Текст книги "Киборг (СИ)"

Автор книги: Nowhere Kid

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Какая-то часть парня сразу же клюнула на эту фирменную улыбку, но другая скоро напомнила ему, что все они так улыбаются, так что вешать с ходу на капитана все свои грехи, пожалуй, не стоит.

– Доброе утро, я капитан тринадцатого отряда – Укитаке Джууширо, – присаживаясь за стол, представился мужчина.

– Куросаки-15, – механически представился Ичиго, хотя капитан и без этого знал, как его называть.

– Приятно познакомиться, – кивнул капитан Укитаке, – я бы хотел немного с тобой поговорить, Куросаки-сан.

«Смотри, какой вежливый, – фыркнул про себя Ичиго, – может, он мне ещё чаю предложит, а?» – но вслух выдал лишь вежливое:

– Я вас слушаю.

– Мне хотелось бы узнать: ты не замечал за собой в последнее время каких-нибудь странностей? Может быть, мыслей, которые тебе непонятны, или действий, которые твоё тело делает само по себе, без команды мозга? Хорошо подумай и скажи мне, ладно? – серьёзно попросил капитан.

– Единственная странность, которую я за собой заметил – это то, что я не могу получить доступ к интересующей меня информации, – хмуро сообщил Ичиго.

– Тебе не сказали, да? – сочувственно улыбнулся Укитаке. – Всем, кто попал под карантин, ограничили доступ в мировые сети, чтобы не распространить вирус.

– Так это вирус? – оживился Куросаки. – Тогда пятый отряд должен с этим справиться, не так ли?

– Вижу, вы неплохо осведомлены о работе отрядов Готэй-13, – улыбнулся психолог, – но вирус – это всего лишь предварительная версия, ничем пока не подтверждённая. Но, пожалуйста, подумайте ещё немного над моим вопросом, Куросаки-сан.

Ичиго задумался. С ним действительно происходили разные странности, но они не выходили за пределы нормы, по его мнению, так что и говорить тут было не о чем.

– Нет, Укитаке-сан, ничего подобного я не помню.

– Понятно. Тогда, пожалуйста, расскажи мне о недавнем инциденте с лейтенантом Омаэдой, – попросил капитан.

– А что рассказывать? – удивился Ичиго.

– Ну, что тебя подтолкнуло к просвещению старших по званию, к примеру? – усмехнулся капитан.

– Э, ну, он был не прав, и я не знал, что он старше меня по званию, поэтому я доходчиво объяснил ему, в чём именно он ошибается, – немного растерянно сказал парень.

– Понятно, – кивнул капитан, – у тебя хорошо получается показывать эмоции, это потому, что ты живёшь с людьми?

– Не знаю, – нахмурился Куросаки – ему не нравилось затрагивать эту тему.

– Не любишь говорить о своей семье? – поинтересовался Укитаке, тем самым надавив на любимую мозоль Ичиго.

– Они мне не семья, и вы это прекрасно знаете, – немного грубо отозвался он.

– Не говори так, они беспокоятся о тебе…

– Не говорите глупостей! – повысил голос парень.

– Хорошо, не буду, – примирительно поднял руки психолог, – но, пожалуйста, не повышай голос – твоя охрана нервничает.

Куросаки бросил быстрый взгляд на конвоиров, стоявших у двери: они внимательно смотрели на него, а их руки лежали на лазерных бластерах, прикреплённых к поясу формы.

– Ещё пару вопросов – и мы закончим на сегодня, хорошо?

– Пожалуй, у меня нет выбора, – хмыкнул Ичиго.

– На самом деле, да, – виновато улыбаясь, подтвердил капитан. Он задал ещё несколько вопросов о самочувствии парня, а потом ушёл.

Из десятого отряда Куросаки повели прямиком в лабораторию пятого.

– Добрый день, Куросаки-сан, – поприветствовал его капитан Айзен. Он и ещё двое офицеров уже ждали Ичиго. – На этот раз мне придётся попросить вас полностью отключиться, так как осмотр займёт довольно много времени, и ваша батарея может просто не дотянуть. Да и мне не хотелось бы работать под присмотром, – капитан бросил многозначительный взгляд на конвой парня.

– Конечно, тайчо.

– Тогда можете прилечь здесь, – Айзен похлопал по металлическому столу, как в двенадцатом отряде, – не так удобно, как у меня в кабинете, но ничего большего предложить не могу.

– Ничего страшного, – Ичиго забрался на стол, но отключаться не спешил: ему словно не давало что-то отдать соответствующую команду главному компьютеру, какое-то чувство, которое он никогда раньше не испытывал, словно ничем не обоснованное предположение, что ничего хорошего из этого не выйдет…

– Какие-то проблемы, Куросаки-сан? – поинтересовался капитан.

– Нет, – Ичиго мотнул головой, чтобы прийти в себя, и отключился.

– А вас, молодые люди, я бы попросил удалиться, – обратился к конвоирам Айзен.

– Это противоречит нашему приказу, – покачал головой один из служащих.

– Я уверен, мы сможем договориться, – усмехнулся капитан пятого отряда, блеснув очками.

========== Часть седьмая. Чувства ==========

Куросаки не знал, сколько он пробыл в выключенном состоянии – его часы сбились, а в лаборатории никаких указаний времени не наблюдалось, разве что очень уставший капитан Айзен – но время, которое он указывал, было очень приблизительно относительно настоящего.

– А, таки проснулись, Куросаки-кун, – улыбнулся он, – простите за вынужденную неподвижность – это условие, на котором ваш конвой согласился оставить меня с вами наедине.

– А где ваши подчинённые? – поинтересовался Ичиго.

– Я отправил их домой – рабочий день уже давно закончился, так что я не имею права их задерживать, – объяснил капитан, мягко улыбаясь.

– Вы выяснили, что со мной такое?

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Айзен, – давайте договоримся, Куросаки-сан: я дам вам право выбора и расскажу всё, что мне удалось выяснить, а вы не доложите на меня за это.

– А мне будет о чём докладывать?

– Боюсь, вам не положено знать эту информацию, – капитан потёр лоб, – но я считаю, что никто не вправе решать такие вещи за вас.

Куросаки внимательно посмотрел на капитана. Тот отвечал тем взглядом, который роботу доводилось получать каждый день от своих названных сестёр. Ичиго никогда не понимал этого взгляда, такого печального, но всё ещё не лишённого надежды – именно такими словами охарактеризовал этот взгляд интернет, когда Куросаки сделал соответствующий запрос, потому что для него это были лишь органы зрения, которые упрямые люди наставляли на него.

– Говорите, капитан Айзен. Я хочу знать.

Капитан тяжело вздохнул, снял очки и зарылся рукой в тёмные волосы, тем самым убирая их и показывая красивое, но довольно потрёпанное сейчас лицо:

– То, что отличает вас от тех служащих, которые не попали под карантин, – это не вирус и не механический сбой, а скорее… Эволюция, наверное, самое подходящее слово. Ваше главное отличие в том, что вы, Куросаки-кун, можете испытывать то, от чего так усердно ограждали вас люди, то, чего технически не могло произойти, но всё же… Отличие в том, что вы, Джаггерджак-кун из вашего отряда, Шиффер-кун из моего отряда, Койот-кун из восьмого отряда и ещё несколько служащих, созданных искусственно, начали чувствовать. – Айзен посмотрел в глаза Ичиго: – Теперь вы можете испытывать человеческие чувства, Куросаки-кун.

– Мне кажется, я вас недопонял, – после минуты раздумий сказал Ичиго, – о каких чувствах идёт речь? И почему я не заметил перемен?

– О каких чувствах, спрашиваете? Ну, все описать я вам не смогу… Боль, страх, усталость, радость, печаль, надежда, удовольствие, тревога, досада, гордость, стыд и, может, даже любовь, но этого я не смогу с уверенностью сказать. А насчёт перемен… Видите ли, не всё происходит сразу. Пока вы можете испытывать только физические чувства, но учитывая то, что я видел при осмотре Джаггерджак-куна, могу сказать, что существует вероятность, что вскоре вы сможете чувствовать и эмоции.

– Подождите, но у искусственных интеллектов есть эмоции!

– Существует довольно большая разница между эмоциями и чувствами, – принялся объяснять Айзен, – вы знаете, для чего искусственному интеллекту даны эмоции, Куросаки-кун? Уверен, что нет. Для трезвого мышления и правильного принятия решений. Но, знаете, эмоции без чувств неполноценны. То, что вы испытывали как эмоции, на самом деле ими не являлось, а было лишь сигналом из главного компьютера о том, что человек в этот момент испытал бы такую-то эмоцию, а также последующими реакциями вашего тела. То есть вы получали какую-то информацию о ситуации, на основе которой ваш мозг давал вам соответствующую эмоцию или набор оных, и на их основе вы делали последующие выводы. Теперь же всё немного иначе: сначала вы будете испытывать эмоции и чувства и только потом думать. В этом вся сложность – выбрать объективное решение под влиянием чувств.

– Но я ничего не чувствую! Ни сейчас, ни раньше! – сбитый с толку Ичиго инстинктивно повысил голос.

– Вы так уверены? Посмотрите, – Айзен развернул перед собой голографический экран портативного компьютера. На нём была комната, в которую Ичиго поместили с его коллегами в первый раз. Куросаки с экрана сидел под стенкой и, судя по всему, пребывал в спящем режиме. Но вот он встал и потянулся. Именно на этом моменте Айзен остановил запись:

– Что вы тут, по-вашему, делаете?

– Я… потягиваюсь?

– Сами не уверены, да? Но вы правы – это движение именно так и называется и совершается людьми, у которых из-за долгого нахождения в неудобной позе затекли мышцы. Однако вы, Куросаки-кун, продукт нано-инженерии – ваши мышцы хоть и созданы по принципу человеческих, но нервная система не должна подавать таких сигналов мозгу, так что вы не смогли бы почувствовать дискомфорт. Однако…

– Я… Этого не может быть… – Ичиго смотрел на всё ещё развёрнутый голографический экран, на второго себя и не мог поверить в то, что видел, в тот вывод, который подсовывал ему собственный мозг.

– Полагаю, сейчас вы чувствуете растерянность, – Айзен вернул очки на нос и посмотрел на парня сквозь толстые стёкла, – недоверие ко мне.

– В смысле? – Куросаки словно со стороны услышал свой дрожащий голос.

– Вы не знаете, что думать, что предпринять, и хватаетесь за мысль, что я вам вру, – усмехнулся капитан.

– Вы правы…

– Тогда я попрошу вас взять себя в руки и привести мысли в порядок, при этом учтите – у меня нет повода вам врать.

Ичиго перевёл взгляд с Айзена на стену за его спиной: действительно, у капитана нет ни единого повода врать ему. Да и что изменится от того, что теперь он сможет чувствовать? Может, он сможет лучше понять людей? Сможет понять, какого чёрта бородач взял его к себе? И почему сёстры так смотрят на него…

– Капитан Айзен, кто я теперь? Роботов с чувствами же не бывает.

– Ну, я бы сказал, что теперь вы искусственно созданный человек – гомункул, проще говоря. Правда, это алхимический термин, но наиболее подходящий в этой ситуации.

– Понятно… – Куросаки опустил взгляд, но потом опять посмотрел на тайчо, – а что за выбор вы хотели мне дать?

Айзен снова потёр лоб:

– Понимаете, Куросаки-сан, человеческий страх роботов основан на том, что они могут заменить человечество. И то, что теперь вы почти такой же человек, как они, только добавит масла в огонь. Для меня вы очень интересный парадокс, прорыв в науке – человек, созданный человеком. Я бы хотел изучить этот парадокс более подробно, но сомневаюсь, что сообщество меня поддержит, и в особенности господин Ямамото. Проще говоря, если они узнают – очень велика вероятность, что вас утилизируют.

– Они не имеют права – я приватная собственность, – говоря эти слова, Куросаки почувствовал, что его мутит.

– Боюсь, тут вас это не спасёт. Как вы себя чувствуете, Куросаки-кун? Постарайтесь сильно не волноваться – вам может стать плохо с непривычки.

– Могли бы раньше сказать, – тихо отозвался бледный Ичиго, – так в чём же заключается мой выбор?

– Если я не сообщу о своей находке, – продолжал Айзен, – и передам вас в двенадцатый отряд на дальнейший осмотр, то вероятность, что господин Маюри что-то в вас накопает, – пятьдесят на пятьдесят. Если накопает – сами знаете, что будет, если, конечно, он не надумает закрыть вас в своей лаборатории, чтобы проводить эксперименты, но, думаю, такое развитие событий вам тоже не особо понравится. Если же и он ничего не найдёт, тогда решать будет главнокомандующий, тогда у вас будет шанс выжить.

– Какой шанс?

– Ну, как вам сказать, учитывая обстоятельства и настроение старика, плюс то, как и кто ему скажет…

– Капитан Айзен, какие у меня шансы в этом случае?

Тайчо с сожалением посмотрел на парня:

– Где-то одна сотая процента.

Ичиго прикрыл глаза, переваривая информацию: оба варианта не особо его радовали. Он понимал, почему главнокомандующий с большой вероятностью уничтожит его, даже если никто не найдёт в нём сбоев, но вот так закончить своё существование парню не хотелось. Очень не хотелось. Во рту как-то внезапно накопилось слишком много слюны, а те мышцы, которые могли функционировать, непроизвольно напряглись.

– Существует третий вариант.

Ичиго открыл глаза и столкнулся с взглядом капитана, мимолётно отметив, что у того карие глаза. Карие – это коричневые, да?

– Я могу немного задержать вас у себя в лаборатории. Провести некоторые эксперименты, узнать поподробнее о природе вашей эволюции, сделать выводы… И действовать согласно этим выводам. Скажем, неделю я буду вас исследовать, а потом, после того, как будет выведен итог всего, что я смогу узнать, мы повторим наш разговор. Как вам такой вариант? Я ничего не могу вам обещать, но так ваша смерть хотя бы не будет напрасной, вы так не считаете?

Ичиго задумался. Неделя – не так уж много, но всё же отсрочка от страшного слова «утилизация» и «смерть», хотя парень сильно сомневался, что то, что с ним сделают, можно назвать смертью. То, что предлагал Айзен, лишь оттянет время, но… Может, этой недели хватит, чтобы понять, почему его хозяева считают его частью своей семьи? Да и что ему терять, собственно, а так он хотя бы в чём-то будет полезен, ведь правда?

– Айзен-тайчо, я действительно… буду полезен, если соглашусь на ваши эксперименты?

Капитан удивлённо посмотрел на него, а потом усмехнулся и ответил:

– Я сделаю всё возможное, чтобы это было так.

========== Часть восьмая. Эксперименты ==========

Своё исследование Айзен начал со следующего дня. Над Куросаки работал только он и его лейтенант, но вторая скорее помогала своему капитану, чем занималась чем-то более определённым. Соуске часто отсылал лейтенанта Момо Хинамори с какими-то поручениями по части бумажной работы, управления отрядом и просто в столовую за обедом, потому что сам он из своей лаборатории не вылезал и пару раз даже ночевал прямо за рабочим столом. Лейтенант на такое обращение совсем не обижалась, с радостью выполняла любое поручение капитана и часто задерживалась на работе вместе с ним.

– Почему она остаётся здесь, а не идёт домой? Она же человек, у неё рабочий день короче, – спросил Куросаки в первый вечер, когда Айзен накрывал заснувшую за столом Хинамори пледом.

– Ох, как бы тебе это объяснить… – задумался капитан, – она… Восхищается мной. Звучит немного самоуверенно, но я убеждён в этом.

– Восхищается? Как это?

– Ну… Как бы это сформулировать… Скажи, Куросаки-кун, какие эмоции ты испытывал по отношению к капитану Зараки? – спросил Соуске, возвращаясь к своему компьютеру, подключённому напрямую к мозгу Куросаки.

– Э-э… Кажется, это называется уважение? Я не уверен, потому что не могу свериться с базой данных в сети.

– Ах, да, тебя же изолировали. Тогда, пока для тебя не восстановят доступ, можешь спрашивать у меня – постараюсь ответить, – улыбнулся капитан пятого отряда.

– Я почти уверен, что то, что я испытываю к капитану Зараки, – это уважение. Но как это связано с лейтенантом Хинамори?

– Восхищение и уважение чем-то схожи, – начал объяснение капитан, – но уважение – это более сдержанное чувство. Человек склонен идти за предметом своего восхищения, поклоняться ему, но редко это подстёгивает его добиваться таких же высот. Куросаки-сан, ты знаешь, что такое религия?

– Да.

– Так вот, верующие восхищались своим Богом, но попытки сравниться с ним считались богохульством. То есть в большинстве случаев восхищение останавливает саморазвитие. Но если это восхищение направить в правильное русло, то может выйти что-то стоящее. Эйнштейн ведь тоже был верующим, но это не помешало ему стать выдающимся физиком.

– И какая вероятность того, что лейтенант Хинамори сможет пойти дальше вас?

– Хороший вопрос, – Айзен отвлёкся от экрана и, подперев рукой подбородок, задумчиво посмотрел на спящую девушку, – на самом деле, я не знаю. Она старается изо всех сил, чтобы помогать мне, но подтолкнёт ли это её стать лучшим специалистом, чем я? Этого никто не знает.

– Но ведь помогать – это тоже важно, не так ли?

– Да, конечно, но для человека самая важная цель в жизни – самореализация. Предположим, что Хинамори станет достаточно хорошим помощником для меня, но в один прекрасный день я перестану работать в Готэе, и что она тогда будет делать? Новый капитан будет совершенно другим человеком с другими методами и подходом, и ему не нужна будет такая помощь. Или ещё вот как: Хинамори могут поставить на место капитана отряда, тогда будет ещё хуже – она не сможет делать такую работу самостоятельно. Именно поэтому она должна либо самосовершенствоваться, либо бросить эту работу.

– Вот как.

– Но я надеюсь, что Момо сама это поймёт и будет идти вперёд не за мной, а равняясь на меня, – улыбнулся капитан.

– Как это называется? Когда человек необоснованно верит во что-то? – поинтересовался Ичиго.

– А? Мои надежды так не обоснованы? – рассеянно спросил капитан.

– Ага. Так это называется «надежда»?

***

– Капитан, – позвал Ичиго.

– Да? – откликнулся Айзен, не отрывая взгляда от голографического экрана компьютера.

– Как называется чувство, когда хочется говорить «спасибо» много раз, и говорить не только словами, но и действиями? Может, звучит глупо, но именно это я сейчас чувствую.

– Ого! Да это никак благодарность и признательность! – Соуске с восторгом посмотрел на Куросаки, на время забыв о работе. – Не думал, что она будет развиваться так быстро. А можно поинтересоваться, о ком вы думаете, когда испытываете это чувство?

– Сложно понять… – парень нахмурился, – когда думаю о том, что вы делаете для меня, когда вспоминаю, как домашние относятся ко мне, и когда думаю о том, что капитан Зараки принял меня в свой отряд, несмотря на… моё странное положение в обществе.

– Хм… Понятно. Но знаете, Куросаки-кун, приберегите свою благодарность на потом: с родными и капитаном Зараки вы увидитесь ещё не скоро, а я пока ничего такого для вас не сделал, за что стоило бы говорить «спасибо».

– Нет, капитан Айзен, вы не правы, – тихо сказал робот. Соуске, который вспомнил, что у него важное исследование на руках, и уже вернувшийся к экрану компьютера, снова с удивлением взглянул на Ичиго. – Вы не объявили меня ходячей угрозой, не сдали капитану Маюри, не отправили в пресс на переработку, а сейчас сидите и помогаете мне, жертвуя личным временем, сном, едой, отдыхом…

– Куросаки-кун, – перебил его капитан, – это мой выбор – жертвовать чем-то ради чего-то, и не факт, что я делаю это ради вас, так что вам действительно не за что меня благодарить. В чём-то я не лучше Маюри-сана – так же, как и он, я, потакая своей жадности, оставил вас здесь и разбираю вас буквально на атомы для того, чтобы получить больше знаний, всего-то.

– В таком случае, жадность – это не так уж плохо, – так же тихо заметил Куросаки.

Капитан пятого отряда внимательно посмотрел на парня сквозь стёкла очков, а потом опустил голову, снова уходя в работу.

Ичиго внимательно наблюдал за тем, как Айзен работал, как его глаза бегали по полупрозрачному экрану компьютера, как рука жестом пролистывала страницы непонятных символов, как белок глаза постепенно краснел от напряжения и как чашки с кофе всё чаще сменяли друг друга на столе. В итоге к четырём утра второго дня беспрерывной работы Соуске заснул прямо на рабочем месте. Его голова соскользнула с подпиравшей её руки и упокоилась на столе между грязной чашкой из-под кофе и кучей упаковок из-под бутербродов, которые выдавал автомат на первом этаже Готэя. Хинамори, пришедшая через два часа на работу, засуетилась вокруг капитана, пытаясь переместить его на более подходящее место для сна, но безуспешно – у неё и Айзена были слишком разные весовые категории.

– Хинамори-сан, я мог бы вам помочь, если бы вы разблокировали моё тело, – сказал Куросаки со стола.

Лейтенант вздрогнула от неожиданности, а потом зашипела на Ичиго:

– Тише, Куросаки-кун, вы разбудите капитана!

– Ой, простите, – стушевался парень, – так как насчёт помочь вам?

– Не знаю, – протянула всё так же шёпотом лейтенант, – капитану разрешили работать с вами, только если вы будете находиться в таком состоянии.

– Хинамори-сан, я перенесу капитана, а потом вы сделаете всё как было, и мы обойдёмся без проблем, ладно? – сказал Ичиго, не узнавая собственного хода мыслей.

– Хорошо, – кивнула после недолгих раздумий Хинамори, – только быстро.

Снова почувствовать свои конечности было странно, словно вернуться домой после где-то месяца отсутствия: вроде всё как обычно, но всё равно как-то по-другому.

Айзен оказался довольно тяжёлым. Куросаки отметил про себя, что раньше он не задумывался о таких мелочах, только делал вывод, сможет он поднять или нет. Но сейчас он именно ощущал тяжесть человеческого тела. Тяжесть и тепло. Ичиго и раньше приходилось носить на руках людей, но настолько яркие ощущения он испытывал впервые. Тепло спящего тела было таким притягательным, что хотелось прижать его сильнее, завернуться в него, словно в одеяло и… А что дальше, парень сформулировать не смог. Капитана он перенёс на небольшой диванчик у стены, а Хинамори накрыла его пледом, извлечённым из шкафа. Надо отдать должное, капитан даже не пошевелился, пока его тягали.

– Спасибо вам, Куросаки-кун, – сказала лейтенант, снова отключая тело Ичиго от сознания.

– Да не за что, наверное, – немного растерянно ответил парень, ощущая тепло, разливающееся в груди от слов лейтенанта.

Айзен проспал пару часов и после пробуждения выглядел не лучшим образом, но всё же куда более приемлемо, чем накануне.

– Сколько я спал? – спросил капитан, протирая глаза.

– Шесть часов, четырнадцать минут, – ответил ему Ичиго со стола.

– Уууй, – простонал Айзен, попытавшись встать и тут же схватившись за голову. – Нее, так не пойдёт. Куросаки-кун, вы не наблюдаете поблизости аспирина? Такие белые таблетки.

– Хинамори-сан оставила их на столе вместе с водой, – Ичиго взглядом указал на стол.

– Чё-ё-ёрт, как далеко, – скривился капитан. Сейчас он казался ещё более неформальным, чем когда спал. Ну не внушал этот растрёпанный помятый человек того уважения, что должны внушать высшие чины. Всегда аккуратно расчёсанные и уложенные волосы теперь топорщились во все стороны, гладкое лицо покрыла тёмная щетина, а глаза, не защищённые стёклами очков, страдальчески пилили стакан с водой и лежащие рядом таблетки на столе, который находился всего в двух метрах от мужчины, но сейчас это расстояние для него было непреодолимо.

– Куросаки-кун, не окажете мне услугу? Я дам вам возможность двигаться, а вы подадите мне таблетки, ладно?

– Без проблем.

– Отлично, – Айзен порылся в кармане брюк и вскоре извлёк оттуда какой-то предмет, – всё, теперь ты можешь двигаться.

Ичиго с удивлением про себя отметил, что это, оказывается, можно делать дистанционно, после чего соскочил со стола, подал страдающему капитану лекарство и присел рядом с диваном, на котором отдыхал Соуске. Тот благодарно кивнул и залпом проглотил две таблетки из пачки.

– Пожалуй, не стоит так увлекаться работой, – улыбнулся капитан, когда ему немного полегчало. – Вы случайно не видите мои очки?

– Держите, – протянул парень Айзену то, о чём он спрашивал.

– О, спасибо, – улыбнулся капитан, – как вы себя чувствуете, Куросаки-кун? Что-то вы хмурый, как туча.

– А? – удивился Ичиго, с удивлением отмечая, что его брови почему-то постоянно сползаются к переносице, что, как он помнил, было признаком плохого настроения у людей. – Почему я хмурюсь?

– Ух, это не у меня спрашивать надо, – развёл руками капитан пятого отряда.

– А у кого? – удивлённо спросил Куросаки.

– У вас. Или у умников из тринадцатого отряда, это с какой стороны смотреть. Вы хмуритесь из-за внутренних переживаний, в которых можете разобраться только вы сами. А так как тринадцатый отряд заведует психологией, они могли бы помочь вам с этой проблемой.

– И как же? – фыркнул Ичиго, но сразу же спохватился, поняв, что это было не совсем корректно, да ещё и проявление эмоций на рабочем месте. Но Айзен только рассмеялся:

– Смотрю, вы проявили характер, да к тому же не самый покладистый. Я думаю, вам стоит заняться самоанализом, Куросаки-кун. По факту вы сейчас не на рабочем месте, так что проявление характера не считается нарушением.

– Самоанализ – это как? – непонимающе спросил Куросаки.

– Вы должны будете наблюдать за собственным состоянием и делать выводы, – всё ещё улыбаясь, ответил капитан.

– Погодите, как я должен буду делать выводы в сфере, о которой вообще ничего не знаю?

– Хмм, действительно, я же не могу дать вам доступ в сеть для сбора информации, – Айзен немного задумался. Пока тот думал, Куросаки отметил, что когда капитан в раздумьях, он тоже хмурится, но при этом он не выглядел рассерженным или что-то в таком роде – было абсолютно ясно, что Айзен думает.

– Куросаки-кун, вы умеете пользоваться компьютером и базой данных?

– Немного. Видел, как домашние им пользуются.

– Ах да, у вас же больше опыта общения с людьми, чем у остальных служащих одиннадцатого отряда. Простите, забыл. В таком случае я дам вам свой компьютер и составлю для вас список литературы для ознакомления. А пока вы будете читать, я схожу домой и приведу себя в порядок, а то позорище, а не капитан, – Айзен опять добродушно улыбнулся.

– А у вас не будет проблем с тем, что я могу двигаться, а не лежу парализованный? – кивнул Ичиго.

– Пока вы не выходите из этой лаборатории – не будет. К тому же я вижу, что вам скучно, Куросаки-кун.

– А? Так это так называется? Но как вы догадались? – удивился Ичиго.

– Я какое-то время преподавал в университете, и это выражение лица мне знакомо, как ничто другое, – усмехнулся капитан, вызывая голографический экран.

***

Вернулся Айзен только к началу следующего рабочего дня и застал Куросаки в той же позе, в которой и оставил. К сожалению, тому причиной была не сильная заинтересованность парня в предоставленном ему материале, а севшая батарея.

– А-я-яй, – покачал головой Айзен, – так ведь и совсем помереть можно, Куросаки-кун, вам стоит быть осторожнее. Или это я подал вам такой плохой пример? – бормотал под нос капитан, подключая непутёвого робота к розетке. Через пару секунд Ичиго уже был в сознании и даже без потерь данных.

– Как самочувствие, Куросаки-кун? Вам стоит следить за своей батареей, теперь её зарядка для вас как сон, отдых и еда для людей – не стоит этим пренебрегать, – говорил Айзен хлопающему ресницами Ичиго, попутно наводя порядок на своём рабочем столе.

– Простите, капитан Айзен… – рассеянно сказал Куросаки.

– Что-то случилось? Ты какой-то особенно не собранный, – прищурив глаза, Соуске внимательно посмотрел в лицо своему подопытному. Взгляд Ичиго был расфокусирован, а сам он с тех пор, как его включили, ещё даже пальцем не шевельнул – так и сидел с опущенной головой.

– Я не знаю, как это описать… Я как бы видел после того, как отключился… Но это были нереальные события… Да и не то чтобы я видел… Всё было как-то смазано… Да и не могло такого быть… Вроде, была трава… И ветер… Да, знаете, когда на большой открытой местности дует ветер, то трава, словно волны зелени… Вам, наверное, кажется, что я несу чушь, но…

– Продолжайте рассказывать, Куросаки-сан, это очень важно, – серьёзно сообщил Соуске и, придвинув стул, сел напротив парня, приготовившись слушать дальше.

– Кажется, ещё было дерево, – Ичиго хмурился, пытаясь перевести в слова то, что он видел, – и был очень сильный ветер, такой, что в ушах закладывает… А потом это всё начало гореть… Только огня не было… Только горело не как должно было гореть, а словно бумага – исчезало всё… Только не горело, а …

– Тлело, – подсказал капитан, – только очень быстро.

– Да, как-то так. Это всё. Потом было как обычно, – закончил Куросаки и поднял взгляд на Айзена. – Что это было?

– Сон, – коротко ответил тот, с интересом разглядывая Ичиго.

– А?

– Сон – естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем мозговой деятельности и пониженной реакцией на окружающий мир, присущий млекопитающим, птицам, рыбам и некоторым другим животным, в том числе насекомым. Кроме того, словом «сон» называют последовательность образов, которые человек может помнить, – как по писаному сообщил Айзен немного сбитому с толку таким точным объяснением Куросаки. – Я, конечно, подозревал, что такое может случиться, но не думал, что так скоро. Хотя как оказалось, ты довольно впечатлителен, Куросаки-кун, – на последних словах капитан улыбнулся, после чего встал со стула и пошёл включать всю необходимую аппаратуру. – Куросаки-кун, ты не против, если сегодня я приглашу одного моего друга, для вашего осмотра. Он тоже работает с программным обеспечением, хотя немного в другой области, и он мастер своего дела. Мне понадобится его помощь в одном моменте, а Хинамори, к сожалению, ещё не достаточно умела для этого, вот так вот.

– Я не против.

– Отлично, – капитан, удовлетворённый таким ответом, принялся за подготовку лаборатории к работе.

– Капитан Айзен, могу я задать вопрос?

– Конечно, Куросаки-кун, я постараюсь ответить, – не отрываясь от своей деятельности, отозвался Соуске.

– Я здесь уже несколько дней, но так и не понял, чем именно вы со мной занимаетесь. Не могли бы вы объяснить?

– Да проще простого, – в голосе капитана послышалось облегчение – до этого вопросы парня были слишком сложными, но этот был не только из сферы знаний Соуске, но ещё и интересовавший его самого. – Я ищу, что именно повлияло на вас – вирус, баг или ещё что-то, а для этого мне нужно проверить на ошибки каждую часть вашей программы, которая отвечает за характер и решения, которые вы принимаете самостоятельно. Хотя, по-моему, характер тут важнее. Так же я наблюдаю за развитием вашего сознания, что, я надеюсь, поможет мне в обнаружении сбоя. Конкретно сегодня я собираюсь серьёзно порыться в вашей голове, так что мне придётся вас отключить, но это ради вас же.

– Я знаю. Спасибо за объяснения. Но, капитан Айзен, что вы будете делать, если найдёте то, что ищете?

– Пока не знаю, – честно ответил Соуске, – наверное, буду исследовать дальше, если получу разрешение от главнокомандующего. А если не получу, будем смотреть. В любом случае, я не собираюсь исправлять это, пока полностью в нём не разберусь. А что? – капитан посмотрел на парня, приподняв бровь в немом вопросе.