Текст книги "Другие волки (СИ)"

Автор книги: новый_волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Мирра бежал по острому снегу. Его лапы совсем замёрзли. Настолько, что не чувствовались вовсе. Настолько, что не было никакой пронзающей боли, никаких ощущений, которые возникают при обморожении. Дыхание сбилось уже двести раз, на двести первом счет прекратился. Приходилось превозмогать себя, закрывать глаза на усталость и боль в мышцах. Если Мирра хотел жить. А он хотел.

Он уже довольно далеко убежал от преследователей. Ещё совсем недавно они дышали в спину, но теперь не слышалось их скребущих нутро шагов. Хруст веток, когда мягкие волчьи лапы ступают на холодную землю. Там, где успел навалить и застыть снег, треск непрочной ледяной корочки. Короткий издевающийся лай. Вой, провозглашающий передачу эстафеты и «все идет по плану». Мирра знал этих волков и знал их тактику. Запугать жертву, дать ей знать, что она в ловушке, как бы далеко и долго она не бежала. Ощущение загнанности в угол и бесполезности того, что делаешь. Мирра хорошо знал этот мир, более того, он хорошо знал мир этой стаи. Им его не запугать своими уловками.

Сначала все эти знаки раздражали. К концу третьего дня скитаний Мирра осознал, что ему плевать, что он не боится. Он слишком устал. Устал бегать. И думать. По идее, волчья суть должна была исторгать все мысли, но еще совсем недавно Мирра был человеком. И теперь человек внутри него старался сохранить четкость мышления, потому что расслабляться было нельзя. А так хотелось довериться инстинктам. Но если это произойдет, Мирра окажется обречён. Его преследователи здравомыслящи, поэтому Мирре следует брать с них пример.

Решив, что он убежал уже достаточно далеко для того, чтоб его не обнаружили по запаху – прием путанья следов и бега с подветренной стороны, – Мирра позволил себе остановиться. Сухость резала горло. Язык вывалился из пасти. Слышался только бешеный гул сердца и собственное дыхание. Лапы подкашивались. Хотелось завалиться на бок прямо посреди леса, но расслабляться было нельзя. Мирра перевел дыхание и огляделся в поисках безопасного места. Холмистая местность, покрытая пятисантиметровым слоем снега. Кое-где виднелись проталины, например, у стволов деревьев. Мирра проковылял до одного из них, того, что находился ближе, и прислонился боком. Перед глазами все расплывалось.

Он не ел без малого четыре дня. Некогда было охотиться. Сейчас же на охоту не было сил. Сейчас бы лечь спать, потому что не спал Мирра даже дольше, чем не ел. У него в голове все путалось. Спасение собственной шкуры уже не казалось такой уж прерогативой.

Мирра разлепил веки, которые сами собой стремились сомкнуться. Когда глаза закрывались, сознание затапливала мягкая блаженная темнота. Ей хотелось поддаться, и силы воли едва-едва хватало на то, что противиться этому сладкому томящему желанию отключиться. Тряхнув головой, Мирра еще раз огляделся.

Немного поодаль, футах в ста, виднелись скалистые образования. В них обычно формируются пещеры. Не достаточно большие для человека, но вполне пригодные для волка. Благо, с самоконтролем у Мирра был полный порядок. Он не входил в число тех, кто, теряя силы, тут же перекидывался, чтоб организм смог восстановить резервы. Такое могло бы произойти, если бы Мирра серьезно ранили и он истекал бы кровью. Ему пришлось бы сменить форму для того, чтоб исцелиться. Да, это сработало бы, но не тогда, когда он голоден и хочет спать, потому что несколько дней без отдыха носился по лесам от стаи волков, которые точно, совершенно точно хотят прикончить его.

Мирра забрался в одну из пещер. Настолько глубоко, насколько мог. Внутри было не так противно и холодно, как снаружи, однако пахло землей и какими-то кореньями, а еще старой отсыревшей травой. Почти как в могиле. Мирра не беспокоили такие мысли. Усталость оказалась настолько велика, что волнение о чем-то, вроде болезнно-саркастичных ассоциаций, просто не могло иметь места в вольем сознании.

Мирра наконец-то позволил себе скинуть с плеч напряжение. На это больше не было сил, тем более после того, как нашлось уютное убежище. Волк стал брать свое, человек – отступать. Все разумное постепенно утекло куда-то вглубь, спряталось, погреблось за сумрачной ширмой, которая отделяла одну сущность от другой. Перед тем, как окончательно потерять сознание, Мирра почувствовал благоговейную легкость. Он снова вспомнил, что ему нравится быть волком. Нравится эта простота. Нравится свобода, нравится быть частью-продолжением всего, что его окружает – ну, или почти всего: то, что создал человек, а именно города со всем вытекающим, волк не мог принять, он стремился отдалиться, слиться с природой, тем, чему волк должен и может доверять. Именно с чувством глубокого удовлетворения Мирра заснул.

========== Часть 2 ==========

Проснулся он оттого, что в ноздри как бы издалека пробивался запах другого волка. Оборотень это или простое животное – это не имело значения. Пещера, в которой пришлось провести один Бог знает сколько времени не принадлежала кому-то, иначе запах чужака сразу выдал бы ее обитателя. Впрочем, Мирра, когда он пришел сюда, был далек от состояния, в котором волка волнуют запахи других волков. Он потратил последние силы, чтоб добраться досюда.

Настороженный, Мирра вышел из пещеры и принюхался. И правда пахло волком. Запах с каждым мгновением становился все отчетливее. И звук. У оборотней очень хороший слух, они могу слышать, как в подвале скребутся мыши, когда сами находятся этаже на пятом. Особенно живой звук, остро возникающий в сознании, – звук жизни. Искусственные звуки – они менее распознаваемы. Они словно эхо, сбитое, нечеткое, со съеденными окончаниями.

По запаху и звуку стало понятно, что волк очень скоро настигнет Мирра. Он бежал, определённо бежал. Мирра бросился по касательной. Он не успел запомнить территорию, но инстинкты подсказывали, какой путь будет более верным. Мимо деревьев, по дуге от стрелы, которая была выпущена в Мирра. Интересно, как долго он спал? Неужели этого времени хватило, чтоб преследователи успели отыскать и нагнать его? Но Мирра не думал об этом. Теперь, когда волчья сущность взяла верх, Мирра вообще не думал. Он просто знал, что в беде и что ему не следует сталкиваться с другими волками. Вне зависимости от того, оборотень это или нет, враг или помощник. Мирра не доверял волкам. Больше, чем волкам, он не доверял только людям.

Звуки приближающегося хищника сменили направление. От оборотня пахло псиной и лесом, пахло холодом и диким желанием достигнуть цели, а еще чем-то знакомым. Так пахли волки из стаи Мирра. Значит, оторваться не удалось. Преследователь не сдастся. Он словно просчитывает шаги Мирра. Он идет наперерез. Мирра рванул в противоположную сторону, одновременно решая и проверить, действительно ли у этого оборотня такая быстрая реакция, и попробовать оторваться. План сработал, но лишь наполовину. Теперь Мирра точно знал, что оборотень действительно очень быстр, но оторваться от него не удавалось.

Сознание захлестнула паника. Волк заметался. Следовало вызволить человека из той глубокой темноты, куда тот спрятался. Нужно было логическое мышление, осмысление, планирование. Тот, другой, он определенно думает человеческой головой. Мирра следовало не уступать ему ни в чем. Таково было правило выживания Мирра: он должен понимать систему мышления противника, чтоб иметь возможность, если не выиграть, то хотя бы не проиграть.

Внезапно запах пропал. Сначала это как-то выпало из сознания: Мирра оказался слишком занят тем, что пытался вызволить человеческую сущность наружу, пусть не в тело, так в голову. Это удавалось с трудом, но думать, пусть и односложно, уже получалось. Получалось анализировать на простейшем уровне. Нужно было уцепился за эту возможность, стараясь удерживать человека на плаву, чтоб тот почувствовал себя увереннее и смог самостоятельно проявить себя. Люди – они такие эгоистичные, только дай им волю. Мирра, когда он становился человеком, был ужасно эгоистичен. Это ему и помогало выжить – человек никогда не уходил окончательно, всегда норовил вылезть наружу.

Когда Мирра осознал, что запаха больше нет, было уже слишком поздно. Он не остановился, не подумал, не принюхался старательнее. Ох, уж этот человек. Он все испортил.

Чужак выскочил наперерез. Перегородил путь. Стоял на полусогнутых, готовый в любую секунду напасть. Его серая с рыжими вкраплениями шерсть ощетинилась, нос сморщился, глаза горели. Острые зубы угрожающе обнажены.

Мирра затормозил, попятился, размышляя: кинуться наутек или сразиться с этим волком. Чужак один, а Мирра – довольно сильный волк, он сможет одолеть своего преследователя. Мирра пристально глядел на соперника, тщательно изучая его. Тот казался довольно сильным и, как удалось выяснить, очень быстрым. Справиться с этим волком должно быть очень сложно, почти невозможно. Убежать тоже не удастся.

Мирра повел ухом, проверяя, нет ли других. Никого слышно не было. Значит, этот волк один. Отделился от стаи, оказался самым выносливым, или остальные просто передали ему эстафету, чтоб он загнал Мирра в ловушку и вверил альфе, уже готовенького.

Мирра оскалился в ответ, понимая, что ему придется драться. Скорее всего, он не сможет выиграть в этой схватке, но лучше умереть, чем вернуться туда.

Волк повел себя странно. Он вдруг перестал щетиниться и показывать зубы. Морда разгладилась. Взгляд потеплел. Его тело все еще оставалось напряжено, готовое для прыжка или преследования. Мирра все пытался распознать, чья человеческая сущность скрывается вод волчьей шкурой. Тот, кого довелось знать, или какой-нибудь рекрут? Вспомнить не удавалось. Волк стал медленно обходить Мирра по касательной. Он смотрел, не отрываясь, будто хотел что-то сказать. Мирра прикрывал спину, двигался вокруг своей оси, держа соперника на мушке. Бета? Омега? Уж точно не альфа. Слишком резвый. Альфы любят показывать свою внушительность. Они двигаются, как короли, плавно, изящно, угрожающе медленно, словно их ничто на самом деле не волнует, будто у них всегда все под контролем. Этот же выглядел сосредоточенным. Именно отменное владение разумом и телом позволяло молниеносно менять позиции, держаться дольше остальных шестерок. Мирра не за что не променял бы свою независимость на покровительство какого-нибудь альфы. Все альфы, которых знал Мирра, были теми еще тварями, иррациональными собственниками. Наверное, все альфы такие. Именно поэтому они и альфы.

Волк сделал пол круга, перегородил собой отступ обратно в лес. Мирра не собирался сдаваться. Он ниже наклонил голову и громче зарычал, сильнее обнажая клыки. Лоб уже сводило. Однако тот, второй, не собирался нападать или убегать. Он выпрямился и посмотрел ясными глазами, словно прося Мирра успокоиться. Мирра не понимал, что происходит.

Он сделал выпад, набросился на чужака. Ему казалось, что у него есть все шансы, но волк сгруппировался и отшвырнул Мирра вправо. Тело пепельного волка кубарем прокатилось по снегу и грязи. Мирра приготовился к ответному нападению. Он еще не успел подняться, но уже чувствовал, как чужак навис над ним. Если зубы вопьются в шею, Мирра не жить. Он зажмурился и ощутил прикосновение. Чужак ткнулся мордой в взъерошенную грязную шею Мирра, затем снова и снова. Нерешительно, вполсилы, словно чувствуя вину за то, что делает.

Мирра лежал, не шевелясь. Что происходит? Почему волк не убивает его? Почему он прикасается к нему? Да притом еще так осторожно, немного по-детски?

Над ухом послышался легкий скулеж. Мирра открыл глаза и поднял голову, с опаской и удивлением глядя на чужака. Тот отстранился, недоверчиво вжимая в себя шею. Мирра дернулся, проверяя реакцию. Волк не шелохнулся. Тогда Мирра медленно поднялся, не давая сопернику повода посчитать, что Мирра чем-то опасен. Возможно, удастся уладить все мирным путем.

Мирра отступил на пару шагов, но так, чтоб волк понимал, что бежать он не собирается. Чужак задрал голову, вероятно пытаясь понять, как им теперь быть. Мирра с подозрением глянул на лес, откуда прибежал. Как на счет остальных? Чужак покачал головой. Никого нет. Мирра сузил глаза. Что это означает? Чужак покорно опустил голову, показывая, что не станет причинять боль.

Мирра не покидали мысли, что он должен знать этого волка, по тому, как этот волк вел себя с ним. Но, хоть убейся, вспомнить не удавалось.

Волк смотрел исподлобья, немного понуро. Он качнул головой, показывая путь: тропу в обход леса, к человеческим селениям. Явно не дорога обратно, к стае. Мирра недоуменно потряс головой. Он понимал, что чужак зовет его за собой. Вероятно, чтоб они имели возможность перекинуться и поговорить. Хотя это было странно. Этот волк преследовал Мирра и мог его убить, но он ведет себя деликатно, будто боится, что Мирра откажется иметь с ним дела, будто у Мирра был выбор. Мирра опустил голову и смиренно поплелся следом, чтоб не нажить себе проблем.

На исходе леса начали появляться небольшие одно-двухэтажные коттеджи. Чужак шел впереди, постоянно недоверчиво оглядывающийся, а если нет, то с навостренными ушами, напряженными лопатками, наэлектризованной шерстью. Он ловил Мирра каждой частью своего тела, будто сигнал – локаторы. Они оказались возле двухэтажного дома, внешний облик которого был стилизован под каменное строение. Обогнули подъездную дорожку и засыпанный снегом газон. Задняя дверь была приоткрыта, словно их здесь ждали. Мирра насторожился. Он не хотел входить, не разузнав, в чем дело. Волк уловил его сомнения и обернулся. Его уверенный взгляд призван был убаюкать замешавшиеся инстинкты спутника. Мирра подумал несколько секунду и все же решил, что если бы ему хотели причинить вред, то уже сделали бы это, а не привели бы в человеческий дом. В этом просто нет смысла. Мирра вошел следом за сопровождающим.

Волк процокал лапами по паркету через кухню в коридор, затем уверенно завернул налево. Мирра шел следом, внимательно разглядывая обстановку. Жилой дом. Обжитый. И, наверное, достаточно уютный. Теплый. Проходя по коридору, Мирра заметил камин в гостиной. В нем догорал огонь, который развели в районе нескольких часов, может пять, может семь. Тепло еще не успело выветриться.

Рыже-серый волк забрался на кровать, врос лапами в постель, скомканную, будто в ней недавно спали, а затем вылезли второпях. Посмотрел на Мирра с надеждой, словно прося о чем-то. О чем? Мирра ответил равнодушием. Он наблюдал за тем, как волк, обеспокоенно топчась на кровати, укладывается между подушкой и сбитым одеялом, спиной к Мирра.

Сначала волк просто лежал, будто заснул, только живот его вздымался немного чаще обычного. Мирра знал, что обращение у всех происходит по-разному. Кто-то перекидывается быстро, а кому-то нужно гораздо больше времени, и тогда тело и сознание долго подготавливаются в смене обличия. Обращение – это всегда стресс для организма. Минут десять спустя послышался хруст перестраивающихся костей, сухожилий, мышц. Тело постепенно ломало себя, тут же регенерируя, и далее. Обращение – это всегда больно, но со временем оборотни учатся переключаться. В зависимости от того, сколько времени нужно волку или человеку, чтоб отыскать в себе ту или другую сущность, и сколько займет подготовка к обращению, и длится перекидка. Еще какое-то время понадобится прийти в себя и осознать себя в новой сущности. К этому нельзя привыкнуть, но можно научиться самоконтролю, и тогда процесс будет быстрее и менее болезненно.

Спустя пятнадцать минут на кровати лежало некое подобие человека, недочеловек. Оно уже больше походило на человека, чем на волка, но все еще выглядело ужасно. Мирра не смог долго смотреть на это. В детстве его заставляли смотреть. Альфа приводил его и говорил: «Смотри!». Он говорил, что это нужно для того, чтоб воспитать в Мирра силу духа, показать истинную суть их вида, потому что Мирра должен быть сильным и знать, что и как происходит в мире, в котором он живет. Мирра верил альфе, он не мог не верить альфе, ведь это же альфа. Но смотреть все равно было противно. Когда он отворачивался, его избивали. Время спустя Мирра научился абстрагироваться, смотреть и не видеть.

Вид безмолвно страдающего оборотня Мирра не трогал. Хотя он отлично понимал, что тот чувствует. Иногда не удавалось совладать с собой, и Мирра кричал во время обращения от боли, словно все его тело разлагается на атомы, и он чувствует это, чувствует, как частица за частицей отделяется от него, каждую миллисекунду, режущей болью, тысячи копий и ножей. Поэтому Мирра нечасто перекидывался.

Еще через десять минут, хотя для волка время субъективно – оно измеряется рассветами и закатами, – на постели лежал полностью сформировавшийся человек. Мужчина. Обнаженный. Скрючившийся в клубок, дрожащий и плачущий, так же тихо, как когда он перекидывался.

Мирра опустил голову. Он не мог смотреть на это. Этот было слишком лично, интимно. Не обнаженность, а незащищенность, полная открытость и изломанность, которые представлял собой человек, лежащий на кровати. Словно новорожденный, насильно вытолкнутый на свет. Нерешительные вдохи и дезориентация в пространстве. Мирра не любил это чувство, он понимал, какого это. Еще ни разу в своей жизни Мирра не видел перекидывающего оборотня вне стаи. Даже если от этого чужака пахло стаей, сейчас Мирра не был обязан наблюдать за превращением. Его никто не обвинит и не побьёт, если он отвернется. Но он все равно наблюдал, словно это его обязанность.

Восстановление заняло еще какое-то время. Мирра несколько раз хотел подойти и проверить состояние человека на кровати, но всякий раз останавливал себя, приученный терпеть. Они не знакомы. Черт его знает, как отреагирует только что перекинувшийся, наверняка даже не помнящий, как здесь очутился, незнакомец. Мирра не торопился оборачиваться, так что он даже объяснить толком ничего не смог бы. А если бы и смог, то что он сказал бы?

Мирра вздрогнул, когда зазвучал голос.

– Я не причиню тебе вреда, – сухо сказал человек.

Он все так же лежал спиной к Мирра. Видимо, у него не было ни моральных, ни физических сил, чтоб подняться. Похоже, эти слова – единственное, на что хватило мужчины, потому что после этого он больше ничего не говорил, хоть Мирра и ждал продолжения. Он мог бы воспользоваться случаем и уйти, но не сделал этого.

Мирра вышел из спальни и отправился дальше по коридору, в гостиную. Он пристроил бок возле камина, от которого веяло теплом. От пола пахло лесом, пылью, огнем и человеком – человеческой сущностью того оборотня, что сейчас набирался сил в спальне. Мира тяжело вздохнул, огляделся и закрыл глаза. Кажется, ближайшее время ему ничто не угрожает.

========== Часть 3 ==========

Мирра беспокойно спал, время от времени просыпаясь. Оглядывался, чтоб понять, где он находится. Существовать в волчьей форме в доме было несколько непривычно. Если приходилось подолгу прибывать волком, Мирра обитал в лесу или горах, где его звериная сущность чувствовала себя комфортно. Быть волком и спать в доме – это настолько же естественно, как быть человеком и жить в пещере, обратная аналогия.

Приходя в себя, он прислушивался. В соседней комнате стояла тишина, только размеренное человеческое дыхание, ровное сердцебиение – признаки сна. Человек все еще приходил в себя. Мирра не знал точно, сколько прошло времени. Пару раз он выходил на улицу, осматривался, изучал окрестности, вырабатывая план к отступлению в случае чего. Уже стемнело, но темнота не мешала видеть. В округе пока было спокойно, но это пока. Мирра не был уверен, что этому человеку стоит доверять. Происходило нечто непонятное: он гнался за Мирра, скалился, но потом вдруг переменил отношение, отвел в человеческий дом, перекинулся при Мирра (Мирра ни за что не стал бы показывать кому-то столько интимный процесс, а потом еще это состояние полнейшей беспомощности) и уснул. Сложно было представить, что здесь творится. Этот человек либо чокнутый, либо дурак, который решил, что Мирра не опаснее обычного дворового пса. Или он должен быть благодарен за то, что его привели в дом и обогрели? Или, может, спасли? От чего? От этого оборотня несло стаей. Мирра совсем запутался в происходящем. Он решил пока не задумываться о том, что все это может значить, а подождать и выяснить по ходу.

Несколько раз Мирра заходил в спальню. Он не решался подойти к кровати. Непонятно, как человек отреагирует на это. Он прислушивался, присматривался, пытался уловить импульсы организма лежащего на кровати. Все говорило о том, что с человеком все в порядке, просто он очень устал и терпеть спит, восстанавливает силы. Убедившись, Мирра уходил в гостиную или бродил по окрестностям.

Глубокой ночью в коридоре послышались шаги босых ног. Мирра проснулся и, настороженно подняв голову, посмотрел в проход. Там, в сумраке коридора, стоял мужчина. На нем были надеты серые пижамные брюки, штанины немного великоваты, так что волоклись по полу, создавался эффект мягкого волочения, который невооруженным ухом и не услышишь, наверное. Мужчина застыл посреди коридора, глядя на Мирра. Мирра осторожно поднялся и взъерошился. От незнакомца не исходила аура стесненности или напряженности. Волк в гостиной его совсем не смущал.

Мужчина прошел в гостиную и попытался приблизиться к Мирра, и тот зарычал. Человек казался большим и опасным, неестественным сам факт их нахождения в одной комнате одновременно: Мирра в форме фолка, а мужчины – человеческой.

Незнакомец оборонительно поднял руки, повернув их ладонями к Мирра. Он, не отрываясь, смотрел Мирра в глаза.

– Успокойся, я ничего тебе не сделаю, – предупредил он. – Просто я удивлен: ты все еще волк. Я думал, ты перекинешься. У тебя было достаточно времени для этого.

Мирра раздраженно фыркнул и клацнул зубами. Мужчина еле-еле улыбнулся и сел на корточки. Держать зрительный контакт стало проще.

– Если хочешь оставаться волком, твоя воля. Хочу, чтоб ты знал: здесь ты в полной безопасности. Никто не тронет тебя, пока ты здесь.

Что-то этот человек не договаривал. У Мирра имелась куча вопросов, но он не собирался перекидываться, чтоб задать их.

Чужак ухмыльнулся, будто прочел мысли Мирра. Он поднялся и прошаркал к выходу.

– Ты, наверное, жутко голодный. Если хочешь, в холодильнике есть сырое мясо.

Мирра проглотил слюну. Уже несколько дней в его рту не побывало ни крошки. Он изголодался.

Мирра топтался в гостиной, не давая себе волю последовать за человеком. Тот пошумел на кухне, хлопнула дверца холодильника, и ном Мирра уловил запах свежего мяса, будто специально заготовленного для его прихода.

Человек снова появился в коридоре, держа навису здоровый кусок мяса. Кажется, свинина. Мирра опустил голову, борясь с инстинктами. Ему жутко хотелось есть.

Человек снова ухмыльнулся.

– Оно не отравлено транквилизаторами или чем-то вроде. И нет, ты не должен чувствовать себя обязанным. Я хочу помочь, Мирра, – сказал человек.

Волк ощетинился. Откуда он знает его имя? Мирра позволил себе забыться, опьяненный теплом дома и относительный спокойствием. Передышка не пошла ему на пользу. Мирра снова вспомнил, что этот волк пах, как стая, и он гнался за Мирра, выследил его и загнал в ловушку. А потом… Мирра снова вспомнил эти нерешительные деликатные прикосновения, эти нежные прикосновения. Мирра знал не одну лишь жестокость, он имел представление о нежности, и то, как действовал этот волк, было нежностью.

–Незнакомец опустил мясо на тарелку, которую поставил на пол, возле входа в гостиную.

– Я подожду, – сказал он. И ушел.

Мирра стоял и слушал. Примерно через минуту за стенкой раздался плеск воды. Душ, – понял Мирра. Пока он находился в волчьей шкуре, ему не нужен был душ. Слушая, Мирра понял, что человек не просто принимает душ, он мастурбирует.

Это было нормальным. После обращения всегда хочется секса, и чем дольше ты был волком, тем сильнее сексуальный голод. Он не любил обращаться еще и потому, что после возвращения в человеческую форму, он был вынужден подчиниться этому желанию. Мирра не всегда действовал по схеме «помоги себе сам», но случалось и такое, в такие моменты он чувствовал себя полным идиотом. Так же чувствовал, когда старался противиться желанию. Против природы не попрешь.

Съев-таки предоставленный кусок, Мирра отправился на улицу, проветриться. Человек, наконец-то, проснулся, и теперь дышалось свободнее, будто с плеч упал тяжкий груз ответственности. Мирра добежал до ближайшей рощицы, справил нужду, побродил еще какое-то время. Запахи оставались неизменными: прошлогодняя трава, промерзшая земля, кора деревьев, грызуны, люди, чьи запахи издалека доносились до Мирра. Сильнее всех был запах этого парня, который остался в доме. Его запах остался в ноздрях, так что Мирра не был уверен, что он улавливает его. Скорее всего, просто помнит.

Этот парень был красив. Достаточно красив для Мирра. На вид ему было лет тридцать, может, чуть меньше. Высокий, мускулистый, как, впрочем, и большинство оборотней, как и сам Мирра. Темно-русые волосы, лохматые. Продолговатое лицо и острыми скулами. И очаровательная улыбка. Мирра вдруг захотелось обратиться. Захотелось воспользоваться желанием, которое возникнет, когда он перекинется. Захотелось попробовать этот парня.

Ведь он тоже хотел Мирра, только старался этого не показывать. Если бы Мирра был в человеческой форме, они не смогли бы долго скрывать друг от друга стояк и жжение на коже. Волкам необходимы прикосновения. Волки немыслимо коммуникабельны. Они любят физическую близость.

Но нет, Мирра не поддастся слабости. Абсолютно человеческой слабости. Он не станет перекидываться только потому, что в голову залезли мысли о сексе. Мирра понаблюдает за парнем и поймет, что тому от него нужно.

Когда стало холодать, Мирра вернулся к дому. Чужак вышел на порог встречать, когда учуял приближение Мирра. У него действительно были выдающиеся способности. Обычно оборотни в человеческой форме не так чувствительны, как в волчьей.

Мирра притормозил ближе к порогу. Парень снова сел на корточки, словно Мирра был маленьким ребенком. Мирра проигнорировал его и протиснулся в дом, оставляя на полу грязные следы. Он самоуверенно прошел вглубь дома, пристроился у камина и уронил голову на лапы. Следом зашел чужак. Он прислонился к дверному косяку и сложил руки на груди. На нем по-прежнему не было ничего, кроме легкий хлопковых брюк. И еще у него был жестокий стояк. Мирра по себе знал, что самоудовлетворение в данной ситуации мало помогает. Здесь нужен физический контакт, живой человек. Мирра поднял голову, и их с чужаком взгляды встретились: парень ухмылялся. Мирра пренебрежительно отвернулся.

– Мальчик с характером, – бросил парень и, отлепившись от дверного косяка, прошел в комнату, опустился в ближайшее кресло и уставился на Мирра. Тот чувствовал на себе изучающий взгляд.

«Боже, ну что ты от меня хочешь?!» – Мирра возмущенно прорычал.

– Не хочешь узнать мое имя? – спросил чужак.

«Не очень-то», – раздраженно подумал Мирра. Его мысли были, как никогда, ясными, даже несмотря на то, что он прибывал волком. Послышался разочарованный вздох. Мирра не смог проигнорировать его, ему захотелось увидеть лицо человека в этот момент, но он снова переборол себя. Мирра изголодался не только в плане еды, это он отрицать не мог. Ему хотелось общения, контакта. Человеческого. Боже, как Мирра хотел человеческого. Он так устал от унижений и боли. Особенно после того, как Рейчел умерла. Она была его опорой, заботилась о нем, дарила тепло и заботу. Но Рейчел больше нет. Больше она не будет защищать Мирра. Больше некому защищать Мирра. Ему стало не по себе от этих воспоминаний, от мыслей о том, что он больше никогда не увидится в Рейчел. Разве что только во сне.

Мирра вздрогнул и резко обернулся, когда услышал, как чужак приближается к нему. Он вскочил, когда тот положил руку на спину Мирра. Мирра хотел зарычать и даже вцепиться в руку человека, но тот беспомощно-нежно сжал горсть шерсти и провел пальцами вдоль спины, перебирая ими. У Мирра побежали мурашки. Лапы подогнулись. Он отчаянно заскулил. Пальцы, ласкавшие его спину, словно передавали через себя электрические заряды, волны, посылаемые их хозяином, с просьбами о том, чтоб Мирра не отталкивал его. Мирра не смог бы. Он не знал, что с ним творилось. Неужели он так сильно соскучился по прикосновениям?

– Если хочешь, – тихим голосом произнес чужак, – можешь спать со мной. Тебе это нужно, я знаю. И мне, – добавил он после короткой паузы.

Мирра не мог думать. Ему не хотелось шевелиться, пока рука перебирала его шерсть.

– Ради бога, Мирра.

Мирра болезненно отшатнулся, проковылял в другой конец гостиной и забился в угол. Он не понимал, что только что с ним было. Может ли быть, чтоб этот парень подмешал в мясо какой-то афродизиак или что-то в этом роде? Почему Мирра вдруг задумался о сексе? Почему так отреагировал на банальные прикосновения?

Чужак хмыкнул и вышел. Мирра смотрел ему в след. Он не намерен сдаваться, но, может быть, было бы разумнее просто поговорить и все выяснить посредством диалога? Мирра помотал головой, прогоняя наваждение. Он уже сам не понимал, что из всего, им придуманного, было бы правильнее.

========== Часть 4 ==========

Мирра не спал, как, впрочем, и человек в соседней комнате. Мирра снились плохие сны. Он судорожно вскакивал и бежал на улицу, чтоб провтрить голову и отдышаться. В доме было слишком тесно для волка. Проходя мимо спальни, Мирра видел, что чужак лежит лицом ко входу и смотрит, ожидая его возвращения. Всякий раз, как Мирра куда-то уносило, он волновался и гадал: вернется – не вернется. Он не знал, что ему ожидать от волка.

Время близилось к рассвету. Мирра вернулся с очередной прогулки. Проходя мимо спальни, он остановился. Чужак наконец-то заснул. Его глаза были закрыты, а дыхание ровным. Лицо гладкое и красивое, волосы спадают на лоб и глаза. Мирра залюбовался и вспомнил прикосновения рук этого человека. Такие же, нет, даже более возбуждающие, прикосновения Мирра хотел ощутить на коже, на чувствительной, воспаленной коже после обращения. Мирра хотел поцелуев и ласк, хотел двусторонности, а не того, что происходило обычно, словно Мирра еще и должен за то, что его поимели. Он впервые чувствовал такое. Может быть потому, что он впервые оказался вне стаи? Там с ним обращались, как со швалью. Только Рейчел любила его по-настоящему. Теперь Мирра свободен.

Свободен, да не очень. Он все так же, если не сильнее, зависим от всех этих вещей, вроде контактов и силы. Возможно, со временем эта зависимость ослабнет. Он процокал в спальню, застыл посреди комнаты и смотрел на спящего человека. Он был действительно красив. Его внешность сводила Мирра с ума. Немного вьющиеся волосы и улыбка, которую Мирра никак не мог забыть. Когда этот человек грустил, сердце Мирра болезненно сжималось.