Текст книги "Веточка сирени (СИ)"

Автор книги: Nobedofrose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Глава первая

– Сколько тебе ещё раз повторять, чтобы этой красной юбки на тебе во время учёбы больше не было! Ты поняла меня?!

– Но ведь я просто…

– Никаких «но»! Сара, я категорически запрещаю тебе носить её!

– В ней нет ничего такого вызывающего, Майкл! Зачем я тогда покупала её у Кэнди? Я так давно её хотела!

– Либо больше я не вижу эту юбку в твоём гардеробе, либо ты сама летишь к чёртовой матери! Поняла?!

***

Апрельским утром мне исполнилось уже двадцать лет. На дворе была весна, 1990 год. Я медленно плелась в центральный университет Сентфора и напевала себе под нос песни «Modern Talking». Конец года выдаётся для меня ужасно мучительным. Я пообещала маме закончить сессию без троек, но из-за дурацкой алгебры картина вся портится. Да и чёрт с ней, сегодня мой день рождения! Сейчас нужно только отсидеть две каких-то особо ненужных пары, выловить Кэнди с Дереком и Бобби и пойти веселиться в бар на полную катушку. Ещё я хотела бы позвать с собой Майкла, но в последнее время мы слишком часто ругаемся. Нашим отношениям уже три с половиной года, но длятся они будто целую вечность. Кэнди с Дереком настаивают, чтобы я уже расставила все точки над «И» и разошлась с Тёрнером, не тратя нервы на какого-то лентяя и оболтуса. Я даже как-то поддержала предложение Кэнди и Дерека. Бобби всё время молчал по поводу моих отношений с его старшим братом. Он не испытывал никаких эмоций в начале наших, казалось, прекрасных отношений, и при какой-либо очередной ссоре. В один момент мне казалось, что я останусь совсем одна, если вот так просто расстанусь с Майклом.

Ещё со школы все гудели о наших отношениях, всё обсуждали и сплетничали. Как, впрочем, в самом начале моего знакомства со старшим Тёрнером, когда про нас пустили слух. Разумеется, мне, моим друзьям и Майклу было на это всё равно. Со своими заморочками, тараканами в голове и мечтой о романтической сказке в своей жизни, кроме мамы и друзей, все считали меня странной. Кстати, Майкл имел такую дурную особенность: моя мама его очень любит, потому что каждые выходные он, прежде чем зайдёт за мной, подарит ей букет, а мне подавно не дарил уже миллион лет хотя бы ромашку! Мама расплывалась в улыбке, говорила, что будущий зять у неё просто чудо. Но когда мы с Майклом покидали порог моего дома, превращались в настоящих кошку с собакой. Мы ругались абсолютно по каждой мелочи: Майкл ревновал меня даже, в прямом смысле, к столбу. Не давал мне прохода и спокойно погулять даже с Кэнди. Не разрешал носить ту или иную одежду, которая по правде была не вызывающей, она просто мне очень нравилась! В общем, как в запертой клетке. Я же была очень обижена на него; почему я не могу погулять с подружкой, а он каждый день променивал меня на своих друзей, пиво и карты? Я пыталась с ним поговорить тысячу раз, и тысячу раз я получала в ответ одно и тоже: «Я просто хочу погулять с ребятами, это же мои друзья». А то, что у него ещё есть я, которая нуждается во внимании и заботе, его это ни разу не смутило!

Погода была удивительной для седьмого апреля в Сентофоре: пели птицы во всю, на лазурном чистом небе светило жаркое солнце, которое радовало жителей этого уютного, но по своей истории необычно-страшного городка. На улице было градусов 20, наверное. Очень пекло. Я надела свои старые конверсы, летнее платье и джинсовку. Надеюсь, хотя бы сегодня я могу покрасоваться в универе в платье без всяких нареканий. Нет бы сказать как мне идёт платье, Майкл лишь только угнетает меня и заставляет никуда не выходить вовсе, заперевшись дома на сто замков и сидеть, обнимать подушку и гладить кошку Лизу.

До первой пары оставалось ещё пятнадцать минут, поэтому я, не очень показательный девчачий пример, зажгла сигарету. В университете было всем плевать; куришь ты или нет. Это уже не средняя школа Сентфора, где даже в свои шестнадцать лет ты считаешься ещё абсолютным ребёнком, за которым нужен был глаз да глаз. В городских школах с дисциплиной всё строго, и это был один из прекрасных поводов радоваться маме нашему переезду в Сентфор пять лет тому назад. Для студентов-курильщиков была отведена специальная локация, где собирались и первокурсники и старшекурсники. Там чаще всего люди и знакомились. Кто-то даже вторую половинку себе находил. Кто-то – просто хороших знакомых, которые в скором становились верными друзьями. В курилке было так пусто, тихо. Я, оглянувшись по сторонам, достала одну сигарету из красной пачки Мальборо и подожгла её спичкой медленно втягиваясь.

Курить меня научила, на удивление, безобидная милая Кэнди. Мы как-то вечером решили прогуляться и зайти в парк. А она такая: «Хочешь курить научу?», ну, а я что? А я по-дурости кивнула и сказала: «А давай». Мама моя учуяла злосчастный едкий сигаретный шмон, сделала огромный выговор и наказала на неделю. Крику было ого-го! Но Кэнди я так и не спалила. Мама твердила мне лишь одно: «Смотри, Кэнди не научи только! Это же позорище какое…». И всё в этом духе. Теперь, когда мне двадцать лет, мама просто с закатанными глазами говорит: «Не кури». Ну да, конечно, я прям её и послушала.

– Сара! Фух, я думала, мы опоздаем! – запыханная Кэнди тянула за собой Дерека, у которого в одной руке была тонкая худощавая кисть руки Кэнди Нельсон, а в другой – связка разноцветных шаров, где маркером были написаны пожелания и поздравления. – С Днём Рождения, моя дорогая! – Кэнди принялась окутывать меня в объятия. Затем, быстро обнявшись с Дереком, ребята достали по сигарете.

– Опоздаем ведь! Миссис Грымзофани нас не простит! – докуривая начала я. Миссис Грымзофани – это на самом деле миссис Софани.

Так, когда за светлые джинсы и громкие разговоры влепили двойку в журнал, Дерек прозвал нашу грымзу-преподавательницу по алгебре. На кой чёрт мне эта алгебра? Есть калькулятор, что тут считать? Нет же, противная Софани так не считает, а считает она исключительно «в столбик», или через дискриминант, или вообще по этой дурацкой теореме… Виета что ли. Алгебра – это не моё. Я всегда была удручена гуманитарными предметами. Как-то в школе, ещё в Балтиморе, на литературе нам задали творческое задание; сочинить стихотворение на любую тематику. Выбрала я тему, конечно, любовную. Написала аж целых три стихотворения за вечер, которые стали фаворитом для моей учительницы. Уже через два дня я была лидером среди школьных городских учеников-юных-поэтов. Но моё стремление и желание настойчиво перебила мама, потому что я, хотевшая поступить на журфак, видите ли, буду работать чёрт знает кем за непонятно сколько денег, и в конечном итоге просто-напросто брошу свою семью и уеду в Балтимор. Ну, кстати, для поступления на журфак нужно было сделать всё с точностью наоборот: сначала уехать в Балтимор, а потом поступить, так как БГУ (Балтиморский Государственный Университет) находится именно рядом с отцом. Мама, конечно же, против. Моё мнение в выборе университета не учитывалось от слова совсем.

– О’Нил, сладкая парочка Нельсон и Никсон, где вы, черти вас, шляетесь? – грозно завопила миссис Грым… Софани.

– Ходили ку… – беспризорно начала я, но в плечо мне колко прилетело локтем от Кэнди.

– Кушать! Мы ходили кушать! – заулыбалась как дурочка Кэнди.

– Мисс Нельсон, Вас дома не кормят? Первая пара только началась! Какой кушать…? Боже, присаживайтесь и больше никаких опозданий. Вам ясно? – плюя в первые парты миссис Грымзофани притихла и уткнулась в журнал.

Так всегда; первые двадцать минут на паре делать нечего, эта старая карга всё равно листает журнал, будто в первый раз. Мы молча заняли более задние ряды. Там сидели обычно девчонки-сплетницы, но садиться на первые парты не было сейчас никакого смысла; от нас шмонило сигаретами, и уж Софани это точно никак не оценила бы:

– О’Нил, несите на проверку домашнее задание! – рявкнула миссис Софани. Ну вот! Только не это. Вчера мы проговорили с Майклом полчаса, успели поссориться и я так и не решилась сесть за алгебру. Думала, что само как-нибудь рассосётся. Может удастся списать у кого-нибудь перед началом пары. Ага, Сара, когда это ты раньше первой пары появлялась в университете? Ну да, никогда.

– У меня сегодня день рождения! – кое-как я старалась перевести тему. Аудитория неохотно присвистнула.

– Поздравляю Вас, госпожа О’Нил! Надеюсь, в Ваши-то двадцать лет уму разуму наберётесь! – ехидно проговорила Грымзофани. Аудитория в этот же момент залилась диким хохотом и воплями.

«Пф, не дождёшься!» – шёпотом произнесла я. Это услышала Кэнди, которая залилась звонким смехом, когда гул одногруппников значительно стих. Слышен был только смех Кэнди. Грымзофани впала в бешенство, в аудитории воцарилась гробовая тишина:

– О’Нил, выйди в коридор, проветрись. Домашнего задания у тебя всё равно нет. Только место занимаешь! – миссис Софани не поднимала на нас глаз и, судя по всему, решила, что смех Кэнди – это был мой смех. – Нельсон, готовься! – и после этой фразы коленки у Кэнди задрожали.

Я благополучно поднялась со своего места словно бандитка какая-то, которой плевать на свою успеваемость, и похлопала по плечу Кэнди:

– Удачи, подружка! – я знала заранее, что Кэнди весь вечер вчера была с Дереком, впрочем, как и обычно. Соответственно, им обоим было тоже особо не до домашки. Романтические свидания по ночному Сентфору и бутылка красного вина, которую освещала полная яркая луна на тёмном небе, усыпанном миллиардами звёзд.

В коридоре было очень тихо, ни единой души. Я слышала собственные шаги и стук резиновой подошвы о кафель университета. Ну чего уж, пойду покурю. Зря время теряю что ли? Где-то из-за угла коридора я услышала повторяющиеся шаги, кажется, тоже резиновой подошвы. Будто меня кто-то передразнивал. Здесь кто-то есть? Меня не одну выгнали с пары? Я аккуратно вынула пачку из-под кармана и принялась считать сколько сигарет у меня осталось, но так и не посчитала, потому что врезалась в чей-то силуэт, кстати, от которого и доносились эти звуки кед о кафель:

– Мисс, извините, 348-я аудитория не подскажите где? – мужской бархатный голос отозвался лёгким эхом в коридоре.

Я подняла глаза. Ого, ну и жираф! Этот парень был ростом около двух метров. Вот бы Майклу иметь такой рост… а внешность! Тёмно-каштановые уложенные волосы, карие глаза, густые тёмные брови, аккуратная щетина и грубые черты лица. Красавец! Сочеталась такая брутальная внешность также с одеждой этого парня: чёрная кожаная куртка нараспашку, под которой скрывалась рубашка цветом индиго. Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, немного оголяя растительность на груди. Чёрные джинсы, на кармане которых висела металлическая цепь, сидели на парне слишком идеально. На ногах надеты такие же кеды как и у меня – чёрные высокие конверсы! Я с осторожностью приподняла глаза и увидела добрый взгляд в ответ. Лицо начало заливаться алой краской. Мысли в голове спорили друг с другом:

– Да, конечно! По коридору прямо до конца и налево, в то крыло. Там-то по нумерации найдёте. – я непривычно для себя улыбнулась.

– Спасибо! – парень мне подмигнул.

Что это было? В сердце что-то ёкнуло. Вот так вот, выгнали с пары, называется… Отойдя от всего этого, я, всё же, вышла на улицу навстречу весеннему теплу и пению птиц. Треки «Modern Talking» не выходили из головы. Ох, сейчас бы оторваться на дискотеке под эти треки, танцуя то с Кэнди, то с Бобби, то с Дереком, то со всеми сразу. Я бы точно показала всем как нужно танцевать. Достав очередную сигарету, я поняла, что не подожгу её, ведь куда-то в прошлый раз я машинально закинула спички и теперь не могу их найти в своей огромной сумке. «Твою ж…» – в полтона выругалась я.

– Вам подкурить? – из-за угла курилки откуда-то взялся тот парень. Неужели я напевала себе песни под нос, ещё и выругнулась, и всё это он лицезрел под тлевшую сигарету? Было неловко стыдно только от одной мысли, что так оно и было. Я молча подошла к нему. Парень достал из кармана чёрной косухи металлическую бензиновую зажигалку «Zippo», открыл её большим пальцем, им же резко прокрутил колёсико, благодаря которому разжёгся огонь, и протянул со своих рук к моей сигарете. Я затянулась. Привкус дыма был совсем не таким, как от спичек, если прикурить.

– Спасибо, – я немного снова покраснела, думая всё же о том, что он действительно видел и слышал как я стояла танцевала на крыльце и пела.

– Как звать-то? – «Жираф» потушил окурок, но, достав ещё одну сигарету, принялся внимательно слушать меня, будто это имело какое-то значение.

– Сара, – скромно отозвалась.

– Необычное имя. Я – Аарон, – пуская сигаретный «дым смерти» представился парень. Мы дружески пожали друг другу руки. Его рука была такой тяжёлой и холодной. Хоть и на улице стояла невыносимая весенняя жара.

– Не видела тебя раньше. – я смотрела куда-то сквозь Аарона, делая вид, что выглядываю что-то. На самом деле я пыталась сфокусировать свои мысли и построить диалог. Не просто же молча стоять и курить. Хотелось задать множество вопросов, но половина из них – чистой воды бред, который по неизвестным причинам всплывает у меня в голове.

– Я учился на финансиста на окраине города. Понял, что трачу свои силы и энергию не туда, куда хотел бы. Вот, перевёлся на четвёртый курс к вам на экономиста. – Аарон не выглядел вовсе как студент. Но теперь-то всё понятно: студент 4-курса – это ему примерно 23–24 года. И зачем я это высчитываю…? Как же я его понимаю, что он учился не на того, на кого хотел.

– Понятно! – выронила я, осознав, что про меня он больше ничего не спросил. – Мне нужно идти, у меня скоро пара. – докурив быстро сигарету, я выкинула её прямо в мусорный бак прям как знаменитый баскетболист Джордан. 3,5 года назад мной бы гордился сейчас Майкл Тёрнер, а сейчас… а сейчас ему попросту плевать.

– До встречи, Сара! – Аарон не отрывал от меня взгляд. Наверное, он знает, что меня выгнали с пары и мне просто нужно встретить друзей. Когда я зашла в университет, Аарон стоял всё так же в курилке с этой нескончаемой сигаретой. Он так долго курит! Через несколько минут прозвенел звонок. Радостные студенты по окончании пар разбежались кто куда: кто-то бежал домой, кто-то – выжидал следующую пару. В моей группе пары проходили во втором семестре уже очень редко и то, только по математике, потому что больше половины группы очень плохо закрыли сессию первого семестра, за что миссис Софани собирались даже увольнять.

Я понимала, что сейчас мы снова с Кэнди и Дереком пойдём в курилку, а это значит… я снова встречусь с Аароном! Бобби по пятницам всегда оставался после пар в аудитории с миссис Софани, чтобы прорепетировать свою курсовую для защиты после сессии. Ну вот и что Аарон обо мне подумает, когда увидит, что я снова вышла сюда? Будто специально собираюсь травить своё здоровье ради того, чтобы увидеть его. Но в курилке Аарона не оказалось. Было очень много студентов, среди которых раздражающе гоготал курс Майкла, где и он стоял тоже. Увидев меня, Майкл начал яростно пробираться сквозь толпу. Ну нет! Лучше б не замечал…

– Теперь ты в летнем платье взбрендила прийти? – вот такое замечательное приветствие у нас. Я молча стояла, подняв нос. – Ты глухая? Я что тебя просил? Никаких больше юбок! – тон Майкла переходил на крик, поэтому некоторые студенты уже на нас обернулись.

Так стыдно мне не бывает даже на парах, когда при всех о тебе начинает говорить преподаватель. Или даже сегодня, когда я пела и танцевала песни при Аароне, мне тоже не было настолько сильно. Возможно, этот стыд вызывался ещё и тем, что меня сейчас пытаются опустить лицом в грязь, прям перед всеми. Я всё так же победно молчала. Тогда, Майкл схватил меня за руку, едва ли не заламывая мне её, и проговорил ещё громче, чтобы привлечь внимание:

– Я тебе говорил? А?! Сара О’Нил, любительница юбок! Тебе внимания мало? – надшучивал Майкл. Девочки с его курса ехидно хихикали и перешёптывались. Тёрнер, ты просто полный кретин! Моё платье по колено, а красная юбка, которая не даёт тебе покоя, она ниже колена, обтягивающая, да и всё. Ах, как же мне хотелось сейчас здесь Аарона, который встал бы на мою защищу. Но вместо Аарона, о котором сейчас мечтала, я увидела подбегающих Кэнди и Дерека:

– Придурок! Отпусти её! – Кэнди начала бить ладонями по плечам Майкла и вопеть.

– Дружище! Это правда не смешно! У Сары сегодня день рождения! – Дерек тыкнул на Майкла. Тот сразу отпустил руку.

– Ой, Сара в платье, с Днём Рождения! – Майкл улыбнулся мне так омерзительно, что хотелось было в него плюнуть, но я держусь. Я выше всего этого. Однако, старший Тёрнер расправил руки для объятий. Ага, пошёл ты. Сглотнув ком обиды в горле, я тепло попрощалась с Кэнди и Дереком, а Майкла проводила свирепым взглядом. Кэнди несколько раз спросила у меня, всё ли нормально, но я спокойно кивала и начала двигаться в сторону дома. Ожидаешь и планируешь свой день рождения как-то иначе, а выходит всё совсем наоборот, просто ужасно. Сначала миссис Грымзофани, потом этот Майкл. Ну всё! Нужно сказать ему точно так же, при всех, что между нами всё кон-че-но! Лёгкий весенний ветерок ласкал мои русые локоны, которые я завила специально для такого знаменательного дня. Пришлось всю ночь спать в бигуди! Неудобно, зато эффект невероятный. Я прям вылитая русалочка. Я шла домой, практически не обращая внимания на то, что вокруг меня. Мой разум был занят фрагментами из сегодняшнего дня. Вернее, одним – когда с пары выгнали.

Дома я рухнула на диван, зарываясь в подушках. Об меня ластилась моя чёрная кошка Лиза. Ласки от неё исходило гораздо больше, чем от моего парня! Хотя после сегодняшнего он точно уже не парень. А завтра… нет! Лучше сегодня… он будет уже не моим. Так-то, Сара О’Нил, знай себе цену!

Сердце бешено колотилось. Всё просто катилось к чертям. За последний месяц я выплакала всё, что только можно. Так ведь невыносимо. Нужно с этим бороться. Я успокоилась, заварила себе крепкого зелёного чая и плюхнулась снова на диван, включив телевизор. «В проливе Скагеррак, по пути из Норвегии в Данию загорелся паром Scandinavian Star, погибло 158 человек». В глаза кидались шарики подаренные Кэнди и Дереком. Бобби пару дней назад подарил мне огромный набор из перьевой ручки и несколькими пузырьками с чернилами разных цветов. Также, в набор входили несколько штучек перьев разной толщины и формы. Я дожидалась определённого времени, когда Кэнди будет дома, чтобы позвонить ей на стационарный телефон:

– Алло? – раздался голос в конце провода.

– Кэнди? Кэнди! Бери Дерека и Бобби! Приходите ко мне, построим планы на вечер! – это была моя последняя надежда развеяться.

– Так, жди нас. И помни, на сегодня никаких больше Майклов и плохого настроения! – Кэнди покладисто бросила трубку. А я принялась выбирать наряд для дискотеки на вечер.

Хотелось бы выглядеть примерно как Аарон сегодня: чёрная кожаная куртка, потёртые джинсы и… о Боже! У него тоже чёрные конверсы! Вот это прям знак! А с чего я вообще покосилась на этого Аарона? Может, у него девушка есть? – мысли рылись в моей голове как тараканы какие-то. Порой было просто невыносимо. Кожанка у меня была и чёрная и красная. Хотелось внести красок в свои недавно стукнувшие двадцать лет. Я выбрала красную косуху. Значит, и юбка тоже будет красная! Да, та самая! А этот Майкл пусть идёт лесом вообще. К чёрту этот лифчик! Я надела под низ кожанки чёрный топик, который закрывал мою грудь, оголяя только пупок. На голове трогать я ничего не стала. Мне нравился этот эффект а-ля «голливудская волна». Последние штрихи: красная матовая помада и новые духи, которые напоминали приятный лёгкий запах магнолии, – готово. Раздался звонок в дверь:

– Кто? – уже догадываясь об ответе, спросила я.

– Открывай давай! – протянули Кэнди, Бобби и Дерек. Ребята друг за другом прошли в гостиную.

Каждый выглядел так, будто мы фанаты «Modern Talking» и собираемся к ним на концерт. А ещё фанаты «C.C. Catch». Эх, я бы с удовольствием сходила на их концерт, но и на дискотеке не прочь оторваться. Волосы Кэнди были уложены в причёску «Маллет» залитые лаком. Жёлтые штаны-клёш, которые подарила Кэнди её мама – миссис Нельсон. Сверху Кэнди красовался ярко-розовый пиджак, который был застёгнут не до конца. Мальчики тоже выглядели соответственно для дискотеки. Зализанные волосы с одной выпущенной прядью на лбу, а-ля Элвис Пресли.

– Готовы? – напоследок спросила я.

– Тебя только ждём! – протянул Бобби.

Мы словили жёлтое такси прям у моего дома и направились в «Жгучий огонёк». В Сентфоре это был самый адекватный бар с нормальным танцполом, музыкой, алкоголем и людьми. В других же барах нам не нравилось, там вечно происходили какие-то мутные ситуации и приключения на пятую точку. Ехать до клуба от силы минут десять. «Жгучий огонёк» встретил нас очень приветливо, он весь усыпанный светодиодами, которые играли всеми различными цветами. Войдя в клуб, где уже играл трек «Modern Talking – Cheri Cheri Lady», меня кинуло в пляс. Точно так же, как и в курилке перед Аароном, только более развязно и ритмичнее:

– Что будем пить? – напрягаясь от громкой музыки спросил Дерек.

– Я буду виски с колой! – крикнула я. Ребята синхронно на меня посмотрели, удивились, но затем кивнули. Мы не отходили от бара. Бармен наливал нам ровно столько, сколько мы попросим. Сегодня был по-настоящему праздник. Мне же уже было хорошо после третьего бокала виски с колой. Прощай, Майкл! Прощай запрет на юбки и платья! Теперь я свободная, независимая! Но одинокая… в теле полная свобода, а в душе – тоска.

– Сара! Ты слишком быстро пьёшь! Ты же опьянеешь! – беспокоилась Кэнди. Ах, Кэнди, знала бы ты всю мою душевную боль.

Действительно, это был по счёту уже четвёртый бокал виски с колой. Не знаю, что туда намешали, но это очень и очень вкусно! Мысли стали уже не такими обильными. Движения в танце стали не такими чёткими. Язык стал более развязанный. Образ Майкла в памяти стирался с каждым глотком напитка, а образ Аарона – лишь рисовался ещё более детально.

Накидавшись в дребезги, мы покинули бар. Ребят ожидало уже такси, а я… Я слишком напилась! Я пройдусь пешком. Тем более, идти всего лишь пару километров. Ерунда! Под тусклый лунный свет, я пинала камушки, которые попадались под ноги, запиналась о корни, если выходила за границы асфальта. В общем, видела бы мама, явно прибила. Но уж лучше позориться перед мамой, чем перед Аароном. На улице было тихо, ни единой души, ни машины, – никого. Единственный яркий фонарь на дороге ослепил меня, а рык мотора оглушил. Что за идиот? Кому ночью не спится? Эта тарахтелка остановилась возле меня:

– Сара? – сквозь рычание мотора послышался больно знакомый уже голос.