Текст книги "Пить с ним вино"

Автор книги: neisa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА  1

– Ты хотел омлет, милый? Боже, мне надо было догадаться, что по средам ты всегда ешь омлет.

Камен Мунс поднял глаза от тарелки, в которой плавали два яйца и салат из свежих овощей. Омега, стоявший перед ним, был ростом ниже большинства омег, и, как сильно подозревал Мунс, не был настоящим блондином, а красил волосы в золотистый цвет.

Несмотря на эту маленькую тайну, Норберт Мунс, урождённый Мейер, обладал весьма миловидным лицом. В серо-голубых глазах его играли тёплые искорки, и порой Мунсу казалось, что эта бесконечная любовь душит его, как не могла бы душить ни одна удавка.

Камен и Норберт Мунс прожили вместе почти двадцать лет, и за всё это время Камен не нашёл ни единой причины в чём-нибудь Норберта упрекнуть.

У них было трое сыновей: двое почти взрослых омег и один маленький альфа. Камен, впрочем, никогда не делал между ними различия, и тот факт, что первые двое родов были у Норберта не слишком удачными, если кого-то и волновал, то только его самого.

– Милый? – повторил Норберт, когда, спустя пару минут, ответа так и не получил. – Если тебе не нравится, я могу испечь оладьи. Подождёшь чуть-чуть?

– Не надо, – Камен бросил взгляд на часы и сделал вид, что движение стрелок очень беспокоит его, – у меня встреча в десять часов. Нет времени есть.

Он встал и бережно поцеловал Норберта в лоб.

– Вечером ты снова поздно придёшь?

– Не знаю, – Камен уже надевал ботинки, – я позвоню.

Говоря это, он действительно верил, что позвонит, потому что обижать Норберта, подарившего ему и его детям всю свою жизнь, у него не было ни желания, ни сил.

Норберт стоял в отдалении, не рискуя прикасаться к мужу в такие мгновения, и смотрел на него – всё так же нежно и тепло.

– Герт обещал приехать на выходные. Постараешься выкроить на него денёк?

Камен бросил на мужа короткий взгляд.

– Конечно, – сказал он, – если ничего не произойдёт.

– Хорошо, – Норберт улыбнулся и, чмокнув его в щёчку, аккуратно поправил супругу воротничок.

Камен вышел за дверь и только теперь перевёл дух. Он всё пытался вспомнить – бывало ему так тяжело с Норбертом раньше, и если нет – когда это началось? Так и не вспомнив, он вызвал лифт и спустился в подземный гараж.

– Доброе утро, сэр, – поприветствовал его аккуратный мужчина, уже ожидавший за рулём.

Камен только кивнул.

Адрес называть не было нужды: каждое утро он проделывал один и тот же путь. Если намечались выездные встречи, Яспер узнавал об этом едва ли не раньше, чем его шеф.

Камен спокойно смотрел, как проползают за окнами небоскрёбы из стали и бетона, как играет утреннее солнце на стёклах широких окон. «Лакированный мир, – думал он, – мир, в котором всё хорошо».

Он, конечно, был не совсем прав. Камен Мунс, начальник департамента информационной безопасности федеральной контрразведки, повидал за двадцать лет своей службы немало чрезвычайных ситуаций: столько, что они стали для него едва ли не более привычны, чем серые будни. Его очень трудно было удивить – если возможно вообще.

В этом году ему исполнился сорок один год, и хотя он был здоров как бык – разве что кашель иногда начинал мучить его ближе к зиме – Камену всё чаще казалось, что ничего кардинально нового в его жизни уже не произойдёт.

Вспоминая годы, проведённые на службе, он с удивлением понимал, что не сделал, кажется, ничего. Вроде бы только вчера ему был двадцать один, солнце зашло и поднялось опять – и вот, ему уже сорок один год. Седые нитки появились в волосах, а красить их Камен был слишком горд.

Отвлекаясь от бесполезных мыслей, Камен достал из портфеля планшет и проверил список неотложных дел, который только что пришёл от секретаря.

Список был достаточно стандартен: несколько встреч, два приёмных часа, забитых до отказа, и полчаса на подпись бумаг. И… стажёр.

Несколько секунд Камен непонимающе смотрел в монитор. Затем машинально достал свободной рукой мобильник и, не глядя набрав номер, поднёс к уху.

– Господин Янсен?

– Да, господин Мунс.

– Что значит – стажёр?

Геррит Янсен, его секретарь, прокашлялся, будто не решаясь проговорить заготовленную фразу вслух.

– Награждение в президентской академии, – произнёс наконец он. – Президент предложил гранты, победители получают возможность стажироваться в любых воинских частях и у любых офицеров. Эллиас де Вер выбрал вас, сэр.

На какое-то время наступила тягостная тишина. Затем Мунс произнёс:

– Господин Янсен, я не буду спрашивать, какой идиот это придумал. Вы не хуже меня должны понимать, что в службе безопасности ему стажироваться нельзя. Найдите способ отказать.

– Прошу прощения, господин Мунс! – торопливо произнёс Геррит, когда Мунс уже собирался было повесить трубку. – Вы сами подписали согласие два дня назад. Я вас предупреждал…

Мунс молчал.

– Документам уже дан ход. Отказаться нельзя.

– Я вас понял, – грубо оборвал Мунс секретаря, – надеюсь, я не обязан нянчиться с ним сам?

– Полагаю, нет.

– Выделите ему тьютора, вот и всё.

– Полагаю, вам всё-таки придётся встретиться с ним разок. Не более того.

– Ну… хорошо, – мрачно произнёс Мунс. Машина уже заворачивала в гараж. – Я подъезжаю. Пусть зайдёт ко мне… Скажем, когда закончится встреча с Хендриком Дейкстроем. Кажется, у меня будет пятнадцать минут.

 

ГЛАВА 2

Эллиас де Вер стоял перед Каменом Мунсом ровно в два часа – встретиться с ним до обеда не удалось. Камен выделил на встречу полчаса, решив, что это не просто за глаза, а даже перебор.

– Здравия желаю, генерал-майор! Лейтенант второго ранга Эллиас де Вер в ваше распоряжение прибыл!

Камен Мунс поморщился.

Во-первых, у них не принято было трепать звания по поводу и без – но зелёный выпускник мог, конечно, этого и не знать.

Во-вторых, он бы обошёлся, пожалуй, без таких свежеиспечённых кадров в своём распоряжении – но всё же считал необходимым это скрывать.

– Да… – задумчиво произнёс он, – воспитание молодых кадров – очень важная вещь. И я рад… что не все мечтают служить в королевской армии. Есть желающие провести всю жизнь без почестей, работая у нас.

Альфа по имени Эллиас де Вер смотрел на него с лёгким удивлением, как будто не понимал, о чём ему говорят.

Мунс вздохнул и опустил глаза на досье. Двадцать два года. Конечно же, в браке не состоит. Множество поощрений и наград.

– Понимаете ли вы, лейтенант де Вер, что всё, что будет происходить в пределах этих стен, не подлежит разглашению?

– Так точно, сэр!

– Понимаете ли вы, что здесь вы не столкнётесь с романтикой шпионских боевиков. Ваша стажировка будет состоять по большей части в разборе бумаг.

– Так точно… – уже с меньшим энтузиазмом произнёс де Вер, – генерал…

– Вы выбрали в качестве стажировки моё подразделение – но вы должны отдавать себе отчёт в том, что у меня нет возможности день и ночь нянчить вас. Вы больше не ученик – вы полноценное боевое звено. И я буду рассчитывать, что вы в точности выполните каждый мой приказ.

– Так точно, сэр! – де Вер снова вытянулся по стойке смирно, и Мунс невольно залюбовался им.

Эллиас де Вер был из тех альф, кого в былые времена отбирали короли, формируя гвардейские полки. Чёрные волосы, собранные в маленький хвостик на затылке, очевидно немного нарушали устав – но Камену, как, должно быть, и всем предыдущим наставникам Эллиаса, как-то не хотелось об этом напоминать. Серо-голубые глаза лейтенанта горели мечтательным огнём, а в уголке губ притаилась ямочка, которая становилась заметней, когда Эллиас говорил или улыбался.

Несмотря на офицерское звание, сам он был очевидно молод, высок и довольно строен. И ещё, к своему удивлению, Камен обнаружил, что когда на губах Эллиаса мелькает улыбка, ему хочется улыбнуться в ответ.

Камен прокашлялся и потянулся к телефонной трубке, намереваясь пригласить секретаря.

– Разрешите попросить, сэр.

Камен нахмурился и снова посмотрел на него.

– Ну.

– Я знаю, о чём вы думаете сейчас. Вы мечтаете сплавить меня куда-нибудь. Но я прошу вас, дайте мне шанс. Я прибыл сюда, чтобы стажироваться лично у вас. Вы не можете этого не понимать. Я могу выполнять любую работу: могу водить ваш автомобиль или готовить вам кофе… Но я хочу понаблюдать, как вы работаете, хотя бы так. Я слишком много слышал о вас.

Брови Камена сошлись в одну черту.

– Чтобы водить автомобиль, у меня есть шофёр, – сухо сказал он, – а кофе мне делает секретарь. Чтобы справиться с его работой, вам придётся потратить на обучение десять, а то и более лет.

Эллиас де Вер понуро молчал.

– Я всё понимаю, сэр… – негромко сказал он, и Камен увидел, как свет тускнеет в его глазах.

Камен поудобнее устроился в кресле, всё более мрачно глядя на стажёра.

– Ну, хорошо, – наконец сказал он, – вы будете у нас три месяца. Отчёты о вашей службе я буду получать каждый день. Если меня впечатлит ваша работа – я подумаю, что вам поручить. Если, конечно, какая-то вакансия будет пустовать. Вы должны понимать, лейтенант де Вер, что это не Академия, и ваши отличные оценки здесь никого не будут интересовать. Это настоящая жизнь, и меня интересует только результат.

– Есть, сэр! – Эллиас замер, отдавая честь. Глаза его снова сверкали.

А Камен подумал, что с парнем будет тяжело. Нужно либо сразу сломать его романтический энтузиазм – или врать ему каждый день. А он не хотел ни того, ни того.

– Янсен! – рявкнул Камен, нажимая кнопку спикера. – Проводите господина де Вера к его тьютору. И пригласите ко мне… – он опустил взгляд на лежащий перед ним на столе график встреч, – губернатора Спенса пригласите ко мне. Я готов с ним поговорить.

 

Эллиас де Вер вышел из кабинета и испустил глубокий вздох.

Разговор с генералом Мунсом оказался тяжелей, чем он ожидал, и вовсе не потому, что этот человек был слишком суров.

Эллиас впервые услышал о генерале, предотвратившем серию информационных атак, почти пять лет назад. Тогда он ещё только поступал в Академию и всерьёз намеревался идти на лётный факультет.

История генерала Мунса изменила его жизнь. Он понял, что настоящая война ведётся теперь не в море и не в небесах. Настоящая война – она здесь, среди нас. У неё нет лица. И хотя Эллиас всегда несколько иначе представлял свой героический путь на передовых рубежах, он довольно быстро понял, что должен попасть на службу именно сюда.

Все пять лет он внимательно отслеживал все упоминания в прессе о генерале Мунсе. Их было не так уж много: такие люди действовали исподволь. И Эллиасу казалось, что Мунс всё же несколько преувеличивает, говоря о том, что почестей в Службе Безопасности нет. У самого у него было несколько медалей, и обстоятельства получения каждой из них Эллиас прекрасно знал.

Встретиться с генералом Мунсом лично было его мечтой. Это было всё равно, что встретиться с божеством. И едва ступив за порог кабинета, Эллиас понял, что руки его дрожат, а сердце заходится с каждым мгновеньем сильней.

Конечно, генерал Мунс не собирался даже смотреть на него. А вот Эллиас смотрел на Мунса во все глаза, впитывая кожей каждый момент. Он был молод – генерал Мунс – много моложе, чем Эллиас себе представлял. Хотя в волосах его уже проклюнулась седина, а глаза скрывали чуть тонированные стёкла очков.

Эллиасу удалось разглядеть лишь твёрдый изгиб губ, уголки которых оказались чуть опущены вниз. И руки – с длинными тонкими пальцами, больше подходившие музыканту или врачу.

Голос Мунса, чуть хрипловатый, пробегался лёгкой дрожью по позвоночнику. Эллиас никак не ожидал, что встреча с генералом подействует на него так – и потому растерялся и напрочь забыл все заранее приготовленные слова.

«О чём-то просить его… – думал он, – какой же я идиот». Щёки заливал румянец, и Эллиас почти не слышал ничего из того, что говорил ему секретарь. Следуя его распоряжениям, он прошёл в какой-то кабинет на восьмом этаже и принялся заполнять документы, которые Янсен ему дал.

 

Тем вечером Камену не хотелось идти домой – впрочем, как и всегда.

Он перебрал все бумаги, но, как назло, Янсен подал их в идеальном порядке – и секретаря пришлось отпустить около семи часов.

Расписавшись и тщательно прочитав всё, что лежало у него на столе, Камен смог потратить ещё час.

На город неторопливо спускалась темнота.

Он взял телефон и хотел было позвонить Норберту, но тут же представил, как тот полным слёз голосом спрашивает его:

– А когда?.. – и решил, что про задержку супругу лучше не знать.

Наконец он встал, взял китель со спинки кресла, встряхнул и надел на себя.

Подошёл к зеркалу, разглядывая своё лицо – слишком молодое для генерала, хоть усталые глаза и позволяли дать ему не сорок, а даже, может быть, пятьдесят.

– Что пошло не так? – спросил он негромко самого себя. – Какой-то не тот поворот…

Мысль мелькала в голове, но он никак не мог поймать её за хвост.

Взяв портфель свободной рукой, Камен набрал номер водителя и сказал:

– Можете не ждать, капитан Бундер. Я прогуляюсь чуть-чуть.

Яспер Бундер явно не испытывал особой радости от того, что шеф намеревается гулять по городу один, но спорить не стал.

Повесив трубку, Камен вышел к лифту и спустился на первый этаж.

В фойе не было никого. Только вахтёры пили чай.

Он вышел за дверь и остановился, оглядывая небольшой сквер с памятником королю Фердинанду. Перед памятником журчал небольшой фонтан, и две аллеи, огранённые подстриженными пирамидками кустов, убегали от него вдаль.

Всё кругом казалось правильным, воздух наполняло спокойствие, и всё же что-то было не так.

Взгляд Камена замер, устремлённый на стажёра, сидевшего на одной из скамеечек с сигаретой в руках. На фоне вечернего неба профиль его казался ещё острее, чем днём, и Камен невольно улыбнулся – сам не зная чему.

– Генерал! – юноша вскинулся, будто поймав на себе его взгляд.

Камен прокашлялся и поспешил спрятать улыбку в кулаке.

– Что вы делаете здесь? – спросил он. – Все, кроме ночной смены, давно разошлись по домам.

– Я… – Эллиас хотел было ответить, но вдруг растерялся, – не спешу домой, сэр. Если хотите, я мог бы помочь вам чем-нибудь.

– Тебе что, некуда идти?

Эллиас повёл плечом.

– Я из приюта Святого Мартина, сэр. Здесь меня разместили в общежитии по месту службы, но… сами понимаете, не лучшее место, чтобы провести вечерок.

– У тебя нет в городе друзей?

– Пока нет, – Эллиас вскинулся, и во взгляде его промелькнуло нечто странное, – я ведь здесь всего несколько дней. Так что всё в порядке, сэр. Не стоит беспокоиться обо мне.

Камен фыркнул. Не хватало ещё переживать о каком-то восторженном щенке.

– В здании есть библиотека, – сказал он, – если вам нечего делать – можете заняться самообразованием.

– Так точно, сэр! – Эллиас отдал честь, и взгляд его снова запылал.

– Пройдите во второй корпус, – Камен отвернулся, больше не собираясь тратить время на него.

Сделал вдоль аллеи несколько шагов – и остановился. Не зная, на что мог бы потратить вечер он сам.

 

ГЛАВА 3

– Тебе не нравятся оладушки, милый?

Камену показалось, что у него над ухом скребут по железу наждаком, хотя голос у Норберта был таким же нежным, как и у всех омег.

– Нет, Нори, всё хорошо.

– Тебе не нравятся оладушки… – понимающе протянул супруг, от чего Камену стало ещё противней: безусловно, не от супруга, а, скорее, от самого себя.

– Мне просто нужно уходить. У меня встреча в десять часов.

Камен попытался встать.

– Я могу сделать вафли, это всего пять минут!

– Нори, спасибо, нет! – Камен всё-таки поднялся и поцеловал супруга в лоб. – Ты замечательно готовишь, но я могу думать только о делах.

– Даже когда я с тобой?

– Увы, абсолютно всегда.

– Камен! – крикнул Норберт вслед супругу, уже направлявшемуся к двери. – Может, тебе пора уйти в отставку?

Камен остановился, только когда достиг зеркала при выходе, и там же, в прихожей, Норберт наконец нагнал его.

– Ты на службе уже двадцать лет. Нет ничего зазорного в том, чтобы уйти в отставку генералом, тем более в сорок лет. По крайней мере, ты успеешь немного пожить.

Камен стиснул зубы. Иногда образ мысли Норберта доставлял ему нестерпимую боль. Но он не хотел об этом говорить – всё-таки Норберт воспитал троих его детей.

– Мне нужно спешить, – только и ответил он.

– Ты опять будешь поздно? – Норберт привалился к стене, и спустившая по плечу рубашка обнажила тонкое белое плечо – на отдыхе они с мужем не были уже давно.

Заметив это, Камен развернулся и поцеловал его, почти по-настоящему, только очень торопливо.

– Возьми детей и езжай на выходные в Велсен, – сказал он. – Вам там будет хорошо.

Норберт поджал губы.

– Я думал, ты хочешь провести время с нами.

– Конечно. Как только освобожусь.

– Значит, ты опять будешь поздно?

– Я очень постараюсь позвонить, – он развернулся и вышел за дверь.

 

Снова машина. Снова бесстрастные руки Яспера, удерживающие руль. Расписание. Прихожая. Секретарь. Стоп.

– Что вы делаете здесь, лейтенант де Вер? Разве Янсен не выделил вам тьютора?

– Простите, сэр!

Эллиас вытянулся по стойке смирно, но синевато-серые глаза не переставали пристально смотреть на генерала.

– Вы приказали мне заняться самообразованием, но не сказали, какой именно аспект мне лучше развивать. Вы должны понять, я достаточно мало знаю о вашей работе, и потому…

Камен тихонько ругнулся сквозь зубы.

– Займитесь изучением международных отношений в современном мире.

– Так точно, сэр! – развернувшись на каблуках, Эллиас двинулся по коридору прочь. В тёмно-синей форме департамента со своей военной выправкой он смотрелся скорее как капитан корабля дальнего плаванья, а не как стажёр.

«Очень молодой капитан», – подумал Камен и, разозлившись на себя за то, что тратит время на такую ерунду, направился в кабинет.

 

В половине одиннадцатого приехал Хуго Ван дер Вауде – директор департамента внутренних дел.

Хуго привык приезжать без записи – в конце концов, статус позволял ему несколько нарушать деловой этикет, а давнее знакомство с генералом Мунсом – даже говорить на ты.

Они обнялись и, обменявшись приветствиями, опустились на диван.

– Янсен, кофе, – приказал Камен, нажимая кнопку спикера, расположенную на стеклянном столе, и через пару минут русоволосый омега появился в кабинете с металлическим подносом в руках.

– Спасибо, Геррит, – Хуго умудрился скользнуть кончиками пальцев по запястью Янсена, прежде чем тот поставил поднос на стол.

Камен отвернулся, решив, что лучше не лезть в чужие дела.

– Слышал про новые разработки Такигочи? – спросил Хуго, закончив обмениваться с омегой улыбками и дождавшись, пока тот покинет кабинет.

– Ты о беспилотных катерах? Не уверен, что от этого может быть толк. Очередная игрушка, не более того.

– Это возможность следить за передвижениями соседей, не рискуя людьми. Я почему-то думал, что именно тебя она может заинтересовать.

Камен пригубил кофе и задумчиво покатал горячий напиток на языке.

– Ну… Как тебе сказать, – сказал он, – может, я уже наигрался в это всё? Большинство подобных инноваций заканчивается ничем. Хотя, возможно, ты прав. Нужно держать поводья в руках. Не мы, так кто-то другой.

Хуго кивнул.

– Я думал слетать на презентацию. Не хочешь отправиться со мной?

– Когда? – вскинулся Камен.

– В следующие выходные.

– М… – Камен задумался. – В следующие выходные приезжает Квинтен.

– Тебе решать, – Хуго повёл плечом.

– Я подумаю, – подтвердил тот, – а что с нашим делом? Покушение на Госсенса раскрыть не удалось?

Хуго покачал головой и, казалось, помрачнел.

– Ничего нового нет. Даже не знаю, что тебе сказать. След исполнителя теряется в аэропорту, но это не серьёзно, ведь так?

– Абсолютно несерьёзно, – подтвердил Камен, – он не мог улететь, не предъявив удостоверение личности, сразу после покушения был объявлен повышенный контроль.

– Все документы всех, кто садился на самолеты тогда, проверены. Все личности подтверждены службами. Если документы кого-то и были подделаны, то вместе с личностью – но пока мы не нашли такого человека.

– Да, это возможно, – согласился Камен, – но времени для этого было не так уж и много, вряд ли они делали это хотя бы за год. Тогда ещё Госсенс вовсе не занимал свой пост. Знаешь, что… Передай это дело нам. У меня тут, своего рода, личный интерес.

– Это меня и беспокоит, – Хуго помрачнел ещё сильней, – ты знал Госсенса слишком хорошо.

– Не настолько, чтобы захотеть его убрать. И не настолько, чтобы плакать о нём. Дай мне пару недель. Я проверю по своим каналам, откуда у этих фальшивых штрихкодов ноги растут.

Поразмыслив, Хуго кивнул.

– Я пришлю материалы лично тебе. Сам решай, кому их поручить, – он поднялся и посмотрел на часы, – мне пора идти. Двенадцать часов. Если хочешь, завтра вечером сходим куда-нибудь. Я сам тебе всё расскажу.

Камен неопределённо кивнул.

– Может быть, – сказал он.

 

Оставшись в одиночестве, Камен подошёл к окну и прислонился к нему лбом. Хуго, видимо, не знал всего. А может быть, знал… От подобных людей трудно бывает что-нибудь скрывать.

Камен Мунс и Стефан Госсенс заканчивали Академию почти в одно и то же время. То, что Стефан был омегой, тоже трудно было не знать. Единственный на потоке, он от того не становился более популярным, потому что большинство сокурсников раздражал его железный нрав. Большинство, но только не Камена Мунса.

Мунс никогда не любил мягких людей. Уступчивость и готовность прогибаться он попросту никогда не понимал. За ними крылись или слабость, или ложь.

А с Госсенсом, у которого любое решение было на языке, ему было легко. И как-то так само собой получилось, что они попали в одну постель.

Их роман длился – то утихая, то разгораясь снова – почти десять лет. Потом – видимо, пришёл срок – Госсенс обзавёлся мужем, и общаться они стали гораздо реже. Сам Камен к тому времени давно уже был женат.

Конечно, Камен понимал, что ничто уже не может быть как раньше. Сам Стефан изменился слишком сильно, чтобы его привлекать. И всё же он входил в пятёрку тех людей, кто для Камена составлял всю его жизнь. Даже теперь.

Новость о том, что Стефан схлопотал пулю в спину, в первое мгновение вышибла воздух из его лёгких. Когда же шок прошёл, стало ясно, что Стефан в реанимации – и встанет ли на ноги, не мог сказать никто.

– Вот дерьмо, – у Камена не было других слов.

С тех пор прошло уже несколько месяцев, но виновных так и не нашли. Ещё немного – и дело могли закрыть за недостатком улик.

Камен не испытывал желания отомстить. Ему нужно было просто понять: что произошло. В последнее время слишком мало осталось рядом тех, кого он знал в двадцать лет, а Стефан, ещё недавно, был одним из них.

Он качнул головой и посмотрел на часы. Можно было спускаться на обед. Камен вызвал Янсена, приказал предупредить буфет, чтобы ему забронировали уголок – в котором, впрочем, и так сидел только он – и стал спускаться вниз.

 

Отбивные, казалось, не имели вкуса. Хотя Камен не сомневался, что они сделаны из лучшего мяса, какое только здесь могли предложить. Мысли его метались от визита Хуго к случившемуся со Стефаном, а от него к Норберту и снова к Хуго, который предлагал ему слишком соблазнительную возможность сбежать на выходные подальше от семейной суеты.

Камен любил детей, но общаться с ними не умел. Старшие были непонятны ему, потому что омег он вообще понимал не очень хорошо. Младший был ещё слишком мал, чтобы всерьёз с ним говорить.

Подняв глаза, Мунс увидел стажёра, замершего у прилавка с пластиковым подносом в руках. Он вжал голову в плечи, видимо ощущая определённый дискомфорт от окружающего шума и беготни, и явно не знал куда сесть.

С полминуты Камен разглядывал его – подобное затравленное выражение лица абсолютно дисгармонировало с первым впечатлением, которое Эллиас де Вер произвёл на него. Видеть его таким Камен не хотел.

Он махнул рукой, привлекая внимание Эллиаса к себе, и указал на противоположный стул.

– Спасибо, сэр, – Эллиас тут же подобрался и, серьёзно кивнув, принялся есть. Глаза он спрятал где-то между помидорами и отбивной.

– Не за что, – Камен понял, что светскую беседу придётся поддерживать ему. Болтать он не любил и уже жалел, что пригласил юношу за стол, – как идёт твоя адаптация в департаменте?

– Спасибо, сэр! – Эллиас резко вскинулся и твёрдо посмотрел на него. – Всё хорошо!

– Расслабься, – Камен помахал в воздухе ножом, – ты всё-таки не в строевых частях.

– Да, сэр, – Эллиас тут же опустил взгляд.

Камен, не отрывая от него глаз, задумчиво прожевал кусок мяса.

– Ты выглядишь не так хорошо, как вчера, – сказал он, – может, тебе обратиться в медчасть?

– Нет-нет, спасибо, сэр. Просто… – Эллиас поджал губы и замолк, – вы ведь предупреждали меня, – негромко сказал он, – большая часть работы будет состоять из бумаг, так?

– Ну, не только, – Камену почему-то стало стыдно за то, как он налетел на юношу в первый раз, – в сущности, я мог бы сосватать тебя в оперативный отдел. На вид ты подходишь для него.

Эллиас с надеждой посмотрел на него, но взгляд его тут же угас.

– Но тогда вы уже не возьмёте меня к себе?

– С чего ты взял? – спросил Камен, хотя в этом, в сущности, и состоял план.

– Нет, сэр, благодарю. Мне всё-таки хотелось бы, чтобы вы позволили мне за собой понаблюдать.

Камен хмыкнул.

– Я вроде бы не насекомое из джунглей Амазонки, что за мной наблюдать?

– Как вы работаете, сэр.

– Зачем? Я давно уже не веду дела непосредственно сам. Изучение моего стиля работы ничего тебе не даст. Я занимаюсь тем же, чем занимается директор любого департамента – государственного или нет.

Эллиас повёл плечом и ничего не сказал в ответ. А Камен опустил голову вбок.

– Приходя в департамент – в мой или чей-то ещё – большинство новичков думает, что они будут вершить судьбы мировых держав. Но это не так. То, что мы делаем, невесомо. Часто речь идёт вообще о таких вещах, которых не заметит обычный человек.

– Я всё понимаю, сэр, – Эллиас вздохнул, – но, может быть, мне и нужна эта стажировка, чтобы понять, для чего я подхожу? Такое вам в голову не приходило?

Камен поднял бровь.

– Вчера вы не были похожи на человека, которому не хватает уверенности в своём выборе.

Эллиас помолчал и вдруг улыбнулся.

– Может быть, вы правы, сэр, – сказал он и, выпрямив спину, совсем иначе посмотрел на него, – всё это… не знаю. Минутная апатия, вот и всё.

– М-да… Хорошо, когда минутная апатия длится несколько минут, – согласился Камен, – ладно, лейтенант, мне пора подниматься к себе. Если возникнут вопросы или сомнения – попроси Янсена, он пропустит тебя ко мне.

– Спасибо, сэр, – улыбка Эллиаса снова стала мягкой и лучистой, как в тот день, когда они встретились в первый раз.

Камен с трудом заставил себя оторвать от неё взгляд и, подхватив планшет, который брал с собой, стал подниматься наверх.

 

ГЛАВА 4

Вечером Камен позвонил Хуго: договорились встретиться на неофициальной квартире и обсудить детали покушения. Не получилось.

Камен подъехал к восьми с двумя бутылками коньяка и набором сыра. Хуго – к половине девятого, с двумя симпатичными омежками на плечах.

Один из них был русым, как Янсен, другой, к несчастью Камена, высок и черноволос.

Роли быстро распределились, и разговор никак не клеился, уплывая в сторону далёких деньков, когда они все дружили между собой.

– Помнишь Зандвоорт? – спрашивал Хуго, поглаживая своего омегу, Оскара, по бедру.

Камен кивал. В Зандвоорте, как ему порой казалось теперь, он совершил ошибку, которая изменила всю его жизнь.

Они приехали туда все вместе, компанией из одних только альф. Это был последний год в Академии, и всё кругом казалось радостным и ярким, как никогда.

Казалось, весь мир принадлежит им. И все омеги тоже принадлежали им – не было смысла этого скрывать.

Камен так и не узнал никогда, что привлекло в нём Нори – китель или военная выправка, или что-то ещё. Но весь роман получился глупым донельзя. Он даже не успел выяснить толком, кто такой этот Норберт и не из Той ли он семьи. Оказалось, из той.

Но это не имело значения, когда в октябре Нори написал ему письмо о том, что у него будет сын.

В первый день Камену не понравилась эта мысль. Ему было двадцать два и у него впереди была карьера – но никак не семья.

А потом, переспав с ней ночь, он вдруг обрадовался и подумал, что хочет сына. И всё, в каком-то смысле, складывается очень хорошо. Ему не придётся ухаживать за омегой, разочаровываться и снова влюбляться. Он получит два в одном: и супруга, и сына. И, кстати говоря, ещё и неплохой семейный союз.

Камен взял увольнительную в тот же день и, сев на поезд, направился в Гаагу, где обитал ректор Королевского университета Дамиан Мейер – и, по совместительству, отец Норберта Мейера.

Предложение было сделано по всем правилам, хотя будущий жених, старательно прятавший округлившийся живот под широкими полами пиджака, смотрел на Камена одновременно с восхищением и опаской – будто не верил до конца, что Камен в самом деле женится на нём.