Текст книги "Трое на велосипедах, не считая блондинки. Лазурный берег (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  – Если девушка не знает, что делать, то она идет купаться, – Василиса многозначительно кивнула головкой в сторону тропинки.

  – А мы не знаем, что делать? – я даже не знала – задавать ли этот вопрос или нет, а о том, что делать – и подавно не знаю.

  – Вроде бы мы собирались доехать до гостиницы в Гуаме? – Дженифер спросила Василису. – И еще одна вроде – нам осталось на велосипедах проехать шестьдесят или пятьдесят миль.

  Кстати, мы еще не умеем хорошо держаться в седле.

  – Зато, умеем держать высоко голову и осанку, – я показала язык Дженифер и смело повела свой велосипед к тропинке.

  – Алехандра права, мы много, что умеем, что необходимо девушке, – Василиса поддержала меня и себя. – А умение кататься на велосипеде – не самая главная добродетель девицы, которая ступает на путь... на путь...

  – На путь к морю, – я подсказала Василисе.

  – Я согласна, что путь в шестьдесят миль – пустяки, – Дженифер с радостью повела свой навороченный велосипед за нами. – Перед легкой велосипедной прогулкой мы обязательно искупаемся. – Дженифер с нами вышла на тропу к морю, а затем, что удивительно – и к самому морю.

  – Замечательный пляж: песок, чистота, а самое главное – вода за песком, – Дженифер почему-то вжала голову в плечи. – А где льдины?

  – Лед в холодильнике, – мне палец в рот не клади, я всегда извлеку из пальца мудрость.

  Я догадалась, почему Дженифер вжала головку в плечи и ищет льдины.

  Пару лет назад ее отобрали, как модель, для съемки рекламы зубной пасты Антимед.

  «Антимед, это полезно, а не вред».

  Мы привыкли, что нас, моделей, перевозят с места на место для съемок.

  И самое главное, что эти места мы забываем, и даже не знаем, где они находились: на Марсе, на Луне, или еще где.

  По поводу Марса и Луны я шучу, потому что очень веселая блондинка.

  Моя болонка Зизи шутит не хуже меня, потому что у меня научилась.

  Дженифер загрузилась в самолет и сразу заснула.

  Она тогда была, кроме модели, еще и школьницей, что намного труднее.

  Перед поездкой Дженифер с трудом сдала три контрольные, ночи не спала, поэтому вымоталась, как тряпка на ветру.

  Ей поставили условно нижние баллы за контрольные, но главное, что – сдала.

  Поэтому в самолете Дженифер решила отоспаться.

  «Помню, что меня загрузили в самолет, потом перезагрузили в другой, а затем выгрузили, – Дженифер нам рассказывала. – Я находилась в сонном шоке, поэтому мечтала только об одном – отснять „Антимед, это полезно, а не вред“ – и затем снова заснуть».

  Полусонную ее нарядили в обычный для съемок рекламы реквизит: полупрозрачная шелковая ночная рубашка с кружевами.

  Через нее как бы видно тело, и как бы ни видно – это создает легкий налет загадочности.

  "Я встала на берегу и повернулась боком к камере, как требовал режиссёр, – когда Дженифер рассказывала, ее била крупная дичь... или дрожь... – Затем повернула головку, открыла ротик, чтобы в кадре показались мои идеально белые ровные жемчужные зубки и произнесла: «Антимед, это полезно, а не вред».

  Вот и все – можно было лететь обратно домой сдавать другие контрольные и готовить домашнее задание по литературе.

  Но фэшн менеджер заспорили с арт фэшн режиссером – хорошо ли развевались на ветру мои шикарные волосы.

  Было принято решение – их решение, фэшн директора и менеджера, а не мое – чтобы снять еще несколько кадров на фоне моря и птиц".

  "Туда, там, так, этак, сяк, повернись, нагнись, выгни спину.

  Дженифер, детка, в рекламе зубной пасты также важна грация модели и выгнутая спина, когда ты ползаешь по пляжу". – Обычные придирки фэшн и арт начальников.

  Я покорно все выполняла и даже исполняла.

  А потом почувствовала, что песок на пляже – не совсем обычный.

  «Белый песок, странный он очень, хотя красивый и блестит», – я спросила у ассистента.

  "Это не песок, это снег, Дженифер, – ассистент почему-то закутан в шубы и меха с ног до головы. – Мы в Антарктиде.

  Здесь сейчас минус шестьдесят по Цельсию, потому что – лето, и считается, что очень тепло.

  И птицы, которых ты хотела прикормить хлебушком – не совсем птицы, они называются – пингвины и плавают с рыбой в зубах". – Ассистент засмеялся, и я засмеялась, потому что ничего не поняла, и самое главное – не испугалась.

  Как можно бояться того, что не понимаешь.

  Меня отсняли в разных позах (все время я показывала зубы и ворковала «Антимед, это полезно, а не вред») на разных фонах, даже рассказали, что плывет не белый корабль, а – айсберг, то есть – лед.

  «В каждом море есть лед, как в бокале должны сталкиваться кубики льда», – арт-директор милостиво объяснил мне.

  Затем они просматривали сразу материал на компе.

  Я любовалась белым безмолвием, улыбалась с зубами.

  «Дженифер превратилась в ледяную статую, – услышала издалека. – Что теперь с ней делать?»

  "Давайте ее оставим здесь, в Антарктиде.

  Во-первых, Дженифер красивая, она украсит унылый пейзаж, где кроме льдов и пингвинов никого нет.

  Потомки нам еще спасибо скажут".

  "Да что потомки! – Дженифер пригодится нам в последующих съемках в Антарктиде.

  Не нужно будет ее везти заново и оплачивать дорогу.

  Прилетим, а она стоит, потому что никуда замороженная с места не денется".

  «Отличная идея! В каждом городе по одной вечной замороженной модели».

  «На время съемок их можно отмораживать, а затем замораживать снова».

  «И моделям понравится, потому что под коркой льда они не будут стареть».

  «Они доживут до светлого будущего, а затем их разморозят по-настоящему».

  Слова съемочной группы доносились до меня из тумана.

  Я не могла ни моргнуть, ни шевельнуться.

  На прощание съемочная группа сфотографировалась на фоне меня.

  Я видела, как они уходили к вездеходу, затем в небо поднялся наш самолетик.

  Не знаю, сколько я простояла заледенелая – час или вечность, позже оказалось, что всего лишь – сутки.

  Но почувствовала, как меня несут.

  Затем меня отмочили в ледяной воде и согрели своим дыханием.

  Меня пожалела семья белых медведей: они дали мне тепло своих сердец и пищу.

  Позже мне говорили, что я выдумала медведей, потому что в Антарктиде никого, кроме пингвинов и полярников нет.

  Трудно спорить с моими врагами, потому что они ниже ростом.

  Медведи на самолете отправили меня обратно, в теплые края.

  В самолете я разморозилась окончательно и заснула.

  Когда прибыла в офис, то с радостью узнала, что самолет, на котором улетела без меня съемочная группа, упал в джунгли.

  Всех арт и фешн директоров и режиссеров съели дикари.

  Черепа группы украшают стены офиса.

  «В коллекции не хватает лишь твоего черепа, Дженифер», – директор выдала мой гонорар и с надеждой посмотрела на мою головку".

  Дженифер рассказала нам о своих приключениях в Антарктиде, но мы не очень удивились.

  Модели должны быть готовы ко всяким испытаниям на любой съемке: снимают ли нас в рекламе зубной пасты, или в прыжках с горы без парашюта.

  Я один раз просидела в ледяной воде в колодце неделю.

  Меня снимали в клипе о чистой воде, я изображала из себя ручеек.

  Ручеек в колодце – красиво и оригинально.

  Полумрак колодца – единственная моя одежда была.

  Обо мне после съемок забыли и уехали.

  Я бы сидела в колодце и по сей день, но на мое счастье, усталый путник решил напиться из заброшенного колодца.

  Он очень удивился, когда вместе с водой в ведре на цепи поднял меня.

  «Привет, я голая чистый ручек», – улыбкой поблагодарила путника.

  После наших приключений на съемках история, замороженной во льдах Антарктиды Дженифер, нам не показалась ужасной.

  Дженифер после съемок боялась купаться в любой воде, думала, что снова превратится в айсберг.

  Со временем боязнь снега вместо песка на пляже прошла, но иногда возвращается к Дженифер.

  Я и Василиса прошли мимо дрожащей Дженифер к воде, по традиции потрогали пальчиками воду.

  – Теплая, как парное молоко, – я взвизгнула от счастья.

  Что означает – парное молоко?

  Я молоко ненавижу, но поговорка именно так и говорит, что теплую воду для купания обзывают – как парное молоко.

  Мои слова оживили не только Дженифер.

  Пляж пустынный, если не считать меня, Дженифер, Василису, Зизи и джентльмена в полосатом закрытом купальнике.

  Джентльмен при нашем появлении пробудился к жизни.

  Ему столько лет, что мы думали, что он умер от старости на пляже.

  Может быть, конечно, и умер, но услышал наши голоса и поднялся.

  Он подошел к Дженифер, приобнял ее за плечи и пощекотал усами ухо:

  – Мадемуазель, я слышал, что вы ищите в море лед.

  Поверьте, я – лед, я холоден уже много лет! – Старик отлепился от Дженифер и поковылял к нам. – Мадемуазели, это частный пляж! – Старик погрозил нам сухим пальцем. – Воду нельзя трогать!

  – Знаем, слышали, о частных пляжах, – Василиса отмахнулась от старика рукой. – На каждом пляже к нам подходят с этими шуточками.

  Не получится, дядя, снять с нас деньги за якобы частный пляж.

  – Ну, не частный пляж, я пошутил, – старик легко сдался.

  Наверно потому, что Василиса подняла крупный камень и подбрасывала его в руке. – Но я в одном я прав: воду трогать можно только тогда, когда разденетесь.

  Здесь вам не театр, а купальня, поэтому девушкам в одежде на пляже нельзя.

  – У нас нет купальников, – я стянула топик, туфельки и велосипедки.

  На мне ничего не осталось, кроме совести. – Отвернитесь, пока мы будем раздеваться, и загорать обнаженные и купаться.

  – Алехандра, сначала говорят «отвернитесь», а только потом раздеваются, а не наоборот, – Василиса вздохнула.

  – Мне показалось, что я на съемках душистого мыла, – я прикрыла болонкой низ живота. – Сэр, а вы, почему в одежде на пляже, если говорите, что все должны здесь находиться без нее.

  – Во-первых, я сказал, что только девушкам нельзя в одежде, а во-вторых, на мне не одежда, а – поддерживающий корсет для костей.

  Без корсета мои кости рассыплются по пляжу. – Джентльмен подмигнул нам и отошел к своей лежанке, похожей на гроб.

  Мы на всякий случай отошли от него метров на сто, чтобы не слышать треск костей.

  – Я первая пойду купаться, а вы сторожите вещи, – Василиса многозначительно кивнула головкой в сторону старика. – Может быть, он нарочно прикидывается немощным и с костями в купальнике, чтобы обворовать нас.

  – Я тоже пойду купаться, пока на море не появились льдины, – Дженифер заявила категорично, даже ножкой топнула. – Велосипед возьму с собой в море, потому что не доверю его Алехандре.

  И телефон, и деньги, и все заберу купаться.

  – Пожалуй, что я тоже искупаюсь со своим самым легким в мире велосипедиком, – Василиса в вытянутой руке держала самый дорогой в мире велосипед.

  Он сделан из легчайшего прочнейшего металла, и к тому же накачан газом для легкости.

  – Если вы мне не доверяете, то заберите и мой велосипедик с собой и мои вещи, – я надула губки. – Я тоже буду не доверять себе. – Подкатила к подружкам велосипед. – Вы думаете, что я глупая, потому что блондинка, и у меня тонкая кожа?

  Да, на затылке розовая кожа просвечивает сквозь белоснежные волосы.

  Но старик настолько короткий, что не заглянул на мою макушку.

  – Белоснежные волосы? – Дженифер задрожала. – Не напоминай мне о снеге, Алехандра.

  – Много о себе думаешь, Алехандра, – Василиса забрала у меня велосипед и все остальное: – Одежду все же оставим тебе.

  Никто, думаю, не позарится на наши велосипедки и топики.

  Вряд ли найдется банда девушек из трех моделей нашего размера, чтобы своровали вещи. – С этими словами Василиса подхватила рюкзаки и отправилась с Дженифер купаться.

  Может быть, кому-нибудь покажется странным, что обнажённые девушки купаются с велосипедами и с рюкзачками.

  Но мне странным ничего не кажется, потому что странного не существует.

  Все, что есть – не странно!

  Я прилегла на песок, чтобы получить удовольствие.

  Но удовольствие не получалось: песок слишком горячий и песочный.

  На нем не так удобно лежать, как кажется по телевизору.

  Намного удобнее и приятнее на мягких подстилках потягивать сок через трубочку из высоко бокала – в шезлонге около своего бассейна.

  Солнышко веселенькое, сразу меня обожгло.

  Моя кожа очень тонкая и чувствительная, поэтому я взвыла, почувствовала, что испаряюсь.

  Василиса и Дженифер веселились в воде, хохотали с велосипедами, а я страдаю.

  Я поднялась и отправилась в кусты искать тень.

  Тень нашлась, но под ней лежать невозможно – колючки, палочки, камешки, сухая жесткая трава.

  Очарование пляжа Лазурного берега медленно улетучивалось из меня.

  – Мадемуазель, вам нужен гид! – раздалось бархатное из-за моей спины.

  Затем появилось. – О, я не знал, что у блондинок там ничего не растет! – Парень закашлялся.

  Я ему простила, что он бесцеремонно без контракта на съемку осматривает меня обнаженную.

  Высокий – стройный, с угольными вьющимися волосами, волевым подбородком, мужественным лицом, крепким спортивным телом – он не раздражал меня.

  Одет парень в обтягивающие черные шорты и в веревочку на шее.

  На веревочке висел зуб.

  – Зуб твоего дедушки? – я потрогала большой черный зуб на веревочке.

  – Хм! Клык волка! – Парень мотнул головой. – Мадемуазель, не сбивайте меня с мысли, потому что я говорил о гиде.

  Кто гид? Зачем гид? Кому гид?

  – Не повторяй часто это слово, а то я буду плакать, – на мои глаза при слове «гид» навернулись слезы. – Все гиды умирают, я знаю.

  – Гиды умирают? – Парень показал, что и у него есть зубы для рекламы.

  – Твои зубы подойдут для рекламы «Антимед, это полезно, а не вред», – я похвалила улыбку парня. – Дженифер выйдет из воды и покажет тебе дорогу в Антарктиду.

  – Я прекрасно знаю, где находится Антарктида, – парень ткнул пальцем в небо.

  Он немного поколебался, а затем сказал: – Я думаю, что ваши подружки будут счастливы познакомиться со мной.

  Я стану гидом для вас всех.

  – Для нас всех? – я снова надула губки. – Я думала, что я только одна для тебя невеста.

  Нас к Лазурном берегу на своей телеге подвозил Хламидий.

  У него восемнадцать жен, и они все шли за телегой и угрожали нам кулаками, чтобы мы не отбили у них Хламидия.

  Нет, ты будешь только моим женихом! – Я топнула ножкой и наступила на камешек – больно.

  Но я не зарыдала, не завизжала, потому что пришлось бы наклоняться.

  Тогда бы жених увидел, что у меня макушка просвечивает.

  – Да, вам точно нужен гид, – парень начинал надоедать мне этим словом.

  – Я же предупредила, что все гиды умирают.

  – Простите, синьорита, забыл, – Парень почесал голову. – Меня зовут Бонифаций, и я буду вашим экскурсоводом.

  – Только после свадьбы, – я внимательно осматривала Бонифация.

  Никак не могла разглядеть – богатый ли он, или бедный жених.

  – Да, после свадьбы, – Бонифаций рассеянно кивнул. – У меня каждый день свадьба.

  Работа такая – устраивать богатым престарелым дамам каждую ночь – брачную ночь.

  – Ты сказал – каждый день, а затем – каждую ночь.

  Определись сначала, что тебе нужно – день или ночь.

  Мужчина должен быть определенным.

  – За умеренную плату я покажу вам древний замок в Вернисаже.

  – Ты захватил замок с собой?

  – Замок тяжелый, – Бонифаций внимательно смотрел в мои глаза. – Я его один не донесу.

  Он называется Замок неуспокоенных невест.

  В древние средние времена в этих горах жил король Люцифер.

  Он был дворянин – феодал, поэтому должен был жить в замке.

  Для этой цели он встроил себе замок на горе, в очень труднодоступном месте.

  Я приведу вас туда за пятнацдать минут.

  Главной частью замка Короля Люцифера является его жилище, которое называется донжон.

  В донжоне король питался и спал.

  Вы увидите не только донжон, но и четырёхугольный донжон, и круглый донжон, и восьмиугольный донжон.

  Король Люцифер нагнал полный замок невест и не знал, что с ними делать.

  Невесты беспокоились, бегали по замку, приставали к королю, требовали от него.

  Но король каждый раз скрывался от невест в своем треугольном донжоне.

  Невесты беспокоились, поэтому замок называется Замок неуспокоенных невест. – Бонифаций заинтересовал меня невестами и замком.

  – В этом замке можно сыграть свадьбу! – я прыгала, хлопала в ладоши и визжала от счастья.

  – За небольшую плату я закажу и свадьбу, – Бонифаций опустил глаза.

  – У меня нет денег, ты же видишь, что я голая, – я провела ладонью по животику. – Василиса и Дженифер купаются с деньгами.

  Они уверены, что здесь много воров пляжных, которые только и ждут, как обмануть честных девушек. – Я снова засмеялась. – Бонифаций, ты видел пляжных воров?

  – Очень обидно, что у тебя нет денег, – Бонифаций засуетился, будто куда-то надо ему спешить. – Давай свой телефон, я сфотографирую тебя на память.

  – Подружки не доверяют мне, поэтому забрали и телефон и велосипеды.

  – Даже нет телефона у тебя? – Бонифаций закусил губу. – Тогда я сфотографирую тебя на свой.

  Повернись пожалуйста, ко мне задом, к морю передом.

  Я сделаю снимок со спины!

  – Спина у меня замечательная, и оканчивается она еще не менее замечательно, – я повернулась и подняла руки вверх, чтобы от них падала тень на макушку.

  Стояла я долго, думала, что Бонифаций настраивает фокус.

  Вернулись Василиса и Дженифер с мокрыми велосипедами.

  – Алехандра, ты забралась в тень, подальше от солнышка? – Василиса сразу догадалась. – Почему стоишь с поднятыми руками и улыбаешься? – А здесь Василиса не догадалась – почему.

  – Бонифаций меня фотографирует со спины! – я показала подружкам язык. – Бонифаций – мой жених!

  – Какой Бонифаций? – Василиса и Дженифер взвизгнули. – Нет никакого Бонифация.

  – И одежды нашей нет, – Василиса тихо опустилась на траву.

  – Трава колет попу, осторожно, Василиса, – я предупредила подружку и оглянулась. – А где Бонифаций?

  Он хотел стать нашим гидом, потом изменил мнение на экскурсовода.

  Он красивый и стройный и модный, потому что носит на веревочке клык своего дедушки.

  С клыком обещал нас отвести в Замок неспокойных невест.

  – Алехандра, тебя обманул и нас обворовал пляжный вор.

  Старик в женском купальном костюме, наверно, сообщил ему, что появились девушки, которых можно обворовать.

  Сообщил, а затем сам исчез, потому что он – сообщник. – Дженифер присела рядом с Василисой.

  Я не стала напоминать Дженифер о том, трава колет голую попу – одного предупреждения достаточно.

  – Никого он не обворовал, просто заблудился.

  Фотографировал меня и заблудился.

  Может быть, с обрыва упал в горную расщелину. – Я обошла дуб. – Странно: ни реки, ни дуба, ни расщелины.

  – Хоть твою расщелину не украл! – Василиса расхохоталась.

  – Все вам шуточки, подружки, – Дженифер распушила волосы, чтобы они обсохли. – Алехандра, а он красивый, пляжный вор?

  – Очень! – я в красках описала неземную красоту Бонифация.

  Еще, конечно, приукрасила его образ от себя, чтобы не подумали, что я общалась с недостаточно идеальным женихом.

  – Жаль, что мы не успели на него посмотреть, – Василиса вздохнула. – Для красавца нашей одежды не жалко.

  – Одежду можно купить, а жениха – нельзя купить, – Дженифер протирала свой велосипед травой.

  По словам продавца в навороченном велосипеде Дженифер есть все, что только придумала за века велосипедная промышленность.

  – Бонифация можно купить, он продает себя каждую ночь богатым дамам, – я обрадовалась, что и Бонифаций продается.

  – Нет, нам нужны женихи, которые не продаются, – Василиса всегда спорит с нами.

  – Я закажу одежду с доставкой, – Дженифер листала странички в телефоне. – Велосипедки, топики, платья, джинсы, вечерние платья.

  – Мы будем путешествовать налегке, а наши покупки такси станут доставлять из отеля в отель по дороге, – я вспомнила. – Поэтому заказывай побольше.

  Мне еще розовенькую ночную рубашечку.

  – Но ты же спишь голая, Алехандра, – Василиса подловила меня на слове. – Зачем тебе ночная рубашка?

  – Сплю голая, а рубашечка с кружевами нужна, чтобы я ее щупала и восхищалась.

  – Тогда другое дело! – Василиса одобрительно кивнула головкой.

  Мы заказывали часа два, пока палец Дженифер не устал на экране телефона.

  – Связи нет, заказ не отправляется, – Дженифер с недоумением посмотрела на меня и на Василису, будто мы украли связь.

  – Плохо! – Василиса растянулась на траве – длинная белая рыбка. – Подождем, когда связь появится.

  – А, если долго ждать придется? – Дженифер засунула пальчик в ротик.

  – Ты же привыкла ждать замороженная в Антарктиде, – Василиса напомнила. – И здесь подождем. – Василиса перевернулась на животик.

  Мы ждали: сделали друг дружке массажики, поговорили, но связь нас не поняла – не приходила.

  Зато на пляж пришли полицейские.

  – Они точно полицейские? – я усомнилась. – У них нет машины с мигалками.

  – Зато есть дубинки, наручники, шляпы с кокардами и кожаные ремни, – Дженифер знала толк в полицейских.

  Она часто попадала в неудобные ситуации из-за своего любопытства.

  Часто, но не чаще, чем я или Василиса... – То, что другой одежды на них нет, это потому что жарко.

  А полицейские машины с мигалками – они не проедут на пляж по узкой тропе.

  – Я бы сказала, что они не одеты, а раздеты – ни штанов, ни форменных рубашек, – Василиса начала спускаться к группе полицейских.

  Они гоготали, подгоняли друг друга резиновыми дубинками и кнутами.

  Появление голой Василисы, а затем и нас с велосипедами – не обрадовало полицейских, а скорее – наоборот.

  – Мадемуазели, этот пляж только для обнаженных мужчин, – Самый важный полицейский сдвинул брови и надвигался на нас.

  За ним тащился на цепи другой полицейский. – Пляж для голых девушек в трех километрах дальше.

  Не портите нам дегустацию.

  – Дегустацию чего? – я раскрыла глаза на кнут.

  – Дегустацию этого! – толстый полицейский из-за спины своего начальника покрутил бедрами.

  Внизу у него болталось нечто маленькое.

  – У вас маленькое, как у ребенка, – Дженифер сказала толстяку.

  – Синьорита, вы покраснели? – начальник с подозрением осматривал меня. – Вы преступница?

  Вам есть что скрывать?

  – Нечего мне скрывать, вы же видите! – я подняла руки, показала себя со всех сторон, даже ноги расставила широко. – Я не краснею, это моя кожа краснеет везде, потому что я блондинка.

  У нас, у блондинок кожа очень нежная, даже макушка просвечивает сквозь роскошные волосы на голове.

  В других местах у нас волосы не растут.

  – Фу, какая гадость, – крикнул усатый статный полицейский в наморднике.

  – Если вы не покинете немедленно наш пляж, то я, Мирмур, вам выпишу штраф за нахождение в неподобающем виде в неположенном месте.

  – А я, Пульсар, выпишу штраф за оскорбление власти, – обрадовался другой полицейский.

  – А я, Стручок, выпишу штраф за оскорбление наших чувств, – и понеслось радостное по пляжу.

  – Мы сейчас уедем, – Василиса показала на наши велосипеды. – На этом.

  Простите, просто мы думали, что вы полицейские, поэтому поможете нам, но видим, что вы заняты дегустацией.

  Нас обокрали, украли одежду, а голыми ехать по Лазурному берегу мы стесняемся.

  – Подумаешь, голые, – начальник сплюнул на песок. – Мы не стесняемся в этом виде проводить аресты во время массовых беспорядков. – Я дам вам совет, потому что вы иностранки и не пытаетесь нас соблазнить.

  У каждого свои приоритеты: у вас – свои, у нас – свои.

  Мы понимаем важность контактов с девушками из других стран, но долго колеблемся.

  С удовольствием прослежу, чтобы вы убрались быстреее и надёжнее с нашего пляжа.

  В пяти милях дальше – небольшой отель «Домик дядюшки Джо».

  Владелец – дядюшка Джо, и хозяйка, жена его – тоже дядюшка Джо.

  – Отель только для мужчин? – Дженифер уже начала строит глазки полицейским.

  Ее позы мужчинам очень не понравились.

  Полицейские стали швырять в Дженифер песок.

  Мы не услышали ответ начальника полиции, потому что он наклонился за камнем в наш адрес.

  Со скоростью белок мы взлетели вверх по тропе.

  – Дженифер, тебе хорошо, тебя шляпа почти скрывает голую, – я позавидовала.

  – А у тебя, Алехандра, Зизи в корзиночке – прикрывайся Зизи.

  – А я могу прикрыть наготу вышиванием, – Василиса обрадовалась.

  – Не волнуйтесь о наготе, подружки, – я перекинула ножку через раму своего розового велосипедика. – Когда мы на велосипедах, у нас ничего не видно.

  Попа и ниже прикрыты седлом.

  Грудки закрыты с боков руками, спереди – головой наклоненной, а сзади – спиной.

  Так что мы не голые, а как бы одетые.

  Тем более, что у нас осталась обувь.

  – Обувь решает все! – Василиса первая тронулась с места.

  Учитывая то, что мы разучились кататься на велосипеде, у нее получилось хорошо.

  К счастью, дорога оказалась пустая – никто не спешил в эпидемию на Лазурный берег.

  За милю мы научились сносно кататься, даже перестали падать с велосипедами на обочину.

  Мы даже возгордились собой, загордились, вознеслись.

  – Свадьба! Свадьба! Надо поздравить молодых! – Я увидела счастливую процессию на дороге и прибавила хода. – Пусть порадуются молодожены, как мы умеем ездить на велосипедах.

  – Алехандра, подожди, – Дженифер догнала меня, что очень удивительно.

  Неужели, она разобралась с рычажками и переключателями скоростей на своем чудо прогресса велосипеде. – Может быть, это совсем не свадьба.

  – Ты что, меня за дуру считаешь? – я пристально посмотрела в глаза Дженифер.

  Но ее мой взгляд не смутил. – Если я блондинка, то не означает, что я дурочка.

  Вот ты – шатенка, а Василиса – златовласка, и вы не меньше чем я, – я забыла, о чем начала речь, поэтому закончила кратко, – не меньше меня по росту.

  Это свадьба, потому что все в белом – и жених и невеста. – Мои доводы сразили Василису и Дженифер.

  Они согласно кивнули головками и сказали, что если в белом, то – свадьба, и они тоже поздравят молодых.

  Тем более, что нашу наготу никто не заметит.

  На свадьбе всегда есть, на что посмотреть на другое.

  – Даже, если бы не захотели поздравить молодоженов, то все равно бы не смогли, – Дженифер направила свой велосипед в толпу. – Они всю дорогу загородили.

  – Так что проехать мимо и не поздравить – было бы невежливо, – Василиса вклинилась вслед за Дженифер.

  Я поехала последняя, что обидно, потому что я предложила поздравить молодых.

  Поэтому я соскочила с велосипеда, звонила в звоночек и кричала:

  – Дорогу! Дайте мне дорогу к молодым.

  Зизи отчаянно лаяла из своей корзиночки и пыталась дотянуться и цапнуть друзей и родственников жениха и невесты.

  На меня смотрели, на меня косились, никто не улыбался, но дорогу уступали.

  Поэтому я продвигалась быстреее, чем Василиса и Дженифер.

  Они все же столкнулись велосипедами и пытались расцепиться.

  Я с улыбкой прошествовала мимо них.

  Понимаю, почему Дженифер волновалась, что я могу ошибиться со свадьбой.

  Недавно мы ездили на экскурсию в шикарный ресторан, который находится недалеко от нашей виллы.

  В ресторане проходили поминки кого-то по кому-то.

  Я сразу поняла, что это были поминки, хотя мертвеца не видела.

  Все стояли в черных одеждах, а черное – цвет траура.

  Я посчитала своим долгом выразить соболезнования родным и близким усопшего или усопшей.

  Тем более, что десерт мне еще не принесли, и было свободное время.

  "Извините, что я молодая и одета не для ваших похорон, – я подошла к безутешной девушке и парню. – Сегодня для вас самый тяжелый день в вашей жизни.

  Не каждый день вот так уходят из жизни.

  Извините еще раз, что повторяю о жизни, но ее больше для вас и ваших родных нет.

  Ночь эту вы проведете беспокойно, в слезах, потому что вам будет мерещиться гроб, или даже – гробы!" – Я вежливо поклонилась, закончила выражать соболезнования и повернулась, чтобы уйти к своему столику.

  Но спиной почувствовала, как у меня перехватила дыхание.

  На меня смотрели полные ненависти глаза родственников покойных.

  Василиса и Дженифер делали мне отчаянные знаки губами и руками.

  "Не слышу! – я крикнула подружкам. – Не волнуйтесь, я и от вас тоже передам соболезнования покойникам.

  Им будет приятно услышать слезы от блондинки".

  «Алехандра, беги, это не свадьба, это похороны», – Дженифер нарушила всеобщее молчание.

  Так быстро по столам в ресторанах я еще не убегала.

  Да, танцевала раньше на столиках, но не убегала по ним.

  Меня спасло от гнева похоронной команды только то, что каждый хотел дотянуться до меня и ударить.

  Они образовали свалку и свалились на пол.

  Дома Дженифер зачитала нам из интернета, что свадьбу от похорон отличить сравнительно легко.

  На свадьбе присутствуют живые жених и невеста, и обычно не бывает гробов.

  А на похоронах – наоборот!

  И еще самое главное отличие, что на свадьбах все в белом, а на похоронах – все в черных одеждах.

  Белое – свадьба, а черное – похороны!

  Я запомнила надолго, по крайней мере, до Лазурного берега.

  Поэтому без волнения, что ошибусь, поздравила молодоженов.

  Узнать их проще простого: у них больше всего цветов на шее и в руках, а одежды – самые белые, и лица белее некуда.

  – У нас украли одежду, поэтому мы голые на велосипедах.

  Но в этот торжественный для вас день это не самое для вас главное, что мы голые и сверкаем ослепительной наготой.

  Главное, чтобы этот день продолжался для вас вечно!

  Чтобы вы всегда были также счастливы, как счастливы сейчас! – Я приложила ладошки к щекам и покачала головкой.

  Мой голос мягкий, торжественный, очень приятный. – Всю ночь после церемонии вы будете голые на кровати любить друг друга и радостно вопить.

  Я читала, это называется первая ночь после того! – Я замолчала, скромно хлопала ресничками.

  Надеялась, что меня похвалят, обнимут, поцелуют, скажут, что я умница и красавица.

  Но случилось неожиданное: невеста, а она уже в годах, швырнула в меня букет искусственных пластмассовых цветов.

  – Букет невесты! – я поймала и обрадовалась.

  В меня полетели другие букеты.

  – Бесстыжие иностранки! – раздался сухой кашель.

  Он пробился сквозь возмущённые вопли.

  О чем кричали – непонятно, потому что на иностранном языке, а я переводчик на телефоне не включила.

  Но о бесстыжих поняла на нашем языке. – Разделись догола и превратили похороны в свадьбу.

  Бить их камнями! – Кашель перешел в стон умирающего лебедя.

  Оказывается, что, своим чудо монстром велосипедом Дженифер наехала на говорящего.

  – Я не виновата, – Дженифер с трудом пробиралась сквозь толпу. – На велосипеде слишком много рычажков. – Я думала, что дала передний ход, а велосипед отпрыгнул назад.

  Вам-то какая разница.

  Один покойник у вас есть в гробу, будет два. – Слова Дженифер не прибавили доброты в толпе.

  На наше счастье не все иностранцы поняли мою речь и слова Дженифер.