Текст книги "Другие волки (СИ)"

Автор книги: новый_волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Мирра осенило: делал ли так Люк раньше? Кормил ли волчатиной своих волков? И если это не еще один вид психологической атаки, то сколько килограммов волчьего мяса съел Мирра за всю свою жизнь? К горлу подступила тошнота.

========== Часть 8 ==========

Сирена орала, как ненормальная. Приглушенная толстыми металлическими дверями и каменными стенами, но все же отчетливо слышимая. Нетрудно было представить, как громка она снаружи.

Оглушающе. И эти отблески красного на всем под ряд, внушающие тревогу.

Что-то случилось. Кто-то проник в волчье логово, не иначе. Или кто-то из своих убил другого. Мирра все еще отчетливо помнил то, как сам включал сирену, когда ему давали такую команду вместе со сведениями о проникновении. Оборотни из других стай время от времени наведывались сюда, на свою беду. Обычно это были молодые, еще совсем неопытные ребята. Но иногда – матерые волки, которые считали, что способны противостоять Люку и его стае, и в восьмидесяти случаях из ста эти ожидания оправдывались. Люку нравилось зализывать свои раны с Мирра. Как он поступит на этот раз? На секунду в голове возникла сцена того, как потрепанный, взмыленный Люк все же запирается в бетонной клетке с Мирра и насилует его даже такого немощного, даже волка, возможно, сам перекинувшись. Это вызвало смертельный страх, и Мирра мысленно взмолился, чтоб Люку прилично досталось, настолько, чтоб у него и в помыслах не было отыграться на своем бывшем бете.

За дверью раздались шаги и голоса. Даже если рана потихоньку затягивалась, состояние все еще оставалось слишком тяжелым, чтоб можно было сосредоточиться и разобрать, что там говорят. Отчасти Мирра испытал облегчение. Так или иначе, он надеялся, что скоро его страдания закончатся.

Шаги стихли. Не считая воя сирены, стояла тишина. Спустя короткий отрезок времени дверной замок ворчливо заскрежетал, будто ему уже надоело открываться-закрываться, и дверь распахнулась. В камеру влетел Аарон. Его запах и его походка – их невозможно было спутать с чьими-то еще.

Аарон озирался и вел себя нервно. Он рухнул на колени возле Мирра, его руки наскоро ощупали волчье тело. Когда Аарон подхватил Мирра на руки, тот рефлекторно засопротивлялся. Голос, старающийся успокоить, вливался в уши.

– Веди себя тихо, – попросил Аарон.

Волк весил немало, но тело оборотня сильнее человеческого, так что Аарон без особого труда нес Мирра, прижимая его к себе для большего удобства и еще для того, чтоб чувствовать физически Мирра – его максимальная близость успокаивала и дарила сил для борьбы.

Мирра слишком растерялся и испугался, чтоб противиться каким-то манипуляциям этого человека. Он все еще помнил слова, сказанные Аароном, будто бы тот хотел помочь ему, но якобы Мирра сам все испортил. Только сейчас сказанное не имело большого значения. Возможно, оно и сидело где-то под подкорками сознания, но сейчас от этого было мало толку.

Аарон протащил волка через длинный коридор. Мирра знал этот путь наизусть. Сколько раз ему доводилось оказываться здесь, когда Люк давал ему поручения! Не самые жизнеутверждающие, но это работа, а Люк – альфа. Но теперь все изменилось. Даже если Люк остался альфой, он больше не альфа Мирра.

Завернув в помещение охраны, где находился пульт и система наблюдения за коридорами и выходами из здания, Аарон аккуратно опустил волка на пол, у стены, запер дверь и метнулся к мониторам, расположенным в шахматном порядке. Он проверил изображения. Там, снаружи, волки и люди пытались понять, что происходит. Каждый имел представление, как ему действовать, случись что-то наподобие – на базе проводились учения. Дежурные проверяли коридоры и докладывали ответственным. Те, кто посильнее, занимали оборонительные позиции, оставшиеся – прятались.

На одном из мониторов двое довольно крепких мужчин направились ко входу в здание, где находились Аарон и Мирра, зашли внутрь, и Аарон проследил путь их следования. Парни явно намеревались проверить коридор и камеры, и конечно, они заглянут в комнату охраны. Аарон отлип от пульта управления и прильнул к двери. Как только на одном из мониторов отразилось местонахождение оборотней, а Аарон услышал их приближение, он открыл дверь и вышел им навстречу.

На лицах проверяющих отразилось явное удивление. Один из них спросил Аарона, что он тут делает и где Тортон, который должен был находиться в это время на дежурстве. Аарон был наемником, и даже если альфа доверял ему, все же право находиться в помещении с пультом он не имел.

Аарон ответил, что Тортона вызвал Люк, и поэтому, как одному из приставленных для наблюдения за недавно пойманным предателем, оперативников, ему пришлось следить за камерами. Парни с недоверием приняли такое объяснение. Они осведомились, не происходило ли в этом блоке что-то подозрительное, и Аарон поспешил их успокоить.

Один из оборотней приблизился к двери, но Аарон машинально заслонил ее собой. Оборотень вызывающе выгнул бровь. Кажется, ему давно хотелось навалять Аарону, этому выскочке, только устав не позволял. Хотя, если быть полностью откровенным, то когда это устав мог ограничить свободу выплескивания злобы оборотня?

– Что-то не так? – довольно резко осведомился Аарон.

Парни переглянулись.

– А что-то не так? – брезгливо отозвался здоровяк. – Я бы хотел взглянуть на записи. Не думаю, что в твоих полномочиях остановить меня. Сейчас экстренная ситуация.

Аарон знал, что стая в панике, потому что они не могу найти своего альфу. Люк всех и вся старался держать в узде, настолько, что стая стала слишком сильно зависеть от него. Хотя, если честно, то она будет только рада освободиться от гнета такого тирана. Любой был бы рад. И Аарон обеспечил это.

Если повезет, то Люка не найдут еще около получала, может, часа. Этого времени должно хватить, чтоб смыться. И да, Аарон предполагал, что ему придется иметь дело с шавками Люка, и он подготовился. Во-первых, Аарон сильнее и опытнее большинства ребят, которые обычно вызываются в патруль. Им лишь бы подлизаться к альфе, но не выполнять сложные поручения. Как правило, патруль – условная работа. В случае настоящей угрозы он совершенно ни к чему, потому что за дело берутся оперативники, хорошо намуштрованные, в большинстве своем агрессивные, неуправляемые ребята. Таким Аарон был лет в восемнадцать, пока как следует не получил на орехи.

Второй ухмыльнулся и набросился на Аарона, но тот откинул его одним движением руки, удачно выгадав момент и схватив нападавшего за горло. На шее оборотня остались красные следы пальцев. Второй быстро оклемался и сообразил, в чем дело. Он только и успел, что процедить:

– Ты…

Как Аарон схватил его за голову и ударил виском о стену, рядом с дверью, с такой силой, что на стене остался кровавый след. Череп оборотня раздробился в височной зоне, и оттуда вытекла какая-то жижа вперемешку с кровью. Тело глухо упало на облупленный кафельный пол.

Аарон быстро вернулся в комнату, на пару секунд затормозил возле тяжело дышащего волка и кинул на него тревожный взгляд. Затем вернулся к мониторам.

– Подожди еще немого, малыш. Я вытащу тебя отсюда, – пробормотал мужчина.

Мирра отлично осознавал, что здесь происходит. И, несмотря на это, ему было необычайно для подобной ситуации спокойно. Он не мог разобраться в своих чувствах, да и не пытался. Верил ли он в то, что действительно сможет выбраться из этой адской ловушки? Этого он тоже наверняка не знал. Однако, Аарон походил на пулю, выпущенную в Люка. Уже не та стрела, от которой приходилось удирать сломя голову. Не та хрупкая, с погрешностью на силу ветра. А стальная пуля, которую не остановит ничто на ее пути. Эта мощь внушала Мирра спокойствие.

Когда Аарон вышел, Мирра попытался «включить» обращение, немного подлечивая свое тело. Что бы ни случилось, сейчас нельзя быть обузой, и если что-то пойдет не так, Мирра должен быть способен предпринять что-то самостоятельно. Апатию как рукой сняло. В конце тоннеля заблистал пока еще слабый свет.

Звуки обострились, вибрации выдавали активность снаружи. Вскоре Аарон вернулся. Метаболизм Мирра ускорился, поэтому дыхание стало тяжелее и чаше, словно Мирра находился в бреду.

Аарон сказал, что вытащит его. Расслышать это удалось едва ли. Через щель между полом и дверью просочилась лужица крови, которая только разрасталась.

Мирра предпринял попытку подняться, но лапы, словно неродные, не слушались, подогнулись, пришлось здоровым боком привалиться к стене. Аарон услышал шум и обернулся. Он подскочил и помог подняться. Он с особенно озабоченным видом поинтересовался, сможет ли Мирра бежать. На восстановление волчьих сил нужно было еще какое-то время. Уверенности в том, что времени хватит, не было. Придется восполнять силы в процессе.

Аарон торопливо объяснил, что он хочет, чтоб Мирра сделал. Они покинут здание, когда путь очистится. Мирра следует не отставать от своего проводника, пока они будут находиться на территории логова. Затем они станут вольными птицами.

Когда время пришло, Мирра достаточно уверенно держался на лапах. Аарон вывел его на улицу. Вид мозгов, вытекающих из разбитой головы одного из оборотней, с которым Мирра приходилось раньше работать, не смутил. Все чувства как будто бы отключились. Или настроились на другую волну. Так комфортно в теле волка не было еще никогда.

По дороге им встретилось несколько дежурных и оперативников. Аарон вырубил их, но одного пришлось убить. Возле одного из жилых корпусов поджидал оборотень-оперативник. Он достаточно близко общался с Люком и находился в стае уже несколько лет. Звали его, настолько помнил Мирра, Конрад. Здоровый, увлекающийся металлом, засранец, с которым Мирра никогда не доводилось сталкиваться при выполнении заданий. Обычно оперативники организовывали стабильный состав команд, для удобства работы. Он вывел их к металлической сетке с небольшой дырой в ней, через которую мог пролезть волк, но не человек. Аарон поблагодарил парня, и тот скрылся.

Аарон наклонился к Мирра.

– Иди, – приказал он. – Мне нужно кое-что закончить.

Мирра вылез наружу и побежал, но остановился и обернулся.

– Иди, я сказал. Я догоню тебя.

И Мирра послушался. Побежал без оглядки.

========== Часть 9 ==========

Аарон нагнал Мирра уже далеко за пару десятков миль от места заключения. Сначала из-за обильно сыпавшего снега не было ничего видно впереди своего носа, и ориентироваться на местности удавалось лишь благодаря хорошо изученной географии да нюху, которому с трудом удавалось распознавать запахи. Потом впереди показался силуэт бегущего волка, и Аарон почувствовал облегчение, видя, как Мирра отчаянно сражается, несмотря на все, что ему довелось испытать. Этот волчонок мог злиться на Аарона, даже ненавидеть его, но он все еще оставался жив и полон сил.

Мирра бежал, как слепой мышонок, наугад. Это огорчало, потому что значило, что он не признает себе дома, не имеет надежного места, которое стало бы его запасной гаванью. Ничего в этом мире. Так не должно быть.

Аарон взял на себя инициативу и погнал Мирра по направлению, которое сам задал. Они бежали без передышки. Мирра был словно робот, не знающий усталости. Его лапы порой заплетались, но волк брал себя за загривок и заставлял выравнивать шаг. Так продолжалось около двух дней, пока силы у обоих не иссякли. Аарон был удивлен и обеспокоен: Мирра оказался таким выносливым, но это и огорчало, потому что выглядело так, будто волк старается исчерпать все ресурсы, выжать себя до капли, вывернуть наизнанку. Так поступают только отчаявшиеся.

Они не добрались до селения, где можно было бы укрыться и передохнуть. Мирра шарахался между деревьями и холмами, нюхал землю и кору, камни и кусты. Аарон следовал за ним, пытался занять его внимание, но волк не замечал навязчивого преследователя. Аарон, в конце концов, отвязался, начал просто наблюдать. Мирра совсем не заботился о своей безопасности, будто в логове Люка оставил свою предусмотрительность и волчью осторожность. Но он шарахался от каждого резкого звука, будь то хруст сломавшегося сучка или хлопки крыльев взлетевшей с ветки птицы. Каждый шаг Аарона отдавался в теле Мирра, но он не оборачивался, а просто шел вперед, продолжал нюхать или копать землю, ища непонятно что.

Вскоре они снова побежали. Мирра сорвался с места, будто что-то услышал впереди. Перед тем, как сорваться, Мирра поднял голову и уставился в тишину, насторожив уши, как чистокровный зверь. Иногда приходилось сомневаться, а тот ли это волк: есть ли еще человек там, под волчьей шкурой? У Аарона внутри все сжималось. Он очень хотел бы перекинуться и заставить то же сделать Мирра, но это виделось невозможным. По крайней мере, в ближайшем будущем.

Было темно, когда Мирра остановился вновь. Рельеф очертили огромные валуны и глубокие звериные норы да пещеры, которые подошли бы разве что для пятилетнего ребенка, играющего в прятки. Мирра с недоверием изучал ландшафт, и тут Аарона осенило: он ищет себе прибежище, в звериных норах, слушая грызунов, распознавая траекторию их движения в их невидимых подземных угодьях.

«Мирра», – Аарон бегал вокруг волка, щелкая зубами и издавая некое подобие лая. «Мирра, вернемся домой». Но Мирра ничего не хотел слышать. Он игнорировал Аарона.

Выбрав одну из пещер, волк забился туда, свернулся клубком, поджал под себя хвост и закрыл глаза, но остался напряжен, старательно прислушиваясь ко всему, что происходит снаружи.

Аарон отступил и схоронился немного вдалеке, продолжая наблюдать за укрытием оборотня, слушая, что там, внутри, происходит. Мирра постепенно расслабился, хотя Аарон ни на секунду не засомневался, что его присутствие остается для волка ощущаемым.

Аарон охотился, а Мирра не покидал своего убежища. Его дыхание было едва различимым, словно зверь впал в анабиоз. Аарон приносил ко входу в пещеру добычу, оставлял и удалялся, но волк не выходил. Его тело просыпалось от запаха свежего мяса, но сил на то, чтоб подняться, не осталось. Мирра не хотел выходить, никогда.

Когда Аарон предпринимал попытки пробраться внутрь, встречал угрожающий рык. Головы волк не поднимал и глаз не открывал, но по его горлу прокатывался предупреждающее хриплое рычание. И хотя Аарон знал, что Мирра никаким способом не способен навредить ему сейчас, он все равно отступал.

Аарон перекинулся, будучи больше не в состоянии выносить эту пытку. Несмотря на слабые протесы, он вытащил Мирра из пещеры и начал засовывать ему в глотку куски свежего мяса, которые отрывал от, недавно пойманного им, зайца руками. Волк отказывался жевать и глотать пищу, и Аарон раскрывал руками волчью пасть и просовывал добычу в глотку, закрывал пасть и держал ее сжатую, заставляя Мирра сглатывать. У того не оставалось выбора. Он брыкался, но поддавался. Так происходила кормежка.

Аарон говорил с Мирра, рассчитывая завлечь его человеческую сущность речью. Этот способ казался единственным, способным как-то повлиять на сознание оборотня. Стоило реанимировать человеческое желание бороться, как, считай, полдела сделано. Хотя нельзя было отрицать, что именно из-за человеческого упрямства Мирра так отчаянно сопротивлялся природе всего живого, а именно инстинкту самосохранения. Именно из-за человеческой сущности Мирра так рьяно стремился укрыться от мира, что Аарон воспринял как плюс: не нужно было копаться в мозгах зверя, стремясь отыскать там человека, который сможет воспринять то, что Аарон хотел передать ему посредством самого что ни наесть человеческого способа. Человек был на поверхности, и это облегчало задачу.

Мирра слушал и все отлично понимал. Со временем он успокоился, но не давался человеческим рукам. Он все так же отказывался содержать себя сам, поэтому Аарон ловил мелкую живность для него. Кормился он только в том случае, если Аарон оставался волком. Когда Аарон разговаривал с ним, рассказал, что Мирра больше ничего не угрожает. Он призывал Мирра пойти с ним домой. Если тот хочет, то пусть остается волком. Пусть пока будет им. Аарон надеялся, что со временем сможет вынудить человека внутри волчьей шкуры выбраться наружу. Придет время, и Мирра не сможет терпеть, он снова поверит Аарону, поймет, насколько тот искренен. Аарон рассчитывал, что домашний уют сможет повлиять на Мирра благотворно.

Возникала идея вернуться домой в одиночку, а оттуда приехать на джипе, чтоб забрать Мирра насильно, но Аарон был уверен, что стоит оставить Мирра без присмотра, он тут же сбежит. Аарон не был уверен, что сможет отыскать потом беглеца самостоятельно, а за помощью обратиться не к кому. Они остались одни на всем белом свете. Одичавший оборотень и нестабильный оборотень. Знала ли история еще одного такого волка, который перекидывался бы так часто?

Спустя три недели бичевания Аарон принял решение вернуться домой и взять машину, а затем он будет искать Мирра по запаху и не успокоится, пока не отыщет, потому что так продолжать они не могут. Мирра одичает до такой степени, что обратный процесс станет невозможным. Аарон много путешествовал, он слышал немало историй об одичавших оборотнях, сознание которых становилось настолько схожим с сознанием обычного животного, что почувствовать разницу уже не удавалось. Случалось, оборотней убивали охотники, принимая их за обычных волков, и это было самым страшным, что могло случиться. Волки, некогда бывшие людьми, не испытывали такого отторжения, приближаясь к человеческим селениям, как обычные звери. Они нападали на людей и животных, наносили вред собственности. Появление волка в городе означало опасность всем представителям вида, так что некоторые стаи занимались отловом бродячих оборотней. Там их старались реабилитировать, а если это не получалось, то убивали. Аарон ни за что не дал бы Мирра в обиду, но он не мог позволить его личности стереться. Хочет Мирра того или нет, но ему придется справляться со своими проблемами так, как делают это люди. Особенно, если по-другому никак.

Едва Мирра понял, что Аарон уходит, он испугался. Связь с реальностью стала настолько хрупкой, что различать, что нормально, а что нет, было почти невозможно. Нахождение Аарона, который то и дело меняет обличие, стало нормальным. Начало казаться, что так может продолжаться вечно. Балансировать на грани разумного и бессознательного, человеческого и звериного – новое понятие нормы. Лишь благодаря обращениям Аарона Мирра не забывал, кто он на самом деле.

Мирра поплелся за Аароном, который понял, что тот слишком растерян, чтоб оставаться одному, поэтому он пойдет за ним, и если Аарон не совершит какую-нибудь глупость, то, возможно, он сможет довести дело до конца.

Они продвигались медленно. Чем дальше уходили, тем меньше становилась вероятность, что Мирра отстанет. Вскоре они уже бежали, затем – мчались, останавливаясь подкрепиться. Мирра, как потерянный щенок, следовал за идущим впереди волком. Идти пришлось долго, но когда чужеродные места сменились знакомыми, у Аарона сердце забилось чаще от возбуждения и страха, что в самую последнюю секунду Мирра вдруг передумает. Это был бы один из самых крупных коллапсов за всю историю следований.

Мирра застыл перед домом. Он испугался зайти внутрь, словно чувствуя, что внутри его ждут большие перемены в осознавании происходящего, будто боялся столкнуться с самим собой, со своими мыслями и чувствами, которые успешно зарывал в братской могиле с другими такими же пугающими порождениями его разума. Аарон успокоил, сказав, что ему совсем не обязательно перекидываться. Если он хочет, пусть останется волком, но только не уходит, потому что Аарону страшно оставлять его наедине с собой, потому что даже так, находясь где-то поблизости, он рискует потерять Мирра. Эти слова успокоили взбудораженного волка.

Первые дни Мирра вел себя беспокойно. Он сбегал на улицу, и каждый раз Аарон думал, что они больше не увидятся. Терпение закончилось, нервная система не выдержала. Но Мирра не настолько слаб, это Аарон тоже знал. Мирра преодолевает себя, и каждый раз, выиграв спор с собой, возвращается обратно. Но однажды он не вернулся.

Аарон нашел его неподалёку, в лесу, где-то ближе к границе деревьев и пустыря. Мирра слонялся по окрестностям и выглядел более раскрепощенным, нежели в доме. Тогда Аарон понял, что Мирра нужно больше времени, он не уйдет далеко, но жить в доме не может.

Мирра охотился, Аарон навещал его каждый вечер, проводя в лесу долгие часы. Порой он перекидывался и бегал вместе с Мирра. Это продолжалось от первых морозов до первой жары в июне. Тогда Мирра пришел к дому, спасаясь от вездесущего солнца, и Аарон отворил дверь. Впервые Мирра перекинулся лишь спустя два года.

========== Эпилог ==========

После обращения Мирра не разговаривал несколько дней. В нем проснулась животная страсть: еще бы, пробыть в состоянии волка два года! Следующие несколько дней после смены формы Мирра разными путями добивался физического контакта, Аарон оставался дома, понимая, что настала та пора, когда он просто обязан находиться рядом с новообращенным, чтоб удовлетворить все его потребности. Аарон делал все, что было в его силах, но ему казалось, что этого недостаточно, хотелось дать больше. Мирра же не хотел требовать больше, чем просто возможность чувствовать человеческое прикосновение столько, сколько ему это было нужно. Он не ждал эмоциональной отдачи, потому что чувствовал расположение к себе в течение двух лет, пока жил с Аароном в доме. Он и понятия не имел, что кто-то может быть настолько понимающим и терпеливым. Наверное, Аарон сильно любит Мирра, любой другой уже опустил бы руки. Мирра чувствовал вину все больше, именно поэтому он принял решение перекинуться. Он долго к этому шел.

Мирра понимал, что Аарон, зная то, что он знает о том, какой была его жизнь в стае, выложился бы на все сто, а то и двести, еще ни раз, если бы этому было суждено случиться, но ему стало казаться, будто он обязан поведать кое-что, о чем мало кто знал среди тех, кто остался в живых. Люк не любил трепачей, поэтому все, кто мог проболтаться, уже давно отправились в могилу. Так же, как Рейчел.

Они сидели в гостиной. В воздухе уже привычно пахло жженой смолой и отсыревшей древесиной, влага из которой выпаривалась по время горения. Звериный запах и запах мокрой шерсти уже успели выветриться, во что верилось с трудом, потому что Аарон жил с этими запахами чуть больше двадцати четырех месяцев, и его кожа уже пропиталась насквозь ими. Мирра прижимался обнаженной спиной к обнаженной груди Аарона, а тот перебирал его волосы и водил пальцами по плечам и рукам, радуясь возможности прикасаться к любимому телу, которое совсем недавно имело другую форму и было покрыто густой шерстью. За эти несколько дней им так и не удалось поговорить, и виной тому был сам Мирра. Он молчал, пропуская монологи Аарона мимо ушей. Он слыша, но все еще лишь слушал, как это происходило ранее, напрочь забыв то, как это вообще – разговаривать, не говоря уже об умении вести конструктивный диалог.

Но Аарон должен был знать. Теперь, после всего. После того, как он буквально спас жизнь Мирра одним своим присутствием. Это должно было стать завершающей точкой в старом повествовании, после можно было завершать главу и писать новую, более оптимистичную по своему сюжету, историю.

– Люк убил всю мою семью, – сказал Мирра.

С непривычки голос звучал хрипло и невнятно.

Аарон сразу напрягся. Его сердце забилось быстрее.

Мирра прочистил горло и откашлялся. Аарон погладил его по виску и попросил повторить.

– Не помню, действительно ли рассказывал тебе о том, как меня нашли в лесу, когда я был еще совсем щенком.

Аарон кивнул.

– Да, малыш, ты рассказывал.

Мирра удовлетворенно кивнул. Дело продвигалось легче, чем можно было представить. Говорить было не так больно, как думал Мирра. Наверное, присутствие Аарона влияло на его душевное состояние положительно.

– И конечно, ты знаешь о Рейчел.

– Да, малыш.

– Хорошо, – Мирра нравилось, что Аарон помнит о Рейчел, хотя прошло уже довольно много времени, а рассказывал о ней он всего раз.

– Ее убил Люк. Когда это случилось, я понятия не имел о том, как это произошло. Она ушла с группой волков на разведку, но не вернулась, и Люк заявил, что ему доложили, будто Рейчел растерзали оборотни из другой стаи. Я еще подумал о том, что это странно, что пострадала только она, а остальные вернулись целы и невредимы. Но слово альфы – закон, да и зачем Люку врать мне? Так я оправдывался, когда пытался подавить свои подозрения.

Аарон успокаивающе гладил Мира по плечам и спине, чтоб тот чувствовал постоянный контакт. Таким образом учесть Мирра должна была облегчиться, если ему станет тяжело говорить на затронутую тему. Это действительно очень важная тема: смерть Рейчел – единственной, которая поддерживала его все это время и которую он потерял, переплетенная с трагедией, случившейся с Мирра в детстве и изменившей всю его жизнь.

– Я сидел на пульте, в комнате охраны, где ведется видеозапись со всех мест общего собрания, и нечаянно услышал, как парни обсуждали последнюю вылазку. Они говорили о том, что больше не хотят заниматься такой работой и что следующими могут стать они. Что если альфа заставляет одних членов своей стаи избавляться от других, то это не альфа, а дерьмо, и что им жаль самку, потому что самок не так много.

Мирра замолчал, беря передышку, и Аарон пристроил подбородок на его плече.

– И что ты сделал с записью?

– Копировал, а оригинал стер.

– Что ты собирался делать с копией? Предъявить Люку в качестве доказательства обвинения?

– Я не знал. Я думал, что у меня должен быть козырь в рукаве на случай, если он мне понадобится.

– Не понадобится, – тут же встрял Аарон.

– Кто знает.

Аарон не знал, как еще заставить своего любовника чувствовать себя в безопасности. Люк мёртв, а с тех пор, как они сбежали, прошло уже больше двух лет. Если бы их искали, то Аарон узнал бы об этом раньше, чем некоторые члены стаи. Они находились в безопасности.

– Я вытащу нас, если что-нибудь случится, – спокойно заявил мужчина.

Постепенно мышцы Мирра расслабились. Он хотел верить или даже верил этим словам. Ему виделось это вполне реальным, теперь.

– Так как ты узнал про семью?

У Аарона не возникало сомнений в том, что Мирра не заблуждается на этот счет.

– Да, – выдохнул Мирра. – Я вспомнил. Банально, да? После я еще несколько раз пересматривал запись в своей комнате, а потом, ночью, мне приснился сон, где я увидел свою мать, и то, как Люк дергал ее за руку, волоча за собой, а она сопротивлялась. Я просто знал, что эта женщина – моя мать. Отец лежал мертвый, на земле, она звала его и плакала навзрыд. А наутро я уже все помнил. Все, что могло запомнить детское сознание. О резне, которую устроил Люк, когда члены моей стаи отказались подчиниться ему. Он был так молод, совсем как тогда, когда наткнулся на меня в лесу. Ему казалось, что он перебил всех, но это оказалось не так: я выжил. Рейчел пожалела меня, она знала, что случилось с моей семьей, но молчала, потому что боялась. Но я не виню ее. Она сделала все, что было в ее силах, чтоб защитить меня. Я не уверен, но возможно, она погибла потому, что больше не могла держать это в себе. Она странно вела себя перед этим и, кажется, знала, что не вернется.

Аарон поцеловал Мирра в шею и сочувствующе прошептал:

– Милый.

– Ничего, – улыбнулся тот.

Он чувствовал себя обновленным, будто с плеч свалился камень. Точка поставлена. Конец печальной главы. Но ведь книга еще не закончена.

Они помолчали. Оба успокоились, и Аарон заговорил:

– Помнишь, ты как-то спросил, точно ли я бета?

Мирра усмехнулся, предчувствуя, что предстоящее откровение не станет для него откровением. Он, конечно, не помнил, чтоб спрашивал такое, но это было вполне в его духе и да, Мирра уже знал ответ на вопрос, который когда-то задал, он даже не сомневался.

– Ты помнишь такое?

– Меня удивил этот вопрос.

– Потому что я догадался?

– Потому что ты почувствовал. Ты ненавидишь альф?

Мирра на секунду задумался.

– Не думаю, что ненавижу. Скорее, они меня напрягают.

– Мы тебя напрягаем? Я тебя напрягаю?

Мирра мягко рассмеялся.

– Ты – нет. Люк – да.

– Я не буду твоим альфой. Я не желаю доминировать над тобой.

– Ты не доминируешь, ты защищаешь. Не знаю, как положено вести себя альфам, но мне кажется, что ты отличный альфа.

– Не уверен, что одиночка может быть альфой.

– Ты не один, – с досадой осведомил Мирра.

– Но ты не мой бета.

– Кто я тогда?

– Моя пара. Тебя удовлетворит такой ответ?

– Вполне, – улыбнулся Мирра.