Текст книги "Тридцать пять сантиметров (версия 2.0) (СИ)"

Автор книги: Noniko_27

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

А, может, пришли ростовщики? Только они таким упорством обычно отличались. И Ран вполне мог отличиться игорными долгами.

Эрика на цыпочках подошла к двери и, бесшумно подставив стул, посмотрела в глазок. На лестничной площадке стоял сосед, что в прошлом месяце угощал их рагу. Сегодня он тоже явился на порог не с пустыми руками и, пока она разглядывала его, внезапно перевёл взгляд на глазок и подмигнул.

Испуганно отшатнувшись, точно её поймали на месте преступления, она потеряла равновесие от движения на краю стула и зашаталась, как тростинка, норовя завалиться назад. Ран крайне удачно успел подставить руки и словить её, спасая от участи упавшего на попу. Усадив себе на предплечье, совсем как маленького ребёнка, он стал открывать дверь, и Эрика инстинктивно схватилась за его шею. А затем они втроём встретились взглядами.

Арун неловко улыбнулся и сбивчиво затараторил:

– Спагетти много, как обычно не могу рассчитать нормальную порцию, поделиться хотел вот и поэтому решил занести, но я вовсе не хотел вам мешать, если вы, конечно, были заняты. Я точно не знаю и даже не догадываюсь, чем вы занимались, не подумайте. Я только оставлю вам эту кастрюльку и тут же уйду, не буду больше мешать. Извините.

– Нет-нет, это не то, о чём вы подумали! Я просто чуть не упала, а он меня словил! – взволнованно вскрикнула Эрика.

– Всё ты правильно подумал. Ты мешаешь, и не нужны нам твои спагетти.

Сконфуженно почесав затылок, Арун развернул и пошёл обратно к своей квартире, как побитый старый пес. А Ран, не дожидаясь, когда тот скроется с его глаз, закрыл дверь, щелкнув замком.

– Да что ты за человек-то такой? Зачем так грубо себя вести с тем, кто просто пытается быть дружелюбным?! Ты что-нибудь слышал о правилах хорошего тона? – взорвалась она, спрыгнула с его руки и со всей силы толкнула в живот, полыхая от возмущения.

– Он мне не нравится.

– И что? Ты мне тоже не нравишься, но я же с тобой как-то уживаюсь!

На этом их разговор и закончился. Ран вернулся в комнату, а Эрика громко утопала – в свою.

========== Эрика роет носом землю в поисках Бруно… ==========

Громкий хлопок заставил невольно вздрогнуть, самым наглым образом вырвав из нежных объятий сна. Ран, не открывая глаз и лицом продолжая утыкаться в подушку, сдавленно промычал, возмущаясь шуму.

– Где Бруно?! – проорала над ухом Эрика. Вот же шумная особа, а на первый взгляд показалась такой скромной милой девочкой.

Перекатившись на бок, он приоткрыл один глаз, отметив слишком близкое положении сестры – она практически нависала над его кроватью с воинственно горящими глазами, точно была готова вот-вот его задушить голыми руками или хотя бы огреть чем-нибудь увесистым. С такими прелюдиями ему ещё не доводилось связываться.

Сонно зевнув, Ран меланхолично отметил, что понятия не имел, о ком шла речь. А затем улыбнулся мысли о веселье, которым бы мог себя обеспечить – откинь он одеяло. Но Эрика и так выглядела слишком взбешённой, а, значит, к подобным шуткам заведомо не располагала. Очередной головной болью же Ран обзаводиться не хотел, даже несмотря на то, что фактически она сама была бы виновата, раз явилась в комнату к взрослому парню.

– Что молчишь, придурок? Куда дел Бруно?

– Чё за Бруно? – прохрипел он.

– Котёнок, я его всего несколько дней назад принесла! Я так и знала, что ты с ним что-нибудь сделаешь, пока я буду на учёбе.

– Не знаю, о чём ты там визжишь – я не трогал твоего блохастого, – грубо оборвал Ран её триаду и прикрыл глаза, давая тем самым понять, что заговор окончен.

– Я знаю, это твоих рук дело. Ненавижу тебя, – сказала Эрика на удивление спокойным голосом, хоть лёгкая дрожь в нём и ощущалась. А затем развернулась и вышла из комнаты, совсем не топая. По всей видимости она так показывала крайнюю степень злости. Многие дамочки в пылу ссоры любили включать холодную леди, делая вид, что им всё равно. И в этом вопросе она оказалась вполне типичной.

Открыв глаза, Ран раздражённо откинул одеяло.

– Вот же дура.

Внутри неприятно засвербело уже другое чувство, больше похожее на обиду от несправедливого обвинения. Ведь он правда не трогал шерстяной комок. Да и не такой уж он сволочь: видел, как Эрика носилась с ним под стать курице с яйцом: витамины, прививки, специальное питание, чтобы восстановить иммунитет. А ему котяра совсем не мешал, потому как он жил в пределах сестринской комнаты.

Натянув штаны, Ран лениво поднялся с кровати и побрёл в кухню, громко шаркая тапочками. По пути заглянул в комнату Эрики и, убедившись, что её нет дома, продолжил свой путь. С переездом женщины, а точнее девчонки, в его холостяцкую обитель на кухне теперь всегда сияло. Склады грязной посуду канули в далёкое прошлое, зато полки ломились от вымытых и до скрипа вытертых тарелок и кружек. Хорошо кроху воспитали, кому-то достанется хозяйственная жёнушка.

Сыпанув две ложки растворимого кофе, Ран залил кипятком бурду, что должна была его взбодрить. Три часа сна даже по его извращённым меркам – слишком мало, мозгу необходимо для полноценного отдыха отключаться минимум на пять часов. Именно поэтому ему ничего и не оставалось, кроме как спасаться всемогущим кофеином.

Он собирался уже вернуться в комнату, когда до уха долетел тихий скрёб откуда-то сзади. И стоило ему только обернуться, как увидел наглую рыжую морду, выползшую из-под холодильника – истинного виновника беспокойства Эрики, а также по совместительству ответственного за несправедливо полученный нагоняй Рана.

Дохлик, покачиваясь из стороны в сторону, полз по полу кухни куда-то в сторону батареи, но, уперевшись в стену своим затуманенным после сна взором, развернулся и пополз в противоположную. Прямиком к ногам Рана, апатично попивающего горячий кофе.

– Уродец мелкий, может, в натуре тебя в окно выкинуть? Облегчить поиски хозяйке.

Равнодушно переступив через котенка, он поплёлся обратно в комнату, уже поглощённый совершенно другими мыслями: о поджимающих сроках сдачи материала, который у него находился до сих пор в сырой стадии.

***

На глазах Эрики выступили предательские слёзы. Её бесила несправедливость, что творилась в их доме. Ран себя вёл всё так же, совершенно не считаясь с её чувствами, в то время как она старалась ему лишний раз не доставлять хлопот. В итоге – это лишь одностороннее движение. Его максимум заключался в том, чтобы не водить неадекватных дружков и ходить по квартире в штанах – великое достижение.

Хоть их устный контракт и строился в первую очередь на условии, что Эрики позволено делать всё, что ей вздумается, а на деле оказалось – даже кота завести она не имела права. Точнее, на словах могла, но на действиях Ран избавился в удобный момент от животного, мозолившего ему глаза. Да ещё и так подло, исподтишка, пока её не было дома.

Встав на четвереньки, Эрика склонилась к подвальному окошку, расположенному практически вровень тротуару.

– Бруно, кис-кис-кис.

Она всё звала и звала котёнка, вслушивалась в подвальную тишину в надежде услышать слабое мяуканье, и её надежда медленно, но верно гасла.

Все нутро содрогалось от желания разреветься в голос, но слезами делу не поможешь. Поэтому она старалась себя переключить на более враждебные мысли, направленные в сторону старшего братца и его идиотской безжалостности. Как у него вообще рука поднялась выкинуть этот маленький, беззащитный комочек на верную гибель? Изверг, да и только.

А может, он вообще его не выкидывал? Всего пару дней назад он как бы вскользь пошутил, что давно хотел попробовать кошатину. Нет, такого Эрика даже допустить не могла. Он не посмел бы съесть Бруно! Тем более, когда он весил не больше пятидесяти грамм. Он совсем больной, что ли?

На её плечо легла тёплая ладонь, мягко и осторожно.

– Эрика, что ты тут делаешь? – вкрадчиво поинтересовался знакомый мужской голос.

Она тут же повернула голову и встретилась глазами с Аруном. На его светло-русых волосах отблёскивало заходящее солнце, придавая им рыжеватый оттенок. А на губах играла учтивая улыбка, будто говорящая, что готова выслушать любую, даже самую безумную причину её странного поведения.

– Бруно, – прошептала Эрика и, не сдержавшись, расплакалась.

Арун присел на корточки, любезно подставив своё плечо.

– Ну-ну, – по-доброму произнёс мужчина. – Расскажи поподробнее, что у тебя случилось. Я постараюсь помочь.

========== Откровение вечно добродушного соседа… ==========

Арун открыл дверь и жестом пригласил Эрику зайти. На его губах всё ещё играла мягкая успокаивающая улыбка. И он вовсе не выглядел как плохой человек, хоть Ран и говорил ей неоднократно держаться от него подальше, при этом не затрудняя себя посвятить её в подробности. Она что ли маленькое неразумное дитя, чтобы беспрекословно слушаться? Скорее уж брат – отвратный человек, и с его словами стоило считаться в последнюю очередь. Возможно, он ей нагло врал про соседа, потому как тот сильно отличался от него как воспитанием и манерами, так добродушным характером. А зависть – чувство мерзкое.

Обернувшись и кинув взгляд на противоположную дверь, Эрика беззвучно послала Рана и шагнула в прихожую квартиры Аруна. Вроде и идентичную по планировке, но столь разительно отличающуюся по общей атмосфере. Стены и полы, выкрашенные в нежные пастельные тона, создавали особый уют, к которому прибавилась ещё и душевная простота за счёт мебели из натуральной древесины.

Присев на светлую дубовую лавку, она расшнуровала и стянула ботинки, в то время как хозяин дома вешал её куртку в шкаф. А затем Арун быстро скинул туфли, развернул их носами к выходу и скорым шагом прошёл по коридору, скрывшись за одной из арок. Межкомнатных дверей в его квартире вообще не было, лишь одинокие резные проёмы, что по цвету сливались с обоями.

– Эрика, проходи, пожалуйста, на кухню, – позвал он откуда-то издалека.

Эрика поступила, как ей и было велено, не спеша двинувшись на голос. Она зашла на маленькую кухню с квадратным столом и угловым диванчиком, и остановилась на пороге. Арун наскоро перемывал посуду в паре кислотно-розовых перчаток, время от времени кидая взгляды на чайник, что с тихим жужжанием нагревал воду.

– Ты извини, я не знал, что у меня сегодня будут гости, поэтому с утра не перемыл посуду после завтрака.

– Да ничего. Ран вообще не моет посуду, – она всё же прошла по кухне и уселась на диван.

– Он сложный парень, – подтвердил Арун с понимающей улыбкой, стягивая влажные перчатки. – Итак, рассказывай, что у тебя там приключилось.

– Котёнок пропал. Я перевернула весь дом, но не смогла его найти. А когда пошла к брату, то сразу поняла, что это его рук дело.

– Почему ты так решила?

– Он с самого начала был против, когда я только принесла малыша домой. Часто мне угрожал, что либо выкинет его в окно, – Эрика запнулась и сконфуженно добавила, прекрасно понимая нелепость самой мысли, – либо съест. В общем, когда я увидела его физиономию, то сразу поняла, что он замешан в пропаже.

– Ну, в одном я уверен – он точно его не ел, – захохотал Арун. – Но ты уверена, что каждый закуток осмотрела? Котята любят во всякие щели забиваться.

Чайник закипел, с тихим щелчком выключившись, и он потянулся к настенному шкафчику, с верхней полки которого достал банку какао и корзинку со множеством сладостей.

– Да я знаю, как коты любители прятаться. Но я правда всё осмотрела, даже в шкафу одежду перетряхнула. Но Бруно нигде…

– Ладно, я понял тебя. Попозже схожу, поговорю с Раном, – не оборачиваясь, произнёс Арун, увлечённый приготовлением горячего напитка. – Найдем мы твоего Бруно. Не беспокойся. А если будут с ним потом проблемы, обращайся – я практикующий ветеринар.

Развернувшись к ней с двумя чашками в руках, он аккуратно поставил их на стол вместе с упаковкой печенья в молочном шоколаде и устало присел на противоположный диванчику стул. И только тогда Эрика заметила в свете флуоресцентных ламп, насколько замученным выглядел Арун: его рот улыбался, но приподнятые брови с залёгшей между ними глубокой морщиной скорее выражали печаль, и глаза смотрели грустно-грустно. Он же не Ран, чтобы развлекаться ночами и отсыпаться днём, как последний бездельник. О чём она только думала, когда навязывалась к нему со своей проблемой?

– Спасибо, буду иметь в виду, – скромно поблагодарила Эрика и пододвинула к себе одну из чашек, всматриваясь в густую пенку. Исходящий от какао аромат показался просто чудесным: сладкий, с тонким, еле уловим запахом корицы и шоколада.

– Какао хорошо восстанавливает истощённую нервную систему, – прокомментировал Арун, по всей видимости желая разбавить возникшую неловкую паузу. – В его составе есть натуральный антидепрессант – фенилэфиламин, способствующий тому, чтобы в организме вырабатывались эндорфины – гормоны радости.

Слушая его, она чуть пригубила какао – на вкус он ничем не уступал своему аромату. Эрика не знала, что именно он добавил в напиток: сливки, мороженное или волшебной пыли, но какао был идеален – именно таким, каким и должен быть, без излишней приторной сладости.

– Можно задать личный вопрос? – неуверенно спросила она и, дождавшись от Аруна кивка, продолжила: – Почему вы один живёте? Я в смысле, вы очень хороший, приятный человек. Это как-то неправильно, что такие люди, как вы, одиноки.

– Я не такой уж и хороший человек, Эрика, – горько усмехнулся он. – Не стоит заблуждаться на мой счёт.

Достав из кармана брюк тонкий кошелёк, Арун протянул его Эрике. И она поняла без слов, осторожно взяв вещь. Кинула настороженный взгляд на его опечаленное лицо и открыла бумажник. На неё смотрели с фотографии три пары глаз счастливой семьи. Мужчину она узнала сразу, то был Арун, нежно обнимающий молодую женщину, очень красивую, с длинными вьющимися локонами. А между ними стояла маленькая девочка со сладкой ватой, такая же белокурая, как мать и отец.

– Я убил их.

Эрика тут же вскинула голову, переведя удивлённый взгляд на него, и напряжённо сжала в пальцах кошелёк. Что он имел в виду? В смысле, убил?

– Я был за рулем машины, когда мы попали в автокатастрофу. Они погибли… Я вёл эту машину, и только я в ней выжил. Малышке только семь лет должн… – Арун запнулся на полуслове, шумно сглотнул и поднял взгляд к потолку. – Она умерла сразу, а жену пытались спасти трое суток, но в итоге она тоже сдалась. А я тем временем получил всего парочку незначительных царапин, которые затянулись уже через неделю. И ты думаешь, такой человек заслуживает быть счастливым?

========== Приступ нежности и домашний арест… ==========

На его лице снова появилась мягкая улыбка, а добрые голубые глаза смотрели так проницательно, что Эрике стало совсем не по себе от того, что она сомневалась в нём, как в человеке.

– Ладно, допивай какао, а я схожу, поговорю с твоим братом, – вставая со стула, произнёс Арун.

Ей захотелось подбодрить его – уверить, что зря винил себя в смерти близких, ведь он тоже являлся жертвой обстоятельств. Но все слова застряли в горле; при всём желании Эрика и звука из себя выдавить не могла. И ей осталось разве что проводить сочувствующим взглядом удаляющуюся мужскую спину с ссутулившимися плечами.

Арун сильный. Не каждый смог бы пережить такую трагедию, не поддавшись желанию хотя бы раз попытаться покончить с собой, чтобы снова воссоединиться со своими родными. А, значит, и сочувствие ему было ни к чему. Возможно, он думал, что, живя с этими душевными муками, каждый день помня о жене и дочке, он искупал свою вину. А кто такая Эрика, чтобы вмешиваться в его жизнь?

После того, как Арун вышел на лестничную площадку, квартира погрузилась в тишину. Отсутствие звуков ощущалось до того ярко, что она слышала собственное дыхание. И тогда её осенило – звуконепроницаемые стены были во всём доме. А она, как дура, уже успела всякого надумать о Ране.

День умопомрачительных открытий какой-то.

Не выпуская тёплой чашки из рук, Эрика встала из-за стола и подошла к окну. Далеко внизу растянулась на многие километры всё та же магистраль, видом на которую она могла любоваться и из окна своей комнаты. Вполне логично, что застройщики обеспокоились комфортом будущих жильцов и специально сделали звукоизоляционные стены, чтобы покупателей не отпугивал шум с проезжей части и от пролегающей под зданием ветки метро.

Теперь воспоминания о том дне, когда она Рана приняла за маньяка, показались ей смешными. Ведь именно отсутствие мобильной связи на телефоне и звуконепроницаемые стены напугали её больше всего.

Прошло минут десять, прежде чем дверь раскрылась. Эрика повернулась, ожидая увидеть вернувшегося хозяина квартиры, но вместо этого встретилась взглядами с не на шутку разгневанным братом. Чёрные густые брови сдвинулись к переносице, а по напряжённым скулам ясно проглядывалось то, с какой яростью он сжимал челюсти. В остальном мимика на лице не изменилась: всё такой же безразличный рот, идеально ровный нос, но невероятно злых глаз с лихвой хватало, чтобы Эрика оцепенела.

Всего за пару шагов оказавшись рядом, Ран схватил её за запястье и по-варварски потащил за собой. Поначалу она позволила себя волочить, как какую-то дворнягу, но уже в коридоре, зацепившись взглядом за растерянное лицо Аруна, начала сопротивляться, пытаясь вырвать свою руку из огромной ладони брата. Дёргалась, как только могла, и даже пару раз попыталась укусить. Но, в итоге, ничем хорошим это для неё не закончилось – Рана окончательно взбесило её поведение: он молча закинул её себе на плечо и ускорил шаг.

Снова почувствовала под ногами пол Эрика только в их квартире, после того, как он запер входную дверь.

– Какого ты… – гневно начала она, но оказалась грубо перебита.

– Я же сказал держаться от него подальше? Ты совсем тупая, слов не понимаешь? Или тебе по-китайски стоило объяснить? Ни хао, цзай цзянь?!

Эрика ошарашенно уставилась на него, как на восьмое чудо света.

– Нет, по-китайски не канает? Тогда на каком языке до тебя надо донести мысль, чтобы ты наконец её усвоила своей маленькой, но вроде умной головешкой? А?!

– Я не обязана тебя беспрекословно слушаться. Да и что ты вообще о нём знаешь?!

– Дура. Все, с виду добренькие, на деле – те ещё мудаки. Любой человек преследует какие-то скрытые цели, и чем он доброжелательней, тем больше чертей в его чулане.

– Ты слишком мнительный, и не стоит ровнять всех по себе. Это ты грубый хам, а есть и нормальные люди, вежливые.

– Блядь, как горох об стену, – прорычал он и стукнул по двери, возле которой они стояли. – Как ты, такая наивная, дожила почти до восемнадцати лет? Пиздец, диву даюсь.

– Может, я в какой-то степени и наивная, куда уж мне до твоих подружек с богатым жизненным опытом во всех областях в свои пятнадцать лет. Но зато у меня нормальные моральные ценности. Я различаю хорошее и плохое, как любой адекватный человек. К тебе же, конечно, это не имеет никакого отношения. – Её до глубины души поражал тот абсурд, что сейчас нёс и, мало того, пытался ей внушить брат. – В какой параллельной вселенной ты живёшь, что элементарная вежливость и доброта для тебя синонимы дерьма в душе? По-моему, это ты слишком опустился.

Ран нервно потрепал свою шевелюру на затылке. Зажмурил глаза и громко выдохнул. В целом, выглядел как человек, что готов был биться головой о стену из-за того, что его не понимали.

– Ты под домашним арестом, – строго констатировал он, словно у него была какая-то власть над ней.

От возмущения с губ Эрики сорвалась неопределимая абракадабра. Мысли спутались, как и слова на кончике языка. Да какое этот фиг с горы имеет право ей что-либо запрещать? И уж тем более сажать под домашний арест. У псевдо-братика, которого она с шести лет не видела, взыграли родственные чувства? Смешно, да и только.

Эрика уже собиралась огрызнуться, как её остановило неожиданное поведение Рана. Он присел в коленях и положил руки на её несоизмеримо маленькие плечи. Их лица оказались на одном уровне, что ощутимо настораживало: зачем ему вдруг понадобилось дышать с ней одним воздухом, в котором искрились молнии от их прямого зрительного контакта.

Осторожно подняв руки, Ран коснулся ладонями щёк Эрики и ласково погладил длинными пальцами скулы. Его ладони ей показались слишком нежными для парня – она представляла кожу на них более сухой и грубой.

– Ты же совсем глупенькая, а я всего лишь беспокоюсь о тебе. Как бы ты в неприятности не вляпалась, – от его непривычно мягкого баритона у неё по телу пробежали мурашки, и все мысли окончательно покинули голову. – Я старался не вмешиваться в твою жизнь, но в некоторых вещах ввиду, как ты любезно заметила, моей аморальности – я разбираюсь лучше. Поэтому, хочешь ты этого или нет, но ты какое-то время посидишь под домашним арестом.

На одно короткое мгновение она залюбовалась глубоким карим цветом его слегка вытянутых в миндалевидной форме глаз и тут же оказалась подловлена на этом занятии, судя по расцветшей гаденькой ухмылке на ярко очерченных губах, идеальных в пропорциях: не сильно пухлых, но и точно не тонких.

– Это ещё что за взгляд? Даже не думай в меня влюбляться, – со всей строгостью отчитал её Ран, распиная взглядом, а затем вдруг сокрушился: – Твою же мать! Это бесполезно, мы обречены – я слишком сексуален!..

– Что ты несёшь?! Совсем тронулся? – смутилась Эрика, резко дёрнувшись назад, тем самым разорвав их слишком близкий физический контакт. Она чувствовала, как к её щекам и ушам подбирался жар, и это злило. – Это ты у нас по части извращений! А я нормальная!

– Да шутки шучу я, – беззлобно усмехнулся он, а затем выпрямился и потянулся к замку на двери. – Шуруй спать, мелочь пузатая.

– А ты куда?

– Забрать твои вещички, – коротко бросил Ран и вышел на лестничную площадку.

Двигаясь чисто на автомате, Эрика ушла в свою комнату, где обнаружила спокойно дремлющего клубочком на подстилке котёнка. Ей стало стыдно за выходку, что она устроила днём, обвиняя его во всех грехах человеческих. Появилось желание пойти и извиниться, но она себя переборола. Ведь это всего лишь случайность, к которой привело как раз-таки отвратительное поведение брата; постоянные выходки, обусловленные одним только эгоизмом. Так что иногда даже безосновательную взбучку ему было полезно отведать.

========== Красивый, харизматичный парень, но бабник… ==========

Выйдя из здания горячо любимой школы, Эрика наткнулась взглядом на знакомую фигуру. Сначала она не придала ей особого значения, посчитав, что, возможно, обозналась, но по мере приближения ей приходилось убеждаться в обратном, всё больше и больше узнавая парня. Она его не ожидала увидеть в принципе, не говоря уже о том, чтобы застать стоящим у главных ворот её школы.

Прислонившись спиной к металлической двухметровой створке, он без особого энтузиазма листал что-то в телефоне, время от времени отвлекаясь на плеер. Проходящие мимо девушки с восхищением косились на него. Они активно перешептывались и смущённо хихикали, явно не пытаясь скрыть своего возбуждения. Будь хоть одна из них симпатичной, непременно подошла бы и поинтересовалась номером телефона красавчика. Но так как в этой школе в основном учились дети с высокой успеваемостью, ввиду её научной направленности, а следствием постоянной зубрёжки являлась как раз-таки не слишком ухоженная внешность, им оставалось разве что только кидать плотоядные взгляды со стороны. Ведь каждый объективно оценивал своё лицо и фигуру, по крайней мере, в кругу относительно умной молодежи.

Заметив Эрику, он поднял на неё взгляд, машинально убирая телефон в карман, а из одного уха вытаскивая динамик.

– Йо, малышка. Старший братик просил проследить за твоим успешным возвращением домой, – приветливо произнёс Ен, искрясь добродушием. Но не таким, как у Аруна – мягким и вежливым – а, скорее, более позитивно-юношеским и несколько навязчивым.

В первую встречу с соседом Эрика испытала схожие чувства, и он ей тоже показался слишком дружелюбным, каким-то неискренним, но спустя несколько случайных встреч она смогла увидеть его настоящего. Узнала его как личность, что одаривала всех своей безграничной добротой и заботой, пытаясь тем самым заглушить внутреннюю всепоглощающую боль.

Проигнорировав его, Эрика прошла мимо. Вот только слухов не хватало перед экзаменами об обхаживающем её красавчике. Она и без того пользовалась нездоровой популярностью из-за своих родителей – известных учёных в узких кругах.

Ен последовал за ней, сравнявшись и подстроившись под её шаг. Потрогал дужку очков, будто те съехали с переносицы, но они не сдвинулись и на миллиметр, а затем, заправив за ухо длинную прядь распущенных светло-русых волос, улыбнулся Эрике. И когда он только перекраситься успел? Ещё и пирсинг весь убрал. Постоянно менять имидж для некоторых из разряда зависимостей.

– Точно, ты, наверное, удивлена, почему они другого цвета? – Ен прихватил пальцами шелковистую прядь и легонько потянул за неё, позволив волосам заструиться между пальцами. – Тогда они у меня были ещё покрашены тоником, а сейчас он уже полностью смылся. Для образа нужны были тёмно-бордовые волосы. Бордовый сначала сменился каштановым, а только потом ушёл окончательно.

Он затих, неловко посмотрев на неё. Собственно, и к чему он сейчас распинался? Красил он волосы или прокалывал ноздри – для Эрики такая информация имела сомнительную ценность. Она нахмурилась, кинув на него непонимающий взгляд – чего ему от неё вообще надо? Шёл бы своей дорогой, она в любом случае направлялась домой к котёнку, Рану явно не стоило беспокоиться, что у неё возникло бы желание гулять, пока малыш голодал.

Вот только Ен неправильно трактовал её взгляд. Хлопнул себя ласково по лбу и отвесил небрежный реверанс, после чего поспешил объясниться:

– Ты же не знаешь, как меня зовут. Вот я хлебушек, понять не могу, что ты молчишь, а ты просто не знала, как ко мне обращаться. Извини. Меня зовут Ен. Можешь сразу на «ты». У нас с тобой не большая разница в возрасте, мне всего девятнадцать.

Эрика изогнула бровь и с сомнением на него посмотрела. На счёт хлебушка он был целиком и полностью прав – не далеко ушёл умом от мучного изделия. Она старалась поскорее избавиться от его компании, но он в упор не видел намёков. Видимо, матушка-природа обделила интеллектом, взамен щедрого дара во внешности. Его даже просто красивым назвать язык не поворачивался: изящные черты, что одинаково привлекательно смотрелись бы как на женском, так и на мужском лице, тонкая шея с неярко выраженным кадыком, красивая статная фигура, в меру сбалансированная с длинными ногами, и ни одного изъяна.

Даже как-то не по себе было идти с таким Аполлоном неписанным рядом, словно она нацепила на себя табличку «серая и невзрачная».

Зазвонил телефон, и Ен тут же вытащил его из кармана. На лице явственно читалась радость от того, что ему больше не нужно было играть в молчанку с Эрикой. Что за идиот, жующий кактусы? Больно и невкусно, но всё равно продолжал упорно давиться.

– Красотка на связи, – томно поприветствовал он на манер, как отвечали заносчивые девушки с аналогичным дефицитом ума, выслушал собеседника и нормальным голосом добавил: – Хорошо, я понял.

Вдруг Ен аккуратно схватил её за предплечье и приостановил. Такой ход событий ей уже совсем не понравился – одно дело игнорировать на расстоянии в метр, а лучше в километр, а другое дело, когда в личное пространство самым нахальным образом вторгались и переходили на физическое взаимодействие.

– Планы немного изменились. Брат хочет, чтобы ты пошла со мной на студию. Это тут в двадцати минутах. Можно сократить дворами.

– В таком случае передай брату, чтобы он шёл в жопу, – не сдержавшись, рявкнула Эрика. У неё совершенно не было желания куда-либо идти с Еном, даже несмотря на то, что он выглядел довольно безобидным и… красивым. И даже как-то неловко стало так грубо оттопыривать его тонкие ухоженные пальцы. – Мне надо котёнка покормить.

– Итан уже покормил.

– В смысле?

– Мы сегодня к Рану заходили, и он сказал, что у него есть недоразвитый комок, который сам жрать не в состоянии, а у Итана животные всю жизнь – мать заводчица кошек, поэтому он умеет выхаживать даже самых плохих.

– В любом случае, мало ли чего он хочет, – пробурчала она, наконец, вырвав свою руку из цепкой клешни.

– Видишь ли, мне сказано в случае неповиновения тащить тебя силком. Но я не люблю насилие, и мне искренне хотелось бы его избежать, – торопливо произнёс Ен, преградив ей дорогу, будто она обойти не могла.

Но Эрика всё же осталась стоять на месте. Перспектива так себе вырисовывалась. А она не дура, чтобы целое шоу устраивать перед случайными прохожими, глупо бултыхаясь в объятиях красавчика. Учитывая, что Ен был практически такой же комплекции, что и Ран, шансов у неё воспротивиться крайне мало. Воспоминания о вчерашнем возвращении в квартире, лёжа животом на широком братском плече, до противного свежи в памяти. Ей банально не хватило силёнок отбиться.

Эрика нахмурилась, в который раз проклиная свой низкий рост. Но делать нечего, все обстоятельства против неё – даже котёнка покормили. Поэтому она молча кивнула головой.

– Умница! – похвалил он её, как какую-то собачонку. Укусить его, что ли?

Шли они в тишине.

Ен старательно вышагивала под темп, задаваемый короткими ногами Эрики. Один его шаг был сопоставим почти с тремя её, поэтому он постоянно притормаживал, ожидая, когда они сравняются. Она же, в свою очередь, старалась вышагивать активнее, терпеть не могла создавать другим людям неудобства, даже в таких мелочах.

– Ты работаешь? – спустя минут десять пути всё-таки заговорила Эрика в непривычной для неё манере, сразу перейдя на «ты».

– Временами, когда деньги нужны. Моделью подрабатываю.

Ен убрал прядь волос за ухо, снова познакомив её со своими многочисленными проколами от серёжек и штанг. Сколько их было? Десять-двадцать? Ещё на лице три прокола. Она никогда не была противницей пирсинга, но нужно же знать пределы. Эрика, пожалуй, не удивилась бы, даже узнай она, что у него и на теле есть – какие-нибудь проколотые соски, к примеру. А вообще, если не судить так строго, то украшения вовсе не портили его естественной красоты, даже очки с продолговатыми линзами в тонкой чёрной оправе гармонично вписывались в образ.

– Считаешь меня красавчиком? – с соблазнительной улыбкой и нотками заигрывания произнёс Ен. Вероятно, именно так он и обольщал влюбчивых дам: обворожительно улыбался и пристально смотрел чуть сощуренными влекущими серыми глазами.

– Да, – честно ответила Эрика, даже не кинув взгляда в его сторону.

Ей было достаточно того, с какой подачей он у неё спросил. Слишком похабно. Он, как какое-то животное, старался подбить клинья ко всему, что двигалось, даже если не был заинтересован в человеке – конкретной девушке – в ней. Раздражающее качество.