Текст книги "Теряя голову (СИ)"
Автор книги: nastya_lawyer
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– А теперь рассказывай, что случилось, – серьезно произнес Черышев, откладывая телефон в сторону.
– А что рассказывать, ты и так знаешь, что я полный мудак, – Головин тяжело вздыхает.
– Самокритично, однако, – снова улыбается друг, только улыбка выглядит не сильно радостно, скорее обреченно, а если и присмотреться – грустно. – Давай подробнее.
– …И Алина вчера пришла и сказала, что беременна, а Ника слышала, – Саша опускает голову на руки, возможно, стараясь таким образом спрятаться от проблемы. – Она даже не дала мне ничего объяснить, впрочем, что тут вообще можно было объяснять, если я сам во всем виноват. Нужно было тогда головой думать, когда план твой воплощал…
– Подожди… подожди, вы что тогда не предохранялись? – Саша качает головой, осознавая всю ущербность своего положения. – Тогда вероятность того, что Алина беременна от тебя возрастает.
– Динь, что мне делать? – Головин поднимает глаза и внимательно смотрит на друга. Он в отчаянии.
– Я не знаю, – Денис действительно не знает. – Теперь выбор только за тобой: либо с любимой девушкой, либо с ребенком.
***
После обеда Саша вспомнил, что Алина предлагала ему пойти вместе с ней к доктору, чтобы убедиться, что ребенок действительно его. Одолжив у Дениса телефон, Головин набрал номер девушки, все еще надеясь, что все, что произошло вчера было просто страшным сном.
Морозова видимо не ожидала звонка от брата, поэтому, услышав голос Саши, заметно выдохнула. Они говорили ровно минуту, а больше и не требовалось. Молодой человек узнал время и место, где им необходимо было встретиться и отключился. Хотел же, блять, как лучше, а получилось?
Когда он подъехал к гинекологическому центру, Алина уже ждала его около входа. Головин несколько раз судорожно вздохнул и вышел из машины. Поздно включать задний ход, Александр Сергеевич, ой, как поздно!
Морозова вела себя очень скромно и тихо, вероятно, так на нее повлияла беременность. Она только коротко кивнула молодому человеку в знак приветствия, когда тот поравнялся с ней. Дальше все шло в целом нормально. Врач оказался опытным человеком, причем, мужчиной, а с мужчинами Саше было гораздо проще общаться, хоть он и чувствовал некую неловкость.
В результате разговора с доктором, Головин принял твердое решение проверить, его это ребенок или нет. Для этого он выбрал частную клинику, где вероятность того, что поползут слухи, была минимальной. Ему четко нужно было знать, что Алина не лжет, хоть в глубине души он очень надеялся на обратное.
Все время, пока он находился в медицинском центре, молодой человек не переставал думать о Веронике, о том, как она сейчас, что чувствует. Хотя, что еще можно чувствовать после таких-то новостей, кроме отвращения и боли?!
На выходе, Саша сразу же позвонил знакомому врачу, договариваясь о приеме. Алина отреагировала спокойно, ни словом не упрекнув, возможно, она действительно понимала всю суть ситуации, в которую они попали. Уже, наверное, из чистой вежливости, Головин предложил отвезти девушку домой, но та отказалась, ссылаясь на то, что у нее еще есть дела. Неужели действительно не хотела его напрягать своим положением?!
Дома ждал Черышев, готовящий обед просто как заботливый старший брат.
– Как прошло? – Денис поставил перед другом тарелку с овощные рагу.
– По крайней мере, я точно убедился, что она беременна. Завтра пойдем в другую клинику, там сделаем генетический тест, – безэмоционально ответил Головин.
– Правильно. Нужно точно во всем убедиться. Ешь давай, тебе нужно больше сил, – Черышев заметил, что Саша сверлит взглядом тарелку, но не ест.
Головин поддается и через несколько секунд уже усиленно жует приготовленное другом блюдо. Денис довольно улыбается и тоже приступает к еде.
– Динь, что мне делать? – снова задает сложный вопрос Саша, а Черышев снова не знает, что ответить.
– Сань, я правда не знаю. Давай подождем результатов анализов, а там уже точно будет думать. Маленький шанс на то, что она беременна не от тебя все же есть.
– Тебе совсем ее не жаль? – удивленно спрашивает молодой человек.
– Мне тебя жаль, – спокойно отвечает Денис. – Я слишком хорошо знаю свою сестру. Правда, очень надеюсь, что она не опустится до банальной лжи, лишь бы привязать тебя к себе. Хочешь, я с Никой поговорю?
Саша вздрагивает, услышав родное имя, и чувство дикого отвращения к самому себе накрывает с головой. Он несколько раз вздыхает и вздыхает, стараясь успокоить быстро бьющееся сердце.
– Я сам должен.
***
Ника медленно, но верно сходила с ума. Ей везде мерещился Головин, просто везде, куда бы она не посмотрела. Она путала чужие голоса с его, она даже, мать его, ощущала аромат его одеколона не только на своих вещах, которые и после стирки не перестали пахнуть, но и там, где Саши и близко быть не могло. Ей порой казалось, что она просто разучилась смеяться. За те пару дней, сколько она его не видела, мир просто перестал существовать.
Выспавшись после не совсем удачной попытки заглушить душевную боль с помощью алкоголя, Ника резко вспомнила, что оставила сотовый у Саши в квартире, возвращаться в которую не было совершенно никакого желания. Приведя себя в порядок и выпив кофе, чтобы круги под глазами не были такими страшными, Вероника сходила в ближайший салон связи, где благополучно получила дубликат sim-карты. Дома она с трудом нашла свой старый кнопочный мобильный, которым пользовалась еще в школе. Активировав номер, девушка сразу же позвонила родителям, чтобы удостовериться, что они ее не потеряли.
На этом ее активность и закончилась. Включив музыку, Ника легла на кровать и закрыла глаза, в надежде, что таким способом она излечится от всех своих душевных недугов. Больше из квартиры она не выходила, даже больше, она и не ела ничего толком, только иногда пила кофе, вкус которого портили ее же соленые слезы, которые, казалось, вообще не прекращали литься. Девушка и не думала, что способна столько времени почти непрерывно плакать. Боль совершенно не уходила, а только въедалась в сердце с новой и новой силой. Ночью, мучаясь от бессонницы, Вероника хотела выйти на балкон и что есть мочи закричать, но сдерживалась, ибо соседи у нее были еще те паникеры, мало ли, что они могли подумать.
Как ни странно, но в старом телефоне у нее был сохранен номер Черышева, которому временами очень хотелось позвонить, но девушка не решалась, ведь он наверняка сейчас с Головиным, от воспоминаний о котором хотелось не просто выть, а точнее просто жалобно скулить.
Продолжалась подобная пытка два дня, когда Ника вспомнила, что родители должны вернуться, и будет лучше, если они ничего не будут знать о ее истинном душевном состоянии. Кое-как убрав квартиру и все улики, которые могли указать на то, чем девушка занималась последние два дня, Вероника даже приготовила обед.
Мама с папой вернулись с дачи отдохнувшими и загорелыми, привезли огромную корзину фруктов и овощей. Ника изо всех сил старалась выглядеть непринужденнее, выдавливая через силу из себя улыбку и смеясь над папиными шутками.
– Ник, завтра мы устраиваем небольшой семейный обед, придут бабушка с дедушкой, – начал отец, и Вероника почуяла неладное. – Пригласи Сашу, он же уже почти часть нашей семьи.
Вероника еле-еле удержала тарелку, которая вот-вот норовила выпасть и разбиться. Раны все еще кровоточи и болели, поэтому имя бывшего парня ни радости, ни счастья не добавило. Собравшись с духом и посмотрев на папу как можно дружелюбнее, девушка произнесла:
– Он уехал к родителям, – лгать было жутко противно, но другого выхода она не видела.
– Жаль, а когда вернется? – папа никак не мог угомониться.
– Не знаю, – тон почти безразличный, только на глаза снова наворачиваются слезы. Да когда же это закончиться-то?!
– Вы поссорились? – обеспокоенно спрашивает Николай Петрович, вероятно замечая в поведении дочери что-то странное.
– Нет, он не говорил, когда вернется. У него отпуск, и он решил провести его с родными, – девушка смаргивает слезы. Не хватало еще, чтобы отец заметил.
– Привет ему передавай, как будете разговаривать, – мужчина улыбается, а сердце Ники предательски сжимается от осознания того, что они скорее всего больше никогда уже не будут просто разговаривать.
***
Пока медсестры проверяли анализы и консультировались с доктором по тому или иному вопросу, Саша был словно на иголках. Где-то в глубине души он все еще лелеял надежду на то, что этот ребенок окажется не его. Алина сидела рядом, смотря в стену, и не реагировала ни на что вокруг, ни на какие звуки.
Доктор вышел из кабинета спустя полчаса и пригласил пару зайти. Головин послушно встал и пошел вслед за Сергеем Владимировичем словно на эшафот.
– Итак, молодые люди, я изучил результаты анализов, а также результаты генетического теста и с твердой уверенностью могу сказать, что вы-Александр являетесь отцом ребенка. Поздравляю!
Доктор не знал, что Саша надеялся на совершенно другой ответ, поэтому, когда молодой человек никак не отреагировал на его слова, не стал прыгать от счастья и обнимать сидевшую рядом девушку, мужчина слегка забеспокоился.
– Александр, с вами все в порядке? – конечно, блять в порядке, в полном!
Головин кивает и резко поднимается на ноги. Он не может больше здесь находится, ему становится душно. Берет Алину за руку, прощается с доктором и медленно идет к выходу. Счастье оказалось таким недолгим.
И ничто ведь так нас не губит,
Так не ранит никто, небось —
Как до боли, родные – люди.
Те, с которыми – не сбылось.
Дома ждал Денис. Как только Саша вошел в квартиру, Черышев сразу понял, что новости отнюдь не радостные. Не став ничего спрашивать, Денис просто крепко обнял Головина, который, казалось, может заплакать в любую минуту. Саша быстро пришел в себе и решил прибегнуть к излюбленному способу успокоения – кофе, именно растворимый, который временами и пить-то было невозможно, но он пил, и благодаря этому его нервная система возвращалась в норму.
Они сидели на кухне и молчали. Черышев и так все понял, а Головин просто не знал, что сказать. С одной стороны, не случилось ничего катастрофического, а с другой – связать свою жизнь с нелюбимой девушкой из-за того, что она от тебя беременна. От осознания того, во что он влез, становилось слишком горько. Он еще никогда так паршиво себя не чувствовал, никогда ему не хотелось удушить самого себя, если благодаря этому решаться все его проблемы.
– Поговори с Никой. Вам это нужно, – врывается в сознание голос Черышева, и Саша вмиг возвращается в реальность, суровую реальность. Медленно кивает, будто бы соглашаясь с какими-то своими мыслями и залпом выпивает оставшийся в чашке кофе. Оставляя посуду на столе и не говоря ни слова, натягивает любимую толстовку и кладет в карман мобильный телефон девушки, который намеревается ей вернуть. Денис только внимательно за ним следит, также молча и делая про себя какие-то выводы.
Расстояние до дома Вероники Головин преодолевает очень быстро. Припарковав автомобиль, он надеется, что ему посчастливится, и не придется звонить в домофон, иначе разговор так и не получится начать. Он был уверен, что Азарова попросту его пошлет, впрочем, правильно сделает.
Стоило молодому человеку только подойти к двери, как она открылась, выпуская на улицу маленькую девочку с мамой. Головин пропустил их, быстро входя внутрь. Девятый этаж казался слишком далеким, но на этот раз молодой человек воспользовался лифтом. Остановившись около двери в квартиру Ники, Саша еще несколько минут собирался с мыслями, формулируя про себя все, что хочет сказать. Да черт возьми, он больше всего хотел ее обнять, ощутить ее тепло, прикоснуться к губам.
Закрыв глаза, Головин позвонил в дверь. Какое-то время вообще можно было подумать, что дома никого нет, но когда медленно щелкнул замок, сердце Саши забилось в разы сильнее. Ника явно не ожидала его увидеть на пороге своей квартиры, потому что дверь открыла слишком широко, даже, вероятно, не глянув в глазок.
Осознав, кто перед ней стоит, Вероника дернула рукой за ручку, но Головин схватил дверь с внешней стороны, полностью лишая девушку возможности выпроводить его.
– Адресом ошибся? – безразлично спросила девушка. Ее взгляд по-прежнему был пустым и каким-то больным. Конечно, сказывались бессонные ночи. – Что тебе надо?
– Я поговорить хотел, – тихо ответил Головин, смотря Нике прямо в глаза.
– Нам не о чем с тобой разговаривать, – девушка же наоборот прятала взгляд, боялась, что он увидит в нем то, что уж совершенно для него не предназначено.
– Я должен все тебе объяснить, – еще одна попытка завязать нормальный разговор, которая дается слишком тяжело. Ника совершенно не желает идти на контакт, и молодой человек это прекрасно видит. – Пожалуйста, – умоляюще, – это не займет много времени.
Ника поднимает на него глаза и тут же понимает, что капитулирует перед ним окончательно и бесповоротно. Будто бы и не было тех жутких дней без него. Отступает немного, пропуская его в квартиру. Саша снимает кроссовки, аккуратно ставя их на отведенное место и ждет. Вероника снова не смотря на него, по привычке идет на кухню, а он идет следом. Вероятно, именно на кухне у них лучше всего получается выяснять отношения.
Девушка подходит к окну, вглядываясь в очертания города, Саша же садится за стол, так ему легче сосредоточиться. Ника спиной чувствует, что он сверлит ее взглядом, прожигая дыру, но не поворачивается – обида и боль еще не прошли, а если и дальше он будет так являться к ней домой, то и вообще никогда не пройдут.
– Я не хотел, чтобы так получилось, правда, – да уж, и где его учили так начинать разговор? – Я долго не мог придумать, как расстаться с Алиной как можно более безболезненнее для нее. Тогда мысль устроить некий прощальный вечер пришла сама собой.
Ника никак не реагировала. Она слушала, стараясь побороть желание врезать ему несколько раз. Саша решил взять полностью вину на себя, не подставляя под удар еще и Дениса, который же и придумал этот чертов план.
– В конце вечера мы оказались у меня дома. Я переспал с ней, а после… после признался в любви, тебе, – Ника вздрогнула, но продолжала упорно что-то разглядывать в окне. – Алина тогда быстро ушла, я даже не подумал о том, что могут быть такие последствия. Я знаю, что поступил как полный мудак, но тогда мне казалось это правильным. Сегодня мы были у доктора, и он подтвердил, что ребенок мой…
Саша замолкает, а Вероника переваривает услышанное. Внутри сильно и больно скребутся кошки, раздирая то, что немного успело затянуться.
– Оригинальный способ бросить девушку, Головин, – подает она голос и сама не узнает его – слишком жесткий, слишком хриплый, слишком безразличный. Молодой человек открывает рот, чтобы что-то ответить, но вмиг понимает, что ответить-то по сути и нечего. Она права, права во всем.
– Я люблю тебя, – тихо произносит Саша. Он, наверное, и сам не ожидал от себя такого внезапного признания, но повернуть время вспять, увы, невозможно.
Вероника поворачивается и недоверчиво смотрит, что вполне ожидаемо. Головин встает с мягкого кухонного диванчика и делает шаг к ней, к девушке, которая дороже всех на свете. Азарова не сопротивляется, просто в упор следит за его движениями. Молодой человек подходит почти вплотную и обнимает, так нежно и крепко, как может только он. Ника цепляется за его толстовку, вдыхая ее аромат, полностью расстворяясь в ощущениях. Сейчас можно. В последний раз его обнять можно.
– Иди к Алине. Ты ей нужен, – почти шепотом произносит Ника, но Саша слышит каждое слово. Она отстранятся и снова отходит к окну, стараясь вновь держать расстояние. – Дети должны расти в семье, где есть оба родителя.
Слезы предательски начинают стекать по щекам, и девушка отворачивается, лишь бы он не видел, как ей снова больно, как больно внутри и как больно это все говорить, стараясь выглядеть равнодушной.
Головин снова делает шаг к ней, хочет снова обнять, но девушка резко поворачивается к нему лицом, слегка задевая волосами и нежно целует. Молодой человек привлекает ее к себе, перехватывая инициативу. Поцелуй сладкий, слишком сладкий для прощального.
Первая приходит в себя Вероника и разрывает такие нужные объятия. Головин проводит ладонью по горящим губам, запоминая эти ощущения.
– Пожалуйста, уходи, Саш, – отчаянно произносит Ника, ее голос срывается. – Не делай больнее ни мне, ни себе. Пожалуйста.
Молодой человек вынимает из кармана ее телефон, оставленный в его квартире и кладет его на стол, послушно выходит из кухни, обувается, поправляет толстовку. Смотрит на Веронику и одними губами произносит:
– Я очень тебя люблю…
Выходит на лестничную площадку, плотно прикрывая за собой дверь, и сразу же спускается по ступенькам вниз, отрезая себе все пути к возврату.
Как только за ним закрывается дверь, Вероника падает на колени, уже не в силах сдержать истерику. Слезы душат, не переставая литься, а сердце в который раз за несколько дней разбивается на части, так и не успев зажить до конца.
***
Проходит почти неделя, а состояние не улучшается. Чтобы избегать вопросительных взглядов родителей, Ника теперь каждый вечер гуляет. Такие пешие марафоны немного успокаивают, но ненадолго. Стоит только вернуться домой, как тут же накрывает с новой силой.
В один из таких вечером, девушка достает телефон и набирает номер Дениса. Тот отвечает практически сразу, отчего у девушки складывается впечатление, что он ждал ее звонка.
– Ден, мне нужно с тобой поговорить, можешь подъехать? – голос хриплый, ведь она почти всегда молчит, зарывая боль в своей душе глужбе и глубже. Черышев соглашается и спрашивает, куда ехать.
Уже сбросив вызов, Ника осознает, что-то, о чем она хочет попросить Дениса, выглядит слишком, слишком абсурдно, слишком странно, но она попросит его. Молодой человек приезжает быстро, и девушка садится к нему в машину, ведь на улице уже далеко не так жарко, как было днем.
– Привет, – Черышев не улыбается, полностью понимая ситуацию, ведь он каждый день видит Головина, который, кажется, просто медленно умирает от осознания того, куда катится его жизнь.
– Привет, – в тон ему отвечает Вероника, прокручивая в голове просьбу. – Помнишь, ты предлагал мне поехать с тобой в Испанию? – Денис утвердительно кивает, пока не совсем понимая, к чему она клонит. – Твоё предложение еще в силе? Я хочу поехать с тобой.
– Это из-за него? – единственное, что выдавливает из себя молодой человек.
– Я хочу начать новую жизнь, а начать ее в новой стране, подальше от всего слишком знакомого, я думаю, будет правильным решением, – Вероника говорит уверенно, робость растворяется в желании как можно быстрее что-то поменять, забыть, стереть и уничтожить.
– Я не против, – Денис тщательно обдумал просьбу девушки. – А родители твои против не будут?
– Не будут. Я переведусь на заочку, а с языками у меня никогда проблем не было, выучу.
– Когда хочешь лететь?
– В ближайшее время, если ты не против.
– Хорошо, – слегка улыбается Черышев. – Я куплю билеты и сообщу тебе дату, о деньгах не волнуйся, я все оплачу.
***
Разговор с родителями прошел довольно успешно, правда пришлось немного приврать, но по сравнению с тем, что творилось в душе девушки, это были сущие мелочи. Мама с папой разрешили дочери поехать с Валенсию с Денисом, даже не заикнулись о том, почему не с Сашей. Неужели все поняли?
Сборы были основательными. Ника упаковала два огромных чемодана самых нужных вещей и папа еле-еле поместил их в багажник такси. Отвезти дочь в аэропорт, где ей нужно будет встретиться с Черышевым, он не мог, с работой был полнейший завал, и ему только удалось вырваться, чтобы проводить Веронику до вызванной машины. Обняв ее и попросив о том, чтобы звонила как можно чаще, отец усадил девушку на заднее сиденье такси и помахал ей рукой, тщательно пряча скупые мужские слезы. С мамой Ника попрощалась еще утром, когда та уходила на работу. Ольга Сергеевна значительно эмоциональней обнимала, отчего сердце девушки только болезненно кололо, будто бы о чем-то предупреждая.
Последний раз помахав папе, Вероника повернулась в стороны водителя, называя ему место назначения. Автомобиль плавно тронулся с места, увозя девушку в новую жизнь.
Проживая почти в центре, Ника привыкла к тому, что попасть в пробку можно было практически в любое время дня. Сейчас же было девять утра, и улицы были просто переполнены. Благо, что девушка решила выехать за несколько часов до назначенного рейса. Наконец, преодолев, казалось бы, бесконечную пробку, автомобиль прибавил скорость и через какое-то время уже выехал на Дмитровское шоссе, держа путь в сторону Шереметьево.
В салоне играла какая-то ненавязчивая музыка, а водитель сосредоточенно следил за дорогой. Ника расслабилась и прикрыла глаза, надеясь, что по приезду, ее разбудят. Внезапно раздались громкие сигналы машин, звук тормозов и удар о что-то слишком твердое. Девушка не успела ни за что зацепиться руками и практически вылетела через лобовое стекло, сильно ударяясь головой. Последнее, что она видела, это были номера автомобиля, в который врезалось ее такси.
Комментарий к Часть 13
Всем горячий привет!
Итак, я долго думала и решила, что эта глава будет все же предпоследней, ведь столько всего происходит между главными героями, и в одну главу уместить это очень сложно.
Заранее простите меня те, кто не любит стекло, но я без драмы в фанфике жить не могу, поэтому все разворачивается именно так. Как говорится, стеклянное стекло под стеклянным соусом.
Отвечаю сразу на возможный вопрос: Ника выживет, правда, обещаю.
Спасибо всем, кто ждал продолжения, писал отзывы и ставил лайки! Активность при просмотре работы перевалила за 18000 просмотров, а это мой рекорд, спасибо Вам всем огромное ❤❤❤
Всех люблю и обнимаю)))
Приятного прочтения.
========== Часть 14 ==========
Денис сверлил взглядом телефон, почти ежесекундно включая экран, а также поглядывая на табло прилетов и отлетов. До начала регистрации на рейс «Москва-Валенсия» оставалось всего несколько минут, а Ники еще не было. Они договорились встретиться сразу в аэропорту примерно за час до начала регистрации, но время неумолимо неслось вперед, а девушки еще не было. Черышев несколько раз набирал ее номер, но оператор твердил, что абонент вне зоны доступа. В душу молодого человека начинали закрадываться некоторые подозрения, одно хуже другого.
В который раз глянув на экран одного из телевизоров, которых было несколько в зале ожидания, Денис не смог отвести взгляд.
– «Серьезная авария произошла около получаса назад на Дмитровском шоссе с участием двух легковых автомобилей. В результате ДТП оба водителя скончались на месте, третий человек, находившийся в салоне такси доставлен в Субботинскую клиническую больницу с черепно-мозговой трамвой. Благодаря наличию у пострадавшей девушки документов удостоверяющих личность, полиции удалось установить ее имя – Азарова Вероника Николаевна. По информации из больницы девушка чудом осталась жива, сейчас она в реанимации. Будем держать за нее кулачки»
Сердце пропускает, кажется, несколько ударов, а Денис просто забывает, как дышать. Она в реанимации, она чуть не погибла. ОНА ЧУТЬ НЕ ПОГИБЛА!
Молодой человек резко подрывается, и хватая сумку, бежит к выходу из аэропорта. Плевать, что пропадет очень недешевый билет, плевать, что его ждут в Валенсии, плевать на все, лишь бы Ника осталась жива.
Он выскакивает на парковку такси и прыгает в первое попавшееся, совершенно позабыв, что Вероника попала в аварию именно сидя в одном из таких автомобилей, но Черышеву и на это плевать, ведь другим путем в более-менее короткие сроки добраться из Шереметьево практически невозможно.
Водитель оказывается очень расторопным и быстро въезжает в сбивчивые слова Дениса о том, куда тому нужно доехать. Автомобиль трогается с места, а Черышев откидывается на спинку заднего сиденья, и закрывая глаза, молится. Молится, чтобы с Вероникой все было впорядке, что она выжила, выкарабкалась.
В какой-то момент он хватает телефон и набирает номер Головина, совершенно, наверное, не думая головой, ведь они с Никой расстались, а бередить такие еще свежие раны все же чертовски болезненно. Саша берет трубку слишком быстро, и голос донельзя удивленный, ведь именно в это время Черышев уже должен быть на регистрации на рейс до Испании.
– Привет, Динь, – молодой человек слышит в трубке не особо радостный голос друга. – Что-то случилось?
– Сань, ты новости не смотрел? – кое-как выдавливает из себя Денис, стараясь, чтобы голос не срывался, чтобы сердце не колотилось так сильно, что готово выскочить из груди, чтобы ладошки от беспокойства так противно не потели.
– Нет, ты же знаешь, что я новости вообще не смотрю, а что случилось? – теперь уже и голос Головина становится немного обеспокоенным, молодому человеку начинает передаваться состояние и настроение друга.
– Ника попала в аварию, сейчас она в реанимации, – на выдохе произносит Черышев и просто ждет, ждет его реакции.
Головин на несколько секунд просто зависает, смотря тупо перед собой, не слыша ничего вокруг.
– Саш, врачи сказали, что она жива, но в тяжелом состоянии. Я сейчас еду в Субботинскую клиническую больницу, ее туда отвезли. Ты приедешь? – обреченно что ли произносит Денис, потому что понимает, что кроме Саши поддержать его сейчас никто не сможет.
– Скоро буду, – Саша сбрасывает вызов, и хватая с вешалки толстовку, вылетает из квартиры, ничего не сказав Алине, которая слышала весь разговор. Любопытство взяло верх, и девушка включила телевизор в поиске хотя бы какого-нибудь выпуска новостей. Наконец, на одном из каналов начиналась программа «Вести Москва». Алина сделала громче, удобно устраиваясь на диване.
– «Итак, мы снова возвращаемся к страшной аварии на Дмитровском шоссе, которая произошла всего около часа назад. Столкнулись двое легковых автомобилей, водители погибли на месте, а девушка, которая находилась в такси, Азарова Вероника Николаевна, доставлена в Субботинскую клиническую больницу с черепно-мозговой травмой. Сейчас потерпевшая находится в реанимации».
Морозова выключает телевизор и тяжело вздыхает, отчаянно борясь с самой собой, чтобы не закричать от безысходности. Головин сорвался и побежал к ней в больницу, он по-прежнему ее любит, и что-то Алине подсказывало, что не разлюбит никогда.
***
Парни оказались в больнице практически одновременно. Денис выскочил из такси, оставив на сиденье пятитысячную купюру, совершенно не заботясь о том, что поездка стоила в разы меньше. Саша же влетел на парковку, едва ли не сбив ограждение. Уже на ступеньках они обменялись нервными кивками вместо приветствия – ситуация была не та, чтобы обниматься и говорить о погоде.
Они все делали синхронно: вместе оказались внутри приемного отделения, вместе, сбиваясь и перебивая друг друга объясняли, кто им нужен, вместе бежали к лифту, вместе же их и остановили около дверей в реанимацию, не пуская, ведь именно сейчас лучшие врачи боролись за жизнь Ники.
Саша съехал по стене, садясь прямо на пол. Денис сел рядом, смотря перед собой. Мимо них сновали медсестры, врачи, больные, но парни совершенно ни на что не реагировали. В какой-то момент Черышев достает телефон и пытается набрать чей-то номер, но пальцы не слушаются, отказываясь попадать по нужным цифрам. Отчаявшись, Денис со всей силы бросает сотовый в стену напротив, и тот разлетается вдребезги.
– Кому ты хотел позвонить? – Саша спрашивает, не поворачивая головы в сторону друга.
– Ее родителям, они, наверняка, не не в курсе, – таким подавленным, растерянным Черышев еще ни разу не был. Он чувствовал вину за то, что произошло, хоть он, даже и косвенно, не имел отношения к аварии. Головин набрал номер Никиного отца и протянул телефон Денису, он пока был не готов говорить с мужчиной, тем самым опуская на плечи друга тяжелый груз. Черышев что-то говорил в трубку, даже несколько раз повысил голос. Сбросив вызов, он снова замахнулся, но Саша вовремя успел перехватить его руку и забрать телефон.
– Успокойся. Будем надеяться на лучшее, – хотя кому он лгал? Он сам до жути боялся, что Ника не выживет, до жути боялся, что потеряет ее навсегда.
Прошло, наверное, около получаса, но для ребят это казалось вечностью. Вскоре приехали родители Вероники. На ее маму было больно смотреть, она не переставая плакала, отец вроде бы держался.
Прошло еще некоторое время, когда вышел врач, снимая повязку с лица.
– Доктор, как она? Она будет жить? – мужчина только как-то неопределенно дернул плечом.
– Она в коме. Есть все шансы, что девушка очнется, но точно сказать, когда это произойдет я не могу. Будем надеяться на лучшее. Сейчас ее переведут в палату.
– К ней можно? – голос Ольги Сергеевны был настолько хриплым, что Саша даже поежился.
– Кто-то один и только на пару минут.
Доктор вымучено улыбнулся и ушел. Ольга Сергеевна снова разразилась слезами, Николай Петрович только сильнее обнял жену, вероятно, и сам сдерживаясь изо всех сил. Черышев переваривал услышанное и вспоминал все известные ему молитвы, Головин же отвернулся, старательно и сам пряча выступившие слезы. Если она не выйдет из комы, он и сам умрет, хотя, он, наверное, и так уже наполовину умер, когда услышал слова доктора.
После того, как Ольга Сергеевна вышла из палаты дочери, она уже была более-менее спокойна, по крайней мере, больше не плакала. Доктор разрешил приходить один раз в день по одному и несколько минут находиться в палате девушки, говорить с ней, возможно, таким образом она скорее очнется.
Саша с Денисом переглянулись и негласно договорились, что первыми навестить Веронику должны ее родители, а они уже позже.
***
Прошло два дня, состояние девушки оставалось неизменным, прибор искусственного дыхания продолжал равномерно издавать звуки, практически отбивая удары сердца Азаровой. Головин вошел в палату с букетом свежих полевых цветов и вазой, которую уже успел выпросить у медсестер. Поставив цветы на тумбочку около кровати, молодой человек присел на стул, аккуратно беря Веронику за руку и слегка сжимая ее ладонь, передавая хотя бы частичку своего тепла.
Он просидел совсем недолго, когда почувствовал некое движение пальцев девичьей руки. Через несколько мгновений девушка шевельнула пальцами еще раз, неким образом цепляясь за руку Головина. Саша вздрогнул и перевел взгляд на ее лицо. Оно по-прежнему оставалось бледным, но если присмотреться, можно было увидеть, как слегка шевелятся девичьи ресницы. Молодой человек только сильнее сжал ее руку, мысленно надеясь на то, что это все не галлюцинации, что Ника и правда выходит из комы.
Головин продолжал неподвижно сидеть, когда девушка медленно открыла глаза. Саша неотрывно смотрел на нее, не зная, что ему делать: вскакивать и бежать за доктором или же остаться здесь с ней.
