Текст книги "Танго с багами (СИ)"

Автор книги: Не-Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Взмыленный Тони в белоснежном джемпере, приобретшем навязчивый камуфляжный декор, пронзал пространство этажей со скоростью ракеты, рассыпая вокруг себя искры и шрапнель ругательств. Когда нетерпеливо затренькал сотовый в кармане джинсов, он как раз сосредоточенно дёргал за кабель в щитке одиннадцатого этажа, помогая работягам восстанавливать неведомо кем повреждённую линию, параллельно левой ногой пытаясь заставить хоть пукнуть что-то осмысленное мелкую дрянь – ноутбук юридического отдела. Тот сопротивлялся, и проще было бы снести ему башку, но перспектива заново вводить всю информацию вгоняла изможденную секретаршу в нервные судороги.

– Да! – рявкнул блондин в трубку, даже не посмотрев, кто звонит.

– Эммм… – замялся в динамике Стёпин голос. – Ты чего так долго? Мне ревновать или волноваться?

Разумовский посмотрел на часы, удивился терпению своего персонального контролёра, три часа от установленного срока возвращения домой – рекорд. Обычно 30 минут хватало на открытие караванного пути для череды непрерывных звонков.

– И то, и другое. Я валюсь с ног, и меня всё заебало, – устало процедил Тони сквозь зубы, в очередной раз перезагружая пещерную технику.

Секретарша спрятала глаза и с виноватым видом протянула ему солидную кружку с горячим кофе. Разумовский благодарно кивнул и даже попытался улыбнуться, вовсе не уверенный что не напугает девочку своим клыкастым оскалом.

– У нас аврал. Позвоню, как освобожусь, – быстро проговорил блондин и отключился, раньше, чем Степан успел что-нибудь возразить.

Девушка мило зарделась и принялась перекладывать какие-то бумажки из одной стопочки в другую. Тони чётко помнил, что несколько минут назад она это уже проделывала в обратном порядке, но не придал значения, мало ли что у женщин в голове творится.

В кабинет влетел запыхавшийся и взъерошенный студент и прохрипел:

– Антоний Палыч, обслуга спрашивает, есть ли мангалы на новые принтера.

Разумовский вопросительно выгнул бровь. Юнец стушевался, понял, что ляпнул что-то не то, задумался, перебирая варианты.

– Монголы? – с сомнением выдал он и, дождавшись ехидного прищура, сокрушённо уполз уточнять.

Секретарша ненавязчиво пододвинула блондину тарелочку с печеньем. Тони пожал плечами и продолжил пытать технику, периодически подергивая кабель. На очередном движении проклятая макаронина совершила резкий рывок, и снизу послышался невнятный мат с предложением подёргать за что-нибудь другое, причем себя. Разумовский удовлетворенно выпустил игрушку и сосредоточился на своей работе, надеясь, что теперь вряд ли его повторно попросят о помощи. Девушка незаметно придвинулась ближе, оглушительно скрипнув стулом, и заглянула в монитор.

Ворвавшийся вновь вихрь юной энергии проорал:

– Манулы!

Тони, хохотнул:

– Где?

– Маналы… – огорченно промямлило вконец замотанное существо.

– Муланы? – сдерживая смех, подсказал блондин, но понял, что парню, пробежавшему несколько этажей здания-лабиринта уже дважды, совсем не весело. – Мануалы? – со вздохом уточнил блондин.

– Во! Они! – обрадовался спасению студент.

– А я причем? Их аппараты, пусть сами и лечат, – фыркнул Разумовский.

Парень удручённо обвис вдоль собственного позвоночника.

– А почему они попросту не позвонили Коле в отдел?

– Коля ногу сломал. Телефоны у нас на третьем не работают. И ещё большой лифт сломался, – выдохнул студент, с надеждой заглядывая в ледяные глаза Тони.

– Залезь в шкаф справа от Колиного стола. Только осторожно открывай, оттуда всё сыплется, без ног останешься, а потом ещё и обратно всё хрен впихнешь. На верхней полке, за печкой от рикоши, коробка есть.

– От кого? – не понял парень.

– Рикоши, – вздохнул блондин, и, увидев, как студент кивнул, добавил: – Этого не запоминай! Железная хрень в рыжей резине. Не урони! На коробке написано «макароны». Сам не открывай, отдай как есть. И не называй их в лицо обслугой, если тебе своё дорого. Ты пока монитором не вышел задираться с технарями. Всё запомнил?

Парень как-то неуверенно кивнул, но переспрашивать не решился. Как только он отбыл выполнять поручение, Тони развернулся к своему «пациенту» и столкнулся головой с секретаршей, уже почти лежащей на его плече.

– Простите, – пробормотала девушка и чуть отстранилась.

Разумовский изумлённо потирал лоб в месте ушиба. К вниманию женщин он не привык вообще и в принципе, но сейчас опознал его чётко, без всякого анализа данных, атавистическим звериным чутьём. В первые секунды очень хотелось, чтобы позвонил Стёпка и долго и муторно прессовал мозг тяжеловесными речами с элементами психологического давления. Пришлось напомнить себе, что вообще-то взрослый мужик не должен паниковать от соприкосновения с женским темпераментом. Однако, шаблонных вариантов поведения в данной ситуации память Тони не содержала в виду отсутствия достаточного опыта. Обычно женщины его побаивались. А эта требовала внимания, подавала невнятные сигналы ресницами, пугающе приоткрытым люком пищеприёмника, и старательно дышала грудью. От необходимости хоть как-то реагировать, его спас очередной неожиданный визитер. Блондин ещё никогда не был так рад видеть собственного начальника.

– Палыч, какого хера ты этого бармаглота малолетнего послал за банкой?!

– За банкой? – недоуменно переспросил Разумовский.

– Ну, за коробкой из Колиного шкафа, вспоминай! Совсем вылетел?

– Пиздец! Я его за мануалами посылал от принтеров! Сказал же, коробка от макарон!

– Вот тебя глюкнуло. При тебе же всю документацию в ящик из-под кофе переложили на той неделе!

– Бля… – протянул Тони. – Он там много перевернуть успел?

– Ему до утра хватит, – тоном шкодливого сорванца обнадёжил внезапно преобразившийся мужчина. – А ты чего тут возишься?

– Да я уже закончил почти.

– Ну, заканчивай и дуй домой, тебя еще дебаг ждет. Генералька завтра обещалси всем вставить без вазелина, за задержку. Ты-то переживешь, а мне обидно.

– Это только поначалу, потом привыкнешь.

– Да иди ты… – беззлобно ругнулся начальник и отчалил.

К счастью, именно этот момент выбрал мелкий упрямый ноут, чтобы, наконец, заработать в штатном режиме. Блондин тут же аварийно эвакуировался с вражеской территории и улетел восвояси.

***

Дома за привычными посиделками с чаем рассказывал Стёпе эту историю с секретаршей, как анекдот, но тот почему-то не веселился. Смотрел зло и хмуро.

– Да она бы всё равно тебе не дала, – подвёл неожиданный итог великан.

– Это ещё почему? – хмыкнул Тони, ещё не понимая, что творится с партнёром.

– Потому что у тебя на морде написано «сосу как бог», а ей нужно другое.

– Ну, ты-то у нас великий спец в этом деле! – почему-то обиделся Разумовский.

– В котором? – прищурился Степан.

– В женщинах, разумеется. А дала бы или нет, легко проверить.

– Я тебе проверялку-то на бок выверну и скотчем примотаю, а потом скажу, что это авангардная инсталляция, и пошлю с персональной выставкой в Выльгорд.

– Это где?

– Вот, ты даже не знаешь, где. А это ещё дальше.

– Я свободный человек и имею право совать свою проверялку, куда захочу, – нелогично выпалил рассерженный Разумовский, у которого география всегда была слабым местом.

– Ты не охренело ли, чудо охренительное? Я с тебя охреневаю. Ладно, ты моему мнению не доверяешь насчет женщин, но наглеть-то зачем? Какая свобода тебе?! Мы вроде как живём вместе…

– Признай, что неправ и я подумаю.

– Я?!

– Ты!

– Та-а-а-а-ак… – протянул великан и поднялся из-за стола.

В следующий момент блондин, проклиная тупые силовые методы великана, уже лежал лицом на твердой столешнице кухонного гарнитура, и извивался, пытаясь помешать стянуть с себя штаны.

– Пусти, мастодонт! – завопил он и постарался извернуться, чтобы укусить прижимающую его шею лапищу, что оказалось не слишком реальным. – Какого хера ты мне доказать хочешь?!

– Что я собственник, – выдохнул Стёпа, наконец добравшийся до маленьких аккуратных ягодиц и стройных бедер, наваливаясь уже всей тушей.

– Я и так в курсе, – зашипел Тони, понимая, что проигрывает битву, не столько из-за неравенства сил, сколько из-за быстро нарастающего желания, поэтапно отключающего мозг.

– Значит, недостаточно в курсе, – голос Степана приобрел низкие вибрирующие нотки, обволакивал. Руки обшаривали тело под одеждой, обещая большее. Рот прикусывал кожу под ухом, напоминая о прошлых ночах и пережитых удовольствиях.

Сопротивляться совсем не хотелось, но Разумовский не был бы собой, если бы просто сдался. К тому же, обида на странное поведение великана и его колкие слова всё еще кипела внутри горячим ведьмовским котлом.

– Пошел на хуй, – злобно прошипел он.

– Сам сейчас пойдешь, – не менее зло ответил Стёпа, сдернув зубами тугую пробку с бутыли и разливая между телами оливковое масло.

Первые толчки вышли яростными и болезненными в беспощадном напоре. Тони упрямо молчал, продолжая своё противоборство, но не смог долго не откликаться на иступлённый натиск великана. Эта неожиданная неистовость захватила его, пожирая остатки связных мыслей. Он чувствовал, с каким остервенением Степан вбивается в его тело, и всё его существо привычно подчинялось этой неукротимой внутренней мощи. Сознание почти уплывало от бурного крещендо ощущений. Стихийно обрушился оргазм, выбивая почву из-под ног, вышибая оставшиеся крохи рассудка.

Ночевали, не сговариваясь, в разных комнатах. В спальню так никто и не пришел. Кот счастливо растянулся поперек пустующей постели и часто переворачивался, чтобы ощутить полноту кайфа.

***

В течение нескольких последующих дней их общение ограничивалось коротким безмолвным сексом и совместным молчаливым приёмом пищи. Разумовский начал задумываться, зачем ему вообще всё это надо, но уговор выполнял честно. Чтобы как-то разбавить новое и уже совсем непривычное одиночество предстоящих выходных, набрал работы на дом.

В субботу проснулся неожиданно рано, даже раньше непробиваемого верзилы, который частенько удручал режимом жаворонка и омерзительной бодростью по утрам. Тони на радостях сварил себе вожделенное ведро кофе и устроился с ним кабинете. Работа шла, как ни странно, легко, будто небеса сговорились со Стёпой в том, чтобы убедить блондина, что ранний подъём – залог продуктивного дня. Разумовский отмахнулся от крамольных мыслей и уселся рассылать готовые наработки. Ещё до того, как он успел отправить последнее письмо, позвонило любимое начальство и поинтересовалось, какого хера его ебанутый зам не отдыхает? Блондин ехидно и развернуто объяснил, что по субботам отдыхают только не снабжённые данным характерным и очень точным эпитетом замы и попросил уточнить, всё ли получено по перечню вложений, раз уж его начальник, не менее ебанутый, всё равно торчит в отделе. Суровое начальство покряхтело и принялось шуршать файлами. В этот момент позвонили в дверь. Тони обеспокоился, что теперь великан точно проснётся и напряженная атмосфера выползет изо всех углов, распространяясь по просторной квартире. Быстро проскользнув к двери, обнаружил за ней Пашку с подозрительным кейсом в руках.

– Папка спит?

Разумовский кивнул, отступая и пропуская парня в прихожую. Не отрываясь от телефона, грациозным взмахом тонкой руки указал на спальню.

– Угу, весь. Целым куском. А предыдущий вразбивку, – буркнул блондин.

– Кто предыдущий? – не понял Павел.

Наградой ему стал холодный взгляд Тони.

– Это я не тебе, – хмуро пробурчал он, потом заговорил в трубку: – Нет, это тебе. А о том, что не тебе, это не тебе. Бля! В этом доме вообще можно спокойно поговорить по телефону?! Стёпа, к тебе пришли, медведь берложный!!! – раскатился по запутанным коридорам громогласный рык.

Пока отец плескался в душе, парень заглянул в кабинет с вопросом:

– Тонь, ты же шаришь в компах…

– Нет, только не это… – закатил глаза Разумовский, больше не от набившей оскомину фразы, а от того, что, похоже, склонять его имя стало семейной традицией и передаётся по наследству. – Что у тебя там?

Пашка оживился и мигом приволок кейс с небольшим ноутбуком.

– Он у меня как-то странно себя ведёт.

– Пьёт, орёт песни и писается на ковер? – поинтересовался блондин, раскинувшись на удобном кожаном кресле в устало-вальяжной позе, подперев висок тонкими пальцами.

– Нет, к счастью, – улыбнулся парень, извлекая своего железного друга и подключая к единственной не занятой розетке.

– Жаль, – искренне огорчился Тони. – Было бы любопытно.

– Он просто как-то сбоит и зависает, а иногда самостоятельность проявляет, но чаще вообще не загружается.

Увидев значок Windows, появившийся на экране, Разумовский задумчиво уставился прозрачным льдом немигающих глаз на Павла.

– А что ты с ним делал в последнее время? Устанавливал что-нибудь?

– Да нет, – почесал затылок растерянный парень. – Я на нём винду две недели назад только поставил. Не успел ничего… А что? – спросил он таким тоном, каким обычно вопрошают в больницах «доктор, он будет жить?».

– Не успел… – повторил похоронным тоном блондин. – А какой гений тебе на нём Ubuntu снес?

– Я сам… в интернете прочитал и всё по инструкции сделал… А что, думаешь, я что-то не то наворотил?

– Это твой папа не то наворотил твоей маме. А ты не виноват. Оставляй, реанимирую я твою машинку, деточка. Но возиться долго придется, так что погуляй пока.

– Ладно, пойду на кухню, гляну, не готов ли завтрак.

– Отличная идея! И скажи своему отцу, что сегодня он может сам жрать свою овсянку, я в этом не участвую.

Паша понимающе ухмыльнулся, но в глазах затаилось подозрение.

Когда Тони устало дополз до душа, из кухни тянуло одуряюще вкусным ароматом жареной курицы. Поэтому быстренько сполоснув свое тельце, благо не угораздило родиться верзилой, чтоб три часа намыливаться, наскоро обтёрся, натянул штаны и футболку, и поскакал на запах.

На огромном блюде в масле сиротливо плавали четыре куриных голени в окружении нетронутых листьев салата и двух ломтиков запечённого картофеля. Учитывая, что голени покупались и употреблялись в количестве не менее шестнадцати-восемнадцати штук, было из-за чего расстроиться.

– А почему всего… – одна из ножек стремительно перекочевала в зубы великана. – три ножки?

– Кура была маленькая, – хохотнул Пашка и потянулся к блюду, за что тут же получил по рукам от подскочившего блондина.

Разумовский утащил всё блюдо со стола и расположился с ним на кухонном шкафчике. Две пары глаз сопроводили его действия напряженными взглядами.

– Сними свою задницу с рабочей поверхности, – потребовал Стёпа. – Я там готовлю, между прочим.

– На днях тебя это не сильно беспокоило, – язвительно отшил его Тони, с наслаждением впиваясь зубами в сочное мясо.

Запрыгнувший в форточку кот понял, что катастрофически всё пропустил, умостил своё откормленное брюхо у ног блондина и беззвучно открыл пасть.

– Не ори на меня, животное! – возмутился Разумовский, запихивая в рот ломтик картошки с листом салата.

– Дай киске кусочек, – вступился Стёпа.

– Иди в баню, гринписовец! Это моё! Мне самому мало!

– Эгоист, – процедил великан.

– Это я эгоист? Может, я тебя изнасиловал?! – прокричал Тони и резко осёкся, вспомнив про присутствие третьего лица.

– Та-а-а-ак, – совсем по-отцовски грозно протянул Пашка. – А теперь рассказывайте, голубки, что тут творится, – и уселся поудобнее, откинувшись на спинку стула, и скрестив руки на груди.

Стёпа зло зыркнул на рассеянно жующего блондина и неохотно сообщил:

– Мы поссорились… немножко… и я перегнул палку…

– Меня ты перегнул, – продолжая жевать, обвиняюще ткнули в его сторону обглоданной ножкой.

– Это не насилие! Ты не сопротивлялся! Ты подмахивал, мать твою! А потом кончал с такими стонами, что шлюхи у вокзала сдохли от зависти! Что ты теперь жертву маньяка изображаешь?! – закричал великан, подскакивая к Тони.

– То, что я получил удовольствие, не значит, что я был согласен! – выплюнул Разумовский Стёпе в лицо вместе с волокнами салата. – Извини, – пробормотал он и протер лицо великана, «случайно» подвернувшейся под руку жирной тряпочкой.

Павел смутился, но быстро взял себя в руки и продолжил допрос:

– Вообще-то, если не интересуешься желаниями партнёра, это, наверное, всё-таки насилие… по большому счету…

Степан послал ему печальный взгляд, достойный преданного соратниками Цезаря. Парень нервно потер лицо руками.

– Не будем заострять на этом внимание, – предложил он.

– Это еще почему, – заупрямился Тони, всё еще надеющийся хотя бы на простые извинения.

– Потому что это не главное, – заверил Павел, которому явно было некомфортно обсуждать подробности сексуального характера, и поднял руку, чтобы остановить готовый хлынуть из блондина поток возражений. – Из-за чего вы поссорились?

– Он мне изменить хотел, – заявил великан, старательно отмывая лицо над мойкой.

– С какого переёбу я тебе изменить хотел? – искренне удивился блондин, дожёвывая последний листик салата. – Совсем меня мясом не кормят здесь, скоро на газон пастись отправят...

Стёпа вытащил из холодильника непочатую палку колбасы и ткнул ей в выдающийся нос Тони.

– Вот, жри своё мясо.

– Очень смешно, – усмехнулся Разумовский, перехватывая снаряд. – Откуда в колбасе мясо? Это диетический соевый продукт, – палка, после короткого полёта, вернулась в руки великана. – Не надо мне ничего.

Блондин плавно перетёк в вертикальное положение и полез за джезвой, плеснул в неё ледяной воды, но не успел насыпать кофе. Его резко дернули за плечо, разворачивая:

– Вот именно, блядь! Тебе нихуя самому не надо! Только сидеть в своей привычной норке, жрать всё, что свалить не успело, пить эту отраву литрами, курить одну за другой и жалеть себя бедного обосранного! Ой, прости, непонятого! Не любят тебя, лялька? Бедняжка приёбнутая! А ты кого-нибудь любишь?! Хотя бы себя, а?! А ты вообще себя любить даёшь?! Да хер с тобой, сиди в своей раковине и думай, что бережешь жемчужину своей ранимой души! Но и мне жизнь не отравляй! – Стёпа схватил Тони за руки, принялся трясти, расплёскивая холодные брызги воды из джезвы.

Пашка, парализованный происходящим, не в силах покинуть театр действий, сидел, не шевелясь, и старался дышать через раз.

– Всю душу же мне, скотина, вымотал! Все жилы вытянул! Всю кровь выпил! А теперь еще и эта блядь секретуточная! Да кто она такая?! Я за каждый взгляд твой в мою сторону нервами заплатил! За каждую улыбку! Каждый стон отмолил на коленях! Каждый поцелуй твой только мной заслужен! Да ты, ледышка грёбанная, даже глаза не должен ни на кого поднимать! Потому что они этого не добивались, не заслужили! Потому что нехуй им даром раздавать то, за что душу из меня вынул!!! – Степан крепко обнял Разумовского, и тот впервые услышал, чтобы голос великана сорвался до хрипа. – Мне надоело бояться тебя потерять. Я же кровью к тебе прикипел. Я же для тебя всё, что хочешь сделать готов. Люблю я тебя, гадёныш тощий. Люблю, понимаешь? Нихера ты не понимаешь, ледышка ты. Я уж не знаю, как ещё перед тобой на задних лапах проскакать, чтоб понял, чтобы почувствовал. А ты всё в лес смотришь. Всё словно ждёшь, что вот наиграюсь и выкину. Не дождёшься, понял? Ты мой. Я тебя заслужил. Я столько сил положил, чтобы ты моим стал, что ни за что с тобой не расстанусь.

Тони не мог понять, от чего мокро. То ли от воды, то ли Стёпа плачет, спрятав лицо в его волосах. Казалось невероятным, что непробиваемый бульдозер может вот так разреветься. Чушь какая-то. И Разумовский решил, что почудилось. Но сердце всё равно сжалось в уже привычном спазме. Рядом с этим великаном оно часто давало сбои. Так часто, что блондин стеснялся их даже перед самим собой.

– Стёп, – зашептал он и попытался отодрать от себя огромное тело, которое уже ощутимо мешало дышать. – Стёпка… Да я же… говорил же, что не умею я в отношениях этих жить… Ну что ты? Блядь! Не денусь я от тебя никуда. Куда мне деваться-то? Кто меня кормить так будет? Это я не про кашу! Стёпушка… да перестань уже! Что ты как дитё малое повис?! Задушишь!

– Честно, не уйдёшь? – до смешного серьёзно спросил Степан, чуть отстранившись и заглядывая в прозрачные глаза Тони. – Слово дай. Я тебя знаю, если дашь, то наизнанку вывернешься, а выполнишь.

– Я люблю тебя, – еле слышно прошептал Разумовский, сам не веря в то, что вообще способен сказать такое, и встряхнул лохматой головой. – Сопли какие-то в мармеладе. Вывел же!

– Тонька, – пропел Стёпа и накинулся на лицо блондина с быстрыми и жадными поцелуями. – Ещё скажи!

– Да щас! – попытался увернуться от излишнего обслюнявливания своей физиономии. – Отвали от меня монстр!

Павел, окончательно смущенный, кашлянул и заёрзал на стуле. Он не ожидал такой бурной сцены и теперь не знал, куда себя деть. Оба действующих лица этого представления попросту забыли о присутствии зрителя. Степан замер, на его лице промелькнула и быстро растаяла легкая неуверенность.

– Он меня любит! – гордо заявил великан ошарашенному Павлу, обнимая Тони, как высшую награду правительства, и светясь улыбкой в сто восемьдесят Ватт.

– Ну, вы, блин, даёте… Страсти какие…

– Это надо отметить! – засуетился Стёпа.

Счастливый обладатель своего любящего приза сам сварил ведро кофе, нажарил котлет, накормил всех до отвала и выдал сыну внеочередной денежный паёк. Всё это он проделывал, легко порхая и размахивая руками, словно крыльями любви, которые Разумовский пообещал этому Икару отрезать лично, если одно из них снова пролетит перед его носом.

Ночь была бессонной. К несчастью для кота, его царское ложе снова заняли и всю ночь раскачивали с такой силой, что под утро одна из ножек подозрительно зашаталась. Стёпа подолгу настойчиво изводил Тони ласками, наслаждаясь изысканными ругательствами, шипением и нетерпеливыми пинками в бочину. Зато стоило приступить к делу, как разъяренный, взмокший, натянутый, как струна, от предельного возбуждения блондин превращался в обезумевшего, скулящего от наслаждения, агрессивного зверя. Или в нежного, покорного и уступчивого данника. Наверное, впервые они занимались любовью так. Открываясь друг другу нараспашку и отдавая всё до последней крохи, выжимая себя и друг друга до последней капли сил.

И даже измождённые они никак не могли уснуть, будто усталость не оставила сил отключиться. Тела нещадно ныли.

– Может, выпьем, тогда и отрубимся? – предложил еле живой Стёпа. – Ну, фигня же какая-то. Спать охота так, что хоть вой.

– Тащи, – благосклонно взмахнул ресницами Тони.

– Инициатива наказуема… – прокряхтел великан, сползая с кровати.

Именно этот момент выбрала многострадальная ножка, чтобы пасть смертью храбрых. Угол кровати накренился, благодаря чему Стёпа легко соскользнул на пол. Блондин вцепился в спинку, чтоб не сползти следом, и сочувственно хохотнул. Озадаченный гонец за выпивкой, лёжа натянув штаны, выглянул из-за матраца.

– А чего ты ржёшь, рожа? Теперь и тебе вставать по-любому. Подъём! – огромная лапа постучала по простыне. – Я пока постелю нам на диване и налью чего-нибудь.

– Ты мой герой, – простонал Разумовский, которому сейчас подняться было ещё сложнее, клинило каждую мышцу и нещадно ломило поясницу. – Как я стар… – осознал он, сползая тем же проторённым путём. – Как я стар и мудр. – лёжа натягивая штаны. – Как я стар, мудр и прекрасен. – кряхтя разгибаясь и принимая относительно вертикальное положение. – Я Каа, запомни это глупый Маугли. – тыча пальцем в кота, пытающегося поудобнее устроиться на потерпевшей крушение кровати.

– Меня вот что волнует, – бормотал Тони, отхлёбывая из стакана виски и растекаясь поперёк дивана ровной белой полосочкой, пока великан наливал себе. – Ты правду сказал, что всё для меня сделаешь?

Степан ощутимо напрягся и замер, не успев сделать глоток. Блондин с удовольствием любовался его спиной и блаженно щурился от собственного коварства.

– Ну… – неуверенно протянула жертва.

– И в попку дашь? – мурлыкнул Разумовский, ощущая себя великим махинатором.

– Ты охренел?! – взвился великан, резко разворачиваясь к нему. – Твоей елдой быка убить можно, если как следует между глаз ей шарахнуть! Этим, – Стёпа с наигранным благоговением ткнул пальцем в ширинку Тони, – вообще нельзя в живого человека тыкать!

– Я умею этим пользоваться. Ты не доверяешь мне? – усмехнулся блондин.

– Я доверяю. Но я не готов, морально. Сейчас не готов, – очень спокойно заверил его великан.

– Не боишься, что найду кому не страшно?

– Нет, ты меня любишь.

– Ну, хоть это ты чётко сегодня усвоил. А секретарша бы мне дала… – мечтательно потянулся Разумовский, отдавая себе отчёт в том, что играет с огнём.

– Хрен там! – рявкнул Степан.

– Пари? – прищурился Тони.

– Что? – зарычал великан и угрожающе подался вперёд.

– Ведь не обязательно же доводить до дела… – ленивым взмахом длинных пальцев остановил его Разумовский. – Достаточно будет чёткого согласия с её стороны. Не буду я с ней спать! И тебя наверняка заинтересует моя ставка…

– Ставка? – угрюмо переспросил Стёпа.

– Если выиграешь ты, я перееду к тебе насовсем и квартиру свою сдам, дабы не было соблазна. – быстро протараторил блондин. – Если выиграю я – ты под меня ложишься, и это становится твоей хорошей привычкой, – и протянул руку для скрепления сделки.

– Ладно, но с поправкой, – принял его лапку в свою ладонь великан и «слегка» сжал.

– Какой?

– Ты учишься готовить.

– Ни за что!

– Я так и знал. Но попробовать стоило.

Глава 3

Всю неделю Тони мучительно думал, как соблазнить девушку. Даже прополол сайты пикаперов на предмет дельных советов, но счёл их бесполезными для себя. Такие перлы как «Будь игривым. Будь уверенным. Будь ответственным» или «Чем больше, ты заставляешь её смеяться, тем ближе ты к желаемой цели» только расстраивали. А вот «Когда она ноет и вредничает, пресекай это. Отчитай её за это, как маленькую девочку» – это запросто, но вряд ли сработает в отдельности. Разумовский пришел к главному выводу: основное во всех них – искренний интерес и желание. Как раз то, чего у него нет. Удачная затея грозила обернуться феерическим провалом.

Как ни странно, помощь пришла от Лёнечки. Пусть невольная и неосознанная, но спасительная. Пупсик позвонил и пригласил их со Стёпой провести выходные на даче. Разумеется, он был готов принять вместе с ними хоть армию сопровождающих. Блондин радостно согласился и ,только положив трубку, завис. А как пригласить за город девушку, с которой практически не общаешься? И как объяснить Степану, что он самостоятельно принял решение за двоих?

Всё оказалось проще, чем виделось в воображении. Стоило Разумовскому подняться на одиннадцатый, якобы с целью поинтересоваться, как работает спасённый им ноутбук, его тут же взяли в оборот. Не успев опомниться, он уже распивал кофеёк под нежное и навязчивое чирикание секретарши, отпускал на автомате дежурные шуточки типа «Программист – это комбинация лени и логики», имея бешеный успех у неискушённой публики. Обронённое невзначай упоминание о предстоящей поездке на шикарную дачу генерального, с уютным садиком, тёплым бассейном на первом этаже, всамделишным камином и винным погребом, вызвало такой энтузиазм, что Тони, скрепя сердце, вынужден был уступить женским мольбам и пригласить девушку присоединиться к их компании.

Стёпа сходного энтузиазма почему-то не проявил, у него в субботу намечалась встреча с богатым, покладистым и не очень умным заказчиком, таких бережно хранят в поролоне и проветривают только в помещениях оборудованных сигнализацией. Немного пометав дежурные молнии, он легко перенес встречу на утро и в угрожающей форме пообещал Разумовскому приехать сразу после неё. Лёнечка, ангел-хранитель всех без разбору, спас и в этот раз – позвонил поздно вечером и попросил съездить с ним с утра за продуктами, раз уж намечается большая компания. Степан удовлетворённо кивнул и пообещал, что Тони непременно съездит, а потом они все вместе отправятся на дачу. Радости великана не было предела, и заказчик сыт и любимое сокровище под присмотром. Было решено позвать и Павла, чтобы ребенок порадовался экологически чистой природе и хорошему бильярдному столу.

К обеду всё было готово. За секретаршей отправили молчаливого Виктора, в последнее время очень сдружившегося с Пупсиком. Разумовский пожертвовал для такого дела свою потрёпанную ауди, на что Стёпа, ни разу не удостоенный чести сесть за руль этой машины, только хмыкнул. Пикап был забит под завязку грузом вещей и продуктов. Пашку усадили в уютную малолитражку Лёнечки. Все ждали Тони, который остался в квартире собрать мыльно-рыльные принадлежности и быстренько переодеться. Когда спустя двадцать минут тоскливого ожидания он появился, реакция у всех была разной. Лёня восхищенно присвистнул, Павел хмыкнул и покосился на отца. Стёпа же, при виде шикарного блондина в струящихся серых брюках, небесно-лазоревом джемпере и лёгком серо-голубом замшевом полупальто сначала нервно облизнулся, а потом принялся возмущаться:

– Ты на бал собрался?! Мы вроде как все на дачу ехали, один ты тыкву на колёсах заказывал! Иди и оденься нормально!

– Я нормально одет.

Разумовский с гордым видом, старательно держа линию носа параллельно асфальту, продефилировал к пикапу и невозмутимо уселся на пассажирское сидение. Стёпа подышал, полюбовался небом, махнул рукой ребятам, чтобы ехали вперёд, и уселся за руль.

***

На дачу прибыли первыми. Лёнечка сразу организовал небольшой штат помощников на труд во благо отдыха. Павла отправил разжигать камин и снимать чехлы с мебели в гостиной. Стёпу – в подвал за вином, снабдив четкой инструкцией, чего нельзя брать. А сам с Тони трепался на кухне, разбирая продукты.

Великан ввалился только спустя полчаса, пропыленный и довольный. Выставил на стол свою добычу. Пупсик критически осмотрел каждую бутылку и одобрительно кивнул. Степан в это время навязчиво сверлил взглядом спину блондина.

– Яд не забыл купить? – нежно проворковало чудище.

– Своего нацежу, если нужно, – Разумовский одарил его лучезарной улыбкой в классическом стиле «стерва с собачкой».

– Ммм... польщён. Весьма польщён. А можно попросить у хозяюшек чаю? – великан галантно поклонился и уже выпрямляясь, получил подзатыльник от Лёнечки. – Дотянулся, да? – обиделся Стёпа.

Тони весело фыркнул и вывалил очередной кусок парного мяса из пакета в солидной ёмкости тазик. Отрезав грозного вида тесаком маленький кусочек, бросил лакомство в рот.

– Фу! – синхронно скривились оба зрителя.

– Неа, нормальное мясо. Свежее, – замотал головой блондин, натянул брутальный темно-синий фартук с рюшами по подолу, и принялся промывать будущий шашлык.

Пупсик быстро раскидал оставшиеся продукты, освобождая стол. Приволок из кладовой большущую разделочную доску, пахнущую деревом и приправами. Разумовский начал ловко разрезать на ней мясо на крупные куски, присыпая какой-то душистой, собственноручно приготовленной, смесью трав, и перекидывая во внушительных размеров кастрюлю. Стёпа следил за партнёром, раскрыв рот. Лёнечка быстро сунул в руку великана глиняную кружку с чаем и стал подталкивать к выходу на террасу.