Текст книги "Тепло наших рук (СИ)"

Автор книги: Октябрина Коллет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Не твоё дело, – буркнула Алёнка. – Всё ясно с тобой, пока.

– Стой, не ложь* трубку! – Саша растерянно посмотрел на скромный маленький букетик лилий, который держал в руке, почесал в затылке. – Я тебе чего сказать-то хотел. Если ты не слишком занята, могу предложить тебе эксклюзивную прогулку по ночному городу с потрясающим фокусником.

– Ух ты… – заинтересованно поёрзала Алёнка, самодовольно усмехнулась, придала взгляду самое невинное выражение (благо, овальное зеркало в старинной медной раме висело напротив), наивно похлопала ресницами и елейно спросила: – А кто это? Ты меня с ним познакомишь?

Саша обречённо вздохнул, поддел ногой маленький камешек. И ради этого он как дурак торчал тут почти два часа? Саша вскинул руку, на которой звякнули часы Артёма (двоюродный братец одолжил их на эту ночь). А, нет, ровно два часа.

Оба молчали. Слушали лишь дыхание друг друга и ждали ответа.

– Алло? – осторожно спросила Алёнка. – Саш? Ну, Саша! – капризно выпятила нижнюю губу, в нетерпении стукнула пятками по тумбе. – Саш, ты что, обиделся? Если ты так хочешь провести сегодняшний вечер со мной, то… Знаешь, я сейчас гляну, какие у меня планы на вечер.

Алёнка оглянулась по сторонам, взяла старую телефонную бабушкину книгу. Зашуршала страницами, делая вид, что смотрит ежедневник. А Саша терпеливо ждал, подпинывая маленькие камушки под окнами дома Алёнки. «Можно подумать, я поверю в твою чрезвычайную занятость», – хмыкнул Саша, когда шелест страниц прекратился, а Алёна откашлялась в трубку.

– Знаешь, тебе повезло, – высокомерно заявила, – у меня на сегодняшний вечер как раз ничего нет.

– Тогда выходи! – оживился Саша. – Я жду тебя, моя богиня огня!

– Я же просила не называть меня так! – Алёна вспыхнула, вспомнив неловкий инцидент на выпускном после девятого. – Это была случайность! Я не хотела ничего поджигать!

– Я под окнами, – выдавил из себя Саша, сдерживая смех.

Нажал кнопку завершения вызова. А потом расхохотался громко, вспомнив, как в прошлом году вместо того, чтобы поджечь нити петард за городом, Алёна подожгла сухую траву и своё платье. Хорошо хоть, пожар удалось потушить силами девятиклассников. Но теперь Саша не мог называть Алёну иначе. Только богиня огня. Такая же горячая, импульсивная, вспыльчивая, как пламя.

Алёна, послушав с полминуты гудки, положила трубку, поставила телефон на тумбу, мягко спрыгнула на пол.

– Бабуль, я гулять!

– Алёна, – бабушка вышла из кухни и обеспокоенно нахмурилась, – там уже темно на улице. Мало ли что. Не надо. Тем более, я твои любимые кексы яблочные испекла.

Алёнкины губы, дрогнув, растянулись в умоляющей улыбке. Она подошла к бабушке, чуть наклонилась и обняла её, чмокнула в мягкую щёку:

– Бабу-уль… Я же не одна пойду. Меня мальчик пригласил.

– Хороший мальчик? – бабушка обняла Алёнку, едва коснулась её щеки губами.

Алёнка помялась. Нельзя было назвать Сашу уж очень «хорошим»: как можно считать хорошим того, кто старался всячески во всём обскакать тебя, кто пытался переманить твоих друзей на свою сторону, кто замечал каждый твой недочёт, а потом однажды написал тебе в лс «Го гулять?»? Алёнка отпрянула от бабушки, положила руки ей на плечи, кивнула:

– Очень.

– Ладно, но до одиннадцати вернись, а то я волноваться буду.

– Конечно, бабуль! – Алёнка ещё раз чмокнула бабушку в щёку, после чего скрылась в своей комнате.

Не стала долго решать, что надеть. Оранжевые джинсы, красная джинсовка и бледно-жёлтая майка. Посмотрела на количество зарядки. Вздохнула. На двадцати процентах далеко не уйдёшь. Достала с верхней полки шкафа красную маленькую сумочку из крокодиловой кожи – подарок отца на пятнадцатилетие – перекинула её через плечо, бросила туда телефон, провода и PowerBank. Подумав, бросила ещё ключи, пару сотен и проездной на метро – а кто знает, что этот Абрикосов задумал!

Оглушительно грохнула дверь подъезда, переливы домофона стали неслышны. Саша медленно отошёл от стены, пряча за спиной руку в перчатке, сжимавшей скромный букетик. Алёна поправила длинный ремешок сумки на плече, чуть приподняв бровь, с усмешкой оглядела Абрикосова с головы до ног.

– Прошу вас: огненные лилии для богини огня! – картинно поклонившись, Саша протянул Алёне букетик.

Алёна прижала руку к груди, ойкнув, осторожно приняла букет из рук Абрикосова. Пальцы соприкоснулись. Как будто огненные искры пробежались по телу обоих. Отдёрнули руки. Алёна спрятала зарумянившиеся щёки в скромном букете, буркнула:

– Спасибо.

Саша взъерошил волосы, широко улыбнулся:

– Да не за что. Пошли? *

Алёна пожала плечами, легко обхватила плечо Саши, подняла голову, так что веснушки огненными искорками вспыхнули в свете фонарей, твёрдо сказала:

– Веди.

И они пошли.

Некоторое время шли молча. Алёнка обеими руками сжимала букетик огненных лилий и из-под ресниц смотрела на Сашку, который шёл, засунув руки в карманы, и чувствовал себя крайне неловко.

– А куда мы идём? – наконец подала голос Алёна, оглядывая дворы.

– Предлагаю прогуляться вдоль набережной, – улыбнулся Саша.

Они, петляя между домов, останавливаясь в переулках и опасаясь машин, наконец вышли к набережной Фонтанки. В воздухе запахло водой. Алёнка втянула Питерский воздух, улыбнулась Саше. Ловко взобралась на красные гранитные перила и легко и уверенно, как будто не балансировала над неугомонной и своенравной рекой, зашагала рядом с Сашей. Тот тревожно косился в сторону подруги, заметно нервничал.

– Ты чего, Саш, – рассмеялась вдруг Алёна, поймав на себе очередной тревожный взгляд Абрикосова, – испугался, что ли?

– Да ты что. Просто думаю: если богиня огня столкнётся с богиней воды, то что будет? Землетрясение? Взрыв? Извержение.

– Ха-ха-ха! – закатив глаза и поставив руки на пояс, искусственно рассмеялась Алёнка, посмотрела вниз: – О, Чижик-Пыжик!

Саша оглядел набережную. Здесь было удивительно тихо: не так, как в жаркие летние дни, когда туристы толкутся, давят друг друга в тщетной попытке попасть монеткой на постамент бравому чижу. Саша, Арт и Фил любили приходить на Фонтанку с мая по сентябрь как раз в это время суток: жара, если она, конечно, была, спадала, люди разбредались по домам, позволяя подросткам сколько угодно загадывать желания и бросать монетки. И Фил почти всегда попадал.

– А давай кинем монетки? – хитро прищурился Саша, вытаскивая из кармана ветровки мелочь.

Алёнка хмыкнула, предложила Саше пари. Кто попадёт – того и желание. Саша легко согласился. Кидали на счёт «три». «Чтобы Саша перестал за меня беспокоиться!» – подумала Алёна, глядя, как монетка летит на постамент. «Чтобы Алёна перестала игнорировать меня!» – загадал Саша, слишком сильно вцепляясь руками в гранитный бордюр. Монетки сверкнули. Одна из них пролетела мимо. Вторая приземлилась рядом с Чижиком-Пыжиком.

– Моя? – Алёна опасно наклонилась вперёд, пытаясь разглядеть: её пять копеек попали на чижа или Сашины десять копеек.

Резко крутанулась на пятках с видом победительницы, не удержалась, заойкала, замахала руками. Наклонилась сначала вперёд, потом отклонилась назад. Саша не думал. Он просто резко схватил Алёну за запястья и потянул на себя. Алёна выдохнула, останавливаясь.

– Спасибо, – буркнула, положив руки на плечи Саши, спрыгнула с толстых гранитных перилл от греха подальше.

Саша положил руки ей на талию, улыбнулся:

– А ведь это моя монетка попала.

Алёна насупилась: она искренне надеялась, что её победоносный вид ослабит бдительность Саши, и он не заметит десяти копеек на самом краю постамента. Не вышло.

– Ну, давай, загадывай, только быстро, – нахмурилась она.

Саша окинул её коварным и влюблённым взглядом. Алёнка вздрогнула, хотела выпутаться из объятий Саши, но было поздно. Он мягко, аккуратно, как будто бы Алёнка была сделана из сахара, коснулся своими губами её губ. Алёнка сначала зло нахмурилась, хотела треснуть нахала по голове букетом. «Да ну, ещё цветы на него тратить!» – сердито подумала потом, спрятала руки за спину, приподнялась на носочки, чтобы было удобнее целоваться.

Отпрянули друг от друга. Саша смотрел на Алёнку хитро, приподняв одну бровь. Алёна смотрела на Сашу сердито, хмурила брови. Весь её вид как будто спрашивал: «Ну и зачем?»

– Так надо… – таинственно улыбнулся Саша, взял её за руку. – Если ты всё ещё хочешь со мной гулять, то прошу, богиня огня.

– Естественно. После твоего поцелуя я пойду с тобой гулять, но… – хитро оскалилась. – Если что, у меня всегда с собой шокер.

– Ох, как страшно! – иронично отозвался Саша, заправил Алёнке прядь за ухо, разжал ладонь. В ней лежала конфета. – Хочешь?

– Давай, – буркнула Алёна, забирая с ладони Абрикосова сладость, запихала её в рот, бурча: – хоть зажевать твой поцелуй. Фокусник фигов.

Саша ничего не сказал. Лишь легко усмехнулся. Этим ему и нравилась Алёна: своей беспечностью, искренностью в мыслях и чувствах. Простотой, в конце концов!

А Алёна не понимала, почему доверилась Саше. Что-то внутри влекло её к нему. Они петляли по улицам, стучали ногами по асфальту, вдыхали запах ночи. А потом Саша резко свернул в подворотни.

И они снова торопливо стучали подошвами обуви по асфальту, пока Саша не остановился под старой жёлтой пятиэтажкой. Потянул на себя красную облезлую железную дверь, пустил Алёну вперёд.

В подъезде было темно и холодно. Алёна неосознанно жалась к Саше, чувствуя холодную кожу его перчатки. С каждой ступенькой становилось всё страшнее и страшнее, Алёна, тихо ойкая, готова была слиться с Сашей. Он лишь улыбался краем губ и уверенно поднимался всё выше и выше. Дошёл до последнего этажа, до железной решётки, опутанной цепью и ржавым большим замком. Остановился. Поднял ладонь. Повертел перед Алёнкой длинными металлическими палочками.

– Это что – отмычки?! – успела вскрикнуть она, но Саша бесцеремонно захлопнул ладонью рот Жаровой, зашипел на неё.

Та, выпучив глаза, пыталась возмущаться, но Сашина рука не позволяла разгуляться вовсю. Саша подкинул связку отмычек, вставил очередную в замочную скважину, прислушиваясь. Замок щёлкнул. Саша кивнул, осторожно отпустил Алёнкин рот, поманил её за собой рукой.

Алёна посмотрела на три квартиры на площадке. Вздохнула, нырнула в маленькую дверцу вслед за Сашей. Они не спеша поднялись по ступенькам, оказались на чердаке. Первым делом Алёна ударилась головой о деревянную балку, чертыхнулась.

– Осторожнее, – мягко рассмеялся Саша, подходя к окошку, ведущему на крышу. – Идём за мной.

– Только не говори, что ты предлагаешь групповой суицид, – скрестив руки на груди и глядя над собой, недовольно буркнула Алёна. – Я ещё нужна бабушке.

Саша тихо рассмеялся и вылез на крышу. Алёна вылезла за ним и замерла, приоткрыв рот. На гладкой ровной поверхности крыши стоял складной круглый столик, вокруг которого были разбросаны три большие подушки. На столе – коробка пиццы в окружении свеч в жестяных баночках из-под колы и спрайта.

– Прошу, мадемуазель, – галантно улыбнулся Саша.

Алёна, ошарашенно глядя на всё, упала на подушку, откинула крышку коробки. Вдохнула запах ещё горячей пиццы, хитро глянула на Сашу. Он бы физически не успел всё это сделать, ведь всё время он был с ней. Покрутила головой в поисках Фила, Арта или Васи – тех, кто мог бы помочь Саше.

– Это несмешной розыгрыш, – нахмурилась Алёна, громко крикнула: – Эй, ребята, выходите, я вас раскусила.

Саша закатил глаза, накинул на плечи Алёны красный флисовый плед.

– Это не розыгрыш. Вот столик. Вот свечи. Вот острая пеперонни для острой на язык богини огня. Вот огни Питера, которые удивительно красивы с крыши. Вот ты и я. И только ночь.

– А попить? – повернулась к Саше Алёна. – Имей в виду – алкоголь я не пью.

– Я знаю. А потому – лимонад! – Саша вытащил бутылку из-под стола и поставил на стол. – Я бы, конечно, предпочёл шампанское, но слово девушки – закон.

Алёна повернулась, внимательно посмотрела на Сашу. В его карих глазах блестела надежда, искренняя надежда на ответ. Алёна открыла лимонад, хлебнула его с горла. Посмотрела на Сашу.

– Ты туда-таки добавил спирта? – спросила полушёпотом, когда Саша уселся рядом и задумчиво принялся жевать пиццу.

– Почему ты так решила?

Алёнка пожала плечами, подмигнула Саше пугающе:

– А вот поэтому!

И вдруг резко развернула Сашу к себе и поцеловала. Поцеловала горячо, требовательно, неумело. Теперь опешил Саша. А потом, прикрыв глаза, запустил руки в Алёнины волосы. Она такая одна. И только его. Только его богиня огня, чьи прикосновения дарят жар по всему телу.

– Квиты! – отпрянув и хлебнув ещё лимонада заявила Алёнка, оглядела город, переливающийся яркими – жёлтыми, оранжевыми – огнями, улыбнулась, положила голову на Сашино плечо. – Но, знаешь, здесь реально круто. Води меня на крыши почаще, а, факир!

– Договорились, богиня, – Саша взъерошил Алёнкины волосы и чмокнул её в лоб.

========== II четверть. “Герой” ==========

Если бы у Арта не было сегодня городского этапа Всероссийской Олимпиады Школьников по физкультуре, он бы наверняка помог Варе выяснить, что с Филом, а то и пинком отправил неестественно бледного друга домой. Но Арта не было, а Варя никак не могла собраться с духом, чтобы спросить у Фила, что случилось. Всё-таки крепкая и тёплая дружба Вари и Арта складывалась чуть ли не с детского сада. Они жили близко, часто виделись у матерей на работе, потом пошли в одну школу, хотя и в разные классы. Они слишком долго срастались друг с другом. И только недавно, когда их в кассе кино назвали братом и сестрой, поняли, насколько крепка их дружба.

С Филом Варя общалась недолго. Всего-то два месяца. И нельзя сказать, чтобы за это время она слилась с ним так же, как с Артом. Даже напротив, насколько сильно она любила Арта, настолько сильно её раздражали поступки Фила. Но это раздражение тоже было каким-то приятным и даже как будто щекотало душу.

Вот уже два урока Фил не подавал признаков жизни. Большую часть времени он лежал на парте, отвернувшись от Вари и, скорее всего, втуплял в стенку. На первом уроке, когда его хотела спросить Елена Викторовна, Фил тихо буркнул: «Считайте, что я не готов. Ставьте два». Хотя Варя точно знала, что он более, чем готов: экономику Фил знал шире, чем любую другую тему в географии.

– Фил, – Варя осторожно толкнула Фила в плечо, но тут же сжалась, заметив, как Моргарт Алексей Иванович – учитель математики – сощурил и без того не очень большие глаза, превращая их в голубые щёлочки, и зловеще усмехнулся.

– Варвара, – голос Моргарта, кажется, звучал отовсюду, – вот, кто у нас сегодня пойдёт к доске.

Варя цокнула, бросила недовольный взгляд на Фила, как будто он был виноват в этом. Фил, вяло улыбнувшись, показал подруге большой палец, а потом опять лёг на руки. У Вари болезненно сжалось сердце от этого жеста друга: «Гордец, поглядите-ка! Как будто я не вижу, как ему плохо!»

Тождество доказывалось вяло. Варя раскрывала скобки и стирала написанное запястьем, злилась, писала по уже серой доске. Снова не сходилось, она снова стирала. За её спиной хмыкал Моргарт. Варя злилась сильнее, дышала тяжело. «Почему он не может быть таким, как Кощей?! Что ему – сложно помочь?» – Варя раз в пятый стёрла ладонью неверное равенство. Посмотрела на чёрные пальцы.

– Не сходится, – зло ответила Варя, закрыв маркер. – В тождестве ошибка.

Моргарт поднялся, улыбнулся, обнажая верхние мелкие белые зубы, поправил чёрный смокинг, заложив руки за спину, встал рядом с Варей. Та чуть сдвинулась в сторону.

– Ой, надо же! Я неправильно списал из учебника, вот незадача! – воскликнул он, однако в тоне его голоса не звучало досады. – А ты, видимо, была так увлечена беседой с Филиппом, – услышав своё имя, Фил поднял лицо с нездоровым румянцем, зажмурился, помотал головой, долго смотрел на доску, – что не заглянула в учебник.

– У меня есть привычка полностью доверять учителям, – ехидно отозвалась Варя, ставя двойку над скобкой.

– Доверяй, но проверяй, Орлова.

Варя фыркнула, убрала длинные пряди, не влезшие в косу, с лица, развернулась к доске. Тождество было доказано за минуту.

– Если бы ты была внимательнее, я бы тебе поставил «пять», – заявил Моргарт, разворачиваясь на кресле к большому компьютеру и заходя в электронный дневник, – а так – «четыре».

– Алексей Иванович, это не честно! – попыталась протестовать Варя.

Моргарт не обратил внимания на протесты ученицы, а вызвал к доске Алёну Жарову. Варя с грохотом поставила маркер на шкафчики под доской и, высоко подняв голову, прошествовала к парте. Села на стул, придвинулась к парте вплотную, посмотрела на Фила. Тот опять уронил голову на руки. «Снаряд три раза в одну воронку попадает, но два – никогда!» – решила для себя, стрельнула взглядом в сторону Моргарта. Тот, вальяжно развалившись в кресле и деловито сцепив руки в замок на животе, с откровенной усмешкой наблюдал за тем, как Алёна пытается решить задачу на смеси и сплавы. «Тиран!» – подумала Варя, злобно глянув на учителя, осторожно убрала с лица Фила светлые волосы, которые тот даже не зачесал, как обычно.

– Фил, – тихонько позвала его.

Фил промычал что-то невнятное и, очевидно, недовольное. Варя настойчиво коснулась пальцами его красной щеки. «Горячий. Заболел, что ли?» – толкнула друга в плечо.

– С тобой всё хорошо?

– Да, – Фил повернул голову, посмотрел на Варю снизу вверх, – а ты почему спрашиваешь?

Улучив момент, Варя коснулась ладошкой лба Фила. Фил блаженно прикрыл глаза. Приятный холодок распространился по всему телу. Острая боль в правом боку притупилась. Но Варя слишком быстро отняла руку, тронула свой лоб, хмыкнула, задумчиво потёрла подбородок:

– У тебя температура, Фил. Ты вообще как? Что-то болит?

Фил опешил. Последний раз о нём так беспокоилась мама полгода назад, когда он пришёл домой и тут же уснул. Но мама – это одно, а Варя Орлова, которая его на дух не переносила (ну, или делала вид, что не переносит) – совсем другое. Фил кашлянул, хотел было пошутить над беспокойством подруги, но тут же тихонько заскулил и схватился за правый бок – острая боль прошила насквозь. Варя испуганно отшатнулась.

– Ты чего?

– Да так, – Фил попытался хохотнуть, но опять сильнее сжал бок.

– Не дави, – строго сказала Варя, пытаясь отцепить руку Фила, – мало ли что там!

– А ты что, тип, медик? И вообще, какое тебе дело?

– Мне? – Варя нервно усмехнулась, приблизилась к Филу: – Ни-ка-ко-го.

Отвернулась, обиженно поджав губы, взяла ручку в руки. Не поняла, когда вместо Алёнки около доски оказался Виктор Сменкин, решавший задачи по стереометрии. Варя принялась сердито списывать решение, стараясь не смотреть на загибающегося от боли Фила. «Поглядите-ка. Герой, блин! Мужик… Вот потом мужики меньше женщин и живут», – чертыхнулась, когда ручка перестала писать. Отложила её в сторону, порылась в пенале в поисках ещё одной ручки. Не нашла. Вспомнила, что одолжила её вчера Филу. Невозмутимо перегнулась через друга, опять лёгшего на парту, порылась в его пенале, достала ручку, продолжила писать решение задачи. Но никак не могла отделаться от мысли о Филе. То и дело косилась на него.

– Фил, – не смогла перебороть своего желания помочь другу, провела по его лбу, – я же вижу, что ты никакой.

Фил вздохнул. Даже Варя, которая, в общем-то, проявляла искренний интерес только к двум ему подобным – Арту и Кощею – и та заметила его плохое состояние. А когда он с самого утра заявил маме: «Мне очень хреново!», то получил в ответ лишь слова о том, что ему пора перестать отлынивать от школы и что, если он будет прогуливать контрольные в этой четверти, то больше не получит денег на новые игры.

– Никакой – тоже состояние.

Варя рыкнула. Наклонилась к другу:

– Сходи к Ядвиге Петровне, она тебе освободительную даст.

– У нас следующим контрольная по инфе.

Варя закатила глаза и смахнула прядь с лица. Фил почти всегда бывал невыносим, и если бы не Арт, Варя бы в жизни не сошлась с этим самовлюблённым троечником.

– Надо же! – всплеснула руками Варя, ручка выскользнула из рук, ударилась о ножку стула скучавшей в одиночестве Снежки.

Фил хихикнул.

– Смешно, – издевательски кивнула Варя. – Так же, как и то, что ты, при любом удобном случае сбегавший с контрольных, вдруг корчишь себя героя и костьми готов лечь, чтобы попасть на урок Морока!

– Не хочу, чтоб меня считали прогульщиком.

Варя фыркнула какое-то оскорбление. «Наверное, как обычно, идиотом меня обозвала», – без тени обиды подумал Фил, нажал на экран «AppleWatch». Принялся отсчитывать секунды до звонка. Десять. Варя наклонилась. Девять. Варя подняла ручку. Восемь. Моргарт сделал замечание Филу. Семь. Фил выпрямился. Шесть. От боли потемнело в глазах. Пять. Холодная Варина рука опять на его лбу. Четыре. Варя громко попросила Моргарта отпустить её и Фила к Ядвиге. Три. Моргарт посмотрел на часы. Два. Моргарт отказал. Один. Зрение восстановилось. Звонок.

Большая перемена. Класс высыпал из кабинета, кто куда. Большая часть, естественно, в столовую. Туда же отправился и Моргарт, придерживавшийся наполеоновских правил питания. Варя решительно поднялась из-за парты, взяла рюкзак Фила и смела туда его тетрадку и пенал.

– Варь, ты чего? – подошла к парте Фила и Вари Маша.

– Да этот… – Варя не смогла найти оскорбление, которое бы не применяла к Филу, промолчала. – От боли тут копыта отбросить собрался. Говорит: «Костьми лягу, а ещё одну «двойку» у Морока получу».

Маша фыркнула, поправила очки. Варя решительно водрузила рюкзак Фила на парту. Начала собирать свой. Маша задумчиво смотрела на Варю, полную решимости и уверенности, и на Фила, который потихоньку вытаскивал из своего рюкзака вещи обратно, на парту. Вздохнула. Оба вели себя, как дети. Самые настоящие маленькие дети. Каждый из которых считал себя правым. «И почему Артём именно сегодня уехал на олимпиаду? Он бы обоих усмирил!» – Маша поправила очки. Варя, увидев, что Фил разгрузил свой рюкзак, опять принялась его собирать. Фил потянулся к Вариному рюкзаку.

– Так! – не выдержала Маша этого цирка и хлопнула ладонью по парте.

Варя вжикнула молнией рюкзака Фила, поставила его на парту Снежки. Вырвала из рук Фила свой телефон, бросила его в свой рюкзак. Застегнула, закинула на плечо.

– Маш, помоги мне этого упрямца до Ядвиги дотащить.

– Варь, – Маша наморщилась, – оно тебе надо? Ну откинет этот недогерой копыта, и что дальше?

– Мне будет спокойнее… – простонал Фил.

Варя закатила глаза и посмотрела на Машу так, что та поняла: спорить бесполезно. Вздохнула:

– Извини, Филипок, – цокнула, вцепилась рукой в его плечо, потянула вверх, – дружеский долг зовёт, – Варя взвалила на плечо рюкзак Фила, Маша наклонилась к уху одноклассника и заговорщицки прошептала: – Лучше подчинись, а то если Варя себе что-то в голову вобьёт…

Фил дёрнулся, тяжело поднялся. Острая боль опять пронзила правый бок. Фил зажмурился, зажал его рукой. Судорожно вздохнул. «Наверное, и вправду стоит к Ядвиге сходить…» – вышел из класса вслед за девчонками.

К счастью, у Ядвиги как раз оказалось окно, так что она спокойно приняла девочек в своём кабинете. Здесь ещё клубился запах чего-то горелого. Очевидно, Ядвига показывала какой-то химический опыт седьмому классу. Она встретила девочек и Фила с усмешкой. Обычно Черных провожал всех травмированных. Но, видимо, не в этот раз.

Ядвига коротким кивком приказала девочкам обосноваться в подсобке, рядом со скелетом, а сама подошла к Филу. Побарабанила пальцами по парте, сканируя ученика взглядом. Потом сказала:

– Сядь на парту.

Фил послушно сел. Ядвига осторожно постучала согнутым указательным по правой стороне живота, потом по левой. Спросила, где больнее. Фил ткнул пальцем в правый бок.

– Маш, принеси градусник! Он там, между человеческим зародышем и чучелом морского ежа. В коробке.

– Где, Ядвига Петровна? – отозвалась Маша из подсобки. Что-то грохотнуло.

Ядвига отпустила лицо Фила, сказала ему закрыть рот. Покачала головой: «Горе луковое!» Развернулась, направилась к подсобке. На пороге врезалась с Машей. Она несла целую коробку градусников. Филу поставили градусник. Тот закатил глаза. Ядвига прижала ладонь к тому месту, где боль была острее всего, легонько надавила, подержала так секунд десять. Боль как будто совсем ушла. Фил готов был сорваться и бежать прочь, однако стоило Ядвиге отпустить руку, как вспышка боли опять насквозь прошила его. Да такая, что перед глазами заплясали разноцветные искорки.

– Поздравляю тебя, Филя, ты балбес! – вздохнула Ядвига. – Где родители?

– Батя на работе, мама тож, наверное.

– Ладно, сиди тут. Я пойду, «Скорую» вызову.

– Ядвига Петровна! – хором воскликнули все трое. – А зачем «Скорая»?

Ядвига усмехнулась, покачала головой:

– Аппендицит у тебя, похоже. Но я ж не врач.

Набрала номер знакомого начальника бригады «Скорой помощи», вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Фил лёг на парту и, сложив руки на животе, прикрыл глаза. Боль не исчезала.

– Перевернись на правый бок и ноги к груди подтяни, – сочувственно посоветовала Маша, – полегчает.

Фил вяло подчинился. В такой позе и вправду боль стала меньше. Всё время, пока Ядвига ожидала внизу «Скорую», а Маша пыталась дозвониться родителям Фила, Варя только и делала, что читала другу нравоучения: ведь она говорила, и вечно мужики из себя героев строят.

– Варь! – остановил её Фил, когда она принялась чертить какие-то формулы на маркерной доске.

– Чего? – резко обернулась она, поджав губы.

– Заткнись, а! А то у меня от твоих нравоучений сейчас опухоль мозга будет!

– Дурак, – высокомерно хмыкнула Варя.

«Тоже мне – самая умная! – Фил зажмурился, помотал головой. – Возомнила себя… Все люди, как люди, а эта… Королева, мать её! Варвара Первая Премудрая!» Однако, даже несмотря на то, что Варя бесила своими нравоучениями, Фил был ей благодарен, что она не причитала, как Снежка, когда Вася Сидоров руку сломал. Ох, тогда Фил, волею судьбы вынужденный дожидаться Ядвигу Петровну и скорую с этими двумя, готов был заклеить девочке рот скотчем, только бы не слышать: «Ой, тебе очень больно?»

«Скорая» приехала через час. Ядвига впустила трёх мужчин в кабинет, на девочек шикнула и приказала им спрятаться в подсобке. Маша махнула рукой отцу, врачу бригады «Скорой помощи», но Ядвига пихнула девочек в спину и громко захлопнула белую крашеную дверь подсобки. Варя с Машей прильнули к двери в тщетных попытках услышать, что происходит там, в кабинете. Вполголоса бормотали врачи, Ядвига громко объясняла им, что произошло, негромко ойкал Фил. А потом Ядвига резко распахнула дверь подсобки: девочки с трудом успели отскочить от двери.

– Маша, ты дозвонилась родителям Фила? – спросила Ядвига.

Маша неопределённо пожала плечами. Отец Фила, только поднял трубку, и сразу громко и сердито отрубил: «Никаких тебе денег! У меня совещание. Дома поговорим». А потом вне зоны. Мама упрямо игнорировала сына. Ядвига развернулась к врачам и развела руками. Маша с Варей из-за её спины глядели на полуобнажённого Фила, застёгивавшего рубашку трясущимися руками. Варе показалось, что её по рукам и ногам сковали тяжёлые железные браслеты. Она принялась в задумчивости водить по губам кончиком косы.

– Ты чего? – Маша легонько тряхнула подругу за плечи, Варя резко перевела взгляд на подругу, встряхнула головой.

Посмотрела, как Фила выводят из кабинета. Закусила кончик косы.

– Ой, Маш, не знаю… Только… Страшно мне за него. А если родителям не дозвонятся?

Маша усмехнулась, обняла подругу на прощанье, сказала, что поедет с отцом, тем более что он обещал провести ей экскурсию по подстанции «Скорой помощи». Варя махнула ей на прощание рукой. Столкнулась со строгим взглядом изумрудно-зелёных глаз Ядвиги, поджала губы, взвалила рюкзак на плечо:

– Да поняла я. Мавр сделал своё дело, мавр может идти, – буркнула и поплелась на самый нелюбимый урок – информатику.

Уже когда закончились уроки и дополнительные занятия с Кощеевым, когда Варя выходила из школы и отвечала Арту на лавину вопросов, касающихся Фила (даже приревновала немного), ей позвонила Маша. Попросив Арта «повисеть» минутку, взяла трубку.

– Прооперировали Филипка нашего, – мягко известила подругу Маша, – папе позвонила мама Фила. Через пару часов от наркоза отойдёт.

– Спасиб, Маш, – выдохнула Варя, чувствуя, как на лицо против воли наползает улыбка. – Пока. Пойду озабоченного Артёма успокаивать.

– Слушай, Варь, ты тогда мне вечером позвони, я тебе столько расскажу! Тут та-ак круто!

Варя промычала согласие, переключилась на Артёма, принялась рассказывать ему всё, что случилось с Филом, искренне не понимая, как такого самовлюблённого парня можно так по-братски любить.

А поздно вечером Варе, уже задремавшей, громко, на всю квартиру, пришло СМС от номера 90-0. Варя медленно села, с трудом разлепила смыкающиеся веки, щурясь от яркости экрана, прочитала сообщение:

СЕРГЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ Ч. перевел (а) Вам 1500.00 RUB

Сообщение: «Спасибо за сына»

Варе показалось, что её только что окунули в грязь.

========== II четверть. Жених ==========

Варя, взобравшись с ногами на диван и зажав телефон между плечом и ухом, листала ещё тёплое после принтера сообщение на литературу про Евгения Базарова. В ухо били долгие, тянущиеся гудки. Варя подняла голову, посмотрела на часы напротив дивана: четыре дня.

– Позвони Филу в четыре, он очень просил! – передразнила вполголоса Артёма Варя. – Ну и где?

Дверь Вариной комнаты приоткрылась, и в неё просунулась ехидная мордашка младшего брата, вернувшегося с плавания. Варя раздражённо махнула на него рукой, мол, уйди. Дракоша показал язык сестре и громко хлопнул дверью. Варя ещё послушала долгие гудки, хотела отключить телефон, но трубку всё-таки сняли:

– Привет! Не думал, что ты позвонишь.

– Привет, – проигнорировала ехидство в голосе Фила. – Как ты?

В трубке зашумело, а потом голос Фила из бодрого и позитивного стал наигранно страдальческим.

– Да мне не лапароскопию делали, а резали… Теперь только лежать.

– Ну так и лежи, – пожала плечами Варя, перелистнула страницу, – ты что мне сказать хотел?

– Я?.. – Фил замялся, переложил телефон из одной руки в другую. – А… Да так. Пустяки. Просто хотел, чтобы ты позвонила мне первая.

Варя вспыхнула до корней волос. Конечно, король решил потешить своё самолюбие! Решил поиграться с ней, как кот с мышкой! Как же она сразу не догадалась! Варя точно знала, что сейчас Фил беззвучно хохотал на том конце трубки. «Ненавижу! – Варя переложила телефон из руки в руку, шумно вздохнула, принялась убирать реферат в файл. – И почему он так обожает ставить меня в глупое положение?»

– Живот не болит? – поинтересовалась ядовито. – А то, знаешь ли, смех тоже мышцы живота напрягает.

Фил на том конце трубки расхохотался в голос. Варя запрокинула голову, посмотрела на потолок, которого можно было легко коснуться рукой, если встать на диван. Улыбнулась. Смех Фила, даже такой, чуть надтреснутый и сдавленный, заражал позитивом.