Текст книги "Тридцать пять сантиметров (версия 2.0) (СИ)"
Автор книги: Noniko_27
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Вы так много знаете о какао, – улыбнувшись, произнесла Эрика. Она немного расслабилась, слушая его, и отвлеклась от терзающих душу мыслей.
– Не так уж и много, – мягко произнес Арун, поставив перед ней умопомрачительный какао. – А хочешь расскажу кое-что жуткое?
Подняв заинтересованный взгляд, Эрика одобрительно мотнула головой. Она припала губами к бортику бокала, внимательно смотря на более-менее уже отошедшее от сна лицо.
Немного наклонив голову вперед, он заговорщически зашептал:
– По сей день находят сосуды для какао, на которых сохранились изображения богов. Бессмертные существа подвергали себя страшным мучениям. Они надрезали себе шеи и направляли фонтаном брызжущую кровь в плоды какао.
– Но зачем? – в тон ему отозвалась Эрика.
– А чёрт его знает, примечания к картинкам не было, – резко сменив тон на добродушный, Арун заставил её улыбнуться.
– Вы очень вкусно готовите какао, – кристально честно признала она. Даже как-то обидно было видеть, что какао так быстро заканчивалось.
– Я одно время баристой подрабатывал.
В глазах как-то помутнело. Эрика видела сидящего перед ней Аруна, но ей всё тяжелее было сконцентрировать на его лице взгляд. Веки потяжелели, голову же так и тянуло вниз, будто мозги набили шурупами, а на пол положили мощный магнит. Странное ощущение окутало её. Она не хотела спать сознательно, но тело буквально изнывало от желания. И, коснувшись виском прохладной столешницы, ощутила долгожданную свободу от мыслей.
Находясь где-то на границе между сном и явью, Эрика чувствовала, как её подняли на руки и куда-то понесли. А затем приятный мужской голос запел колыбельную:
Тили-тили-бом,
Закрой глаза скорее…
Кто-то ходит за окном
И стучится в двери…
Тили-тили-бом,
Кричит ночная птица.
Он уже пробрался в дом
К тем, кому не спится…
Тили-тили-бом,
Ты слышишь, кто-то рядом
Притаился за углом
И пронзает взглядом.
Тили-тили-бом,
Все скроет ночь немая…
За тобой крадется он
И вот-вот поймает.*
Комментарий к Раскрытая тайна ZzRonin18…
* Колыбельная (к/ф “Путевой обходчик”).
Для желающих послушать: https://vk.com/noniko27?w=wall-130961363_75
========== Маленькое тайное увлечение Аруна… ==========
Всё тело затекло и ныло от неудобной позы. Даже пальцами рук не пошевелить. Единственное, что поддавалось контролю – веки, раскрыв которые, она упёрлась взглядом в незнакомый графитовый потолок, что встречался со стенами, обклеенными винными обоями с узором из небрежных мазков. Что за странное сочетание? Ко всему прочему вдоль одной из стен растянулись до самого потолка огромные книжные полки, что буквально ломились от увесистых томов.
Взгляд гулял по комнате, внимательно ощупывая каждую деталь интерьера, и отсутствие дневного света, как и окна – казалось бы, такого обязательного элемента любой комнаты – вызывало у Эрики лёгкую тревогу. Но что её волновало ещё сильнее, так это холодный искусственный свет, идущий откуда-то из-за спинки большого кресла в тёмно-бордовой обивке, на котором она и лежала.
При всём желании осмотреть оставшуюся часть помещения, осуществить задуманное оказалось не так просто. Только несколько минут ушло на попытки разогнать кровь по организму. А когда Эрика смогла относительно бодро шевелиться, то с ужасом осознала, что её запястья и щиколотки плотно связаны. Видимо, по этой причине она не чувствовала кисти рук и стопы. Кто-то так постарался, что кровь к конечностям попросту перестала поступать.
Неловко перекатившись на спину, или почти на неё, так как пришлось неудобно улечься поверх заведённых за поясницу рук, Эрика выгнулась и смогла сбоку из-за кресла посмотреть на интересующую её часть комнаты. Всё было укрыто полиэтиленовой плёнкой, и только металлический стол, похожий на операционный для животных, стоял поверх неё. А на его холодную, отблёскивающую поверхность падал яркий свет от хирургической лампы.
Эрику заколотила нервная дрожь. Тут и гением не нужно было быть, чтобы сложить связанные конечности, плёнку, которая в случае чего скроет все следы зверства, и хищно скалившийся стол.
Нервно задёргав руками, Эрика попыталась ослабить узлы верёвки, но та даже и не думала поддаваться, отчего её затрясло лишь сильнее. Как же так получилось, что она оказалось в логове у какого-то маньяка? Последнее, что она помнила – это доброе лицо Аруна, который отпаивал её успокоительным какао. Но почему теперь она здесь? От гремящего в голове страха даже желающие пролиться слёзы застыли в глазах.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату нетопливо зашёл Арун с металлическим подносом в руках. Аккуратно закрыл за собой дверь носком лакированной туфли и посмотрел в её сторону.
– О! Ты уже проснулась?.. – негромко произнёс он скорее с утвердительной интонацией, чем вопросительной. Подойдя к столу, со звонким стуком опустил металлический поднос, после чего перевёл на неё заинтересованный взгляд.
– Где мы? – неуверенно спросила Эрика. – И почему я связана?
Самые предсказуемые вопросы срывались с её подрагивающих губ. Она и так на удивление хорошо держалась – не кричала, не просила отпустить, но и на хитрость была не способна.
Арун загадочно улыбнулся. Он не торопился давать ответ, словно намеренно тянул время, наслаждаясь её сбитым с толку выражением лица. Наверняка жалел, что вернулся слишком поздно и не застал её реакцию по пробуждению, когда она обнаружила себя связанной, а затем осмотрелась и ещё сильнее перепугалась. Может, для него это всего лишь занятная шутка? Сейчас мода пошла на дурацкие пранки с зомби и маньяками, где тщательно загримированные люди пытались напасть на случайных прохожих. Как же сильно хотелось, чтобы над ней просто шутили…
– Эта комната – мой маленький тайничок. А связал я тебя затем, чтобы не убежала.
Последние слова прозвучали в голове Эрики как смертный приговор. Потрясённая, она остекленевшими глазами уставилась на своего похитителя. Вроде и видела, как он медленно раскладывал какие-то хирургические приборы, скальпели на специальной подставке, где предварительно постелил марлю, но при этом совершенно не понимала, чем он занимался. Или не хотела понимать. Слишком страшно было осознавать суть происходящего.
– Ты умная девочка – помнишь, что в этом доме стены звуконепроницаемые и даже не пытаешься кричать. Даже как-то жаль немного терять столь приятного собеседника. Ты первый человек за очень долгое время, который мне по-настоящему понравился, – с лица Аруна на миг исчезла улыбка, а широко раскрытые глаза выражали какую-то детскую непосредственность, и после небольшой паузы он добавил: – Честно.
Не будь Эрика так напугана, то точно иронически усмехнулась бы от абсурдности его слов в контексте обстоятельств; нарочно и не придумаешь.
– А раз так, то я должен быть с тобой откровенен и поделиться своей настоящей историей, – Арун снова улыбнулся.
Вот только больше она не видела ничего положительного в этой улыбке, скорее, наоборот – от неё становилось лишь более жутко. Ведь не известно, что скрывалось под ней: что за уродство?
– Я немного приврал про свою семью, сказав, что они погибли в автокатастрофе… На самом деле они по сей день числятся без вести пропавшими. Я не буду вдаваться в подробности, рассказывая, как я провернул этот момент, что оказался вне следственного расследования. Будем считать, что у меня есть связи. Поэтому и за последующих без вести пропавших я оставался всегда безнаказанным. Конечно, я и следы умею заметать. – Арун ещё шире улыбнулся, оскалив белоснежные зубы, а его взгляд приобрел несвойственную ему раньше остроту. – «Как не справедлив этот мир», – скажешь ты. И в этом будет твоя правда. «Порядочность, честность… доброта – их слишком мало в этом странном мире» – ты так, должно быть, думаешь?
Эрика, чувствуя на себе требовательный взгляд, подталкивающий к участию в диалоге, неуверенно кивнула головой.
– Я тебе покажу их! – эмоционально воскликнул Арун. Он спешно обошёл стол и подступил к стеллажам с книгами, около которых и лежала Эрика. Теперь в его взгляде было что-то неадекватное. – Мои шедевры. Верю, ты непременно оценишь их красоту и будешь счастлива стать одним из экспонатов этой великолепной коллекции.
Нажав на какую-то кнопку на верхней полке, Арун, приложив определённое усилие, отодвинул стеллаж в сторону, что плавно вошёл наполовину в стену, открыв взору девочки потайную часть вытянутой комнаты. Из неё струился слабый зелёный свет. Но, несмотря на пожирающий нутро животный интерес, Эрика не торопилась взглянуть в сторону, куда так самозабвенно уставился хозяин пугающего места. Она слишком боялась увидеть то, что её ожидало.
– Ну… не будь плохой девочкой, – протянул Арун. – Взгляни. Не заставляй меня делать тебе больно без нужды. Ты ещё успеешь многое прочувствовать на себе.
========== Любимая малютка – дочь по имени Лина… ==========
Для Эрики не было ничего более пугающего, чем просьба посмотреть на то, на что она смотреть категорически не хотела. Но противиться воле мужчины в два раза здоровее тебя, с нездоровым маниакальным блеском в глазах – слишком большая роскошь для молодой девушки, которая даже не думала о скоропостижной кончине, кои перспективы так внезапно замаячили на горизонте.
Перед глазами стали листаться моменты, как движущиеся картинки, где Ран злился, предупреждал и настаивал, чтобы она даже не думала приближаться к их добродушному соседу. А она? Даже и не думала его слушать! Ведь Арун казался таким галантным, вежливым, а главное – очень добрым и заботливым. Как Эрика могла понять, что на самом деле он совсем другой, противоположный своему образу?
Он же не допускал ни единого промаха в своей виртуозной игре: каждая фраза – точная, каждый взгляд – мягкий, невозможно было заметить даже маленького сучка в его продуманном образе. Идеальная легенда, которую мог создать лишь самый жестокий и умный из поехавших психов.
Не желая больше искушать судьбу, Эрика развернулась и посмотрела на укутанную зелёным светом комнату. Её глаза медленно округлились, а сердце пропустило пару коротких ударов. Нет, она поняла уже, что попала в лапы к маньяку, но столкнуться с ещё одним наглядным подтверждением этого факта оказалось за гранью всякого понимания. Реальность на деле оказалась куда страшнее ожиданий. Впервые Эрика так отчаянно желала, чтобы откуда ни возьмись появился Ран, пусть даже крайне злой и свирепый. Она была бы счастлива ему – любому. Лишь бы он поскорее забрал её из этого ада. Вот только он не явится её спасать – наверняка всё ещё слишком увлечён своей белобрысой подружкой.
От отчаянья у Эрики стали наворачиваться слёзы. Она скользила взглядом от одного вертикального аквариума к другому и не могла поверить своим глазам. Люди, застывшие в бесцветной жидкости точь-в-точь как настоящие, вот только они и были настоящими. Голые женщины и девушки замерли в центре своих клеток. Их тела покрывали странные узоры, аккуратные росписи, по которым была заметна рука мастера: цветы, бабочки, разнообразные завитки, что в совокупности создавали целостную картину, чудным образом стекались всего в один пейзаж. Единственным нетронутым участком являлось лишь лицо. Стеклянные, широко раскрытые глаза словно смотрели на тебя и кричали от боли.
– Тебе нравится? – возбуждённо спросил Арун. Сейчас его глаза горели безумием, а в штанах был заметен невооруженным глазом затвердевший член.
Эрика не могла и слова вымолвить, а её взгляд продолжал лихорадочно метаться, пока не наткнулся на угловой аквариум гораздо меньшего размера относительно других резервуаров. В нём, словно в огромном облаке из собственных волос, плавала маленькая девочка. С ужасом Эрика узнала в ней малютку с фотографии, что она видела ранее в кошельке Аруна. Единственным её отличием от остальных жертв были закрытые глаза и расслабленное лицо. Словно остальных сначала пытали, а потом убили, а её первым делом милосердно отправили на тот свет, а уже позднее осуществили задуманное.
Арун проследил за взглядом Эрики и расплылся в блаженной улыбке, словно она смотрела на лучшую из его работ, которой он больше всего гордился.
– Значит, тебе понравилась малышка Лина? Она и правда чудесна. Моя маленькая дочурка останется навсегда красавицей. Жемчужиной моей коллекции. Но ты не подумай, ты тоже очень красива, невинно красивая и вполне могла бы потеснить её позицию лучшей среди прекрасного, но она моя дочь. Сама понимаешь. Для отцов их дочери всегда самые красивые, ведь она частичка меня.
Эрика перевела на него взгляд. Насколько? Насколько это надо быть больным, чтобы сделать такое с собственным ребёнком?!
– Знаешь, я ведь тружусь, как и вы, – ностальгически заметил Арун, поправив слегка съехавшие с переносицы очки. – Да, вам приходится испытывать сильную, даже, наверное, очень сильную боль… но это же для благого дела! И я работаю без сна, даже после того, как вы умираете, в течение двух-трёх дней, пока не закончу. Тщательно, словно ювелир вырезаю маленькие и тоненькие кусочки кожи, дабы потом запечатлеть настоящее искусство, никем ранее не придуманное. Это ведь прорыв? Неправда ли? Не удивлюсь, если в недалёком будущем появится такое ответвление искусства, названное в мою честь, ведь именно я буду его основоположником.
– Не хочу вас расстраивать, – голос Эрики сильно дрожал, и она до последнего сомневалась, стоило ли озвучивать свою мысль, – но шрамирование довольно-таки распространённая вещь.
– Глупышка, – Арун мотнул отрицательно головой и зажмурил глаза, будто услышал что-то нелепое. – Как ты не видишь пропасти между этим аборигенским обрядом, придуманным чернокожими племенами, и великим, чистым искусством? Мои творения застывают в первоначальном виде, они не обрастают кожей, не портят тем самым их главного свойства. Ведь весь смысл в оголенной плоти.
Эрика больше не могла слушать его сумасшедшие речи, её всю трясло и теперь не только от страха. Опустив взгляд в пол, она тихо шепнула:
– Больной ублюдок…
Звонкая и болезненная пощечина пришлась на её правую щёку, сильно опалив, словно огнём. Она растерянно посмотрела на Аруна, не понимая, то ли он её наказал за то, что она перестала смотреть на его «творения», то ли от того, что услышал не слишком приятное высказывание в свой адрес. В любом случае, она перепуганно на него уставилась, не зная, что он собирался выкинуть в следующую секунду.
– Нет-нет, – Арун огорченно замотал головой. – Как я мог испортить столь замечательный холст.
Он смотрел на маленькую каплю крови, которая выступила в уголке треснувшей губы. Аккуратно, практически не касаясь большим пальцем кожи, Арун смахнул и слегка размазал её около рта. После чего поднёс руку к лицу и слизнул кровь с пальца, как какое-то лакомство.
– Ну что же, думаю, пора начинать, моя хорошая.
Из кармана классических брюк он извлёк пару уже наполненных шприцев. Нагнувшись к ней, Арун скинул колпачок и принялся обкалывать её лицо. Иголка оказалась настолько маленькой – видимо, для инъекций новорожденным – что Эрика даже и не чувствовала, как она забиралась к ней под кожу и что-то впрыскивала. И как только он закончил со своим нехитрым делом, подхватил её на руки и переместил на хирургический стол.
Любая другая сейчас уже кричала бы, пыталась вырваться, кусаться, но явно не лежала так смирно, как Эрика. Нет, она не была парализована препаратом, хотя всё ещё чувствовала себя довольно странно. Она просто не видела в этом смысла. Докричаться до соседей не получится, как ни старайся. Брыкаться? А толку? Она связана по рукам и ногам, он же, напротив, ничем не ограничен. Единственное, что твёрдо решила Эрика: чтобы он с ней ни делал – она и звука не проронит, дабы не радовать его слух.
Арун достал из-под стола кожаные ремни и закрепил их где-то на уровне ног, а затем, вернувшись к её голове, разрезал верёвки на руках, и она тут же дёрнулась к столику, на котором лежали скальпели, но он оказался слишком далеко, а Арун – слишком близко. Он больно дёрнул её назад, припечатав лопатками к столешнице, и в мгновение стянул толстовку вместе с лифчиком. Руки рефлекторно попытались прикрыть грудь, но её мучитель был непреклонен, с не меньшей грубостью заведя их над головой, после чего в ход снова пошли ремни.
Когда он расстегнул джинсы и стал их стаскивать вместе с трусами, Эрика потеряла связь с происходящим. Она словно наблюдала со стороны за собой и Аруном. Смотрела на то, как он растянул ремень сначала на одной ноге, стянул мешающую одежду, застегнул обратно и потом проделал всё то же самое со второй ногой. А затем чуть отошёл и окинул её нагое тело заинтересованным взглядом. Он был доволен. Это было несложно понять по мерзотному выражению лица. Увиденное явно радовало его глаз.
Пожалуй, это худшая из моральных пыток. Эрика предпочла бы лучше умереть, чем проходить через такое унижение.
Арун положил руку на её бедро и медленно провёл вверх до живота, слегка поглаживая кожу пальцами.
– Думаю, начнём с бедра. Ты не против? Это моя любимая часть тела. Тем более, у тебя такие аккуратные ножки. Загляденье.
Взяв со специальной подставки скальпель, он склонился ближе к ноге. Тонко, практически невесомо провёл остро заточенным лезвием по коже. Эрика почувствовала неприятное ощущение в том месте, вокруг которого колдовал Арун. А затем бедро пронзила такая острая, едва терпимая боль, что она чудом удержалась от крика. Но когда попыталась нахмуриться, то к своему удивлению осознала, что мышцы парализованы.
Арун выпрямился в полный рост и поднёс к её лицу окровавленную полоску кожи, показывая тем самым – начало положено.
========== Дерево жизни на мёртвом теле… ==========
Тихо напевая незамысловатый мотивчик, Арун ловко орудовал скальпелем, осторожно отрезая по миллиметру кожи – смаковал и наслаждался процессом практически два часа. Дурацкие старинные часы уже дважды били, сначала восемь, а затем и девять раз в громогласные колокола – и пропасти между этими отбиваниями показались Эрике вечностью. Она уже искусала внутри рта до крови щёки и губы, отчётливо ощущая на кончике языка металлический привкус и притуплённую боль. Уж лучше умереть от кровопотери, чем ещё хоть час вытерпеть это садистские ласки.
По всей видимости закончив со второй частью рисунка, Арун убрал руки от горящего пламенем бедра и со стоном выпрямил спину.
– Как иронично, – безразличный холодный голос обжигал душу. – Древо жизни на мёртвом теле. Не находишь забавным?
Взяв чистую марлю, он не слишком аккуратно похлопал небрежным комком по оголённым ранкам, тем самым убирая обильно выступившую кровь, чтобы насладиться видом своего шедевра. Но тёмно-алая жидкость тут же начинала с ещё большей интенсивностью сочиться из порезов, практически сразу укрывая рисунок обратно.
– Хорошо-хорошо, – возбуждённо прошептал Арун. – С каждым разом всё лучше получается!
Вдруг откуда-то издалека послышалась тихая трель, сильно похожая на стрекот, что издавали древние дисковые телефоны. С каждой секундой звук усиливался, ещё и энергично вибрировал, а когда динамик буквально всю комнату сотряс от шума, стало понятно, что смартфон разрывался в кармане штанов Аруна. И для Эрики эта сирена была словно свет в конце туннеля, спасительный круг в морской пучине.
Не спеша вытерев руки и не теряя при этом своего безмятежного выражения лица, он достал мобильный.
– Надо же, твой братишка звонит, – со странной улыбкой произнёс Арун. – Ты же говорила, что он не знает, куда ты направилась… Неужели ты меня обманула? Хотя нет. Ты – славная девочка. Ведь так? – в последней фразе сквозила откровенная угроза, а его взгляд мясника холодил и без того замершие жилы.
Телефон затих так же внезапно, как начал звонить. Комната в свою очередь погрузилась в тишину.
Эрика, прилагая усилия, слабо замотала головой, тем самым отметая параноидальные идеи мучителя. Однако прежде чем Арун смог отреагировать на её жест, телефон снова зазвонил. И опять всё тот же абонент его настойчиво желал услышать.
– Какой упорный малый. Впервые звонит мне с таким усердием.
Взяв скальпель, он поднёс остриё к артерии на шеи Эрики и ответил на звонок.
– Чем обязан столь непривычному вниманию? – как можно искренне сыграл удивление Арун.
– «Давай без этого театра, – грубо осёк его низкий мужской голос из динамика. – Я знаю, что Эрика у тебя».
– Что? У меня? Не понимаю, о чём ты говоришь. Она должна была сегодня ко мне зайти?
– «У неё маячок под этикеткой на джинсах…»
Арун тут же рванул к валяющейся на кресле одежде и, схватив её джинсы, вывернул бирку – под ней и правда оказался какой-то чёрный квадрат с мигающей красной точкой. И размером он был с целый пятак – удивительно, что она его не заметила, когда одевалась. Но как Ран угадал с джинсами? По всей одежде что ли маячки распихал?
– Как же я не подумал, что ты и такими вещами баловать можешь, – отстранённо произнёс Арун, словно на него снизошло озарение.
Ран снова заговорил, но Эрика издалека не смогла разобрать, зато с облегчением наблюдала за тем, как её похититель напрягся, слушая его. Воцарилась тишина. А затем Арун стал отмерять шаги по комнате, ходя взад-вперёд. Похоже, его загнали в тупик и теперь он экстренно продумывал пути отхода.
Эрика уже успела составить впечатление об этом интеллигентном, но, как позже выяснилось, поехавшим крышей мужчине, и касалось оно не только его воспитания и псевдоблагородства. Она успела понять, что он искусный аналитик, а за последние несколько часов – ещё и стратег. Он очень долго вынашивал план похищения, втирался в доверие и появлялся в её жизни в самые подходящие моменты. Вот только что-то пошло не по плану, и сегодняшние поведение казалось излишне спонтанным для такого продуманного психопата.
После затяжной паузы Арун, наконец, заговорил:
– Хорошо. Я отдам её тебе. Живой, естественно. Но возврат будет происходить по моим правилам, а мне нужно время, – он кинул беглый взгляд на старинные часы, – я тебе перезвоню через три часа.
И услышав короткий ответ, Арун сбросил звонок.
Тяжёлый вздох сорвал с его губ, когда он резко опустился в кресло – неужели собирался её отпустить? Но Эрика ведь слишком многое видела и знала, следовательно, ему теперь как минимум было необходимо из неё овощ сделать для сохранения собственной безопасности. И судя по взгляду, устремлённому на неё, он как раз над этим вариантом и думал.
– Вот же гадство. Знаешь, есть выражение: «поспешишь – народ насмешишь», вот и я в который раз уже на одни и те же грабли встаю. Опять повёлся на соблазнительность удачного момента. – Арун откинул голову на спинку и помассировал одной рукой шею. – Да, недооценил я твоего братца и в такой затруднительной ситуации оказался, что придётся снова связи поднимать. Конечно, он не вызовет полицию, потому как понимает, чем тебе это грозит. Но зато ему ничего не стоит вломиться со своими дружками ко мне в квартиру и совершить самосуд. Ты же уже успела понять, что Ран за человек.
Поднявшись из кресла, Арун обошёл стол и достал из верхнего ящика медицинской тумбы шприц и колбу с бесцветной жидкостью.
– Я мог бы тебя убить. Но какой смысл? Ведь я не убийца, что убивает ради какого примитивного чувства удовлетворения в момент полного доминирования, когда последние вздохи срываются с губ умирающего. Я – творец! Человек искусства! – он протёр ватой, смоченной спиртом, место на шее и воткнул иглу. – Да, я согласен, что есть нечто аморальное в моём искусстве. Но практика жертв во имя красоты довольно распространённая – уже в разряде само собой разумеющегося. И в какой-то степени я занимаюсь благородным делом. Многие основоположники и первооткрыватели в своё время были монстрами в обществе тёмных людей. Поэтому и я отношусь к восприятию своих творений как к некому ритуалу, через который должен пройти каждый великий человек!
Эрика смотрела на него и силилась понять, как и почему он стал таким? Что стало отправной точкой в его безумии? И её сознание вместе с тем постепенно меркло. Арун же в свою очередь всё никак не мог выговориться, точно нашёл первые уши за долгое время, которым мог излить все душевные переживания, не боясь быть осужденным.
– Думаешь, мне нравится убивать невинных девочек и женщин? Но, если не я, то кто? Сколько лет ждать, когда родится ещё один просвещённый, что увидит мир моими глазами?! Мне ничего не остаётся, кроме как принять свою участь, пусть даже монстра в гла…
========== Неожиданное признание Эрики… ==========
Снова раскрыв глаза, Эрика упёрлась взглядом в белый потолок. Знакомый потолок. Руки скользили по простыне и пододеяльнику, узнавая кожей привычный материал постельного белья. Вне всякого сомнения – она в своей комнате. На ней надета её любимая пижама с цыплятами, и теперь казалось, что то похищение, устроенное Аруном, – всего лишь сон. Кошмар, который запомнился на удивление хорошо.
Справа кто-то тихо сопел. Тёплое дыхание доносилось до щеки Эрики.
Осторожно повернув голову, она оказалась лицом к лицу со своим братом. Их носы разделяли жалкие несколько сантиметров, и при желании она легко могла сократить это расстояние. Ведь ей этого и хотелось – подарить ему лёгкий невесомый поцелуй, о котором он даже и не узнал бы по пробуждении.
Залюбовавшись красивым лицом, Эрика не сразу поняла, что тёмно-карие глаза раскрылись и теперь смотрели на неё. Смотрели устало, с ноткой недовольства. Но даже такой взгляд умудрялся её манить и напрочь отключать мозги. Неожиданно даже для самой себя она резко подалась вперёд и поцеловала мужественные губы, стукнувшись зубами о маленькое металлическое колечко. Ран же не ответил ей, не попытался углубить поцелуй, а лишь дождался, когда она отстранится с заалевшими щеками, чтобы раздражённо вздохнуть:
– Глупый ребёнок.
Эрика отпрянула и закрыла лицо ладонями, осознав, что вытворила – открылась тому, у кого от её чувств могла возникнуть только тягучая мигрень. Она попыталась перекатиться на другой бок, но почувствовала резкую боль в области бедра и тихо пискнула. Ран же осторожно потянул её за плечо, укладывая на спину.
– Какого хрена ты кувыркаться надумала? Забыла о своих приключениях?
Ошарашено взглянув на него, Эрика на мгновение перестала дышать. Неужели всё, что творил с ней Арун, было взаправду? Никакой не сон? В голове не укладывалось, как подобные зверства могли существовать в реальном мире, а не на экране телевизора, где крутился очередной триллер о маньяках.
– Что ты помнишь? – спросил Ран.
Он её не торопил, терпеливо дожидаясь ответа. А она терялась в сумбуре своих воспоминаний, потому как лучше всего запомнила боль и вкус крови.
– Я не знаю, – практически неслышно произнесла Эрика хриплым голосом. И Ран тут же поднялся с постели и вышел из комнаты, практически сразу вернувшись со стаканом прохладной воды. Он аккуратно приподнял её за спину и помог утолить жажду, после чего поставил пустой стакан на столешницу прикроватной тумбы и сел на край постели, дожидаясь продолжения истории. – Он меня чем-то накачал, поэтому всё какое-то размазанное в голове. Зелёный свет. Я помню страшные аквариумы с мёртвыми девушками. Он обезобразил их тела и называл это искусством. Помню… боль. И то, как ты позвонил. Он много говорил и что-то снова мне вколол.
– Вот же урод, – прошипел зло Ран.
– Ты меня забрал?
– Мы договорились на обмен. Я нашёл тебя на лестничной площадке перед нашей квартирой. Голую, с перевязанной ногой и слегка прикрытую тонкой простынёй, – его кулаки сжались, а на скулах заиграли желваки. – Мне даже представить было страшно, что урод с тобой делал. Только и мог думать о том, как сильно хочу свернуть ему шею. Но эта скотина смылась, вместе со всеми доказательствами.
– Но как?! Там же огромные аквариумы, где целые женщины плавали.
– Он купил квартиру в соседнем подъезде. Полагаю, там и стояли эти жуткие аквариумы. Где-то через полчаса после моего звонка к дверям соседнего подъезда подъехало три дорогих микроавтобуса с тонированными окнами, и группа здоровых мужиков довольно быстро перетаскала скрытые под чёрными тканевыми мешками вещи. Я сделал фотографии, но на них не понятно, что именно они перетаскивали.
– Почему ты не вызвал полицию? Их же могли взять на горячем!
– Совсем дурочка? Откуда мне было знать, что под мешками трупы. Да и тобой я не мог так сильно рисковать.
Хоть Ран её и обзывал, мягко ругал, но его взгляд казался таким искренне тёплым. А, может, это ей чудилось? Ведь у влюблённого человека всё в розовом цвете, там, где прямой контекст, он видит скрытые намёки. Вот и Эрика видела не братскую заботу в его словах. И пламя гнева в её груди так же скоро поутихло, как и вспыхнуло.
– И где сейчас Арун?..
– Без понятия. Но думаю, он свалил далеко и надолго.
– Но мы же можем всё рассказать полиции?
– Конечно, можем. И обязательно расскажем.
Все эти страшные события подорвали самоконтроль Эрики. И теперь её чувства как на ладони, а действия импульсивны, мотивированны эмоциями. Оттого слова слетели с губ вовсе не робко, а скорее наоборот – решительно и напористо:
– Ты мне нравишься. Как парень.
Ран устало посмотрел на неё, как смотрел перед тем, как подхватить блондинку на руки и унести в свою комнату. И ничего в лице не выдавало радости от свалившейся на него новости. Одна лишь грусть и уныние. Совсем не так должен реагировать парень на признание девушки в чувствах.
– Здрасте, приехали. Я вообще-то твой брат. Тебе стоит подыскать парня среди своего школьного окружения.
– Не хочу, – буркнула Эрика, упрямо на него смотря. – Это потому что я маленького роста?
– Ёб твою мать… маленького роста… Он тебе походу мозги повредил своими препаратами. Наркоту или афродизиаки, что ли, колол?
– Ты меня спас. Так благородно. Да и до этого я просто не замечала, какой ты на самом деле.
– Какой? Я всё такой же! Тебя я вытаскивал лишь потому, что мне потом не по-детски от предков досталось бы, неужели не понятно? Когда я договаривался с батей, он мне тебя описывал как пай-девочку, от которой неприятностей ждать не стоило, и я клюнул на лёгкие деньги за пустяковую просьбу. Но хер там плавал. Ты уже в первый день знакомства меня сожрать глазами пыталась. Твою ж налево. Пойми ты уже, я сраный эгоист, который только о своей шкуре печётся.
– Мне всё равно! И это у тебя проблемы с логикой! Раз тебе так плевать на меня, то какого чёрта лежал рядом и дожидался, когда проснусь?!
– Бляяядь, – он накрыл своё лицо ладонями и с силой провёл вниз. – Да ты издеваешься… Хорошо, больше валяться рядом не буду! Вообще ничего не сделаю, что бы могло тебя спровоцировать на мысли, что я в тебе вижу кого-то кроме мелкой соплячки.
Ран встал с кровати и сурово на неё посмотрел. Долго и пристально. А Эрика даже не думала отступать. Её чуть на тот свет не отправили из-за пушистой правильности, именно поэтому она теперь и собиралась делать всё, что в голову взбредёт – отныне плевать на моральность желаний: есть только «хочу» и «сделаю». И сейчас ей больше всего хотелось Рана. Плевать, что условно они родственники. Плевать на всё. Отныне жизнь только в удовольствие.
