Текст книги "Преисподняя (СИ)"

Автор книги: Mr. J.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Любопытно, так у шефа спроси или в личном деле посмотри.

– Макс! Видела я все личные дела. Там сухая информация. А мне интересно с тобой пообщаться как с человеком. Вдруг ты мне нравишься? – хохотнула. – Я даже с Винтер, как с начальником, по душам болтала! Да со всеми остальными тоже, включая Анну Павловну! Знаю, кто с кем и кто-куда, кто-что любит, кто-чем интересуется, а ты, блин, невозможный тип! До тебя не докопаться, но и не достучаться тоже.

– Как интересно. По душам, как с человеком, – выдал я задумчиво, как только смолкла Настина тирада. Мы шли по улице по направлению к автобусной остановке. – И что тебе хочется узнать?

– Ну не знаю… – она не думала, что я решу распространяться на тему личных интересов дальше и не переведу разговор в другое русло.

– Не знаешь, тогда зачем спрашиваешь?

– Чтобы было! Хм… – девушка нахмурилась, подняв голову вверх и посмотрев на небо. – Солнечно же было! А теперь тучи. Сейчас дождик пойдёт, кажется…

– Ну и хорошо. Зайдём? – я указал на небольшой бар, на противоположной стороне улицы, вывеска над которым гласила «Ханаан*» – Сама ж хотела.

– Чего в дождике хорошего? Тебе нужно бы самому больше на солнце бывать, а то бледный как офисный планктон, – девушка обрадовалась такому скорому приглашению. – Зайдём.

– Ты меня раньше не видела.

– Это плохо или хорошо?

– Думаю, что это большая удача!

2007 год. Техас.

Бар «Сломанная спица» находился на выезде из Остина, на некотором удалении и функционировал как придорожное заведение, являясь центром тусовки местного отделения мото-клуба «Ангелы Ада».

Когда я явился на землю за договором Сан-Венганзы, «Сломанная спица» попался мне на пути вместе со своими неучтивыми завсегдатаями. Первый из них, преградивший мне путь на входе, по прозвищу «Киллер», упал замертво, так и не допив своё пиво. За ним последовали и все остальные, включая шлюху-официантку. Её выдал страх.

Убивая, я чувствовал, как сердце девчонки замедляет своё ритм, а после – останавливается вовсе. Чёрной уродливой мумией официантка упала на пол у моих ног как раз в тот момент, когда один за другим начали появляться, призванные мной, падшие ангелы, что скрывались в стихиях. Они были не рады возвращению сына Люцифера, предчувствуя, что и для них оно не несёт ничего хорошего.

2012 год. Москва.

Отодвинув пустую пивную кружку в сторону, Настя достала из сумочки сигареты, а после, облокотившись о барную стойку, возле которой мы сидели, спросила:

– Макс, ты не против, если я закурю?

– Не против, – я наблюдал, как она чиркает зажигалкой. – Мне всё равно.

– А ты не куришь?

– Нет.

– Ты так к этому спокойно относишься, а вот один мой несостоявшийся кавалер, просто в истерику впадал. Сигареты отнимал, мораль читал. Хотя сам курил, а выпить вовсе был не дурак. Такие скандалы были, что закачаешься!

– Это вряд ли, – насмешливо.

– Не представляю чем тебя можно удивить, – она улыбнулась, выпустив струйку дыма к потолку. – Ты симпатичный мужик, хорошо одеваешься, всегда вежлив, но есть в тебе что-то такое… пугающее, что ли? Это как внутренний стержень, понимаешь? Хоть стой, хоть падай. Слушай, есть у тебя подружка?

– Спасибо. Если ты думаешь, что я не заметил вчерашних твоих, эм… как бы помягче выразиться? Заигрываний, то ты глубоко ошибаешься.

– Фух! – театрально смахнула со лба девушка. – Я уж думала, ты законченный железобетонный пофигист, а тебе оказывается просто воспитание не позволяет к даме на работе приставать.

Я засмеялся.

– Тоже мне провокаторша.

– Не пофигист, – констатировала моя собеседница. – Так что там насчёт подружки?

– Отсутствует.

– А когда вернётся?

– Никогда. Она умерла.

– Оу… – между нами повисла короткая пауза. – Прости, – пробормотала Анастасия, посмотрев куда-то в пол. – Не знала, – похоже она действительно расстроилась, решив, что могла меня обидеть.

– Это было очень давно и сожалений у меня не осталось.

Мы засиделись в баре допоздна, в сопровождении пустых бесед и пива:

– Я такая пьяная, Макс… – с тоской выдала Настя, пока мы ждали такси под козырьком закрывшегося «Ханаана», ибо на улице была гроза. – Хорошо посидели. Да. Определённо, – она поёжилась от порыва холодного ветра, жалея о том, что оставила пиджак в офисе. – Нужно будет как-нибудь повторить!

– Может быть. Обещать не стану, – злоупотреблённое подействовало на нас одинаково. Весело и пьяно. – Иди сюда, а то в понедельник свалишься простудой, – я приподнял край куртки. – Не бойся, не кусаюсь. Пока что.

– А можешь? О, как это мило с твоей стороны. – Настя послушно нырнула ко мне «под крыло». – Пожалел меня балду, хоть кто-то. Ты тёплый…

– Могу. Не пожалел. Жалость – это вторая по бесполезности штука в мире. Просто будет нерентабельно, если ты не выйдешь на работу, – наши глаза встретились, породив на миг слабость. – Лучше тебя никто не разберётся во всех этих звонках и бумажках.

– Макс… – девушка прижалась ко мне, взволновано пошептав: – Мне так давно хочется тебя поцеловать… Ты себе даже не представляешь, – чуть осторожнее, – можно?

– Я был бы рад такому повороту событий, – тихо проговорил я, на ушко своей спутницы, чувствуя, как быстро забилось её сердце. – Твоё такси.

– Какая же ты задница! – фыркнула Настя, отскочив от меня под дождь. Она злилась, направившись к подъехавшему авто. – Зараза и задница.

– Такой ты нравишься мне больше, – усмехнулся я, шагнув за девушкой и поймав её за запястье. – Не пропало ещё, – молния осветила улицу, а за ней последовал раскат грома, – желание?

Сладострастие и его производные – всё так возбуждающе! Несовершенная человеческая оболочка наряду с минусами имеет и плюсы.

Поцелуями мы увлеклись ещё в такси, а всем прочим – в той квартире, которую я снимал, прямо в гостиной.

Шея, губы, мочки ушек украшенных золотыми серёжками, грудь – подобные ласки нравились женщинам во все времена.

Я помог Анастасии избавится от мокрой одежды, а она, оставшись в одном нижнем белье, немного осмелев, стянула с меня рубашку, где на груди, от её взора не укрылся тёмный шрам. Тот самый, от пули, что получил некогда Пабло, ведь его тело давным-давно стало моим.

– Откуда это? – шепчет так жарко, но отстраняется, пытаясь выпутаться из моих объятий. – Подожди…

– Бандитская пуля, плюс дела давно минувших дней, – снова склоняюсь, чтобы поцеловать свою спутницу и переключить её внимание, на более приятные вещи. – Если хочешь, я расскажу тебе, но позже.

– Да, но… – девушка засомневалась в правильности происходящего.

– Что?

– Мне немного страшно. Как бы тебе сказать… – Настя покраснела, я чувствовал её стыдливость даже в полумраке комнаты. – Я очень хочу этого, – извиняясь, замялась, – просто случилось так, что ещё до нашего знакомства меня избили и изнасиловали два приятеля того парня, с которым я встречалась на тот момент. Я о нём упоминала, когда мы были в баре. Этот козёл просто стоял и смотрел – выпалила нервно, отвернувшись. – Не смертельно, но с тех пор я стала законченным социофобом, у которого никак не клеятся отношения с противоположным полом. Я боюсь повторения. Боюсь, хотя пыталась несколько раз переступить через себя. Прости…

– Вот как. Теперь мне более или менее всё ясно, – взять расстроенную Настю за руку и увести в глубину спальни, к постели, не составило особого труда. – Я не стану к тебе приставать, если ты этого не захочешь, – тусклый ночник осветил обширную комнату, убранную в винтажном стиле, где преобладали белые, чёрные и зелёные тона. – Ложись спать. Утро вечера мудренее, так у вас говорят?

– Так. Ты очень хорошо знаешь русский. Спасибо за понимание, Макс, – выдохнула девушка, присаживаясь на край кровати. Непогода за окном, казалось, только набирала обороты.

– Ванная прямо и направо.

2009 год. Москва.

– Привет, ребята! – Настя поспешно вошла в комнату, в которой играли в покер Дима и его приятели – Олег и Денис. – Заканчивайте, а то скоро придут Димкины предки. Обещали заглянуть в гости.

– Хрен там, – подал хриплый голос Дима. Девушка встречалась с ним около года и всё чаще жалела о знакомстве. – Чё так рано припёрлась? – картёжники были изрядно пьяны. – Свалила с работы что ли?

– Ты охренел? Как ты со мной разговариваешь? – возмутилась Настя, переходя на повышенный тон. – У меня сегодня выходной. Специально взяла, чтобы прийти к тебе и убраться перед приходом твоих родителей. Хотела ещё ужин приготовить, но как видно тебе по барабану.

– Настюха, ты чё такая злюка? – Олег поднялся с табуретки, на которой восседал до этого и, шагнув к девушке, растянул губы в гаденькой улыбочке. – Иди сюда, красавица.

– Иди нахрен, кретин! – Настя попыталась оттолкнуть парня, но тот схватил её за руку и притянул к себе, обдав перегаром:

– Не ломайся, чё ты?

– Дима! – в отчаянной попытке вырваться, девушка начала звать своего приятеля, которому было абсолютно наплевать на мольбы подруги. Даже наоборот, он с любопытством наблюдал за тем, что делает Олег. – Убери этого придурка от меня! Сию минуту убери! – она заплакала, когда парень, что удерживал её, сунул под блузку свои лапы и начал мять её груди.

– Какая аппетитная сучка!

– Ты пьян, немедленно отпусти меня! – она попробовала брыкаться интенсивнее, но тем самым только спровоцировала остальных. – Нет!

– Сейчас, сейчас, – Олег держал Настю, заломив ей руки за спину, а Денис рвал на девушке одежду. – Ты надолго запомнишь, маленькая тварь! Будешь потом бегать собачонкой и ещё просить! – он ударил всё ещё сопротивляющуюся, плачущую Настю по лицу. – Заглохни!

Денис стянул с себя штаны и резким движением вошёл в распростёртую на смятом пледе дивана девушку:

– Нравится тебе, сучка? Нравится? – приговаривал он, несколько минут спустя, входя глубже с каждым толчком. – Я же чувствую, как ты потекла, шалава!

Потом пришла очередь Олега. Он проделал всё то же самое, утоляя свою похоть, насилуя и унижая, причиняя боль.

_______________________________________________

Ханаан* – в переводе с ивр. слово kĕnaʿan, означает «страна пурпура».

========== История десятая. Мне страшно. ==========

2012 год. Москва.

Среди раскатов грома, заинтересовавшись Настей и её судьбой, я не заметил, как пришли двое отмеченных символом Астарота. С ними печать – эмблема моей власти, созданная совсем недавно. Её из хитрости признал Мефистофель. Признал! Моей клятвы верности и подчинения не требовалось… Ненавистный знак, с помощью которого мною можно управлять, как и другими… Владыка Тьмы как всегда нашёл лазейку.

Ночной разгул стихии был неслучаен.

Много слов, много энергии – большой город… два года напрасно потраченного времени. Я просто упустил стражей из виду, хотя мог бы и почувствовать! Для них же всего лишь дело времени найти беглеца и призвать к ответу. Для меня – periculum in mora*.

Люцифер обнаружил мой след, когда я намекнул Жанне, что представляю собой на деле. Мгновенье, и отец уже в курсе всех дел, потому что обратил свой взор в нужную сторону. Проклятье!

Я всегда считал, что идея создания Призрачного Всадника… Гонщика, да как угодно, посетила моего папашу в тот миг, когда он осознал, что ему со мной не справиться. На земле. Он долго не оставлял свою идею, хотя последние два блина вышли комом. Ни Картер Слэйд, ни Джонни Блэйз верностью Люциферу не отличались. Однако функцию свою исправно выполняли, воодушевленно считая, что делают то, что нужно им. Мнимая свобода, мнимые идеалы и цели, на которые на самом деле указывает Хозяин. Кто-то неугоден? Ату его! Но ныне время Гонщика вышло, Мефистофель создал охотников посильнее.

Хотя… мне несколько раз снился горящий взгляд этой бестолковой черепушки.

Я воспринимал подобные сновидения не как пророчество будущего неизбежного наказания, а как простой ночной кошмар, заставляющий кровь быстрее бежать по венам. Всего лишь неприятное воспоминание, на котором я зациклился. Нужно избавится от него и двигаться дальше. Иначе мне никогда не достичь цели.

Дурной сон ушёл, но проснулся я от того, что Настя, разделившая в эту ночь со мной постель, но ничего более, смотрела на меня, упершись локтём в подушку:

– Хватит, – недовольно отвернулся, закрыв лицо рукой, чтобы солнце, проникшее сквозь занавески, не мешало.

– Какой ты милый, когда спишь, – улыбнулась девушка. – Как ангел.

– Если сплю зубами к стенке, то очень может быть.

– Не преувеличивай. Никогда не видела тебя без очков, – придвинулась ближе, обняв. – Не отводи взгляд, – она была благодарна за вчерашний вечер. – Хочу понять, какого цвета на самом деле у тебя глаза? Серые или голубые?

– Я преуменьшаю. А есть разница? – потянулся, высвободившись. – Всегда считал, что не форма главное или цвет, а содержание.

– И какое же содержание у тебя, Макс? – шутливо. – Тёмное прошлое, скелеты в шкафу?

– Раскусила. Ты так пытливо добиваешься истины, – я вздохнул, взяв с прикроватной тумбочки очки. – Но нужна ли она тебе на самом деле? – приподнявшись, посмотрел на Настю уже сквозь фиолетовые стёкла. – Утро и так мерзкое, не хочу портить его ещё больше.

– Издеваешься? – девушка соскочила с кровати, приблизившись к окну. Паркет под её босыми ногами был тёплым. – Смотри, как солнечно! – распахнула шторы. – Жалко, что лужи после вчерашнего ливня ещё не просохли.

– Да уж, – яркий свет залил комнату, я заслонился, едва не зарычав, но быстро взял себя в руки. – У каждого, блин, свои приоритеты!

– Не злись, – приблизилась, заслонив солнце собой. – Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?

40 год. н.э. Рим.

Локуста** шествовала по длинной галерее, украшенной мраморными колоннами и статуями. Ветер раздувал пурпурные занавески в пустом коридоре, заставляя пламя факелов трепетать. В полночь она должна была встретиться здесь с тем, чей профиль блистал на всех золотых и серебряных монетах Рима. Калигула – безумный император, носивший на себе знак Люцифера. Он же – главный почитатель её искусства ядов. Чудовище из плоти и крови.

Женщина не боялась. Она знала, что не падёт от своего таланта, если вдруг император решит, что Локуста ему неугодна. Подстраховалась, принимая каждый день по капле той отравы, что умертвляла нежелательных Калигуле бедолаг, словно гадюка, выработав иммунитет.

Я был очень молод и слаб. В ту ночь отец хотел открыть мне некоторую природу зла:

– Смотри, как низко могут пасть люди… – Мефистофель бросил взгляд на заговорщиков, застывших в галерее. – Главное подтолкнуть в нужном направлении, и они убийство сделают прибыльным ремеслом. – Факелы потухли от сильного порыва ветра. Все разом, заставив Локусту и Императора проворно оглянуться. – Калигула приказал этой женщине доставить в Рим «короля ядов»*** в огромном количестве.

– Зачем?

– Он безумен. Затеял отравить сенат, но тот расправится с ним раньше.

– А наш интерес, каков?

– Наконец-то ты начал думать об интересах, Блэкхарт. Не наш, а мой. Я свёл Калигулу с ума, дабы Империя его утонула в крови и страданиях, даруя мне силу. Сведу и остальных… необходимо лишь расставить декорации, а выбор человек всегда сделает сам. Вот она, хвалёная свобода! Пусть люди гибнут, или же продают свои бесценные души, чтобы продлить мучения на Земле. Всё одно. – ОН глух к их мольбам. В отличие от меня.

– Пусть ненавидят, лишь бы боялись? – оскалился я в предвкушении – адская тварь, вызывающая лишь отвращение у тех, кто видит моё истинное лицо. – Так это страх всем управляет?

– Именно!

– Очень интересно. А кого боишься ты, отец? Свободы? ЕГО или Михаила?

– Замолчи сейчас же! – глаза Люцифера оказались такой же бездонной тьмой, как и мои собственные. Земля ушла из-под ног, когда он прошипел: – Ты что-то задумал?

– Я? Хм…Ничего…– стараясь подражать надменному спокойствию отца, точно так, как он всегда учил меня, хотя внутренне я ликовал. – Ничего.

2012 год. Москва.

– Макс, а тебе хотелось когда-нибудь вернуть определённое событие или человека в свою жизнь? – мы шли через Патриаршие. Настя жила как раз за ними, в серой кирпичной девятиэтажке на Малой Бронной.

Ещё в квартире, надевая бордовую рубашку с коротким рукавом и чёрные джинсы, я уверял себя в том, что решил проводить свою спутницу до её жилища из чувства такта и как благодарность за отличный завтрак, а вовсе не потому, что она стала мне интересна. Даже являясь исчадьем Ада, без выгоды и надобности подлецом быть не обязательно. Настя выгоды не представляла. Обычная, абсолютно непримечательная, с исковерканной судьбой. Таких много. Её не станет – никто и не расстроится, а возможно даже и не заметит.

– Нет. Зачем? – остановились под тенью старого карагача. Летний день обещал быть жарким. – По мне так лучше вообще не делать, если потом об этом пожалеешь. Так же и с людьми.

– И что же ты? Неужели никогда и ни о чём не жалел?

– Ну, хорошо. Однажды, – я улыбнулся, взяв девушку за руку. Нежная ладонь, испещрённая линиями, что обещали ей долгую жизнь. – О словах, сказанных в гневе. А ты?

– Не представляю тебя в таком состоянии. Ты всегда сдержан. Наверное, поэтому клиенты фирмы от тебя в восторге. Многих бы я послала на три буквы за их лицемерие и хамство, а ты с ними находишь общий язык мгновенно. – Настя склонила голову набок, отбросив каштановые пряди назад. – А я… я наверное, как и все женщины, жалею о любви и о том, что мало путешествовала, – рассмеялась, после сразу же став серьёзной. – А вернуть хотела бы всего один момент своей жизни, а вместе с ним дедушку, которого очень любила. Но как-то мы поссорились… Это было около года назад. А потом он умер. Я так и не успела сказать ему главного, как сильно он мне дорог. Как бы мне хотелось, чтобы нашей ссоры не было!

– Не знал.

– Я говорила. Винтер мужественно дал мне пару выходных, несмотря на то, что все были заняты делом Галиева, которого подозревали в том, что он застрелил своего племянника. Его оправдали. Ты оправдал, – покачала головой. – Он же виновен, Макс!

– Виновен. Я в курсе. Ничего личного. Ты прекрасно знаешь мою позицию.

– Нет у тебя ни стыда, ни совести.

Небо помрачнело, когда холодный ветер закружил под ногами сухие листья, что дворник не успел смести с безлюдной аллеи. Неожиданно пустой, для этого времени. Даже воздух остыл, став тяжёлым, как после грозы. Настя выдохнула, увидев, что изо рта пошёл пар.

– Ни стыда, ни совести, ни самого главного – души, – насмешливый голос за спиной пробудил во мне жгучую ненависть. – Москва совсем не изменилась.

– Что происходит, Макс? – прошептала девушка, увидев светловолосого мужчину, облачённого в тёмно-серый дорогой костюм и белую рубашку без галстука. Незнакомец прихрамывал, опираясь на трость, набалдашник которой был вырезан из хрусталя в форме черепа. Казалось, что ему далеко за сорок, но эта живость во взгляде… она-то и вводила в заблуждение.

– Настя, уходи. Ты, – я обернулся, к «незнакомцу», едва удерживая ярость, заслонив ничего не понимающую спутницу собой, дабы та успела скрыться. – Где же твоя марионетка-Гонщик?

– Он больше не нужен, – маска бесстрастия и презрения. Последнее взаимно. – Ты хотел править, Блэкхарт? – Люцифер смотрел на меня с любопытством змеи, перед которой скачут мыши.

– Всегда хотел, – страсть в голосе выдала меня. – В чём подвох? – Мефистофелю нельзя доверять. – Не лги мне, что на покой собрался добровольно,– с насмешкой. – Как же Габриэль?

– Ты знаешь лучше меня, насколько он слаб и глуп. Он стал таким не без твоей помощи. Я признал твою печать, как символ власти. Теперь ты вернёшься в Ад. Но вначале… – Люцифер заметил спешно удаляющуюся девушку позади меня. – Избавимся от всего, что может встать между нами. – Настя оглянулась и тут же упала. – Ты предстанешь перед Советом во дворце Мариотт.

– Нет! – я больше не сдерживал зло, что бушевало внутри моей человеческой оболочки, понимая, что отец нашёл способ навсегда вернуть меня в Преисподнюю. – Оставь мне землю.

– У тебя нет выбора, Блэкхарт. Этот мир мой, – рассмеялся Люцифер, заглянув в чёрные провалы моих глаз. – Был и будет.

Из мрака, что образовался вокруг нас, вышли двое стражей, твердя заклинание власти надо мной.

Всё это время отмеченные знаком Астарота прятались в тени того места, где мы находились. Пруды, как же… моя злость сковала воду льдом.

А ведь когда-то здесь было проклятое болото!

– Не сопротивляйся неизбежному, сын, – Люцифер был доволен, когда под действием печати, что загорелась в воздухе мертвенным синим светом, я уже не мог двинуться.

– Позволь проститься, – я сдался, зная, что ничего уже не смогу сделать.

– С кем? С этой смертной? – Мефистофель удивился. – Я не ослышался? Ты всегда презирал жалких человечков, а теперь вдруг такая расточительность? С чего?

– Назови это гадкой слабостью…– скривился. – Так как?

– Иди.

Всё вокруг казалось серым и пустынным. Краски померкли. Настя лежала на земле, глядя на меня. Она так быстро угасала, зато видела теперь моё настоящее содержание. Порождение тьмы склонилось к ней:

– Ты видишь кто я?

– Да… но я почему-то не боюсь… – тускнеющий взгляд и слеза, скатившаяся по щеке. – Мне страшно умирать.

– Знаю. – Сделать то, что делал сотни раз. – Я могу предложить тебе жизнь в обмен на душу. Что угодно! Пожелай!

– Я говорила… ссора… я так хочу, чтобы её не было…

________________________

Periculum in mora* – (лат) промедление смерти подобно.

Локуста** – знаменитая римская отравительница, происхождением из Галлии.

Король ядов*** – оксид мышьяка (As2O3).

========== Эпилог. ==========

Москва. 2011 год.

– Дед! Мне надо идти, я на работу опоздаю, – раздраженно вздохнула Настя, вдруг уставившись на своё отражение в трюмо. Старое, ещё советское зеркало местами потемнело, но всё ещё было вполне пригодно для использования. – Всё это уже было… – пронеслось в её голове, заставив вспомнить: Патриаршие, аллея, незнакомец, Макс. Вернее то существо, что было им. – Боже… – прошептала, зажав рот ладонью. – Так всё это мне не приснилось! Дедуль! – позвала Настя, кинувшись на кухню, где её дед, Пётр Васильевич, водрузив круглые очки на нос, читал газету и пил чай.

– Что случилось? – отозвался пенсионер, отложив чтение и подозрительно глянув на внучку. – Где пожар?

– Нет, нет никакого пожара! – девушка обняла деда. – Я тебя так люблю! Кроме тебя у меня никогошеньки нет! Прости меня за все грубые слова, что я когда-либо сказала!

– Вот тебе раз, – улыбнулся в усы Пётр Васильевич. – Вся вылитая мать, светлая ей память! То злится, то танцует!

– Да, дедуль, – с готовностью кивнула.

– Иди уже, на свою работу, а то Макс твой ругаться будет.

– Макс, – даже сердце замерло, от этого имени и от того, как простое желание, могло изменить весь ход событий. – Нет. Он никогда не ругается…