Текст книги "London Bridge (СИ)"

Автор книги: Немая реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Наверное, дело было в том, что запретный плод сладок. Или в какой-то подобной ерунде, способной оправдать каждый его взгляд.

Глаза Драко Малфоя имели специфичный оттенок: они были цвета мутного льда, когда слизеринец был расслаблен и спокоен; они приобретали дымчатый оттенок в моменты раздражения и вспышек ярости; они искрились серебром, когда юноша был рад и взбудоражен.

Но когда Драко Малфой смотрел на нее, на Гермиону Грейнджер, его глаза превращались в то, что поистине можно было назвать магией.

Часто можно услышать, что зрачки увеличиваются в несколько раз, когда человек смотрит на объект воздыхания.

Драко Малфой никогда бы не признался, что Гермиона Грейнджер – гриффиндорка, подружка Гарри Поттера и рыжего Уизли, заучка и, черт ее дери, грязнокровка – его самое откровенное, сокрытое за сотней замков желание. Он бы никогда не признался, но его глаза – его холодные, серые глаза, – выдавали парня с головой. Глядя в эти неподвижные, искрящиеся радужки и черный, полный тайного стремления зрачок, можно было с вероятностью в сто один процент сказать, что Драко Малфой окончательно и бесповоротно, совершенно точно влюблен в Гермиону Грейнджер.

Но, к великому облегчению и спокойствию обладателя этих глаз-предателей, никто и никогда не смотрел на него в эти моменты уязвимости и откровенной слабости. А потому и сама Гермиона Грейнджер не могла знать, что творится в душе парня с штормовыми бурями вместо радужек.

Она жила обыкновенной, если так можно выразиться, жизнью и была вполне довольна тем, как складывалась ее судьба.

Во-первых, она была волшебницей. А значит ей было доступно то, что не было доступно другим. В некоторой степени.

Во-вторых, она была хорошей волшебницей, и это всегда оставалось неоспоримым фактом.

В-третьих, она была гриффиндоркой, а значит благородной и храброй, что изрядно льстило ее внутреннему Я.

В-четвертых, Гермиона Грейнджер была лучшей подругой Гарри Поттера и Рона Уизли.

Все это складывалось в неплохую картинку, а потому девушка не имела свойства обращать внимание на такого жалкого хорька, как Драко Малфой. Они часто виделись – в Большом зале, на общих уроках Зельеварения и ЗОТИ, во дворе школы и в Хогсмиде, но видеться и видеть – разные вещи.

Дело было в том, что Малфой видел ее, а если быть точнее – смотрел на нее. Он смотрел на ее отрывистые движения рукой, когда девушка пыталась что-то истолковать своим друзьям-недоноскам, он смотрел на нее, когда она с прилежностью и аккуратностью писала на пергаменте лекцию, он смотрел на нее, когда она улыбалась за ужином, маленькими глотками уменьшая количество виноградного сока в стакане. Он смотрел на нее украдкой, осторожно, будто подглядывал за чем-то неприличным и запретным, но все же смотрел.

Каждый раз Малфой говорил себе, что это лишь любопытство. Или убеждал себя, что Грейнджер просто хороша собой и ничем не отличается от доброй половины юбок Хогвартса.

Но это мантра рушилась, рассыпалась в ничто, когда он понимал, что смотреть на других не хочется. У других не такие волосы – не кудрявые, не медово-каштановые, не такие губы – то слишком полные, то слишком тонкие, или выпачканы в эту липкую, совершенно отталкивающую помаду, не такая кожа – без веснушек и легкого загара на яблочках щек, не такие глаза – не карие с золотистыми вкраплениями.

Все они, эти другие девушки, не годились в подметки Гермионе Грейнджер, и этот факт еще больше заставлял Малфоя чувствовать себя совершенно беспомощным, а вместе с тем несчастным.

Он успокаивал себя тем, что его подростковое эго жаждет бунта – бунта крови, но, честно говоря, он давно перестал быть подростком. Все они, бывшие дети, ученики четырех факультетов, были вынуждены повзрослеть раньше положенного срока, а потому Драко должен был взять на себя ответственность за собственные чувства и эмоции. А это значило – ни много ни мало – просто смотреть на нее и никогда не говорить.

Драко мог старательно корчить лицо, изгибать губы в самодовольной улыбке, глядеть свысока. Но не мог говорить с ней, по той простой причине, что его мир мгновенно распался бы, рассыпался, разлетелся и превратился бы в прах. А потому это всегда были слова сквозь, обращенные к ней лишь в третьем лице, с отвернутой головой и опущенным взглядом.

И лишь иногда он мог позволить себе этот мимолетный взор, запретный взор с сотней фейерверков и потемневшим серебром вместо глаз.

========== common room of heads boys and girls ==========

Комментарий к common room of heads boys and girls

AU: Гермиона и Драко старосты школы

Когда он вошел, в гостиной старост – небольшой уютной комнате с коричневым, немного потертым диваном и такими же креслами, книжным шкафом и письменным столом, – был зажжен камин. Поленья с характерным звуком потрескивали внутри каменной кладки, освещая пространство вокруг. В комнате пахло корицей и пергаментом. Вся атмосфера представляла собой воплощение тепла и уюта, что шло вразрез с предпочтениями юноши. И, конечно, в одном из этих старых кресел, вызывающих у Драко чувство брезгливости, сидела Грейнджер – староста девочек. Она залезла на сидение с ногами, подогнув их под себя и уложив ветхий фолиант, который буквально источал запах древности, на колени. На ней были простые черные джинсы, плотно прилегающие, будто вторая кожа, огромный свитер кремового цвета, сползающий с одного плеча и открывающий вид на полоску от белого бра и молочную кожу. Ее волосы были собраны на макушке в пучок, закрепленный простым карандашом, пара прядей выпала из шаткой конструкции, и теперь они обрамляли ее освещенное огнем лицо. Ее веки были полуприкрыты, из-под опущенных ресниц было видно, как быстро бегают ее глаза по строчкам, впитывая информацию. Губы двигались синхронно с прочитанным текстом, повторяя каждое слово для лучшего запоминания. Она была так сосредоточена, что даже не заметила вошедшего Драко.

С минуту Малфой стоял в дверях, разглядывая всю эту идиллию, хорошо осознавая, как нелепо он выглядит в этой гостиной старост. Нельзя сказать, что помещение было оформлено в стиле Гриффиндора, но в воздухе витал запах благородства и львиной гордости. Малфой кашлянул, привлекая внимание девушки. Грейнджер подняла голову и моргнула несколько раз, чтобы рассмотреть темную фигуру, облаченную в черный костюм. Свет от камина едва касался носков туфель Драко, поэтому Гермионе пришлось немного сощуриться. В темноте коридора она различила белесые волосы и бледную кожу парня, его глаза блеснули серебром, отразив свет огня, когда юноша сделал шаг вперед.

–Грейнджер,-холодно кивнул слизеринец.

–Малфой,-отозвалась Гермиона, ее лицо в этот момент выражало общим счетом ничего.

У этих двоих было негласное перемирие: они терпели друг друга в общей гостиной, иногда разговаривали – строго по делу, – но на этом их общение заканчивалось.

Гермиона вернулась к своей книге, но сосредоточиться никак не получилось, пока Малфой вот так стоял посреди комнаты. Она передернула плечом, ощущая себя странно в компании слизеринца, и смотрела в фолиант пустым взглядом, пытаясь понять, почему парень не уходит.

Драко постоял еще пару секунд, а затем опустился в кресло, прямо напротив Грейнджер. Он чувствовал себя лишним и вычурным в комнате, но все же это была их общая гостиная, а потому Малфой имел полное право находиться здесь. Он растегнул воротник на рубашке, будто стянул удавку, и откинулся на спинку. Рыжие языки пламени коснулись бледных щек, окрасив их в розовый оттенок. Сегодня был трудный день, и Драко отчаянно нуждался в разговоре, но дело было в том, что у него, к сожалению, не имелось друзей, способных понять его или хотя бы выслушать. Малфой не искал в Грейнджер собеседника или друга, но ее присутствие в некоторой степени успокаивало его. Приятно было ощущать рядом с собой кого-то, кто способен просто сидеть в молчании. Драко впитывал в себя эту тишину, чувствуя, как успокаиваются демоны внутри. Парень выдохнул, выпуская из себя комья слабости и хронической усталости.

Гермиона метнула на него быстрый взгляд и закрыла книгу, отчего в воздухе образовалось облачко пыли. Грейнджер тихо чихнула.

Малфой скривил губы, вновь ощутив на себе всю тяжесть атмосферы. Он не привык к уюту: Малфой-Мэнор всегда был холодным темным замком, в Хогвартсе он жил в склизких подземельях, а потому теплота гостиной старост казалась ему вычурной, дискомфортной.

Грейнджер и Малфой одновременно поднялись с кресел – это выглядело почти комично.

–Я уже ухожу,-произнесла Гермиона, ее тон показался парню виноватым,-ты можешь остаться.

–Я могу остаться, даже если ты здесь,-холодно ответил Малфой, мазнув взглядом по лицу девушки. В полумраке ее глаза казались почти черными. Драко поймал себя на том, что ни разу не видел ее глаз. Это было странное, волнующее чувство.

–Конечно,-хмыкнула Гермиона и покрепче сжала книгу в руках.

Они оба знали: их перемирие слишком шаткое, чтобы продержаться долго. Вопрос времени, когда они набросятся друг на друга. Эти двое ходили по тонкому льду и, казалось, никто не хотел снова начинать эту войну взглядов. И хотя Драко был предвзятого мнение о Гриффиндоре и Грейнджер в целом, он все же оставался сторонником их нейтралитета. По большей части он чувствовал раздражение и срывался на Грейджер, просто потому что он был человеком, которому было необходимо выпустить пар. И конечно, Гермиона тоже редко молчала – она язвила и могла сделать ему выговор. Но обоих устраивало то, что они не переходят на личные оскорбления. Было чудом то, что они смогли в некоторой степени сработаться, но в конце концах и Малфой, и Грейнджер были разумными людьми. Иногда Драко представлял, что было бы, если бы старостой девочек назначили кого-то другого. Конечно, Драко был прилежным учеником, способным все сделать самостоятельно, но ему нравилось, что Грейнджер была ответственной и собранной. Ему не приходилось все тащить на своих плечах, да и вообще они представляли собой прекрасный тандем, хотя парень никогда не признал бы это вслух. А потом он думал о том, что его пост мог занять кто-то другой, и чувствовал, как что-то неприятное оседает в груди.

–Что ж,-Гермиона переступила с ноги на ногу, рассматривая Малфоя внимательнее, чем обычно, и отмечая про себя, что он достаточно симпатичен и ей, возможно, когда-нибудь захотелось бы его поцеловать.

–Спокойной ночи, Грейнджер,-ровно произнес Драко – внутри у него разлилось тепло, будто кто-то зажег камин где-то в груди.

–Спокойной ночи, Малфой,-отозвалась Гермиона и прошла мимо. Пока она поднималась по лестнице в свою комнату, на ее губах играла легкая улыбка.

========== groundhog day ==========

–Одевайся,-приказал он и наклонился, подбирая свой галстук с пола.

Это было жестоко.

Опустив глаза на края своей блузки, она принялась застегивать пуговицы.

Малфой привычным жестом наклонил голову в левую сторону и быстро справился со слизеринской удавкой. Затем он заправил рубашку в брюки и застегнул ширинку. В молчании отчетливо слышалось шуршание их одежды.

Справившись с блузкой – теперь воротник плотно прилегал к горлу в удушающей хватке, – Грейнджер оправила складки мятой юбки. Пока она проводила этот несложный ритуал, Драко рассматривал ее, отмечая легкую дрожь в движениях гриффиндорки.

Он чувствовал себя, мм, хорошо. Удовлетворенно в большей степени. Его скучающий взгляд медленно бродил по почти сокрытой фигуре девушки в безмолвном ожидании, когда же она наконец разберется со своим галстуком. Малфой лениво потянулся за палочкой, которая лежала позади него на углу парты, и легким взмахом привел одежду Гермионы в более приемлемый вид. Девушка вздрогнула от неожиданности и подняла на него глаза. В этот момент Грейнджер была отчаянно похожа на брошенного в дождь посреди улицы котенка, что было не так уж далеко от правды.

Драко окинул ее прожигающим взглядом, губы гриффиндорки были красные и опухшие от поцелуев.

Стоило признать, что это было хорошо. Даже великолепно.

Малфой хмыкнул и бросил взгляд на проход за спиной девушки.

–Что-то еще?-холодно поинтересовался он.

Грейнджер раскрыла рот, очевидно, желая что-то сказать, но затем, передумав, закрыла его и поджала губы. Ее глаза стали стеклянными, и Драко почувствовал, что начинает раздражаться.

–Кажется, скоро закончится ужин,-прозрачно намекнул он и оторвался от пыльной парты, на которой теперь красовались следы их недавней близости.

Гермиона кивнула, подобрала свою сумку и прижала к своей груди, будто защищаясь, на что Малфой усмехнулся. Это было в крайней степени нелепо, по его мнению, но Грейнджер была вольна вести себя как идиотка.

Он медленно прошел сбоку от нее по направлению к выходу и обернулся уже у самой двери.

–Еще кое-что.

Гриффиндорка подняла на него взгляд, и, кажется, в ее глазах что-то блеснуло.

–Вот,-легким взмахом палочки Малфой с холодной отрешенностью стер налившийся синяк на ее шеи – еще одно маленькое напоминание, – и вышел из кабинета.

Дверь за ним закрылась с легким хлопком, который разнесся по пустому коридору. Драко еще раз поправил галстук и взглянул на наручные часы – он еще успевал на ужин.

По дороге в Большой зал Малфой обдумывал то, что произошло. Очевидно, Грейнджер расплакалась после того, как Драко вышел, но ему было, честно говоря, плевать. Все это повторялось из раза в раз, и слизеринцу уже начинал надоедать этот спектакль. Это было похоже на день сурка: Малфой вылавливает Грейнджер где-то в коридоре, у озера или в Хогсмиде, они трахаются, затем Малфой уходит, а Грейджер начинает рыдать. От такой драмы у Драко раскалывалась голова, и он даже думал, что секс с гриффиндоркой не стоит того. Он ловил первоклассные оргазмы, вколачиваясь в ее извилистое, худое тело, но ее истерики все портили. Порой Драко задумывался, какая темная магия заставляет ее каждый раз ложиться под него, и ответ был, возможно очевиден, но не доступен холодному и расчетливому рассудку слизеринца.

Малфой не верил в любовь. Он не был влюблен и считал это лучшим достижение за всю свою жизнь. Драко знал, что существует потребность, и неплохо справлялся с ее удовлетворением. А еще он знал, что необходимо разделять чувства и секс. К счастью, он был ограничен в первом и довольно хорош во втором.

Многие могли бы подумать, что Гермиона Грейнджер, та самая грязнокровная подружка Поттера, была влюблена в Драко Малфоя – новоиспеченного Пожирателя смерти, но сам Малфой хорошо знал, что это вздор и чушь собачья. Грейнджер нравилось, что Драко время от времени трахает ее – жестко и грубо, намотав ее отвратительные волосы на кулак. Вообще у Грейнджер, по мнению самого Малфоя, было всего два недостатка – волосы и ее стремление быть жертвой. Ей нравилось, что после секса Драко просто уходил, оставив ее одну, и она могла вдоволь нарыдаться и пожалеть себя. Слизеринец испытывал отвращение к таким людям, но это не мешал его члену скользить в ней в бешеном ритме. Даже ее грязная кровь, которая по сути и не была такой, не раздражала так, как ее любовь к самобичеванию.

Драко распахнул двери Большого зала – помещение было полно народу. Поморщившись от шума, блондин медленной походкой прошел к столу Слизерина и занял свое место рядом Теодором Ноттом и Блейзом Забини. Напротив парня сидела Пэнси Паркинсон. Как только Драко сел, она просияла и улыбнулась своей самой – как ей казалось – соблазнительной улыбкой. Скривившись, Малфой отпил из своего бокала. Нога Паркинсон коснулась его бедра под столом.

Через несколько минут Грейнджер проскользнула в Большой зал и присела за свой стол. Поттер приветственно ей кивнул и что-то спросил. Глаза девушки были красными от недавних слез, что невероятно разозлило Малфоя – могла использовать заклинания, чтобы скрыть следы своей бесполезной истерики. Сжав челюсти, Драко попытался успокоиться, но назойливая нога Пэнси продолжала блуждать по его бедру. Грейнджер подняла быстрый взгляд на слизеринский стол, и ее нижняя губа задрожала. Блондин закатил глаза и принялся за еду.

Покончив со своим стейком, Малфой удовлетворенно откинулся назад. Он чувствовал себя сытым и удовлетворенным, а потому настроение его слегка поднялось, и когда Драко встал со своего места, он чувствовал себя лучше, чем полчаса назад, пока Грейнджер отчаянно сдерживала слезы, а Паркинсон чуть ли не дрочила ему под столом.

Выходя в просторный холл, парень думал о том, что неплохо было бы полетать на метле, чтобы очистить голову перед сном, но его планам похоже не суждено было сбыться.

Слабое касание к рукаву его рубашки заставило Малфоя обернуться. Он смотрел сверху вниз на маленькую взлохмаченную фигуру Гермионы Грейнджер и гадал, что же она хочет на этот раз.

–Мы можем поговорить?-спросил она взволнованно.

–Как угодно,-ответил Малфой, ощущая, что его лицо непроизвольно кривится.

Он направился в сторону раздевалок, все еще рассчитывая полетать, а Грейнджер семенила за ним. Она молчала, и Драко закатил глаза.

–Говори, что хотела.

Гермиона прочистила горло и вздохнула несколько раз, набираясь храбрости.

–Я больше не хочу,-произнесла она, в конце сорвавшись на писк.

–Это все?-холодно поинтересовался Драко и свернул в следующий коридор.

–Хм,-протянула она, сомневаясь.

–Не хочешь больше трахаться?-уточнил Малфой, явно издеваясь и даже не посмотрев на нее.

–Да,-шепотом согласилась Грейнджер и огляделась вокруг.

–Отлично, больше не будем,-просто сказал он и ускорил шаг. Этот разговор вызывал у Драко рвотные позывы.

–Но…-возразила Гермиона.

Драко резко остановился, отчего девушка налетела на него и отскочила в сторону.

–У меня от тебя голова болит,-холодно отметил Драко, откровенно злясь,-не хочешь трахаться? Замечательно. Больше не будем. На этом все. Я собираюсь полетать перед сном, так что дай пройти.

Драко прошел мимо нее, оставив девушку одну в коридоре. Если бы он услышал всхлип, то точно бы вынес ей башку. Его чертовски раздражала эта ее мания и жалость к себе. Так было каждый раз – Грейнджер говорила, что больше не может с ним спать, и просила прекратить, Драко соглашался, а потом она сама ластилась к нему как кошка, умоляя отыметь ее в ближайшем пустом кабинете.

Вытащив метлу из своего шкафчика, Малфой вышел на поле для квиддича и взмыл в воздух. Был март, и на улице все еще лежал мокрый снег. Холодный ветер ударил в лицо, отбрасывая белесые волосы парня назад, и Драко в который раз подумал, что его достало все это.

========== black lake ==========

Была середина ноября, и совершенно недавно выпал первый снег, который, впрочем, растаял тем же утром, превратившись в вязкую мокрую грязь под ногами. В воздухе стоял запах мороза, ветер колыхал голые ветви Гремучей ивы, а температура преодолела отметку в минус шесть. Водная гладь Черного озера покрылась тонким слоем льда, и из-под мутного стекла наружу проглядывались силуэт обитателей верхнего уровня.

Грейнджер пнула близ лежащий камень и спрятала руки в карманы своего осеннего пальто. Оно не подходило для такой погоды, но Гермиона была слишком упряма, чтобы носить зимний пуховик в ноябре. Она вышла прогуляться, а заодно выпустить пар. По правде говоря, гриффиндорка выскочила на улицу, схватив пальто, так быстро, что ни Гарри, ни Рон не успели ее остановить, хотя, возможно, они и не пытались. Гермиона не могла сказать точно, потому что до Черного озера она летела со скоростью нового Нимбуса, а когда, запыхавшись, остановилась, то позади никого не было. Это было даже на руку девушке, поскольку со злости она могла многое наговорить друзьям, чего, если хорошо подумать, ей не не хотелось.

Их ссора началась невинно, с тех препирательств, которые время от времени случаются в жизни друзей, имеющих разные интересы. Гермиона сидела в их общей гостиной и, подогнув ноги под себя на огромном кресле, читала “Историю первого появления волшебной палочки и ее последствия”, когда Рон неожиданно воскликнул:

–Сегодня воскресенье, а мы торчим в замке…

Очевидно, это предложение имело какое-то логическое завершение, поэтому Гермиона остановилась глазами на последнем прочитанном слове и терпеливо ожидала, когда Рон соизволит продолжить.

–Все из-за тебя, Гермиона,-выдал он,-мы могли бы сходить в Хогсмид днем, но ты, видите ли, захотела наведаться в библиотеку за какой-то глупой книжкой.

К слову, эта глупая книжка сейчас и покоилась на ногах Грейнджер.

–Что ты имеешь в виду, Рональд?-сквозь зубы поинтересовалась Гермиона и нарочито медленно подняла взгляд на рыжего парня, расположившегося у окна за столиком с шахматами.

Гарри предусмотрительно молчал.

–Хочешь сказать, что ты не смог пойти в Хогсмид из-за меня?-переспросила она, хотя это и было то, что минуту назад заявил Рон.-Что же тебе помешало отправиться в деревню без моего участия?

Ее тон был обманчиво вежливым, поэтому Уизли растерялся и несколько раз моргнул, глядя на подругу, щеки которой покрылись румянцем от гнева.

–Ты бы обиделась, если бы мы оставили тебя одну в Хогвартсе,-неубедительно отозвался парень и метнул взгляд на друга, который оценивал ситуацию, рассматривая Гермиону через стекла очков.

–То есть сейчас твои слова не звучат обидно?-девушка вскочила со своего кресла, отчего книга с грохотом упала на пол и закрылась.

–Это не то, что я имел в виду,-попытался оправдаться Рон, но, к его несчастью, Гермиона уже не слушала его.

–Ты тоже так думаешь, Гарри?-обратилась Грейнджер ко второму приятелю, который до этого предпочитал отмалчиваться, но теперь вопрос был адресован конкретно ему, и, конечно, Поттер никак не мог отвертеться.

–Гермиона, ты неправильно поняла…-начал Поттер, но девушка даже не стала слушать.

–Чушь какая,-пробормотала Грейнджер, прогуливаясь вдоль берега. Холодный ветер продувал тело сквозь запахнутое пальто, и Гермиона подумала, что не стоило выходить на улицу.

–Вообразить только: я мешаю им развлекаться!-продолжала она, чувствуя себя разгневанной и обиженной.

Им было совсем не обязательно находиться вместе двадцать четыре часа в сутки, и, честно говоря, Гермиона была не против провести время вдали от Гарри и Рона, что собственно и происходило сейчас.

Она подошла к огромному дереву, вековые корни которого наполовину торчали из земли. Присев на мощную кору, она приложилась спиной к стволу, тем самым спасаясь от ветра, закрыла глаза и медленно выдохнула. Усмирить гнев получалось с трудом, но еще тяжелее было отпустить обиду.

Неожиданно откуда-то сбоку раздался шорох, а затем Гермиона почувствовала легкий запах яблок. Открыв глаза, она покосилась на источник шума.

Немного левее, облаченный в черное расстегнутое пальто, стоял Драко Малфой. Его фигура значительно возвышалась над Гермионой, и девушка раздраженно вздохнула.

–Проваливай, Малфой,-не церемонясь, сказала Грейнджер.

Она считала Драко жалким, мерзким тараканом, кретином и задирой, а потому его присутствие сейчас только распалило гнев девушки, готовой вот-вот взорваться.

–Почему это я должен уходить?-холодно осведомился слизеринец, встав напротив Гермионы и заслонив тем самым вид на мутную гладь озера.

–Потому что я пришла первая?-ее слова позвучали с вопросительной интонацией, но Малфой различил издевку в ее тоне.

–Тебе что, двенадцать?-усмехнулся блондин и отвернулся.

Теперь он смотрел на озеро и стоял к Гермионе спиной, что еще больше разозлило ее.

–Причем тут возраст?-спросила она и поднялась с дерева, чтобы быть с парнем на одном уровне, но, к сожалению, для этого гриффиндорке не хватало пары дюймов.

–При том, что такие оправдания я использовал только на первом курсе,-пояснил он, явно насмехаясь.

–Уходи, Малфой,-вновь потребовала Грейнджер и, обойдя его, встала прямо напротив, чтобы смотреть ему в лицо.

–Это мое место, Грейнджер,-отозвался Драко, который явно держал себя в руках намного лучше, чем Гермиона.

–Тебе что, двенадцать?-передразнила она, и Малфой криво усмехнулся.

Несколько минут они стояли в молчании, пока Драко глядел куда-то вдаль, а Гермиона на него, немного сбитая с толку спокойствием парня.

–Можешь остаться, если хочешь, но, ради Мерлина, помолчи,-наконец ответил слизеринец, и Грейнджер удивленно моргнула.

Глубокие тени залегли под глазами юноши, губы были бледные, сжатые в тонкую линию, а кожа при мутном освещении хогвартских огней казалась серой. Гермиона впервые подумала, что Драко Малфой не в порядке. Он выглядел так, будто не спал несколько ночей. Сейчас Малфой напоминал ей персонажа из мультфильма Тима Бёртона, и Грейнджер чувствовала потоки усталости, исходившие от него.

Внезапно перехотелось спорить и ругаться. Она молча присела на торчащий корень и облокотилась о ствол, ощущая, как гнев сходит на нет. Малфой расположился немного дальше от нее.

Некоторое время они молчали. В воздухе все еще пахло морозом и озерной водой. Ветер трепал ее волосы, было холодно. Но вокруг было тихо, и Гермиона ощущала странное спокойствие наедине с Малфоем.

Драко смотрел на другую сторону берега и думал о том, что ждет его впереди. Ему было сложно предугадать собственное будущее, поэтому он просто сидел и чувствовал, что сейчас он подобен открытой книге. Драко был расслаблен и хронически напряжен. Грейнджер молчала, и Малфою было комфортно в этом молчании.

Искра безмолвного доверия проскользнула между ними, когда ветер коснулся плотной ткани мужского пальто и одновременно отбросил волосы гриффиндорки в сторону. Где-то на задворках сознания оба осознали, что теперь их связывает эта ночь и Черное озеро.

–Так что случилось?-спросил Драко.

========== her crop top ==========

Как ни странно, неотъемлемым элементом пижамы Гермионы Грейнджер был белый кружевной топ, который плотно обтягивал ее грудь, слегка сплющивая ее. Сквозь неплотный материал при бликах свечей можно было отчетливо разглядеть ореолы ее темных сосков.

Вторую же часть ее спального комплекта составляли простые красно-белые штаны в клетку, натянутые чуть выше линии бедер.

Глядя на все это, невозможно было понять, чем руководствовалась девушка, выбирая такую одежду, но все же именно в этой пижаме она стояла сейчас на последней ступеньке, застыв на пороге между гостиной старост и лестницей в ее комнату.

Волосы Грейнджер имели особое свойство, которому, честно говоря, никто не завидовал, – торчать во все стороны пушистыми кудрями. Они обрамляли ее лицо и делали похожей на львенка, а в совокупности с бледной кожей и небольшим количеством веснушек составляли, если так подумать, неплохую комбинацию.

Завершением всего этого было выражение ее лица, олицетворяющее особой крайнюю степень раздражения и недовольства.

Гермиона стояла, скрестив руки чуть ниже груди, и кривила губы, готовая вот-вот прочитать ее собеседнику нотацию.

Перед ней, развалившись на диване в вальяжной позе, сидел Драко Малфой. Его ноги в налакированных черных туфлях были закинуты на журнальный столик, что являлось одной из причин негодования гриффиндорки. На блондине была простая белая рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты, что позволяло рассмотреть небольшой кусочек его шеи и ключицы, имеющие аристократично белый оттенок. Черные брюки, в которые он был одет, немного натянулись, что могло стать довольно опасным, если Драко и дальше собирался смотреть на этот топ Грейнджер. В остальном смысле парень выражал всем своим видом расслабленность и превосходство в некоторой степени, хотя он и смотрел на сердитую гриффиндорку снизу вверх.

–Что ты тут делаешь, Малфой? -холодно осведомилась Гермиона, слегка вздернув подбородок.

Драко лениво скользнул взглядом по открытой полоске ее живота.

–Это башня старост, тебе здесь нельзя находиться! -напомнила девушка.

Левый уголок его губы дрогнул, искажаясь в ухмылке. Малфой никогда бы не подумал, что Грейнджер носит такую одежду, когда никого нет. Черт, она была без лифчика. Не то чтобы девушки без бюстгальтера удивляли слизеринца, но Грейнджер явно не была той, о ком бы он мог сказать такое. Конечно, эти ее штаны портили весь вид, но зато в некоторой степени давали простор фантазии, если бы вдруг Драко решил бы пофантазировать о ней.

–Меня Блейз пригласил, -растягивая буквы, наконец ответил Малфой.

Гермиона всплеснула руками, и парень смог рассмотреть кружево, не прикрытое белой тканью. Да, этот топ определенно ей шел.

–И где он сам? -издевательским тоном поинтересовалась гриффиндорка.

Несмотря на то, что старостой мальчиков назначили слизеринца Блейза Забини, они неплохо поладили, но сейчас Гермиона чувствовала, что очень зла на Блейза.

Время уже перевалило за одиннадцать вечера, и Гермиона собиралась лечь спать, когда снизу раздался грохот. Источником шума и оказался Малфой, теперь же он сидел в их гостиной, и выводил ее из себя одним своим видом.

–Кажется, он собирался потрахаться с одной из сестричек Гринграсс, но, честно говоря, я ему не мамочка,-проговорил Драко и снова посмотрел на этот топ.

–Ну и какого черта ты здесь делаешь? -возмутилась девушка, все еще пытаясь сдерживать себя.

–Я же сказал, -издевался слизеринец, -пришел в гости. Классная пижама,-не удержавшись, заметил Драко.

Гермиона вспыхнула, оглядев свой топ, и почувствовала себя обнаженной под внимательным взглядом Малфоя.

–Никогда бы не подумал, что в твоем арсенале есть такие вещички,-заметив ее реакцию, продолжил парень.

Откровенно говоря, он был немного пьян и чересчур расслаблен, что представляло собой опасную смесь в полумраке гостиной.

Грейнджер спустилась в комнаты и встала сбоку, чувствуя неловкость и раздражение. Малфой нарушил тишину гостиной старост и теперь так нагло и беспардонно отзывался об ее одежде. Где-то на задворках сознания у нее мелькнула мысль о том, что ее топ действительно выглядел слегка вызывающе, но Гермиона была в своей комнате, в своей башне, а потому имела право носить то, что ей нравится.

Взгляд девушки скользнул по слизеринцу, всего на секунду зацепившись на расстегнутых пуговицах. Ей показалось, что воздух в комнате стал в разы тяжелее, и упорное ощущение того, что приглушенный свет и ее неформальный вид создавали атмосферу интимности, никак не покидало сознание Гермионы, что мгновенно отразилось румянцем на ее щеках.

К ее радости, было слишком темно, чтобы Драко заметил это неуместное смущение. Он медленно повернул голову в сторону и оглядел гриффиндорку с ног до головы, оставляя шлейф непристойности.

Грейнджер почувствовала странное напряжение, раскаленный воздух застрял где-то на уровне ее носоглотки. Изучая лицо Малфоя, половина которого утопала в тени, а другая половина освещалась языками пламени, она подумала, что парень выглядит хорошо. Даже привлекательно. И тут же приказала себе забыть об этом.

–Знаешь,-наконец проговорил Малфой, голос хрипел, будто у него пересохло в горле,-ведь я мог стать старостой мальчиков.