Текст книги "Безалаберные мальчишки, непутёвые девчонки (СИ)"

Перед очередным полотном они стоят минуту, не меньше, прежде чем Кайло лаконично заключает:

– Это пруд.

Рей, захватив за спиной запястье одной руки другой, покачивается из стороны в сторону, пялясь на картину. Теперь её очередь.

– И на нём кувшинки.

– А ты наблюдательная, – усмехается Кайло, тоже не зная, куда пристроить руки. Сейчас он скрещивает их на груди.

Он обшаривает картину взглядом, прикусив губу, яростно соображая.

– И эти мазки…

Рей смотрит на него затаив дыхание. Ну!

– Эти мазки… – Кайло беспомощно указывает на предмет их беседы, перебирая пальцами, – в общем, они тут есть.

Он обращает лицо к ней, и они глядят друг на друга выжидательно. Ей непривычно говорить с ним так долго без попытки срастись ртами.

Рей улыбается первой. Кайло подхватывает её улыбку и смеётся. Его смех оказывается мягким и очень свободным, но он словно сам к нему не привык.

Они обошли всю выставку и ни разу даже за руки не подержались. От этого у Рей по коже бегают мурашки всякий раз, когда Кайло оказывается слишком близко, но не касается её.

Выйдя на улицу в ранние зимние сумерки, она первой останавливается напротив него. Ей неясно, ведётся ли снова какая-то игра или что? Что теперь? Кайло прячет руки в карманы куртки и улыбается, чуть откинув голову назад, сверкая взглядом из-под шапки.

– Но я ещё обещал какао с зефирками. Или тебе надо к чему-то готовиться? Может, писать конспекты?

Он улыбается так, что Рей понимает: он знает её ответ заранее.

– Нет, – она выдыхает. – Мне не нужно ничего делать.

– Тогда позвольте.

Кайло снова шутит, предлагая ей подать ему свою руку, и Рей кажется, что она попала в параллельную вселенную. Она даже не понимает, как так запросто ему далось это перевоплощение. Ей так легко с ним, что даже трудно.

Какой из них он настоящий?

– Ты можешь просто расслабиться? – говорит он вдруг, пока они не спеша идут по тротуару. Кайло даже немного встряхивает её за руку; их пальцы снова переплетены – это так естественно.

– Я расслаблена.

– Вовсе нет.

Он шумно вздыхает, не теряя настроя. Однако есть в нём какое-то едва ощутимое противоречие. Будто за веселостью он всё равно что-то скрывает.

Хорошо, она реально должна расслабиться. Его ладонь горячая, его пальцы крепко держат её, при этом всё время гладя по костяшкам, то ли успокаивая, то ли просто желая беспрестанно её трогать, – просто нужно наслаждаться моментом…

– Ты переживаешь из-за отца, да?

– Блядь, Рей!

Кайло с шипением бросает её руку, словно обжегшись.

– Вот серьёзно? Сейчас?

Они останавливаются и буравят друг друга взглядами. Она хочет извиниться, очень. Но сначала пусть скажет хоть что-то. Ей кажется, что это будет важно для него самого.

Кайло со вздохом выпускает облако пара и смотрит куда-то вверх, а потом неохотно признаётся:

– Переживаю, конечно.

Он не добавляет ничего к своим словам. Перед смертью Хана они с ним крупно поссорились из-за его загадочного отчисления, а потом его отец скончался от инфаркта, и Кайло даже не пришёл на похороны. Она просто не может выкинуть это из головы.

– Мы ещё идём за какао? – спрашивает Рей несмело, но с надеждой.

Кайло мотает головой, но не ей, а своим мыслям, бросает на неё взгляд, сулящий недоброе, а потом без предупреждения подхватывает и закидывает на плечи. Рей вскрикивает, но он с лёгкостью кружит её на месте.

– Мы не идём, мы бежим!

И он реально бежит, вытряхивая из её легких воздух наполовину со смехом.

========== 6. ==========

У Кайло толстые пальцы.

Рей прогоняет эту мысль и вновь обращает слух к преподавателю. Что он только что говорил?

Нет, не так, конечно же. Конечно, не толстые. Просто крупные.

И чуткие.

–… ответить на этот вопрос…

Ладонь большая по сравнению с её. А пальцы… Она уже уверенно помнит их прикосновения: например, к своей руке или щеке. К соскам – тогда, на вечеринке.

– Рей Платт! – торжественно объявляет преподаватель и глядит на неё, чуть сдвинув очки на нос, ожидая, очевидно, блестящего ответа.

Рей растеряна.

– Порадуйте нас.

Вся группа смотрит на неё, и она поднимается с места, но единственное, о чём Рей сейчас на самом деле может рассуждать, – это анатомия рук Кайло Рена, и этот ответ вряд ли устроит хоть кого-то в этой аудитории. И она так некстати ещё вспоминает, что вообще-то его зовут Бен Соло.

– Повторите, пожалуйста, вопрос.

Старенький преподаватель чрезмерно изумляется.

– У вас всё в порядке? – взволнованно уточняет он.

Её репутация спасает безвыходное положение.

– Извините, голова разболелась, и я прослушала вопрос. Повторите, пожалуйста. Я отвечу, я готовилась.

Нет, она не готовилась. Она весь вечер переписывалась с Кайло. Он скидывал ей сначала фото того, как они с товарищами варят картоху, потом – как кошка его соседа, Милли, спит, высунув кончик языка, потом – себя голым, прикрытым в причинном месте лишь простынёй и с книгой, упавшей на лицо, с подписью: «Хочешь немного философии? Учу на дому без регистрации и смс».

Рей не могла остаться в долгу. Она бросила перечитывать один и тот же абзац из раза в раз и с головой отдалась общению. Она скидывала ему фото своего вечернего салата, фото вытянутых ног с растопыренными пальцами, фото себя топлесс, но с грудью, закрытой рукой (благо, с её размером это не проблема).

Они до двух ночи желали друг другу спокойной ночи, и Рей так и вырубилась, набирая очередное сообщение.

Самый непродуктивный вечер в её жизни.

Но зато самый счастливый.

– Нет, нет, – возражает преподаватель, окидывая её обеспокоенным взглядом. – Отдыхайте. Тем более в вас я никогда не сомневался. Вместо Рей ответит…

И он утыкается в журнал – группа стонет.

– Бомонт Кин.

Из дальнего угла, с одной из последних парт, доносится обречённый вздох, парень поднимается и, подсматривая в учебник, начинает бубнить ответ. Преподаватель слушает, откинувшись на спинку стула и закусив дужку очков.

– В поряде? – спрашивает Финн, подвинувшись к ней ближе, чтобы говорить тише.

– Всё в порядке.

– Если плохо себя чувствуешь, отпросись с пар.

– Говорю же, я в порядке.

Это начинает самую малость раздражать.

– Или это то самое? – Финн сочувственно кивает ей, будто уверен, что угадал. – Эти ваши дни?

– Что? Твоё вообще какое дело?! – пытается она накричать на него шепотом.

– Рей, я тоже это чувствую. У парней тоже бывают циклы. Так что, если что, я могу понять.

– Просто замолчи.

Она полностью разворачивается вперёд, надеясь, что Финн больше ничего не ляпнет.

– У По сегодня квартирник, – продолжает друг. – Всё будет лампово, чисто он и акустика. Ну, и ещё вся тусовка с универа. Приходи. Я вот с девушкой буду.

– С кем? С Роуз? – спрашивает Рей рассеянно, изо всех сил стараясь сделать вид, что превозмогает недуг ради знаний. А то преподаватель начал заинтересованно коситься в сторону их шушукающейся парты.

– Что?.. Причем тут Роуз? Мы с ней не встречаемся. Джанна, помнишь? Девушка из кафе через дорогу.

– Юноша, – вполне добродушно окликает его преподаватель. – Вы так хотите поделиться чем-то с вашей соседкой, так, может, и нам расскажете?

Финн отодвигается от неё и пожимает плечами.

– Так я и думал. Не тратьте потенциал впустую, продолжите отвечать за своего одногруппника.

Рей жаль Финна, но он сам напросился.

После пар она направляется в университетскую библиотеку, по пути проверяя телефон. Там сообщение от Кайло:

«Ты не ответила насчёт философии».

Рей улыбается.

«Не уверена, что ты сможешь меня чему-то научить».

И, хоть первое сообщение было отправлено час назад, ответ приходит сразу же.

«По большому счёту без разницы, кто кого будет учить».

– Деточка, милая.

Засмотревшись на экран телефона, Рей не сразу соображает, что обращаются к ней. А больше и не к кому: в этой части коридора она оказывается одна.

Если не считать улыбающегося старика, поджидающего её на пути.

Шив Палпатин собственной персоной явился Рей впервые, до этого она видела его только на фото на доске с информацией для ознакомления, и по очевидным причинам на это фото в последнее время она смотрела очень часто.

Вживую он выглядит ничуть не привлекательнее. У него мертвенно бледная, дряблая кожа, висящая на подбородке, глаза, затянутые старческой пеленой, редкие седые волосы и приоткрытый рот. Его чёрный костюм ему на пару размеров великоват, что усугубляет отталкивающее впечатление.

Рей замирает. Обычно, если к ней на улице обращаются неприятные типы, она делает вид, что не слышит, и проходит мимо. Но…

Она смотрит на профессора. Неужели это всё правда? Это – её дед?

Родители пропали, когда ей было пять, она ничего о них не помнит или не хочет помнить. В детстве Рей множество часов провела за тем, что придумывала себе, кто они такие и что оставили её не просто так, и что в конце концов обязательно выяснится, будто она дочь президента или знаменитой актрисы, на худой конец – шпионов.

Ей пришлось немало усилий потратить на то, чтобы смириться с тем, что она в этом плане никто. Но это не делает её хуже или лучше. Она – это просто она, Рей. Даже пусть и с фамилией ненавистного Платта. Главное – что она представляет из себя, что делает и к чему стремится.

И вот это необъяснимое родство.

– Деточка, – вновь обращается к ней Палпатин.

Он словно подманивает её к себе движением узловатого, скрюченного пальца.

Рей делает несколько нерешительных шагов.

– Я про тебя слышал.

Ну ещё бы.

– Ты – подающий большие надежды студент.

Он сам подходит ближе и доверительно берёт её за руку.

– Гуманитарные науки – это пустое. Поверь мне, великому теоретику, искушённому практику, только точные науки! И физика – основа всего в мире. Постигай её.

Рей ошеломлена не столько его предложением, сколько тем, что речь и не ведётся за их родственную связь. А она в глубине души надеялась на разговор, раз уж случилась эта странная встреча.

Напоследок дед делает следующее: берет её руку и вкладывает ей в ладонь что-то, выуженное из кармана пиджака секундой ранее.

В руке оказывается маленькая шоколадка.

Старик хлопает её по плечу и уходит скованной походкой в ту сторону, откуда она шла. Рей оборачивается ему вслед.

В картине мира маленькой брошенной девочки даже такой родственник считался бы подарком судьбы. И Рей борется с тем, чтобы начать воображать, что у неё есть семья, и приписывать себе достижения этой странной родословной.

***

– Готов? – спрашивает Роуз, когда они подходят к той самой двери, за которой слышно множество разрозненных голосов.

Хакс флегматично пожимает плечами.

– На полчаса, – напоминает он, и она нажимает на дверной звонок.

По через Финна приглашал всех, поэтому Роуз не видит причин, почему бы ей не пойти на этот классный квартирник, где будут и старшекурсники, и её одногруппники.

Впервые ей не приходится прятать неуверенность за напускным безразличием.

Это их первое совместное появление, и Хакс ещё в прихожей уверенно берёт её за руку. Он делает это без энтузиазма, но и без пренебрежения. Его ладонь сухая и мягкая, и это приятно. Роуз надеется, что румянец на её щеках можно будет списать на духоту внутри квартиры, куда набилось человек сорок.

На них мало кто обращает внимания, как на пару. Хакс с кем-то здоровается, она здоровается со своими: у них разный круг общения, но всё же Роуз до дрожи нравится это чувство причастности к жизни, которой она пока ещё не пробовала. Возможно, ей это только кажется, но она замечает, что её подруги-друзья-знакомые глядят на неё немного иначе: вроде бы совсем как прежде, но с толикой заинтересованности.

Хакс даже галантно приобнимает её за талию, когда они пробиваются в гостиную, где в импровизированном полукруге из заглянувших на огонёк сидит на полу По и наигрывает прекрасную балладу. Вокруг горят свечи, все стараются говорить тише, чтобы не разрушить чары исполнителя.

Только одному человеку дозволено сидеть рядом с По. Яркая, почти блистательная для простой студенческой тусовки девушка сидит чуть позади него, обняв подушку и мечтательно покачивая головой в такт мелодии.

Они с По красивая пара и в центре внимания. Классно, наверное, быть такими.

Среди присутствующих Роуз замечает Финна. Они кивают друг другу через комнату. Финн и на Хакса обращает внимание: щурится с улыбкой, полной неверия, вроде как спрашивая: «Да ладно?». Роуз не обременяет себя ответом придурку.

– Я тут понаблюдал и понял, что с тобой не так, – говорит Хакс тихо, склонившись для секретности к её уху. У них приличная разница в росте, поэтому ему действительно неудобно сгибаться.

Роуз смотрит на него вопросительно.

– Я думал, ты заучка. А ты синий чулок.

Он хмыкает, словно удовлетворён своим умозаключением. Она не знает, что сказать в ответ. Неприятно, когда тебя пытаются классифицировать, особенно, когда выводы оказываются не в твою пользу.

Роуз пожимает плечами, будто ей плевать.

***

– Это чё, хата По? – Кайло останавливается в прихожей и недоверчиво прислушивается.

Они немного опоздали, и дверь оказалась открытой.

– Узнаю эти стенания.

– Брось, он хорошо поёт.

Кайло ведёт себя на удивление покладисто: уговорил привести себя сюда, не распускал по пути руки – Рей чувствует себя заинтригованной.

Пока они раздеваются, к ним выходит Финн.

– Вот те на, – он мрачно присвистывает. – Вы, типа, вместе теперь?

Кайло ухмыляется, широко и ершисто, прямо как его отец, но только не по-доброму, а зло. Отвечать словами он предлагает ей.

– Вместе, – отрезает Рей и толкает упирающегося Кайло в сторону бархатистых «стенаний» Дэмерона.

Финн что-то бормочет, но она не хочет препирательств.

Вообще Рей ещё не успела разобраться, насколько удачным было решение пойти сюда вместе. Они могли бы найти времяпрепровождение и получше, раз уж она позволила себе прожечь ещё один вечер. Но необходимость находиться среди людей одновременно и даёт чувство безопасности, ведь она ещё не чувствует себя на сто процентов решившейся, и в то же время распаляет, ведь нет никаких сомнений, что они найдут способ прикасаться друг к другу и при свидетелях.

Кайло привлекает к себе умеренное внимание – его никто не ждал. Рей наслышана о его прошлогодних и позапрошлогодних похождениях, когда он ругался до хрипоты с преподавателями, откровенно посылал одногруппников, несколько раз был доставлен в отдел полиции за драки и вандализм. Этого, кстати, достаточно для отчисления. Рей впервые призадумывается, что, возможно, и не было никакого конкретного случая, он просто всех достал.

Но сегодня им достаётся лишь пара настороженных взглядов, сдержанный салют от рыжего парня неподалёку да кивок от Дэмерона, который тем самым даёт ей понять, что всё нормально, не прерывая при этом исполнения дурацкой песни про пастушку и фермера, заглядывающего ей под подол.

Но Кайло вроде нравится.

Они могли бы сесть на пол, как большинство ближе к середине комнаты, либо привалиться к стене на мягкие подушки, или занять пустующее на удивление кресло в углу, но ни он, ни она, кажется, не прочь постоять. Тем более, их со всех сторон обступают такие же стоячие.

Кайло обнимает её сзади: уютно, но не без намёка. Рей пытается сделать вид, что полностью отдалась исполнению По. В этот раз это не заблуждение, а игра.

– Ты не против… – начинает она; он опускает голову ниже, кладя подбородок ей на ключицу, чтобы лучше слышать. – Я могу называть тебя Беном?

Кайло пожимает плечами, сдавливая при этом её в объятьях.

– Да пожалуйста, – всё-таки отвечает он, уткнувшись носом ей в ухо.

В этот момент, вздрогнув от его шёпота и щекочущего прикосновения, Рей вспоминает теорию, которую обсуждали её соседки по комнате: можно ли определить размер того самого у парня по размеру его носа. А нос у Кайло… выдающийся.

Дрожь пробегает по телу, на руках волоски встают дыбом.

– Замёрзла? – обманчиво заботливо интересуется Кайло.

– Бен, – шепчет она ему так же на ухо, не оставаясь в долгу, надеясь, что и её жаркое дыхание чего-то да стоит.

Кайло гладит ладонями её живот: от рёбер и до пупка, и будто невзначай находит уязвимое место – там, где тонкая шерстяная кофта слегка нахлёстывается на мятую льняную юбку. Его руки с лёгкостью добираются до голой кожи. Рей снова вздрагивает.

По заканчивает одну песню и, отпустив пару шуток, собрав расслабленные овации, сразу же начинает другую. На концертах он пытается раскачать публику, но здесь, сегодня он словно поставил себе задачей всех как можно сильнее расслабить. Или просто настроение такое. Он поёт про скрытый город и путника, что однажды был там, но не может найти его вновь. Это красиво.

Но не так красиво, как то, что шепчет Кайло.

–… постоянно думаю о тебе, можешь представить? Даже на толчке.

Его палец обводит её пупок круг за кругом.

– Мне кажется, я скоро свихнусь.

Вместе со словами он оставляет на её шее медленные поцелуи. Кажется, его прежнее безумие возвращается. Рей тоже хочется целовать его в ответ.

– Ты ведь знаешь, что ты со мной делаешь?

– Я тоже тебя хочу, – одними губами произносит она, потому что ей нужно, чтобы он знал.

Кайло берёт её за руку, Рей едва не захлёбывается от волнения своим же дыханием. Они выходят из комнаты и идут через коридор, попутно заглядывая во все двери. По живёт в бывшей квартире родителей, у него нет соседей. Но спальня занята, кухня тоже, и Рей втягивает Кайло в пустое тёмное помещение, что оказывается кладовой-гардеробной.

Они заваливаются на вешалки, схватившись друг за друга и впившись поцелуем в губы. Сквозь него возможно лишь стонать и прерываться на рваные вдохи. На этот раз руки Рей сверху, зарываются Кайло в волосы, а его руки возвращаются к тому, на чём недавно остановились – забираются ей под кофту, слепо, но голодно шаря в поисках застёжки бюстгальтера.

Они что-то пытаются сказать друг другу, но задыхаются словами, не в силах оторваться. Кайло надоедает возиться с застёжкой, и он нетерпеливо дёргает чашечки наверх. Рей тихонько охает, когда он прикасается к её груди: хотя до этой базы он уже добирался, а менее чувствительной она от этого не становится.

– Сейчас? – взволнованно, почти испуганно спрашивает Рей, урвав мгновение.

Кайло замирает, тяжело, загнанно дышит ей в губы, но отрицательно встряхивает головой.

– Когда мы соберёмся, – он снова её целует, крепче вжимая в груду вещей позади, – хочу, чтобы это было на всю ночь, – ещё один поцелуй; Рей подтягивается повыше, обхватив его ногой за талию, – и чтобы никто не мог нам помешать…

Но они не останавливаются, и она беспомощно стонет от его слов. На всю ночь…

– Это очень кстати, что ты надела юбку.

– Что такое?

Рей не понимает, на кой он поднимает и сажает её на невидимую в темноте опору, что оказывается какой-то полкой или комодом, откуда шумно падают на пол туфли и другие вещи. Она хватается за его плечи и с паникой спрашивает:

– Что ты делаешь?

– А на что похоже?

Нет, она не дурочка: он же стягивает с неё колготки.

– Ты не хочешь у меня сначала спросить, согласна ли я? – Рей пытается подтянуться на руках и отползти подальше от края, но поверхность неглубокая.

– А что, чтобы отлизать, тоже нужно разрешение?

Кайло вроде как посмеивается, но всё же останавливается. Они оба заполняют тесное пространство своим разгорячённым дыханием. Рей предупредительно упирается ему в грудь, он держит её за щиколотку закинутой себе на плечо ноги.

– Я не мылась сегодня.

Он молчит, в темноте не видно выражения лица, но его пальцы крепче обхватывают её ногу. Кайло тянет её на себя.

– Тогда мне придётся испачкаться, – убийственно серьёзно заключает он тоном, погружающим её всю во влажное томление.

Нашарив его руку и переплетясь с ней пальцами, Рей подтягивает её к лицу и кивает, а потом – от волнения, не иначе – берёт указательный палец в рот.

Не отнимая своей руки, Кайло торопится сдёрнуть с неё трусики.

***

По истечении оговорённого получаса Роуз провожает Хакса до прихожей. Это был хороший вечер, полный неведомых доселе впечатлений, с которыми ей ещё предстоит разобраться.

Они останавливаются в коридоре, где-то между кухней и приоткрытой кладовой, откуда доносятся шорохи и короткие, придушенные стоны.

– Что ж, – произносит её «парень». – Спишемся завтра насчёт занятия. Мне нужно ещё посмотреть, что у меня на этой неделе.

Роуз заворожена тем, как он собран в любую минуту своей жизни. Затем Хакс бросает взгляд внутрь кладовки и со страдальчески-брезгливым выражением прикрывает дверь.

Перед тем как уйти, он снова смотрит на неё оценивающе, словно складывает в уме. Роуз не уверена, хочет ли знать, что ещё он про неё думает.

========== 7. ==========

Их собрание около фикуса в углу холла занимает не больше пяти минут, зря он переживал, что не успеет отлить.

– Так это правда?

По поверить не может, но только ленивый ему вчера не намекнул на то, что Рей с Кайло видели, покидающими кладовку.

Рей сначала вроде как расстраивается из-за его обвинения, а потом принимает абсолютно независимый вид, что очень идёт её идеальному образу: брюки и свитер – белые, волосы убраны в пучки, ремень сумки перекинут через плечо – образец строгости и порядка.

– Извини, что поюзали кладовку, – очень официально произносит она и удаляется, оставляя его разводить руками, а Финна – возмущенно хватать ртом воздух.

– Нет, ну ты видел?

– Видел.

– Но с другой стороны… – По трёт подбородок. – И Кайло, конечно, мудак, мы этого отрицать не будем…

– Не будем, – соглашается друг.

– Но можно дать пять, если там хоть кому-то перепало.

Финн смотрит на него исподлобья.

– Кому дать?

– А хоть друг другу.

– Идет.

Он поднимает ладонь, Финн бьёт с размаху – раздается смачный хлопок. Однако сразу же после По нацеливает на друга палец.

– Но больше этих двоих ко мне не приглашай.

– Как скажешь.

Он не рассказывает другу, что вчера Зори спела ему красивую песенку про то, что она поддалась ностальгии, хотела вспомнить школьное увлечение, попробовать, сложится ли снова, – в общем, покрутить хвостом ещё немного. Занявшись с ним напоследок сексом на полу посреди свечей, наутро она свалила в рассвет, оставив ему на прощание въедливый запах резких духов. Тот ещё долго будет набрасываться на него в самый неподходящий момент, требуя написать ей что-нибудь остроумное, но ненавязчивое, а По будет маяться, ведь до такого он никогда не опустится.

Маяться и писать песни.

*