Текст книги "Любовь без памяти (СИ)"

Автор книги: norman123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

***

Лунный свет заливал собой весь пол спальни, отчего тот казался каким-то мягким и воздушным, и эта картина понравилась Магнуса ещё в первую ночь, когда он остался у Алека. Предметы мебели призрачными тенями стояли у стен. Тишину комнаты нарушало размеренное дыхание.

Магнус лежал на боку, прижимаясь спиной к груди любимого и чувствуя его крепкие объятия.

Все мысли танцора стеклись лишь к одному – что такого есть в Алеке, что он позволяет себе привязываться к нему всё сильнее с каждым днём? Позволяет залезть под самую кожу, влиться в вены, поселиться где-то глубоко внутри, что не вытравить ничем. Не просто любовь, а какая-то дикая необходимость.

Он негромко вздохнул и прикрыл глаза.

Он переехал к нему, согласившись сразу же, не раздумывая, потому что, как только прозвучало то предложение на свадьбе, в голове возник лишь единственный ответ. По-другому быть не может. Магнус долго думал о том, что в тот момент даже не запаниковал, всё казалось правильным. Всё и есть правильно!

Правильно – просыпаться в его объятиях. Правильно – вместе принимать душ и завтракать. Правильно – позволять ему укутывать себя в тёплые вещи, когда на улице непогода. Правильно – получать от него нежный поцелуй на прощание и тихие признания. Правильно – видеть его каждый день. Приходить по вечерам и заставать его спящим на диване в обнимку с книгой. Ерошить его волосы, сначала стараясь пригладить, а потом лохматить ещё больше. Кормить его из своих рук, прерываясь на поцелуи. Вместе готовить и пачкать друг друга мукой или ягодным джемом. Устраивать бои подушками, в итоге приводящие к грязному сексу на любой поверхности мебели. Вместе смотреть фильмы и долго спорить, а потом также долго целоваться. Проводить выходные на прогулках, в гостях у друзей, в тихом уединении дома. Встречать рассветы, провожать закаты. Прижиматься друг к другу холодными ночами.

Правильно – быть с ним рядом.

– Может, однажды он тебя окольцует, – сказала Катарина, когда узнала, что парни решили жить вместе.

И увидела в глазах друга промелькнувшую искру надежды. Ни страха, ни паники.

Магнус и сам почувствовал это. Сказанное подругой вслух заставило сердце учащенно биться.

Потому что однажды назвать Алека своим мужем – это тоже правильно.

========== Спустя полтора года ==========

Алек плотнее закутался в тёплый шарф и смежил веки, чтобы сильный ветер, несущий снег прямо в глаза, не тревожил их. Люди с трудом передвигались по городу, заторы на дорогах становились всё более частым явлением. Буран, обрушившийся на Нью-Йорк, вывел из строя многие снегоуборочные машины, и теперь сугробы возвышались вдоль дорог.

Уже давно стемнело, гирлянды на заснеженных улочках перемигивались друг с другом, и парень спешно преодолевал последние метры, чтобы, наконец, спуститься в подземку. Ресницы противно липли друг к другу, взгляд застилало непрекращающимся снегопадом, и ветер противно выл и пробирал до костей. Впереди показался спуск на станцию метро, и Алек прибавил шаг. Оставалось всего каких-то пять шагов до обледеневших ступеней, когда взгляд скользнул по перилам и баннер врезался в глаза, заставляя парня замереть на месте.

Оттуда на него смотрели золотисто-зелёные глаза, и кроме них ничего больше не интересовало.

Быстрое движение руки, и набранный номер соединил его с сестрой.

– Да?

– Ты знала? – Алек проклял бы себя за то, каким жалким был его голос, если бы сейчас его мысли не крутились вокруг одного конкретного человека.

– Что?

– Что он вернулся в город, – прохрипел он. – Ты знала?

В трубке воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжёлым дыханием парня, а потом послышался усталый выдох.

– Саймон сказал около недели назад.

– И ты молчала столько времени?

– Алек…

Далее Лайтвуд не слушал. Он скинул вызов и принялся читать информацию с баннера, извещающем о возвращении театра балета Мемфиса с мирового тура. Алек сверил даты. Первый спектакль в Нью-Йорке начался пару часов назад.

Он повернулся вокруг своей оси и, подумав несколько секунд, всё же спустился в подземку, вот только направился в совершенно другую сторону.

***

Линкольн-центр никогда не нравился Алеку, его острый нос казался слишком громоздким, а от сияния сотней ламп в зале, в котором сейчас собралась вся элита, рябило в глазах. Мужчины в дорогих фраках, женщины в блестящих платьях, мехах и украшениях, фальшивость улыбок и жестов, надменность и жеманство – Алек видел их насквозь. И, тем не менее, он нёсся сюда добрые полчаса, минуя сугробы и таких же, как он сам, спешащих куда-то прохожих.

Спектакль закончился не больше получаса назад, к счастью парня, и он проталкивался через толпу людей, сопровождаемый презрительными и брезгливыми взглядами.

– Сэр, вам нельзя сюда в таком виде, – крикнул ему вдогонку швейцар, мимо которого он прошмыгнул у входа.

Глаза выискивали в толпе знакомый силуэт, но перед взором были лишь незнакомцы. Свет хрустальных люстр смешивался с блеском серебряным подносов в руках официантах, на которых искрилось жидким золотом разлитое по флюте* шампанское. Голова кружилась, а дыхание, сбитое после длительной пробежки, всё никак не хотело приходить в норму.

– Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил его незнакомец и сверкнул белозубой улыбкой.

Алек оглядел его пристальным взглядом. Тёмно-синий костюм, бабочка, белоснежная рубашка. Волосы зализаны назад, зелёные глаза изучают парня.

– Только если знаете, где сейчас может находиться Магнус Бейн, – пробормотал брюнет и поспешил избавиться от общества незнакомца.

Он лавировал между людьми, не прекращая искать взглядом танцора, а когда уже совсем потерял надежду, двери в зал широко распахнулись, и толпа взорвалась аплодисментами. Величавой походкой в зал вошли танцоры труппы, улыбаясь комплиментам, лившимся со всех сторон. Магнус был в самом центре, держа под руку Катарину.

Алек бы солгал, если бы сказал, что сердце его не сжалось болезненно при виде молодого человека. Он как всегда блистал. И дело было даже не в блёстках в волосах и на лацканах пиджака. Блеск был в глазах, в них отражался весь свет зала, и они казались Алеку плавленым золотом. Они действительно светились, и от этого было больнее.

Преодолевая немоту в теле, он на ватных ногах поспешил к нему. Магнус, на пару с Катариной, как раз вёл светскую беседу с седовласым мужчиной и пышногрудой и длинноногой блондинкой рядом с ним. Алек продолжал двигаться ему навстречу, когда к танцору подошёл со спины молодой парень и собственнически обнял за талию. Магнус тут же оставил на его щеке лёгкий поцелуй.

Алека словно парализовало. Ноги вросли в пол, не желая двигаться дальше, а тело одеревенело. Он чётко услышал, как треснуло небо над головой и мощным потоком осколков окатило его макушку и плечи.

Мужчина рядом с Магнусом продолжал держать его в объятиях, и они вдвоём смеялись, и их глаза светились от удовольствия простого нахождения рядом друг с другом.

Алек сделал шаг вперёд. Другой.

Он не видел Магнуса слишком долго, тот игнорировал его слишком долго, чтобы парень смог сейчас просто развернуться и уйти.

По мере приближения к нему Алек только сейчас заметил, что Катарина всё ещё находилась возле них, и её синие глаза шокировано распахнулись, едва она заметила его.

– Алек, нет… – беззвучно прошептала она.

Но брюнет уже стоял перед Магнусом, вглядываясь в его глаза своими, совсем не скрывая всей той боли, что кромсало его сердце на протяжении года. А глаза Магнуса всего лишь пробежались по телу парня и остановились на лице.

– Чем могу помочь? – спросил он любезно, но это была напускная любезность – Алек это точно знал.

Он успел выучить все маски возлюбленного.

– Магнус… – голос дрожал. – Можем ли мы поговорить?

– Слушаю, – злато-зелёные глаза смотрели безразлично.

В грудной клетке начала образовываться дыра.

– Наедине, – Алек окинул взглядом Катарину и неизвестного парня, который не спешил убирать руки с талии Магнуса.

– Не думаю, что это хорошая идея, – вмешалась Катарина.

– Согласен, – кивнул незнакомец, и Алек, наконец, обратил на него свой взгляд и только сейчас понял.

Иссиня-чёрные волосы. Голубые глаза. Правильные черты лица. Алек видел это каждый день в зеркале, и осознание того, что парень очень сильно похож на него самого, ударило шаровой молнией, и он перевёл взгляд на Бейна. Тот сверлил его изучающим взглядом и недовольно хмурил брови.

– Вы кажетесь мне знакомым, – прошептал он, и в грудной клетке Алека всё рухнуло в тот же миг.

– Магнус… – прохрипел он. – Т-ты… не помнишь меня?

Золотисто-изумрудные – любимые – глаза сосредоточенно осматривали его, но в них не было того огонька, который светился раньше каждый раз, когда их взгляды пересекались. В них не было ничего из того, что было раньше. Ни искры, ни следа той бесконечной нежности, ни всепоглощающей любви. Ничего. Лишь непонимание. И недоверие.

– Алек, тебе лучше уйти, – сказала Катарина, опуская руку на его локоть.

Парень посмотрел на неё.

– Я тебя провожу, – добавила девушка и потянула за собой, а он всё продолжал смотреть на Магнуса, который хмуро смотрел ему вслед.

***

– Что с ним? – Алек набросился на Катарину сразу же, как только они вышли в холл.

Девушка помотала головой, продолжая смотреть в пол.

– Не мне тебе рассказывать об этом. И не здесь.

– Тогда кто мне объяснит? – вскричал Лайтвуд. – Что за чертовщина здесь творится? Что с ним происходит?

Синие глаза оторвались от изучения цветочного узора на паркете и обратились к Алеку.

– Спроси у Клэри. Уверена, она сумеет объяснить.

***

Джейс растянулся на диване и открыл бутылку пива, попутно зарываясь рукой в тарелку с чипсами. По ящику передавали прямую трансляцию погони за угнанным автомобилем. Вертолёты, большая скорость, прожектора и вой сирен. Все дела.

– Если хоть одна капля попадет на вычищенный мною вчера вечером диван, – предупредила его Клэри, занимавшая угол гостиной, сидя перед мольбертом с собранным на макушке хвостом и в выпачканной растянутой футболке, – ты об этом крупно пожалеешь, Джейс Эрондейл.

Блондин усмехнулся, заталкивая очередную чипсину в рот, и тут же подавился, скатываясь с дивана и, конечно же, разливая пиво. Он поднял виноватые глаза на жену, и его обдало холодным пламенем зелёных глаз.

– Милая, – жалобно заскулил он. – Ну, это… Я вроде как не специально.

Клэри выгнула бровь.

– Вроде как?

Джейс оглядел расплывшееся пятно и вздохнул.

– И вообще, если бы ты промолчала, я бы не пролил.

– То есть, это я виновата? – спросила девушка. – Ну и нахал же ты.

Эрондейл широко улыбнулся и начал медленно шагать в направление жены.

– Тебе это нравится, признай, – прошептал он, вставая за её спиной.

– Привыкла просто, – Клэри закатила глаза.

– Нет, – покачал головой Джейс и обнял её за талию, опустив подбородок на плечо. – Тебя это заводит.

Его руки скользнули под футболку, и Клэри тут же напряглась, чуть не роняя палитру и кисть.

Дверной звонок громкой трелью разлетелся по квартире.

– Джейс, – прошептала девушка, подставляя шею для поцелуев. – Надо открыть.

– Не надо, – фыркнул тот. – Пусть катятся отсюда.

– Ладно, – выдохнула она и развернулась к мужу лицом, ногами обхватывая его талию.

Они продолжали жарко целоваться, пока на дверь не обрушились сильные удары и не раздался последующий крик.

– Я знаю, что вы дома! Открывайте сейчас же!

Пара тут же отстранилась друг от друга.

– Это Алек?! – синхронно удивились они.

Джейс кинулся к входной двери, и, как только открыл её, Лайтвуд влетел в гостиную.

– Что происходит? – накинулся он на Клэри, которая даже подпрыгнула от злобного тона брата супруга и широко распахнула глаза. – Что происходит с Магнусом?

В зелёных глазах девушки проскользнуло озарение, и она опустила плечи вниз и с огромным сочувствием во взгляде кивнула в сторону дивана.

– Тебе лучше присесть.

Комментарий к Спустя полтора года

*Флюте – высокий тонкий бокал на длинной ножке, применяющийся для шампанского и игристых вин.

Я хотела заморозить этот фф на время, так как после всей романтики и флаффа в первых 10 главах сложно начинать писать ангст. Но это не честно по отношению к Вам, мои читатели (и моей лапе, которой я посвятила эту работу), так что заталкиваю свою лень куда поглубже и продолжаю.

========== Прочь из головы ==========

Здание перед Магнусом было отвратительно серым, цвет походил больше на грязь, и мужчину передернуло от этого. Он поднял воротник пальто, ёжась от пронизывающего холода и всем сердцем ненавидя осень в Нью-Йорке. Слава богам, ему недолго оставаться в этом городе.

Мысль о скором отъезде ворошила внутренние органы, а сердце заставляла кровоточить, и Бейн, отгоняя её прочь, решительно переступил порог здания, сразу же попадая в просторный холл. Девушка за стойкой приветливо улыбнулась.

– Мистер Бейн, рада снова вас видеть. Доктор Старквезер ожидает у себя в кабинете.

Магнус лишь кивнул и проследовал в дальний конец коридора, проходя через белую дверь. В кабинете доктора Ходжа Старквезера было стерильно, и обилие белого цвета и отсутствие других нервировало мужчину, и так находящего на иголках.

– Мистер Бейн, – тепло улыбнулся доктор.

– Прошу, зовите меня Магнус, – Бейн пожал протянутую руку.

– Как самочувствие? – поинтересовался Ходж. – Уже предвкушаете мировой тур?

Магнус кивнул. Дрожь в теле от предстоящей процедуры не давала словам покинуть ротовую полость, язык приклеился к нёбу, а руки тряслись так сильно, что Бейн еле сдерживал себя, стараясь глубоко дышать, чем привлёк обеспокоенный взгляд доктора.

– Хэй, – позвал его Ходж, – если вы не уверены, мы можем отложить процедуру.

– Н-нет, – помотал он головой. – Я хочу уехать, а его оставить.

Доктор кивнул и, пригласив жестом занять кушетку, уселся возле. Он вытащил сложенные очки из нагрудного кармана и, расправив душки и натянув их за уши, открыл папку с информацией о пациенте. Минута молчания казалась Магнусу вечностью.

– Мы уже обсуждали это, – наконец, заговорил Ходж, – поэтому я просто напомню. Эта процедура очень деликатная, потому что «материалом» операции является не тело, а самое дорогое человеку – его воспоминания. Я спрошу ещё раз: вы уверены?

– Да, – прохрипел мужчина.

Старквезер кивнул и, потянувшись, выудил из аппарата, мерцающего у изголовья кушетки, присоски, ободком водружая их вокруг головы Магнуса. Холодная резина немного остудила пыл танцора, и мысль сбежать отсюда уже не била по вискам тяжёлым молотом. Шершавые пальцы мужчины коснулись загривка, и в кожу вонзилась острая игла, отчего Магнус чуть дернулся, но его остановили всё те же пальцы доктора. Наконец, Ходж закончил подключать его к аппарату и, подтянув очки к переносице, заговорил вновь.

– Стереть из памяти любимого человека – это самая трудная из всех операций, поскольку с ним связано больше всего эмоций. И чтобы операция прошла успешно, сначала необходимо стереть сами чувства, необходимо превратить любимого человека в обычного знакомого. И поэтому сейчас мы постараемся найти момент в вашей жизни, когда вы поняли, что любите Алека Лайтвуда. И стереть его из вашей памяти.

Магнус кивнул и уставился взглядом в потолок. Лопасти вентилятора на люстре медленно крутились, подгоняемые сквозняком из неплотно закрытого окна.

– Начнём с простых вопросов. Кто такой Александр Лайтвуд?

– Мой парень, – немедленно ответил Бейн. – Бывший парень.

– Что вы чувствуете к нему сейчас?

– Я люблю его. Очень сильно люблю.

– В каких обстоятельствах произошла ваша первая встреча?

Магнус прикрыл глаза, погружаясь в атмосферу подземной станции метро.

Потрескивание неоновой лампы разносится противным звуком по платформе, запах жженных от резкого торможения проводов заполоняет грудную клетку, большое скопление людей закрывает собой парня, стоящего у столба. Тёмные волосы падают на лоб, но даже они не способны скрыть блеск голубых глаз.

У Магнуса перехватило дыхание, как в первый раз.

– Это был обычный вечер после рабочего дня, – облизнув пересохшие губы, прохрипел он. – Я стоял на станции метро. Людей было очень много, и платформа была забита под завязку. Он привлёк моё внимание своим выражением лица, и дело было не в его внешности или моём любимом цвете глаз. Дело было в эмоциях, которые оно отражало, – Магнус вздохнул. – Удивление, восхищение, неописуемый восторг. Он разве что рот не открывал, жадно впитывая глазами информацию. Позже я узнал, что он читал книгу. Тогда мимо него прошёл парень и случайно задел плечом, и телефон из его рук вылетел и упал на рельсы, а я понял, что это мой шанс. Я прыгнул за ним, не раздумывая. Я не помню, что сказал ему, когда вручал мобильник, но помню его глаза. Я всегда умело прятал свои эмоции и чувства, а он и не пытался – он был открытым. Он не сказал ни слова, но его взгляд сказал гораздо больше.

– Каким он был?

– Он был пронзительным, доставал до самой души. И таким тёплым, когда губы изгибались в улыбку.

– Что вы почувствовали в тот момент?

– Я волновался, как всякий, кто когда-либо имел опыт пятиминутных влюбленностей в общественном транспорте, не больше. Это была простая симпатия, но я потом некоторое время не мог выкинуть из головы его глаза.

– Хорошо, – мужчина наклонился к монитору и щёлкнул комбинацию клавиш.

Магнус зажмурил глаза сильнее и почувствовал покалывание в затылке.

– Вы помогли простому прохожему в метро, и он вас поблагодарил, – сказал доктор, – вы забыли об этом, как только покинули станцию метро.

Тело Магнуса прошиб небольшой заряд тока, отчего заметно дрогнули мышцы на лице и пальцы, а потом он разлепил веки. Ощущение чего-то ускользающего из рук, чего-то необходимого, нужного заполонило собой грудную клетку. Мужчина нахмурился, пытаясь ухватиться за это воспоминание, но оно, подобно сну утром, рассеялось.

– Кто такой Александр Лайтвуд? – спросил доктор Старквезер.

– Мой бывший парень.

– Что вы чувствуете к нему?

– Я люблю его.

Мужчина вздохнул и перекинул одну ногу через другую, пробегая взглядом по блокноту с вопросами.

– Дальше будут вопросы личного характера, но отвечать вы должны предельно честно. Готовы?

Магнус кивнул.

– Ваше первое свидание. Опишите его.

Танцор улыбнулся.

Запах масла, оставшегося после обжарки долек картофеля и мяса, громкие возгласы подвыпивших мужиков у барной стойки, удары бильярдных шаров друг о друга где-то в углу паба.

– Тот бар был ужасным. Обшарпанные столы, потрепанные диванчики, уставшие от нескольких смен подряд официантки. Но, Боже, как прекрасен был Алек, – Магнус снова прикрыл глаза. – Он был таким… я наглядеться не мог на него. Он расспрашивал меня, и ему действительно было интересно узнавать меня. Ему было всё равно, кто я, насколько популярен и успешен. Он словно знал, что это всё напускное, – Бейн горько усмехнулся, – лишь маска. Он… он… – слёзы снова противным комом подкатили к горлу, – Алек видел меня настоящего, и это пугало меня до дрожи в коленях.

– Что было дальше?

– Мы болтали, свидание проходило спокойно, ничего фееричного или ужасного. А потом он посмотрел на меня так… У меня внутренности узлом повязало от его взгляда. Меня очень тяжело смутить в силу моей профессии и характера, но он смог. Я словно прирос к сиденью и не мог шелохнуться. Его взгляд приковывал к месту. Я затаил дыхание и наблюдал, как его рука тянется к моей, и всё молил о том, чтобы он не остановился, – Магнус усмехнулся. – Я вам говорил, что ненавижу своего менеджера? Так вот, Рафаэль позвонил именно в этот момент.

– И вы просто уехали? – удивился Ходж.

– Я стоял у тротуара и уже поймал такси, когда Алек догнал меня. Он был таким возбужденным, и его глаза горели. Он предложил продолжить свидание прямо в машине, чтобы не обрубать его вот так. Понимаете? Лишние десять минут со мной для него стоили того, чтобы потом добираться домой через весь город. Мы обменивались самыми обычными фактами о себе, а потом, когда такси остановилось, Алек… Мы вышли из машины, и я был готов лишь попрощаться, но он снова удивил меня, – улыбка расцвела на лице Магнуса, делая его лицо мягче. – Он поцеловал меня с такой нежностью, что я чётко чувствовал, как мои колени превращаются в желе и как захватывает дух, – танцор открыл глаза и посмотрел на доктора. – Это до ужаса банально и такое клише, но это правда. Я чувствовал чертовых бабочек в животе.

Ходж понимающе закивал и потянулся к клавиатуре.

– Свидание прошло отвратительно, – сказал он сдавленно. – Алек не стал ехать с вами до Линкольн-центра и остался в пабе.

Разряд тока снова прошёлся по венам, заставляя Магнуса задергаться сильнее. Когда он снова открыл глаза, то ощущение нехватки чего-то усилилось и теперь чёрной дырой разрасталось в груди.

– Кто такой Александр Лайтвуд? – терпеливо спросил Ходж.

– Бывший парень.

– Что вы чувствуете к нему?

Магнус замялся всего на секунду.

– Я люблю его.

Старквезер тяжело вздохнул и, подсмотрев в папку, перевёл взгляд на пациента.

– Где случился ваш первый секс?

Магнус поёрзал на кушетке и повернул голову к доктору.

– В библиотеке, где он работает.

– Как это произошло?

– Боюсь, доктор Старквезер, это слишком личное, – Магнус нахмурился.

– Я прошу описать мне ваши эмоции, а не подробности процесса, – усмехнулся мужчина.

Магнус снова перевёл взгляд на потолок.

– Я был со своей труппой на ужине. Мы отлично провели время и, как это бывало раньше, собрались веселиться дальше. Обычно я соглашаюсь и потом цепляю в клубе кого-нибудь на одну ночь. Но тогда мне захотелось к нему. До этого у нас были лишь поцелуи, потому что я не был уверен в том, что хочу серьёзных отношений. С моим образом жизни это довольно непросто. Но тот момент, когда друзья начали фантазировать на тему, кто окажется в моей постели – парень или девушка, и какие цветом глаза и волосы у них будут, я понял. Я хочу, чтобы только он был в моей постели. И не на одну ночь.

Доктор снова ввёл комбинацию клавиш, и заряд прошёлся по телу Магнуса.

– Вы ужинали с труппой, а потом поехали вместе с ними в клуб. Там вы встретили парня, с которым провели одну ночь и больше никогда не виделись. Кто такой Александр Лайтвуд?

– Мой бывший парень, которого я до сих пор люблю, – прошептал Магнус и закрыл глаза, чувствуя, как чернеет дыра в груди, и слёзы скатились с тёмных ресниц, оставляя влажные дорожки на щеках.

Ходж тяжело вздохнул и, стянув очки, потёр ребром ладони веки.

– Это тяжело, я знаю, – сказал он Магнусу, который продолжал беззвучно плакать, всё так же не открывая глаз. – Я вижу это почти каждый день. Люди не хотят чувствовать боль и просто отказываются от неё. И потом становится легче.

Бейн некоторое время молчал, глотая соленые слёзы, а потом открыл глаза и посмотрел прямо на доктора.

– Я готов, продолжайте, – сказал он решительно.

Ходж тепло улыбнулся.

– Я понимаю, что вам тяжело определить конкретный момент, когда ваши чувства к Александру переросли в любовь, но, поверьте, это возможно. Люди всегда чувствуют, когда встречают свою половинку. И все мысли только об этом человеке. Он ваш лучший друг, родственная душа, вы хотите прожить с ним до конца своих дней. Это ни с чем не сравнится.

Магнус кивнул и сосредоточенно уставился в потолок. Воспоминания, что ещё остались у него в голове, кружили птичьим косяком вокруг, и он хватался за каждое. Знакомство, свидание, долгие и полные страсти ночи, нежные пробуждения в объятиях друг друга, ласки, споры, улыбки и крики, признание Алека…

В груди остро кольнуло.

Бейн широко распахнул глаза.

– Знаете, – прошептал он, продолжая смотреть в потолок, – Алек признался в любви спустя месяц после нашего знакомства. И он сделал это так обыденно, словно говорил уже не впервые и точно знал, что чувства взаимны. Я так испугался тогда, ведь сам не испытывал подобного, и долго над этим думал и размышлял. Все, кто был до него, всегда чего-то требовали от меня. Требовали внимания, денег, пользовались моей славой, а Алек… – голос дрогнул, – он любил, просто так, просто потому что это я, и ему этого было достаточно. И я понял, что люблю его. Его любовь была такой бескорыстной и всепоглощающей, что захватила меня и моё сердце, и я сдался, позволив себе любить его в ответ.

Ходж одарил его сострадающим взглядом и потянулся к клавишам, замерев перед тем, как нажать на них.

– Уверены?

Магнус всхлипнул и, прикрыв веки, спешно кивнул, будто содрал пластырь.

Разряд тока обжигающим огнём пронёсся по телу, вливаясь в вены и нервы. Тело дёрнулось, руки начали трястись. Сознание заволокло тьмой, сквозь которую скоро заструился яркий белый свет лампы.

– Магнус? – разрезал звенящую в ушах тишину голос доктора.

Танцор открыл глаза. Что-то ускользало от него, словно вода сквозь пальцы, и он, как бы не пытался, никак не мог ухватиться за это. В груди разрослась чёрная дыра, пустая и безжизненная.

– Кто такой Александр Лайтвуд? – осторожно спросил Ходж и получил непонимающий взгляд злато-зелёных глаз.

– Брат Изабель, девушки моего друга, – ответил он, нахмурившись, и доктор шумно втянул воздух ноздрями.

– Дело осталось за малым, – сказал он, вставая с места. – Я дам вам снотворное, благодаря которому вы проспите несколько часов, пока я и мои ассистенты будут заниматься вашими воспоминаниями.

– И что именно я должен забыть? – спросил Магнус.

Ходж улыбнулся и протянул пластиковый стаканчик с бледно-жёлтой жидкостью.

– Его. Полностью.

========== Удалить и забыть ==========

Алек смотрел в зелёные глаза Клэри уже больше десяти минут, но никак не мог найти хоть намёк на то, что сказанное ею – ложь. Поэтому он всё сидел и ждал, а тишина тянулась, вязкой напряженностью заполоняя воздух между ними. Первым не выдержал Джейс.

– Что значит, кхм, – он прочистил горло. – Что значит, Магнус стёр его из памяти?

Девушка перевела испуганный взгляд на супруга.

– Я ведь уже объяснила. Существуют такие «клиники», где ты можешь стереть из памяти неприятное воспоминание.

– Алек для Магнуса – неприятное воспоминание? – вскрикнул Джейс. – Что за чертовщина, Клэри? Ты всё это время знала?

– Что?! Нет! Ты думаешь, что я бы не остановила Магнуса, если бы была в курсе о его намерениях?

– Я не знаю, что теперь думать, – Джейс пожал плечами. – Ты видела, ты весь этот проклятый год видела, как сильно страдал Алек. И ты молчала.

– Я не знала! – выкрикнула Клэри.

– Ты знала достаточно, – сказал тихо Алек и поднялся с дивана. – Значит, чтобы избежать этой боли и этих чувств, он решил просто вырвать меня с корнем, как какой-то сорняк?

Девушка устало выдохнула и опустилась в кресло, потирая ладонью прикрытые веки.

– Катарина позвонила мне чуть меньше месяца назад и сообщила, что их труппа возвращается из мирового тура, – сказала она еле слышно. – И попросила об одном одолжении.

– Каком? – резко вскинулся Джейс.

– Она попросила убрать все фотографии Алека из нашего дома, фото с нашей, Джейс, свадьбы. Она попросила убрать всё, что так или иначе могло напомнить Магнусу об Алеке.

– Так это работает? – спросил Алек. – Ты просто выбрасываешь все вещи из дома, а потом стираешь человека из головы? Так просто?

Кларисса помотала головой.

– Катарина не объясняла мне всё, но я поняла, что удаление человека из памяти – очень сложная процедура, потому что даже мимолётная встреча или случайный взгляд могут пробудить в человеке воспоминания. Поэтому я не думаю, что вообще возможно полное удаление.

– Ох, спасибо, обнадежила! – выкрикнул Лайтвуд и, схватив куртку с дивана, направился к двери.

– Алек, стой! – Джейс бросился следом.

Парень уже обувался в прихожей, и Эрондейл мялся, пытаясь подобрать нужные слова.

– Слушай, – сказал он, – я-я… Я не знал, Алек. Клэри… ох-х, не думаю, что она действительно знала о Магнусе, о том, что он задумал. Алек, я… прости нас с ней.

– За что ты просишь прощения? – вскинул брови Алек. – Это ведь не ты или Клэри стёрли меня из памяти. Не вы вдвоём начали строить новые отношения с моей копией. Не вы вдвоём укатили в Евр… – он запнулся и посмотрел на свою обувь. – Прости, Джейс, – прошептал он. – М-мне надо идти. Уже поздно.

И, не дожидаясь ответа, он рванул дверь и выбежал из квартиры, спешно спускаясь по ступеням вниз. Снег, не прекращающий осыпать Нью-Йорк, хлестнул по лицу, едва он оказался на улице и, завязав шарф, двинулся вдоль дороги. Он не различал направления, мысли крутились в его голове роем пчёл, и каждая из них больно впивалась жалом, напоминая о том, что его стёр из своей жизни самый любимый им человек.

Паб на углу как-то сам подвернулся на пути, так что, войдя внутрь, он лишь упал за барную стойку. Пит, один из барменов, тут же оказался перед ним.

– Паршиво выглядишь. Всё в порядке?

– Водку, – парень кинул купюру на стойку. – И тишину, пожалуйста.

Пит понимающе кивнул и поставил перед ним бутылку и рюмку. Алек невесело улыбнулся. Он никогда не любил водку.

***

Дома сливались все в один, и Алек был уверен, что весь город – это и есть один длинный дом со множеством подъездов и крохотных окошек, в которых горел свет. Внутренние органы приятно жгло теплом от выпитого алкоголя, а мысли в голове не задерживались дольше секунды, что было парню на руку. Он плёлся вдоль дороги, хмурясь, когда видел проходящие мимо парочки, и кричал им вслед, кто из них сотрёт память о другом, а после продолжал идти дальше, прикладываясь к горлышку почти пустой бутылки в руке.

Телефон в кармане звонил уже больше двух часов, но Алек не мог вспомнить, как поставить его на беззвучный режим, поэтому включил режим игнорирования входящих звонков и сообщений.

Морозный воздух больно щипал за щёки, кончики пальцев онемели, и он перестал чувствовать их. Огни города плыли впереди, закручиваясь в спиральное пятно, затягивая, словно в пучину вод. Ноги немного болели и цеплялись друг за друга, с трудом удерживая туловище парня в вертикальном положении.

В какой-то момент они, видимо, не выдержали, и Алек почувствовал, как почва уходит из-под ног и спина опускается на что-то мягкое и рыхлое, а над головой закружились тёмное небо и верхние этажи дома, мимо которого он проходил. Очень знакомого дома, на самом деле. Дом с тёмно-красной мансардой и чёрными пожарными лестницами, выходящими на фасад. Он попытался отлепиться от сугроба, в который рухнул, но силы покинули его, а ноги упрямо не хотели слушаться, поэтому он не придумал ничего лучшего, чем позвать на помощь.

Проходящие мимо пешеходы лишь испуганно смотрели на него, не скрывая отвращения, и он осыпал их оскорблениями, обвиняя в бессердечности и равнодушии. Сколько времени прошло, он не знал. Постепенно холод окутывал его тело, затягивая в сон, и веки были уже такими тяжёлыми, что он не сопротивлялся, когда вдруг его подхватили крепкие мужские руки и подняли на ноги.