Текст книги "Императрица, воин, женщина (ЛП)"

Автор книги: Novan T

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Отказ от ответственности: персонажи Зены – Королевы Воинов и всех других, связанных с одноимённым телесериалом, принадлежат MCA / Universal Pictures. Это произведение фанфиков, и нарушение авторских прав не предусмотрено. Это соответствует эпизоду из «Когда судьбы сталкиваются». Крошечный кусок из «Много счастливых возвращений».

Примечание Мёрфи: Спасибо Камураскану, Тичу и Теморе за их бета-версию. Спасибо ТН за то, что воплотил в жизнь одну из моих мечтаний. Стихи Сапфо.

Секс / насилие: ** Величайшая женщина-лирическая поэтесса Греции Сапфо (ок. 610-580 гг. до н.э.) названа «Десятой музой», древнейшей музой и провела большую часть своей жизни на знаменитом острове Лесбос. Страстные и захватывающие дух стихи Сапфо уцелели лишь фрагментами после религиозных заговоров, чтобы заставить её замолчать. Сапфо сочинила бессмертный стих об интенсивной силе женского либидо; на темы романтики, любви, тоски, горя и личных отношений с женщинами. ** ~ Пол Рош ~

***

С первого взгляда Алти показала мне, я знала, какова моя судьба. Она была мертва у моих ног, когда в комнату вошли мой муж и Брут.

– Мой муж, – один лишь звук заставил желчь медленно ползти по моему горлу.

Брут приказал нескольким королевским стражникам вытащить эту суку из моей постели, а Цезарь втянул меня в крепкие объятия. Чтобы утешить свою жену. Прикосновение к нему заставило меня вздрогнуть, и я вспомнила крест. Я ненавидела их обоих. Пока я размышляла над его шеей, я видела, как мой драматург, мой бард, вернулась на её балкон, увидела её дискомфорт, увидев, что это чудовище обнимает меня. Она быстро опустила взгляд и вернулась в свою комнату. Я оторвалась от ненавистных объятий и подарила ему свою женскую улыбку. Он попытался быть близким ещё раз, и, конечно, у меня болела голова. На самом деле у меня это было бы постоянно. Когда он спал, я начала строить планы, чтобы либо вернуть Габриэль и себя обратно в наше время, либо жить здесь. В любом случае, она и я будем вместе. Чтобы обезопасить Габриэль, я хотела, чтобы она пошла домой на свой виноградник у моря, и сказала ей, что призову её во время луны. Тем временем в Риме Цезарь готовился к своей великой атаке на Лао Ма и весь Чин. Я выполняла свой долг, обучая наших воинов, помогая с планами сражений, и следила за тем, чтобы он ничего не подозревал. Я также послала личное сообщение Лао Ма обо всём, что мы рассчитали. Я не могла позволить битве быть слишком лёгкой для моего дорогого мужа.

В лунное время Цезарь и его легионы направлялись на восток. Я осталась позади. Кто-то должен был присматривать за Римом, а кому лучше доверять, чем любящей жене? Пришло время для возвращения Габриэль, и я была как взволнованный ребёнок, ждущий её игрушек в день солнцестояния. Я не была уверена в своём истинном прошлом. Всё, что я знала, было то, что этот чувствовал себя очень неправильно со мной, и единственной правильной вещью была Габриэль. Как я собиралась объяснить это так, чтобы какой-то молодой драматург не призвал целителя исправить мой безумный ум? Я была на полигоне с некоторыми из наших солдат первого сезона, когда посланник сказал мне, что Габриэль прибыла и сопровождалась во дворец. Я дала команду тренироваться своему второму и призвала мою лошадь. Я не могла вернуться на её сторону достаточно быстро; я только надеялась, что она чувствовала то же самое. Моё сердце наверняка разбилось бы, если бы единственной причиной, по которой она вернулась в Рим, было то, что я звала её, а она не хотела злить императрицу. Я не желала её возвращения в Рим. Это было её возвращение ко мне. Пройдя через ворота, я продолжала въезжать на своей лошади во двор, спрыгивая со спины и приземляясь на ступеньки портика, когда охранники открывали двери. Мои ботинки эхом отразились на мраморе, когда я шагнула в королевские кварталы. Я приказала поместить её в королевское крыло. Несмотря ни на что, я хотела, чтобы она была рядом со мной, пока не нашла способ убедить её, что мы должны быть вместе. И теперь, когда я стояла перед её дверью, мои руки были тяжёлыми, и мой живот был в узлах. Я ослабила кулак и подняла его, чтобы постучать в дверь, затем позволила ему упасть на бок, понимая, что я не поняла, что скажу ей. Я была совершенно не готова снова увидеть её. Затем я нашла время, чтобы по-настоящему взглянуть на себя, и поняла, что наверняка не была готова её увидеть. Не раньше, чем я искупаюсь и превращусь из своей брони в нечто гораздо более подходящее. Когда я повернулась на каблуках и направилась к своей спальне, мои глаза закрылись, когда я услышала, как открылась её дверь.

– Моя императрица. – Её голос был мягким и сразу успокаивал мою душу.

Эти два слова никогда не звучали слаще, чем в тот момент. Прежде чем обернуться, я глубоко вздохнула и приказала моему сердцу перестать бешено биться в груди. Моё сердце не подчинялось моему приказу, и я едва слышала рёв пульса в ушах. Я уверена, что это звучало так, будто её виноградник разбил волны о берег. Я медленно повернулась.

– Габриэль.

Она подняла голову, и наши глаза встретились. Нежная, нежная улыбка дошла до её губ, и я знала. Она вернулась в Рим ради меня. Она предложила мне свою руку.

– Зена.

Взяв её за руку, я почувствовала, как воздух выдувается из лёгких от этого, самого простого прикосновения. Никогда не было такого прикосновения, которое казалось бы таким правильным. Настолько совершенным. Мой разум был пустым. Я чувствовала, как мой рот работает, но не было слов.

Она тихо засмеялась, слегка покраснев.

– Я мечтала о тебе каждую ночь.

– А я, о тебе. – Слёзы образовались в моих глазах, и она потянулась, снимая их с моих глаз, прежде чем они могли упасть.

– Император?

Конечно, она будет обеспокоена ублюдком. Он ясно дал понять, что не хочет её в Риме.

– Ушёл. Он будет отсутствовать в течение некоторого времени, чтобы прийти.

На самом деле, я надеялась, что он никогда не вернётся. Если бы мы с Габриэль были осуждены на эту жизнь, было бы легче, если бы мне не пришлось убивать самого Императора.

– Так что же остаётся нам? – Она позволила вопросу задержаться в воздухе, ожидая моего ответа.

– Чтобы лучше узнать друг друга. Мне бы хотелось больше узнать о вашем винограднике.

– И я хотела бы рассказать вам больше об этом. На самом деле, я принесла с собой несколько бутылок вина. Если моя Императрица сделает мне честь выпить вина из моего скромного дома.

Я не могла не улыбнуться. Откуда она знала, какими были мои мечты в течение последнего месяца, пока я ждала её возвращения? Как она могла знать, что я мечтала лежать у костра с ней рядом со мной, потягивая сладкое вино и заглядывая в такие зелёные глаза, что они, должно быть, придали цвет самым прекрасным шелкам Чина.

– Нет ничего, что я хотела бы лучше, Габриэль. Если вы позволите мне проститься с вами, я пойду купаться и надену что-нибудь подходящее. Пожалуйста, сделайте мне честь присоединиться ко мне в моих личных палатах на ужин?

– Я была бы в восторге. Я принесу вино. – Её улыбка заставила моё тело покалывать в предвкушении, и под моей кожей вспыхнул лёгкий ожог.

Я никогда не чувствовала себя более живой. Я никогда не чувствовала себя более полной.

Вечер собрал нас вместе. Императорская гвардия сопровождала её в мои комнаты, и когда я открыла дверь, моё сердце было полностью украдено из моей груди. Женщина была более чем прекрасна, но я воин, а не писатель. Я не могу найти слов, чтобы описать леди, которая была у меня на глазах. Всё, что я знала, было то, что моё сердце было полно. Моя душа витала, и моё тело горело.

– Моя императрица. – Она медленно кивнула головой, опустив глаза, даже когда на её губах появилась застенчивая улыбка.

Она знала, что сделала со мной. Она знала, что простой улыбки с её губ или простого взгляда в мою сторону было достаточно, чтобы отнять у меня речь и связные мысли. И хотя никто никогда не околдовал меня так, как это сделала эта женщина, я, даже изо всех сил, не могла её остановить. Когда она впервые посмотрела на меня в ту ночь со сцены, моё сердце было её сердцем, и она это знала.

– Мой драматург, – поддразнила я, отступив назад, и провела её в мою комнату.

Подняв голову, она улыбнулась и облизнула губы, когда просто скользила мимо меня. Я повернулась и посмотрела, как она входит в комнату. Спустив шаль на плечи, она открыла мне тело кремово-белого цвета; мягкое и безупречное. Её волосы, завязанные в свободном узле на макушке, позволяли блондинке открывать шею, которую я бы хотела попробовать своими губами и языком. Я была готова поспорить, что мой драматург была рада всем чувствам. Она повернула голову в сторону и посмотрела на меня через плечо, поднося бутылку вина.

– Я обещала принести это.

Я шагнула вперёд, когда она повернулась ко мне лицом. Взяв бутылку, я сделала вид, что рассматриваю это.

– Это сладко?

Облизнув губы ещё раз, она потянулась, пряча прядь волос за моим ухом.

– Это очень мило.

Я глубоко вздохнула и, привязав некоторые из своих высоких достоинств, подошла к накрытому для нас обеденному столу. Лучшие императорские повара со всего мира были привезены в Рим, чтобы приготовить эту еду. У меня не было бы ничего, кроме лучшего для неё. Конечно, мой личный повар приготовил основное блюдо, традиционное для нашей родины, Греции.

– Тогда это послужит прекрасным завершением нашей трапезы. – Я указала на стол, приглашая её присоединиться ко мне.

Она положила свою шаль на диван и пересекла комнату.

– Но, надеюсь, не завершение нашего вечера. Это станет прекрасным началом для этого.

Я кивнула головой, когда мы заняли свои места.

– Я согласна. Я не вижу, чтобы наш вечер заканчивался рано. Если нет какой-то причины, вам нужно?

– О, нет. – Она покачала головой, затем положила подбородок на тыльную сторону ладони, глядя на меня с такой разрушительной честностью, что я почувствовала, как будто моя кожа может просто загореться на месте. – Я твоя, пока ты будешь иметь меня.

Я прочистила горло, стараясь не задохнуться. Она не могла представить, как бы я хотела её иметь.

– Скажи-ка? – Я запнулась, изо всех сил стараясь не обращать внимания на тупую боль в животе и других точках, просто чуть ниже: – Расскажи мне о своих письменах.

– Я добилась умеренного успеха во Фракии, когда Сапфо совершила поездку по региону. Она посетила чтение, которое я сделала, и предложила мне место для обучения с ней. – Она улыбнулась мне, и я сразу поняла, что она действительно знает, как я хотела бы её иметь.

Вкусы Сапфо были легендарными, и мой драматург наверняка соответствовала бы тому, что я поняла.

– А это Сафо из Лесбоса? – Я потягивала воду из сладкой воды, пытаясь поболтать и придумать, как получить нужную информацию, не будучи очевидной.

– О, это то же самое. – Она подражала моему действию потягивания из тяжёлой чашки, но она улыбнулась из-за неё и сказала: – Она научила меня многим вещам.

Я улыбалась и смотрела, как женщина, которую я люблю, говорит о героине её музы.

– Скажи мне, мой драматург, какой твой любимый стих Сапфо? – Её лицо загорелось, и она сморщила нос.

Боги, как я люблю это.

– Никто не мой любимый, все они такие милые, но один, который я могу взять из головы, – это « Я говорю «.

Возможно, это было стихотворение Сапфо, но Габриэль захватила меня своим голосом, взывая ко мне, как песня Сирены.

Вы бы хотели, чтобы мало кто увлёкся.

Слаще.

Вы сами знаете, но кто-то забыл.

Некоторые могут сказать, что я буду любить, пока во мне есть дыхание.

Я буду заботиться.

Я говорю, что я была крепким другом.

Вещи печальные, горькие, но знаю.

Я полюблю.

Она сказала это с такой красотой и уравновешенностью. Я аплодировала ей, и улыбка на её лице стала шире. Мы обе потягивали вино, молча глядя друг на друга. Я наконец нарушила это молчание, процитировав свою любимую, убедившись, что я продолжала смотреть в глаза.

Ты женщина-странница, как я.

Я едва слышала тебя, моя дорогая; ты вдруг пришла в своей нарядной одежде.

Красивой твоей одежде.

Габриэль посмотрела на меня так странно, как будто она только что увидела призрак, выпадающий из моего уха.

– Это Лавр… – Прежде чем я успела закончить, она сделала это за меня.

– Дерево, да, я знаю это. – Она встала и подошла ко мне, её дыхание было неровным. Я всё ещё сидела, пока она стояла передо мной, между моих ног, поглаживая моё лицо. – Зена? – Спросила она, больше похоже на вопрос, чем моё имя.

– Да, Габриэль. – Я едва могла шептать.

– Всю свою жизнь я чувствовала эту великую пустоту. – Слёзы грозили выплеснуться из этих прекрасных глаз, и я обнаружила, что мои отражают её. – Когда я с тобой, это чувство исчезло и сменилось такой любовью. – У меня перехватило дыхание с последним утверждением. – Здесь я пишу о любви, хотя никогда её не чувствовала. – Она опустила голову; потом я услышала, как она сказала: – До сих пор.

Я впервые притянула её к себе и попробовала её сладкие губы в этом мире. Когда мы углубили наш поцелуй, у меня появилось больше видений моей другой жизни. Одно видение, которое я видела, было в Фессалии, где я почти потеряла своего барда. Бард? Я отстранилась, чтобы посмотреть на неё. Я видела, как двигаются её губы, но ничего не слышала. У меня было всепоглощающее чувство страха, и я крепко прижала её к себе и держалась за дорогую жизнь.

– Зена?

Она качала меня взад и вперёд, чтобы утешить меня, но я могла сказать, что она была смущена моими действиями. Слегка отодвинувшись, она с озабоченным взглядом вытерла слёзы.

– Я в порядке, Габриэль, в этом нет ничего плохого, всё хорошо. – Я дала ей мою лучшую улыбку, которую она вернула.

– Я рада, что на минуту я подумала, что вы передумали насчёт меня здесь.

Мы обе посмеялись.

– Нет, совсем нет.

Мы смотрели друг на друга. Я почувствовала кармическое притяжение, и мы поцеловались ещё раз, на этот раз без видений, только страсть. Мне потребовались все силы моего существа, но я хотела не торопиться, чтобы дать ей любовь и романтику, которых она заслуживала.

– Как бы вы хотели прогуляться и посмотреть сад? – Её глаза стали более зелёными, и я знала, что медленно проигрываю битву.

– Ммм, конечно. Я могла бы использовать упражнение.

Я улыбнулась ей и протянула руку.

– Мой драматург.

Она взяла мою руку.

– Моя императрица.

Мы вышли за дверь в сад. Все цветы были в цвету, и луна была полной и яркой. Я принесла с собой одеяло, чтобы мы могли лежать и смотреть на звёзды. Я положила одеяло на травянистом склоне. Пока она сидела, я пошла, выбрала жёлтую маргаритку и протянула ей. Это, казалось, растопило её сердце, и она погладила пространство рядом с ней, чтобы я села. Я откинулась назад и пригласила её к себе на плечо. Мы держались за руки и говорили о звёздах на небе.

– Посмотри на это, Зена. – Я посмотрела туда, куда она указывала. – Разве это не похоже на медведя?

Я посмотрела на это сложнее.

Где на земле она разыскала медведя? – Подумала я про себя.

– Выглядит как ковш для меня. – Я услышала её хихиканье, затем другое видение поразило меня.

Мы точно так же лгали, обсуждая то же самое. Затем она ударила меня посохом.

– С тобой всё в порядке? – Зелёные глаза были снова обеспокоены.

– Да, я просто вспоминаю забавное время в моей жизни, – заверила я её, чтобы сменить тему.

– Как насчёт ещё вина? – Я потянулась к фляге, вылила немного в маленький стакан и протянула ей.

– Откуда ты взяла ковш, Зена? – Она посмотрела на меня так, будто я сошла с ума. – Вы не видили тело там или уши здесь?

Теперь я полностью смеялась.

– Нет, извините, это ковш.

Мы обе смеялись.

– Ну, тогда мы должны согласиться не соглашаться.

Знаменитый драматург и дипломат, что ещё я могу попросить?

– Звучит хорошо.

Мы снова легли, и она рассказала мне эти удивительные истории о Принцессе-Воине и подружке. Какое воображение у Габриэль, она, возможно, просто дала Сапфо пробежку за своими динарами. Примерно после двадцатого рассказа она зевала.

– Время спать, любовь моя.

Вместо этого она прижалась ближе ко мне и вздохнула.

– Я должна встать?

Я нашла это очень милым. Я встала и взяла её на руки, она была такой широко раскрытой, это было смешно.

– Зена, опусти меня, прямо сейчас! – вздохнула она.

Я улыбнулась и подчинилась.

– Думала, ты хотела быть перенесённой.

Она дала мне это «Я поражена взглядом». Затем встала на цыпочки и чмокнула меня.

– Я не хочу, чтобы ты повредила спину, вот и всё. Мне нужно, чтобы ты была здорова, – промурлыкала она, и я снова проигрывала эту битву «давай пойдём медленно».

Мы неспешно пошли назад, взявшись за руки, к её комнате. Она дала мне поцелуй, который я чувствовала всю дорогу до моих ботинок. Я быстро отстранилась и поразила её.

– Габриэль, я хочу идти медленно, чтобы убедиться, что всё особенное.

Она обхватила моё лицо и заговорила.

– Всё, что с тобой, особенное, и я хочу этого. – Эти глаза были наполнены любовью и похотью.

Я была конченной.

– Я хочу тебя, – сказала она, притягивая меня к себе, и ещё раз поцеловала, которая потрясла меня до глубины души.

– Я тоже хочу тебя, Габриэль, так сильно. – Я держала её крепко. – Но у меня есть несколько вещей, о которых нужно позаботиться. Я вернусь к свечам.

Я ещё раз поцеловала её и ушла. Я просто хотела взять её на руки и уложить в кровать, но у меня были некоторые неотложные вопросы, с которыми нужно было разобраться. Я должна была держать голову в чистоте. К тому времени Цезарь должен был уже вступить в тяжёлую битву с Брутом, и найти вещи было не так просто, как он думал. Вскоре он соберёт моё предательство, и я могу только надеяться, что будет слишком поздно. Я вернулась в свою комнату и стала ждать моего советника. Я сидела спиной к окну, изучая некоторые планы и государственные дела.

– Так как же идёт бой, друг мой? – М’лила сняла капюшон с лица и улыбнулась.

Мы сложили руки, как старые друзья. Я знаю её уже пять лет, и она была моим самым доверенным лицом. Я попросила её стать моим советником, и она согласилась. Она взяла греческий как её язык; её родной язык слишком сложен для понимания многими, так что это было самым простым. М’лила всегда очень защищала меня и не любила Цезаря с первого дня, когда мы все встретились на моём корабле.

– Только что пришло известие. Цезарь понёс огромные потери и вынужден был отступить. – Я только кивнула. – Могу ли я говорить откровенно, Зена?

Я знала, что она собиралась сказать.

– Ты всегда так делаешь, друг мой. – Я махнула рукой и повернулась, чтобы посмотреть в окно.

– Это всё действительно стоит того, она того стоит? – Она знала, на что способен римский император.

– Да, – это всё, что я могла сказать. Я повернулась и посмотрела на неё. – Он вмешался в ткацкий станок Судьбы и создал этот проклятый мир. – Могу поспорить, она могла видеть огонь в моих глазах. – Он забрал всё, что для меня что-нибудь значит. Я хочу это обратно. – Я хлопнула рукой по столу.

– Тогда почему бы тебе не пойти в храм Судьбы и навести порядок? – В её глазах был ровный огонь. – Это может быть самоубийством для тебя И этого драматурга. – С этой последней частью её голос треснул. – Цезарь может быть надменной задницей, но он умный, и он скоро поймает.

Я закрыла глаза и опустила голову. Я знала, что она была права. Почему я не пошла к Судьбам и не закончила шараду?

– Чувство, которое я получила от этой другой жизни. – Я вздохнула, чтобы успокоить нервы. – Я ненавидела себя, я сделала много вредных вещей. – Это была моя очередь, чтобы мой голос сломался. – В этой жизни я изменилась и изменила людей. – М’лила только покачала головой. – Я просто хочу жить в мире с женщиной, которую я люблю, и всё ещё иметь значение. – Это было огромное признание с моей стороны.

– Зена, я говорю это, потому что я глубоко переживаю за тебя. Вернись в своё свободное время. – Я могла только кивнуть снова. Она прошла мимо меня к окну, глядя на меня ещё раз. – Я буду держать вас в курсе, если есть ещё слово о битве. – Затем она исчезла в ночи.

Как я могла сказать ей, что одной из моей вины была её смерть в моих руках? Она боялась за мою жизнь, и я не слишком хотела снова быть распятой. Я не могла взять Габриэль и бежать; они будут охотиться на нас, как собаки. Что это за жизнь? Я боялась вернуться к другой жизни… Что я могла сделать?

– Боги, дай мне силы, пожалуйста! – молилась я.

Моя свеча горела, и мне нужно было встретить любовь всей моей жизни.

– Возьми себя в руки, Зена.

Я вышла из своей комнаты и вернулась к своему драматургу.

Я тихо постучала и услышала, как она сказала:

– Входите.

Я не была готова к тому, чтобы увидеть комнату, освещённую свечами, а на кровати, на которой была только простыня, была Габриэль. Моя рука легла на мою грудь и попыталась успокоить моё колотящееся сердце. Я знала, что у меня была глупая улыбка на лице, когда Габриэль смеялась надо мной с кровати. Это был мягкий, сладкий смех. Это не было громко или насмешливо, это было похоже на моего драматурга.

– Вы находите меня забавной? – Я старалась не смотреть, медленно двигаясь к кровати.

– Только выражение вашего лица. Вы выглядели так, как будто никогда раньше не видели женщину в простыне.

Я протянула руку и едва потянула кончиками пальцев край простыни.

– Никогда не было такой красивой женщины. Конечно, это должно быть преступлением – прятать своё тело за обычной тканью.

Она просто отодвинула её назад и позволила мне впервые увидеть красоту, скрытую под материалом. Воздух вырвался из моего тела, когда мой разум кружился, и мой рот пытался найти слова, столь отчаянно недостающие, чтобы описать её. Я покачала головой. Мои глаза были просто в восторге от этой красоты.

Она поднялась на колени в центре кровати и посмотрела на меня.

– Разве я не радую вас, моя императрица?

– О, Габриэль? Да. Вы мне очень нравитесь. Вы понятия не имеете.

– Тогда я должна понять, что причина, по которой ты остаёшься одетой и стоишь у моей постели, в том, что ты была ошарашена? – Она немного продвинулась вперёд, потянувшись к застёжкам моей туники.

– Это была бы такая же веская причина, как и любая другая. – Я могла только улыбаться, когда она медленно расстёгивала мою одежду, отталкивая её от моего тела и создавая лужицу мягкой ткани у моих ног.

Медленно, но верно моя прекрасная драматург притянула меня к кровати и обняла. Наши тела объединились. Наши умы объединились. И наши души встретились так, как должны были. Слились воедино в совершенной гармонии, которая была любовью, которую мы разделяем сейчас и навсегда. Неважно, в какое время мы живём и в какое время мы с Габриэль всегда найдём друг друга. Даже когда мой драматург и я занимались любовью впервые в этой жизни, я чувствовала знакомство с этим в своём уме и в том, как моё тело реагировало на неё. Она знала, как прикоснуться ко мне, чтобы доставить удовольствие каждому элементу моего существа. Из моих глаз, которые с восхищением смотрели на неё, на моё тело, которое сдалось ей без колебаний.

– Я люблю тебя, Зена, – прошептала она мне на ухо, даже когда её руки скользили по моей горячей коже.

– Я тоже тебя люблю, Габриэль.

Мы занимались любовью до поздней ночи, успокаиваясь перед рассветом. Я держала её рядом со мной и знала, что должна вытащить нас оттуда. Я должна была вернуть нас в наше время. Я бы не увидела, как она обижена, и я не могла позволить себе потерять её. Каждое прикосновение от моей любви возвращало мне больше моих воспоминаний. С первого раза я положила на неё глаза.

– Ты должна взять меня с собой.

Вплоть до:

– Габриэль, ты выйдешь за меня?..

Я помню, что чувствовало моё сердце, когда она сказала «да». Я была Принцессой Воинов, о которой она мечтала, но она была не просто подружкой. Мне было так тяжело в мыслях, что не почувствовала её волнение, пока не почувствовала ласку на своём лице. Я посмотрела вниз, и даже в этом ужасном мире Габриэль могла показать мне путь к любви.

– Динар за твои мысли? – Она слегка поднялась с моего плеча, чтобы поцеловать меня в щеку.

Я потратила минуту, чтобы изучить её лицо, и попыталась собраться с мыслями.

– У меня есть история, чтобы рассказать вам, и я хочу, чтобы вы выслушали всё это, прежде чем вы прокомментируете. Пожалуйста?

Она поднялась на локте и озадаченно посмотрела на меня с крошечной ухмылкой на губах. Я наклонилась, чтобы поцеловать эту сладкую ухмылку.

– Итак… мы теперь поменялись ролями? – Габриэль всегда может быть умной задницей, когда она этого хочет.

Я дала ей сердечный смех.

– Да, любовь моя. – Поцелуй. – Ты можешь быть Императрицей, а я – Драматургом.

Ещё один поцелуй.

– Так что ложись мне на плечо и позволь мне сплести свою сказку, императрица.

Ещё один поцелуй, затем смешок, и она прижалась к моим рукам.

– Я пою песню Воина Барду Потейдии. – Я чувствую, как она слегка напрягается в моих руках. – Женщина, бард, лучшая подруга, любовница и жена Зены-Воительницы.

Она снова начала подниматься, и я остановила её.

– Позвольте мне закончить рассказ, тогда мы можем поговорить, пожалуйста.

Она посмотрела мне глубоко в глаза прямо на мою душу. Она кивнула и легла обратно. Я начала с первого дня, когда мы встретились, и добралась до места, где она была поражена отравленной стрелой, и моей одинокой битве против персидской армии.

Я сказала фразу:

– Даже после смерти, Габриэль… – и она закончила это для меня.

– Ты никогда не покинешь меня. – Она сглотнула несколько раз. – Как вы узнали о моих мечтах? – У неё был вид страха и удивления одновременно.

– Скажите, как выглядела эта « Принцесса-Воин » в ваших снах?

Мой бард… мой бард? Это звучало так странно, но так знакомо. В другом мире она сражалась на моей стороне за Великое Благо. В наши дни не так много времени для её писаний, мир становился всё холоднее и мрачнее. Лицо того ребёнка, которое у неё было, когда мы впервые встретились, позже слегка отвердело. В этом мире она не знала такой боли. Она следовала за своей мечтой. Как я могла забрать это? Я делала ставку моей прежней вине. Я вдруг почувствовала, как рука двигает подбородок.

– Ты меня слушаешь?

Я видела, что её глаза наполнялись слезами. Я причиняла ей боль в этом мире, так же, как в другом. Я едва могла шептать ей свои извинения.

– У моего воина были длинные тёмные волосы с поразительными голубыми глазами. – Слеза скатилась, и она начала дрожать. – Пожалуйста, скажи мне, что происходит… Зена.

Я притянула её к себе и обняла. Я со вздохом сломала наши объятия, выскользнув из кровати. Я протянула ей халат и надела мой. Я села напротив неё и объяснила.

– Ты помнишь ту ночь на балконе?

Она кивнула.

– Алти, моя бывшая шаманка напала на меня. – Я вздохнула и провела рукой по волосам. – Она обладает способностями и показала мне видения другого времени, другого мира. – Я покачала головой. – Одно из этих видений показало, что Цезарь, мой дорогой муж, вмешался в Ткацкий Станок Судьбы, создавая этот забытый богами мир. – Я даже не могла смотреть на неё, когда я закончила это предложение.

Я продолжила рассказывать ей обо всём этом, в том числе о том, как дорогой Цезарь распял меня и сломал мои ноги, отправив меня на мой путь разрушения.

– Ничего из этого не реально? – Она смотрела на меня с недоверием.

– Мы настоящие. Это мир, который не должен был быть. – Затем я почувствовала, что мой живот сжался, и я знала.

М’лила появилась из ниоткуда, напугав Габриэль до полусмерти.

– Он идёт?

Она покачала головой.

– Я получила известие, что он вернётся к завтрашнему дню. Он знает, Зена.

Мой дорогой друг явно боялась за мою жизнь.

– Я хочу, чтобы ты сопровождала Габриэль обратно в Грецию и охраняла её. – Я получила два злых взгляда. Я посмотрела на свою подругу, и она увидела моё отчаяние. – Пожалуйста, М’лила, если с ней что-нибудь случится, моя жизнь не будет иметь никакого значения. Это воздух, которым я дышу. – Я кивнула.

– Спасибо, мой друг. – Я положила руку ей на плечо, и она накрыла её своей, затем исчезла.

– Разве я не имею права голоса во всём этом? Я не оставлю тебя здесь этому человеку.

Ах, вот они, огненно-зелёные глаза моего барда.

– В другом мире моя судьба была связана с Цезарем… и этим крестом… и я ненавидела их обоих. Но теперь я понимаю, что… всё происходит именно так, как должно… точно. – Я обхватила её лицо рукой и поцеловала в губы. – За некоторые вещи стоит умереть. Разве это не то, о чём шла твоя пьеса? Быть готовым пожертвовать всем ради любви?

Мы обе плакали.

– Ради любви, – прошептала она. – Должно быть что-то, что я могу сделать.

Мой борющийся бард.

– Нет, Габриэль. Что ты можешь сделать, так это выбраться отсюда живой. Я должна пройти через это одна.

Я знала, что она не понимает, но как я могу это объяснить?

– В первый раз, когда я прошла этот путь, это было из-за ненависти, и это почти уничтожило мою душу. – Кого я пытаюсь обмануть? Моя душа была разрушена, пока… Габриэль не вошла в мою жизнь. – На этот раз я пойду по этому пути с не более чем любовью в моём сердце. – Я притянула её к себе и заплакала. – Видишь ли, он уже потерян.

Мы держали друг друга так крепко, что свет не смог бы пробиться сквозь нас.

– Я не могу просто позволить тебе умереть, – прошептала она, её рыдания задыхались от её голоса. Я снова поцеловала её, затем начала собирать вещи. – Пожалуйста, оденься, времени мало.

Она стояла, сильная и вызывающая меня.

– Зена… Я не могу этого сделать.

Я продолжала собирать её вещи.

– Моя жизнь здесь ничего не значила до тебя, а теперь ты хочешь, чтобы я вернулась в эту пустоту?

Это поразило меня прямо в сердце.

– Вы не воин в это время, вы должны быть в безопасности, пока я сражаюсь с ним. – Я врала. Я знала её, и у нас не было времени спорить об этом. – Я не могу беспокоиться о борьбе и твоей безопасности одновременно. А теперь, пожалуйста, оденься. – Я думаю, что это был звук бедствия в моём голосе, потому что она мучительно подчинилась.

Мы поспешили выйти из дворца. М’лила ждала с готовыми лошадьми. Я быстро положила её вещи на лошадь и повернулась к ней.

– Я хотела гораздо больше времени с тобой, мой драматург.

Она улыбнулась и ласкала моё лицо.

– Разберись с Цезарем и приди за мной, любовь моя.

Я улыбнулась в ответ и подумала.

Даже после смерти, Габриэль… Я никогда не оставлю тебя.

Я обняла её лицо и поцеловала, показывая всю любовь, которую я имела к ней в своём сердце. Мы отдохнули, затаив дыхание, потом я помогла ей на коне. Я сжала руку М’лилы.

– Оберегайте себя обе, друзья мои, и спасибо.

Она крепче держала меня за руку, но слов не было. Я могла видеть, что она боролась со своими эмоциями. Я коснулась её ноги.

– Теперь иди. – Мой голос треснул.

М’лила начала медленно отъезжать, но Габриэль осталась на месте. Её крики усилились, и она задыхалась.