Текст книги "Шаг вперед (СИ)"

Автор книги: Nastyad87

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Часто в августовские дни он вспоминал Гермиону. Гарри перебрал в памяти все её объятия, придя к выводу, что самым ярким было самое первое: в Большом зале Хогвартса после её выздоровления от чар Василиска, а самым горячим – последнее, случившееся в День его рождения. Тогда она обняла как-то по-особенному: нежно и в то же время сильно, украдкой, но это этого ещё более обжигающе. Он вспоминал прикосновение её руки к своей щеке на берегу моря. Воскрешал в памяти её лицо, которое было так близко. Возвращался в мыслях туда, где они несколько недель были только вдвоём, когда искали крестражи. Вспоминал их танец в палатке. И не понимал, зачем он это делает? Ведь она невеста его друга, чужая девушка. Гарри старался не допускать мысли, что его зарождающееся чувство к ней может быть ответным. Любые её шаги в его направлении он оправдывал исключительно крепкой многолетней дружбой и добрым отношением.

А ещё впервые за очень долгое время к нему вернулось чувство страха. Он боялся своих желаний. Боялся, что выдаст себя, и тем самым потеряет Гермиону навсегда, потому как прочный мост дружбы рухнет. Ей придётся делать выбор между ним и Роном, как уже случилось однажды, когда взбешённый Рон, уходя, решил, что она последует за ним. Однако тогда она почему-то выбрала Гарри и осталась. Продолжила вместе с ним дело, порученное Дамблдором. Спасла их обоих от смерти в Годриковой впадине. Терпела, когда Гарри был не в духе и срывался на неё. Но почему? Что двигало Гермионой в те далёкие дни странствий?

Он ничего не мог с собой поделать – думал о ней каждый день, хотел видеть её, говорить, быть рядом. И в тоже время, избегал новой встречи. Гарри пытался забыться на работе, но осознание того, что Гермиона тоже где-то здесь, не давало ему покоя, и всё начиналось по новой.

Что бы ни случилось дальше, первым делом Гарри решил поговорить с Джинни. Он сегодня же напишет ей письмо и попросит вернуться на площадь Гриммо. Пусть ему будет больно, но она должна сказать правду: любит она его или нет? Да и сам он хотел от себя того же. Определённости. С этими мыслями он закончил свой завтрак и отправился в Министерство.

2

Едва переступив порог своего новенького кабинета в подразделении мракоборцев, Гарри приметил стопку свежих писем. Каждое утро секретарь сортировал почту и то, что было важно, приносилось начальнику на край стола. Взгляд Гарри остановился на самом верхнем конверте и он, наскоро переодевшись в министерскую одежду, схватил его и сел в кресло. Письмо было от Джинни. Гарри вскрыл маленький желтый конвертик и принялся читать.

Джинни, принося свои извинения по поводу того, что он провёл лето без неё, однако выражая надежду, что ему было, чем себя занять, сообщала главную новость: им надо сделать перерыв в отношениях. Они с Гарри слишком поспешили, когда решили попробовать жить вместе. На площадь Гриммо она возвращаться не планирует. Теперь, когда у неё есть дом в Хогсмиде, она хочет осесть в нём, тем более, что за это лето появилось столько друзей из деревни, и, опять же – Невилл рядом, а они так сблизились! В конце письма Джинни просила Гарри не предпринимать попыток изменить её решение, так как всё для себя определила. И если он будет так любезен, не отправит ли в Хогсмид по указанному ниже адресу её немногочисленные вещи, которые находятся в бывшем доме Сириуса?

Отложив раскрытое письмо на свой стол, Гарри почувствовал, что он раздавлен, убит. Она его опередила. Конечно, ум давно говорил ему, что всё кончено, однако сердце упрямо сопротивлялось порвать с прошлым, ведь он был влюблён в Джинни ещё со школы, всегда восхищался её красотой и независимостью. А теперь вроде как надо радоваться, что узел, наконец, развязался. Джинни будет счастлива в Хогвартсе, она нашла своё призвание, друзей, единомышленников. У неё появился свой дом. Возможно, в скором времени она заведёт с кем-нибудь роман, начнёт новые отношения с человеком, который будет близок ей по духу. И он, Гарри, теперь свободен. Но ему всё равно было больно. Недаром же говорят, что расставание – это маленькая смерть.

Всю первую половину дня он был сам не свой. Пытаясь заниматься делами, у него из головы никак не выходили мысли о Джинни – ему больно сдавливало грудь, словно кто-то своей неведомой рукой вновь повесил Гарри на шею медальон с крестражем. Он то вновь пытался найти причины её отчуждения, то бросался с головой винить во всём себя, то представлял, как скажет миссис Уизли, что они с её дочерью больше не пара, и как та расстроится. В конце-концов, ближе к полудню он настолько измучил себя, что не смог с первой попытки подписать принесённый ему документ – у него попросту тряслись руки. Личный секретарь главы Управления мракоборцев с удивлением наблюдал, как начальник, пробурчав под нос крепкое ругательство, с третьей попытки поставил, наконец, свою фамилию в конце свитка.

Когда за его помощником закрылась дверь, Гарри откинулся на спинку стула и запрокинул голову к потолку. Он пытался приказать себе не думать о личных переживаниях хотя бы до конца рабочего дня, но чувство одиночества съедало его изнутри, буквально разрушало, оставляя после себя выжженное поле. Вдруг, словно из тумана, ему показался образ: тонкий женский силуэт, стоящий против солнца, с подсвеченными каштановыми волосами. «Гермиона» – прошептал Гарри и, словно во сне, направился прочь из своего кабинета. Он, никого не замечая вокруг, миновал долгий коридор Управления и повернул к лифтам. «Я должен её увидеть. Мне просто необходимо побыть рядом с ней. Она – едва ли не единственный человек, с которым я могу поговорить и который поймёт меня. Сейчас, как никогда, мне хочется ощутить, что я не одинок, что есть на свете кто-то, кому я небезразличен.» – устало думал он, отбросив свои страхи по поводу новой встречи с Гермионой. Путь Гарри лежал на четвёртый этаж в Отдел регулирования и контроля за магическими существами, где должна была находиться подруга.

Добравшись до нужного этажа, он вновь попал в длинный коридор. Пройдя его практически до самого конца, Гарри очутился перед нужной дверью с металлической табличкой

Гермиона Грейнджер

Заместитель руководителя Отдела регулирования и контроля за магическими существами

Осторожно постучавшись и услышав знакомый голос «Войдите!», Гарри толкнул массивную коричневую дверь. Перед ним предстала обычная картина: Гермиона, сидевшая в центре овального кабинета за большим прямоугольным столом и корпевшая над какой-то бумагой.

– Добрый день, Гарри. – отозвалась Гермиона, не поднимая головы. Она продолжала кропотливо выводить слово за словом.

– Привет. – сказал он как можно более бодрым тоном и плюхнулся в кресло напротив.

– Ты ко мне по делу? – деловито спросила Гермиона, откладывая в сторону перо и пробегая глазами написанный текст.

– Издеваешься, да? – Гарри, кажется, впервые за день улыбнулся.

Лицезрея перед собой Гермиону, пусть и такую до смешного важную, в лиловой министерской мантии, он ощутил, что его боль удивительным образом стихает, потому что она рядом.

– Ладно, извини. Ты застал меня за составлением поправки, которую я хочу предложить министру. Знаешь, как несправедливы все эти законы, кричащие о правах магов и унижающие эльфов! Вот, только послушай. – Она на миг оторвалась от свитка, чтобы взглянуть на Гарри и озвучить ему написанное. Но его боль не укрылась от её глаз, и Гермиона, забыв про документ, с тревогой произнесла: – Впрочем, это подождёт. Что с тобой случилось?

Гарри всё ещё колебался: говорить ей о Джинни или нет? Конечно, она в любом случае всё узнает, но глядя на Гермиону, ему вдруг совсем расхотелось вспоминать про утреннюю почту. Неожиданно в голову пришла идея.

– Скажи, у тебя есть планы на предстоящий обед, до начала которого осталось десять минут? – спросил он, бросая мимолётный взгляд на большие круглые часы, висевшие над столом Гермионы.

– Н-нет, а что?

– Давай сбежим в город и пообедаем вместе в каком-нибудь кафе! – выпалил он. И, не дав ей опомниться, продолжил: – Я помню, что ты любишь итальянскую кухню, так вот – приглашаю тебя разделить со мной трапезу. Выбор места за тобой.

– Гарри, я не совсем понимаю…

– Ну, пожалуйста. Здесь, в Министерстве, мы можем говорить лишь о делах, а когда я прихожу к вам с Роном, то с тобой тоже особо не посекретничаешь. – Гарри подался вперёд и посмотрел на неё с мольбой.

– Ох, ладно, хорошо, я согласна. – ответила Гермиона, выставив вперёд руки, словно сдаётся врагу.

– Тогда жду тебя в Атриуме у победного обелиска через пять минут! – торжествующе воскликнул он и, вскочив со своего места, быстрым шагом направился восвояси.

Гермиона даже не успела произнести что-либо в ответ, настолько стремительно он появился здесь, в её кабинете, и настолько быстро смог вывести из душевного равновесия, которое с таким трудом было восстановлено за последние недели. «Да, разумеется, наверняка речь пойдёт о Джинни. – твердила она себе, складывая в аккуратную стопочку документы на столе. – И я, как настоящий друг, должна буду помочь дельным советом.» Закончив с бумагами, Гермиона встала и подошла к небольшому настенному зеркалу рядом с вешалкой у двери. Она вгляделась в своё отражение. «Гарри видит во мне друга, и только. Мне стоит вести себя с ним как обычно.» – сказала Гермиона самой себе. И всё же, покидая кабинет, ей с трудом удавалось не вспоминать про свои, как ей казалось, безумные надежды и мечты.

3

Спустившись в отдел лишь для того, чтобы сменить мундир мракоборца на простой тёмно-синий пиджак, и предупредив своего секретаря, что он будет отсутствовать примерно час, Гарри в приподнятом настроении отправился в главный холл Министерства магии. Тяжесть, что ещё недавно сдавливала грудь, как рукой сняло. Отчего-то он чувствовал себя очень счастливым. «Наверно это от того, что я впервые за долгие месяцы иду в город не по делам.» – подумалось ему, когда он поравнялся со светлым обелиском из белого мрамора, воздвигнутым вскоре после победы над Тёмным Лордом на месте ужасающей статуи волшебника и волшебницы, восседающих на троне из сгорбленных фигур угнетённых маглов. Гермиона появилась практически одновременно с ним: она тоже сняла свою мантию, оставшись в тёмно-бордовом платье до колена, очень шедшем ей. На её плече красовалась маленькая сумочка на золотой цепочке, но, зная подругу, Гарри мог поспорить на что угодно, что Гермиона до сих пор использовала заклятие Незримого расширения, чтобы под рукой всегда были необходимые книги, трактаты по изучению маглов, всевозможные документы и законы, не говоря уже о прочих полезных вещах, которые могут пригодиться в самый нужный момент.

– Идём? – шепнул он ей заговорщическим тоном, озираясь по сторонам.

Губы Гермионы тронула лёгкая улыбка. Взяв её за руку, он последовал к выходам из Министерства, где были расположены волшебные камины. Гарри то и дело ловил на себе любопытные взгляды. Ему подумалось: не выглядят ли они чрезмерно подозрительно, если сбегают вот так, средь бела дня, в то время как всем остальным сотрудникам надлежит коротать обеденное время в министерской столовой? Ему вдруг стало необычайно весело. Он ощутил себя мальчишкой, сбегающим с урока. Тем временем Гермиона тихонько прыснула от смеха, едва не столкнувшись с дородной дамой из Отдела тайн и успев пробормотать той вслед «Извините».

– Итак, куда мы направляемся? – спросил он, когда они подошли к одному из каминов. – Ты же помнишь, что выбор за тобой.

Она поймала его взгляд и, увлекая за собой, с улыбкой произнесла:

– Я, хоть и не большой знаток лондонских заведений, но одно место, где тебе наверняка понравится, могу порекомендовать. – Оказавшись вдвоём в камине, она крепче сжала руку Гарри и громко отчеканила: – Игл-стрит, 41.

Гарри почувствовал привычное ощущение, что он летит куда-то в пустоту. Затем его ноги коснулись твёрдой почвы и, открыв глаза, он увидел небольшой переулок, мощеный серой брусчаткой. Они с Гермионой оказались под аркой офисного здания из стекла. На другой стороне улицы высился старый дом из кирпича песочного цвета. По развевающемуся флагу Гарри догадался, что это посольство одной африканской страны.

– Уф, никого, замечательно. – сказала Гермиона, высвободив свою ладонь из его руки. Она посмотрела по сторонам. – А то я боялась, что кто-нибудь из маглов заметит, как мы с тобой ни с того, ни с сего здесь появились. Пришлось бы применить заклятие Забвения.

Гарри, который в это время рассматривал дома вокруг, двинулся в путь, шагая рядом с Гермионой и борясь с желанием вновь взять её за руку. Они дошли до перекрёстка, где чувствовалось городское оживление: шум машин, суета бегущих людей.

– Нам туда, на Ред-Лайон-стрит. – указала кивком Гермиона. Они продолжили свой путь. – Знаешь, мы с родителями часто бывали здесь во время летних каникул в Хогвартсе. Неподалёку находится Музей Чарльза Диккенса, а ещё Музей сэра Джона Соуна, знаменитого архитектора и коллекционера, если ты не знаешь. – Тут она сама взяла Гарри под руку и продолжила с улыбкой: – В его доме столько интересного: и картины, и скульптура, и археологические артефакты. Мы с мамой и папой любили гулять по этой части города, заходить в местные музеи, а потом обедать в ближайшем ресторанчике, благо их тут предостаточно. Особенно нам приглянулся тот, в который мы с тобой сейчас направляемся.

– А я в детстве мало бывал в Лондоне. – ответил Гарри. Они с Гермионой вынуждены были ненадолго остановиться, чтобы пропустить встречного прохожего. – Дурсли не баловали поездками. Единственное место, куда меня в компании Дадли и его дружка однажды вывезли – это зоопарк, да и то путешествие кончилось наказанием.

– Да-да, ты тогда впервые в жизни заговорил со змеёй, а после нечаянно натравил её на своего кузена.

– Ты это помнишь? – искренне удивился Гарри.

– Не забывай, ты идёшь под руку с человеком, который выучил всю твою биографию, которую только можно было раздобыть, ещё при поступлении в Хогвартс. – весело ответила Гермиона. А после добавила уже более серьёзно: – И потом, я всегда старалась быть к тебе внимательной.

– В отличие от некоторых. – не удержался Гарри.

Она хотела было спросить: что же всё-таки у него произошло, понимая, что это намёк на Джинни, но они уже подошли к старинному шестиэтажному зданию, первый этаж которого занимал итальянский ресторан, куда так любила наведываться Гермиона со своими родителями. Войдя внутрь, они попали в зал с круглыми и квадратными столиками, освещенными дневным солнцем. Повсюду можно было увидеть живые цветы в горшках и высоких вазах. Стоявшие на столах стеклянные бокалы весело переливались на свету и отбрасывали на стены и висевшие на них зеркала солнечные зайчики. То тут, то там сидели немногочисленные посетители. Здесь было по-домашнему уютно.

Долго стоять на пороге им не пришлось: подлетевший официант предложил свободные столики, Гарри с Гермионой выбрали место в самом углу рядом с окном во всю стену. Им принесли меню, и Гермиона принялась оживлённо рекомендовать здешние блюда. А когда они сделали свой заказ, она стала описывать историю этого места, вспоминать про музеи и парки, находящиеся поблизости – словом, делать всё, чтобы заполнить тягостные паузы и немного приободрить Гарри. Он видел, что Гермиона явно нервничает, поэтому решил дать и ей, и себе спокойно поесть, а уже после приступить к важному разговору.

– Гермиона. – начал Гарри спустя какое-то время.

– М?

Её рассказ недавно иссяк, и она, не спеша попивая свой кофе, стала смотреть в окно на разношёрстных прохожих, снующих по тротуару улицы туда-сюда.

– Могу я тебя кое о чём спросить?

Гермиона медленно перевела взгляд на Гарри.

– Возможно, ты не захочешь вспоминать прошлое, и всё же. Меня мучает один вопрос: скажи, почему ты не бросила меня тогда, в лесу?

Брови Гермионы поползли вверх. Она ожидала услышать что угодно, только не этого вопроса.

– Ты имеешь ввиду то время, когда мы искали крестражи, странствуя по стране и скрываясь ото всех?

– Именно.

Гарри затаил дыхание, ожидая ответ Гермионы.

– Ох, Гарри, ты возможно и великий волшебник, но иногда бываешь просто непроходимым тупицей. Неужели ты до сих пор думаешь над этим? Хорошо, я скажу. Разве я могла тебя оставить? Нет. Ведь я пообещала помочь тебе с поиском крестражей, а свои обещания привыкла выполнять. Мне казалось, что ты достаточно меня знаешь, чтобы не думать, что я способна бросить друга в беде.

– Да, но ты всё же могла уйти вместе с Роном. В конце концов, твои родители тоже были в опасности – вдруг их бы нашли сторонники Волан-де-Морта, несмотря на все защитные заклинания? Не говоря уже о том, что твоя собственная жизнь несколько раз висела на волоске.

– Я – не Рон. – ответила она. – И потом, даже если отмести тот факт, что меня преследовали из-за недостаточной чистоты моей крови и вряд ли бы оставили в покое Пожиратели смерти, неужели ты думаешь, что я смогла бы вернуться в Хогвартс, ходить на занятия, получать каждый день сытный завтрак, обед и ужин, засыпать в тёплой постели, зная, что где-то ты, совсем один, и каждый миг подвергаешься опасности? – Гермиона, заглянув в глаза Гарри, добавила. – Нет, я бы не смогла, потому что ты всегда был мне очень дорог как… друг.

Гарри не мог отвести взгляда от её глаз. А она, словно опомнившись, вновь перевела свой взор на бурлящую улочку.

– Ладно, я понял. – сказал Гарри, уткнувшись в свою чашку с кофе. – Извини, если заставил тебя вспоминать всё это. Просто мне важно было узнать, почему на протяжении стольких лет ты всегда оказываешься рядом, когда мне тяжело или плохо.

Гермиона вновь посмотрела на него.

– Разве друзья не должны помогать друг другу? Знаешь, как у простых смертных говорится: и в беде, и в радости…

– Гермиона, это обычно произносит священник на свадьбе, когда люди женятся. – откликнулся Гарри с тёплой улыбкой, разглядывая как солнечные лучи играют на её лице.

– Знаю. Но эти слова ведь можно применить не только к любви, но и к дружбе – ты так не считаешь?

– Конечно, считаю. Только ведь любовь и дружба не совсем одно и тоже, верно?

Она не знала, что ему ответить. Когда они шли в это кафе, Гермиона готовила себя к разговору о Джинни и про себя репетировала фразы поддержки: «Все будет хорошо, Гарри», «Все наладится» – и прочее в подобном духе. Но своими вопросами он неожиданно загнал её в тупик. Любовь, дружба. Что же на самом деле Гарри хочет от неё услышать? Ей стало не по себе.

– Знаешь, нам, пожалуй, надо собираться обратно. – пробормотала она, глядя на наручные часы. – Думаю, мы сможем договорить как-нибудь потом. Если в Министерстве хватятся нас обоих, боюсь, что придётся долго и упорно оправдываться. Или, если у тебя есть дела в городе, можешь остаться, а я всё же пойду.

И она залпом допила свой кофе, а затем взяла сумочку и поднялась со стула.

– Гермиона! – Гарри тоже резко встал и, преградив ей путь, схватил за руку. Их взгляды вновь встретились. – Я хотел тебе ещё кое что сказать: когда ты рядом, мне очень хорошо. Настолько сильно, что я не хочу думать, да и не думаю ни о ком, в том числе и о Джинни. – Она попыталась вырваться, но он лишь крепче стиснул запястье Гермионы. – Мне кажется, что я ошибался на её счёт и не разглядел того, что должен был. Я ослеп в погоне за красотой. Оказалось, что мы слишком разные люди. И нужно было повернуть свой взор на совершенно другого человека, который всегда был рядом со мной, пока я, как полный идиот, гонялся за тем, что мне вовсе не нужно.

Закончив говорить, он отпустил её руку, словно давая понять: она свободна и теперь может уйти, если хочет, или остаться.

– Мне тоже хорошо с тобой, Гарри, ведь мы сто лет знаем друг друга, и я могу понимать тебя без слов, как и ты меня. А теперь – мне правда пора, и давай забудем этот разговор, словно я ничего и не слышала. Понимаешь, я слишком дорожу нашей дружбой. – она опустила глаза на свои руки с сумочкой.

– Чтобы превратить её в нечто большее? Но почему? – Гарри приблизился к ней. – Взгляни на меня, Гермиона. – Она подняла глаза, и он увидел, что Гермиона едва не плачет. – Скажи: ты любишь Рона? – Он не удержался и, взяв её за плечи, легонько встряхнул. – Ты его действительно любишь?

– Зачем ты спрашиваешь меня об этом?

– Потому что для меня это важно! – воскликнул Гарри так громко, что на них заозирались посетители кафе.

– Ты хочешь сказать, что я нравлюсь тебе? Думаю, ты ошибаешься на этот счёт. Уверена, стоит Джинни вновь появиться на пороге твоего дома, и ты поймешь, что любишь её. Её, а не меня. – из глаз Гермионы потекли слёзы. – А я не хочу быть просто заменой или временным утешением, потому что я тебя… – она умолкла, не в силах закончить фразу.

Гарри вдруг сменил свой резкий тон и мягко произнёс:

– Что ты намеревалась сказать, Гермиона? Может, откроешь мне своё сердце? Ну же.

– Нам пора, Гарри. Пусти меня, пожалуйста.

Тяжело вздохнув, он убрал руки с её плеч, и Гермиона, обогнув его, стремительно направилась к выходу. Когда за ней закрылась входная дверь, особенно звонко прозвенел висящий колокольчик. Гарри так и остался стоять на своём месте, заметив заинтересованные лица других посетителей кафе, обращённые в его сторону. Он перехватил взгляд солидного джентльмена, который сидел через столик. Тот сочувственно покачал головой. Гарри подумал, что со стороны могло показаться, будто они с Гермионой – серьёзно повздорившая парочка влюблённых. Он медленно опустился на стул и уставился на пустующее место напротив, где ещё недавно сидела Гермиона. Думать не хотелось совсем.

========== 5. Шаг вперёд ==========

1

Прошло несколько дней с момента разговора Гарри и Гермионы в кафе. Настала суббота, первую половину которой Гарри посвятил тому, что собрал в коробки все немногочисленные вещи Джинни и, вложив в одну из них конверт с коротеньким письмом, отправил всё это добро в Хогсмид. Он не стал требовать оправданий её поступкам, не стал укорять или обвинять в чём-либо, а просто пожелал ей счастья и успехов на преподавательском поприще. Их история закончилась, пора ставить точку.

Наскоро пообедав, Гарри сменил домашнюю одежду на джинсы и свежую футболку. Увидев, что за окном накрапывает дождик, он захватил куртку и, оставив порог дома на площади Гриммо, отправился в Косой переулок. Он хотел поговорить с Роном. Гарри необходимо было выяснить: что друг чувствует к Гермионе? Возможно, беседа поможет понять Гарри, что происходит между Роном и Гермионой на самом деле, раз добиться этого от Гермионы не получилось. Накануне он послал другу записку с вопросом: могут ли они где-нибудь встретиться без посторонних глаз? На что получил приглашение зайти к нему на работу в субботу или воскресенье – Рон будет в магазине, но всегда сможет оставить нанятого помощника за прилавком, в то время как они спокойно побеседуют в кабинете на втором этаже.

И вот, Гарри стоит напротив входа во «Всевозможные волшебные вредилки». Он не был здесь очень давно. Собственно говоря, с тех самых пор, как гордые Фред и Джордж показывали троице свой только что открытый магазин. «Как же счастливы они были тогда.» – подумал Гарри, разглядывая нарядную витрину, изобилующую столькими товарами. – «И Рон тоже большой молодец, что вкладывает в дело, начатое братьями, столько сил». Толкнув разукрашенную яркими красками дверь, он вошёл внутрь и стал пробираться через многочисленных посетителей, через полки, стеллажи и витрины с разнообразными волшебными штуками, которые звякали, пели песни, рычали и бог весть что ещё творили, к прилавку, где рассчитывал найти хозяев. В толпе покупателей его взгляд выхватил рыжую голову, только это был не Рон, а Джордж, показывающий группе мальчишек волшебные перья с исчезающими чернилами. Гарри подумал было подойти поздороваться, но вдруг его окликнул знакомый голос:

– Эй, Гарри, давай к нам!

Рон стоял около прилавка с каким-то молодым человеком лет двадцати. Гарри направился к другу.

– Привет! Знакомься, это Бобби, наш помощник, о котором я тебе говорил. Как видишь, мы процветаем. Скоро ещё как минимум двоих возьмем. – сказал Рон с гордостью, когда Гарри поравнялся с ними. – Ну а ты, дружище, думаю, в представлениях не нуждаешься.

– Гарри. Приятно познакомиться. – Гарри протянул руку Бобби, которую тот робко пожал. Не было никаких сомнений в том, что он знал, кто такой Гарри Поттер.

– Прекрати таращить на него свои глаза. – тон Рона сменился с доброжелательного на строгий, учительский. – Смотри за покупателями, чтобы ничего не стащили, и отпускай товар. А я на время отойду.

И, дав понять Гарри, чтобы тот проследовал за ним, скрылся за высокой фирменный ширмой с вышитым золотым логотипом «Всевозможных вредилок». Гарри нырнул туда же и оказался в огромном складском помещении. Здесь хранились запасы товара, которому не нашлось места в основной части магазина. Глядя на высоченные стеллажи, заполненные коробками и коробочками, Гарри в очередной раз восхитился тем, как здорово тут всё устроено руками Джорджа и Рона.

– Иди сюда. – донёсся сверху голос друга.

Гарри добрёл до винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. Поднявшись, он очутился в просторной комнате, служившей кабинетом братьям Уизли.

– Знаешь, я сам хотел с тобой поговорить. – начал Рон, прислонившись спиной к столу, заваленному бумагами с бесконечными колонками цифр. – Есть у меня одна просьба. Надеюсь, ты мне не откажешь. Речь пойдёт о Гермионе.

У Гарри сжалось сердце.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Видишь ли, она уехала вчера вечером к своим родителям. И, возможно, будет лучше, если она там останется. Я хотел, чтобы ты ей это передал: чтобы она не возвращалась.

– Что-что? – Гарри просто не верил своим ушам.

– Я устал. – Рон обошёл стол и опустился на мягкое кресло. – Ты ведь знаешь, что моя мама всю жизнь занималась нами, папой и домом. А она? Хочет построить карьеру, печётся о домовиках, маглах – словно без неё о них не позаботятся. И ещё меня раздражает её манера витать где-то в облаках. А в последнее время она вообще сама не своя, и я решил, что с меня хватит. Раньше я объяснял эти странности нашей с тобой любимой фразой “Это же Гермиона!”. Она ведь всегда была немного “того” (Рон покрутил пальцем у виска). Но мне надоело разгадывать её загадки. Мне нужна жена и мать моих будущих детей. И знаешь, что? Наверно, наши с ней отношения были ошибкой – вот о чем я действительно думаю в последнее время.

– Не надо так, вам просто нужно сесть и поговорить.

– Поговорить? – Рон едва не задохнулся от возмущения. – Да о чем с ней разговаривать? Может, о книгах, что она вечно читает, а потом с умным видом пытается мне пересказать? Или о каких-то там своих законах, которые она пытается продвинуть в Министерстве? Нет, я сыт этим по горло. Моя чаша терпения переполнена. – Он подошёл к Гарри почти вплотную. – Мне надоело ждать, когда она наиграется в спасительницу домовиков!

«Рон никогда не понимал её. – внезапно осенило Гарри. – Ему чужды её мысли и чувства, да и её желания – тоже.»

– Хорошо. Если ты хочешь, то я передам Гермионе твои слова. Но они могут причинить ей боль, ведь, по сути, ты выгоняешь её из вашего общего дома, который вы вместе выбирали, обустраивали. Я знаю, что она очень любит сад, что растёт под окнами.

– Найдёт себе другой сад, о котором будет заботиться. И другой дом. Поживёт у родителей. Не пропадёт. – отчеканил Рон. – И мне не менее больно, чем ей. Но я принял решение: нам лучше расстаться. Чувств больше нет.

– У кого их нет: у тебя? – спросил Гарри, удивляясь жестокости, с которой Рон решил порвать с Гермионой.

– И у неё тоже – я в этом уверен. Все кончено, дружище. – он отошёл от Гарри к столу. – Ладно, – словно очнувшись, уже более бодрым тоном продолжил друг. – ты вроде тоже хотел что-то мне сказать?

Гарри вдруг расхотелось говорить с Роном и о своих чувствах к Гермионе, и о расставании с Джинни. «Не поймёт» – подумалось ему с досадой.

– В другой раз. Думаю, мне лучше подготовиться к встрече с Гермионой, надо подумать, как ей сказать о твоём решении.

Рон равнодушно пожал плечами.

– Как хочешь. А мне нужно возвращаться к Джорджу – работы по горло. Для меня сейчас нет ничего важнее нашего магазина. Пойдём, я провожу тебя.

В полном молчании они спустились вниз и дошли до входной двери.

– И всё же, может мне стоит подождать? Вдруг ты передумаешь?

– Нет, не передумаю. И спасибо, что взял на себя миссию сказать ей это, а то я в последнее время вообще не могу с ней общаться – она стала просто невыносимой. Пока!

Гарри вышел на улицу и обернулся: Рона уже и след простыл. Тот успел раствориться в толпе посетителей и даже не стал ждать, когда Гарри попрощается в ответ. «Карьерист.» – пробурчал он, покидая порог «Всевозможных волшебных вредилок». Какое-то время Гарри ещё бродил по Косому переулку, бесцельно заглядывая в витрины магазинов, собираясь с мыслями, вспоминая прошлое. А после покинул волшебный переулок и трансгрессировал в Лондон, в район Хампстед, известный своими невысокими викторианскими постройками и узкими улочками, на одной из которых в трёхэтажном доме из тёмно-бордового кирпича проживала семья Грейнджеров.

2

Когда короткий осенний дождик кончился, и из-за облаков вновь выглянуло солнце, Гермиона Грейнджер, сидевшая в своей комнате, одетая в любимую футболку в полоску и синие джинсы, пытавшаяся читать книгу, встала с кровати и открыла окно. С наслаждением вдохнув свежий воздух, она впервые за несколько дней улыбнулась. Здесь, в тишине родительского дома, она почувствовала долгожданный покой, ведь со вчерашнего вечера никто не попрекал её, не кричал и не говорил, что ей нужно делать.

Словно приняв какое-то решение, Гермиона быстро отошла от окна и, прихватив из шкафа лёгкий флисовый плед, спустилась на первый этаж в кухню. Покормив пушистого Живоглота, она поставила на плиту чайник, и пока он вскипал, не преминула открыть окна в сад и выставить на подоконник небольшой магловский приёмник, предварительно включив его на любимую радиостанцию, где, в основном, звучала лёгкая и мелодичная музыка. Затем Гермиона вышла на улицу. Обогнув дом, она оказалась с обратной стороны распахнутых окон. Здесь, на небольшой лужайке, мама и папа Гермионы установили в своё время два уютных кресла, в которых любили сидеть по вечерам и долго беседовать на самые различные темы. Сейчас же, поскольку мистер и миссис Грейнджер отбыли пару дней назад в путешествие, Гермиона могла сама расположиться в одном из них и спокойно подумать обо всём, что произошло.

Подойдя к плетёному креслу, Гермиона предусмотрительно посмотрела по сторонам, а затем, достав палочку, прошептала Осушающее заклинание, и вот, словно и не было никакого дождика – перед ней сухая и чистая поверхность. Вновь просияв улыбкой, она убрала волшебную палочку и, вернувшись в дом за большой кружкой чая, наконец, закуталась в плед, устроилась поудобнее и стала задумчиво смотреть вдаль, сквозь живую изгородь, отделяющую владения Грейнджеров от соседей.