь, что ты сказал правду, сам того не зная, – тихо проговорила она, стараясь успокоиться. Не стоит провоцировать живой опасный сканер, ходячий детектор лжи.

– Пойдем, это наш флайеробус, – киборг аккуратно потянул хозяйку за руку, видя, что та впала в уже знакомый ступор.

========== Глава 27 ==========

Эмма решила сама себя отвлекать по мере сил от происходящего. Через неделю после жуткой резни в их городском ОЗК черно-синие террористы объявились в другом месте – почти на противоположной стороне галактики. И там тоже устроили аналогичную резню, только погибло уже пятеро волонтеров и больше десятка киборгов.

Обо всем этом трубили новости. Киборгоистерия, как это явление спешно окрестили журналисты, набирала обороты. Многие хозяева киборгов, подозревающих свое имущество в разумности или хотя бы самостоятельности, сдавали киборгов в DEX-companу, поскольку ехать в ОЗК не рисковали. Некоторые особо радикально настроенные призывали сдать абсолютно всех киборгов, считая именно их причиной терроризма.

Но после того, как террористы полностью уничтожили салон DEX-companу на Новых Мальдивах, началась полная неразбериха. Эмма, каждый день приходя на работу, видела, как гудит полицейский участок. День и ночь люди работали, пытаясь разобраться в происходящем. Ситуацию усложняло правительство, кидающееся из крайности в крайность. Ходили слухи, что хотят официально запретить ОЗК, мол, не было их раньше – и террористов не было, все было хорошо.

В результате напряженная атмосфера всеобщей истерии била по нервам. Эмма спрятала комбез и все вещи Амира с логотипом DEX-companу. В обычной одежде он легко мог выдавать себя за простого парня. Таким образом она не хотела привлекать излишнее внимание. Да и участившиеся проверки киборгов и замена их на другие, более новые и совершенные модели, порой происходили без согласия хозяев. Представители DEX-companу стращали и так нервных граждан возможными срывами, непослушанием или поломкой их техники, а бедные люди, наслушавшись ужасов из СМИ и сплетен по всему городу, были настолько запуганы, что соглашались на любые условия.

Ремонт был относительным спасением. Закончив с комнатой Эммы, они взялись за комнату Амира. Эмма пообещала, что с зарплаты они приобретут обои, которые Irien сможет выбрать самостоятельно. Киборг и не противился, тем более что эта квартира давно нуждалась в ремонте.

В очередной выходной день он аккуратно убрал старую штукатурку и оббил куски стен, чтобы сменить проводку. Закупленной новой штукатурки хватит еще и на гостиную, так что пока лишние траты хозяйке не грозили. В этот раз получилось целых два мешка, доверху забитых обломками и старой проводкой. Амир собрался их вынести в уличный утилизатор, но Эмма вызвалась идти с ним, чтобы ничего не случилось. Участились случаи кражи киборгов, поскольку шумихой и неразберихой, творящейся теперь в крупных городах, начали пользоваться всякие ушлые людишки. А ей совсем не хотелось дарить кому-то своего помощника.

Быстро накинув ближайшие попавшиеся под руку блузу и штаны, Эмма распахнула дверь, давая возможность Амиру вытащить в подъезд мешки, и застыла. Напротив нее стояла ее мать, поднявшая руку для активации звонка.

– Мам? – Эмма пораженно приоткрыла рот, не понимая, что вызвало приезд матери и чего она от них хочет.

– Ну привет, неудачница. Что, так и не пустишь на порог? – Селиция Оттон была все еще хороша. Крашенная в золотистый блонд, со вкусом одетая: сумочка в тон вишневым брюкам, белоснежная кофта из тончайшей ткани подчеркивала стройную фигуру.

– Чего ты хочешь? – Эмма чуть посторонилась, показывая раздрай в квартире из-за ремонта.

– Да вот везде про террористов и киборгов говорят. Решила прилететь в гости и узнать, не попала ли ты в беду, – это звучало бы заботливо, если бы не холодный тон женщины, смотрящей на Эмму как на таракана. – Видеофон твой не отвечает, впрочем, я знаю, что ты меня заблокировала. Как и сестру, и всех, кто связан с семьей.

– Как видишь, твои надежды не оправдались, – Эмма уныло рассматривала то самое существо, назвавшееся ее матерью. Сейчас, после стольких лет разлуки, ей казалось, что перед ней стоит совершенно другой человек.

– Ну мы идем или как? – вытащивший мешки Амир затормозил на полпути, глядя на гостью. – Здравствуйте.

Селиция смерила его равнодушно-изучающим взглядом, каким смотрят на неудачные результаты эксперимента.

– Это и есть тот парень, который со мной так ужасно общался по видеофону?

– А вы и есть та стерва, которая пыталась навязать нам на шею несовершеннолетнюю девчонку? – в мгновение преобразившийся Амир снова стал тем самым нахалом, которому море по колено.

– Так-так… Очень теплый прием. Ты связалась с каким-то очередным придурком. Ну что, Эмма, что ты находишь в этих уродах? Неужели нельзя найти нормального мужика?

– А чем он ненормальный? Голова на месте, не инвалид, ремонт делает! – взвилась Эмма. – Ма, ты реально рассчитываешь, что я способна шлюховать, как сестра в поисках папика побогаче? Ну так надо было воспитывать иначе, не думаешь? А то запинала, как сама хотела, а теперь требуешь от меня невозможного! – женские вопли разлетелись звоном по всему подъезду. Амир уверенно отметил несколько человек в соседних квартирах, прильнувших к дверям для лучшей слышимости.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать! Я дала вам с сестрой все и даже больше, только ты, неблагодарное чудовище, даже спасибо за это не сказала! – злоба превратила лицо Селиции в гротескную маску. Амир в который раз удивился, как красивые женщины способны преображаться в мегер в мгновение ока.

– Спасибо? За что? За то, что ты вытравила отца, гуляя направо и налево? За то, что родила возможно, неродную мне сестру? За то, что гнобила меня всю жизнь, показывая, что я никто и звать меня никак? Какое спасибо ты еще хочешь услышать? – у Эммы срывался голос. Черт побери, она уже ненавидела это холодное, равнодушное, бесчувственное существо, назвавшееся ее матерью.

– Ну конечно, чего еще от тебя можно ожидать, мерзавка! Ты сбежала из дому, как только смогла. Живешь в трущобах, путаешься с какими-то уродами, оскорбляешь мать и думаешь, что избавилась от меня! Так и знай, наследства ты не получишь! – Селиция дышала злобой и отвращением. И это зачуханное существо со слипшимися волосами, расплывшимся телом столетней бабки и бледной кожей и есть ее дочь? Да она сказать о таком позоре кому-либо стыдится!

– Какого наследства? Это ты приехала сюда, чтобы получить мою квартиру и продать, надеясь, что я мертва, верно? – оскалилась Эмма, входя в какой-то бешеный раж, что-то сродни веселой агрессии.

– Да как ты смеешь такое говорить? Ты, моя дочь! – занесенную для пощечины руку ловко перехватил Амир, до сих пор не вмешивавшийся в скандал. Люди часто кричали и выясняли отношения, но вот физические вмешательства он решил пресечь.

– Попрошу без рук, – холодно отчеканил он, отводя Селицию на пару шагов в сторону. Да уж, соседи наслаждались бесплатным шоу выходного дня.

– Отпусти меня, урод! Где она вас таких находит кошмарных! – Селиция отдернула руку и попыталась стукнуть Амира сумочкой. Тот в ответ прикрыл лицо рукой, а система внезапно выдала разоблачающую фразу:

– Ввиду ваших агрессивных действий я вынужден активировать программу самообороны.

– Что? – Селиция на несколько секунд застыла, переваривая услышанное. – Так ты киборг! Ах ты ж, мерзость! Позорище! Моя дочь спит с киборгом! До чего ты докатилась, несчастная! Вместо мужика завела себе куклу! Ты всегда сходила с ума от кукол, вот и живешь с куклой. Извращенка!

Эмма чувствовала себя оплеванной. То, что она любит кукол – это ее личное хобби, не касающееся посторонних. И что Амир киборг – совершенно не его вина. В чем они оба виновны? Что ей не так на этот раз?

– Да, это мой киборг. Да, я приняла решение и купила его за свои деньги. Никого не обворовала, не убила и не шантажировала. Ты серьезно считаешь, что я нарушаю какие-то нормы? Он кому-то мешает?

– Ты глупая, бестолковая дура, вот ты кто! Когда же ты уже поймешь, что это все блажь? Ай, да что с тобой говорить, бесполезная ты идиотка! Просираешь свою жизнь, сидя в этом клоповнике с куклой в обнимку. Ну скажи, где ты была, куда летала, какие планеты видела? Ты хоть раз была на курорте мирового класса? Да ты даже на билет на пассажирский лайнер не зарабатываешь!

– А ты такая же тупая дура, раз не поймешь, что это моя чертова жизнь! Ты мне ее дала и ладно, теперь я сама вправе распоряжаться своей жизнью! – выкрикнула Эмма, чувствуя подступающие к глазам слезы. Ну вот, не хватало еще разреветься перед этим чудовищем.

– Ты такая же бестолковая, как и твой отец, – внезапно успокоившись, отчеканила Селиция. – Я рада, что Анни не от него. Двух таких идиоток я бы просто не пережила.

Полицейские сирены прозвучали как никогда вовремя. Видимо, кто-то из сознательных соседей вызвал полицию с просьбой утихомирить нарастающую ссору.

– Что здесь происходит? – упитанный коренастый полицейский вышел из открывшегося лифта. Когда не нужно, сволочной лифт работал только так. Мужчина огладил дубинку, прикрепленную к поясу. Следом за ним вышел стройный парень с логотипом DEX-companу на плече униформы и с эмблемой полиции – его киборг.

– Семейная ссора, – Эмма опустила руки, чувствуя себя совершенно разбитой.

– Обнаружено устройство Irien-66 модели Аладдин, – безэмоциональным голосом отчеканил DEX. – Оружия нет.

– И на том хорошо. Покажите ваши документы, – полицейский первым делом обратился к старшей даме. Селиция равнодушно извлекла из сумочки паспортную карту.

Эмма метнулась в дом и принесла свой паспорт и планшет с документами на Амира. Полицейский дотошно проверил все, вернул документы и выписал два штрафа.

– Оплатите сегодня в любом банке, – он почесал мясистый нос и задумчиво посмотрел на Селицию. – Рекомендую не затягивать, а то сумма штрафа увеличится вдвое за просрочку в неделю. И просьба впредь не нарушать общественный покой.

Он развернулся и уже собирался нажать кнопку вызова лифта, когда на табло замигала надпись: «Поломка».

– Проклятая железяка! Когда уже снесут эти дома, чтоб их… DEX, за мной, – полицейский застучал каблуками ботинок по старой лестнице.

Селиция равнодушно кивнула Эмме и пошла за ним следом. Амир наконец-то захлопнул дверь и взглянул на хозяйку, только теперь давшую волю слезам.

– Ты спрашивал, за что люди ненавидят киборгов, – всхлипнула она. – А за что люди ненавидят людей? Почему она такая? Я ведь ей ничего не сделала, совершенно ничего! Не звонила, не писала, не мешала жить, как ей хочется. Никогда не говорила отцу, что мать ему изменяет, хотя видела ее с другими мужчинами. А она… ей просто нужны деньги. Всегда чертовы деньги. На роскошь, которую она не может себе позволить… Ты видел? Ее помада стоит больше, чем наша штукатурка в трех мешках!

– Помада Лукин Визито, стоимость приблизительно тысяча галактов, – согласно кивнул Амир, оценивая общий вид Селиции по памяти.

– Вот-вот. Чтобы хорошо жить, надо или хорошо зарабатывать, или хорошо воровать. Воровать она еще пока не будет, а вот поверить в то, что я могла умереть во время теракта, у нее ума хватило. И прилетела она сюда узнать, не обломится ли ей трехкомнатная квартира. Конечно, она стоит меньше, чем такая же в благополучном районе, но все же достаточно, чтобы обеспечить маман помадой надолго…