Текст книги "Черный лебедь (СИ)"

Автор книги: Olie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Каково же было мое удивление, когда вошел Димет и попросил приютить блудного сына. Своего дома ему мало, что ли? Это его решение чуть-чуть напугало. Представив перспективы находиться постоянно рядом с мужем, я испугался одного: что сорвусь, не сдержусь. Ведь известно, что хорошее расслабляет и к нему быстро привыкаешь. Поэтому, надо запастись выдержкой.

Все время, наблюдая за тем, как пытается совершенствоваться Димет, в груди теплело. Я радовался за него, как родитель за непутевое дитя. Очень часто он задавал вопросы по существу, на которые я с удовольствием отвечал. Он схватывал все на лету.

Ему был предоставлен доступ в мой офис, где он, как было видно, едва себя сдерживал, наблюдая за тем, как я общаюсь со Стэном и другими альфами. Но менять свое отношение к товарищам в угоду ему я ни в коем случае не собирался. Я терпел его трах с Риком, пусть и он помучается.

За весь месяц, проведенный рядом с ним, я еще больше привязался к мужу, но ему об этом не говорил. Я видел его мучения и потуги. Мирт не уставал восхищаться сыном. За столь короткий срок столько много успеть, изучить, освоить... Он становился настоящим дельцом, под стать отцу: сильным, властным с другими; и мягким, и нежным с друзьями и семьей. Я не уставал поражаться и радоваться такому его преображению. Наконец-то он становился, пусть и постепенно, шаг за шагом, но тем, за чьей спиной я могу спрятаться.

Сегодня день рождения Мирта, мы все были приглашены. Когда муж пригласил меня на танец, я, честно говоря, сначала растерялся, но ему удалось вытащить меня на танцпол.

Малыш толкнулся в животе, я к таким толчкам стал уже привычный, в отличие от Димета, который в эту минуту просто растаял. Сейчас он не был похож на того уверенного, целеустремленного альфу, коим он стал за этот месяц. В данный момент передо мной опускался на колени разомлевший от счастья муж. Мне вдруг стало немного не по себе от того, что в этот момент на нас были устремлены десятки глаз. Осмотревшись, я увидел только умиление, радость и восхищение поступком моего мужа.

Сердце дрогнуло, я почувствовал, как щеки заливаются румянцем, и только я собирался сам обнять его в ответ, тем самым показывая, что простил и принял, как разум взорвался от мысли: «Рано!»

Ну, что же, рано, так рано. Подождем еще немного, а заодно и понаблюдаем за Диметом.

Когда он с блестящими от непролитых слез глазами поднялся, то взял меня за руку и медленно поднес ее к губам, целуя кисть. А меня, как током ударило. И передернуло от отвращения, когда перед глазами мелькнуло то, совсем неласковое касание, в наш первый и единственный раз.

Я даже сделал шаг назад. Не знаю, что в этот момент было в моих глазах, но Димет сразу же отпустил мою руку.

– Да, я знаю, о чем ты подумал, – он склонил голову. Нострадамус, блин. – Но я клянусь, больше никогда такого не повторится.

Мне хотелось верить, но...

– Я надеюсь на это, – неласково произнес я. – Но пока мне сложно принять твои касания, они ассоциируются с той грубостью, болью и унижением, которое я испытал тогда.

– Я понимаю и не настаиваю ни на чем, – совсем сник он. Ну-ну, попытался бы он настаивать. – Я буду ждать столько, сколько надо.

Я на это только кивнул. Дальше пошли тосты и поздравления... Димет старался угадать любое мое желание, старался угодить, но делал это ненавязчиво.

А потом началась каждодневная рутина. С каждым днем мне становилось все тяжелее ходить. Очень часто я уставал, хотя и пытался этого не показывать. Настроение менялось то в одну сторону, то в другую. Я иногда даже не мог понять, что со мной происходит. А тут еще как на зло некоторые из наших конкурентов, правда мелких, активировались, пытаясь узнать формулу выведенного недавно состава для омег. У меня стала развиваться паранойя, в каждом из моих работников я видел засланного казачка.

Несколько месяцев такого сильного стресса, от того, что я волновался и переживал, а еще находился рядом с Диметом, пытаясь всячески себя сдерживать, дали свои плоды. На фоне этого наблюдалась следующая картина: пульс участился, такое ощущение, что сердце сейчас просто выскочит из груди, была дикая боль, я стал часто просыпаться по ночам, временами сковывало так, что и дышать было нечем, а потом вдруг так же резко отпускало.

Я обследовался, делал эхо сердца и прошел метод суточного мониторирования. Ничего не нашли, кардиограмма хорошая. В моем положении все усложнялось. Меня успокаивали, что никаких отклонений нет, и роды пройдут успешно, если же будут боли и после родов, то надо будет обследоваться повторно и в случае чего оперироваться, но это только на крайний случай.

Сейчас стресс прошел, немного стало легче, однако, все равно периодически возникает боль в груди, даже при нажатии на данную область, где находится сердце, а также бывают неприятные толчки в ней же, часто дергается сердце, словно обрывается что-то внутри, иногда оно учащенно бьется. Ночью бывает так, что оно как бы замирает. Родители и мой муж всячески меня опекают. Пытаются успокоить, утешить, что это просто от волнения и из-за стресса. Делаю вид, что верю.

Никогда бы не подумал, что Димет чуть ли не пылинки с меня сдувать будет, а еще, с моего позволения, конечно, начнет управлять и делами на моей фирме. Он быстро прошерстил весь персонал, к моему удовольствию не выявив никого, кто бы сливал информацию, что немного меня успокоило. Только вот боли от этого меньше не становились.

Но тут произошло одно «но». Не знаю, что наговорили врачи моему супругу, что он себе напридумывал и как накрутил, только с каждым днем он становился все задумчивее и печальнее. Часто просил разрешения погладить живот, прислушаться к толчкам внутри. Создавалось ощущение, что малыш чувствовал, когда к нему прикасается именно Димет, он в ответ пинал его. А тот стоял и улыбался, радуясь таким пинкам.

Случайно я вошел в комнату Димета, она была и его рабочим кабинетом, машинально стал листать документы на столе, но когда я увидел один из бланков, то потерял дар речи, хорошо был в кабинете один. В документе, заверенным нотариусом, черным по белому было написано, что в случае если у моего супруга, то бишь меня, остановится сердце во время родов или в любой из других дней, он станет донором. Я даже присел, не в силах держаться на ногах. Они как-то резко подкосились.

Я сидел, как громом пораженный, и долго приходил в себя. А когда осознал, что мой муж готов был сделать для меня, то просто растаял. Быстро положил документы на место, ничего не видел, ничего не знаю. Да так и остался стоять, глядя в одну точку, а ведь, правда, это было не для моих глаз, да и в комнату я зашел случайно, шел обсудить один вопрос, но теперь уже не важно, он просто улетучился из головы.

Скорее всего Димет не успел убрать и не рассчитывал, что кто-то увидит, так как его комната – это святая святых, на которую никто не посягал и не входил. И тут вошел сам хозяин, он был удивлен и ошарашен моим присутствием, однако, быстро взял себя в руки и поинтересовался:

– Алан, тебя что-то беспокоит? Чем я могу помочь?

– Да нет, я случайно вошел, хотел обсудить кое-что, но сейчас уже не важно, – он недоуменно посмотрел на меня, но спорить и допытываться не стал.

Проходя мимо стола, он заметил папку и изменился в лице, но лишь на миг, затем взял папку, ту самую, которую я недавно читал, и убрал в ящик стола, закрыв на ключ. Я поинтересовался:

– А что это за важный документ, что ты его так запрятал? – Димет отмахнулся, сказав, что это мелочь, очередной контракт, который дал ему изучить отец.

И в первый раз я сделал то, чего сам от себя не ожидал, я предложил моему мужу прогуляться, может сходить в кино или ресторан.

Видели бы вы его лицо в тот момент, с него только картины писать...

Глава 22.

Димет.

Я старался... Очень старался, ради того, чтобы в меня поверили, мне доверились. С некоторых пор я стал замечать, что с Аланом что-то происходит, но он всячески пытается это скрыть. Мне бы он в любом случае ничего не сказал, поэтому и пришлось подключать отца. Дождавшись пока муж уйдет к себе, я начал разговор:

– Отец, ты не знаешь, что с Аланом? – тот, видимо, тоже заметил это, поэтому только удрученно покачал головой.

– Нет, не знаю, но его точно что-то тревожит, только он ничего не говорит, – ответил отец. И мы стали думать, как же нам узнать правду. Оставался только один выход обратиться к врачам. Что я, собственно, и сделал.

Заметив, что Алан уже побыл у доктора, я незаметно вошел следом. Мне не хотелось, чтобы он узнал о моем разговоре с врачами. Это для его же пользы. А там я узнал, что его беспокоит сердце. Вот тут-то во мне все разом рухнуло, я испугался, до колик, до ужаса, чуть ли не до остановки собственного сердца. Тогда-то я все для себя и решил.

– Доктор, я могу составить договор, в случае чего стать донором для мужа? – сразу же спросил я, даже не сомневаясь ни грамма в собственном решении.

– Вы уверены в этом? – удивился доктор, я же только кивнул. Но он продолжил. – Это может помочь только в том случае, если с ним действительно окажется что-то серьезное, в чем лично я очень сомневаюсь, и если не окажется донорского сердца для пересадки, что тоже маловероятно.

А потом он начал мне вправлять мозг, о том, что я здоровый и сильный мужчина в самом расцвете сил, пышущий здоровьем и должен жить. Очень долго рассказывал про Клятву Гиппократа, которую он давал и не может нарушить. А я в свою очередь напомнил, что в ней идет речь не только о принципе уважения к жизни и отрицательное отношение к эвтаназии, а так же о принципе заботы о пользе больного и доминирования интересов больного. Кратко пообещал ему помочь в данных принципах, если до оного дойдет.

Затем еще с полчаса выслушивал его доводы. После чего не выдержал и решил прервать его монолог, поставив жирную точку тем, что от своего решения не откажусь, и Бог мне свидетель. Доктор долго смотрел и изучал меня. На моем лице ни дрогнул за данный промежуток времени ни один мускул. После чего он достал бланк и стал составлять договор, правда, попросив меня прочесть и расписаться, сказал, что быстро такие дела не решаются, и нам еще предстоит пройти кучу инстанций для заверения данного документа. Мне ничего не оставалось, как согласиться.

Да, побегать пришлось долго, никто не хотел заверять такой договор, считая его кощунством, но я умею убеждать, потому, наконец, спустя две недели он был-таки подписан и заверен. Зато сам я, зная о недомогании мужа, всячески старался оградить его от тревог и забот повседневности. Когда он позволил мне еще и в его компании заняться делами, я готов был летать. Значит, поверил и доверил. Сейчас главное не сделать что-нибудь такое, что могло пошатнуть то хрупкое равновесие, которое возникло между нами.

Несколько раз он мне даже улыбнулся своей неотразимой улыбкой, от которой внутри все расцвело. Я радовался, как ребенок. Мне стали позволять даже гладить живот, в котором была маленькая жизнь, мой ребенок. Каждый раз, гладя уже хорошо округлившееся пузико, я чувствовал, как малыш пинает меня, словно чувствует, что это именно я. В этот момент я готов придушить себя собственными руками за те слова, сказанные когда-то о том, что он мне не нужен...

Нужен! Еще как нужен! Пусть осознал я это слишком поздно, причинив очень много горя его отцу, но я постараюсь исправиться и наверстать упущенное, искупить свою вину перед самыми дорогими мне людьми: мужем и сыном.

Однажды, зайдя к себе в комнату, обнаружил там Алана, он стоял бледный и смотрел в одну точку. На миг я даже испугался, но потом он сам, что поразило до глубины души, пригласил меня в ресторан, естественно, я с радостью согласился. Более того, по какому-то непонятному наитию я взял с собой кольцо, которое было изготовлено специально для моего Алана, с его инициалами и моей клятвой в вечной любви.

Тихо играла музыка. Свет был приглушен. Мы переговаривались ни о чем и в то же время обо всем. И тут я с замиранием сердца спросил:

– Алан, если я сейчас снова предложу тебе кольцо, ты не посчитаешь, что это поспешно? – с какой же надеждой я ожидал его ответ. Даже дыхание затаил. Он, задумавшись, о чем-то напряженно думал. А потом... Я чуть не подпрыгнул, когда раздался его голос:

– За эти несколько месяцев ты показал себя действительно хорошим мужем и отцом нашего будущего ребенка, поэтому... – когда он замолчал, я думал, что у меня сердце сейчас остановится. – Думаю, что сейчас я приму твое кольцо, – после этих слов он так мне улыбнулся, что я прямо тут готов был танцевать от счастья.

Дрожащими руками вытащив коробочку, положил ее на стол, подождал, пока сердце выровняет свой стук, и только после этого вытащил кольцо, очень аккуратно, боясь испугать, взял его руку в свою, и надел кольцо на палец. Порадовало то, что сейчас его не передернуло от отвращения, когда я к нему прикоснулся. Словно угадав мои мысли, видимо, слишком уж пристально за ним наблюдал, он пояснил:

– За это время ты слишком часто ко мне прикасался, я уже успел немного привыкнуть, – это неимоверно порадовало, а еще вселило надежду, что скоро он совсем ко мне привыкнет. Осталось только еще чуть-чуть подождать. Ни в коем случае нельзя торопить события.

После ресторана мы не сразу поехали домой. Решили пройтись по улицам города, которые ярко сияли в свете неоновых вывесок. Погода радовала. Ночь была безветренная и лунная. На небе ярко сияли звезды. В какой-то момент мы остановились и подняли голову вверх.

– Как бы я хотел подарить тебе звезду, – в пылу сильнейших эмоций произнес я. Алан только улыбаясь посмотрел на меня и ответил:

– И что я с ней буду делать? – удивился он. – Мне вполне хватит и того, что ты меняешься в лучшую сторону, это самый лучший подарок для меня.

Его слова порадовали. Я был доволен, что он оценил мои заслуги, что принял кольцо, что сейчас в его взгляде больше нет ненависти и презрения.

Ко мне пришло понимание того, что что-то с сегодняшнего дня изменилось, и я надеялся, в лучшую сторону. Не буду искать причин и мотивов такого изменения, только жить и радоваться данному факту.

В кино было решено не идти, хотелось просто побродить по улицам города. Алан шел очень медленно, так как ему было тяжело. Я осторожно взял его за локоть, вопросительно посмотрев в глаза. Он ничего не сказал, но руку вырывать не стал. Так мы и шли. Хотелось обнять его, прижать к себе, чтобы почувствовать тепло его тела, шевеление маленькой жизни в животе...

Зайдя в парк, вдохнули запах хвои, которая росла вдоль аллеи. Мы медленно брели, осматриваясь вокруг. Недалеко находился фонтан, который раз за разом изменял направление струй воды: то они маленьким фонтанчиком еле-еле проглядывают из воды, то вдруг взмывают вверх, а то начинают переплетаться между собой.

Зрелище, особенно в неоновой подсветке, завораживало. Мы подошли ближе. Я помог Алану сесть на бортик, где до него иногда долетали легкие брызги. Сам остался стоять рядом.

– Ты сейчас будешь весь мокрый, – обеспокоенно произнес я, когда очередная порция брызг попала на мужа.

– Ничего, – улыбаясь, ответил он, опуская руку в воду. – Сегодня было жарко. Заодно и освежусь.

И тут он неудачно наклонился, пытаясь зачерпнуть воду, я едва успел его подхватить, благо, глаз с него не сводил, и прижал к себе.

– Какой же я неуклюжий стал, – удрученно произнес Алан, но к моей радости не пытаясь вырваться из моих объятий.

– Ничего плохого в этом нет, – шепотом, боясь нарушить этот момент, глядя в его глаза, которые ярко сияли в свете неона, произнес я. – Я же рядом...

А потом, медленно наклонившись, несмело коснулся его губ своими...

Когда мне ответили на поцелуй, я воспарил высоко-высоко, мечтая только об одном: пусть этот момент никогда не закончится.

Эпилог.

Алан.

Вечер прошел спокойно. Я был полностью расслаблен. Доверия еще, как такового, не было, но я знал, что этому Димету, который стал во все вникать, который старался всячески оградить меня от забот и волнений, я смогу вскоре довериться.

Кольцо я принял, не став мучить его и дальше. Решил посмотреть, что из этого получится. Да и в поддержке мужа я очень нуждался, так как мне с каждым днем становилось все тяжелее двигаться, что-то делать, что-то решать. Участились перепады настроения, на которые супруг только улыбался и всячески пытался успокоить. А еще резко поменялись вкусы. То, что я любил раньше, сейчас просто ненавидел.

Вечерами мы долго беседовали и решали, как назовем нашего малыша. Мне очень хотелось назвать его так, как звали моего отца – Грэг. Димет полностью разделял мое желание. А вот Мирт только ходил и посмеивался. Я никак не мог понять причину.

Однажды он зашел к нам, когда мы уже разговаривали с малышом, называя его по имени, и предложил:

– Вы уже окончательно решили так назвать? – мы кивнули синхронно. – А запасное имя у вас есть? – на наш недоуменный взгляд, он пояснил. – Ну, так, на всякий случай.

– Отец? Зачем нам еще одно имя, когда мы уже все решили? – сузив глаза и прекрасно зная, что отец никогда ничего не говорит просто так, спросил Димет. Тот только усмехнулся и, в свою очередь, поинтересовался:

– А что показывали результаты УЗИ? – странный вопрос. Что они могли показать?

– Только то, что с ребенком все в порядке, – ответил я, с сомнением глядя на отца. Он же прищурился и никак не хотел перестать говорить загадками:

– И все? Больше ничего не показало? – я начал волноваться, не понимая, к чему он клонит. Но отрицательно кивнул головой. – Странно, – удивился он. – Ладно. Потом посмотрим.

– Отец! – воскликнул Димет. – Что ты имеешь ввиду? Не говори загадками.

– Потом сюрприз будет, – улыбнулся он. – Хороший, – добавил напоследок и вышел из комнаты. А мы сидели, как громом пораженные. О каком сюрпризе он говорил? И откуда он вообще знает то, чего не знаем мы?

– Вот так всегда, – удрученно заметил муж, – придет, наговорит загадок и уйдет. А нам сидеть и разгадывать.

Позже эта тема вылетела из головы, так как у меня в животе началась целая война. Создавалось ощущение, что там не один ребенок, а, как минимум, штук пять, и все они решили поиграть в игру: «Пни папу посильнее», мне даже больно стало. Димет гладил и успокаивал разбушевавшегося малыша. И постепенно он успокоился.

Через пару недель от совсем округлившегося живота мне стало очень тяжело двигаться. Я больше лежал, отдыхал. Вечерами Димет просто брал книгу и читал мне, интересуясь моими предпочтениями в литературе, в искусстве. А потом мы обсуждали прочитанное. В чем-то он со мной соглашался, а в чем-то спорил, едва не срывая голос. В такие минуты я смотрел на него зачарованно. Его глаза блестели, волосы топорщились, он постоянно их ерошил, пытаясь подобрать слова для убедительности.

Таким образом, общаясь и споря, мы узнавали вкусы и предпочтения друг друга. Постепенно сближались. Оставшееся время проползло черепашьим ходом: очень медленно и нудно. Под конец, я уже просто лежал и не вставал, так как стоило мне немного пройти, я начинал задыхаться, сердце стучало, как сумасшедшее. Радовало только то, что боли немного прекратились. Как мне объяснил врач, у меня просто большая нагрузка, поэтому и возможна тахикардия.

Сегодня мы сидели всей семьей в гостиной и отмечали удачно заключенный контракт, это целиком и полностью была заслуга Димета. Все были довольны и тут... Резкая боль до помутнения в глазах. Внизу сразу стало как-то влажно. Я непроизвольно вскрикнул и схватился за руку мужа, который сидел рядом.

– Алан! Что с тобой? – обеспокоенно подскочил ко мне супруг.

– Началось. Скорую вызывай, идиот, а не глупые вопросы задавай, – прикрикнул Мирт, наблюдая за тем, как его сын стал суетиться и раздражать всех. Но видя, что ему говорить бесполезно, сам занялся этим.

Через минут десять скорая была у нас. А потом начались мои мучения...

Эпилог.

Около родильной палаты, словно раненый зверь, метался Димет и заламывал руки. Он сожалел, что в этот момент не может находиться рядом. Но именно таково и было желание его Алана. Он не хотел, чтобы муж видел его страдания и мучения во время родов. Этот последний месяц и так очень сложно ему дался. Живот стал очень большим, двигался он еле-еле, часто дыхание сбивалось, пот струился по вискам. Димет только и делал, что промокал платком выступающую влагу, пытаясь помочь, поддержать...

И вот сейчас беспокойство просто снедало.

«Как он там? Почему не разрешил быть рядом? Я же не могу вынести неизвестности!» – думал в этот момент альфа, меряя шагами коридор. И тут дверь открылась, из нее вышел улыбающийся доктор. Димет бросился к нему, едва не сбив с ног.

– Как он? Что с ним? Как ребенок? – засыпал вопросами врача альфа, с тревогой вглядываясь тому в лицо, выискивая малейшее изменение.

– Все в порядке и с вашим мужем, и с детьми... – вот тут новоиспеченный папаша и завис. Он непонимающе смотрел на доктора, не совсем понимая, о чем он.

– Эээээ... С какими детьми? – непонимающе переспросил он. И тут мужчина расхохотался, слишком растерянное выражение было на лице отца.

– У вашего мужа двойня, – пояснил он. – Причем, по всем показателям, исходя из их поведения, один будет альфой, а другой омегой, – и тут же улыбка врача стала еще шире, – причем, что самое удивительное, тот, кто больше похож на омегу, вовсю пинал того, кто, скорее всего, станет альфой.

– Весь в папочку, – с любовью и слезами на глазах произнес Димет. А потом неуверенно поинтересовался. – К нему уже можно? – на это доктор только согласно кивнул и распахнул дверь пошире. В нее тут же и вошел Димет, медленным шагом приближаясь к Алану.

Три месяца спустя.

В комнате на широкой кровати переплелись два тела: блондин и брюнет; альфа и омега. Они медленно целовали друг друга, изучая, пробуя на вкус. Альфа прикасался к телу омеги очень нежно и трепетно, оглаживая, лаская.

У альфы сносило крышу от запаха течки, которая как раз началась у омеги, но он стойко терпел, пытаясь не наброситься на него, еще помня то самое, первое их соитие. Потому сейчас старался максимально возбудить и заставить стонать от страсти. Но вот омега был немного зажат, он тоже вспомнил то, что с ним творили тогда, это-то и мешало ему расслабиться до конца.

Но тут блондин стал, выцеловывая каждый сантиметр тела, спускаться все ниже, пока не оказался как раз напротив еще не до конца вставшего члена. Он провел языком по головке, а после по всей длине, облизал яички, а после приник к дырочке ануса, вылизывая и пытаясь доставить удовольствие языком.

С губ брюнета сорвался первый стон удовольствия. Вернувшись снова к члену, Димет вставил один палец в пульсирующую от желания дырочку. Алан напряженно, но с каждой минутой расслабляясь все больше, наблюдал за альфой, его голова ритмично двигалась среди широко разведенных ног мужа, а к первому пальцу добавился второй, а за ним и третий.

– Достаточно... Хочу... – на выдохе произнес Алан, подтягивая к себе мужа, лаская его плечи и зарываясь руками в волосы. Глаза обоих были затуманены, губы Димета припухли, он подтянулся к мужу и стал его нежно и трепетно целовать.

Вот теперь омега отвечал со всей страстью, которая его захватила. Только когда муж стал медленно проникать в него, Алан чуть скривился от боли. Но потом сам, одним плавным движением насадился на член и замер от резкой боли, охватившей тело.

Через несколько томительных минут омега почувствовал, что боль начала отступать, а поцелуи и ласки, которыми муж пытался его успокоить, только способствовали тому, что он снова возбуждался. Первое движение, неловкое, осторожное... А потом оба просто окунулись в водоворот страсти.

Димет двигался сначала медленно, постепенно ускоряясь. Периодически наклоняясь к мужу, он целовал его губы, облизывал горошину соска, и снова выпрямляясь, продолжал входить в такое желанное тело.

Первым не выдержал Алан. С громким криком, вцепившись в простыни и запрокидывая голову назад, он излился себе на живот. Сделав несколько толчков, за ним последовал и Димет, сразу же выходя и падая рядом.

Только оба парня собрались продолжить начатое, собравшись на второй заход, как с кроватки, в которой спали малыши, раздалось хныканье.

– Хорошего понемногу, – улыбнулся Димет, вставая и подходя к детям, которые смотрели на него своими большими глазами, у одного – его собственные, а у другого – глаза Алана.

Взяв обоих на руки: Грэга и Элиаса, поднес к кровати и уложил рядом с мужем, наблюдая за тем, как тот стал доставать бутылочки с приготовленной смесью, собираясь кормить. В этот момент у обоих парней на лицах было одно и то же выражение... Безграничное счастье от обладания, от радости отцовства, от понимания друг друга и от любви, к которой они шли долгим и тернистым путем.

А отец, ехидна такая, признался, что двойню определил папа, а не он. У того глаз на такое уже наметан.

Дорогие и любимые читатели! Вот и закончилась очередная сказка. Спасибо всем, кто меня поддерживал, кто указывал на недочеты. Я очень рада, что вы были со мной.

Море благодарностей всем.