Текст книги "Любовь без памяти (СИ)"

Автор книги: norman123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Не виновата, – Саймон закатил глаза. – Молчала про эту «операцию» Магнуса почти месяц и не виновата.

Иззи посмотрела на него с печалью.

– И ты называл этих людей друзьями детства, – пьяно рассмеялся Алек.

– И до сих пор называю, – буркнул Саймон. – Но вот понять всего этого не могу, да простят они меня.

Лайтвуд задумчиво посмотрел в его карие глаза и прищурился.

– Ты бы сказал мне, если бы знал? – спросил он тихо.

Парень вздохнул и опустил взгляд вниз, повертев полупустую чашку в руках, наблюдая, как плещется бежевый напиток.

– Сам бы я тебе ничего не сказал, – наконец, ответил он и поднял глаза. – Но я бы обязательно поделился этим с Иззи. А она бы, на правах сестры, рассказала тебе.

Алек закивал головой, соглашаясь.

– Спасибо, – прошептал он, и его голос на мгновение не казался пьяным. – Простите за моё состояние в последнее время. Обещаю, скоро всё изменится.

– Алек, – Иззи взяла брата за подбородок и повернула его лицо к себе, – если больно будет ещё долго, это нормально. Ты любишь Магнуса, и понадобится много времени, чтобы забыть его.

– Две недели, – показал на пальцах брюнет и снова пьяно усмехнулся.

Изабель резко отстранилась.

– Почему именно две? – спросила она настороженно.

– У меня приём в клинике памяти через две недели. Доктор Ходж Старквезер удалит мои воспоминания о Магнусе, – он с удовольствием отметил вытянувшиеся лица Иззи и Саймона и поднялся на ноги. – А теперь отведите-ка меня на диван.

***

Изабель сидела за столом на кухне, наблюдая, как солнечные лучи освещают улицы Нью-Йорка за окном и как Саймон копошится у плиты, наливая жидкое тесто на раскалённую сковороду. Из головы всё не выходили слова брата, что тот произнёс перед тем, как отправился спать.

– Думаешь, так правильно? – спросила она, и её голос звучал отстранёно.

Саймон посмотрел на девушку через плечо и вернулся к готовке.

– Ну-у, – протянул он, переворачивая панкейк, – в рецепте сказано, что делать нужно именно так.

Иззи резко повернула к нему голову и фыркнула.

– Я про Алека говорю.

– А-а-а, – парень хмыкнул и вытащил готовый панкейк, укладывая его в тарелку. – Не знаю, Из. Я пытался встать на сторону каждого из них, чтобы понять, что движет ими, но это выше меня, видимо.

– Просто я думаю, что Алек делает это назло. Я не хочу, чтобы он поступал так только потому, что это сделал Магнус.

– Но решать не нам, – Саймон пожал плечами и развернулся к возлюбленной, опуская перед ней тарелку с дымящимся завтраком.

– И мне теперь сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как он гробит свою жизнь? – вспылила Иззи.

– Нет, конечно. Но помочь ему, кроме как советом, ты не в силах. Поговори с братом, обычно он прислушивается к тебе.

Девушка тепло улыбнулась и поцеловала парня в губы, притягивая за футболку.

– Я хотела тебя попросить кое о чём, – прошептала она, отстранившись.

Саймон улыбнулся, облизывая губы, и кивнул, переходя поцелуями на щёку Иззи.

– Может, мы пока сохраним в секрете…

– Что вы сохраните в секрете? – раздался хриплый голос Алека, и Саймон отпрянул от возлюбленной.

Брюнет выглядел ужасно, с лохматыми волосами и кругами под глазами, и от него несло перегаром.

– Ну? – выгнул он вопросительно бровь и плюхнулся около сестры, вырывая у неё из руки вилку. – О чём шептались?

Изабель переглянулась с Саймоном и прокашлялась, перед тем как ответить.

– Алек, мы с Саймоном вместе уже три года…

– Почти четыре, – исправил её Льюис и получил за это гневный взгляд карих глаз.

– …и Саймон сделал мне предложение, – закончила Иззи.

Алек удивлённо вскинул брови и посмотрел на шатена, потом на сестру, и так несколько раз.

– Почему вы хотите сохранить это в секрете? – спросил он, проглатывая кусочек вставшего в горле панкейка.

– Понимаешь, – замялась Изабель, заправляя локон за ухо, – у тебя сейчас не самое лёгкое время, и мы подумали…

– При чём здесь это? – грубо перебил её Алек. – Вы теперь все собираетесь на цыпочках вокруг меня ходить?

– Иззи переживает за тебя, – вмешался Саймон. – Поэтому она не хотела говорить о помолвке.

– А если я не смогу с этим справиться? – вспылил Алек. – Вы тогда вообще не поженитесь?

– Ты сможешь справиться, только нужно время, – сказала тихо Иззи и украдкой посмотрела на брата, – время, Алек, а не доктор, который сотрёт воспоминания.

– Так, – брюнет откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Значит, по-твоему, мне лучше продолжать мучиться, видя, как Магнус живёт своей жизнью и совершенно не знает, кто я такой.

– Я не говорила так…

– Именно так ты и сказала, – ответил резко Лайтвуд. – Я знаю, что заслужил эти страдания. Я сам похерил наши с Магнусом отношения, вот только я надеялся всё исправить. А Магнус не захотел, он решил пойти лёгким путём и стереть меня из своей жизни.

– Что значит, ты сам похерил ваши с Магнусом отношения? – нахмурился Саймон. – Разве не он тебя бросил ради тура по Европе?

Алек усмехнулся и прикрыл глаза, потирая их пальцами. Когда он открыл их снова, они смотрели словно сквозь Иззи, сквозь Саймона, сквозь эту комнату, этот дом и этот город.

– Всё началось гораздо раньше, чем вы думаете, – сказал он отстранёно. – Магнус переехал ко мне, и мы были счастливы, – Алек постучал пальцами по поверхности стола и горько усмехнулся, – примерно три месяца. А потом состоялась премьера его спектакля, и всё покатилось к чертям.

– Между вами встала его карьера? – спросил осторожно Саймон.

Лайтвуд помотал головой.

– Никакая карьера не может помешать чувствам, если между людьми есть взаимопонимание. Между мной и Магнусом образовалась пропасть, и мы всё отдалялись. Я всё реже посещал с ним приёмы в честь открытия нового сезона, мы чаще ругались, стали ночевать в разных постелях. Я тогда этого не замечал, но это было началом нашего конца.

Алек тяжело выдохнул и замолчал на несколько минут. За окном пронеслась машина скорой помощи, разрушая напряжённую тишину своей сиреной.

– Моя неуверенность в себе вогнала последний гвоздь в крышку гроба наших отношений, – наконец, продолжил он. – Магнусу предложили работу в Американском театре балета.

Иззи удивлённо распахнула глаза.

– Я впервые об этом слышу, – сказал за неё вслух Саймон.

– Потому что я не дал Магнусу принять предложение.

Саймон и Изабель недоуменно нахмурились.

– Американский театр балета – не гастролирующая труппа, ты же знаешь это, – пробормотала девушка. – Это бы решило вашу проблему. Магнус бы получил работу в Нью-Йорке и остался с тобой.

– Это бы всё разрушило, – огрызнулся брюнет. – Он мечтал гастролировать по миру, а не сидеть в одном городе.

– Но он хотел согласиться? – спросил Льюис.

– И только из-за меня. А мне не нужны от него такие жертвы! Я не хотел, чтобы он сидел в клетке, привязанный ко мне, это бы разрушило нас.

– Поэтому ты… – сощурила глаза Иззи, уже угадавшая, что сотворил её братец год с лишним назад.

– Я предложил расстаться, – Алек опустил голову. – Сказал, что не хочу держать его. Что он должен отправиться в этот тур по Европе свободным человеком, чтобы понять, чего он лишится, если примет предложение и останется в Нью-Йорке. Если выберет меня.

На кухне вновь воцарилось молчание. Изабель сверлила брата яростным взглядом, Саймон теребил кухонное полотенце, не смея поднять глаза и посмотреть на Алека.

– Идиот, – заключила Иззи. – Какой же ты идиот!

– Знаю, – выдохнул Лайтвуд.

– И Магнус так просто повёлся на это? – спросил Саймон. – В смысле, не пытался убедить тебя, а просто забрал все свои вещи и пошёл стирать память?

– Нет, – Алек помотал головой, – после моего предложения мы расстались не сразу. За ним следовало море скандалов и ссор. Магнус пытался вдолбить в мою голову, насколько я важен для него, но я его не слушал. Я боялся.

Изабель морщила лоб и хмурилась весь рассказ, всем видом давая понять, насколько недовольна братом, а потом просто обняла его. Её мягкие локоны щекотали правую сторону лица парня, и он поспешил отстраниться.

– Что бы ни произошло между вами, Алек, ты не можешь быть единственным виновником, – сказала она.

– Считаешь, что Магнус тоже не без вины? – удивился Алек. – Не он бросил меня, Из. Я бросил его. Я захотел отпустить его, и это было самым худшим моим решением.

– Ты хотел, чтобы он был счастлив, – вмешался Саймон. – Магнус всю жизнь мечтал о мировых турах, и мы все это знаем. У тебя хватило сил отпустить его, чтобы он смог воплотить мечту в реальность.

– Нет, Саймон, – резко отрезал Алек. – Я струсил! Я расстался с ним не потому, что думал о его карьере. Я расстался, потому что боялся. Боялся, что однажды он встретит кого-то, кто достоин его больше, чем я. Кого-то не такого, – он окинул себя взглядом, – посредственного, обычного. И поймёт, что я не тот, кто ему нужен. Так что это я виноват. Я разбил ему сердце.

– Стереть тебя из памяти – полностью его решение, – прошипела Иззи.

– И теперь я понимаю его, – Лайтвуд тяжело вздохнул. – Лучше вообще не помнить, чем чувствовать эту боль.

Изабель вздохнула и поднялась на ноги.

– И твоё решение касательно очистки памяти от воспоминаний о Магнусе окончательно?

Алек кивнул.

– Я готов поставить точку в этой истории и идти дальше.

Девушка фыркнула и развернула брата к себе за плечи.

– Это – не поставить точку, Алек. Это – вырезать её, вырвать клешнями, оставив зияющую дыру, и притвориться, что ничего не было. Это не одно и то же.

– Это моё решение, Из.

– Ты сказал, что до процедуры две недели? – спросил Саймон.

– Да. За это время я должен избавиться от всего, что может мне напомнить о Магнусе. Вы поможете мне? – спросил он.

Саймон и Изабель переглянулись.

– Это твоё решение, – сказала Иззи твёрдым голосом. – Поэтому тебе самому придётся сделать это.

– Изабель, – терпеливо позвал невесту Льюис.

– Нет, Саймон, – отрезала брюнетка. – Я хочу, чтобы он сам перебрал все вещи, что связаны с Магнусом, и вспомнил, что они значат для него. Чтобы он точно был уверен, что готов всего этого лишиться.

Она встала на ноги и покинула кухню, хлопнув дверью в спальне. Парни некоторое время молча сидели за столом.

– Завтрак? – предложил Саймон, нарушая напряжённую тишину.

– Нет, – помотал головой Алек и тоже встал. – Думаю, мне пора идти. Спасибо за всё.

И он, не оглядываясь, прошёл в гостиную, собрал вещи и вылетел из квартиры сестры, кутаясь в шарф, когда ветер на улице дунул в его лицо морозной свежестью.

========== Вечер поэзии ==========

Алек снился Магнусу уже третью ночь.

Снег за спиной парня падал неспешно, обеляя тёмный фон ночного города. Ладонь на щеке давала тепло, но оно было ничтожным по сравнению с жаром губ, что так нежно, так медленно, но так правильно пытались согреть его замёрзшие губы. Магнус не мог прикрыть глаза: хотелось видеть Алека, хотелось запоминать каждую черту его лица, которые казались подозрительно знакомыми несмотря на то, что виделись они всего лишь дважды, хотелось впитывать его образ до тёмных пятен под веками. Длинные, подрагивающие ресницы щекотали его скулы, когда Алек наклонял голову из стороны в сторону, пытаясь собрать всю сладость с губ напротив. Другая рука с запястья скользнула к пояснице и притянула ближе, заставляя Магнуса горячо выдохнуть в чужой рот.

Алек отстранился, и блеск в голубых глазах напротив казался таким ярким, что сердце забывало качать кровь. Магнус на мгновение прижался своим лбом ко лбу парня, чтобы быть к ним как можно ближе, и облизнул губы.

– Жду твоего звонка, – улыбнулся Алек так сладко и, сделав шаг назад, тут же шагнул к Магнусу вплотную, оставляя на его холодной щеке ещё один обжигающий поцелуй.

Магнус вырвался из сна, резко сев в постели, и начал оглядываться по сторонам. Комната была предсказуемо пуста, простыни смялись под ним, и он, взъерошив влажные волосы, потянулся к телефону, что лежал на тумбочке.

– Доброе утро, соня, – раздался голос Уилла после второго гудка. – Как отдыхается без меня?

– Привет, – устало пробормотал Магнус и попытался выбраться из опутавших его тело простыней. – Хотел бы я сказать, что я, не переставая, тусуюсь с друзьями, но они все оказались занятыми людьми.

– Ты всё ещё можешь прилететь ко мне. Я так соскучился. Уже устал от секса по телефону и скайпу.

Магнус нервно хихикнул и, отняв трубку от уха, посмотрел дату.

– Прошло всего две недели.

– Очень и очень длинные две недели, – жалобно сказал Уилл.

– Нет, дорогой, я слишком долго не был в Нью-Йорке. Не хочу снова уезжать отсюда.

– Да, я заметил, насколько ты привязан к этому городу, – мужчина усмехнулся. – Первые недели нашего знакомства ты болтал о нём без остановки.

– Да, бедные твои уши, – фыркнул Магнус.

– Нет, мне нравилось, честно. Твои глаза сверкают, когда ты говоришь о том, что тебе нравится. И я в восторге от этого.

Бейн улыбнулся и перевёл взгляд на часы.

– Мне пора, не могли бы мы поговорить позже?

– Конечно, – сказал Уилл. – Какие планы на сегодня?

– Хочу сходить в библиотеку.

– О, твоя одержимость поэзией, – рассмеялся мужчина на другом конце провода. – Помнишь, как ты читал мне тот стих, – он замолчал на несколько секунд, – ох, я не помню автора.

– Да, я был пьян, и ты пользовался этим, как мог.

– Ты был очень милым, – возразил Уилл. – Тогда я впервые почувствовал, как начинаю влюбляться в тебя.

Магнус не ответил, и чувство стыда вновь хлынуло в его грудную клетку. Уилл несколько раз говорил ему, что любит, а сам Магнус ограничивался лишь сумбурным «я тоже».

– Ну-у, мне пора, – пробормотал он. – Позвоню позже.

– Пока, – по голосу Уилла было слышно, что он улыбается.

Бейн быстро отложил телефон в сторону и побрёл в душ, чтобы смыть с себя сон, который словно до сих пор ощущался на коже касанием чужих рук.

***

Магнус шёл по просторному помещению меж двух длинных рядов столов и стульев и улыбался. Он помнил тот день, когда вошёл в библиотеку, находясь в туре и бродя по Лондону, и тогда его сердце вдруг решило, что он поклонник поэзии. Он даже некоторые стихотворения знал, наверное, слышал их где-то, так как слова были так знакомы, что он угадывал, какая строчка следует за этой. Он вдохнул полной грудью, наполняя лёгкие запахом, присущим только библиотекам – запахом древесины, пожелтевших страниц, пыли и истории, которую несла в себе каждая книга – и смело двинулся к стойке, за которой сидела девушка.

– Добрый день, – улыбнулся он, и девушка подняла голову.

В её карих глазах на секунду мелькнула молния.

– Здравствуйте, – сказала она сдержанно, словно разговаривала не с первым встречным, а с заклятым врагом.

– Поможете сориентироваться? – Магнус решил проигнорировать плохо скрываемую вражду.

– Что именно вы ищете?

– Зарубежная поэзия.

Девушка кивнула и уткнулась в монитор компьютера, прокручивая программу в поисках нужных секций.

– Тесса, у тебя пропущенный от Джема, – послышался голос из подсобного помещения, и этот голос был слишком знаком Магнусу.

Мужчина встрепенулся и посмотрел на открытую дверь.

– Сейчас! – крикнула, по-видимому, Тесса и нажала пару клавиш, распечатывая указатель, по которому Магнус мог найти секцию.

В дверном проёме возник высокий парень. Магнус шумно втянул воздух. Это был Алек. Весь растрёпанный, со стопкой книг в руках, с закатанными рукавами, открывающими вид на крепкие руки. В том, что они были сильными, Магнус не сомневался. Он помнил, как они сжимали его в объятиях, тогда, во сне.

– Магнус? – брови Алека подскочили ко лбу, когда он перевёл взгляд на мужчину по другую сторону стойки. – Ты что здесь делаешь?

– Привет, Александр, – прохрипел Бейн. – За книгой пришёл. Не знал, что ты здесь работаешь.

Тесса фыркнула и отвернулась. Алек подошёл к стойке, поставил стопку книг и взял указатель в руки.

– Поэзия?! – чуть ли не вскрикнул он. – Не знал, что ты ею увлекаешься.

– С недавних пор, – признался Магнус, смущённо потирая шею. – Просто однажды забрёл в библиотеку в Лондоне – и началось.

Алек кивнул и протянул указатель мужчине.

– Здесь всё подробно расписано. Ты не заблудишься.

– А может… – Магнус замялся, подбирая слова, – может… ты поможешь мне.

– Чем? – резко спросил парень.

Тесса улыбнулась одним уголком губ, когда увидела, как едва заметно вздрогнул Магнус от холода, сквозившего в голосе Алека.

– Ну-у, ты работаешь в библиотеке. Наверное, ты разбираешься в поэзии и можешь найти что-нибудь такое, что я ещё не читал.

Лайтвуд усмехнулся как-то горько и прикрыл глаза на секунду.

– Хорошо, – кивнул он, – идём, – и, проигнорировав осуждающий взгляд подруги, направился в зал, где в замысловатом порядке располагались многочисленные стеллажи с книгами.

– А давно ты здесь работаешь? – спросил Магнус, пока Алек молча вёл его между шкафов.

– С окончания университета, – коротко бросил парень, даже не оборачиваясь.

– Наверное, в этом есть некая частичка сказки, – прошептал Бейн, и Алек остановился так резко, что Магнус впечатался в его спину.

– Какая сказка? – спросил он, хмурясь.

– Белла из «Красавицы и Чудовища» постоянно читала, – пожал плечами мужчина. – Когда я в библиотеке, я ощущаю это волшебство, и приключения, и свободу. Не могу объяснить.

– Сравнить поход в библиотеку с диснеевским мультфильмом… – Алек прикрыл глаза и помотал головой, а потом вдруг улыбнулся.

И Магнус чуть не задохнулся от той нежности, что заполнила его грудь, когда он увидел улыбку парня.

– Ладно, – усмехнулся Алек, – идём дальше.

Он привёл его в секцию европейской поэзии и, поспешно перечислив несколько поэтов, ускользнул обратно, словно боялся задержаться с Магнусом хоть на секунду дольше. Последнего это ощутимо задело.

Пройдясь вдоль стеллажей, он выбрал две книги и поспешил вернуться к стойке, чтобы снова завязать беседу с Алеком. Зачем ему это было нужно? Он не знал. Но его тянуло к нему с невероятной силой, а последние ночи, когда его безликий гость сновидений этого года обрёл своё лицо – и это было лицо именно Алека – лишь усиливали эту тягу.

За стойкой Алека не оказалось, и Тесса сдержанным тоном ответила, что у него сегодня короткий день. Магнус кивнул, хоть и не поверил – Тесса даже не пыталась скрыть, что лжёт – и, получив книги, направился к выходу из библиотеки. Тесса с ним даже не попрощалась, и странно, но Магнус чувствовал в этом свою вину. Он медленно брёл по холлу и притормозил у стенда, на котором были вывешены различные объявления и оповещения. Здесь говорилось о различных семинарах, съездах и прочих мероприятиях, но внимание мужчины привлекла теряющаяся на фоне других пестрящих разноцветными красками блеклая вывеска о проведении каждые вторник и пятницу вечера поэзии в одном из залов библиотеки.

Магнус улыбнулся и, посмотрев на время, решил отправиться на шоппинг, так как до начала оставалось более пяти часов.

***

Магнус опоздал. Когда он вошёл в тёмный зал, где освещалась лишь импровизированная сцена, уже вовсю шли выступления, среди которых были как сами авторы, так и любители и чтецы чужого пера, кто вышел к людям для того, чтобы поэзией выразить то, что было на душе.

Магнус разместился в последнем ряду, чтобы не тревожить остальных, потирая ладони и во все глаза следя за девушкой на сцене. Она стояла с закрытыми глазами и декламировала стихотворение на французском, и, хоть Магнус не понимал ни слова, интонация, ритм и то, как читала девушка, заставляло его кожу покрываться мурашками.

По залу прошлись лёгкие аплодисменты, когда она закончила, и на сцену один за другим выходили парни и женщины, старики и подростки – все, кому было, что сказать. И Магнус был так рад слушать их, принимая их внутренние переживания и безмолвно поддерживая. Было в этом нечто волшебное: ты стоишь на сцене и из-за яркого света лампы не видишь лиц сидящих в зале, но говоришь им то, что никому другому бы не рассказал. Изливаешь душу. Магнуса так зацепила эта мысль, что он решил, что однажды, в пятницу или следующий вторник, сам выйдет на сцену.

Когда пожилая дама закончила читать стихотворение об утраченной жизни и на сцену вышел следующий парень, Магнус чуть не свалился на пол. Это был Алек.

Свет освещал его макушку, и он весь в тёмной одежде походил на ангела, упавшего с небес и поселившегося среди людей. Алек криво улыбнулся, поправляя рукава, и прикрыл на секунду глаза, прежде чем открыть их и, прочистив горло, начать.

Я думал, что сердце из камня,

Что пусто оно и мертво:

Пусть в сердце огонь языками

Походит – ему ничего.

Алек горько усмехнулся и, обведя зал взглядом, продолжил.

И точно: мне было не больно,

А больно, так разве чуть-чуть.

И все-таки лучше довольно,

Задуй, пока можно задуть…

Он снова прикрыл глаза, но теперь его руки и плечи были напряжены, и зачитал дальше, почти шёпотом.

На сердце темно, как в могиле,

Я знал, что пожар я уйму…

Ну вот… и огонь потушили,

А я умираю в дыму.

Последнюю строчку он прочёл, распахнув повлажневшие глаза, и Магнус слишком громко вдохнул воздух полной грудью, который тут же обжёг его лёгкие. Он только сейчас заметил, что вовсе не дышал.

По залу прокатилась волна аплодисментов. Алек поклонился и спустился со сцены, тут же удаляясь вглубь и занимая своё место где-то в третьем ряду. Магнус не спускал с него глаз, а когда вечер подошёл к завершению, выбежал из зала, боясь столкнуться с ним лицом к лицу. Он скрылся за колонной и наблюдал, как Алек пересекает холл, опустив голову вниз и держа в руках несколько книжек. Его волосы были всё ещё растрёпаны, шарф небрежно повязан вокруг шеи, тяжёлые ботинки на длинных ногах эхом отстукивали по мраморному полу. Магнус ощущал странную боль в районе груди, глядя на него, и это обескураживало мужчину. Он видел Алека всего лишь третий раз в жизни, а тот так прочно поселился в его голове, что становилось страшно. Страшно и интересно.

Тем временем Алек уже выходил из библиотеки, и Магнус решил проследить за ним. Парень шёл вдоль улицы, даже не обращая внимания на снег и сильный ветер, что не оставлял Нью-Йорк последнюю неделю, и не глядя по сторонам. Его взгляд был направлен лишь вниз, он был полностью погружен в себя. Магнус старался не отставать, но потерял его из виду, когда Алек оказался у спуска в метро и слился с толпой.

Магнус потерянно оглядывался по сторонам, пытаясь выхватить взглядом его фигуру, но тщетно, и он вышел к дороге, выставив руку с поднятым вверх большим пальцем. Такси остановилось почти сразу. И пока оно везло его домой, а за окном проплывали огни Манхэттена, Магнус думал о том, что обязательно посетит вечер поэзии ещё раз. А потом ещё. И так до тех пор, пока не удастся хоть немного приблизиться к Алеку. Он сам не знал, зачем это было ему нужно, но болезненно сжимающееся при упоминании голубоглазого парня сердце твердило, что так правильно.

Комментарий к Вечер поэзии

Стихотворение Иннокентия Анненского «Я думал, что сердце из камня…».

========== Манящая опасность ==========

Алеку нравились вечера поэзии. Этот мрак в зале скрывал от выступавшего на сцене зрительный зал, и создавалось ощущение, что ты говоришь с самим собой, но в то же время делишься с окружающими. Поэтому он сильно нервничал сейчас, пересекая улицу за улицей своими длинными ногами и опаздывая уже на двадцать минут. Обрушившийся на Нью-Йорк снегопад почти стих, и теперь снегоуборочные машины работали не впустую и расчищали тротуары и проезжую часть, своими громадными ковшами собирая целые сугробы. Алек ловко обходил прохожих, стараясь не задеть кого-либо, и ускорил шаг. До библиотеки оставалось чуть больше десяти метров.

Лицо опалило тёплой волной, едва он вошёл в холл. Здесь было много людей, что суетливо бродили из стороны в сторону, собираясь в кучки и что-то обсуждая. Алек окинул их взглядом, стараясь вспомнить слова Тессы, которая говорила днём о каком-то то ли семинаре, то ли форуме, но быстро отбросил эти мысли, едва оказался перед дверью зала, в котором обычно проходили вечера поэзии.

Пробираясь почти на ощупь, он уселся вглубь последнего ряда и неотрывно наблюдал за стариком на сцене, который исполнял что-то на незнакомом ему языке. Взгляд его потускневших с течением времени глаз был направлен во второй ряд, на конкретную пожилую женщину, и эта связь между ними была видна невооруженным глазом. И было это очень трогательно.

Вообще весь вечер прошёл не так болезненно, как представлял себе Алек. Страданий было мало, и, несмотря на то, что сам он выступать не выходил, от прослушивания он получил не меньшее удовольствие. Постепенно эти вечера заполняли его жизнь, он чаще читал и искал подходящую поэму или стихотворение для выступления, и было ещё кое-что. Странно, но стихотворения для него теперь были неразрывно связаны с Магнусом. Теперь, когда его не было рядом, Алек вместо сообщений выступал на вечерах, но всё так же безмолвно посвящал каждое своё выступление ему. Оказалось, что становится легче, когда кому-то рассказываешь о том, что тревожит, пусть даже и в таком виде.

Толпой покидающих зал людей его вынесло в холл. Он брёл, опустив голову, углубляясь в мысли о том, что всё же время, наверное, лечит, и ему необязательно обращаться к доктору Старквезеру. Возможно, однажды от воспоминаний о Магнусе не будет так жечь в груди. Он улыбнулся, представив, что в один день подумает о нём и небо над головой будет чистым и ясным, а непогода исчезнет из его души и из города.

Из размышлений его выловил телефонный звонок.

– Да, Из, – ответил он, обходя кучковавшихся подростков, что-то бурно обсуждающих посреди холла.

– Ты где?

– Выхожу из библиотеки.

– Как насчёт ужина в следующую пятницу?

– Я не в настроении, прости.

Изабель устало выдохнула.

– На этом ужине мы с Саймоном хотим объявить о помолвке. Я уже позвала родителей, ты не можешь пропустить!

– Хорошо, – Алек остановился у дверей и открыл одну для выходящей женщины с целым выводком детей, которая ему благодарно улыбнулась. – Где?

– Скину координаты сообщением, – голос девушки повеселел. – И, Алек?

– Что?

– Оставь хмурого себя дома, пожалуйста.

– Это твой день, Из, – Алек улыбнулся и оглянулся, чтобы проверить, что за женщиной никто не следует, – я сделаю всё, что… – и его взгляд пересёкся со взглядом злато-зелёных глаз.

На другой стороне холла, пряча своё тело за колонной и высунув только голову, стоял Магнус. Он быстро прошмыгнул в первую попавшуюся дверь, как только понял, что Алек смотрит на него.

– Алек! – слышался голос сестры из трубки. – А-а-алек!

Но парень уже не слышал. Он пересекал холл стремительным шагом в сторону двери, за которой, как он знал, находилась уборная. Внутри возле раковины стоял тот самый старик, что некоторое время назад выступал на сцене, и мыл руки. Алек остановился около соседней раковины и начал тоже споласкивать руки, но медленно, нарочито растягивая движения и попутно оглядывая уборную. Все двери кабинок, кроме одной, были открыты. Старик улыбнулся Алеку в отражении широкого зеркала и, вытерев руки о бумажное полотенце, вышел за дверь. Алек сразу же поспешил к закрытой кабинке.

Он чувствовал себя идиотом. Это было так глупо, так по-идиотски. Он сверлил светло-серую дверь больше минуты, прежде чем постучал. Ответом служила тишина.

– Магнус! – выкрикнул он тогда. – Я знаю, что ты здесь. Выходи!

Дверь отворилась, и медленной походкой, с абсолютно невозмутимым выражением лица Магнус направился к раковинам.

– Доброго вечера, Александр, – он склонился над раковиной и принялся намыливать руки.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Алек, и его голос был таким пугающе злым, что Магнус даже вздрогнул.

– Я не могу посетить библиотеку? – ответил вопросом на вопрос мужчина, стараясь вести себя непринужденно, и поправил укладку. – Она вроде публичная.

– Ты следил за мной, – обвиняющие нотки и неприкрытая агрессия проскальзывали в голосе парня, хоть тот и пытался взять себя в руки.

– Вовсе нет, – Магнус помотал головой и игриво улыбнулся. – Просто забрёл на вечер поэзии. Увидел твоё выступление, – он подмигнул Алеку и немного смутился оттого, что злость, полыхающая в голубых глазах напротив, не угасала, – и решил, что хочу увидеть тебя снова.

Алек фыркнул и отошёл на два шага, словно нахождение рядом с Магнусом было ему неприятно, даже омерзительно. Мужчина сразу же стёр игривую ухмылку с лица и озадаченно свёл брови к переносице. Алек чувствовал, как сжалось сердце от этого.

– Тебе неприятно моё общество? – спросил Магнус.

Лайтвуд не ответил. Его глаза, если были бы лазерами, давно бы просверлили в танцоре дыру. Он сжимал кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, до того ему хотелось прикоснуться к Магнусу, к смуглой коже, провести по лицу невидимую линию, очертить подбородок. Сократить это чёртово расстояние, шагнуть ближе, захватить в объятия и никогда не отпускать.

Его глаза продолжали сверлить, и он настолько потерялся в своих мыслях и желаниях, что не сразу почувствовал прикосновение ладони Магнуса, осторожно убравшей с его лба упавшую прядь. Алека словно холодной водой окатили. Ему срочно нужен Ходж Старквезер, потому что сколько бы времени не прошло, если Магнус и дальше будет появляться в его жизни, он никогда его не забудет сам.

Он отшатнулся от ладони танцора и практически выбежал из туалета. За спиной слышались негромкие шаги и крики Магнуса. Ветер ударил в лицо парню, как только он выскочил на улицу, и пешеходы затянули в свой поток. Он шёл несколько кварталов, повесив голову вниз, даже не разбираясь, в каком направлении идёт. Тротуар поредел, здания вокруг стали ниже. Но мягкая поступь знакомых шагов за спиной не утихала.

– Постой, Алек! – доносился голос. – Что именно тебя так злит?

Алек резко остановился и повернулся к Магнусу лицом.

– Ничего меня не злит, – отрезал он.

– Конечно, – фыркнул Бейн. – И ты совершенно точно не зол на то, что я видел твоё выступление во вторник?

– Совершенно, – пробормотал Алек сквозь зубы.

– Тогда в чём проблема? Почему ты так ко мне относишься?

Голубые глаза на мгновение отвлеклись на прохожих, а потом снова обратились к Магнусу, и холод в них заставил мужчину поёжиться.

– Ты себе накручиваешь. Мне пора, рад был встрече, – бросил он и зашагал прочь.

– Лжец! – крикнул ему вслед Магнус. – Да чтоб ты… А-а-а!

Алек закатил глаза и заставлял себя не оборачиваться, но вопли мужчины не прекращались. Он повернулся и, найдя его растянувшимся посреди тротуара, тут же бросился к нему.

– Ушибся? – пробормотал он, ощупывая его голову, плечи и руки.

– Нога, – Магнус зажмурился от боли и постарался сесть.

Снег с тротуара прицепился к волосам на его затылке. Вся спина тоже была в снегу. Алек бережно взял правую ногу мужчины и переложил себе на колени, осматривая на наличие перелома или вывиха.

– Она цела, – заключил он. – Наверное, простой ушиб или растяжение.

– Я премьер балета, – злобно пробурчал Магнус. – Мне нельзя даже ударяться.