Текст книги "Тепло наших рук (СИ)"

Автор книги: Октябрина Коллет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Я не стану тебя ругать, Варя, – вздохнул он, предварительно ослабив галстук, – хотя это было и не очень осмотрительно: оставить своё послание под клавиатурой. Конечно, там вряд ли бы стали смотреть учителя. Хотя, пожалуй, Ядвига и смогла бы со своим проницательным взглядом… – Кирилл Владимирович потёр подбородок. – Или я мог послать какого-нибудь ученика взять какие-нибудь записи из-под компьютера, а там письмо, пропахшее твоей шанелькой…

Варю как будто обдало сильным потоком ледяной воды. Ноги-руки стали ватными. Он определил её духи. Он запомнил их. Варя нервно поёрзала на месте, заправила за уши короткие пряди и посмотрела на Кирилла Владимировича из-под ресниц. Она ждала продолжения. А в душе как будто бушевал ураган. Варя не могла, чего ей сейчас хочется: то ли укутаться в тёплый плед и выпить горячего кофе, то ли бежать босиком под грозой и демонически смеяться от радости. Да и какая разница, чего ей хотелось, если сделать она ничего не могла: как будто приросла к стулу. Могла лишь перебирать подол платья, покусывать губу и выжидающе смотреть на Кощеева.

– Ты написала всё красиво и очень трогательно, Варь, – Кирилл Владимирович поднялся из-за стола, подошёл и присел на первую парту второго ряда, Варя инстинктивно повернулась к нему лицом, – как умеешь только ты. Вот только, – Кощеев поджал губы, посмотрел на потолок, перевёл взгляд на Варю и выдохнул: – Вот только сможешь ли ты это сказать вслух? Тет-а-тет?

Варя вздрогнула от его взгляда, как от короткого разряда, перекинула косу на грудь и обняла себя за плечи. Стало вдруг страшно и холодно. Но отступать – не в её правилах. Поэтому, впившись тонкими пальцами в дрожащие плечи, она высоко подняла голову и уверенно сказала:

– Я влюблена в вас…

Правда, на последнем слове голос почему-то сорвался в шёпот. Варя не смогла дольше смотреть на Кощеева, отвела взгляд в пол. Кирилл Владимирович тяжело вздохнул.

– Варя, – помотал головой: было тяжело говорить, но лгать больше было нельзя, мягко улыбнулся, – я всё знаю. Я всё понял уже давно.

Варя дёрнулась, крепче вцепилась пальцами в плечи. Воздух встал где-то посреди горла. На языке крутилось множество вопросов, но вместо них из горла вырвался лишь слабый свист. Кирилл Владимирович побарабанил пальцами по парте.

– Варя, ты… Ты должна меня не только выслушать сейчас, но и понять. Варюш, ты умная, красивая, светлая и сильная девушка.

– Кирилл Владимирович?.. – Варя подняла на Кирилла Владимировича взгляд, пребывая в полной растерянности.

В глазах стояли слёзы, но Варя не плакала. Просто слушала его слова, которые сладким ядом растекались по венам и застывали там, заставляя отключаться руки, ноги и голову. Казалось, что всё происходит не с ней, а с какой-то другой девчонкой, не Варей Орловой, а другой – более влюбчивой и романтичной.

– Варь, ты замечательная, но… – Кирилл Владимирович грустно улыбнулся и поджал губы. – Ты моя ученица. Любимая ученица, Варя.

Варя поднялась со стула, спрятала в руках лицо и буркнула:

– Господи, какая же я дура!

– Ты плачешь? – обеспокоенно спросил Кощей: он не любил женских слёз.

– Нет, – Варя отняла руки от лица и снова обняла себя за плечи, ёжась от возникшего из ниоткуда холода. – Значит, вы знали и молчали?

– Я надеялся, что всё не зайдёт так далеко, извини, – Кощей потупил взгляд.

Ему действительно было неловко перед Варей.

– Неужели вы даже не расценивали меня не как ученицу? – слова слетали с Вариного языка сами собой, Варя знала, что потом ей будет за них очень и очень стыдно.

– Варь, ты умная, красивая, сильная, за-ме-ча-тель-ная девушка. А я старый, скучный, сломленный человек. Я не тот, кто тебе нужен.

– Почему же? – Варя попыталась улыбнуться. – Вы совсем не старый, а даже наоборот. Вы мудрее многих, вы многое видели и многому можете научить. Откуда вы моете знать, кто нужен мне?

– Ох, Варя-Варя, ты ещё совсем ребёнок. Ты не понимаешь, какую ошибку совершаешь. В моей жизни давно возникла пустота, и только школа смогла её хоть как-то заполнить. Я ищу смысл жизни, но каждый выходные провожу среди могил и мертвецов. Варя, – Кощей слез с парты и сделал неуверенный шаг к Варе, – пойми: я не тот, кто тебе нужен.

Варя сглотнула, подняла на Кощея глаза. Сухие, но полные адской боли. Варе казалось, что внутри неё только что лопнул стеклянный сосуд и острые осколки покрыли её изнутри. Казалось, что с неё заживо содрали одежду и кожу. Она чувствовала себя сломленной, маленькой и беззащитной. Словно бы зная, что она ощущает, Кощей одной рукой прижал Варю к себе. Одна рука его лежала на её голове, другой рукой он плавно поглаживал её по спине. Варя вдохнула его парфюм, уткнулась носом в грудь и тяжело задышала. Не плакала. Просто наслаждалась моментом, наверное, последним, когда она может вот так вот прижиматься к нему, чувствовать тепло его тела под своими пальцами, слышать биение его сердца и молчать.

Они стояли так долго – может, пять минут, может, минуту, а может что-то между. За окном громыхнула гроза. Варя вздрогнула, отпрянула от Кощея, заправила за уши волосы. Взяла рюкзак:

– Кирилл Владимирович, что будет на следующем дополнительном занятии и когда оно будет?

Кощей вздохнул. В тоне Вари, звонком и торопливом, ясно звучала плохо скрываемая обида и боль. Подошёл к столу, посмотрел на календарь:

– Давай ещё раз через пару недель встретимся. А то тут первое мая, девятое мая, мне вас ещё на шествие на девятое мая тащить… Ох, и морока же мне с вами, – Кощей наигранно нахмурился и потёр лоб.

– Это вам ещё повезло, что вы нас с седьмого класса взяли, а не с пятого, – едко ответила Варя, закинула рюкзак на одно плечо, прошла к концу кабинета, легонько стукнулась лбом в дверь, надеясь, что Кощей не заметил этого жеста отчаяния, открыла дверь, обернулась, сжимая ручку: – До свидания, Кирилл Владимирович!

– Варя, может, тебя подвезти? Вон, какой дождь. Простынешь ещё.

– Не стоит, Кирилл Владимирович. У вас работы много. До свидания.

– Пока, Варя, – тяжело улыбнулся Кощей.

Варя вышла и плотно прикрыла за собой дверь кабинета. Стремительно спустилась вниз. Лишь мутными пятнами в её сознании отпечатывались события, как она летела по коридорам прочь от этого злосчастного кабинета, размазывая по лицу слёзы, которые, в общем-то, и не должны были катиться, а катились; как она наткнулась на Ядвигу Петровну и невежливо проигнорировала её заботливый вопрос; как она вылетела на улицу и как стена ледяного дождя остудила её мысли и чувства. Однако Варя с огромным удовольствием выбросила бы этот день из памяти. «Лучше бы я сегодня руку или ногу сломала, но не шла в школу и не несла это дебильное письмо! Господи, где были мои мозги!» – Варя шла, переминая озябшие руки. Ей было холодно.

Кощей массировал голову и смотрел на серое небо, когда дверь в кабинет бесцеремонно распахнулась. Кощей, даже не поворачивая головы, сухо спросил:

– Чего тебе, Ядвига?

– Всё? – обеспокоенно спросила она. – Видела Орлову. Она вся в слезах шла. Не от тебя ли?

– Ты потрепаться зашла или по делу? – боль стрельнула в голове, когда Кощей резко повернул голову к Ядвиге.

Та повела плечом, навалилась на косяк и скрестила руки на груди. Посмотрела на аккуратные ногти с французским маникюром:

– Ну, я хотела тебя позвать кофейку попить, да потолковать о делах наших праведных. Кофе, кстати, с коньяком.

Кощей охнул, помассировал переносицу, тяжело поднялся, опираясь рукой о стол, вздохнул:

– Мне чего-то так хреново. Давай лучше просто по рюмашечке коньяка?

– Ага, – хмыкнула Ядвига, – а домой меня кто повезёт?

Кощей крякнул, потёр шею:

– Ладно, давай кофе с коньяком.

Комментарий к IV четверть. Расставить все точки

Давно зрела идея этой зарисовки, но всё никак не могла собраться с силами. Вот наконец и признание Кощея Варе)

Что-то вроде АУшки по этой АУшке: https://ficbook.net/readfic/7275660

========== IV четверть.Отверженные ==========

Комментарий к IV четверть.Отверженные

Итак, первая часть сборника про школу.

Сперва написала по любимой паре и любимым героям. Потом – как пойдёт.

Ищу соавторов, которые могут клепать драбблы в таком стиле. Отписывайтесь в комменты, кидайте примеры работ, а потом ждите моего ответа.

Описание: Расставаться всегда тяжело. Особенно когда смысл твоей жизни за последние два года говорит, что ты ещё ребёнок. И на стены лезть хочется, и выть. Но всегда есть рядом тот, кто возьмёт тебя за руку, и ты поймёшь, что не один.

Группа автора: https://vk.com/okkollet

«Ты ещё совсем ребёнок, Варя. Ты ещё не можешь понять, что совершаешь ошибку», – ласковый взгляд Кощеева, утешающие объятия и эти слова, которые убили её. Казалось, что этот диалог, случившийся полчаса назад, – всего лишь сон.

– Я не ребёнок! – Варя крепко прижала подушку к груди и мотнула мокрыми волосами.

После тех слов она не убежала, как делают героини дешевых фильмов, а улыбнулась, поблагодарила Кощея, спросила тему следующего занятия, а только потом вышла из гимназии. И полчаса гуляла под ливнем, чувствуя, как липкий холод забирается под кожу. Волосы тяжелели, тянули вниз. Горячие горькие слёзы сливались с холодными тяжёлыми каплями дождя. Руки немели. А Варя всё плутала по городу, вдыхая запах грядущей грозы. Когда вдалеке громыхнуло, а небо разрезали две серебристые вспышки, Варя поняла, что остановилась у своего подъезда. Влетела в квартиру. Здесь не было никого.

– Я не ребёнок! Не ребёнок! Я девушка! Я взрослая! – твердила Варя обиженно, стараясь проглотить обиду и слёзы. – Я пыталась ему это доказать два года!

Она уткнулась лицом в подушку, вдыхая терпкий запах «Ambré Baldessarini» – именно такими духами пользовался Кощей, и её лучший друг – Артём Мещеряков – подарил ей пробник на восьмое марта. Варя потянулась к телефону, открыла мессенджер, пролистав беседы с мамой и отцом, выбрала Арта в контактах. Набрала в окошке сообщения: «Ты мне нужен». Рука зависла над кнопкой отправки: у Арта уже другая жизнь. В отличие от неё, у него на личном фронте всё хорошо: девушка-сверстница, девушка-геймерша – такая не отошьёт Арта. Варя стёрла сообщение и бросила телефон рядом с собой.

– Арта никто не отвергнет… – простонала она. – Он хороший, очень. Он чуткий, добрый, сильный, готовый помочь. Он настоящий друг. Мой друг.

Варя уткнулась носом в подушку. Шероховатая поверхность льняной наволочки царапала кожу. Варе было всё равно. Она судорожно всхлипывала, душила слёзы в подушке. Когда-то, лет в двенадцать, когда они с Артом шутки ради решили посмотреть русские мелодрамы, Арт сказал, что если Варю обидит мужчина, он будет рядом. «И где ты, когда так нужен?» – всхлипнула снова, безжалостно растирая лицо руками. А Варя тогда ему ответила, что ни за что не будет плакать из-за любви к мужчине. «Врунья, – констатировала, судорожно вздохнула. – И ребёнок!» Подушка с глухим хлопком полетела в стену. Варя огляделась. Посмотрела на маленькие подушечки, валявшиеся на полу. Подняла одну. Запустила в стену. И ещё одну подняла и запустила. Легче не становилось. Она бросала подушки исступленно, как будто под гипнозом.

Телефон завибрировал слишком неожиданно. Варя потеряла концентрацию. Подушка, влетев в часы, сбила их с гвоздика. Часы с грохотом упали на пол, в груду подушек. Варя фыркнула, бросила валявшуюся на кровати мягкую игрушку в ту же кучу. Посмотрела на звонящего: «Арт». В душе что-то ёкнуло. Слабость окутала всё тело. Медленно и тяжело, как во сне, Варя взяла в руку телефон, утёрла слёзы (как будто Арт мог их видеть!) и ответила на звонок.

– Алло, Варь? – голос Арта отдавал горечью и злобой.

– Арт, привет, – Варин голос чуть подрагивал, выдавая недавнюю истерику.

– Варь, мне сейчас очень хочется напиться до беспамятства, – выдохнул Арт в трубку.

Арт никогда не позволял себе таких резких выражений и тяжёлых желаний. И уж тем более никогда бы не высказал их Варе – подруге дней его суровых. Но сегодня был особый случай. Арт стоял под дождём на автобусной остановке, зарываясь пальцами в липкие мокрые волосы, и выдавливал из себя каждое слово. Кира ему отказала. Сказала, что не хочет обременять себя отношениями, и посоветовала прийти ему через годика четыре – когда им всем будет по двадцать.

– Что случилось? – от неожиданности Варя громко шмыгнула носом.

– А у тебя? – Артём без труда различил в голосе подруги фальшь.

– Не вздумай переться в бар, – Варя ловко ушла от темы, провела ладонью по влажному лицу и вытерла ладонь о бедро.

Она протрезвела. И всё поняла. Голос звучал почти как обычно – безапелляционно и требовательно.

– А куда? – усмехнулся Арт.

– Ко мне.

– Водкой отпаивать будешь?

– Дурак.

Нажали кнопку отбоя одновременно. Арт вскочил в подошедший автобус, отправлявшийся в район жительства Вари, попутно перебирая мелочь и пятидесятирублёвые купюры и прикидывая, хватит ли её на любимые Варины синнабоны.

Варя медленно села на диван, повертела в руках телефон:

– Поверить не могу. Какой нужно быть зазнайкой, чтобы отказать Арту?!

Она поднялась, подошла к шкафу-купе, посмотрела на себя в зеркало. Критично цокнула, пошла умываться в ванную.

Звонок в пустую Варину квартиру раздался без пятнадцати шесть – почти через полтора часа после звонка Арта. Варя уже начала бояться, что тот не придёт. Но он пришёл. Стоило Варе открыть дверь, как в нос ей ударил запах шоколада и корицы – этот запах она не могла ни с чем перепутать. Этими булочками её кормил только Арт.

– Входи, – губы с трудом растянулись в улыбке.

Арт всучил ей зеленую коробку и вошёл в квартиру.

В квартире пахло кофе, сливками, шоколадом и корицей. Арт и Варя сидели в кухне друг напротив друга, забравшись с ногами на стулья и поедали синнабоны и шарлотку, испечённую Варей на скорую руку, в полнейшей тишине. Им было достаточно того, что они сидят в мрачном грязно-жёлтом свете единственной неперегоревшей лампы вместе. Что вместе заедают горе, что пытаются крепким, варёным, горьким кофе заглушить горечь в сердце. Арт проглотил очередной кусок шарлотки, щедро хлебнул ещё кофе, а потом стукнулся затылком о стену. Посмотрел на Варю печально и уныло:

– Неужели я настолько плох, что даже девушка не может мне прямо сказать: «Ты мне не подходишь»?

– Арт, – Варя замерла с куском синнабона у рта.

Просто нечего было сказать. Сказать: «Так бывает. Не ты первый – не ты последний», – было бы равно: «Арт, ты такой же, как и тысячи неудачников, которых отшивают их девушки». Сказать: «Она не понимает, что теряет», – значило бы: «Побегай ещё за этой дурой, чтоб она влюбилась в тебя». Варя отложила кусок, кашлянула, облизала пальцы в сладкой поливке, посмотрела на Арта:

– Для меня ты лучший… – окинула ещё раз взглядом его фигуру, выдохнула, скрепя сердце: – Друг.

– Спасибо, Варь, – Арт улыбнулся искренне, подмигнул ей.

Варя съела кусок булки, не запивая. С набитым ртом спросила:

– Скажи честно: я – ребёнок?

– Ты всё-таки ему призналась?

Варя потупила взгляд и угрюмо кивнула. Она умолчала об открытке, о дополнительном занятии, об объятиях. Но Арт понял всё без слов. Он цокнул.

– Варя, Кирилл Владимирович…

– Я ненавижу его, – сухо процедила Варя, набивая себе рот выпечкой, чтобы вернуть на место вставший в горле ком.

Кирилл Владимирович Кощеев был учителем истории и обществознания в их классе. Мужчина двадцати восьми лет, темноволосый, с лёгкой сединой и холодом во взгляде серых глаз. Варю он любил как лучшую ученицу, отправлял её на всевозможные олимпиады и конференции, пророчил ей большую судьбу, карьеру историка, археолога. А Варя старалась лишь для него. Она часто задерживалась в его кабинете, просила помочь ей с исследованиями. Он охотно помогал, объяснял, только Варя не слушала. Она следила за движением его грубых рук, следила за его мимикой, вдыхала его запах, как загипнотизированная, ловила его холодный взгляд, которого боялись все. Кроме неё.

– Он прав, – прохрипела Варя, подтягивая колени к груди и откладывая надкусанный кусок шарлотки – есть больше было невозможно.

– В чём?

– В том, что я пустое место. Что у меня есть, кроме полусотни дипломов по истории и обществу? Ни-че-го. Конечно, он думает, что я ребёнок. А я, наивная, нарисовала себе любовь! – Варя надтреснуто рассмеялась в попытке показать Арту, что переборола.

Арт лишь побарабанил пальцами по столу, как делал всегда, когда погружался в размышления.

– Варь, у тебя есть мы, – тихо произнёс он, болтая остатки кофе в кружке.

Варя шмыгнула носом.

– А смысл? Ему до этого нет никакого дела. Я ему не интересна!

– Варя! – взвыл Арт, взъерошил волосы, подошёл и встал напротив Вари, бросая на неё тень. – На Кощее свет клином не сошёлся! Так же, как и на Кире. Да, мне хреново, но я же не собираюсь бегать за ней. Пусть попробует поискать кого получше.

Варя улыбнулась, спустила ноги на пол, поджала губы, отвернулась от Арта, только бы не чувствовать ярость и желание помочь в его взгляде. Сложила руки на коленях.

Арт, не раздумывая, обхватил её руки своими, удивительно горячими. Варя вздрогнула. Ей показалось, как будто сквозь неё пропустили электрический разряд, который достиг сердца, а потом мозга. По телу разлилось тепло. Варя неосознанно переплела свои пальцы с пальцами Артёма. Подняла на него глаза. Улыбнулась.

– Да пошло оно всё… – сказала, перекрикивая грохот грома на улице.

– Нахрен, – закончил за неё Арт.

– Вообще-то я хотела сказать «к чёрту», но так даже лучше.

========== IV четверть.Братство ==========

Комментарий к IV четверть.Братство

Описание: Только настоящий друг может прийти в одиннадцать ночи к тебе и начать окунать тебя головой в ванную.

Я обожаю этих двоих)))

Важны отзывы к этой части. Т.к. хочу видеть, насколько чувствуется готовность Фила помочь Арту. Да и насколько чувствуется вообще их дружба. И характеры.

Арт сидел на диване в своей комнате, разглядывая в неоновом свете ламп сбитые костяшки. Отец в командировке ещё на неделю, так что никто не гнал его убираться, мыть посуду или есть. Арт застонал и запустил руки в волосы, ощущая на них липкую кровь. Голова гудела после сегодняшней потасовки. Внизу живота что-то как будто сворачивалось в тугой узел и подкатывало к горлу тугим комком. Арта тошнило.

В дверь позвонили. Показалось, что звонят сразу со всех сторон и прямо над ухом Арта. Он закрыл уши руками и с силой сжал болящую голову, морщась от прикосновений к свежим синякам. В дверь позвонили снова. На этот раз дольше и настойчивее, до неприятного треска. Арт не предпринял и попытки подняться, потому что знал: если встанет – тут же упадёт.

Прошло несколько минут, прежде чем хлопнула входная дверь. Арт подпрыгнул на месте, жмурясь и потирая переносицу. Снова поставил локти на колени и запустил пальцы в волосы. Дверь в комнату распахнулась, пропуская в комнату Арта яркий свет из прихожей. Артём сощурился, как крот, пытаясь разглядеть явление Филиппа Черных.

– Дверь закрой, – с трудом выдавил из себя Артём, когда друг вошёл в комнату и, грохотнув колёсиками компьютерного кресла, уселся напротив.

– О… Да я смотрю, всё совсем запущено… – многозначительно протянул Фил, глядя на стоящую на табуретке перед Артом неоткрытую бутылку виски, которую отец Фила дарил отцу Арта на Новый Год.

Фил грохотнул дверью. Арт зажмурился, чувствуя, как эхом отдаётся этот хлопок в голове и как голова гудит изнутри. Фил подошёл к табуретке и убрал виски в шкаф с одеждой.

– Дай, – прохрипел Арт, – мне и так херово.

Фил цокнул. Закатил глаза. Арт похрустел пальцами.

– Так, а теперь давай, рассказывай всё и по порядку, – посерьёзнел Фил и отразил позу Артёма.

Арт туго сглотнул, поднял глаза на Фила, и тот поразился, какой мрак стоял в зелёных глазах друга. Мрак, обречённость и тяжесть. В комнате пахло медикаментами и дождём. Арт смотрел исступлённо, он вроде бы смотрел на Фила, но Фил не ощущал на себе взгляда друга. Крякнул, пошёл на кухню. Арт слышал, как Филипп там начал активно греметь посудой.

– Слухай, Артас, а где у тебя стопки? Или рюмки? Артас! – что-то грохнуло и разбилось вдребезги. – Чёрт. Если что – это не я. И я не специально.

Арт не моргнул. Зато Фил изверг весь известный ему запас нецензурной лексики и принялся орать, где у Арта веник. Арт опять молчал. Веник Фил тоже нашёл, предварительно получив по лбу шваброй. И снова ругался. А Арт всё ещё исступлённо глядел в стену и снова и снова переживал ту драку в Никольском переулке у набережной реки Фонтанки. Удар. Уклон. Удар. Точный удар. Зажат к стене. Мимо носятся машины. Плевок в лицо. Ещё удар. Оскорбление матери. Ещё удар. Остатки кожи костяшек на шероховатых кирпичах. Капюшон противника в сторону. Парень. Разбитая губа, заплывший глаз и дерзость во взгляде. Ещё удар. Арт у стены. Удар затылком о стену. Злобный оскал. Слепая ярость.

– Пей, – Фил протянул Арту стопку янтарной жидкости, – только бате ни слова. Ни моему, ни твоему. Я знаю, как по-тихому вскрывать.

Арт поболтал жидкость в стопке, а потом лихо опрокинул её в себя, возвращая стопку Филу. Огненный ком проскользнул по горлу. Арт с непривычки закашлялся, Фил довольно улыбнулся, повернул голову друга на себя. Взгляд Арта чуть прояснился. Фил удовлетворённо кивнул, вернулся в кухню, чертыхая гору грязной посуды. Когда Фил вернулся и сел в кресло напротив друга, тот хрипло попросил:

– Дай ещё.

– Э, не, Артас, – остановил его ладонью Фил, закинул ногу на ногу, сложил руки на животе и вдохновенно, возомнив себя психологом, произнёс: – Что тебя тревожит, друг мой?

– Я его убил, – Арт зажмурился, застонал, схватился за голову.

Фил цокнул и помассировал переносицу. Стрелки часов двигались к часу ночи. Он примчался сюда на последней электричке метро, чтобы поддержать Артаса, а тот всё ещё находится в прострации и называет себя убийцей.

– Я его убил, Фил, понимаешь? Он… Когда про мать он сказал, мне прям захотелось ему врезать.

– Врезал? – спокойно спросил Фил.

– Врезал, – кивнул Арт.

– А он не успокоился? – Артас помотал головой. – Ты врезал опять? – Арт кивнул. – Он опять не успокоился.

– Он меня башкой о стену приложил.

– Чего?! – Фил побледнел, потом побагровел, оттолкнулся от кресла и встал над другом, разглядывая в сине-красном неоновом свете кровавое пятно на затылке друга. – Ты идиот, Арт, чёртов идиот! Надо врачам звонить.

– Какие врачи, Фил? Я человека убил!

– Арт, никого ты не убил! У тебя уже глюки пошли от удара головой! Что ты сделал, после того, как он тебя приложил?

Арт поморщился. Фил повысил голос. Арт замотал головой:

– Врезал ему между рёбер, толкнул в стену. Он, это, сполз. Дышал тяжело.

– Ты его не добивал?

– Я похож на сволочь?

– Нет.

Часы тихо тикали. Арт держался за больную голову, Фил смотрел в окно, из-за которого раздавались звуки ночной жизни города. Потом распахнул дверь настежь. Вышел. В ванной полилась вода. Арт запоздало сообразил, что следовало бы сказать Филу, где чистые полотенца. Но Фил вернулся. Стянул с себя вязаный пуловер, расстегнул пуговицы на манжете, закатал рукава на три четверти. Подошёл к Арту. Тяжело вздохнул. Резко рванул Арта вверх за шкирку и поволок до ванной. Арт послушно переставлял ноги, слабо пытаясь возмущаться. Фил резко опустил голову Арта в холодную воду.

Тяжесть отпустила. Холод сковал всё лицо. А потом стало не хватать воздуха. Артём резко рванулся вверх, но Фил его опять окунул в воду. Потом резко рванул на себя. Артас ошалело глядел на ухмыляющегося друга.

– Ты офигел! Фил, что за глупые шутки?!

– Какие шутки, Артас, всё серьёзно, – улыбнулся Фил и снова окунул Арта головой в ванную.

Пока Арт, отфыркиваясь и отплёвываясь, выныривал оттуда, Фил поспешил ретироваться в кабинет дяди Лёши, где и заперся.

– Фил! – взвыл за дверью Арт. – Открой, киллер недоделанный. Я сейчас с тобой то же самое сделаю.

– Неблагодарный! – обиженно откликнулся Фил. – Я ж для твоего блага.

Арт стукнул кулаком (или ногой) в дверь, а потом усмехнулся:

– Спасибо, Фил.

Из комнаты дяди Лёши Фил выбрался лишь в половину второго, когда утих шум в ванной и в кухне, а во всей квартире воцарилась полная тьма. Фил на цыпочках заглянул в комнату друга. Тот спал, кажется, не собираясь больше мстить другу. На всякий случай Фил перепрятал бутылку виски и прошёл в кухню. Гора посуды угрожающе покачивалась, а рыжие, усатые, наглые тараканы носились по ней со сверхзвуковой скоростью. Фил зашёл в мессенджер и, совершенно не заботясь о времени, написал их старосте – Варе Орловой, – что ни он, ни Арт завтра на занятия не придут.

«Чудовище!» – незамедлительно пришёл ответ.

«Да ладно. Я ж знаю, как ты меня любишь!» – ухмыльнулся Фил, хлопая дверцами шкафчиков в поисках фартука – испачкать светлые брюки он не хотел.

«Терплю. Только ради Арта. Только идиот мог написать мне в два ночи, что завтра не придёт. Можешь вообще не приходить в школу. Ты пробудил ещё одно чудовище!» – продолжала строчить, очевидно, негодующая Варя.

«Тебя, что ли?» – Фил поставил смеющийся до слёз смайлик.

«Смешно. Брата!» – Варя вышла из сети.

Фил хмыкнул, вздохнул. И принялся мыть посуду, которую друг совсем забросил.

Квартира Мещерякова ожила только в десять часов, когда утро застало Филиппа спящим на кухонном столе с телефоном в обнимку. Фил широко зевнул, проверил все соц.сети и мессенджеры. За прошедшие восемь часов его никто не потерял. Фил потянулся, встал из-за стола и подошёл к окну. Город ожил. Свежая майская листва шелестела на деревьях, сочно зеленела молоденькая травка на газонах. Одноклассники сидели в гимназии. Остались лишь Фил и Арт. Фил прислушался к себе: хотелось есть. Подошёл к холодильнику, печально присвистнул, найдя там лишь колбасу, хлеб, масло, молоко да пару яиц.

– Он на диете сидит, что ли? – буркнул Фил, посмотрел на телефон. – Стрим снять, что ли. Филипп Черных готовит фирменные блины! – усмехнулся. – Не-а… Это мой рецепт.

Арт проснулся в двенадцать часов, почти не чувствуя себя разбитым. Если не считать головной боли в районе затылка. Арт потрогал забинтованную вчера в полусонном состоянии голову. В квартире витал запах блинов и жареной колбасы. На секунду Артёму показалось, что он переместился в раннее детство, когда мама с утра пораньше жарила для него блины, напевая своим ангельским голосом какую-то незатейливую мелодию. Но мамы больше не было. Уже как девять месяцев. Тогда кто?

– Фил? – Арт больше бы поверил в галлюцинации, чем в Фила-повара, сидящего за столом и уплетающего блин со сгущёнкой.

– Что? – отвлёкся Фил от ленты новостей. – А, Артас, доброе утро.

– Какого?.. – Арт оглядел кухню.

Почти вся посуда, вчера высившаяся в раковине, была вымыта. Та, которая не была вымыта, осколками копилась в ведре. Перехватив взгляд друга, Фил поспешно захлопнул дверь шкафчика под раковиной и широко улыбнулся:

– Во-первых, это не я. Во-вторых, я ж не специально. Просто уже засыпал мордой в кастрюлях.

Арт отправил в рот блин, приподнял бровь:

– Надо же. Оно, оказывается, съедобно.

Фил закатил глаза:

– А ты как?

Арт проглотил блин, отряхнул жирные руки. Потрогал голову. Поморщился. Протянул Филу руку. Тот усмехнулся и с фирменным хлопком пожал руку Артаса.

– Спасибо, – крепко сжал руку Фила Арт.

Фил осклабился:

– Должен будешь, – Арт не успел удивиться, когда Фил добавил спешно: – Шучу.

По телам обоих разлилось тепло. Пока есть их братство, пока один из них готов жертвовать собой для спасения другого, они будут жить.

========== Каникулы! Притяжение ==========

Комментарий к Каникулы! Притяжение

Вот такой небольшой кусочек каникул ребят. Ну и, собственно, намёк на то, чем закончатся метания Вари и Фила. И с кем она останется)

Ну и, собственно, в день окончания каникул, я написала пока что последнюю зарисовку на Школьное АУ. И пока что ставлю статус “завершён”. Если кто-то считает, что тут чего-то не хватает, то милости прошу в комментарии.

Варя сидела в коралловых шортах и топе-бандо на мягком жёлтом песке у самой кромки моря. В этом посёлке у Чёрного моря было удивительно тихо и не многолюдно. Особенно в это время суток. Варя поправила часы на коричневом кожаном ремешке, посмотрела на время: половина седьмого вечера. Она обещала вернуться в домик в половину восьмого. У неё ещё целый час. Тёплое море, удивительно ласковое вечером, осторожно, по-кошачьи, коснулось её босых бледных ног. За две недели отдыха Варя мало загорела, зато вволю наплавалась. Всё-таки тут было хорошо, уютно, спокойно, совсем не так, как в городе или в том же Геленджике. Отдыхающие растянулись вдоль пляжа, так что между людьми расстояние было в добрых десять метров. Варя сжала в кулак песок. Внимательно следила, как плотной золотистой струёй песчинки осыпаются на пляж. Песок высыпался. Отряхнула руки. Подтянула острые колени к груди, положила подбородок на них, печально цокнула.

Впереди вместо линии горизонта она видела первое сентября. Последний учебный год… Варя не знала, что принесёт этот год, но надеялась, что разочарований будет меньше. «Кощеев… – прошептала, касаясь уголков глаз. – И что мне с вами делать?» Море мягко заурчало, накрыло её ноги теплом, как будто утешая. Варя усмехнулась, кивнула:

– Конечно, всё будет хорошо. «Всё будет хорошо» – мой жизненный девиз.

Ноги утопали в мокром вязком песке. Тёплые волны Чёрного моря накатывались на его ступни, оставляя за собой белую пену. Фил почесал обгоревшую спину, взъерошил выгоревшие волосы, пнул воду. Жить с матерью в одном номере было невыносимо. Комендантский час на территории санатория наступал в девять часов вечера. Мама не выходила из номера с шести часов вечера, а Фил уже не желал (да и не мог) слышать её нравоучения и раздражающие вопросы о том, куда он будет поступать, как собирается учиться дальше и будет ли он продолжать курить. На все вопросы у Фила находились ответы, которые мама не считала удовлетворительными, так что Фил предпочёл скоротать свободное во всех смыслах время прогулкой по морю.

Людей было мало. Все в основном купались. Однако его взгляд зацепился за знакомую фигурку с яркими разноцветными прядями в тёмно-каштановых волосах. Пожалуй, только по волосам он и узнал её. Только поверить не мог. Невозможно это было, чтобы на площади такой огромной страны, двое встретились именно в этой деревушке на берегу Чёрного моря.

Варя вздрогнула, когда Фил плюхнулся рядом и швырнул тапки назад.

– Фил? – усмехнулась, изучая одноклассника исподтишка. – Ты тут?

– Не-а, – Фил легонько ткнул Варю в плечо, – глюк.

– Смешно, – лаконично и равнодушно отозвалась Варя.

Помолчали. Было неловко. Фил всё думал о словах Кощеева, о том, что Варя не кинется сразу на шею ему, Филу, сразу. Но теперь, когда прошло почти четыре месяца, можно было попытать счастья.