Текст книги "Быть собой (СИ)"

Автор книги: Ola.la

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Неужели непонятно откуда взявшаяся ревность может толкнуть на подобное?

========== 9. Опасность ==========

Сидя в автомобиле рядом с Милтоном, Андреа упорно смотрела в окно, стараясь не касаться мужчины. Она никак не могла забыть рождественский вечер, неделю назад, и свои такие необдуманные действия. Друг проявлял чудеса тактичности и ничем не напоминал ей о том поцелуе, но напоминать и не нужно было. Из головы не уходили мысли о том, почему это случилось. Зачем она это сделала, как вообще до такого додумалась? Казалось бы, стоит это списать на влияние алкоголя и забыть, но почему-то не получалось. Андреа то и дело ловила себя на том, что смотрит пытливо в сторону Карен, косится на увлеченного своими размышлениями Милтона и то и дело заглядывает в зеркало, огорчаясь мелким морщинкам и выражению усталости на лице.

Саша с Тайрисом пытались хоть как-то растормошить притихший друзей, но, в конце концов, махнули на них рукой и стали тихо переговариваться о том, что нужно будет отыскать в городе в первую очередь. Поездка в Вудбери должна была быть спокойной и едва ли не развлекательной: пройтись по нескольким домам за вещами и прихватить в тюрьму часть книг из библиотеки. Наступившее спокойствие заставляло людей желать комфорта и развлечений.

Отперев ворота и въехав в пустой город, друзья убедились в том, что ходячие сюда не прорвались, и начали свой путь. Держаться они договорились вместе. Группа была не такой большой и сильной, чтобы рисковать, разделяясь даже в этом, с виду вполне безопасном и тихом месте. Дольше всего они задержались в библиотеке, которую не хотел покидать Мамет, отправившийся на вылазку только ради книг и теперь выбирающий наиболее нужные ему в работе произведения.

Сунув несколько томов классики в сумку, полную любовных и приключенческих романов для жителей тюрьмы, Андреа застыла в проходе между стеллажами, гладя на что-то шепчущего себе под нос мужчину, склоненного над страницами. Он радовался каждой полезной находке, как ребенок, улыбаясь, поправляя очки и даже не замечая, что за ним наблюдают.

Последнее, что увидела Андреа, перед тем, как свет померк перед глазами – удивленный взгляд Милтона, последнее, что услышала – вскрик Саши неподалеку.

Застонав, женщина открыла глаза, ощущая боль в голове и невозможность пошевелить руками, которые, как оказалось, были скованы наручниками. Судорожно дернувшись в полумраке, она оглянулась на сидящего рядом и смотрящего в одну точку Мамета. Чуть дальше Саша тихо всхлипывала над раненым бессознательным Тайрисом.

– Что?.. Где мы? Кто? – прохрипела Андреа, не узнавая своего голоса и ожидая ответа со страхом – кто угодно, только бы не он.

– Как ты недогадлива, – послышался до боли знакомый голос, и от темной стены у входа в подвал отделилась долговязая фигура. – Или уже не узнаешь старых знакомых? Ммм, Андреа? Ну вы поглядите на нее, смотрит так, словно привидение увидела. Неужели не ждала? Не думала темными ночами? Не вспоминала?

Женщина вздрогнула от звука его голоса и ощутила пожатие руки Милтона. В голове промелькнула мысль о том, что может сделать Филип с бывшим другом, узнай он… о чем? О том, что Мамет ей не безразличен? Сейчас не до того, чтобы врать самой себе. Андреа торопливо отдернулась от доктора, отворачиваясь и стараясь сесть дальше. Но наблюдательный Блейк успел увидеть каждый жест и вдруг громко рассмеялся. Стоявшие в дверях два верных помощника только переглянулись. Кажется, даже они замечали, что Губернатор давно уже не в себе. А может быть, Мартинес и Шуперт и сами не вполне нормальны? Почему они до сих пор со своим свихнувшимся предводителем? Зачем ему помогают? Тихо пробормотав что-то кивнувшему товарищу, латинос покинул помещение.

– Что, друг мой дорогой, она и тебя успела в свои сети поймать, а потом бросить? Она такая, понимаю, – говорил совсем уже какую-то ерунду Блейк, взгляд которого не мог сфокусироваться ни на одном из пленников. – Ну что же, пришло время расплатиться ей за все? За предательство. Жаль, что вас так мало, я ждал намного больше. Ну, ничего, остальные, не дождавшись, придут ведь за вами? Или нет? Предпочтут не рисковать и бросят здесь умирать? Очень долго… и больно.

Андреа отдернула подбородок от пальцев мужчины, ощущая новую волну боли в разбитой голове. Рассеянно взглянув на Сашу, она с трудом сдержалась от вскрика – девушка едва заметно показывала нож под штаниной – кажется, обыскал их мужчина плохо. Какие ошибки еще совершил сумасшедший Блейк? Если бы не его помощники, можно было бы уже сейчас попробовать что-то сделать. Слушая страшные слова, перечисляющие пытки, которым он подвергнет пленников и спешащим им на помощь Мишонн, Рика и Дэрила, казавшихся Филипу главными врагами, Андреа судорожно пыталась придумать хоть какой-то план. Но следующие слова заставили ее забыть обо всем и вздрогнуть, не веря своим ушам.

– Сбежать решила тогда… Неужели не думала, что вернешься? И заплатишь за свою нелепую попытку. Спасибо, друг мой, ты сделал много работы. Я в тебе не сомневался. Кто, если не ты, привел бы их всех обратно? Думаю, мы обязательно обсудим с тобой то, что тебе удалось узнать. И придем в тюрьму… уже ее хозяевами…

Глядя на непроницаемое выражением лица Милтона, понять, правду ли говорит Филип, было невозможно. Неужели он все это время был предателем? Не может быть…

***

При виде того, как на голову Андреа приходится удар, а ему в лицо направляется дуло пистолета, Милтон почему-то подумал о том, что он спит. Слишком часто в последнее время ему снились сны о том, как он ее спасает. Почему-то всегда ценой своей жизни. Мужчина прекрасно понимал, откуда эти сны – они появляются из-за его собственных сомнений и комплексов. Из-за понимания, что чтобы быть достойным такой женщины, как Андреа, необходимо стать другим. Таким, каким он быть не может. Даже если бы вдруг захотел.

Теперь же, видя наставленное на него оружие и подругу, перехваченную Мартинесом поперек талии, Мамет просто аккуратно положил книгу на полку и направился за мужчиной. Ничего не попытался сделать. Даже не подумал о возможности борьбы. Окажись Цезарь тут один, шанс бы может быть и был, но рядом слышался голос Блейка и тяжелые шаги Шуперта. А еще рыдание Саши и звук волочения чего-то тяжелого по полу. Кого-то. Тайриса.

Оказавшись в каком-то подвале, Милтон старался вслушаться в слова Филипа, но понимал их с трудом. Может быть, потому что друг… бывший друг был сейчас, как никогда, похож на душевнобольного? Он смеялся невпопад, мерил шагами помещение, останавливался, что-то бормотал себе под нос, а потом повышал голос и бурно радовался своей удаче. Бессвязную речь лишь однажды рискнули нарушить молчаливые помощники, но Блейк только огрызнулся на тех. Правда, совета обыскать пленников послушался.

Смотреть на руки, оглаживающие тело Андреа в поисках оружия, было невыносимо. Милтон дернулся под насмешливым взглядом Мартинеса, но тут же замер на месте. Настороженно наблюдающая за этим Саша, собрала все у Тайриса, сама торопливо разоружилась и сунула пистолеты и ножи Блейку. Который совсем забыл о Мамете. Или просто не подумал, что у того тоже может быть с собой что-то серьезное? В любом случае, это на руку доктору.

– Шуперт, принеси-ка мои инструменты. Кажется, пришло время слегка поразвлечься. Нужно же нам чем-то заниматься, пока ваши друзья за вами не приехали? Мы вас тут так долго ждали, успели соскучиться. Думали уж было, что вы совсем позабыли о старом добром Вудбери, – бормотал Губернатор, не отводя глаз Андреа, отвечавшей ему вызывающим взглядом. – Ну? Шуперт? Я должен повторять?

Огромный мужчина поколебался, явно не желая оставлять шефа наедине с пленниками, но все же скрылся за дверью. Милтон встретил очередной, уже далеко не первый, ошарашенный взгляд Андреа в свою сторону. Судя по всему, она поверила в слова Филипа о предательстве Мамета. Но как она могла? Неужели не понятно, что этот человек уже давно начал свою искусную пытку? Душевные терзания порой ранят гораздо больней, чем физические страдания. Первая цель Губернатора: поселить в душах своих жертв сомнения и недоверие. Чтобы они даже умирали, зная, что рядом нет никого близкого. Понимая, что все было зря.

– Что ты смотришь на него? Что, верила? Неужели тебя твоя подружка еще не научила не верить никому? Кстати, где она? Я на нее очень надеюсь. Она же не бросит тебя в беде? Конечно, нет… Прибежит сюда, как миленькая, – склонился над бледной женщиной Блейк, беря в ладони ее лицо и пытаясь заглянуть в отводимые глаза.

В последний раз покосившись на закрытую дверь, у которой уже никого не было, Милтон на мгновение прикрыл веки, собираясь с силами. Может быть, со стороны это и казалось простым, может быть, в данном случае цель оправдывает все средства, но сделать задуманное было не так легко. Мужчина осторожно потянулся рукой к поясу, стараясь сделать это бесшумно, и нащупал пистолет, скрытый полой рубашки.

Прицелиться в мишень, стоящую всего в паре шагов от него и увлеченную попыткой довести Андреа до слез, было совсем не сложно – даже наручники почти не мешали. Стиснув зубы, Милтон сделал первый в жизни выстрел в живого человека. Он тут же зажмурился и открыл глаза только тогда, когда дрожащие ледяные пальцы Андреа быстро выхватили у него оружие.

Стараясь не смотреть на лежащий совсем рядом труп его бывшего друга, Мамет вздрогнул при звуках торопливых шагов. Интересно, почему женщина забрала пистолет? Чтобы сейчас в попытке защититься направлять его на Шуперта с Мартинесом, или чтобы показать им, что это она убила их лидера? И тем самым защитить Милтона?

Застывшие в дверях мужчины почему-то не спешили устраивать акцию мести пленникам. Молча переглянувшись, они смерили изучающим взглядом Андреа с пистолетом в руках и осмотрели остальных. Шуперт взял тело Блейка и просто вышел. А в центр комнаты полетели ключи от наручников. Уходя, Мартинес даже не запер за собой двери. Видимо, на ответную месть они тоже не рассчитывали. Желания и возможности действительно ни у кого не было.

– Я не… ничего не… – горло пересохло, а нужные слова не находились.

– Конечно, нет, – рассеянно мотнула головой Андреа, наблюдая за Сашей, бросившейся к ключам и уже освобождавшей всем руки. – Нужно поторопиться.

Переглянувшись, друзья бросились к Тайрису, помогая только очнувшемуся мужчине встать – нужно было довести его до машины и как можно скорей доставить в тюрьму. Пока эти странные люди не передумали. Оглянувшись в последний раз на пятно, которое осталось от убитого выстрелом в голову Филипа Блейка, Милтон сжал ладонь Андреа в руке.

Пора возвращаться домой.

========== 10. Семья ==========

Наверное, смерть врага должна была бы сделать жизнь тюремных обитателей гораздо более спокойной. Но всё почему-то оказалось не так просто. Раненый Тайрис помнил мало, Саша только бестолково мотала головой, ничего тоже не сообразившая, кроме того, что Милтон убил Филипа. А Рик, казалось, не верил им. Не позволял себе поверить, что всё, наконец, позади, и окончательно расслабиться. Может быть, он и был прав – дел еще много и опасность всегда рядом, но задумчивые недоверчивые взгляды шерифа не могли не обижать Андреа. Почему-то ей даже в голову не приходило, что Граймс смотрит не недоверчиво, а просто тревожно, замечая, как и остальные, ее состояние.

Очередное доказательство ненормальности Блейка, его совершенно сумасшедший взгляд и безумные слова постоянно крутились в голове женщины. Все уже почти позабытые вопросы и терзания снова всплыли на поверхность. Как она могла так ошибиться в свое время? Почему поверила ему, не заметила ничего, была на его стороне? Неужели ее ослепила его власть и уверенность в себе? Что-то, что заставляет женщин тянуться к таким людям, не видя ничего вокруг? И никого.

Андреа забывала о делах, все чаще уходила на вышку дежурить, подменяя остальных, или сидела у себя в кабинете, напряженно грызя кончик ручки. Смотрела невидящим взглядом прямо перед собой и пыталась понять, что было не так в ее жизни и что еще можно сделать. Что нужно изменить. Может быть, в этом мире и было проще проживать каждый день, как последний, не задумываясь ни о чем. Но Андреа так почему-то больше не хотелось. А вдруг всё это и было дано ей для того, чтобы как-то измениться? Сойти с этой накатанной колеи, с замкнутого круга, по которому она ходила со студенческих лет: одиночество, прикрываемое тягой к самостоятельности, и короткие связи с мужчинами, наделенными той или иной степенью власти? Каждый раз – как в омут с головой – в новую любовь. И каждый раз вдруг оказывалось, что она не нужна этим мужчинам. Ни одному из них. Да и они ей… в общем-то. Если совсем уж честно.

Все чаще взгляд Андреа останавливался на Милтоне. Который почему-то отдалился от нее. Может быть, боролся с собственными демонами – он ведь тоже обманулся и очень дорого за это заплатил. Вряд ли Мамет был способен поделиться с кем-то своими мыслями и чувствами после случившегося. Хотя о чем-то же он говорит вечерами с заботливой Карен? Возможно, ей он может рассказать. Но почему ей? Если нужно Андреа? Кто, как не она, поймет его? Кто, как не она, должна быть сейчас рядом? Только они сейчас могли бы помочь друг другу. Но почему-то не хотели. Или просто не решались. Что ж, ждать решительности от Милтона не приходилось. И теперь это нисколько не смущало женщину. Так даже лучше. Ей – так – даже проще.

– Можно? – заглянула Андреа в кабинет Мамета, улыбнувшись рассеянно поднявшему голову от бумаг мужчине – судя по количеству каких-то непонятных закорючек, он с еще большим энтузиазмом погрузился в изобретение лекарства от этой страшной болезни, атаковавшей весь мир.

– Да, конечно, садись, – нахмурился Милтон, с явной неохотой отрываясь от работы и что-то торопливо записывая на полях, чтобы не забыть. – Ты по делу? Или может быть, плохо себя чувствуешь? Да? На что жалуешься?

Кивнув на словах о плохом самочувствии, женщина наклонилась вперед, улыбнувшись при виде того, как отчаянно отводит взгляд от ее декольте доктор. Не зря она все утро под смешки Мишонн примеряла три имеющихся в наличии блузки, выбирая самую подходящую.

– Да, жалуюсь. Мне очень грустно видеть, как один слишком увлеченный своей работой мужчина совсем не обращает на меня внимания. Не заходит. Не приглашает к себе на чашечку… да чего угодно. Даже не смотрит в мою сторону, словно я пустое место. Словно между нами ничего никогда не было. Или словно он жалеет о том немногом, что было, – Андреа притормозила, видя, что Милтон уже совсем потерялся, ничего не понимая. – Доктор, что мне делать? Как с этим справиться?

– Боюсь, с этим не ко мне, – отвел глаза в сторону мужчина, почему-то совсем не радующийся признанию подруги. – Могу только сказать, что Рик должен быть у себя.

– Что? – улыбнулась Андреа, видя, как сжимаются кулаки Милтона. – Какой Рик? Зачем мне Рик? Доктор, кажется, диагноз поставлен неверно.

Встав со стула, она обошла стол, присаживаясь на край и прикасаясь вдруг задрожавшими пальцами к воротнику рубашки Мамета, который завороженно наблюдал за подругой. Не сразу поняв намек, но все же догадавшись. Торопливо поднявшись с места и порывисто прижав к себе задохнувшуюся от такой настойчивости Андреа. Которая снова удивилась силе этих рук, казалось, ничего тяжелей карандаша и книги не державших.

Она не помнила, заперла ли двери, заходя в этот кабинет – скользящие по ее шее губы мешали сосредоточиться. Торопливые пальцы, на удивление ловко справляющиеся с пуговицами и то и дело касающиеся вдруг ставшей такой чувствительно кожи, прогоняли и остальные мысли. Включая самую важную о том, что о безопасности они тоже, кажется, позаботиться не успевают. Андреа всегда везло с этим, должно повезти и сейчас. Почему-то в этот раз рискнуть было не страшно.

***

Пять лет спустя

Тишину уютного кабинета не нарушало ничего – Милтон был несказанно рад тому, что после того, как все стало приходить в порядок, в этом новом мире группа не разделилась. Даже спустя столько лет друзья жили вместе в трех больших домах по соседству. А значит, когда Андреа, которой Рик год назад передал все свои обязанности по управлению основанного им когда-то городом, решив уйти на покой, уезжает в другие штаты по своим дипломатическим делам, Мамет может не переживать за ребенка – здесь всегда найдется кому присмотреть за девочкой.

– Пап! – четырехлетняя дочка бесцеремонно забежала в комнату, отвлекая мужчину от бумаг и заставляя недоуменно посмотреть на яркое солнце, говорящее о том, что дело близится к полудню. – А через сколько дней мама приедет?

– Эми, детка, – задумался мужчина, сам не особо представляя, какой сегодня день и когда именно обещала вернуться Андреа. – Сегодня у нас что? Среда? А мама будет к выходным. Ты что тут делаешь? Почему не с Бет и Джудит?

– Они скучные! Джудит только в куклы и играет, а Бет вообще сидит со своим животом и вяжет рядом с Хершелом, ни бегать не может, ничего… Не хочу с ними! – надулась девочка, залезая на колени к отцу и вздыхая так, как делала всегда, когда хотела что-то попросить.

– Посиди тогда с Мэгги или Кэрол, – рассеянно предложил Милтон девочке, зная, что, если сейчас он отвлечется от работы, то весь день так и проведет в саду, развлекая Эми.

– Ну их! Они на кухне сидят, мужиков своих обсуждают, – явно повторила чужие слова малышка и улыбнулась, видя, как прояснилось лицо отца.

– Судя по этим словам, ты уже успела и к Мишонн зайти, – попытался придать голосу строгости Мамет, не любивший, когда дочка без спросу бегала в дом через дорогу.

– Ага, – опустила голубые глаза девочка, пытаясь хотя бы так придать хитрому личику выражение невинности. – Можно-можно-можно я у нее побуду до ужина, пока ты работаешь? Она пообещала научить…

При виде заинтересованного взгляда отца ребенок запнулся, видимо, вспомнив, что Мишонн, привязанная к дочери подруги не меньше, чем к собственному сыну, намекнула не сообщать об их развлечениях. Впрочем, Милтон и сам знал о том, что женщина с удовольствием преподает бойкой девочке уроки самообороны, учит метать дротики и даже целую спортплощадку для детей во дворе заставила Тайриса построить. Ну ладно, ее сын и мальчики Мэгги с Гленом, но зачем приобщать к этому всему Эми? Девочка, выглядящая, как настоящий белокурый ангел, на самом деле была тем еще сорванцом. Сидеть со взрослыми или в компании игрушек и даже уже книжек, как Джудит, она упрямо не хотела.

Кивнув, мужчина потрепал девочку по голове и подошел к окну проследить за тем, как она доберется до соседей. Эми метнулась к дому Мишонн стрелой, заставляя Милтона улыбнуться, вздыхая – может быть, сын был бы более спокойным и интересовался наукой по его примеру, но Андреа категорически отказывалась рожать еще одного ребенка, заявляя, что ей уже поздно, да и второй раз на подобное испытание она точно не отважится.

Вдалеке показались Рик с Дэрилом, которые часто пропадали в лесу на охоте, иногда беря с собой Карла. То ли друзья действительно были увлечены этим делом, то ли просто периодически уставали от своих милых дам и сбегали отдохнуть от них в тишину и покой, Милтон не знал. Но лично ему последний вариант казался вполне правдоподобным – доктора и самого вполне устраивала работа Андреа, из-за которой они видятся не так уж и часто, учитывая и его периодические поездки с лекциями. Человека, изобретшего лекарство от самой страшной болезни в истории человечества, всегда ждали в немногочисленных городах, заново создаваемых в стране.

Из-за этого Андреа часто раздражалась, видя, как восторженно смотрят на мужа молоденькие любительницы науки, доктора и медсестры. А вот саму ее Мамет совсем не ревновал. К Глену, который был помощником мэра, всюду за ней следующим – глупо, у того крепкая семья с Мэгги. А ревновать к тем, кого она может встретить там, на своих встречах, Милтон смысла не видел. В конце концов, если она решит бросить его, то просто уйдет, а не станет изменять тайком, обманывая. Андреа совсем не такая, она достаточно честна и смела, чтобы признать, что брак ее больше не устраивает. А еще, кажется, все же любит своего мужа. Иначе, почему бы она так долго была с ним? Пару раз в месяц даже надевая фартук и готовя его любимый хлеб. Уже сама, без помощи Кэрол.

Улыбнувшись от одного воспоминания о жене, мужчина вернулся за свой стол, пододвигая к себе бумаги и тихо вздыхая – вроде бы Андреа уехала совсем недавно, а он даже соскучиться успел, несмотря на свою занятость. Милтон снова не догадывался о том, что перепутал дни недели, и счастливая женщина через несколько часов бросится ему на шею с поцелуями, смеясь при виде растерянного взгляда мужа.