Текст книги "Другие волки (СИ)"

Автор книги: новый_волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Меня окружила стая волков. Они вели себя агрессивно. Я сильно испугался. Я думал, что мне пришел конец. Но тут вперед выскочила волчица. Она перегородила путь стае, встав на мою защиту. Она рычала и скалилась, и волки отступили. Она спасла меня той ночью. Волки взяли меня к себе. Я, мягко говоря, удивился, когда увидел обращение. Они все перекидывались, и я запаниковал. Ни волки, а какие-то другие существа. Сам я был волчонком. Рейчел – так звали ту волчицу – возилась со мной долгие недели, прежде чем я перестал бояться и понял, что я такой же. Я не перекидывался больше двух месяцев, а когда решился на это, процесс оказался болезненным, но я старался не подавать вида, потому что видел, как легко это получается у остальных.

Аарон почуял волнение Мирра. Рассказ стал даваться ему тяжелее. Он не был готов к этому. Аарон крепче обнял Мирра и уткнулся лицом ему в волосы.

– Меня воспитывал Люк. Он с самого начала преподнес себя как жестокий и властный, собственник, самодержавный правитель. Он не делал мне поблажки, но рядом всегда была Рейчел. Она усмиряла Люка и успокаивала меня.

Мирра напрягся.

– Мне было двенадцать. Люк привел меня к себе. Там был бета, он стоял на коленях. Люк сказал: «Смотри хорошенько, что случается с предателями». Он заставил смотреть меня на то, как несколько волков стенали того, кого Люк назвал предателем. Затем ему перерезали глотку. Кровь брызгала во все стороны. Я не мог пошевелиться. А Люк… Люк овладел мной. Там.

Мирра замолчал.

– Я не знал, – обронил Аарон.

Мирра сжался всем телом и затрясся.

Аарон развернул Мирра к себе и обнял, пряча его лицо у себя в груди.

– Все прошло, – сказал он. – Этого больше не повторится.

Мирра не верил в это, он не верил, что этого больше не повторится. Больше всего на свете он боялся, что Люк и стая настигнут его.

– Со мной ты в безопасности, – шептал Аарон. – Я не дам тебя в обиду.

Но Мирра все равно не верил.

Однако, несмотря на то, что не верил, он хотел слушать, как Аарон говорит, что все в порядке. Этими словами он словно вырисовывал альтернативную реальность, нырнув в которую, можно было позволить себе забыться и зажить другой жизнью, начать все с чистого листа.

– Мы справимся, – продолжал успокаивать Аарон, и Мирра вскоре заснул, как маленький ребенок, который, наплакавшись вдоволь, изнуренный, проваливается в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись утром, Мирра надеялся обнаружить рядом Аарона, но этого не произошло. Разочарованный, Мирра принял душ и вышел из спальни. Но Аарона не было нигде. Дом оказался пуст. Мирра глянул на часы и решил, что Аарон уехал на работу.

В доме не было календаря, поэтому Мирра не имел понятия о дне недели. Дни он считал по закатам и рассветам. Это было привычно, потому что для волка время тянется по-другому. Волк считает время закатами и рассветами, днями и ночами, летами и зимами.

Аарон вернулся ближе к полудню, что было странно, потому что обычно он исчезал до вечера, часов до шести. Но подозрительность перебила радость. Мирра старался не показывать веселья, но сложно скрыть приятные эмоции, тем более от волка.

Аарон улыбнулся и уволок Мирра в гостиную, где они устроились на полу. Мужчина обнимал Мирра, а сам прижимался спиной к корпусу дивана. Все бури, бушевавшие на сердце у Мирра, улеглись, но взыграли вновь, когда Аарон признался:

– Я люблю тебя.

Мирра напряженно отстранился и посмотрел на говорящего через плечо.

– Я давно люблю тебя, – без тени смущения или сомнения продолжал Аарон. – Я наблюдал за тобой в стае.

Мирра с недоумением попытался вспомнить, видел ли он Аарона в стае сам. Но не смог.

Аарон же опусти голову. На его скулах играли желваки.

– Это все, что я хотел, чтоб ты знал, – поставил он точку.

Мирра не знал, что сказать на это, поэтому не стал говорить ничего. Он с сомнением вернулся на прежнее место, он чувствовал себя неоднозначно: подавленным и окрыленным одновременно.

– Ты странный, – пробормотал Мирра, решив, что раз уж у них настала пора откровений, то и он не станет молчать. – Я совсем не понимаю тебя. Я боюсь тебя.

– Возможно, тебе стоит, – выдохнул Аарон.

Мирра понимал, что за этой фразой стоит нечто большее, чем образность, которая могла подразумеваться, как если бы Аарон имел в виду, что он небезопасный человек или что-что еще в этом роде, вроде непостоянства чувств или подобных вещей. Но чувства снова затуманили разум. Если бы Аарон не обнимал Мирра, ему не было бы так комфортно. Возможно, тогда он сумел бы рассуждать более здраво. Но он не хотел. Слова застряли где-то в щели между сознанием и перекрывавшими его чувствами.

– Это ничего, – пробормотал волчонок.

Он почувствовал вибрацию сердцебиения Аарона спиной.

– Я поверю тебе, – сказал он, не понимая, что говорит это.

Слова явно исходили не из разумной части Мирра.

– Я хочу верить тебе, – чуть слышно закончил он и улыбнулся сам себе.

Аарон поцеловал Мирра в шею, в ухо, прижался скулой к его виску, вдохнул запах. Мирра с благодарностью принял ласки.

– Если ты причинишь мне боль, это станет концом, – после долгой паузы выдал волчонок.

– Концом чего? – уточнил мужчина.

– Моим концом.

Аарон сглотнул. Он готов был умереть от гипервентиляции легких, настолько быстро забилось его сердце.

– Я люблю тебя, – пробормотал он в ухо парня. – Пожалуйста, помни это.

– Хорошо, – с легкостью согласился Мирра.

Он и сам не подозревал, что может быть таким мягким и податливым, таким доверчивым и открытым. Он понятия не имел, но ему нравилось это чувство.

========== Часть 7 ==========

В комнате было темно и пахло плесенью. Спертый кислый воздух обволакивал легкие и сжимал их изнутри. Шерсть пропиталась влагой и теперь воняла, как у пса, какие ковыляют в городе от бака к баку в поисках пропитания хотя бы еще на сутки. Мирра и чувствовал себя так, словно его поимели и выбросили на улицу. Он был совершенно разбит. Не мог думать, не мог пошевелиться – тело обессилело, голова опустела. Рана на боку уже не сочилась кровью, но все еще была грязной, так что Мирра не сомневался, что инфекция уже попала в кровь, и теперь 99 к 1 зараза блуждает по венам, отравляя клетку за клеткой. Скорей бы.

Дверной замок заскрежетал, и в комнату проник яркий свет. Глаза Мирра не закрывал, хотя ему казалось, что он спит или хотя бы находится в состоянии семьдесят на тридцать с отключкой. Ему думалось, что все это сон, какой-то кошмар, так что боль не была такой острой. Сейчас наваждение развеется, и Мирра проснется в доме на границе с лесом, в порядке и в объятьях Аарона.

Глаза заслезились, потому что они все-таки оказались открыты. Слезы скопились в уголках глаз, но не скатились ниже, застрявшие в корках, которые появились из-за грязи и пыли. Как будто бы сквозь полупрозрачную пелену Мирра увидел, как свет обволакивает человеческую фигуру. Темная тень, неясный силуэт. Тень пересекла границу между помещениями и стала четче. Коричневые ботинки, дорогие, красивые когда-то: тогда, когда о них еще заботились. Штанины черных джинсов: нитки вылезают по краям. Ненавистный пугающий запах: запах альфы.

Люк подошел к лежащему на боку волку и остановился, скептически глядя на него сверху вниз, как и полагается альфе. Он не злился. Невозможно злиться после того, как уже сделал больно, унизил и оставил наедине с этим унижением. Что сделал Люк? Он вырвал сердце Мирра и растоптал его подошвой своего потертого ботинка.

Волк едва дышал. Его впалый живот еле-еле поднимался и опускался, по инерции. Уши не шевелились, когда что-то нарушало тишину – признак равнодушия. Ничем не пахло. Мирра больше не боялся, не страдал и не пытался протестовать. Он ничего не мог сделать.

Люк сел на корточки возле обессиленного животного, схватил его за пасть и задрал голову вверх, заглядывая в глаза. Зрачки немого расширились, когда голову убрали от света – механическая реакция. Люк отпустил голову, и та безвольно рухнула на пол.

– Что тут у нас? – пробормотал Люк, ощупывая рану на боку волка.

Он поковырял подсохшую по краям раны кровь, и волк умоляюще заскулил, хрипло, почти как человек, смешивая голос с дыханием.

– Я же велел заняться им! – прокричал Люк в распахнутую дверь.

На пороге показался еще один оборотень.

– Я галлон спиртового раствора вылил, – отрапортовал он, и Люк раздосадовано выдохнул.

– Я просил, как следует, позаботиться о нем, идиот, – пробормотал он. – Давай, мальчик, перекидывайся, – обратился он к Мирра, полюбовно трепля шерсть у него за ухом. – Хватит выделываться.

Волк тоскливо поскулил. На секунду, всего на секунду, он поверил этому тону, поверил, что Люк переменил своё отношение к нему, снова стал таким, каким был раньше. Люк был лицемерен, его голос всегда сочился нежностью, настолько приторной, что Мирра каждый раз вздрагивал, когда слышал этот голос. Люк мог улыбаться, паточно изъясняться и с силой сжимать волосы на затылке Мирра, заставляя его опускаться на колени возле себя, чтоб тот отсосал ему. Тогда Мирра еще мог подавить эмоции и представить, что это ему даже нравится, а после ненавидеть себя и думать, что от этого дерьма ему никогда не отмыться. Долгое время Мирра думал, что так происходит во всех стаях: все альфы подавляют и используют своих волков. Это было приемлемо. Но сейчас, когда он смог отпустить страх перед неизвестностью, что ждала его вне стаи, когда он потерял все, что насильно держало там, он понял, что больше не сможет подвергаться таким унижениям, больше не сможет обслуживать альфу и всех, под кого тот его подкладывал, что не всем волкам необходима стая. После того, что подарил ему Аарон. По глотке прокатилось раздраженное урчание. Не думать об Аароне! Не думать об этом Дьяволе, который принес Мирра куда больше страдания, нежели Люк!

Если Мирра перекинется, его тело исцелится. А этого Мирра не хотел. Он не желал исцеления, не мог допустить бодрости тела, которая начнет подпитывать дух. Если придется очнуться от забытья, в котором находится Мирра сейчас, он не перенесет того, что может сделать с ним Люк, а еще того, что уже сделал Аарон. Мирра не хотел умирать, но как жить с тем, что имеется? Даже если бы какое-то чудо вырвало его из лап Люка и подарило ему свободу, он не захотел бы себе нормальной жизни.

Люк грубее сжал морду волка и снова приподнял его голову.

– Давай, парень! – приказал он. – Смени форму! Если ты этого не сделаешь, я выебу тебя прямо так. Тебе нравится по-собачьи?

Мирра закрыл глаза. Он едва чувствовал свое тело, и это ему нравилось. Единственное, что ему нравилось в сложившейся ситуации.

Люк отпустил голову и поднялся.

– Отлично. Может, с Аароном ты пообщаешься охотнее, – бросил он, направляясь к выходу.

Дверь закрылась, и Мирра снова очутился в темноте. Сердце бешено билось. Страх опутал сознание. Воспоминания о том, как хорошо ему было с Аароном, и как тот поступил с ним после всего, перемешались. Нервы стянулись в липкий тугой комок. Кто угодно, только не Аарон!

Мирра никогда не смог бы предположить, что хуже всех на свете, даже хуже Люка, может отказаться родной Аарон. Мирра знал, с самого начала чуял что-то потаенное, что-то, что Аарон закрыл в себе глухой заслонкой, так, чтоб волк не смог учуять. Мирра чувствовал, но он добровольно открылся, так что он даже не мог жалеть.

Спустя какое-то время – Мирра показалось, что совсем скоро – дверь снова распахнулась. И в комнату вошёл другой человек. Запах ударил в ноздри, но Мирра постарался не подать вида, что для него значил запах этого человека. Многих усилий ему стоило не напрячь мышцы. Держать себя в руках удавалось благодаря измождённости. Спасибо Люку.

Аарон медленно подошел и опустился на колени. Его глаза жадно изучали тело волка. Он занес руку, но, едва не коснувшись испачканной в крови шерсти, сжал пальцы. Мышцы на руке напряглись, вены вздулись. Рука мелко дрожала.

Послышался шумный выдох, слившийся со стоном.

– Боже, Мирра.

Он провел рукой по лицу и зарылся пальцами в шерсть на шее волка. Мирра не выдержал и напрягся, противясь. Наверняка Люк наблюдает за всем через камеры. Несложно представить удовлетворение, вырисовавшееся на его лице. План сработал отменно.

– Нет, малыш, нет, не бойся, – прошептал Аарон, склонившись над ухом Мирра. – Я не сделаю тебе больно.

Вполне себе искренне, впрочем, как и до этого. Этому шепоту нельзя верить. Его обладатель – хороший актер, просто замечательный. Он аккуратно провел по краям раны, и Мирра вздрогнул, заскулил, попытался отстраниться, но Аарон сам убрал руку, словно обжёгся.

– Прости, малыш. Ради всего святого, я не хотел, чтоб все так обернулось.

Мирра сжался всем телом. Ему хотелось закричать, чтоб Аарон не прикасался к нему, но он не мог, будучи волком. На этот раз Мирра не сдастся, не даст слабину, как тогда. Больше никаких слабостей. Мирра зарычал и вцепился в руку Аарона изо всех сил. В рот хлынула кровь.

Аарон проснулся ближе к полудню. Он не мог заснуть всю ночь, и лишь тогда провалился в сон, когда смог свыкнуться с усиленным чувством тревоги, которое не давало ему покоя с тех пор, как Аарон признался, что любит его. С тех пор прошло два дня.

Аарон стал еще более странным, чем был до. Мирра успел привыкнуть и смириться с той скрытностью, которая была при Аароне обычно. Он не знал, что заставляло его вести себя так, но понимал, как никто – ведь Мирра тоже не подарок, – что у каждого есть причины. Поэтому игнорировал, пусть и не мог заставить себя успокоиться. Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь Аарон сможет открыться.

Аарон был внимателен. Внимательнее обычного. Он оставался дома эти два дня. Мирра интересовался, не превратиться ли это в сложности для Аарона, на что получал ответ, что Аарон все уладит. Они проводили все время вместе: ели, читали, шутили, занимались сексом. Такого единения у Мирра не было никогда и ни с кем. Даже с Рейчел ему не было так хорошо. Однако ее общество приносило успокоение, в то время как с Аароном Мирра постоянно испытывал тревогу. Он не мог найти конкретной причины, просто находиться рядом с Аароном было приятно до судорог в конечностях, но одновременно внутри что-то сжималось, будто какой-то факт (или куча фактов) выскальзывал сквозь пальцы. Мирра боялся, что это единство скоро закончится. Наверное, все этого боятся.

До полнолуния оставалось всего три дня, и волка внутри Мирра тянуло на волю, поэтому каждый вечер он выходил на улицу. Аарон не показывал, но его волк тоже стремился вырваться. Наверное, все дело в опытности Аарона, а животную сущность он мог держать под контролем еще и потому, что был старше Мирра. И здоровее – Мирра знал это.

Вечером третьего дня Мирра побежал в лес. Босиком, по только что выпавшему снегу. Из одежды – хлопковые штаны. Хотелось разорвать грудь руками, содрать с себя кожу, как мокрую одежду. В голове все помутилось. Но никакого обращения. Этот процесс обещал стать болезненным. Это не то, чего хотелось Мирра. Воспоминания о том, как все прошло в последний раз, все еще не выветрились из памяти. Обращение Мирра оставит на полнолуние. Он должен приучить себя перекидываться только раз в месяц, а до этого – терпеть и чувствовать себя более-менее комфортно. Возможно, секс сможет помочь отвлечься. Не тот, к какому привык Мирра. Тот, какому научил Аарон.

За день до полнолуния Аарон ушел. Солнце уже село, когда Мирра услышал вой. Он узнал зов Аарона, даже если ни разу до этого не слышал его вой. Что-то подсказало. Он выбежал на улицу, навострился. Волк направлялся к дому, а за ним бежали еще несколько. Животные находились еще достаточно далеко, чтоб удалось разобрать запах. Мирра не знал, что и думать, но первой мыслью стала бежать. Куда угодно. Страх и паника затопили сознание. Единственно, что заставляло медлить – Аарон. Сложно было сосредоточиться. Волки из стаи наконец-то настигли беглеца? Или – Мирра не хотел принимать эту версию всерьез – Аарон привел врагов в логово предателя? Он решил бежать, а потом разбираться. Если Аарон ни в чем не виноват, то он хотел бы именно этого: чтоб Мирра спасался.

Он бросился бежать, но не по тому маршруту, который наметил себе несколько дней назад. Он так часто бывало там, высматривал все, что ему стало казаться, что там все им провоняло, и что этот путь теперь не безопасен. Пробежав метров двадцать на своих двух, Мирра дал волю зверю. В первые мгновения он боялся: сказалось долгое воздержание и постоянные размышления о том, насколько это неприятно – обращаться. Но превращение из человека в волка всегда быстрее и менее болезненно, нежели обратный процесс. Так что в прыжке Мирра обернулся в нечто, похожее на урода из фильмов про мутантов: длинные, изломанные, вывернутые наизнанку конечности, вытянувшееся лицо, рот с длинными, похожими на короткие ножи, зубами, длинная утолщенная шея, кожа покрылась короткой шерстью, измазанной в слизи и крови, но когда обращение завершится, шерсть впитает в себя всю жидкость. Мирра петлял, зная, что там, где он обращался, запах останется сильнее. Даже в таком виде оборотень бежал куда быстрее человека. Метров через сто следы на снегу превратились в волчьи.

Волки гнали глубже в лес, Мирра плутал, но запутать преследователей не удавалось. Он с горечью отметил, что успел утратить хватку, слишком расслабился. Погонщики рассредоточились, начали окружать. Мирра прислушался: Аарон находился среди них. Он шумно дышал и грубо ступал, ломая ветки и сухие листья. Несложно было ощутить, как напряжен Аарон – стрела, выпущенная в Мирра.

Деревья поредели, открытого пространства стало больше. Мирра хотел свернуть, что было бы рискованно, ведь он сократил бы дистанцию между собой и другими, но сворачивать оказалось некуда – стая предусмотрела такой вариант. Умные парни. Они шли полукругом, не давая Мирра шанса сменить траекторию. Шли они уверенно, будто отлично знали эту территорию.

Внезапно лес закончился. В пустоши лежал снег. Чистый, никем не тронутый. До следующей лесополосы достаточно далеко. Мирра обернулся и увидел своих преследователей. Помимо Аарона еще четверо. Вполне достаточно на одного. Похоже, кто-то вознамерился наверняка достать одного беглеца.

Аарон приближался все сильнее. Мирра не знал, допустить ли его к себе, поэтому не стал этого делать. Двое из оставшихся отделились и вскоре исчезли, и Мирра понял, что попал в ловушку. Он тоже работал по такой схеме: загнал, окружил, перерезал путь. Он мчался по инерции, потому что не собирался сдаваться, но одновременно понимал, что с минуты на минуту прямо перед его носом возникнут двое отделившихся волков. Отчаяние накрыло с головой, и Мирра заскулил сквозь тяжелое дыхание. Он никогда не думал, что однажды поменяется местами со своими жертвами. Он поклялся, что если сумеет выкарабкаться, то больше никогда не станет заниматься такой работой.

Как и ожидалось, двое волков – один темно-серый, с черными вкраплениями, а другой светлый – выскочили навстречу Мирра. Он затормозил и попятился назад и вбок, ища путь к отступлению, когда понял, что и спереди, и сзади теперь ему не уйти. Аарон вышел вперед. Он старался контролировать ситуацию, и это неплохо у него получалось, решил Мирра. Он дико разозлился, оголил зубы и зарычал, когда серый с примесью рыжего волк попытался приблизиться. Он выглядел, как и в прошлый раз, дипломатично, будто пытался успокоить Мирра, но тот ничего не желал понимать. Мирра настолько испугался и разозлился, что чуть что собирался перегрызть глотку предателю. Раз уж он не сумеет справиться со всеми, так хотя бы отомстит Аарону.

Рыже-серый волк понял, что Мирра настроен недружелюбно и перестал предпринимать попытки приблизиться. Но и не отступал. Он медленно ходил кругами возле Мирра, и рванул вперед, когда один из волков набросился на захваченного в окружение. Мирра не успел среагировать, слишком занятый защитой от Аарона. Ему казалось, будто Аарон здесь за главного, раз он выступает впереди, а остальные остаются позади. Но в глазах вожака промелькнула растерянность, когда другой волк накинулся на Мирра. Зубы впились в загривок, наклоняя тело вбок. Лапы подкосились, но Мирра быстро сориентировался и тряхнул всем телом, взбрыкнулся, как лошадь и отбросил нападавшего в сторону. Шея болела. Мощные зубы прокусили шерсть и кожу. Аарон зарычал. На Волков, на Мирра. Защелкал зубами. Мирра догадался, что у волков был план. Наверное, Люк приказал доставить Мирра живым, а волки ослушались приказа. Даже небольшое ранение может привести к летальному исходу.

Мирра пятился, поджимая хвост, жалко озираясь и скалясь, а наступали во всех сторон. Когда Мирра понял, что отступать больше некуда, то не на шутку испугался. Перед глазами всплыло лицо Люка, и Мирра понял, что не может позволить волкам доставить его к альфе. Если такое случится, то вожак не пожалеет предателя. «Смотри хорошенько, что случается с предателями». Мирра был любимцем Люка, так что простым убийством здесь не обойдется.

Мирра взбесился. Он сжался перед прыжком. Он истерзает достаточно волков, прежде чем умрет. Он не станет жалеть себя, пусть его кусают, чтобы не дотянуть до конца, когда его захватят. Аарон увидел, как сократились мышцы волка, увидел огонь безрассудства в его глазах и перегородил ему путь, оскалившись. Он тяжело дышал, рычал, что было сил, клацал зубами, защищая остальных. Настоящий альфа. Не такой, как Люк. Люк не стал бы защищать членов стаи. Лют входит в число таких альф, которые полагают, что остальные должны перед ним пресмыкаться и только, никакой двусторонности.

У Мирра сжалось сердце, но он принял решение и не собирался отступать. Он гордился тем, что его партнером все это время был такой волк, как Аарон. Аарон сильный, достойный волк. Получив задание, он не отступает. И да, Мирра обещал, что предательство Аарона станет концом. Концом Мирра. Так что он ни капли не жалел, что свои последние минуты он проводит в его обществе. Мирра полюбил Аарона.

Он ринулся вперед, уверенный в том, что делает. Аарон двинулся навстречу. Они встретились в прыжке, и в бок серого волка вцепилась лапа, а в шею – зубы. Мирра взвизгнул от боли. Кровь потекла сильнее. Аарон уложил Мирра и угрожающе навис над ним. Мирра брыкался, елозил по земле, оказавшейся неожиданно твердой, и лишь тогда, когда Аарон отпустил его и попятился назад, испуганно глядя, Мирра понял, что у него распорот бок. Кровь лилась ручьём. Он лежал на камнях, а снег вокруг них оросился кровью.

Мирра понял, что умирает, когда почувствовал слабость. Он не мог понять, почему рыже-серый смотрит на него с таким отчаянием. Глаза волка блестели. Он отстранился и больше не подходил. Другие тоже не приближались. Они понимали, что Мирра им больше не враг. Теперь он никому не сможет навредить.

Аарон раздал несколько только стае понятных команд, и волки скрылись в лесу. Сам же вожак остался на пустыре. Мирра силился подняться, но у него не хватало сил. Рыже-серый пригвоздил его к земле, потыкался носом в рану и снова отстранился. Он сидел в отдалении и тяжело дышал. Когда Мирра пытался перевернуться в более удобное положение, он вставал, но не пытался приблизиться.

Наконец Мирра удалось удержаться на лапах, и он медленно поковылял в сторону леса. За ним тянулась красная дорожка. Красное на белом. Стояла тишина, сыпал снег. Мирра шел долго, но ушел недалеко. Все это время Аарон стоял и наблюдал за жалкими потугами серого волка. Спустя какое-то время он не выдержал и устало побрел следом за обессилевшим Мирра, который до того часто спотыкался и оседал на брюхо, что смотреть на него без жалости было невозможно. Аарон перегородил путь Мирра, и тот взбесился, насколько мог. Хрипло зарычал. Аарон увидел окровавленный зубы и отшатнулся, но потом снова нагнал Мирра.

В конце концов, силы иссякли. Мирра рухнул на снег уже окончательно. К этому моменты ему уже стало все равно, что с ним будет. Наверное, он уверился, что теперь уж точно не доживет до возвращения в стаю. Умрёт здесь и сейчас. Рядом Аарон, предательство которого все еще не стало таким явным. Умирая, Мирра мог надеяться, пусть и тщетно, что последние свои минуты он проводит с преданным ему, любящим существом. И с тем, кого он сам любит.

Глаза уже закрылись, но Мирра слышал шум мотора и грохот шин, ломающих сучья и ветки, врывающихся в грязь и перемалывающих снег. Машина приближалась.

Мирра отключился в дороге, затем пришел в себя, когда его переносили. Он узнал Люка, видел, как тот здоровается с Аароном. Они о чем-то переговорили, но Мирра не мог услышать. Не в этот раз. Он сдался, увидев их вместе.

Затем Мирра откачали, когда притащили в одну из камер, где временно держали пленников: предателей и захваченных из других стай. Его швырнули на пол, и Люк долго орал. Он что-то говорил, пытался растолкать Мирра, но волк то и дело проваливался в сон. Поначалу он надеялся, что каждый раз последний, но после понял, что смерть просто издевается над ним – смеётся в лицо. Ему что-то вкололи, так что Мирра никак не мог отключиться. Тортон вылил флакон спирта на рану, и Мирра скулил, как сучка, некоторое время после этого. После пришел отходняк. Или Мирра просто очень устал. Он ушел в отстранение, ничто не могло вывести его из состояния эмоционального оцепенения. Пока не вернулся Люк и не заявил, что позовет Аарона.

Аарон сжал зубы и инстинктивно хотел ударить волка в челюсть и вырвать руку. Но он увидел перед собой испуганного зверя, сопоставил его образ с образом Мирра, представляя его лицо таким, каким оно было бы в этот момент: обиженный, измученный, жаждущий спасения не только от Люка и стаи, но и от Аарона. От Аарона, возможно, даже в первую очередь.

Он сжал зубы, терпя боль. Волчьи зубы сжимали крепко, давя на кость. Это было больно. Аарон наклонился к Мирра и обнял его свободной рукой, прижался лбом к твердому волчьему черепу и зашептал сквозь зубы, превозмогая боль:

– Ничего, мальчик. Ничего.

Мирра только сильнее рассвирепел. Его бесило то, как Аарон говорит с ним. Ни как предатель, а как любовник, понимающий и нежный, который стерпит любые неудобства, приносимые волчьей сущностью Мирра. Это было нечестно по отношению к тому, которого предали. Так не должно было происходить. А еще преданный не должен так реагировать на голос и прикосновения предателя. Все было неправильно. Абсолютно.

Мирра из последних, неизвестно откуда взявшихся сил, тряхнул головой, пытаясь сделать Аарону побольнее. Тот прикрикнул, и дверь тут же распахнулась. На пороге появился Тортон. Он ринулся вглубь комнаты, на помощь Аарону, но Аарон вскинул руку, заставляя оборотня остановиться.

– Я справлюсь, – прохрипел он.

Тортон с сомнением вскинул брови, и Аарон посмотрел на него угрожающе, а затем более агрессивно повторил:

– Я справлюсь.

Тортон раздраженно повел плечом, стараясь сбить с себя осадок унижения, который просыпал на него Аарон, и ушел, закрыв за собой дверь.

Рука болела нещадно. Аарон не чувствовал ее. Он сильнее сжал шею волка и припал губами к его уху, зажмурившись.

– Ты идиот, – прорычал он хриплым шепотом. – У меня был план. Я хотел вытащить тебя из этого дерьма.

Мирра громко зарычал, ослабляя хватку, и мужчина воспользовался возникшей возможностью, и, вывернув руку, выдернул ее из волчьей пасти. Кровь хлестала фонтаном. Обхватив кровоточащей рукой голову волка, Аарон схватил запястье, откуда хлестало сильнее всего, второй рукой, и силком обвил руки вокруг шеи Мирра.

Волк словно обезумел. Его трясло, подкидывало, как одержимого. Он пытался вывернуться, но у него ничего не выходило. Он оказался слишком слаб даже тогда, когда был критически зол, а Аарон даже тогда, когда Мирра чувствовал себя нормально, был сильнее его.

Здоровое мужское тело снова навалилось на волчье, губы прижались к разгоряченной коже уха, и послышался скребущий шепот.

– Послушай меня. Нет, нет, ты будешь слушать! – Аарон встряхнул волка, и тот притих, шумно дыша. – Почти каждый гребанный день ты ходил в лес. Искал путь для отступления. Зачем ты изменил траекторию?

В голосе слышались злость и досада.

– Я позволил бы тебе сбежать, отвлек бы их на себя. Я даже собирался убить их и сказать Люку, что ты был сильнее, что ты был готов к нашему приходу.

Мирра слушал и не слышал. Слова Аарона не трогали его. Ярость застелила рассудок.

– Я хотел убить Люка, когда представится такая возможность. Я не в стае, я всего лишь наемник. Для меня это было бы легко. Я хотел найти тебя. Я хотел найти тебя.

Когда Мирра услышал о намерении убить Люка, замер. Его сознание начало проясняться.

Аарон громко дышал в самое ухо. Запах крови заводил. Волк сходил с ума. Голова шла кругом. Дыхание волка стало прерывистым.

– Не сдавайся, – прохрипел мужчина, подобрался, поднялся.

На пыльном бетонном полу осталась дорожка из капель крови. Мирра задрал голову, следя за тем, как Аарон волочет ноги к выходу, подошвами ботинок затирая свежие следы. Когда дверь захлопнулась и снова настала пора одиночества, Мирра закрыл глаза. Сердце гулко билось, а под веками плясали яркие бело-голубые и красные пятна. В ушах стоял голос Аарона. Слово в слово, что тот говорил. О плане и об убийстве Люка. Мирра крупно дрожал. От возбуждения и страха. Все запуталось. Что из происходящего правда, а что уловка? Может, явление Аарона было лишь блажью сбившегося с верного курса сознания? Его слова – попытки больного мозга вернуть надежду? Мирра уловил запах крови и заскулил. Нет, это правда: Аарон был здесь.

Не прошло и двадцати минут, как в помещение зашел Люк. Он с интересом осмотрел волка. На его лице появилась удовлетворенная ухмылка. Он присел на корточки рядом с Мирра и потрепал его между ушей.

– Скоро полнолуние, мальчик. Самое время явить себя. Я не могу позволить тебе умереть. Да ты и сам не хочешь умирать, иначе уже давно перестал бы цепляться за жизнь.

Голос звучал воодушевлённо как тогда, когда Люку сообщали приятные новости о бедственном положении соперничающего со стаей клана. Или о том, что дезертир пойман. Люк всегда делался веселым, когда получал приятные новости. Мирра такой настрой альфы не сулил ничего хорошего. Садистская сторона альфы ликовала.

– Кого ты хочешь обмануть, мелкий засранец?

Люк пихнул голову волка, не встретив сопротивления. Поднялся и посмотрел сверху вниз взглядом, полным презрения.

– Если продолжишь в том же духе, у меня не останется выбора, кроме как пустить тебя на корм для своих волчат. На твоем месте я позаботился бы о себе.

Сказав это, Люк ушел. Мирра остался наедине со страхом, который породили эти слова. Мирра, как никто другой, знал, каким жестоким может быть альфа. Его обещания могли звучать неправдоподобно из-за их глубокой аморальной направленности, например, но кто-кто, а Люк всегда держал слово.