Текст книги "Грязь (СИ)"

Автор книги: Mouse-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Парень не успел достать из пачки сигарету, как из проулка выскочил запыхавшийся Дже. Пиджак школьной формы был вывернут наизнанку, чтобы невозможно было различить эмблему, галстук не сдавливал шею, верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. При виде ожидающего Юнхо, Джеджун не смог утаить досаду, с руганью прислонился к ограждению.

– Ну что за блядство!

Отдышавшись, он подошел к бандиту.

– Где ты бы…?

– Хрена се фингал! – перебил его Джеджун, глядя на наливающийся цветом синяк на подбородке. – Чем на этот раз?

– Пепельница.

– Тебе пора носить с собой оружие.

Юнхо молча извлек перочинный нож, маленький, лезвие едва достигало семи сантиметров, зато смертоносный. Если знаешь, как им пользоваться, разумеется. Парень знал и умел. У него не было выбора.

– Тогда какого хрена позволяешь избивать себя? Завалил бы козла.

– Не могу. Он не отдал долг, – Юнхо убрал оружие.

– А-аа, значит бережешь его тело. Ну да, ну да, точно. Какая там сейчас рыночная цена? Роговица – полтора ляма?

– Не заговаривай мне зубы. Где ты был?

Дже прищурил глаза.

– Ссать ходил.

– Не ври.

– Сводить показать лужу?

– Своди.

– Юнхо!

Молодой бандит бросил сигарету под ноги, наступил и растер. Выдохнул дым.

– Был на прослушивании? Бросай это дело.

Джеджун покраснел. Так Юнхо обо всем знает? О том, что за последние полгода парень обошел несколько агентств в надежде стать трейни? О том, что желает пробиться в люди, вырваться из клетки, в которой прозябал всю жизнь? А сколько из того, что знал Юнхо, знала и мама? Противно засосало под ложечкой.

– Шоу-биз такой же дерьмовый, как и то, чем мы занимаемся.

– Тогда почему ты варишься в этом гнилье, а? – прошипел Дже с ненавистью.

– Больше ничего не умею.

– А мне что прикажешь делать? Выучиться на бухгалтера и подсчитывать ее вшивые бабки? А может бросить все к хренам собачьим и таскать за вами мешки?!

Юнхо не тронули гневные вопли.

– Не каждый трейни дебютирует, а если и получится, пройдет через спонсорские руки и хуи. Если нет денег для старта, будь ты хоть Паваротти…

– Пошел ты!

– Дже, живи спокойно.

– Иди нахуй!

Отпихнув парня, Джеджун пошел вдоль дороги, стиснув сумку. А ведь его взяли. Попросили заполнить подробную анкету, в том числе и согласие от родителей, ведь он был несовершеннолетним. Надежда и радость быстро улетучились.

За спиной послышалось дребезжание двигателя. Юнхо подъехал к нему.

– Садись.

– Пошел в жопу!

– Сядь, пожалуйста.

Дже обомлел. Он-то думал, ему пригрозят сдать секрет с потрохами, но вместо этого вежливо попросили.

– Только не гони.

Взобравшись позади Юнхо, Джеджун забросил сумку на плечо и обхватил тело парня руками, прижимаясь. Он знал, что тот его все равно не послушает. Юнхо любил скорость, во всем остальном не проявляя спешки. И выжимал из скутера все, что мог.

Дом проехали мимо, и Дже понял – там бухали. Мама редко кого терпела в своей берлоге, но если уж кто и появлялся, то эти люди вели себя так, словно были ее родные браться – нагло и громко. Никого из детей не наблюдалось, скорее всего разбежались по приятелям или сидели в караоке, скрываясь от алкашей. Юнхо тоже нашел безопасное местечко, привез Джеджуна в старый бейсбольный клуб. Они получили его вместо оплаты долга и теперь заправляли делами. В комнатушке для персонала лежали циновки, на которых в случае чего можно было переночевать. Подростки часто обитали здесь, знакомясь со сверстниками. Душевой не было, а в туалете можно было умыться лишь холодной водой. И все же это было лучше, чем слушать пьяные песни забулдыг.

– Отдыхай, я привезу что-нибудь поесть.

– Просто закажи пиццу.

Юнхо согласился. Через полчаса они жевали тесто с сыром и ветчиной, сидя на матрасах, слушали радио.

– Тебе это правда нравится? – Юнхо кивнул на радиоприемник.

– Угу. Преподаватель по вокалу говорит, что у меня неплохо получается.

– Мм, – невнятно промычал парень.

– Вот тебе и «мм», – Дже вытер пальцы салфеткой и отодвинул коробку. – Все равно это бесполезно.

– Нужны деньги?

– Нужно заполнить анкету. Адрес, телефон, номер соцстрахования…

– Так у тебя есть документы, с которыми поступал в школу.

– А еще согласие от родителей, балда. Думаешь мегера пустит меня туда?

– Почему нет?

Джеджун уставился на Юнхо.

– Ты ведь знаешь ее лучше, чем кто-либо другой. Ей плевать на чужие интересы, ей плевать на окружающих. Ей плевать на собственного сына, черт подери!

Несколько минут прошло в молчании, кабинку заливала тоскливая баллада о несчастной любви.

– Это бизнес, – наконец сказал Юнхо. – Если убедишь ее, что будешь приносить деньги, она вложится.

– Я не хочу иметь с ней дело. Господи, да если просочится моя связь с такими, как вы, меня заклюют СМИ! Никто не купит мои песни.

– Любой товар может найти своего покупателя. Если продавать с умом.

– Ой бля, пиарщик нашелся, – фыркнул Джеджун.

Но слова мальчишки эхом отзывались в его голове. Товар… песни… какова вероятность того, что Юнхо, с малолетства крутясь в преступном мире, знает того, кто мог бы помочь.

– Достань мне телефон! – заявил он вдруг.

Юнхо перестал жевать. Джеджун вытащил их сумки файл с бумагами, перебрался к нему, уселся рядом. Продемонстрировал анкету.

– Мне нужна связь с агентством. Это я заполню, это тоже смогу… Дальше рекомендательное письмо из школы. Текст я составлю, с тебя печать. Еще нужно сфоткаться.

Джеджун трещал без умолку, а Юнхо молча смотрел на него, позабыв про полупережеванную пиццу на языке.

– Ты что же, так сильно мне доверяешь? – спросил он вдруг.

Дже замолчал. Испытующе вгляделся в лицо парня.

– Тебе доверяет мама.

– А ты? – повторил вопрос Юнхо.

– Я – нет. Но ты единственный в той дыре, с кем я могу хотя бы поговорить.

Юнхо выплюнул комок в салфетку и бросил в пустую коробку.

– Помнишь Джа?

Вопрос огорошил Джеджуна. Он нервно облизал губы, неуверенно кивнул.

– Да.

– Ночью я пришел к маме и все рассказал. Что произошло и почему мы его убили.

Большие глаза Дже наполнились ужасом.

– Я сказал, что разбил ему башку палкой, сказал, что заставил всех помогать зарыть труп. Я сказал, что он стал бесполезен, потому что не справился с работой. И уж тем более он не справился с кучкой сопляков. Вот какой была цена доверия. Все, что я делаю каждый день, все, за что получаю по роже, я делаю, чтобы заслужить доверие.

– Ты повязан с ней, это… это рабство.

– Она тоже зависит от меня. Я знаю столько, что утяну ее с собой. Ей выгодней доверять мне, сотрудничать. Может, маме кажется, что она управляет всем, но это не так. Уже нет. Через пару лет ей нужен будет кто-то, кому она сможет передать дело. От остальных избавится.

– А я? Я ведь ее сын.

– Будь полезным. Зарабатывай ей деньги.

– Так я…

– Убеди, что эта твоя сцена – выгодное вложение. Ну же, Дже, ты что, совсем сапог? Будь умнее.

Зазвучал рингтон. Юнхо вытащил из кармана телефон, принял звонок. На его лице отразилась досада.

– У Минхоль проблемы. Мне нужно уехать.

– Я с тобой.

– Тебе лучше остаться.

– Поехали!

В клуб, откуда поступил звонок, не пускали несовершеннолетних, однако вышибалы знали Юнхо и пропустили через черный вход. Он уверенно прошел вглубь, оставив танцпол без внимания. Дальше следовала череда вип-комнат и туалет. Юнхо, не смущаясь, вошел в женскую уборную, открыв дверь с пинка. Дже заглянул тоже. Пред глазами предстало побоище. Хорошенькая девочка сжалась в углу, наблюдая, как ее подругу метелит незнакомая девица с ярко-розовыми волосами.

– На, сука, на! Попрощайся со своим личиком, шлюха, на тебя больше ни один мужик не позарится!

Минхоль замахнулась, чтобы разбить лицо жертвы кулаком, но Юнхо перехватил. Заломив руку девушки, он оттащил ее, толкнул к двери.

– Какого хрена?! – взвилась та.

– Уходим.

– Я еще не закончила! Эта тварь лакает дорогое вино, а возвращать мне деньги не торопится.

Девушку качало. Язык заплетался. Юнхо подошел к ней и задрал рукав куртки. В приглушенном свете ламп точки на сгибе казались черными. Джеджун тоже отлично все видел, побледнел от страшной догадки.

– До конца недели приготовь деньги, иначе тобой займусь уже я, – пригрозил он избитой девушке.

Забросив руку Минхоль себе на плечи, парень потащил ее вон. Дже схватил сумочку девушки, последовал за ними, когда ему на плечо упала тяжелая ладонь.

– Какие люди! Что, даже не поздороваетесь?

Джеджун развернулся и увидел перед собой ухмыляющегося молодого человека. Его звали Рю. Когда-то давно он был правой рукой мамы, но постепенно набрал авторитет и занял отдельную нишу в преступном мире Сеула. Они по-прежнему вели кое-какие дела, однако теперь представляли разные группировки, а значит были конкурентами.

– Как дела, Дже? Юнхо? А вы, парни, вымахали!

– Я велел не продавать ей наркотики, – Юнхо грозно нахмурился, подошел. Пихнув тушку Минхоль в руки Дже, он на всякий случай освободил свои.

– Разве можно приходить на чужую территорию и указывать на чужого клиента?

– Не смей боль…

Рю, который был раза в два старше Юнхо, стремительно выбросил руку и схватил парня за подбородок, стиснул, заставляя замолчать.

– Как ты разговариваешь со старшим братом, щенок? – навис он над Юнхо. – Я не заставлял ее покупать наркоту. Она сама пришла и попросила. Так что заткни хлебало, шкет. Я теперь независим, но морду тебе еще не разбил из-за того, что не хочу ссориться с мамой. Но если ты меня вынудишь, я с радостью поучу тебя вежливости.

Юнхо вырвался из захвата. Он был взбешен, но не испуган.

– Хённим, если ты еще раз продашь ей дурь, – процедил он сквозь зубы. – Я тебя убью.

Джеджун почувствовал, как холодный пот выступил на спине, пропитал рубашку. Он видел, как за спиной Рю ухмыльнулись шестерки, заиграли кулаками. Они могли навалиться и запросто избить всех троих.

– Идем.

Юнхо повернулся и подтолкнул Дже к выходу.

– Юнхо! Не болтайся тут слишком часто. Если тебя случайно подрежут мои парни, мама и слова сказать против не сможет.

Юнхо не стал оборачиваться. Затевать потасовку в заведомо проигрышной ситуации? Он не настолько туп. Хоть ему и было всего пятнадцать, правила игры парень знал очень хорошо. Добравшись до ближайшей закусочной, все трое засели за столом. Джеджун принес рыбных пирожков и чай.

– Ты сказала, что соскочила, – рычал приглушенно Юнхо.

– Заткнись, – поморщилась Минхоль. – Как ты разговариваешь с нуной?

Дже даже и подумать никогда не мог, что девчонка балуется дурью. Сколько лет жили под одной крышей, он считал ее взбалмошной грубиянкой с нехваткой мозгов, но никак не наркошей. Но количество отметин от шприца было огромное.

– Почему ты так живешь? – проговорил он внезапно.

– О чем ты? – девушка едва не подавилась пирогом, который вяло жевала. – Совсем чокнулся, пай-мальчик?

Юнхо молча отхлебнул чай, отвернулся. Он прекрасно знал, что их маленькая семья летит в бездну. Он хорошо помнил лицо того безымянного мальчика с игрушкой, тихо умершего во сне. Помнил всех детей, исчезнувших из их общей спальни. Минхоль тоже помнила, кажется. И пыталась стереть их из памяти, спрятавшись в грезах. Еще один, самый младший паренек, был неизлечимо болен. Он постоянно жрал болеутоляющее и сидел на телефоне, не в силах выполнять более сложную работу. Третий из выживших детей, едва перешагнул порог четырнадцатилетия погиб под колесами грузовика. Мама практически лишилась своего детсада, который так раздражал ее, но который принес прибыль. Интересно, помнила ли она их лица?

Шел дождь. Юнхо сидел в машине и смотрел, как по улице стекают потоки воды. Ему недавно исполнилось восемнадцать, хотя выглядел он старше. Возможно от того, что его лицо всегда сковывала напряженность, а на лбу пролегла складка. На него начали вешаться девушки, подметив мужскую суровую красоту, плотно сжатые губы их очаровывали, немногословность не пугала. Он всегда носил черное, прятал руки в карманы.

Когда из круглосуточного магазина вышла женщина, молодой человек напрягся. Прищурив глаза, он распознал в ней маму. Тут же поспешил выйти на улицу, вытащил с заднего сидения зонт. Женщина неспеша поднималась вверх по улице и удивилась, когда над ней вдруг завис зонт. Обернувшись, она увидела Юнхо. В ее движениях не было стремительности, свойственной параноикам, прожившим всю жизнь в страхе и опасности. Ей словно бы было все равно. Ее виски посеребрила седина, морщины у глаз и возле рта углубились, а кожа стала напоминать потемневшую кору дуба.

– Куда ты в такую погоду? Давай я отвезу.

Мама некоторое время смотрела на парня.

– Здесь недалеко. Держи.

Юнхо взял пакет и засеменил следом, удерживая зонт над головой женщины. По его плечам текла вода, попадала за шиворот. Он не обращал на это внимания, поглощенный созерцанием затылка мамы. Она всегда была такая маленькая? В ее фигуре, некогда грозной, сквозили усталость и одиночество. Но не было обреченности. Старая львица все еще была сильна и держала хватку.

Они взобрались на холм, затем вошли в одно из старых зданий, поднялись на крышу. Отсюда были видны огни Сеула. Того Сеула, который мы видим на картинках, в огнях и рекламных щитах. С его роскошными ресторанами, торговыми центрами и офисами. Им принадлежал другой город, тайный и темный.

– Давно я не приходила, – проговорила мама, обращаясь в никуда.

Она зашуршала пакетом, достала бутылку, маленькую чашу и упаковку храмовых палочек с благовониями. Юнхо поспешил с зажигалкой. Женщина дождалась, когда появится тонкая струйка ароматного дыма, убрала огонь и погасила пламя пальцами. Обхватив палочки за основания двумя руками, она три раза поклонилась.

– Хватит плакать, – взглянула мама в темное небо. – Почему ты плачешь? Потому что я не наполнила тогда твою чашу?

Не обращая внимания на притихшего Юнхо, женщина открыла бутылку и налила алкоголь в чашу. К аромату благовоний примешались пары спирта. Но дождь смыл и их. Отставив бутылку, она подняла чашу и мизинцем разбрызгала подношение во все стороны. Потом налила еще и выпила.

– Я разбила ее, прости.

Юнхо взглянул в сторону огней города, туда, куда полетели капли алкоголя.

– У мамы была мама?

Женщина усмехнулась.

– У мамы был муж. И здесь я его убила, – взглянула на Юнхо с улыбкой. – Хочешь выпить?

Парень покачал головой.

– Нет. Не хочу.

Мама рассмеялась. Ее хриплый смех слился с рингтоном. Женщина вытащила телефон, поднесла к уху. Ее лицо словно бы окаменело – обычное выражение сосредоточенности, присущее работе. Нажав на сброс, она отвернулась, коротко приказав Юнхо ехать по одному адресу.

– Приберитесь там по-тихому.

Юнхо коротко поклонился. Помедлил, оставлять ли зонт. Однако женщина не обращала больше на него внимания, и он ушел, оставив ее под проливным дождем. Через час парень вошел в квартиру на другом конце города. На полу лежала пленка и несколько инструментов. Из дальней комнаты слышался нудный голос Ынха, мальчишки, стоящего на пороге смерти. Он сидел на стуле и, согнувшись в три погибели, скрупулезно подсчитывал выгоду с тела, лежащего у его ног. Двое мужчин скручивали еще одного оглушенного. На полу лежала окровавленная бита.

– Дайте время… я в…верну деньги, – еле ворочал разбитыми губами мужчина, кульком лежащий у стены.

Сломанные зубы скрежетали в его рту. Юнхо осторожно обошел его, чтобы не запачкаться. Услышав рядом шаги, обреченный с трудом разлепил веки. Его глаза были страшными, белки покраснели от лопнувших сосудов.

– Я поговорю с мамой, – скрежетнули зубы.

Юнхо знал этого мужчину. Он лишился двух пальцев, когда вздумал несколько лет назад скрыться, однако, кажется, все же прогорел.

– Я все еще могу быть полез… найду деньги… чего бы этого не стоило.

– Ты ведь хорошо знаешь маму, – негромко сказал Юнхо.

Лицо мужика исказила гримаса ненависти.

– Мама… и вся твоя семейка… небеса покарают вас… покарают… ни за какие бабки вы не сможете купить себе прощение.

– Обойдемся без него.

Юнхо вытащил нож, присел и в одно движение всадил по самую рукоять в бок умирающего. При этом он едва ли не упал на него, уткнулся в плечо лицом. Жертва захрипела, а через несколько секунд тело обмякло. Юнхо напряг мышцы, не без труда вытащил нож, вытер об одежду трупа и выпрямился.

– Эй, – загудел протестующе Ынха. – Мы хотели пустить его на органы!

– У него был рак, дурачок.

– Это серьезно?

– Да.

– Тогда ладно.

– Вычеркнуть не забудь его, а то лишние глаза у тебя выковыряют.

Подтянув рукава, Юнхо взялся помогать убирать тела. Двое еще были живы, их спеленали и спустили вниз, запихнули в грузовик. Врачи уже ожидали их и наверняка были заняты тем, что готовили морозилки под органы. Со жмуриком было хлопотней. Его предстояло стереть, уничтожить. Банда действовала по отработанной схеме: тело разделывалось, словно принадлежало не человеку, а свинье, измельчалось и останки сливались в канализацию. То же ожидало и выпотрошенные хирургом тела. Это называлось «операцией». Юнхо редко поручали подчищать за бандой, обычно отправляя выбивать деньги.

Он захватил дождевик, чтобы не запачкать одежду. Когда все были загружены в фургон, Юнхо сел за руль. Сначала завезли бедолаг к хирургу, выгрузили, дальше оставался труп. С ним нужно ехать в другое место, в портовые доки, где они пользовались одним из складов. Больной Ынха попросился ехать с Юнхо. Он включал мясорубку, ну нравилось ему дергать рычаг, сразу чувствовал себя машинистом или крановщиком. Улыбался от радости. А рядом скрежетали металлические чудовищные лопасти, перемалывающие кости.

– Сердце – пятьдесят миллионов, сетчатка обоих глаз – тридцать, почка – пятнадцать… столько денег могли бы получить, – покачал паренек головой, глядя на ровную поверхность моря, вдоль берега которого они ехали. – Но он болел.

– Угу.

У склада Юнхо вышел из машины и с минуту ковырялся с мудреным замком. По привычке закурил, чтобы не слишком чувствовать царивший здесь неприятный запах. После чего завел фургон на закрытую территорию, но ворота не запер, только прикрыл, оставив тонкую щель. На складе было тихо, только в мусоре копошились крысы. В отдалении гавкнула собака.

Ржавые петли скрипнули, стоило открыть дверь в помещение. Ынха с лыбой до ушей двинулся за телом, но Юнхо его остановил.

– Запускай комбайнер, я принесу.

– Хорошо.

Паренек исчез в полутьме склада, тут же Юнхо хлопнул по фургону. Внутри раздался шорох. «Труп» оказался не совсем мертвым, сидел на полу фургона и морщился от боли в измочаленном теле. Однако его состояние было куда лучше, чем у его товарищей по несчастью, отправившимся на рандеву с врачом.

– Давай только тихо, – Юнхо помог мужику выпутаться из мешка, придержал. – Уйти сможешь?

– Угу.

– Из города ни ногой. Попробуешь смыться, найду и зарежу.

Мужик, все еще не веря в спасение, заковылял к воротам. Рана в боку была во всю длину лезвия ножа бандита, но порез не был глубоким, а потому смертельным. Ослепленный болью, он не сразу осознал, что ухо обожгло шепотом. Юнхо приказал притвориться мертвым…

Взвалив на плечо мешок, заранее заготовленный и ожидавший своего часа за коробками, Юнхо вошел на склад. Ынха с нетерпением пританцовывал у комбайнера. В полутьме он щурил глаза и вытягивал тонкую шею, глядя на Юнхо.

– Не забыл выпить таблетку? – отвлек его внимание вопросом бандит.

– Братик всегда такой заботливый! – Ынха залез в карман куртки и вытащил пластиковую непрозрачную банку, затряс. – Нет, я покушал и принял лекарство, поэтому теперь мне надо работать.

– Угу, – Юнхо с кряхтеньем перевалил мешок через край, поднатужился и сбросил в чрево мясорубки. Глухо стукнуло.

– Если не буду полезен маме, она меня убьет, – Ынха закивал, как болванчик. – Я должен слушать маму.

– Да, должен, – бандит отряхнул руки и кивнул. – Запускай.

Комбайнер загудел. Зная, что внутри дробятся не человеческие кости, было не так противно на душе. Однако через несколько минут следовало опрокинуть останки в канализацию. Пришлось снова хитрить и отправлять Ынха на улицу, чтобы завел двигатель в фургоне – Юнхо внезапно показалось, что нужно прогреть его. Дурачок убежал, даже не поинтересовавшись зачем греть летом. Оставшись в одиночестве, бандит открыл люк и сбросил перемолотый в кашу мусор вниз. Потом подсоединил шланг к вентилю и как следует промыл все. На этом «операция» подошла к концу.

На обратном пути черт дернул взглянуть на часы. Ынха испуганно взвизгнул, когда бандит вдруг выжал газ. Он спешил и нарушил правила пдд раз десять, заставляя паренька рядом с собой испуганно повизгивать. Во двор фургон влетел так, словно за ним гнались демоны. Бросив ключи зажигания в машине, он вбежал в дом, громко топая пятками, включил телевизор. Трансляция музыкальной программы практически подошла к концу. Однако фанаты не желали отпускать любимцев и попросили их выйти на бис. Юнхо опустился на колени. Едва не впервые в жизни проявив интерес к ящику, он глаз не мог отвести от четверых молодых людей. Тепло улыбаясь публике, она махали руками и кланялись, благодаря за поддержку. Джеджун сиял от счастья. Его широкая улыбка была так заразительна, что губы самого Юнхо поползли в стороны. Ощущая себя идиотом, он прикрылся ладонью, и все продолжал улыбаться. Дже взглянул прямо в камеру, и его глаза, немного подведенные карандашом, сверкающие и живые, казалось, проникли в самую душу парня.

– Я счастлив находиться сегодня здесь. Несмотря на погоду, вы пришли посмотреть на нас, спасибо! Я бы хотел добавить… на случай, если он смотрит, – Джеджун смутился и опустил глаза, – мой друг… я лю…

Сердце забилось сильнее, словно подгоняемое мощными битами и рычанием бас гитары. Слова Дже потонули в визге девушек и… раздавшимися позади Юнхо аплодисментами. Обернувшись, он увидел маму. Та стояла, прислонившись к косяку, из-за ее плеча виднелось глупое лицо Ынха.

– Кажется, они стали популярны.

– Да.

– Наверное, стоит послать им цветы.

– Да.

– А долг? Джеджун уже заплатил за фотографии, которые ты так любезно ему предоставил? За незапятнанную биографию, за уроки вокала?

– Агентство еще не начало платить им.

– С каких пор тебя колышат такие отговорки?! – в голосе мамы звенела сталь. – Мне напомнить, как нужно действовать в подобных случаях?

– Нет.

– Тогда займись делом.

– Это же Джеджун, мама. Мы ведь одна семья.

Мама приподняла бровь. Ее глаза налились холодом.

– Семья? Ты – моя семья?!

Едва ли не впервые в жизни Юнхо ощутил страх перед ней.

– Джеджун твой сын, – выдавил он.

– Когда будешь выбивать у него деньги спроси, есть ли у него мать.

Глянув последний раз в экран, женщина удалилась. Юнхо поднялся как во сне, пошатываясь, закрыл дверь, отрезав детскую от остального мира. Он устал. Смертельно устал. Сейчас хотелось остаться наедине с композицией. Голос вокалиста прекрасно сочетался с тоскливой заунывной мелодией гитары, проникновенные слова обжигали. Руки, плечи и спина, обычно сведенные напряжением, расслабились. Он вновь опустился на пол, привалился к стене и закрыл глаза.

Выловить звезду, пусть еще только взбирающуюся на небосклон славы, было непросто. Юнхо пробовал дозвониться до Дже, но телефон был выключен либо звонки игнорировались. Один раз он получил смс-ку, в которой Джеджун извинялся за то, что не может ответить, обещал перезвонить, но исчез. Юнхо знал, где находится общежитие группы, но проникнуть туда было тяжелее, чем ограбить банк. Айдолов охраняли, как политиков, повсюду висели камеры, а система пропусков заслуживала отдельного уважения.

Прошел месяц. Юнхо сидел в машине, слушал вполуха радио и смотрел, как молоденькие девчонки стайками стекаются в клуб. В последнее время он мало спал, раздумывая, как выпутаться из петли, затягивающейся на его собственной шее. Со страстью девочек-фанаток он следил за продвижением группы, незаметно подсаживаясь. Грохочущий рок, романтичные баллады, забавная ерунда о летних влюбленностях, он проглатывал все, привлеченный магическим голосом Дже. Его талант раскрывался с каждой новой композицией. Как никто другой, он мог выразить гамму эмоций, заставлял верить каждому своему слову. Сексуальное сочетание кожаных штанов и шубы, сдержанная элегантность костюма, спортивки и кроссы, ему шло абсолютно все.

Глухой бряк о машину вывел из задумчивости. Юнхо моргнул, пригляделся. Стекло запотело, но он разглядел компанию из трех упившихся в хлам девиц. Они наткнулись на его авто, упали, громко хохоча. Вздохнув, парень выбрался на улицу. Ухватив ближайшую к нему девушку за локоть, он вздернул ее на ноги. Бессмысленной грубостью он не отличался, а потому пинать, брызгать слюной и унижать их парень не собирался.

– Вызовите себе машину.

– А мы уже нашли, – подмигнула ему девушка.

– Крутая у тебя тачка!

– Мне некогда, уматывайте.

Похихикав, дамочки оглядели его. Нашли очень привлекательным.

– Может, поедешь с нами?

Юнхо пожал плечами.

– Миллион с каждой.

– Совсем ебнулся?!

– Мой член дорого стоит, – вытащив из кармана сигареты, Юнхо щелкнул зажигалкой.

Девчонки, бормоча проклятия, поплелись дальше. Юнхо привалился к машине и выпустил в ночное небо струю горького дыма.

– Какого хрена я должен подставлять шею ради тебя, сукин сын? – пробормотал он, ни к кому не обращаясь. – Не скроешься, падла.

Вытащив из кармана телефон, он набрал заученный номер. Едва ответили, попросил об услуге. Приказным тоном попросил, такому не отказывают. К концу недели подкупами, угрозами и шантажом он проник в здание общежития. В туалете возникла надобность поменять трубы, он затесался в бригаду сантехников. Ранним утром, зевая и ругаясь на чем свет стоит, парень поджидал свою звезду в коридоре около уборной. И дождался-таки.

– Что ты тут… – Дже распахнул рот от шока, едва полотенце не выронил.

– Разговор есть, – не стал размениваться на приветствия парень.

Джеджун оглянулся. Менеджер уже приехал за ними, ожидал, когда оденутся и спустятся. По расписанию они должны были успеть в дюжину мест за день.

– Только быстро.

– Само собой.

Выбрались на лестничную клетку.

– Мама требует деньги, – жестко по-деловому заявил Юнхо.

– Она меня на счетчик поставила?

– Она ростовщица, аллё! Ты что, не подписывал бумаги?

– Нет. Она дала мне наличкой и выпнула.

– Ничего не знаю, теперь ты должен ей в десять раз больше. Переводы банковской картой не принимаются.

Дже запустил руки в волосы цвета червонного золота, неестественные для азиата, но такие красивые, опустился на корточки.

– Нам еще нескоро начнут платить.

– Нахера полез в эту кабалу? – заметив злой взгляд Джеджуна, Юнхо усмехнулся. – Ах да, у тебя была мечта. Вот только если ты не выплатишь хотя бы процент за месяц…

– У меня нет даже паршивой сотки, Юнхо! Ничего!

Юнхо помолчал немного.

– За это отрезают пальцы.

– Да хоть яйца! Я живу в комнате, которую предоставила компания, меня кормит компания. Иногда кажется, что трахаться я тоже буду с компанией!

– Она же тебя и похоронит, – кивнул Юнхо.

Дже со страхом поглядел на него, ухватил за штанину.

– Нас скоро отправят в Японию, она не доберется до меня. Не могут же у этой суки быть такие длинные руки, а?!

С минуту они молчали.

– Почему ты ее так ненавидишь? За то, что не любила? Или потому, что убила твоего отца? – при виде побледневшего лица Дже, он растеряно потер шею. – Не знал? Извини.

– Как убила? За что? – прошептал парень.

Юнхо пожал плечами. Джеджун часто заморгал, уткнулся лицом в полотенце. Если бы он хотя бы помнил лицо папы, тогда, возможно, и разревелся бы. Но сейчас просто защипало глаза от ощущения, что его в очередной раз предали.

– Почему… что сделало ее такой?

– Не знаю.

– Сколько крови на нее руках… да как она по ночам спит?!

Юнхо опять пожал плечами. В коридоре послышались вопли менеджера. Искали Джеджуна.

– Я не смогу сегодня… твою мать… да что… господи…

Юнхо выпрямился.

– Держи со мной связь, не пропадай, понял? Эй! Смотри на меня, тряпка! Мобилу не меняй, иначе найду и разделаю на колбасу. Вали за своей мечтой, а я разберусь с мамой.

Дже не мог найти силы подняться.

– Ты поможешь мне?

– Да.

– С-спасибо.

– Когда станешь миллиардером, ты вернешь мне всю сумму с процентами. Сейчас у меня нет бумаги для расписки, но не думай, что я забуду. Ты – мой должник, Дже. Рано или поздно мы рассчитаемся. Тебе не сбежать.

Мама сидела в одиночестве на своей старой кухне. Когда-то стол казался ей очень маленьким, ведь за ним сидела куча детей. Болтая о чепухе, она торопливо ели лапшу с чили. Здесь же сидели ее верные псы, мрачно работали или дремали в перерывах между рейдами. Теперь стол был пустой и большой. Приглушено пискнул компьютер – пришло оповещение о почте. Женщина поднялась и пересела за письменный стол, на котором лежали множество папок, блокнотов. Но вместо того, чтобы щелкнуть по иконке браузера, она уставилась на желтый прямоугольник папки в углу. Клик – и перед ней раскинулись фотографии. Она навела курсор на самую первую, и та увеличилась в размерах. На маму с экрана смотрел Юнхо. До странности приветливое лицо, уголки рта приподняты, только глаза остались напряженными. Фотограф так и не смог добиться от него более дружелюбного взгляда, махнул рукой и оставил, как есть. Фотка пошла парню на водительское удостоверение. Поддельное, как и все его документы. Как вся его жизнь.

Послышались шаги. Через мгновение в дом вошел мужик, на ходу вытирая мокрые руки о штаны. Банда поредела, а на заднем дворе появился еще один еле заметный холмик. Мама провернула колесико мышки, нашла фотографию Ынха и удалила, не особо рассматривая. Потом залезла в интернет.

– Рю звонил.

– Что ему нужно?

– Сказал, что Юнхо стал часто ошиваться на их территории. Предупреждает.

Мама хмыкнула.

– Его территория, пусть сам и беспокоится.

По выражению ее лица бандит понял, что больше говорить она не намерена, и ушел. Оставшись одна, мама посидела немного, обдумывая слова бывшего работника, потом вытащила мобильный.

– Проверь для меня кое-что.

В это время Юнхо сидел в комнатке мотеля, изучал месячный отчет о доходах. В тайне от мамы он крышевал это заведение, год назад сохранив жизнь одному ее должнику. Мужик теперь исправно выплачивал ему долю, доставал информацию и вообще старался быть всячески полезным. Вдвоем они работали над схемой нелегальной переправки людей из-за границы, подыскивали пути обхода таможни для некоторых товаров из Китая и планировали открыть еще несколько заведений любви. Все это в обход мамы. Юнхо никогда в жизни так не рисковал, но чувствовал необычайный азарт и интерес, ведь теперь мог пустить в ход знания, полученные от нее. За Дже он платил крохи, чтобы не вызвать подозрений. А тот блистал на сцене, внешне красивый, талантливый и успешный. А внутри одинокий, постоянно ощущающий над головой дамоклов меч.

– Господин, вы не боитесь?

– Мамы? – Юнхо знал, что его первый пока человек до одурения боится ее, пожал плечами. – Мы все принимаем решение только раз.