Текст книги "Черный лебедь (СИ)"

Автор книги: Olie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Только я поднялся на третий этаж, как снизу раздался громогласный рык какого-то мужчины:

– Димет! – тут же раздался топот спускающегося по лестнице супруга. – Где твой муж?! Ты ездил за ним?! – ой, это, кажется, обо мне. Не утруждая Димета поднятием за мной, я выскочил из комнаты, не забывая все же прикрыть за собой дверь, чтобы мой муж не появлялся в ней и не оставлял свой запах, быстро направился к лестнице, и уже стал спускаться, заметив, что за мной действительно собирались идти.

Спускаясь, разглядывал мужчину. Уверенный в себе альфа с посеребренными висками, все еще живыми глазами, которые, словно рентген, пытались просканировать меня насквозь. Мне даже неуютно стало. Но не показывая вида, что этот взгляд меня, признаться, смутил, продолжал спускаться, твердо глядя в глаза мужчине. А он, чему-то вдруг усмехнувшись, подошел ближе к лестнице.

– Ну, здравствуй, Алан, – тепло улыбнулся тот. – Меня зовут Мирт, – протягивая руку, представился он. Я ответил на рукопожатие и невольно улыбнулся в ответ. После чего, больше не обращая внимания на сына, он взял меня под локоть и повел к креслу. Где, расположившись с удобствами, стал расспрашивать меня об учебе, о дальнейших планах. Я все рассказал без стеснения и утайки. С ним было легко и просто. Создавалось ощущение чего-то родного, словно я беседую со своим отцом. Этот мужчина располагал к себе своим добродушием, теплым взглядом, который притягивал, в нем не было холода и отчужденности. Мне казалось, что в мою жизнь пустили теплый луч солнца.

А когда в конце сообщил, что планирую продолжить дело отца, тот вообще едва не подпрыгнул от радости, тут же предложив свою помощь, на которую я согласился. Мы очень долго обсуждали все, что я придумал, пока изучал документы. С чем-то он согласился, поразившись моей смекалке, что-то сразу отмел, найдя много контраргументов и минусов предложенной идеи.

Сидели мы долго. Когда и куда удалился мой муж, впрочем, куда – догадаться было несложно, мы с собеседником не заметили, так были поглощены беседой. Пару раз слуги в доме моего мужа, которые появлялись как тени и скользили бесшумно, так что их появление в комнате я не ощутил, приносили и ставили перед нами подносы с едой, которая тут же исчезала, поглощаемая нами на автомате. Как им удавалось находиться в доме незамеченными, я не знал. Только гораздо позже узнал, что слуги приходящие. Я ел, не чувствуя вкуса, и продолжал говорить. Когда в гостиной зажгли свет, то с удивлением обнаружил, что уже поздно. Мирт решил остаться здесь, чтобы утром продолжить нашу дискуссию. Этим фактом мой супруг оказался недоволен, но возразить не смел. Потому за целый вечер мы не слышали и не видели так же, как и омегу. Скорее всего, омега ушел, так как отец моего мужа иного бы не позволил в своем присутствии. Или позволил, махнув рукой на своего непутевого сына. Уже собравшись подняться к себе, услышал, как Мирт произнес:

– Алан, ты можешь звать меня отцом, так как теперь ты мой сын, – обернувшись и улыбнувшись, я согласно кивнул и ушел к себе. Спать я ложился довольный. На моих губах играла радостная улыбка, что хоть что-то хорошее произошло за этот день. И потеряв двоих отцов, приобрел одного. Снилось мне в эту ночь что-то очень приятное, светлое и радостное.

На следующий день, видя, как тяжело и сложно мне находиться в компании этих двоих: своего супруга и его любовника, который снова появился у нас в квартире, а может, и не уходил, просто сидел как мышь и не пикал, Мирт, а точнее отец, пригласил меня проехать в компанию моего отца, чтобы на месте со всем разобраться, изучить. Познакомиться со всеми. Я с радостью согласился.

Ехать пришлось долго. Она оказалась за городом, поэтому наш путь занял два часа. Мы покинули шумный город, а за городом нас ждала сказка. Оставив машину, мы прошли на территорию нашей фабрики, которая занимала большую площадь. Сначала я увидел рощу. Она встретила нас шелестом листвы и мелодичным журчанием ручья, стремительно мчавшегося и прячущегося в кустарнике и меж деревьев. Пройдя по дороге вдоль рощи, я залюбовался открывшейся завораживающей картиной. Передо мной развернулась поляна, а вокруг нее тёмной стеной стоял молчаливый лес, плавно подбирающийся к озеру. И в этом обрамлении красок и звуков расположилось центральное здание парфюмерной фабрики. А также прилегали лаборатории, цеха по производству и розливу, музей истории фабрики с продукцией, которую производили на ней, и небольшой магазинчик готовой продукции. Вдруг кто-то из клиентов решит приобрести готовую продукцию на месте. Все создавалось для удобства. Вся данная красота утопала в лучах яркого солнца.

Залюбовавшись красотой окружающей природы и погрузившись в свои мысли, я не заметил, как мы вошли в здание, и только оказавшись в кабинете моего отца, а теперь уже моем кабинете, стал оглядываться по сторонам.

Передо мной предстал кабинет, отделанный в светло-бежевые тона. Справа во всю стену было окно, в которое лились солнечные лучи, окутывая весь кабинет светом. В углу стоял цветок фикуса. Деловая зона не имела лишних предметов. Вся мебель была сделана из мореного дуба. Стол директора с кожаным креслом и стол, за которым проводятся совещания или прием посетителей, располагались буквой «Т». У стола были расставлены кресла для посетителей. Шкафы являлись частью общего дизайна и вместилищем бумаг, книг, здесь располагались сертификаты компании, кубки и награды и образцы продукции.

Дверцы шкафов были полупрозрачные, что дает прекрасный доступ к обзору всего богатства. На столе стоял ноутбук, настольная лампа и фотография. Которую я взял в руки, и слезы подступили к глазам. На ней были мы с папой, счастливые и улыбающиеся. Как же давно был сделан этот снимок, столько времени утекло. Нехотя я вернул фото на место. Слева при входе, что и не сразу бросалось в глаза, была дверь в личную зону, где стоял небольшой кожаный диван, шкаф для сменного белья, бар, холодильник и душевая кабинка. Весь тот минимум, что мог пригодиться. В кабинете отца ничего не изменилось с того времени, как он его покинул. Разве что периодически вытиралась пыль да бумаги и ручки были переложены в шкаф со стола.

Да, мой отец был директором успешной парфюмерной компании. После его гибели работа ни на миг не прекращалась, я был намерен вывести компанию на новый уровень. И сейчас нам предстояла тяжелая задача, как привлечь к сотрудничеству одного молодого и подающего надежды ученого по разработке духов, подавляющих запах омег. Что во многом смогло бы им облегчить жизнь.

Но за ним охотилась не только наша компания, но и другие. А потому у меня созрел план, который нам предстояло претворить в жизнь, чем мы и занялись. Помимо этого, мы планировали открыть несколько наших магазинчиков с возможностью самим покупателям смешивать для себя запахи в качестве эксперимента.

Стоило нам оказаться внутри, как я поразился той атмосфере дружелюбия, которая царила в самой компании. Встретили нас тепло, ни одного косого взгляда, ни одного слова презрения. А когда Мирт представил меня как хозяина, мне тепло и по-доброму улыбнулись.

А потом круговорот дел, ознакомлений, как с делами, так и с самими специалистами, закрутил-завертел. Мне все было интересно. Новая специфика, новые технологии, новые креативные идеи. Мы разбирали все, а Мирт, не вмешиваясь, только сидел и наблюдал, как я постепенно вливаюсь в коллектив.

Этот день пролетел незаметно. Не успел оглянуться, как Мирт, вот пока еще не могу называть его отцом, сказал, что нам пора ехать домой. Дом... Какое уютное слово и как мне не хотелось называть им то, где мне сейчас предстояло жить. Там не было спокойствия, не было радости. Туда не хотелось раз за разом возвращаться. Там меня никто не ждал, более того, там меня презирали, и я был обузой.

Словно прочитав мои мысли, мужчина повез меня ужинать в какой-то ресторан. Только сейчас я почувствовал голод. А до этого, пока мысли были заняты другим, пока был азарт и интерес, я его совершенно не ощущал. А сейчас, сидя в полутемном зале ресторана, где играла легкая непринужденная музыка, народ вполголоса переговаривался между собой, я ощутил, как на меня вдруг снизошло какое-то спокойствие. Я нашел себя в этой жизни. Несмотря на отношение ко мне супруга, мне было действительно хорошо от того, что в компании меня приняли тепло и никто не сказал, что под началом омеги работать не станут.

– Ты просто сразу показал, что не выскочка без мозгов, который стремится к власти, – раздался сбоку голос Мирта, а я даже подскочил на месте, настолько погрузился в себя.

– Я что, думал вслух? – спросил я. Тот кивнул. Да, такое со мной часто бывает. Еще в пансионе, стараясь решить трудную дилемму, я раскладывал все по полочкам, вслух пытаясь анализировать и сопоставлять. Поэтому и сейчас, снова вдаваясь в анализ, перешел на то, что говорю вслух.

После ужина мы наконец поехали домой. Приехали очень поздно. Ни мужа, ни его любовника слышно не было. Или они уже спят, или где-то шляются. Но меня ни то, ни другое уже не волновало. Мы с Миртом разошлись по своим комнатам.

Следующие несколько дней Мирт каждый день возил меня в офис компании. Там я проводил все свое время. Я постепенно втягивался в процесс управления, спорил, доказывал, отстаивал свою точку зрения. В глазах почти всех я видел неподдельное уважение. Меня это радовало. А вечером, поужинав в ресторане, мы ехали обратно.

Через несколько дней Мирт сообщил, что уезжает, дела требовали его присутствия. Но мне было приготовлено собственное авто. Благо, в пансионе нас учили и этому. Даже права выдавали. Я только порадовался. Скорость, ветер в лицо, свобода – все это я любил. Поэтому, с грустью и теплом прощаясь с Миртом, высказал предположение о скорой встрече. Знал бы я, насколько скоро она состоится.

Целая неделя пролетела как один миг. А вот потом, возвращаясь вечером домой, почувствовал неладное. У меня закружилась голова, во рту пересохло. Тело стало гореть, по нему прошла волна жара, будто по венам пропустили раскаленную лаву. Хорошо, что я уже подъезжал к дому, иначе даже предположить боюсь, что могло бы произойти.

Поставив машину в гараж, с трудом поднялся на третий этаж и сразу же упал на кровать, не имея сил даже раздеться. Полночи я крутился, сминая простыни. Мне было то жарко, то холодно, я не мог понять, что со мной. Может, я заболел? Вся ночь прошла беспокойно. Голова просто раскалывалась. Под утро стало еще хуже. Мне хотелось чего-то непонятного, тепла, близости, чтобы рядом оказался этот несносный супруг и обнял меня, прижал к себе, гладил, ласкал. Но больше всего до ужаса хотелось почувствовать его в себе.

От собственных мыслей я возбудился так, что стоящий колом член причинял адскую боль. Снизу послышались возмущенные голоса, а потом все стихло, и я услышал, как тяжелыми шагами муж поднимается по лестнице. Не придав этому значения, попытался встать и тут только заметил пятна на простыне. У меня началась течка. Со всеми заботами и загруженностью последние недели я забыл про данный факт. Нет, только не это. Не успел я додумать, как дверь широко распахнулась и на пороге нарисовался тот, о ком были все мысли.

Мы сверлили друг друга взглядами. Как же тянет прижаться к нему, как будто Димета у меня вот-вот отберут, воздуха не хватает. Хотя… воздуха, наверное, не поэтому… И вместе с ним по телу разливается такое желание, что всё внутри сводит. Хочется разорваться надвое, чем понять, что же делать – потянуться навстречу, но как он отреагирует на мой порыв, что подумает...

Но тут он резко подскочил ко мне, вдохнул мой запах, и только я понадеялся на чудо, как его реплика все испортила:

– А ты приятно пахнешь, теперь у меня на тебя, может, и встанет и я наконец совершу то, что требуется. Только надеюсь, что все обойдется одним разом и ты сможешь залететь. – Если бы не было такого сильного желания, неконтролируемого, притягательного, я бы ему врезал так, что он бы точно к стене отлетел. Гад такой.

А вот то, что происходило дальше, отпечаталось в мозгу урывками, вырванными кусками. Я потонул в боли. Эта сволочь не удосужилась даже растянуть меня: поставив на четвереньки, вошел сразу, одним рывком, благо, смазки было много, иначе от такого «экстаза» я бы задохнулся. Боль раздирала все тело, казалось, меня выворачивают наизнанку. Да, желание никак не хотело пропадать, более того, в конце я даже каким-то чудом умудрился кончить. Он двигался размашисто, натягивая меня на себя, впиваясь в мои бедра пальцами. Его глаза были закрыты. Явно на моем месте представлял кого-то другого. От этого становилось только хуже во много раз.

Ни грамма не заботясь о моем удовлетворении, он с громким рыком кончил внутрь меня. А мне ничего другого не оставалось, как протянуть руку к своему члену и помочь себе самому. Он не спешил выходить. Словно к чему-то прислушиваясь, чего-то ждал. Потом я почувствовал, как его член снова стал наливаться, и он опять начал всю эту суету...

Сколько раз он меня имел в разных позах, я уже не помню. Меня крутили-вертели, как курицу-гриль на вертеле. Счет времени потерялся. Последнее, что я запомнил, проваливаясь в беспамятство, это его ехидный оскал и слова, сказанные перед уходом:

– Н-да, бревно, оно и в Африке бревно. Но я очень надеюсь, что после такой пляски тебе удалось забеременеть. – Я сквозь зубы процедил в ответ:

– А может, это не я бревно, а ты хреновый любовник? – и все, больше я уже ничего не видел и не слышал, проваливаясь в темноту.

А утром, едва разлепив глаза, попытался встать. Получилось, но с трудом. Как я доехал до работы, явилось тайной за семью печатями. Там я остался на несколько дней, так как двигаться было больно, да и ехать домой совсем не хотелось. В кабинете стоял мягкий и удобный диван, на котором я и спал. Душевые тоже имелись. На мой вопрос к собственному секретарю:

– А зачем душевые? – он просто ответил:

– Летом, когда очень жарко, приходится по нескольку раз принимать душ, так как ехать на встречу с клиентом всему в мыле, потному и грязному никому не хочется, да и сам клиент этого не оценит, вот и поставили душевые.

А ведь отличная идея. А главное, как мне пригодились. Вот только сколько ни скрывайся, а домой ехать все-таки пришлось. Как только я стал более-менее сносно себя чувствовать, боль прошла, я поехал в дом альфы.

А приехав, услышал скандал, где этот омега-любовник ставил Димету условие: или я, или он, так как такая жизнь его достала.

Не знаю, что и как говорил мой супруг, но спустя несколько минут услышал звуки поцелуев и быстро ретировался к себе, где, нацепив на голову подушку, постарался отрешиться от реальности, думая о том, что же будет, если мне не удалось забеременеть. Еще одной такой близости я не вынесу. Это слишком больно и мерзко, гадко и неприятно. Я никак не мог понять, что за эйфорию находят омеги в сексе? Как это может кому-то нравиться?

Впервые за все время, сам поражаясь перепадам собственного настроения, я заплакал. Тихо, беззвучно, но плакал, даже не стирая слез. А утром твердо вознамерился пойти и купить тест. Ведь сейчас, говорят, есть такие, которые определяют беременность уже после первой недели. А это именно то, что мне и было нужно.

Утром, как и планировал, перед тем как поехать на работу, заехал в аптеку и купил это чудо. Едва доехал до компании, сжимая руль до побеления костяшек на пальцах, ерзая, даже подпрыгивая на сиденье от нетерпения. Только успев со всеми поздороваться, сразу же ретировался в туалет, захватив с собой некую баночку. Результата ждать пришлось минут пятнадцать. Даже извелся весь. А когда увидел...

Глава 4.

Димет.

Стоило нам войти в дом, как Рик тут же полез целоваться. Алан, состроив невозмутимый вид, только и спросил, где его комната. Пришлось на несколько мгновений оторваться от таких сладких и манящих губ любовника и ответить. Больше мы на него внимания не обращали. Мы занялись более приятными вещами. Я поражался сам себе, и как за столь длительное время Рик мне еще не надоел. Мне хотелось его снова и снова.

Но наши тела требовали не только секса, надо было и подкрепиться, после чего решили продолжить начатое. Правда, мне пришлось подниматься к мужу и звать на обед, так как его смерть от голода была мне не нужна. Да и отец бы со свету сжил. Зайдя к нему, только и поразился в очередной раз его бесформенности и серости. Брезгливо позвав того, поспешил ретироваться к моему омеге, который все еще не был удовлетворен. А в комнате мы продолжили.

Не знаю, сколько бы мы еще кувыркались, но вдруг снизу раздался рык отца, который так не вовремя явился. Пришлось выходить, спешно одеваясь. Но меня опередил супруг. Хоть раз он на что-то сгодился. Весь день и весь вечер он занимал отца своими разговорами. О чем можно было столько говорить, осталось для меня загадкой. Даже поведение слуг меня поразило. Те всячески пытались угодить этим двоим. И еду подносили, и напитки. Но те были настолько поглощены какими-то спорами, дискуссией, что ни на что не обращали внимания, это дало мне возможность незамеченным удалиться к моему омеге.

Засиделись они допоздна. И разошлись только за полночь. Меня угнетала мысль, что с нами в доме останется мой отец. Рик тоже был недоволен данным фактом, он даже хотел уйти, но я настолько был убедителен, что он сдался и остался у меня. А вот на следующий день, когда с самого утра отец и мой муж исчезли неизвестно куда, а вернулись только ночью, мне уже было на все наплевать. Целую неделю мы были предоставлены сами себе, так как и отца, и мужа днями не было дома. Однажды мне даже интересно стало, куда же они постоянно исчезают.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – подловив момент, когда отец только ждал Алана, поинтересовался я у него. Тот, хитро сверкнув глазами, ответил:

– А тебе разве не все равно? Ты же занят только своим любовником, какое же тебе дело до того, где мы пропадаем?

– Он мой муж, и я должен знать, где он шляется, – ответил я, но тут же понял, что это было сказано зря. Глаза отца гневно сузились, и он сквозь зубы процедил:

– Тебе, значит, можно его унижать, оскорблять, ни во что не ставить, более того, трахать этого гаденыша прямо у него под боком, а ему ничего нельзя? Да еще и отчет тебе предоставить?

Неизвестно до чего бы мы дошли, но тут с улыбкой на лице спустился Алан, и они тут же покинули дом.

Спустя несколько дней, в течение которых я ходил злой как черт из-за этой неизвестности, которая меня убивала, так еще и Рик решил закатить сцену ревности, хотя до этого только подозрительно поглядывал на меня.

– В чем дело?! – сорвался я. – Что за взгляды? В чем ты меня подозреваешь? – на это он уже по обычаю только теснее прижался ко мне, и ответил:

– Я ревную, – вот тут меня охватил такой приступ злости, но я нашел в себе силы ее подавить и поинтересоваться:

– И к кому, интересно? Кажется, мы с тобой все время только вдвоем, рядом с нами никого нет, – изнутри медленно поднималась волна злости. Как же мне все это надоело. Вся эта неизвестность с мужем и отцом, глупая ревность любовника неизвестно к кому, предстоящее выполнение супружеских обязанностей, от одной мысли о котором меня просто наизнанку выворачивает.

– К твоему мужу, – между тем ответил он, а я от этого просто завис и...сорвался.

– Вот ты мне скажи, ты идиот? Или прикидываешься? Как можно ревновать к этому ничтожеству? Как тебе в голову вообще могли прийти такие мысли? Я же здесь, с тобой, а не с ним, и ни с кем другим! – тут его ладошка мягко закрыла мне рот, я даже дернулся, пытаясь отстраниться. Но он держал ее уверенно.

– Просто я вижу много того, чего не видишь или не хочешь замечать ты, – ответил он, а я снова поразился его речам. Но дальше он пояснять не стал, а просто потянулся за поцелуем, выветривая все негативные мысли из моей головы.

Через несколько дней отец собрался уезжать: его присутствия требовали дела. Вот тогда-то он и сказал, что Алан сейчас усиленно вникает в дела компании отца, а когда он там окончательно освоится, то мой отец введет его в курс дела и по нашей компании. А потом я увидел, что моему мужу подарили машину, о которой мечтал я. Свою-то мне пришлось выбивать с боем, с криками, с истерикой и угрозами. А тут, пожалуйста, все преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой.

После отъезда родителя целую неделю не видел почти своего супруга, но особо не расстроился этим фактом. Мой эстетический вкус просто отдыхал. Я снова стал чаще улыбаться, не срывался на Рике. Единственное, что удручало, никак не мог смириться с мыслью, что рано или поздно мне все же придется исполнять свой супружеский долг.

И вот сегодня с самого утра во мне было какое-то непонятное чувство. Охарактеризовать его я не мог никак. Внутри меня что-то стало меняться. Только опять-таки, в какую сторону, я не знал. Я лежал на кровати и ждал, не открывая глаз. Мысли в голове так и неслись вскачь. Очень странно начался этот день. У меня сегодня был мой любовник, как, впрочем, и все дни до этого. Именно он по утрам будил меня своими ласками. Вот и сегодня я продолжил ждать, не утруждая себя поднятием с постели, и даже не открыл глаз.

Ждать мне пришлось недолго. Он проснулся, потянулся, скорее всего, плотоядненько ухмыльнулся и потянулся ко мне. А у меня что-то кольнуло в груди, и я повел носом, почуяв запах, оттолкнул от себя любовника и пошел на зов запаха. А когда понял, куда ведет меня этот аромат, то просто остолбенел у двери в комнату своего мужа. А ведь все оказалось проще, чем я думал, и мне не составит труда оплодотворить его. Запах-то манящий. Надо только как можно быстрее избавиться от любовника на время и выполнить свой долг перед отцом. Поэтому резко развернулся и пошел в свою комнату, отправить того по магазинам, салонам красоты...

Не успел я вернуться, как мой любовник тут же набросился на меня с упреками:

– Где ты был? Куда поднимался? Зачем? – и снова волна злости на эту бесконтрольную ревность поднялась изнутри.

– А не пойти бы тебе...проветриться часа на три-четыре. Ты меня уже окончательно достал. Хватит! Я устал от твоих закидонов, от ревности, от всего, вон отсюда! – Если что Рик и хотел возразить, но, заметив решительность на моем лице, пулей выскочил из комнаты. А услышав, что входная дверь хлопнула, я направился наверх.

Поднимаясь на третий этаж, даже еще не видя его, принюхивался к легкому аромату. Едва успел открыть дверь в комнату, мне в нос ударил такой манящий и соблазнительный запах омеги. Я стоял в проеме и смотрел в полные желания глаза супруга. Помимо этого, мой мозг успел отметить, что без своей бесформенной одежды этот омега очень даже недурно смотрится. Ворох мыслей промчался в моей голове. В животе запорхали бабочки, меня потянуло к нему с неимоверной силой.

В эту минуту во мне стало зреть чувство, что именно в него я могу влюбиться, он мой. Эти мысли сначала меня испугали, а потом разозлили и вывели из себя. Недолго думая, подскочил к нему и, принюхавшись, втянул его аромат в себя, но чтобы не показать своей слабости, съязвил:

– А ты приятно пахнешь, теперь у меня на тебя, может, и встанет и я наконец совершу то, что требуется. Только надеюсь, что все обойдется одним разом и ты сможешь залететь, – после чего, больше не раздумывая ни секунды, сразу же перевернул его спиной к себе, поставив на четвереньки. Единственное, что порадовало, это возможность исполнить супружеский долг.

Не утруждая себя растяжкой омеги, смазки и так достаточно, я ворвался в такую узкую, жаркую и манящую глубину. Как же хорошо. Такой узости у Рика давно уже не было, его анус был основательно растянут. А тут такой экстаз. Стенки плотно сжимали мой член, что только добавляло удовольствия.

Чтобы крыша окончательно не поехала, закрыл глаза, представляя на его месте своего Рика.

Алан стонал от боли, но я не обращал на это внимания. Я вдалбливался в него резко. Сейчас я мог дать выход всем своим эротическим фантазиям, которые не мог позволить с любовником, так как тот требовал нежного отношения к себе.

Помогать ему кончить я тоже не собирался, но заметил, что он прекрасно справился с этим сам. Вначале я еще пытался сообразить, произошла ли сцепка, так как мне не хотелось еще раз касаться его, я боялся, сам не зная чего.

А потом голову просто снесло напрочь. Я его крутил-вертел, как хотел. Сколько раз имел его, уже не могу сказать. И только когда тот просто пластом бездыханным расползся по кровати, изображая труп, мне стало неинтересно.

Оставив его и дальше корчиться, направился к выходу. Только не сдержался и решил съязвить.

– Н-да, бревно, оно и в Африке бревно. Но я очень надеюсь, что после такой пляски тебе удалось забеременеть. – Подойдя к двери, услышал его ответ, который на миг заставил призадуматься:

– Может, это не я бревно, а ты хреновый любовник? – Я уже собрался было вернуться, но тут в нос снова шибанул его запах, такой манящий и притягательный, что я, сцепив зубы, выскочил за дверь, срывая на ней свою злость, хлопнув ей так, что посыпалась штукатурка.

Спустившись к себе, увидел опирающегося о косяк Рика, который уже собрался с надутыми губами мне что-то высказывать, но, увидев бешенство в моих глазах, просто обошел вокруг меня, обдавая своим запахом, который никак не хотел перебивать запах мужа.

Сейчас я смотрел на любовника и никак не мог понять, почему я считал его аромат таким соблазнительным? Таким притягательным? Ведь он ни в какое сравнение не идет с тем, как пахнет супруг.

Оу! Кажется, я сейчас додумаюсь до того, до чего не стоит. Надо срочно сосредоточиться на чем-нибудь другом. А то могут быть необратимые последствия. Я даже стал подумывать о том, чтобы куда-нибудь исчезнуть, но делать мне этого не пришлось.

На следующее утро я услышал, как машина омеги выехала из гаража, и после этого я его целую неделю не видел. Поразился только тому, что в таком полуживом состоянии он сел за руль. Только эта мысль тут же выветрилась, так как решил особо не заморачиваться, да и Рика словно подменили.

Он стал каким-то слишком нежным, слишком много пытался угодить, слишком старался в постели. Этих самых «слишком» оказалось очень много. Настолько, что стало раздражать.

А через неделю вернулся супруг.

Глава 5

Алан.

Увидев, что результат положительный, я готов был скакать от радости. Так как в этом случае мне не придется снова терпеть ту боль, выносить оскорбления и унижения супруга. Здесь, в компании отца, а точнее уже моей компании я чувствовал себя нужным, никто ни разу ни слова не сказал о моей внешности. Все ценили ум.

Да, отец прекрасно знал, как подбирать кадры. Каждый день мы думали над тем, как же нам заинтересовать того самого специалиста, но мыслей в голове не было. Так как все, чтобы мы ни придумали, было ему уже предложено, и от всего он отказался. И тут мой заместитель, пожилой альфа, внес предложение:

– Алан, а что если тебе самому поехать к нему и обо всем узнать на месте, – предложение было дельным, но я пока не понимал его смысла, так как считал, что ехать нужно уже с чем-то, а не с пустыми руками.

– И что я ему скажу? – удивился я. – Здравствуйте, я приехал, идемте к нам работать! Как вы думаете, он у виска сразу покрутит и выставит вон, или все же выслушает, куда его собираются пригласить?

– Не будь таким скептиком, – отозвался зам. – Вот на месте можно будет прекрасно разобраться, что к чему.

– Хорошо, – пришлось согласиться мне, так как все равно других идей не было. – Вот завтра как раз и съезжу, побеседую.

Мы еще долго обсуждали некоторые новшества, которые планируем ввести, и только потом, слегка утомленный, но с тяжелым сердцем, прихватив тест, отправился домой, чтобы обрадовать супруга о том, что ему больше не придется ко мне прикасаться.

Стоило мне приехать, как я еще с порога услышал возню в гостиной. Вот же сволочи, места в комнате им было мало, так они уже и сюда добрались. Открыв дверь, стараясь на них не смотреть, хотя все внутри просто сжалось от боли и муки, когда заметил облокотившегося о стол Рика и, трахающего его, альфу. Быстро отвернувшись, положил тест на тумбочку и поднялся к себе.

А через час ко мне в комнату ворвался Димет с ехидным оскалом на лице. Он осмотрел меня с головы до ног, после чего язвительно заметил:

– Ну что же, хоть одна хорошая новость. И мне больше не придется к тебе прикасаться. А если бы еще и глаза мои тебя не видели, вообще было бы замечательно, – высказавшись, он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа. А я даже и отвечать не собирался. Зачем? Он ведь все равно не услышит.

Рано утром, когда я только собирался на работу, ко мне снова пожаловал мой так называемый супруг. Странно, что ему еще понадобилось от меня?

– Раз мне удалось тебя обрюхатить, то думаю, больше нет смысла держать тебя здесь, – вот тут я вытаращился на него, как баран на новые ворота. Это он вообще к чему? – Я созвонился с отцом, и с сегодняшнего дня ты переезжаешь к нему. Я не хочу тебя больше ни видеть, ни слышать.

От сказанного я впал в легкий ступор. А потом, разозлившись, быстро собрал свои вещи под его пристальным взглядом. Но не смог удержаться от вопроса:

– Я так понимаю, что оповещать тебя о рождении ребенка смысла нет? – тот только довольно кивнул, наблюдая за моими сборами.

– Хоть в чем-то сообразительный, – оскалился он. А меня обдало волной злости, которую я всячески постарался погасить. Мне же еще ехать к тому самому специалисту, поэтому надо попытаться успокоиться. Иначе наворочу там дел.

Постаравшись не обращать больше внимания на этого типа, я стал продумывать в уме варианты будущей беседы. Это, надо сказать, очень помогло обрести душевное равновесие. Не глядя больше на мужа, подхватил вещи, и направился на выход, не произнося ни слова. Провожать меня никто не вышел. Платочком на прощание не помахал. Но не очень-то и хотелось. Открыв окно, тронулся с места. Ветер задувал в лицо, пока ехал, выгоняя все негативные мысли из моей головы.

Подъехав к небольшому двухэтажному домику, довольно ухоженному надо сказать, остановился и пошел в открытую калитку по усыпанной гравием дорожке ближе к дому. Дверь открылась сразу, я даже постучать в нее не успел. А вот тот, кто ее открыл, заставил меня просто открыть рот и застыть от поражения. Этим некто оказался тот самый задира, с которым я вместе учился. Вот никогда бы не подумал, что судьба сведет нас еще раз.

– Здравствуйте, пожалуйста, – с сарказмом произнес он, пошире распахивая дверь. – Ты к дяде? И что тебе от него надо? – засыпал он меня вопросами, пока проводил к специалисту. Отвечать мне не пришлось, так как навстречу вышел довольно приятный омега, уже в годах, с добрыми глазами и цепким взглядом.