Текст книги "Неисправимый романтик (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Меня аж коробит от твоей вежливости, – фыркнул Макс, – по коридору направо, – кивнул он. Поблагодарив парня и услышав еще одно не слишком меня интересующие мнение по поводу моего безупречного воспитания, я, покачиваясь, добрался до ванной комнаты, умылся холодной водой и лишь затем заставил себя взглянуть на отражение в зеркале. Все оказалось не так уж и плохо. Правая скула немного припухла, но в остальном видимых повреждений не наблюдалось. Конечно, нашлись синяки под переставшей быть белой футболкой, но то, что скрывалось под одеждой, можно было проигнорировать. Куда больше меня заинтересовало пятно за левым ухом. Кровоподтёк слишком сильно напоминал мне о…

– Эй, – позвал я Макса, выбежав из ванной. – Откуда у меня за ухом засос?!

– Что? – парень сделал вид, будто не понимает, о чем я говорю. Но он понимал, я был в этом уверен.

– Засос, – повторил я, тыкая пальцем себе за ухо. – Откуда он?!

– Кто знает, – меланхолично пожал Макс плечами. – Я же не следил за тобой каждую секунду.

– Это ты виноват, да?

– Что? С чего это вдруг?!

– На меня на вечеринке никто внимания не обращал. Это ты кого-то подговорил, верно? Зачем? – настаивал я.

– Для того чтобы посмотреть, как ты злишься, – не стал продолжать отнекиваться Макс.

– Я не могу понять, что тебе с того, что ты строишь из себя такую скотину? – не выдержав, прорычал я.

– А может, дело в том, что я никого из себя не строю? Может, я и есть скотина? Не думал об этом?

– Это не так, – покачал я головой, беря со стула помятую и потрепанную вечерней дракой рубашку и направляясь в коридор. – Тебе просто хочется так думать.

****

– Как вечеринка? Судя по состоянию твоей скулы, ты пил? – предположил Олег.

– Выходит, что так, – кисло ответил я.

– Как же тебя заставили?

– Шантажом.

– А Макс непрост. Очень непрост. Вертит тобой, как ему хочется, а ты и рад.

– Это не так.

– Так-так, – продолжал настаивать друг. – Тебе не кажется, что ваша так называемая дружба «затянулась»? Он для тебя не лучшая компания.

– Я понимаю, – не стал я спорить.

– Тогда почему бы тебе просто не перестать с ним общаться?

– Я… я не знаю, почему, – признался я тихо. – Наверное, мне его жалко.

– Это еще с чего бы? У него есть все, чего бы он ни пожелал. И даже больше.

– Но у него нет любви. А значит, у него ничего нет.

– Начали за здравие, а заканчиваем за упокой? Ты собирался учиться у него трахаться, а в результате решил научить его любви? Я ничего не путаю?

– Не знаю… Просто мне кажется, что ему нужен друг.

– Дим. Вот честно, Максу никто не нужен. Это тебе нужно хер знает что. Как обычно.

– Может, ты и прав.

– Я прав, – настаивал Олег.

– Тогда я продержусь последний день так называемого «рабства» и больше к Максу лезть не буду, – решил я.

– Наконец-то зрелая мысль.

****

– Сегодня мы пойдем в клуб, – сообщил мне Макс, не успела закончиться последняя пара.

– Ладно, – смиренно вздохнул я. – Только предупреждаю, пить я не буду!

– Это мы еще посмотрим, – усмешка Макса, что играла на его губах с завидным постоянством, начала меня слегка раздражать. – Не забудь принарядиться. Вдруг мы сумеем для тебя кого-нибудь подцепить.

– Я не любитель подцепления.

– Ах да, как я мог забыть, – Макс наигранно всплеснул руками. – Тебе же подавай серьезные отношения. Рассуждаешь, как монахиня или как девственник. Ты уверен, что у тебя был секс?

– Уверен, – буркнул я.

– Может ты что-то перепутал? Ты знаешь, что поцелуй в лоб – это лишь прелюдия, причем обычно для покойника?

– У меня был полноценный секс, – монотонно выговорил я, стараясь скрыть раздражение.

– В котором ты не слишком удовлетворял своих девочек?

– По крайней мере, я старался.

– Какой смысл в старании, если результата ноль? – так-то оно так, но почему бы тебе не заткнуться?!

– Думаю, я больше не хочу говорить на эту тему.

– Зато я хочу.

– Тогда оставляю тебя в прекрасном обществе самого себя, – хмуро сообщил я и поспешил подальше от Макса.

Странные ощущения. В последние дни он почему-то меня раздражает. Такого раньше не было. Причем, я не понимаю, что именно мне не нравится. Он вроде бы и раньше говорил мне гадости. Но мне было все равно. Так почему же теперь внезапно стало обидно. Как будто… Как будто его мнение для меня действительно начало что-то значить.

****

В клуб Макс разоделся хлеще, чем до того на вечеринку. Кожаные штаны и черная рубашка колоритно выделялись на фоне моих бридж и футболки.

– Ты надел в клуб бриджи? – Макс изобразил гримасу отвращения.

– Так жарко же, – вяло пробормотал я.

– Мда уж… С таким настроем бабы тебе не найти.

– А мне и не нужна баба, – проворчал я.

– Да-да, как я мог забыть. Тебе же нужна Любовь.

– Точно.

– Посмотрим, что ты скажешь после клуба.

– Не важно, сколько пар ты мне продемонстрируешь и сколько грязи о них расскажешь. Это ничего не изменит.

– Посмотрим, – хмыкнул Макс, закуривая сигарету. Меня, к счастью, курить он не заставлял, наверное, потому, что в этот раз я решил оставить одеколон отца без внимания.

Мы шли по узким улицам, утопающим в тенях старых домов и ветвистых деревьев, и хранили странное гнетущее молчание. Казалось, что нам обоим было что сказать друг другу. Но каждый со своей стороны ждал, когда другой сделает первый шаг. Странное ощущение, чувствовать нечто подобное, но при этом не представлять, что же именно ты так хочешь сказать. Что именно так желаешь выразить?

Свернув с очередной улочки, мы вышли на широкий проспект, по которому в это время суток прогуливалось множество парочек. Хотя солнце явно проглядывалось над горизонтом, над нашими головами небо затянули густые серые тучи. Мы не успели пройти и половины пути до клуба, как на землю хлынул первый в этом году добротный ливень. В небе засверкали яркие молнии. Все вокруг наполнилось оглушительным громом.

Майская гроза застала нас врасплох. Мы с Максом, как и многие другие люди, спрятались под навесом уличного кафе, в надежде переждать бурю. Я и не подозревал, что настоящая буря меня ждет впереди.

– О, глянь, видишь парочку за тем столом? – кивнул Макс в сторону одного из столиков. Я посмотрел туда, куда указывал парень, и обомлел. А он, не заметив моей реакции, продолжал.

– Видишь девчонку? Примерно полгода назад нарвался на нее в клубе. Она была пьяная в дрыбоган. Еле на ногах стояла. Весь вечер прыгала вокруг меня, все хотела затащить в туалет. Жаловалась, что ее парень скучный и никчемный романтик, который вместо того, чтобы хорошенько ее оттрахать, дарит ей цветы, готовит ужины при свечах и… – Макс осекся, видимо заметив выражение моего лица. – В общем… Я ее отшил и она ушла из клуба с другим. Теперь понимаешь, чего стоят романтические порывы?

– Понимаю, – тихо выговорил я, чувствуя, что меня начинает шатать. – Мне что-то нехорошо. Я домой, – выпалив это, я, не дожидаясь ответа Хаски, выскочил из-под навеса под ливень и почти бегом направился к первому темному переулку. Сердце мое колотилось как бешенное, к горлу подкатил предательский комок. Мне стоило большого труда, чтобы сдерживать эмоции до тех пор, пока я не прошел вглубь переулка, не убедился, что вокруг никого нет, и лишь затем дал волю чувствам. Я не знаю, почему это произошло именно сейчас, ведь я не плакал класса с пятого, кажется. И каждый раз, когда мне разбивали сердце, я терпеливо сносил удар и двигался дальше. Но сейчас. Прямо сейчас я будто впервые осознал, какой же я кретин. Наивный глупый романтик, который в голос рыдал в подворотне под проливным дождем. Рыдал, потому что было нестерпимо больно и обидно. Рыдал, потому что жалость к себе преодолела все мыслимые пороги.

– Эй, ты чего? – послышался за моей спиной голос Максима. И почему он такой приставучий, когда этого меньше всего желаешь?

– Мне плохо, я домой.

– Твой дом в другой стороне.

– Тебе-то откуда знать.

– Я знаю, что твой дом в другой стороне. А еще прямо перед тобой тупик, – холодно выговорил Макс, судя по громкости голоса приближаясь ко мне. Он был последним человеком, перед которым мне бы хотелось демонстрировать свои слезы. Я живо представил, как он рассказывает всей аудитории в университете, как накануне я рыдал в какой-то подворотне. Я бы сбежал, поджав хвост, вот только передо мной действительно выросла трехметровая кирпичная стена, а единственный выход из проулка загородил Хаски, требующий ответов.

– Просто, – ладно, скрывать больше нет смысла. – Та девушка, – выдохнул я, медленно поворачиваюсь к парню. – Та девушка, на которую ты указал. Это моя бывшая.

– Что?

– Ага, ты не ослышался. Ирония судьбы, не правда ли? Так что она обо мне говорила. Я тот кретин, что готовил ужины, водил ее на прогулки в парке, дарил цветы без причины. Это был я, – тихо выдавил я из себя, борясь с рвущимися из груди рыданиями. – Я так старался… Я… – из глаз сами собой полились слезы. – Я не понимаю, почему меня считают идиотом лишь за то, что я люблю человека. За то, что забочусь о нем и готов сделать все, только бы ему было комфортно. Я… Я правда не понимаю, как так вышло, что в наше время искренние чувства все стремятся осмеять и смешать с дерьмом, при этом гоняясь за сомнительными дешевыми удовольствиями, после которых не остается ничего, кроме разочарования. Ты… вы все, все талдычите, что я наивный придурок и верю в то, чего давно не существует. Но что же в таком случае испытывал все это время я? Или мои чувства в расчёт не берутся?! Или я один чувствую то, чего не существует?! Да, ты прав! Об меня вытирают ноги, но дело не в моей бесхарактерности. Просто я…

– Не продолжай, – попросил Макс, оказываясь совсем близко. – Ты прав. А мы нет. И не надо никого слушать, – проговорил он тихо, наклоняясь ко мне. – Такие люди как я – мы просто завидуем тебе и тому, что ты способен на это, – его губы оказались в каком-то миллиметре от моих.

– Способен на что? – почти прошептал я, чувствуя странное, нарастающее волнение.

– Способен любить, – улыбнулся Макс, после чего преодолел последние миллиметры между нашими губами и поцеловал меня.

Он действительно поцеловал меня.

Ливень, кажется, стал лишь сильнее. Молотил по асфальту и крышам домов, выбивая безумные барабанные дроби. Вода ручьями стекала по стенам, по веткам деревьев, хлестала из дождевых труб. Она сочилась по моим волосам и стекала по лицу к шее, а оттуда под одежду, насквозь пропитывая тонкую ткань и заставляя ее прилипать к телу. Губы Макса были холодные. Почти ледяные. Зато язык горячий.

Стоит ли говорить, что мысли о бывшей у меня из головы вылетели быстрее пули.

«Что ты делаешь?»

Макс на свои действия не встретил сопротивления хотя бы потому, что я впал в полный ступор.

«Зачем ты это делаешь?»

И ощутив мою слабину, он без зазрения совести прижал меня к мокрой кирпичной стене, с каждым мгновением становясь все напористей.

Стоит ли говорить, что я никогда в жизни так не целовался? А точнее, никогда в жизни никто не целовал так меня. Мои девушки были достаточно скромны, а я слишком романтичен и спокоен. У меня бы просто не хватило темперамента на поцелуй, который демонстрировал мне Макс. Это было настолько… страстно, что мне стало жарко в прохладный майский вечер под проливным дождем. Я не отвечал на поцелуй, потому что все еще не верил в реальность происходящего. У меня все это в голове не укладывалось. Я целуюсь с парнем. С Максом. И мне… Мне приятно.

Я и подумать не мог, что поцелуи могут быть такими глубокими. И такими горячими. Тем более не подозревал, что от них можно завестись. Что ж… Сегодня у меня, видимо, был день открытий. Макс первый заметил мое недвусмысленное состояние.

– У тебя стояк, – прокомментировал он с усмешкой, и лишь после этого я посмотрел на свою ширинку и действительно обнаружил определенную активность в паху.

Быть может, в этом Макс хорош? В поцелуях? И именно поэтому девушки так легко ему отдаются.

– Из… извини, – это единственное, что я смог выговорить, глядя на собственную топорщившуюся ширинку. Я чувствовал себя тряпичной куклой, набитой ватой. Я не знал, как реагировать на все происходящее, а потому не реагировал вообще никак.

– И что ты будешь с этим делать? – поинтересовался Хаски, опираясь рукой на стену и будто бы нависая надо мной, хотя мы были почти одного роста. Странно, но прямо сейчас он казался куда взрослее обычного. А я под его пристальным взглядом чувствовал себя неопытным ребенком, который не был способен ни на что, кроме смущенных извинений.

– Я… Не знаю.

– Вариантов не много, – заметил Макс, продолжая буравить меня взглядом голубых глаз. – Ты можешь перетерпеть.

Этот вариант мне подходил.

– Или можешь попросить меня помочь, – продолжал медленно выговаривать слово за словом Макс.

– Помочь? Как? – выдавил я из себя неожиданно хрипло. Парень вместо ответа вновь впился в мои губы, одновременно с тем одну руку запустив под мою мокрую футболку, а второй расстегнув верхнюю пуговицу на ширинке моих бридж. Это становилось опасным. Поцелуи – это полбеды. Но заходить настолько далеко я был не готов. Да я и к поцелуям был не готов! Ни к чему я не был готов, черт побери!

– Говорю же, тебе всего лишь надо попросить, – прошептал Макс мне на самое ухо, просовывая руку мне в штаны и касаясь холодными пальцами моего стояка. Я тихо охнул от ярких ощущений, чувствуя, как колени начинают дрожать.

«Что мы делаем?»

«Что я делаю?»

– П… – прекрати, Максим, этого делать нельзя! – п… – пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было! – п… помоги, – еле слышно выдохнул я, не веря своим ушам.

«Зачем я сказал это?»

«О чем я думаю?!»

«ГОСПОДИ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?!»

– Ох, ну раз ты так просишь, – удовлетворенно кивнул парень, неожиданно вставая передо мной на колени. Только не это! Только не говорите, что он собирается… Нет! Мама, роди меня обратно!

– Постой! – вяло воскликнул я, не ожидая подобного. – Я думал… Я думал руками! – позорище. Какое же я позорище!

Макса мои невнятные лепетания не интересовали. Он ловко расстегнул мою ширинку, одним рывком стянул с меня бриджи вместе с трусами и, не слишком медля, коснулся губами моего стояка, пальцами правой руки вцепившись в самое основание, а левой ухватившись за мое бедро. Я чуть в обморок не упал. Серьезно. Вжался в стену, из последних сил удерживаясь на ногах. Еще ни разу… Никто… Никогда… Так мне не делал.

Его губы такие холодные и такие горячие одновременно ощущались так ярко, так чувственно, убийственно пронизывающе. А движения языком сводили с ума, заставляя лихорадочно кусать губы, дабы заглушить рвущиеся стоны наслаждения. И представить себе не мог, что может быть так приятно. Что человеческий организм вообще приспособлен для того, чтобы ощущать подобное. Я-то дурак считал, что оглушительные оргазмы – это мифы мечтателей, и что секс не настолько невообразимо приятен, насколько декларируют. Прямо сейчас я убеждался в обратном. Это было настолько хорошо, что все мое тело будто бы окаменело, реагируя на все движения Макса и резонируя с ним.

Хаски не спешил. О нет, он совсем не походил на моих девушек, которые старались как можно скорее довести меня до оргазма и вернуться к своим насущным делам. Он все делал размеренно, тщательно, уделяя внимание каждому миллиметру моего тела. Как-будто ему действительно хотелось прикасаться ко мне. А что может быть более возбуждающим, чем осознание желания человека касаться тебя. Как можно чаще. Как можно глубже. Всепоглощающе. Разве не странен тот факт, что парень, не отличающийся чувственностью в жизни, был настолько внимателен, когда дело касалось близости. Как будто его действительно заботили мои ощущения. И словно именно таким образом он пытался выразить то, что не мог выговорить вслух.

Приняв более или менее устойчивое положение, я запрокинул голову к небесам и уставился на рыхлые облака, невольно положив руку Максу на макушку и зарывшись пальцами в его слипшиеся от дождя волосы. Такие мягкие. И податливые. Совершенно не похожие на хозяина, каждое движение которого отдавалось в моем теле приятной нарастающей истомой. Макс внезапно взял глубже и сжал губы настолько сильно, что мое тело содрогнулось от резкой, почти болезненной вспышки удовольствия. И я сам не заметил, как застонал в голос. В глазах у меня задвоилось. Небо заискрилось очередной порцией молний, будто бы переживая эти неповторимые феерические ощущения вместе со мной. Парень вновь умерил пыл и начал аккуратно касаться самого чувствительного места, будто зная, о чем я думаю и чего хочу. Мне кажется, такому невозможно научиться – так просто чувствовать человека и его желания. Наверное, у Макса был своеобразный талант, который и сделал его таким успешным в постельных делах. Кто бы мог подумать, что я об этом таланте узнаю из первых рук.

Ощущения вновь начали увеличиваться по нарастающей. Свободной рукой я вцепился в крошащийся кирпич стены, невольно опустив голову и теперь вместо неба наблюдая за Максом, а точнее за тем, как его губы… Господи. Я и подумать не мог, что это зрелище может оказаться настолько возбуждающим. Я в мгновение ока настолько перевозбудился, что не успел предупредить Макса о приближении завершения. Он недовольно фыркнул, отстранившись от моего паха и вытирая струйку прозрачно-белой жидкости, стекшей с уголка его губ.

– Ты чего так внезапно? Я же ничего не сделал, – нахмурился он, отплевываясь. Но разве я мог сказать, что завершение пришло так быстро от одного только его вида? От того, как его губы обхватили мой… Разве мог я произнести это вслух?

– Натяни штаны и иди домой, – холодно распорядился Макс. – Не забудь принять горячую ванну, а то заболеешь, – добавил он и я только сейчас понял, что промок до нитки и замерз настолько, что зубы выбивали дробь.

– А ты?.. – тихо выдавил я, наблюдая за удаляющейся фигурой. – Что будешь делать ты? – выдохнул я, но Макс уже скрылся за поворотом.

****

– Привет, – нервно выдохнул я в трубку.

– Дим, какого хрена? – послышался недовольный голос Олега.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– В четыре утра?! А до восьми это не подождет?

– Нет, не подождет. Это очень важно.

– Дим, иди спать…

– В том-то и дело, не могу заснуть. Не могу перестать думать.

– Фух, – послышалось сонное, – окей, что у тебя за трагедия приключилась на этот раз?

– Едва ли это можно назвать трагедией.

– Ну?!

– Я… Меня… Ну то есть… Меня Макс… Поцеловал, – выдохнул я тихо. В трубке воцарилось многозначительное молчание.

– Мне кажется, я еще не проснулся, – наконец проговорил он. – Мерещится, что…

– Тебе не мерещится. Макс меня поцеловал.

– Только поцеловал?

Я поперхнулся воздухом. Олег всегда отличался чудовищной проницательностью.

– Дима? Ты тут?

– Тут.

– Так что? Он только поцеловал тебя?

– Ну да.

– Что-то не очень убедительно звучит. Если он что-то сделал тебе против твоей воли, я его…

– Нет-нет, ничего такого, правда, – поспешил успокоить я друга. – К тому же я и сам могу за себя постоять.

– Да. С вискарем в венах можешь. А как трезвый, так хоть в узел тебя вяжи.

– Ладно. Пусть так. Говорим-то сейчас мы не об этом.

– Действительно. Что именно тебя взволновало? Поцелуй был слишком мерзким? Надеюсь, ты дал ему по ебалу?

– В том то и дело, что совсем наоборот, – горестно вздохнул я. – Мне кажется… Ну… Это…

– Ну??? Что тебе кажется, говори уже?! – поторопил меня взволнованный Олег.

– Мне кажется, что мне нравится Макс.

– Нравится? В каком смысле?

– Я… Боюсь, что влюбился в него.

– С какого хрена?! Ты ж никогда не интересовался парнями! И тут влюбился из-за одного поцелуя? Ты издеваешься?! Дима, ты нормальный?! Ты слышишь, что ты говоришь?! Влюбился он. Да как такое вообще возможно?!

– Нет… Хм… Я не знаю.

– Дима, не дури. Тебе просто одиноко. Он тебя, так скажем, слегонца приласкал. И все! Наш романтический придурок развесил уши и втюрился по самое небалуй. Ты всегда был таким…

– В смысле?

– Скажешь, нет? К тебе только проявляют внимание, и ты мгновенно превращаешься во влюбленную собачонку, готовую на все ради своего хозяина. Поэтому тебя девчонки и шпыняли. А Максу, уж прости за честность, ты вообще не сдался.

– То есть, ты думаешь, что мне не стоит ему об этом говорить?

– Говорить о том, что ты влюбился в него? НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ, ДИМА! Он же тебя уничтожит.

– Ну а если…

– Слушай, друг. Я правда хочу, чтобы у тебя было все хорошо. И знаешь, мне даже плевать, кто будет рядом с твоей идиотской романтической натурой: баба или мужик. Но… Но Макс – это же… Самый паршивый вариант.

– Ты его не знаешь, – насупился я.

– Так и ты его не знаешь, Дима! Вы сколько общаетесь? Неделю? Две?

– Не очень долго.

– Вот именно.

– Но я все равно скажу ему.

– Дим, не надо…

– Я скажу. И будь что будет.

– Ладно. Я поддержу любое твое решение. И принесу на пары стопку платков на случай твоих слезок…

– Спасибо.

****

Следующее утро превратилось для меня в сущий кошмар. Я проспал будильник (впервые в жизни!), приготовленный мною пирог пригорел (впервые в жизни!), а из-за отключенного света пришлось, как обычно, нарядиться в мятые вещи, хотя в этот день я честно собирался их погладить (впервые в жизни, опять-таки!). В результате в аудиторию, где проходили пары, я ворвался за мгновение до звонка. Макс, как ни в чем не бывало, сидел на своем излюбленном месте, ни на кого не обращая никакого внимания. Я не стал исключением.

Щепетильный разговор, который я у себя в фантазиях успел прокрутить раз двести, рассмотрев, кажется, все, даже самые немыслимые его завершения, пришлось отложить до перерыва. Полтора часа я сидел, как на иголках, не зная, куда себя деть и чем заняться. Лекция упорно не писалась, Олег на все мои записки отвечал односложно, явно не поощряя моего решения во внезапном признании Максу. А моя неожиданная любовь даже не подозревала о том, что его ждало впереди.

Лишь закончилась пара, я тут же подлетел к Максиму.

– Привет! – выпалил я, чувствуя, как сильно колотится сердце.

– Привет, – скучающе ответил Макс.

– Нам… Нам надо поговорить!

– О чем это?

– О… О… Ну ты знаешь.

– По-моему, говорить нам не о чем.

– Нет, есть!

– Так говори, – пожал Макс плечами.

– Не здесь. Не при всех.

– О-о-о… Интрига. Ну хорошо, – Максим медленно поднялся со своего места и неторопливо направился к выходу. Я последовал за ним, чувствуя на себе испытующий взгляд Олега. Прежде чем выйти из аудитории, я оглянулся на друга и помахал ему. Он в ответ показал мне средний палец. И почему он так злится?

Мы отошли с Максом к дальнему окну большого коридора, где людей, к счастью, не было.

– Только не говори, что снова притащил какую-то выпечку, – поморщился Хаски.

– Я хотел, – не стал я врать. – Но у меня тесто подгорело.

– Этот день войдет в историю, как один из самых счастливых в моей жизни, – иронически прищурился Макс. – Тогда чего ты хотел?

– Я… – я сглотнул. – О том разе.

– Один раз – не пидарас, расслабься, – сказав это, Макс уже развернулся, чтобы уйти, но я поймал его за рукав, заставив остановиться.

– Нет, подожди, – настойчиво попросил я. – Ты… Ты нравишься мне.

– Что?

– Да, ты не ослышался. Я… Я… Я… – давай же, не будь тряпкой. – Я влюбился в тебя.

Макс недоуменно взирал на меня, кажется, целую вечность, прежде чем разразился громким хохотом.

– Что?! – простонал он, чуть ли не сгибаясь пополам? – Влюбился? В меня? Ты? Ты идиот?!

– Но…

– Точно идиот, – смахнув выступившие от смеха слезы на глазах, заявил он. – Я, конечно, знал, что хорош в минете, но не думал, что настолько.

– Дело не в этом, – покачал я головой.

– Тогда в чем? – неожиданно зло прошипел Макс, подходя ко мне совсем близко и смотря прямо в глаза. – Влюбился в меня? А с чего это, собственно?

– А нужны причины?

– Да. Нужны. Причины есть всегда.

– Они есть, просто я не могу их сейчас сформулировать.

– Давай я сделаю это за тебя, – предложил парень. – Ты настолько погряз в своем желании влюбиться в кого-нибудь, что выбрал первого попавшегося. И это ты называешь настоящей любовью? По-моему, ты просто ищешь замену того, чего у тебя никогда не будет.

– Почему ты так говоришь? – тихо пролепетал я.

– Потому что это правда!

– Я… я думал, что нравлюсь тебе.

– С чего ты это взял?

– Но…

– Мне просто стало тебя жаль, ясно? Я пожалел побитого жизнью придурка, который все никак не мог успокоиться в своих мечтах о большой и светлой. Но даже не надейся, что я буду и дальше играть с тобой в любовь. Зачем ты мне?

Я не нашелся, что ответить на этот вопрос. Действительно, зачем?

– Извини, – пробормотал я себе под нос.

– Извиняю, – снисходительно бросил Макс, направляясь обратно в аудиторию.

Я и не думал, что будет настолько больно. Я имею в виду, что это же не в первый раз, когда мне разбивают сердце. Если уж на то пошло, первые четыре раза должны были казаться мне больнее, ведь каждый раз отношения заканчивались из рук вон плохо. В этот же раз они не успели даже начаться. Тогда почему же было так тошно?

– Я был прав, да? – вздохнул Олег, увидев мою несчастную мину.

– Ты всегда прав, – кивнул я, сгребая вещи в рюкзак.

– Постой, ты куда? – опешил друг.

– Домой.

– Но впереди еще две пары!

– Я домой, – повторил я, чувствуя, что к горлу опять предательски подкатывает комок. Да, меня не раз предавали и бросали, не раз я оказывался на пороге отчаянья. Но впервые в жизни справиться я с этим не мог. Внутри меня будто что-то надломилось.

А что, если они правы?

А что, если настоящей любви действительно нет?

Макс… Твоя взяла.

****

Нет, не взяла!

Прозанимавшись любимым делом весь день, то есть от души пострадав, я внезапно понял, что в корне не прав. И не прав был все это время. Если хочешь отношений с кем-либо, дерись за это! Нет, на этот раз от меня так легко не избавиться! Я решил бороться до последнего! За Максима и его внимание. Не знаю, почему я так вдохновился, но первым делом я решил, конечно же, что-нибудь ему испечь.

– Опять кулинаришь? – улыбнулась мама, застав меня на кухне. – Завидую я девушке, которая отхватит моего сыночку.

– О да, – вздохнул я, глядя на пирог сквозь прозрачное окно в дверце духовки. – Как же много девушек жаждут быть со мной.

– Конечно, жаждут. Такой парень видный.

– Ты так говоришь, потому что ты моя мать, – хмыкнул я.

– Я так говорю, потому что за твои беляши готова убить, – рассмеялась она, взъерошивая мне волосы на макушке. – У тебя там, кстати, телефон трезвонит уже минут пятнадцать, – добавила она, похлопывая меня по плечу. – Вдруг звонит одна из тех, что жаждет твоего внимания?

Телефон? Кто бы это мог быть.

– Очень в этом сомневаюсь.

Что ж, десять пропущенных, значившихся от неизвестного номера, меня в этом почти переубедили. Более того, от него же пришло и несколько сообщений. Первое гласило «Выйди на улицу», а второе «Немедленно!».

«Кто это?» – написал я, уверенный, что ошиблись номером.

«А ты,блять, догадайся…» – пришел моментальный ответ.

«Макс?»

Вместо ответного сообщения,телефон вновь завибрировал из-за входящего звонка.

– Хватит написывать мне сообщения, идиот. Выйди на улицу, – послышалось знакомое недовольство из трубки.

– Как ты узнал мой номер?

– Ты меня бесить вздумал? Не выйдешь ты, поднимусь я, – пообещал Макс с угрожающими нотками в голосе.

– Хорошо, я сейчас, – пробормотал я как можно спокойнее, хотя внутри меня аж колотило. Попросив маму проследить за пирогом, я натянул легкие тапочки и вышел во двор прям так, в домашней одежде: мятой, давно выцветшей футболке и свободных шортах до колен. Макс стоял у заведенной машины и, судя по окуркам у его ног, заканчивал далеко не первую сигарету.

– Привет, – слабо улыбнулся я.

– Привет, – судя по тону Макс был очень зол.

– Что-то случилось?

– Да, случилось, – ответил он с неменьшим раздражением. – Причем, судя по всему, у тебя. Я полчаса тебе уже названиваю.

– Извини. Я был занят.

– Чем, если не секрет?

– Ну…

– Готовил очередные ссаные булки?

– Ну… да.

– Серьезно?

– Я делал пирожок.

– Пирожок он, блять, делал. Телефон с собой брать не учили? Садись в машину.

– Я не знал, что у тебя есть машина.

– Она не моя.

– А чья?

– Ты глухой, нет? Я сказал, в машину садись.

– А куда мы поедем?

– Увидишь, – выдохнул Макс, уже разместившись за рулем.

– Мне надо предупредить родителей. Я не могу уехать, ничего не сказав.

– Так позвони им.

– Я не взял телефон.

– Я тебя сейчас придушу, – пообещал он. – Позвони с моего.

– Но я в домашней одежде. К тому же если мы едем далеко, я бы мог взять… пирог.

– Либо ты садишься в машину, либо я уезжаю без тебя, – холодно пообещал Макс. Не на шутку перепугавшись, я поспешно сел на пассажирское место рядом с ним, чувствуя смесь возбуждения и страха. Возбуждение от мысли, что Макс решил дать мне шанс. Страх – от того, что мои домыслы останутся просто домыслами. Машина уже выехала со двора, когда я позвонил домой и предупредил, что вернусь позже.

– Утром, – пробормотал Макс, в полуха слушая мой разговор с мамой.

– А возможно… Возможно, вернусь утром, – поправился я, чувствуя сковывающую меня робость. – Да-да, не беспокойся, все хорошо.

– Боится, что тебя закопают где-нибудь за чертой города?

– Да я и сам немного этого побаиваюсь, – признался я, рефлекторно вертя в руках телефон Макса. – Почему ты вдруг приехал?

– Захотелось.

– Но утром ты мне сказал, что я… Что я тебе не нужен.

Макс многозначительно промолчал.

– А с губой что? – решил я перевести тему разговора. Дело в том, что на нижней губе Хаски запеклась кровь. В вечернем полумраке я этого не заметил, и ранку разглядел лишь тогда, когда мы выехали на шоссе и лицо Макса начали попеременно освещать фары едущих по противоположной полосе машин.

– Упал, – холодно бросил он.

– Серьезно? – я продолжал смотреть на Макса, явно раздражая его этим.

– Ну хорошо, – процедил он сквозь зубы, сжимая руль машины сильнее, чем того требовалось. – Твой друг постарался.

– Друг? – опешил я. – Тебя ударил Олег?

– Да. Но не беспокойся, я тоже хорошенько ему вломил.

– Так ты приехал из-за этого? Тебя… заставили? – я не смог скрыть разочарования в голосе.

– Никто ничего делать меня никогда не заставлял и не заставит, – парировал Макс.

– Тогда почему?

– У тебя хороший друг. У меня таких нет. В смысле, у меня конечно есть друзья, но никто из них не полез бы из-за меня на рожон.

– Олег – хороший человек.

– Да, то же самое он сказал мне о тебе. На самом деле я приехал, потому что одна его фраза меня… Будем считать, что задела.

– Что же такое он выдал? – охнул я.

– Он сказал, цитирую: «Только такой хороший человек, как Дима, способен по-настоящему полюбить такое дерьмо, как ты».

– Ого как загнул. Я не раз говорил ему о литературном поприще. Мне кажется, он бы смог себя в нем реализовать, – не смог я сдержать улыбки.

– О да, несомненно.

– И что теперь ты думаешь делать? – осторожно поинтересовался я.