Текст книги "Императрица, воин, женщина (ЛП)"

Автор книги: Novan T

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Я не могу, – закричала она.

– Иди сейчас, Габриэль. Уходи. – Сказала я с оттенком резкости.

Она всегда была слишком упрямой для своего же блага. Ты умрёшь.

– Пожалуйста, моя жена, за любовь. Помнишь? – Я плакала о ней.

– Для любви. – Она опустила голову и кивнула.

– Я буду любить тебя вечно, – сказала я, и она произнесла слова в ответ. На этот раз её рыдания приняли её голос. Прежде чем появились какие-либо аргументы или я потеряла самообладание, я ударила её лошадь сзади, послав его в рысь. Она повернулась и посмотрела в последний раз. – За любовь, Габриэль. – Сказала я только для себя, чтобы услышать.

Теперь пришло время готовиться к своей судьбе. Моими первыми приказами было обеспечить безопасность моих людей как в деревнях, так и в стенах этого дворца. Я быстро написала подробный свиток для Брута, всё от ткацкого станка до нашего истинного мира, истинной судьбы нашего дорогого Императора.

Я призвала одного солдата, которому я могла доверять; Джоксер. Небольшой смешок начался во мне, когда я закончила это предложение. Потом я стала мрачной от воспоминания о его потере. Я смотрела, как он подошёл ко мне. Он выглядел более жёстче, более грубо. Шрам на его лице усилил это впечатление.

– Императрица. – Он склонил голову.

– Я хотела бы, чтобы вы оказали мне услугу, друг мой.

Я передала ему свиток и подробные инструкции. Он знал, что если со мной что-нибудь случится, он найдёт Брута и передаст ему этот свиток.

– Береги, что с твоей жизнью, Джоксер, это имеет большое значение.

Он посмотрел на свиток, а затем на меня.

– Я в долгу перед тобой, моя императрица.

Я озадаченно посмотрела на него.

– Как так? – Я под сомнением.

– Моя дочь была очень больна, и ты послала своего целителя, чтобы вылечить её.

Моя память подвела меня. Я только кивнула ему.

– Я рада. – Я была рада, что сделала что-то правильно.

Я вздохнула и начала проходить мимо него, когда услышала, как он сказал:

– Я защищу это, императрица, это меньшее, что я могу сделать.

Я смотрела, как он вышел из двери. Независимо от того, что было сказано о Джоксере в любом мире, когда это касалось его, он был хорошим другом и очень хорошим человеком. Я хорошо работала весь день, до позднего вечера. Я отправила свои личные динары моей матери с запиской, чтобы передать её часть Габриэль. Моя мама и я никогда не исцелялись после смерти моего брата. Со временем мы разговаривали, но это было всё. Тогда я поняла, что у меня никогда не было возможности спросить Габриэль, что случилось с её семьёй. Я задавалась вопросом, получу ли я когда-нибудь шанс снова. Я отправила большую часть ценностей Цезаря в Сенат. Они смогут вернуть себе честь в Риме. Я оставила подробную записку о том, почему я делала это. Остальные богатства дорогого Императора были отправлены разными бегунами в каждую деревню под управлением Рима. Я дала чёткое указание всем магистратам, что динары должны использоваться для любых бездомных, больных или угнетённых людей. Невыполнение этого требования означало бы быструю смерть. Это должно начать огонь под их одеждами. Затем я написала свиток к любви всей моей жизни. Я запачкала бумагу слезами, так много эмоций проходило через меня. Одно воспоминание, которое я имела прямо перед тем, как я проснулась в этом проклятом мире, было перепиской, которую я имела со своей дорогой подругой Сапфо. Я послала слово, что буду приносить свою любовь, чтобы увидеть её выступление в её день рождения. Я знала, что Габриэль просто любила работы Сапфо. Я попросила моего дорогого друга, поскольку слова, кажется, подводят меня, чтобы написать стихотворение о моей любви к моей жене. Я помню, как читала, что послала великая муза. Она отлично меня пригвоздила.

Так что для тебя, моя любовь.

Дорогая Габриэль.

Я никогда не была в состоянии выразить себя с красотой, как ты. Поэтому после разговора с другом, со мной была рука помощи. Это было предназначено для твоего дня рождения в наше время. Я надеюсь, что я могу вспомнить эту чёртову вещь. Тут ничего не происходит.

Есть момент, когда я смотрю на тебя,

И во мне не осталось речи.

Мой язык ломается, затем под моей кожей бушует огонь, и я дрожу.

И я бледнею, умирая от такой любви,

Или мне так кажется.

Сапфо, возможно, сформировала слова на странице, но она взяла каждое из этих слов из моего сердца. Ты дала моей жизни такой смысл и радость, ты – моя душа. Я хочу, чтобы ты жила и продолжала писать эти пьесы. У тебя есть дар настоящего рождения, любовь моя, используй его. Моя мама пришлёт тебе несколько динаров, чтобы ты могла спокойно прожить остаток жизни. М’лила будет там, чтобы быть другом и защищать тебя, если это необходимо. Она знает твоё значение для меня. Что касается меня, я всё ещё буду с тобой и буду ждать, когда твоё время придёт через много лун. Я люблю тебя и всегда буду.

З.

Я прижалась губами к странице, чтобы запечатать её поцелуем, потом заметила, что на улице было светло. Солнце ярко светило через окно балкона. Я перечитала записку в последний раз. Мне нужно было передать это в руки Джоксера, чтобы он мог передать её ей. Я услышала щелчок арбалета, но было уже слишком поздно. Я рухнула вперёд, когда стрела сделала мне тошнотворный удар в спину. Я почувствовала вкус крови во рту и воздуха, выходящего из лёгких. Я не опустилась полностью, поэтому в мою ногу попала ещё одна стрела. Это ранило больше, чем первое, потому что это было прямо в мою кость. Я закричала и упала вперёд, плоско на лицо, и не могла двигаться.

– Ну, Зена. Кажется, ты была занятой пчёлкой в моё отсутствие. – Он плюнул, окружая меня.

Затем он наклонился, чтобы достать кровавый свиток из моей руки. Я держала его, пока он не заставил стрелу вернуться в меня. Я вышла, взвизгнув от боли.

– Так ты знаешь, а?

Он дал мне этот высокомерный смешок и разорвал мой свиток вверху.

– Я знаю, что ты лживый мешок с навозом.

Это принесло мне ещё один смешок.

– Гвардия! – крикнул он.

Один охранник наклонился и сломал стрелы в спине и ноге, оставляя древко внутри меня гноиться. Затем они подняли меня, и я смогла увидеть Императора.

– Твоя смерть не будет напрасной, Зена, потому что ты всегда будешь занимать особое место в сердце Рима среди побеждённых Цезаря.

Я плюнула у его ног. Он засмеялся и наклонился ко мне.

– Либо ты не была слишком плоха в постели.

Меня тошнило.

– Теперь заберите её. Зена будет распята за предательство Рима. – Он улыбнулся и махнул рукой, чтобы охранники утащили меня.

Я ничего не сказала, когда меня затащили в темницу, сняли с меня одежду, которую заменили смертельными тряпками. Затем, на расстоянии, я услышала стук. Мой крест строился. Иронический.

Сколько раз я проходила в своей повседневной жизни, слыша стучащую мысль:

Ты не можешь иметь распятие без креста.

Болезненная ирония. Стук прекратился; Цезарь не терял времени. Я вспомнила, когда я была моложе. Когда Цезарь дал мне честь моего первого распятия, всё, что я чувствовала, было чудовищем ненависти. Во время моего второго распятия я была полна грусти, что не могла остановить зрение. Эта Габриэль умирала рядом со мной. На этот раз… Всё, что я могла видеть, это лицо моей жены и все хорошие моменты, которыми мы делились. Её любовь текла через меня, сохраняя меня в безопасности, и я не чувствовала страха, зная этот факт.

– Время пришло, императрица, – сказал Джоксер с треском в голосе.

Два охранника приблизились, чтобы вытащить меня на Арену.

Когда я была готова пройти мимо Джоксера, я услышала его шёпот:

– Я сдержал своё обещание, императрица.

Я улыбнулась и кивнула. Меня снова затащили мысли о Габриэль. Мы добрались до верха лестницы, и солнце ближе к вечеру ударило мне в глаза, как кинжал. Мои глаза были закрыты, когда они положили меня на крест, и я услышала, как он хихикает.

– За предательство Рима императрица будет предана смерти, как того требует закон. – Сообщил он небольшой толпе, в основном, солдат. – Есть последние слова, Зена?

Я открыла глаза и повернула голову к нему.

– Когда-нибудь слышал поговорку: « Что посеешь, то и пожнёшь? » – Я усмехнулась.

Он ухмыльнулся, помахал рукой, затем ушёл.

Самодовольный ублюдок. Я почувствовала кусок дерева в своей ладони, а затем гвоздь пронзил мою кожу. Я не могла остановить свои крики, это так больно. Они закончили мне руки и пошли к лодыжкам. Это ранило хуже. Затем они подняли и посадили меня на землю. Я чувствовала тяжесть на своём теле, когда висела на своих ранах. Я знала, что не продержусь долго, не с этими ранениями от стрел. Я сосредоточилась на своём дыхании и позволила моей любви унести меня. Там не было гнева, чувства мести, просто любовь. Моя голова была слишком тяжёлой, чтобы удержаться, я почувствовала, что поскользнулась. Я подняла голову к небу, как в прошлый раз.

– Я люблю тебя, Габриэль.

Так мирно. Я опустила голову.

– Нееееееееееееееееееееееееет.

Я услышала крик. Боги, это не могла быть она. Я была слишком слаба, чтобы поднять голову. Боги, пожалуйста, пусть это не она. Я слышала, как копыта быстро били меня по земле. Ещё один крик.

– Нееееееееееееееет.

Затем я услышала стук мечей. Мои глаза были слишком тяжёлыми, чтобы оставаться открытыми.

– Зена? – Это страшный голос, знакомый голос.

Я едва открыла глаза и увидела её.

– Габриэль, ты не должна была приходить. – Мой подбородок дрогнул, тогда я почувствовала лестницы по бокам от меня.

М’лила и Джоксер, без сомнения. Моё тело было настолько оцепенелым, что я не чувствовала, как они отрывают доски от моей плоти. Джоксер двинулся вперёд, когда М’лила высвободила другую руку, и я рухнула на его руки. Габриэль свободно работала на моих лодыжках. Её лицо было заплакано, а руки дрожали так сильно, что это было почти пятно. Они освободили меня и положили меня на колени.

– Ты не должна была приходить, – повторила я.

Я не хотела, чтобы она видела меня такой. Я хотела, чтобы она была в безопасности.

– Ты другая половина моей души, Зена. – Она изо всех сил пыталась говорить. – Я не могла позволить тебе умереть, ты не можешь умереть, пожалуйста, не оставляй меня, я люблю тебя. – Её рыдающий голос был так далеко…

Меня отстранили.

– Зена?

Там нет ответа.

– Нет, Зена! Ты обещала!

***

Я наблюдала, как малышка крепко обнимала свою подругу и издавала душераздирающий крик. После всех этих лет знакомства с ней, Зена ушла. Я была рядом с воином с первого дня, когда мы встретились на её лодке, где я была пристанищем.

– М’лила?

Я посмотрела в красивые слёзные глаза.

– Да, Габриэль?

Она раскачивает свою любовь и целует её голову.

– После того, как я закончу здесь, я хочу отвезти её домой в Амфиполис. – Она рыдает и прячет голову в шею воина.

– Ей бы это понравилось. – Мои собственные слёзы проскальзывают сейчас.

Джоксер наклоняется и поднимает императрицу. Мы перемещаем её внутрь и кладем её в безопасное место. Я чувствую боль малышки, когда она целует голову Зены и шепчет о её любви. Затем она встаёт и смотрит на меня.

– Ты готова?

Я больше, чем она могла знать. Я никогда не любила Цезаря и много лет просила Зену оставить его. Я киваю головой, и она поворачивается, чтобы посмотреть на Джоксера.

– Держи её в безопасности ради меня, Джоксер.

Он кланяется. Она ещё раз поглаживает Зену по голове, а затем уходит.

– Габриэль, подожди. – Я догоняю её и хватаю её за руку, чтобы остановить её.

– Ты не собираешься отговаривать меня от этого, М’лила. – Она была так напряжена, что я чувствовала, как гнев течёт сквозь неё.

– Нет, я не собираюсь останавливать тебя, но я пообещала своему другу, что я буду держать тебя в безопасности.

Она закрыла глаза, и слёзы снова упали.

– Я подвела её, я должна была остаться, чтобы защитить её. – Она опустила голову и просто отпустила эмоции.

В мире нет ничего хуже, чем чувство вины.

– Ты ошибаешься, Габриэль. – Я подняла её лицо. – Ты спасла её душу, любя её, то, чего у неё никогда не было в этой жизни.

Она обнимает меня, и я позволяю ей плакать.

– Давай закончим, – говорит она мне на руки.

Всё, что я могла сделать, это кивнуть. Мы быстро пробились к комнате Цезаря. Вот он, сидит за своим столом, полный славы. Он смотрит вверх и просто ухмыляется.

– Ну, если это не маленький драматург Зены. Извините, но вы опоздали. – Он стоит, положив руку за спину и идёт к нам. – Я разберусь с тобой позже, М’лила, – усмехается он. – Итак, скажите мне, драматург. Не нашли императрицу талантливой в постели? – он насмехается.

Я начинаю заряжаться, но меня сдерживает Габриэль.

– Вы хотите знать правду о чём-то, император? – Малышка медленно подходит к нему, и он очень удивлён этим. – Я не та, о ком ты думаешь.

Его улыбка становится шире от её близости.

– Во что бы то ни стало, пожалуйста, сообщите нам, кто вы есть. – Он сидит на краю своего стола, кажется, очень не впечатлился.

– Что ж, меня недавно называли « Боевой бард Потейдии «.

Я наблюдаю за тем, как этот нежный драматург наносит удар с разворота в ошеломлённое лицо Императора. Затем она набрасывается на него со всей своей яростью, в то время как я обращаюсь к нескольким охранникам, которые приходят, чтобы проверить всю суматоху. Она заставляет его лежать на земле, готовая нанести ещё один удар по его лицу, когда я слышу кучу тяжёлых шагов, идущих к нам. Это Брут и его люди. Габриэль продолжает держать императора за горло, и я перехожу в оборонительную позицию. Цезарь рад видеть, что кто-то приходит ему на помощь. Он отталкивает малышку и быстро скатывается с неё.

– Брут. Отведи эту светловолосую гарпию и этого предателя в темницу. – Окровавленный, израненный гордостью Император стонет.

Я смотрю на солдат и двигаюсь рядом с Габриэль.

– Единственный предатель здесь, ты, Цезарь. – Он достаёт свиток и бросает его императору.

Цезарь начинает читать, произнося слова и с ужасом поднимая глаза.

– Вы не можете честно поверить словам этой безумной женщины над моими! – Цезарь ревёт всем своим высокомерием.

Брут держит его сзади.

– Эта сумасшедшая женщина, о которой вы говорите, была моей императрицей и истинным лидером Рима.

Я не уверена, кого это больше шокирует: Цезаря, Габриэль или меня. Брут продолжает, глядя прямо в глаза Цезаря.

– Цезарь, Римский сенат признал тебя виновным в преступлениях против Рима, человечества и императрицы, и приговор – смерть от распятия, которая будет немедленно исполнена.

Император молчит. Брут просто с отвращением качает головой.

– Охрана, возьмите его.

Мы с маленькой наблюдаем, как Императора уводят к правосудию. Брут тогда поворачивается к нам.

– Я сожалею о вашей потере, она была хорошей женщиной. – Его глаза хорошо подняты.

– Она была для меня всем, – сказала Габриэль, стараясь не заплакать. – Я хочу, чтобы вы пригвоздили его к тому кресту, на котором она была на нём. Затем сломайте ноги этого ублюдка. – Она говорит это таким тоном, что это оглушает и Брута, и меня.

У неё нет слёз, её глаза просто затуманены болью.

– Это будет сделано. – Он преклоняется перед малышкой и идёт выполнять приказы.

Она стоит там тихо. Мне плохо, потому что у меня не было слов, которые могли бы успокоить.

– М’лила? – шепчет она. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь и удостоверилась, что он мёртв.

Я озадачена этим.

– Где будешь ты, Габриэль?

Она смотрит на меня.

– Судьбы. – Затем поворачивается и быстро уходит.

Я позволю ей уладить, какие у неё есть демоны с Судьбами. Я получу большое удовольствие, увидев, что этот ублюдок получил его.

***

Никогда в жизни я не думала, что была бы без моей любви. Мы с Зеной так долго искали друг друга. Просто чтобы тот человек уничтожил это. Моя единственная мысль сейчас сделать всё правильно, даже если мне придётся перевернуть Храм Судьбы вверх дном. Я быстро бегу на улицу к своей лошади. Холодно и идёт дождь, очень подходящий для дня, как сегодня. Когда я начинаю бежать, я слышу пронзительный крик падшего Императора, и это вызывает у меня ухмылку.

– Это ради Зены, – говорю я на ветер.

Ездить тяжело, имея в виду только одну цель: я верну своего Воина, и ничто не остановит меня.

После хорошей тяжёлой поездки по свечам я вижу Храм. Он выглядит заброшенным. Мне холодно, я устала, мокрая и всё оцепенело. Я прибываю, спешиваюсь и бросаюсь внутрь. То, что я вижу, потрясает само моё существование.

– Это ужасно, – шепчу я, глядя на спутанный ткацкий станок.

Самая старая из Судьб говорит:

– Когда Цезарь оставил нас прикованными…

Я оборачиваюсь и вижу всех троих, прикованных цепью позади меня, и моё сердце падает.

–… мы не могли противостоять станку, – добавляет младшая Судьба.

– Создание мира, полного хаоса и растерянности, – говорит средняя Судьба с выражением чистого ужаса.

– Мы застряли в этом мире из-за вас? – Я сердито плюнула, схватив факел в стороне от них, и направилась к ткацкому станку. Я застряла здесь в проклятом мире? Я не могу в это поверить! Цезарь победил, забрав у меня Зену, и я ничего не могу с этим поделать? Другой человек возится с нашей жизнью, и это должно прекратиться. Тартар со всем этим; без неё у меня ничего нет. Я поворачиваюсь с факелом ктому взорванному станку, который приговорил меня к этой темноте, потому что теперь была моя очередь, чтобы смеяться последней. – Я люблю тебя, Зена. – Шепчу я с моей судьбой в руках.

Моя очередь смеяться действительно.

– Нет! Сжигание ткацкого станка… – начала старшая.

– Разрушит всё! – заканчивает в смятении младшая.

– Быть по сему! – В любом случае, идея жить в этом мире без Зены означает для меня смерть.

Я изо всех сил бросаю факел в ткацкий станок и наблюдаю, как он горит. Это будет конец кошмара Цезаря. Я чувствую, как эта вспышка огня проходит через моё тело, у меня перехватывает дыхание. Она такая яркая и горит, что ставит меня на колени. Затем я чувствую, что моё тело быстро куда-то тянет. Я не вижу….. Всё останавливается. Огонь исчез, и я нахожусь в лесу. Я быстро осматриваюсь. Мой амазонский наряд? С моими саями, привязанными к моим ботинкам? Я начинаю ходить, задаваясь вопросом, где Зена. Что произошло? Я начинаю паниковать, потом, за собой, я слышу стук копыт. Я оборачиваюсь и вижу самое красивое зрелище для моих воспалённых глаз. Зена останавливает Арго II и просто смотрит на меня.

– Привет. – У неё такой полный вид удивления.

– Здравствуй. – Я едва могу вытащить это.

– Ты вернула наш мир. – Она слегка одела маску своего воина, но я вижу слёзы, готовые упасть.

– Я рада. Мне нравится этот лучше. – Всё, что я хочу сделать, это обнять её.

– Даже если ты не известный драматург? – она застенчиво спрашивает.

Как будто она боялась услышать мой ответ. Мне нужно облегчить её.

– Слава. Кому это нужно?

Она, кажется, почти пришла в себя и показывает мне рукой на Арго.

– Как?

Я знала, о чём спрашивает Зена.

– Я уничтожила ткацкий станок.

Она просто кивает, и прежде чем она скользнёт в темноту, обвиняя себя в моде, я сменила тему.

– Тебе действительно понравилась моя игра? – Я знаю, что она собирается сказать.

– Всё было в порядке. Может быть, ещё несколько сцен борьбы.

Это мой воин. Я улыбнулась, и мы уехали.

– Всё критично.

Мы обе смеялись. Я положила голову ей на спину и крепче обняла. Так приятно быть дома.

Конец……….