Текст книги "Такие разные 2: Чувствуя тебя (СИ)"

Автор книги: Novela

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Как я мог довести ее до такого? Довести нас.

– Лекси, я не могу сейчас отступить, – с безнадежностью выдыхаю я. – Это убьет ее. – Мои глаза

саднят от слез; от жалости к ней, жалости к Мег, которая не заслужила проходить через тот

ужас, в который превратилась ее жизнь.

Я в тупике и выхода нет.

– Ты можешь! – Она с неожиданной твердостью смотрит на меня. – Я не стану любить тебя из-за

этого меньше. Ты можешь не жениться на ней. – Она морщится. – Если ты и, правда, любишь

меня, пожалуйста, выбери меня. – Последнюю фразу она буквально шепчет, с испугом ожидая

мою реакцию.

Твою мать!

Я чувствую, как внутри меня все ломается. Мои ноги не держат меня, и я без сил опускаюсь на

кафельный пол, привалившись к стене. Я обхватываю голову дрожащими руками, и из моей

груди вырывается стон отчаянья.

– Она умирает, – едва слышно проговариваю я, посмотрев прямо на Лекси. Она выглядит такой

измученной, и мое сердце рвется из-за нее. – Возможно, что следующий год станет для нее

последним. – Я упираю локти в колени и с силой тру глаза. Кажется, во мне больше не осталось

сил бороться. – Каждый день я смотрю, как рак сжирает ее, и как она борется с болью. Доза ее

обезболивающего так велика, что большую часть дня она просто спит. – Я с растерянностью

смотрю на Лекси: ее лицо выдает ужас.

– Я вижу, как она мучается и чувствую беспомощность от того, что ничем не могу помочь. Стать

моей женой, это ее желание.– Я пожимаю плечами, и мое лицо искажается. – И это все, что я

могу сделать для нее.

Лекси опускается на пол рядом со мной и долго молчит. А потом я чувствую, как ее ладонь

находит мою и крепко сжимает. Она вымученно улыбается мне и тихо говорит:

– Я люблю тебя, но во имя любви всегда приходится чем-то жертвовать, не так ли? – Она на миг

прикрывает глаза. – Поэтому я отпускаю тебя. Делай то, что должен. – Она кивает, давая понять,

что принимает мое решение со смирением.

Я тянусь к ней и кладу руку ей на щеку.

– Я люблю тебя, – говорю я, желая, чтобы она услышала эти слова. Потому что это именно те,

слова, которые отпечатаны на моей душе. Это нерушимо. – Я хочу, чтобы ты всегда это

помнила, и никогда, ни на малейшую секунду не сомневалась в этом.

Она слабо улыбается, и я касаюсь губами ее лба, желая остаться навсегда в этой комнате, рядом

с ней.

– Ты моя душа, – тихо шепчу я ей, преодолевая сдавленность в горле. – Ты мое сердце. – Я

чувствую, как по моей щеке катится слеза. – Ты – это воздух, которым я дышу.

Я слышу, как Лекси тихо плачет на моей груди. Я прижимаю ее крепче к себе и целую в

макушку. Слезы обжигают мои глаза.

– Не делай глупостей, слышишь меня? – Я чувствую, как она кивает. – Пожалуйста, ради меня –

живи так, чтобы в конце дня ни о чем не жалеть. Не замыкайся в себе, не отгораживайся от

людей, которые любят тебя.

Она поднимает голову и чуть помедлив, кивает.

– Обещаю.

– Хорошо. – Я прилагаю силы, чтобы улыбнутся ради нее. – Знание, что ты продолжаешь

двигаться дальше, будет держать меня. Это станет моим якорем.

Той ночью мы еще долго сидим на полу ванной, прижавшись, друг к другу, почти не

разговаривая. За окном занимается рассвет, когда я отношу уставшую Лекси в постель и, прижав

ее к своей груди, лежу, пока она не засыпает. Я слушаю ее тихое дыхание, чувствую тепло ее

кожи и стараюсь вобрать в себя как можно более полные воспоминания об этом. Потому что

скоро это все, что у меня останется от нее.

Солнце уже полностью показывается на небе, когда я тихо поднимаюсь и напоследок посмотрев

на спящую Лекси, выхожу за дверь.

Мое сердце остается в той комнате. И пока она будет хранить его, я буду жить.

ЛЕКСИ

– Ты должна переехать в Париж, – внезапно говорит мама, когда официант отходит от нашего

столика. Мы в одном из кафе на Площади Тертр, что на Монмартре. Вкуснейший капучино с

корицей согревает меня этим январским днем, а нежнейшее шоколадное пирожное делает

чуточку счастливей.

Вот уже почти месяц, как я в Париже, о чем ничуть не жалею. Я влюбилась в этот город, в

людей, которые тут живут. Почти каждый день мы с мамой выбираемся на длинные прогулки, а

вечерами посещаем театры, оперу и кабаре. Ее жених, Анри, оказался прекрасным проводником

и частенько сопровождает нас, когда не занят делами бизнеса.

– М-мм… Заманчивое предложение, – я улыбаюсь, кутаясь в свою шерстяную уютную кофту

крупной вязки. За этот месяц я привыкла никуда не торопиться, и получать удовольствие от

каждого прожитого дня. Кажется, что в Нью-Йорке, с его извечной спешкой такое просто было

бы невозможно.

– Хотя бы на год, а там возможно, ты захочешь остаться.

Мама с надеждой смотрит на меня. Я знаю, ей бы хотелось, чтобы я была рядом. Она волнуется

за меня. Особенно это заметно было в первую неделю после моего приезда. Стараясь не делать

этого открыто, мама пристально следила за каждым моим шагом и старалась не оставлять одну

надолго. Видимо, боялась, что я могу натворить глупостей после того, как Тайлер и Мег

поженились одним субботним ноябрьским днем. Но я не собиралась делать ничего подобного, о

чем и сказала маме, когда мне надоело жить под интенсивным наблюдением.

Удивительно, но известие о том, что свадьба состоялась, я восприняла более-менее спокойно. Я

была готова. И я смирилась.

Я знаю, что если нам с Тайлером суждено когда-нибудь вновь быть вместе, это случиться.

– А как же быть с галереей, если я перееду? – Я задумчиво смотрю на маму, раздумывая над ее

предложением. Идея пожить какое-то время в Париже с каждой секундой кажется мне все

привлекательной.

Оливия делает маленький глоток своего эспрессо.

– Ну, ты же сама говорила, что Матиас хорошо справляется.

Я вскидываю брови и киваю.

– Да, на удивление. Но год – это длительное время.

– Знаешь, ты и здесь можешь этим заниматься, – замечает мама, округлив глаза.

Я смеюсь.

– Да, Парижу срочно необходима еще одна галерея. – Я вздыхаю и качаю головой. – Не знаю,

возможно, мне вообще следует продать ее? – Я дергаю плечом на удивленный взгляд мамы. –

Это больше не приносит мне былого удовлетворения. Наверное, настало время найти что-то

новое.

– Делай, как считаешь нужным. – Оливия поддается вперед и накрывает своей ладонью мою

руку. Ее глаза с нежностью смотрят на меня. – Для меня главное, чтобы ты была счастлива.

Я улыбаюсь, растроганная ее словами.

– Мне хорошо здесь. – Я слегка приподнимаю плечи. – И я очень благодарна вам с Анри за такое

гостеприимство. Мне, правда, было это нужно.

– Но ты не счастлива. – Мама печально вздыхает. – Я вижу это в твоих глазах, хотя ты и

пытаешься это скрыть. – Она предупреждающе смотрит на меня, чтобы я и не думала отрицать

очевидное.

– Пока нет. – Я подпираю подбородок рукой и рассеянно смотрю через витражные окна на

улицу, на идущих по тротуару людей. – Но возможно, что однажды буду.

– Знаешь, наверное, сейчас ты в это не веришь, но в твоей жизни еще непременно будет любовь.

– Мама ласково улыбается. – Где-то есть человек, который станет твоей опорой, и который

будет вызывать твой смех, твою улыбку. Человек, которому ты захочешь отдать свое сердце. Ты

не будешь грустить вечно, Лекси.

Я обхватываю плечи руками и, сглотнув комок в горле, с тоской смотрю на маму.

– Я встретила такого человека, десять лет назад. И я потеряла его. Остальное… Это уже будет не

то.

– Знаешь, если вам с Тайлером суждено быть вместе, то вы будете, – взвешенно произносит

Оливия. – И никакие преграды этому не помешают.

Я улыбаюсь, но ничего не отвечаю. Да, я и сама так думаю.

Теперь я полагаюсь на судьбу.

***

В Нью-Йорк я возвращаюсь в конце января, пообещав маме серьезно подумать о том, чтобы

переехать в Париж. Начинаются обычные серые будни, к которым тяжело возвращаться после

почти двух месяцев отдыха.

Все время, пока меня не было, Мати занимался делами галереи и ухаживал за Франсин.

Признаться, я со страхом оставляла его в качестве своей замены, но в итоге он меня не

разочаровал. Казалось, что у него началась новая глава в жизни, где не было места наркотикам.

Он даже признался мне, что уже месяц встречается с одной девушкой, что было сродни некому

чуду. Обычные отношения Матиаса не длились дольше одной ночи.

Каждый день, приходя в галерею, я думаю, что мне и правда стоит ее продать. Я не заметила,

как перестала вкладывать душу в это дело, и каждый рабочий день превратился в обычную

рутину.

Январь сменяется февралем, а февраль мартом, в один день которого Теодор Саймон Полсон

появляется на свет. Схватки у Норы длятся долго, проходит не менее пятнадцати часов, пока

малыш, наконец, своим криком оглашает больницу «Святого Луки». Все это время я нахожусь у

Норы, развлекая ее разговорами, читая журналы, отвлекая от боли, и нам даже удается

посмотреть какую-то дурацкую комедию, которую Нора смотрит со смехом сквозь слезы боли.

Через пару дней Нору с Тедди выписывают, и счастливый Рей забирает их домой. Время вновь

начинает свой бег, и я не успеваю заметить, как природа вокруг оживает с приходом весны. В

апреле я все же решаюсь выставить галерею на продажу, но пока ни одно поступившее

предложение меня не заинтересовало.

– Я решила принять мамино предложение и переехать во Францию, – сообщаю я Норе, когда

однажды в мае мы сидим на скамейке в парке, пока двухмесячный Тедди мирно посапывает в

своей коляске. – Пока на год, ну а там будет видно.

– Лекс, это замечательно! Я, конечно, буду безумно скучать, но я думаю, тебе это необходимо. –

Подруга улыбается, но тут ее взгляд становится печальным. – Но если ты решила переехать, это

значит, что ты больше не ждешь его?

Вопрос Норы заставляет меня задуматься. Это решение не далось мне легко. Когда я перееду в

другую страну, на другой континент, то стану еще дальше от Тайлера. Нас будет разделять

целый океан. Но разве это такая большая разница, когда, даже живя в одном городе, кажется,

что между нами тысячи и тысячи миль.

То, что разделяет нас сейчас намного больше, чем расстояние.

– Я больше не живу в ожидании, – негромко признаюсь я. – Я смирилась с тем, что Тайлер ушел.

Я понимаю, почему он вынужден был сделать это. – Я слабо ежусь, хотя на улице довольно

тепло. Я никому не сказала, даже Норе о нашем последнем разговоре с Тайлером и о его

просьбе. Я дала обещание, и я выполняла его все эти месяцы. Я живу дальше, принимаю свою

жизнь такой и стараюсь получать удовольствие от каждого дня. Это не всегда удается, и порой

на меня нападает такая хандра, что хочется все бросить и просто забиться в угол комнаты, но я

держусь. Ради Тайлера и ради себя.

– Но если однажды он будет свободен? – Нора смущенно смотрит на меня, и я понимаю

невысказанную мысль, что крутится в ее голове. – Если вам ничего больше не будет мешать, как

ты поступишь?

Я не отвечаю сразу, потому что у меня нет готового ответа на этот вопрос. Единственная

причина, по которой Тайлер может быть свободен – это смерть Мег, а я этого не хочу. Я не

желаю ей зла, даже не смотря на то, что из-за нее человек, которого я так самозабвенно люблю –

не со мной.

– Я не знаю, – наконец честно признаюсь я. – Это сложно. Он женат, и его жена серьезно больна.

И мне кажется, неправильно ждать подходящего времени быть с Тайлером, потому что это бы

значило, что я жду смерти Меган. – Я морщусь. – Это не так. Я надеюсь, правда, очень надеюсь,

что ей станет лучше. Пусть случиться чудо и она поправиться. Потому что я не желаю ей ничего

плохого. И я очень, очень не хочу, чтобы Тайлер проходил сквозь все это. Это страшно. – Я на

мгновение зажмуриваюсь, содрогнувшись при мысли, что должен переживать сейчас Тайлер,

поддерживая Меган. – Я не хочу ему боли, потому что его боль – это моя боль.

Нора долго молчит, внимательно слушая меня. Когда я замолкаю, она глубоко вздыхает и качает

головой.

– Ты должна знать, что дела Мег плохи. – Она выглядит очень печальной. – Операция и химия

не помогли. Ничего не помогает. Она угасает, и как бы это ни было жестоко, ее время уходит.

Рано или поздно это случится. – Нора слабо пожимает плечом. – Когда это случится, вам

придется встать перед выбором. Потому что тогда все будет зависеть только от вас.

– Надеюсь, это случиться как можно позже, – честно говорю я, и Нора понимающе кивает.

***

В июле я, наконец, продаю галерею. Моя аренда квартиры истекает в конце лета, и я впервые за

последние девять лет не продлеваю ее. Билеты в один конец куплены на первую неделю

сентября.

Еще немного и я покину Нью-Йорк на долгое время.

Чем ближе день отлета, тем сильней я хочу этого переезда. В свободное время я активно изучаю

французский язык. В школе он был у меня иностранным языком, но из-за скудной практики

практически позабылся.

Моя квартира стала довольно пустой после того, как большая часть вещей отправилась в

коробки, а потом на склад, где я арендовала помещение. В середине августа мы с Мати решили

устроить маленькую прощальную вечеринку на двоих с сыром, вином и фильмами

восьмидесятых.

– Рендол, что же я буду без тебя делать? – слегка охмелев от второго бокала вина – жизнь

трезвенника сказывалась – пожаловался мой друг. – Кто теперь будет промывать мне мозги, и

учить жизни?

Я одариваю Мати убийственным взглядом и толкаю его локтем в бок.

– Не думай, что так легко отделаешься от меня. Я буду делать все-то же, что и раньше, только

теперь через Скайп. И я буду рада, если ты приедешь ко мне в гости.

Матиас усмехается и закатывает глаза.

– Только если ты отведешь меня в кабаре, где девочки высоко задирают свои хорошенькие

ножки.

– Фу, как грубо! – Я не могу сдержать смех, глядя на корчащего рожицы Мати.

Мы откупорили уже вторую бутылку вина, и успели просмотреть «Скажи что-нибудь» до того

момента, где Ллойд приводит Дайан домой после свидания, когда нас прервал звонок телефона.

– Я сейчас.

Я ставлю фильм на паузу и оперевшись о колено Мати, поднимаюсь с пола, где мы разбили наш

«лагерь». С легким удивлением вижу имя Норы на определителе: сейчас довольно поздно, и она

редко звонит в такое время из-за чутко спящего Тедди.

– Привет, Нор. Что сл…

– Лекси, – взволнованный голос подруги заставляет меня замолчать, – Меган умерла.

26 глава

Лекси

Я не верю, что делаю это. Возвращаюсь в Джерико после нескольких лет отсутствия. То, что

точно не входило в мои планы, пока мама не попросила меня об этом неделю назад.

Она, наконец-то, решилась продать наш дом, в котором уже давно никто не жил, и, стараясь

быть деликатной, просила слетать в штаты, чтобы заняться вещами, с которыми что-то надо

было решать. Оливия не хотела полностью оставлять все на риэлтора, беспокоясь о ценностях,

которые успели накопиться за время ее супружеской жизни с папой. К тому же, там были

памятные мне с детства вещи, которые я сама лично не хотела бы доверять кому-либо, боясь их

потерять. Поэтому я согласилась, и сейчас направлялась в свой родной город, в арендованном в

аэропорту автомобиле.

– Ты просишь меня об этом не потому, что Тайлер как раз сейчас в Джерико? – вскинув брови,

подозрительно спросила у мамы я, когда она озвучила свою просьбу.

Но Оливия была готова к подобному вопросу и приняла самый невинный вид.

– Тайлер в Джерико? – Мама казалась удивленной, хотя я не сомневалась, что это была ловкая

игра. – Не знала этого.

Я постаралась скрыть усмешку: кого она хочет обмануть?

– Мам, мы решили дать друг другу время, – напомнила я. – Мы с Тайлером вместе, и если ты

надеешься, что мой приезд что-то изменит…

– Лекси, я просто хочу, чтобы ты решила вопрос с нашими вещами, – оборвала мой поток

объяснений мама, напустив на себя слегка оскорбленный вид. – Если ты считаешь, что я хочу

подстроить вашу встречу, ты ошибаешься. – Оливия вытерла губы салфеткой и отложила

столовые приборы, закончив свой омлет из белков. Мы как раз заканчивали завтракать, когда

зашел этот разговор. – Я думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы принимать такие решения

без чьей-либо помощи. – Мама слегка приподняла свои идеальные брови.

Я кисло улыбнулась.

– Спасибо, что ты это понимаешь.

Я не хотела думать о том, что мое тридцатилетие не за горами. В ноябре мне исполнилось

двадцать девять, и на мой день рожденье Анри повез нас в Альпы на горнолыжный курорт.

И вот что я имела к этому моменту своей жизни: разбитое сердце, несчастную любовь, одну

неудачную помолвку… нет, две неудачные помолвки, разлуку с любимым мужчиной и

отсутствие личной жизни. Ни семьи, ни детей, ничего. Есть от чего периодически впадать в

хандру.

– Ладно, если мы решили с этим вопросом, скажи, когда тебе удобно будет вылететь в штаты. –

Мама водрузила свои очки для чтения на глаза, и взяла в руки планшет, с которым почти

никогда не расставалась с того момента, как ей подарил его Анри. – Я закажу тебе билет

онлайн. – Лицо Оливии радостно просияло. – Это удивительная штука, и как люди раньше жили

без этих хитрых приспособлений и интернета. – Она недоуменно посмотрела на меня, и я

развела руками – мол, не знаю. – Сколько важных дел можно сделать даже не выходя из дома.

Я ответила, что пусть заказывает на любой день – я все равно еще ни чем особенно важным не

занималась, хотя в последнее время безделье – относительное безделье – начинало меня

напрягать, и оставила маму со своей любимой игрушкой. В тот день мы с Этьеном –

племянником Анри – договорились сходить на открытие новой фотовыставки молодого

фотографа.

Этьену было двадцать шесть, он не так давно закончил магистратуру в Сорбонне. Это был

привлекательный, жутко умный, но не занудный парень, который периодически составлял мне

компанию в походах по культурным местам или просто прогулках. Мне нравилось общение с

Этьеном – была только одна проблема – я нравилась ему, и он несколько раз приглашал меня на

настоящее свидание, но каждый раз мне приходилось деликатно отказываться. Я честно

призналась ему, что в Америке есть человек, которого я люблю, и это чувство взаимно.

Однажды он задал мне резонный вопрос: почему же тогда мы не вместе, и я долго не находила

что ответить. Это было сложно, и объяснить вот так человеку, который не знал нас с Тайлером,

было непросто.

Действительно, почему же мы не были вместе, если за долгое время между нами больше не

осталось преград. Не было причин, по которым нам нельзя было бы сойтись. Хотя нет, одна все

же была. Его жена умерла, и время строить отношения заново было очень, очень неподходящим.

Восемь месяцев назад

– Это плохая идея. Чертовски плохая идея, – от волнения потирая ладони, нервно заявила я Норе.

– Это как вторжение в чужую постель. Я буду чувствовать себя как любовница, которая

пробралась в дом, пока жена в отъезде. – Я в отчаянье всплеснула руками. – Я не хочу, чтобы

Мег прокляла меня на том свете.

– Остановись! – Нора выставила ладони вперед, останавливая мой безумный словесный поток. –

Ты делаешь это ради Тайлера, это единственное, что должно волновать тебя. Ты нужна ему. –

Подруга грустно посмотрела на меня. – Он будет рад, если ты придешь.

– Ты думаешь? – Я все еще не была убеждена. – Он будет рад, если я приду на похороны его

жены?

Нора терпеливо кивнула, но при этом закатила глаза.

– Конечно. Уверена, ты единственный человек, которого он хотел бы видеть.

Ой, я в этом очень сомневалась. Да, я знала о его чувствах ко мне, но все же, если говорить

начистоту, он изменял своей жене… тогда еще невесте со мной. Зная Тайлера, я бы не

удивилась, если бы он мучился чувством вины. Так что я стояла перед дилеммой, большой такой

дилеммой: следует идти мне на похороны, или нет.

– Может, мне послать ему букет цветов и соболезнующую открытку?

Я поморщилась, понимая, как бы это было нелепо, сухо и безлико, учитывая все, что мы

пережили за эти годы.

– А может, ты просто придешь на кладбище и постоишь в стороне со мной, но Тайлер увидит

тебя и будет знать, что ты его поддерживаешь?

– Мне страшно, – на выдохе признаюсь я. – Там будет вся семья Мег и ее друзья. Мне стыдно

будет голову поднять. – Я прячу лицо в ладонях и трясу головой. – А что, если они догадаются?

– Мое дыхание перехватывает от приступа паники. – Они будут тыкать на меня пальцем, и

называть «шлюха»!

– Кто шлюха? – Голова Рея как раз в этот момент просунулась в приоткрытую дверь.

– Лекси, – сухо ответила Нора, и я подавленно посмотрела на нее.

– Не понял. – Рей растерянно хмурится, и Нора устало махает рукой.

– Не бери в голову. Лекси сомневается, что ей следует идти на похороны.

– Ты что! – Рей с недоумением смотрит на меня. – Ты обязательно должна пойти. Алекс, – муж

Норы подходит ближе ко мне, и его глаза выдают глубокую печаль, – ты нужна ему. Ты даже не

представляешь, в каком он сейчас состоянии. – Глаза Рея полны печали и сострадания к

лучшему другу. – Если ты просто будешь там, ему это поможет.

Мое сердце обрывается от слов мужчины. Я обхватываю плечи руками, пытаясь сдержать слезы.

Как бы я хотела быть сейчас рядом с Тайлером. Просто чтобы он чувствовал мою поддержку,

разделить его потерю, его боль. Но я не могла просто взять и прийти к нему. Это было бы не

уместно, да и навряд он сейчас один. Наверняка он и семья Мег готовятся к службе и

похоронам.

– Ему очень плохо? – Я, словно побитый щенок, смотрю на Рея, хотя и так знаю, что ему плохо.

Кажется, я чувствую это на расстоянии, хотя нас и разделяют километры.

Он просто кивает.

– Ладно. – Я взмахиваю руками, сдаваясь. – Я пойду, даже если меня линчуют. О, черт! – Тут я

вспоминаю о кое-чем не менее важном и страдальчески морщусь.

Нора деловито упирает руки в боки.

– Что еще?

– Джаред, – едва слышно произношу я. – Он обязательно будет на похоронах. А я не видела его

больше года, и это будет очень, очень неловко.

– Ну, он же не накинется на тебя на кладбище, – резонно замечает моя подруга.

– Я надеюсь. – Я ненамеренно язвлю. – Почему ты вообще об этом заговорила? С чего ему на

меня нападать? Между прочим, я слышала, он уже с кем-то встречается.

– Тем более. – Нора примирительно улыбается мне, решив, видимо, не усугублять мою

нервозность.

– Нам пора. – Рей нетерпеливо смотрит на наручные часы. – Если мы не хотим опоздать, надо

выезжать.

– Готова? – Нора одаривает меня подбадривающим взглядом, и я нехотя киваю.

Прежде чем выйти из комнаты, я бросаю взгляд на свое отражение в зеркале. На мне черное

платье чуть выше колен, соответствующее случаю, волосы собраны в аккуратный пучок, а в

руках я сжимаю черные очки.

Делаю глубокий вдох и следую за Норой и Реем.

Ладно, нужно просто пережить этот день. Всего несколько часов и все закончиться.

***

– Привет, – негромко говорю я, делая шаг в приоткрытую дверь. Тайлер поднимает голову,

отвлекаясь от созерцания того, что держит в руках и кажется, что ему требуется секунда, чтобы

узнать меня.

– Привет, – так же тихо отвечает он, но больше ничего не говорит.

Я чувствую неуверенность и скованность с тех пор, как вошла в этот дом, принадлежащий семье

Мег. Я знала, что мне не следовало этого делать, но вид полностью подавленного, печального

Тайлера на кладбище превысил мой здравый смысл.

Встреча с Джаредом также не придала мне уверенности. Он был на похоронах, как я и

предполагала. С ним была девушка, и она показалась мне милой. Я рада, что Джаред нашел

человека, который даст ему то, чего я не смогла.

Мы не разговаривали, но когда наши взгляды встретились, я улыбнулась ему и он ответил мне

такой же улыбкой с оттенком грусти.

Я чувствую себя преступницей, пробравшейся на чужую территорию: будто я вошла в чужую

собственность, где висит табличка, запрещающая лично мне входить. Я мысленно прошу

прощение у Мег, что нахожусь сейчас здесь, но я просто хотела убедиться, что с Тайлером все

будет в порядке.

– Хочешь, чтобы я ушла? – осторожно спрашиваю я, потому что он все еще молчит и просто

смотрит на меня.

– Нет. – Он едва качает головой, и я делаю еще несколько шагов к нему.

– Это была ее любимая игрушка в детстве, – поясняет Тайлер, заметив, что я бросила взгляд на

плюшевого слоненка, которого он держал. – Это старая комната Мег.

Я лишь понимающе киваю.

Мое сердце болезненно сжимается при виде его мучений. В мою голову лезут неурочные мысли

о том, что его чувства к Мег были довольно сильны, что видно по тому, в каком он разбитом

состоянии. Я знаю, что мелко думать об этом в такой момент, но не могу этого изменить.

– Сядь рядом со мной, – почти шепотом просит он, и я присаживаюсь на краешек постели,

сохраняя между нами ощутимое расстояние.

– Спасибо, что пришла. – Он улыбается мне едва заметным движением губ, и я киваю. Я не

собираюсь рассказывать ему о тех сомнениях, что грызли меня, пока я не решилась. – Мне это

было важно. Хочу, чтобы ты знала.

– Я знаю это, Тайлер. – Я тоже слабо улыбаюсь, вцепившись руками в покрывало. Мне так

сильно хочется коснуться его, прижать его к себе и не выпускать, пока его горечь и боль не

утихнут. Но я не делаю этого, а просто сижу рядом, боясь шелохнуться.

– Мне жаль, – затаив дыхание, говорю я. – Знаю, это звучит так избито, и ты за сегодняшний

день раз сто услышал эти слова, но я не знаю, что еще можно сказать в таких случаях. – Я

растерянно пожимаю плечами. – Просто хочу, чтобы ты знал это. Я никогда не хотела, чтобы с

Мег случилось такое.

Он кивает и на мгновение прикрывает глаза.

– Я знаю. Я никогда и не думал, что могло быть иначе.

Он с теплотой смотрит на меня, и я тихонько всхлипываю. Горечь переполняет мое сердце: мне

больно за Тайлера, мне больно за Мег, которая ушла такой молодой и мне больно за себя,

потому что,… потому что мое сердце просто устало биться под вечной тяжестью от утрат и

разочарований.

Мы сидим некоторое время в тишине, и я все никак не решаюсь сказать ему о том, что скоро

уезжаю из штатов. Я не знаю, подходящее ли сейчас время, но я должна рискнуть. Потому что

если Тайлер попросит, я останусь ради него. Но я не буду навязываться, если это не то, что

сейчас ему надо. На самом деле я очень сомневалась, что в данный период, или в ближайшее

время, он способен будет думать о чем-то еще, кроме своей утраты.

– Я… уезжаю, и хотела увидеть тебя, чтобы попрощаться, – наконец собираюсь с силами я.

Тайлер слегка нахмурившись, смотрит на меня.

– Что ты имеешь в виду? Куда уезжаешь?

– Мама предложила мне пожить у них какое-то время, – бормочу я, опустив взгляд на свои

колени. Я просто физически не могу смотреть ему в глаза сейчас: не только потому, что боюсь

еще больше ранить его, а и потому, что боюсь… равнодушия с его стороны. – У меня через

десять дней самолет в Париж.

Тайлер долго ничего не отвечает, и я решаюсь посмотреть на него.

Он не выглядит равнодушным, далеко не равнодушным и у меня становится легче на душе. Его

глаза говорят о многом: в них столько глубокой грусти и чувства потери; уязвимости, но, в

конце концов, Тайлер смиренно кивает.

– Наверное, это правильно. Тебе это пойдет на пользу.

Я не выдерживаю, и слезинка выкатывается из глаза. Я быстро смахиваю ее пальцами.

– А ты? Что будет с тобой?

Мое горло перехватывает от мысли, что он останется один на один со своей раной.

– Я буду в порядке, – дергает плечом он. – Правда, – убеждает, видя мое недоверие.

Пожалуйста, – думаю я, – попроси меня остаться. Скажи только слово и я останусь с тобой. Я

стану твоей опорой, пока ты не почувствуешь в себе силы двигаться дальше.

Я жду этих слов, но следующее, что говорит Тайлер, убивает мою надежду.

– Мне просто надо время. Нам надо.

Он смотрит на меня таким говорящим, проникновенным взглядом, что я все понимаю.

Наверное, так и правда, будет лучше. Все равно мы не смогли бы сейчас быть вместе. Это было

бы неправильным, и не во время.

Теперь все будет зависеть только от нас, как однажды и сказала Нора.

***

Прошло восемь месяцев, как я в последний раз видела Тайлера. Мы перезванивались порой по

телефону, но разговоры всегда были короткими, и по большей части мы просто молчали. Все,

что было нам надо, это услышать голос друг друга и убедиться, что все в порядке.

Всегда тяжело возрождать отношения, которые оборвались многие годы назад. Это как

реставрировать старый дом, в который требуется много вложений, пока он приобретет

первоначальный, или даже лучший вид.

Восемь месяцев спустя я не знала, готов Тайлер двигаться дальше со мной, или он все еще не

оправился после смерти Мег. Но теперь, когда я скоро буду в Джерико, мы непременно

встретимся, и тогда должны будем решить все раз и навсегда. Пора принять одно единственное,

окончательное решение.

Нью-Джерси встречает меня проливным дождем. Я включаю дворники и сбавляю скорость,

потому что мне совершенно точно не нужна еще одна авария с моим участием. Голос Брайана

Адамса, льющейся из радио составляет мне компанию, когда я подъезжаю к Джерико. Мой

пульс начинает частить, когда я проезжаю знак с названием города. Хватаюсь руками крепче за

руль и делаю несколько глубоких вдохов.

Я не могу не волноваться, возвращаясь домой. Джерико хранит слишком много моих

воспоминаний. Как хороших, так и не очень. Здесь все начиналось более десяти лет назад, когда

мы с Тайлером были всего лишь школьниками, которые в какой-то миг, совершенно

неожиданно влюбились друг в друга до беспамятства.

Я вспоминаю нас в те дни, как противилась и пугалась чувствам к этому странному парню,

который одним дождливым утром вошел в мою жизнь, и навсегда поселился в моем сердце. Я

улыбаюсь, пока воспоминания, словно картинки, проносятся друг за другом.

Мы прошли огромный путь за эти годы. Пережили много счастливых моментов, но так же и

печальных. Мы потеряли ребенка, расстались, жили в дали друг от друга. Я даже была

помолвлена, а Тайлер успел жениться и похоронить свою жену. С нами случались вещи, о

которых мы и подумать не могли, в то время как наши отношения только зарождались.

Столько событий, столько изменений, но думая сейчас об этом, я понимаю, что одно осталось

неизменным – мои чувства к этому мужчине. Я все так же люблю Тайлера, как и годы назад.

Больше, если это возможно. Теперь эта любовь более зрелая, более осмысленная, но не менее

сильная.

Я встряхиваю головой, убеждая себя, что теперь, когда между нами нет никаких преград, мы

обязательно будем вместе. Мы должны быть вместе, я уверена в этом. Не важно, по какой

причине я оказалась здесь. Не важно, даже если мама приложила руку к тому, чтобы мы

встретились.

Главное – результат.

В доме пустынно и тихо. С тех пор, как мама перебралась во Францию окончательно, здесь

никто не жил. Конечно, за ним следил нанятый персонал, и поддерживался постоянный

порядок, но когда я вхожу внутрь, сразу чувствуется нежилая атмосфера.

Я прохожу по комнатам, в которых прошло мое детство, по пути снимая простыни,

покрывающие мебель. Только теперь, оказавшись здесь, я почувствовала, как соскучилась по