Текст книги "Рабыня Рейсаура (СИ)"

Автор книги: Монастырь св. Элана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

‒ Кайло, ваша связь…

‒ О, не начинай опять! Зачем ты здесь, Лукас? Как ты вообще нашел это место?

‒ Проследил за одним из твоих Cavaleiros. Я пришел… протянуть оливковую ветвь мира, если так можно выразиться. Предложить место, где вы можете укрыться. ‒ Он дал Бенисио конверт. ‒ Поместье Варикино-до-соль. Вас там обеспечат всем необходимым и не зададут лишних вопросов.

Бенисио взял конверт.

‒ Лукас…

‒ Кайло, я надеюсь, ты примешь мое предложение. И… будешь осторожным. Ты понимаешь, о чем я.

‒Тебе удалось выяснить про документы, которые подделал Снокейра? ‒ Бенисио был не в силах произнести «о покупке Рейсауры». Это казалось невероятным, чудовищным кощунством.

‒ Я не уверен в том, что он именно подделал. Часть точно настоящая. Тут нужен юрист…

‒ Поговори с Армитахио Хаксейдой. Он… не самый приятный в общении человек, но он изучал юриспруденцию в Европе. И, когда не занимается самолюбованием, довольно умен.

‒ Хаксейда? ‒ почему-то запинаясь переспросил Лукас.

‒ Ну да, сын старого Брендолио.

‒ Хорошо, – ответил Лукас. ‒ Не буду больше вас задерживать. Передай донье Рейсауре мои искренние извинения. Удачи тебе, Кайло. Да хранит вас Господь.

***

Бенисио вышел из хижины, а Рейсаура, пытаясь перевести дух и успокоить отчаянно колотящееся сердце, бессильно оперлась обеими руками на стену. В той же позе, что она стояла у столба, в той же позе, что только что, когда Бенисио затягивал на ней корсет… Она просила сильнее, и он дергал ленты, так что Рейсаура вздрагивала и едва сдерживала стон от каждого его движения…

Она прикрыла глаза, вновь переживая это чувство ‒ стоять перед ним вот так, когда он может видеть ее обнаженную спину… Почему-то ей представилась спальня в усадьбе, открытое окно в сад, луна, пытающаяся заглянуть за тонкую полупрозрачную занавеску. Она стоит в одной нижней юбке и корсете, опираясь руками на спинку кровати, а позади нее Бенисио, ее возлюбленный муж. На нем нет рубашки, он почти раздет, и теперь раздевает ее, Рейсауру, свою жену… Медленно он ослабляет ленты корсета, и Рейсаура точно так же вздрагивает от каждого движения его сильных рук. И вот корсет распущен. Бенисио подходит совсем близко, обнимает ее, запускает руки под корсет спереди, ведет ладонями вверх, и она… она… Рейсаура невольно сжала бедра, будто ощущая, как его теплые пальцы ласкают ее обнаженную грудь…

‒ О-о… ‒ сорвался с ее губ тихий стон.

Она тут же пришла в себя и отчаянно покраснела. Как она могла! Развратная квартеронка! Нужно гнать эти непристойные мысли прочь, не думать об этом!

Тряхнув головой, она спешно начала собираться в дорогу.

***

В роскошной синей амазонке Рейсаура выглядела… восхитительно. Он на секунду представил ее с собой в Париже. Как она будет блистать на балах, прогуливаться с ним в Люксембургском саду, как она будет мило наморщивать лоб, выбирая, какое пирожное попробовать первым… Но, судя по тому, как она с ним держалась ‒ холодно и отстраненно, ‒ этим мечтам, как и многим другим, суждено было остаться несбыточными.

Бенисио помог Рейсауре сесть в седло. Узкая тропинка не позволяла им ехать рядом. Бенисио хотел объясниться, пообещать все равно что, лишь бы прервать это тяжелое молчание. Он не понимал, что произошло. Он был готов к упрекам, гневным или разочарованным взглядам, но не к этой… отчужденности. Рейсаура словно пыталась исчезнуть, стать невидимой. Неужели он ухитрился в одночасье все потерять?

Наконец тропинка стала достаточно широкой, чтобы они могли ехать бок о бок. В молчании тянулись долгие, тягостные минуты… И он не выдержал.

‒ Рейсаура, нам надо объясниться.

‒ Дон Бенисио…

‒ Снова это «дон»! Рейсаура, я виноват перед вами, клянусь, я больше не притронусь к вам и пальцем, вам нечего бояться…

‒ Бенисио, вы тут ни при чем.

‒ Рейсаура, я набросился на вас, как дикий зверь…

‒ Это я на вас набросилась! ‒ перебила она. ‒ Это я… потеряла всякий стыд, все представления о приличиях. Кровь мои черных предков… увы, сильнее воспитания. Стоит поскрести этот наносной лоск…

Никогда Бенисио дель Соло так не хотелось провалиться сквозь землю.

‒ Рейсаура, это злые, грязные слова, мне невыносимо стыдно за то, что я их тогда сказал. Клянусь, я так никогда не думал, это было лишь игрой на публику!

Рейсаура лишь покачала головой.

‒ Я не настолько наивна, Бенисио, я знаю, как мужчины относятся к женщинам, которые сами себя предлагают! Что на смену страсти быстро приходит презрение, брезгливость. О, вы добры и благородны, я знаю, что вам ненавистна всякая низость! Вы даже пытаетесь меня убедить в том, что это вы на меня набросились, лишь бы не видеть, насколько я безнравственна и…

‒ Не надо за меня придумывать! ‒ яростно воскликнул Бенисио, и, не успев как следует подумать, выпалил: ‒ Если бы за нами не охотился Снокейра, я бы перекинул вас через седло, отвез в ближайшую церковь, заставил бы священника нас обвенчать, а потом сорвал бы с вас этот проклятый корсет и показал бы, насколько я ценю вашу страстность, вашу чувственность!

Рейсаура смотрела на него круглыми глазами. Ее рот приоткрылся от удивления…

‒ Не прямо в церкви, ‒ почему-то решил уточнить Бенисио. ‒ Я бы не стал ничего с вас срывать… в церкви.

Глаза Рейсауры стали еще больше.

‒ Я хотел… сказать… О боже милосердный, помоги мне! Я люблю вас, Рейсаура. Обожаю. Боготворю. Я не мыслю без вас своей жизни. Прошу вас оказать мне честь стать моей женой…

***

‒ Вы… шутите? ‒ только и могла произнести Рейсаура.

Разумеется, он пошутил. Или Рейсаура сошла с ума. Другого объяснения быть не могло.

‒ Я похож на человека, который шутит? ‒ обиженно воскликнул Бенисио.

‒ Нет, но… Вы не можете этого хотеть, Бенисио! Это невозможно! Ваше положение в обществе, ваша семья… Скандал…

‒ Пусть думают, что хотят, мне все равно! Рейсаура, у меня хорошее образование, я смогу прокормить свою семью, мне не нужно ничье одобрение! Скажите “да”, умоляю, и сделайте меня счастливейшим человеком на земле!

‒ Бенисио, вы сломаете себе жизнь, я беспокоюсь в первую очередь о вас…

“И о том, что со мной будет, когда вы осознаете, как глупо поступили,” ‒ грустно подумала она.

‒ Не думайте обо мне, ‒ тихо сказал он. ‒ Чего хотите вы, Рейсуара? Скажите откровенно. Если бы могли получить, что угодно? Вообще что угодно. Не думайте о прошлом, пусть оно сгинет! Не думаете об обществе, пусть оно катится ко всем чертям!

Рейсаура задумалась. Ей сложно было представить себе мир, в котором она просто могла взять то, что ей нужно. Без страха, что ей это не положено, что ее осудят, что у нее все отберут. Мир, в котором у нее будет что-то свое. Собственное.

‒ Вас, ‒ твердо ответила она. ‒ Я хочу вас, Бенисио.

‒ Я ваш, ‒ ответил он, протягивая ей руку. ‒ Не бойтесь и скажите “да”.

Она невольно вспомнила события на фазенде у Снокейры. Тогда она была вынуждена принять его руку. Теперь она взяла её без тени сомнений.

‒ Да. Я выйду за вас, Бенисио.

‒ О, любимая… ‒ вздохнул он.

Как Рейсаура сожалела, что они ехали верхом, что она не могла его обнять, прижаться к нему всем телом, прошептать «мой»…

‒ … как только доедем до Варикино-до-соль, ‒ тем временем говорил Бенисио. ‒ Там нам непременно помогут найти заслуживающего доверия священника… Ваше кремовое платье вполне подойдет для церемонии, особенно если добавить флердоранж…

Рейсаура смотрела на него с восхищенной улыбкой. О, она знала, что ее история еще далека от счастливого финала! Она все еще была рабыней Снокейры, а Бенисио искали за «преступления» Кайло Рена… Но слушая счастливое бормотание своего жениха, она была готова поверить, что главная их проблема ‒ невозможность достать кружевную фату, в которой венчалась его маменька…

***

Рейсаура была уверена, что в гостинице Канто-до-Баиту в ней сразу распознают самозванку. Как хорошо, что все общение взял на себя Бенисио!

‒ Да, лучшую комнату… Подушки надушить лавандой… В умывальник розовую воду… Как у вас нет трюфелей? Сеньорита Палпатинос любит утку с трюфелями. Вы знаете, как сложно ей угодить?… Нет, это вино не подходит. Это тоже. Да вы издеваетесь!… Да, срочно найти горничную, прежняя заболела, и сеньорита расстроилась… Пришлось выгнать…

Рейсауре хотелось провалиться сквозь землю и сказать, что она с радостью съест что угодно, что обойдется без розовой воды, но надо было играть роль. Впрочем, когда Бенисио набросился на бедную Джанну, горничную, с расспросами о том, как часто ей приходилось прислуживать знатными дамами и умеет ли она делать прическу à la Sainte Cécile и укладывать локоны под шляпку, Рейсаура не выдержала.

‒ Маттео, хватит.

‒ Сеньорита, ваш дедушка сбросит меня в пропасть, если…

‒ Если мне сделают прическу не по последней моде?

‒ Если вы огорчитесь!

‒ Я уверена, что Джанна справится, ‒ твердо сказала Рейсаура, кивая ему на дверь.

Бенисио, надувшись, ушел. “Подлец, ‒ подумала Рейсаура. ‒ Он делает это специально!”

Она была и рада и не рада, что ей прислали Джанну. Сама Рейсаура, конечно, предпочла бы, чтобы ей помогал одеваться… и раздеваться Бенисио. Но тогда, во-первых, о них начали бы судачить, а во-вторых… во-вторых, она рисковала пойти под венец, скажем так, не будучи достойной венка из флердоранжа.

“Но, ‒ внезапно подумала Рейсуара, ‒ достойна ли носить флердоранж девушка, которую ее жених так целует?”

Он уверял, что тоже хочет ждать до брака, но при этом превращал каждый вполне одобряемый обществом жест ‒ ведь может же жених поцеловать невесте руку! ‒ в такое, в такое… от чего невинная девушка должна была бы сгореть от стыда, а вовсе не залезать к нему на колени… И не пытаться укусить за ухо! И не запускать ему руку под рубашку! Еще немного этой пытки, и либо она соблазнит своего жениха сама, либо потащит под венец в ближайшую церковь, угрожая священнику пистолетом.

Возможно, сеньорите Палпатинос Джанна бы не понравилась. Но она понравилась Рейсауре. И, увидев на горничной свежие синяки, Рейсаура решила забрать ее с собой, несмотря на протесты Бенисио. У нее наконец появилась возможность кому-то помочь, она чувствовала силу, уверенность! Поэтому, когда в день отъезда появился какой-то «кузен» Джанны с угрозами и претензиями, Рейсаура, впервые ощутив себя в полной мере Киреей Палпатинос, небрежно бросила через плечо:

‒ Маттео, убери… это с моих глаз!

И ушла, не оборачиваясь.

***

Армитадж Хакс посмотрел в бокал и наморщился. Виски был отвратительным. В Бразилии все было отвратительным. Во что тут превратилась его жизнь! Сначала Дэмерон расквасил ему нос просто за то, что Хакс ‒ по-дружески! ‒ потрепал его по плечу. Потом отец проедал плешь бесконечными разглагольствованиями о том, как Хакс родился раньше срока, как он на него не похож, какой шлюхой была его мать и как он всех опозорил своими противоестественными наклонностями… “Почему общество порицает патрицид? ‒ мрачно подумал Хакс. ‒ Иногда это просто насущная необходимость…”

‒ Сеньор Хаксейда?

‒ Хакс. Х-А-К-С. С кем имею честь?

Подошедший к нему мужчина был уже в летах, с густой бородой и пронзительным взглядом голубых глаз.

‒ Джедайра. Лукас Джедайра.

‒ Чем могу быть вам полезен?

‒ Мне вас рекомендовал один наш общий знакомый. Как юриста.

‒ Я не практикую.

‒ Мне нужна консультация.

Хакс пожал плечами.

‒ Только если это не касается работорговли. У меня есть принципы.

‒ Касается, но не так, как вы могли подумать. ‒ Дон Джедайра присел к нему за столик. ‒ Некую особу удерживают в рабстве незаконно.

‒ Ее имя случайно не начинается на Р.? – заинтригованно спросил Хакс. ‒ Если да, я помогу вам совершенно бесплатно…

***

В присутствии Джанны им приходилось тщательно скрывать свои чувства, и это было ужасно утомительно. К концу дня Рейсаура чувствовала себя совершенно изможденной. Но ‒ о, те упоительные минуты, которые им удавалось провести наедине!

“Будет ли он так же … внимателен, когда ему удастся наконец утолить свою страсть? ‒ с беспокойством думала Рейсаура. ‒ Вдруг он быстро пресытится? Наверняка я покажусь ему слишком неумелой, неловкой… Особенно по сравнению с женщинами, которых он… знал… в Париже и Лондоне!”

До Варикино-до-соль оставалась всего пара дней пути. Они наконец-то были в комнате одни. Рейсаура расположилась в кресле, а Бенисио, словно не выйдя из роли Маттео, продолжал как ни в чем не бывало раскладывать их вещи, зажигать свечи, отпугивающие мошкару. Рейсаура недовольно закусила губу. Внезапно ей пришла в голову идея…

‒ Маттео, ‒ капризным тоном произнесла она, ‒ мне душно.

Тот пошире распахнул окно и принес ей веер. Рейсаура указала подбородком на застежку своего неглиже.

‒ Расстегни.

Бенисио открыл рот.

‒ Я непонятно выразилась? Не стой столбом.

Он смотрел на нее таким странным взглядом, что Рейсаура с ужасом подумала, что зашла слишком далеко, что на его лице вот-вот появятся гнев и отвращение… Но Бенисио ухмыльнулся, опустился на колени у кресла и начал одну за одной расстегивать пуговки, утопающие в пене кружев… Наклонившись к ее уху, он прошептал:

‒ Дорогая, если ты решила довести меня до сердечного приступа, чтобы остаться богатой вдовой, осмеливаюсь напомнить, что сначала нам все-таки надо пожениться.

‒ О! – невинно похлопала ресницами Рейсаура, ‒ Я так и знала, что упустила какую-то мелочь… Но я боюсь, что как только мы поженимся, твоё сердце, милый, тут же перестанет быть таким слабым…

Он открыл рот, чтобы ответить что-нибудь остроумное, но тут его рука коснулась пика ее груди, прикрытой лишь тонкой тканью ночной сорочки, и он забыл все слова. Даже собственное имя.

***

‒ Документы выглядят подлинными, ‒ сказал Хакс. ‒ Но я не эксперт по почерку. Так или иначе, по отдельности документы не вызывают никаких вопросов. Но вместе они друг другу… противоречат. Очевидно, есть какое-то пропущенное звено. К тому же при помощи шантажа, например, можно получить вполне легально выглядящий документ.

Лукас кивнул.

‒ Ваш батюшка вел дела со Снокейрой?

‒ Наверняка, ‒ брезгливо ответил Хакс. ‒ Думаете, я найду у него что-то интересное? Мммм… стоит попробовать.

В кабинете отца Хакс быстро наткнулся на закрытый на ключ ящик стола. Поддел замок ножом. Взял пачку писем, перевязанную лентой. Открыл одно, начал читать: «Лукас, любовь моя. Я знаю, что давно потеряла право так тебя называть, но ведь ты все равно никогда не прочитаешь это письмо… Да, я предательница. Был ли у меня выбор? Возможно. Но тогда мне казалось, что нет. Что подчиниться шантажу Снокейры, заманить тебя в ловушку, выйти замуж за другого ‒ это мой единственный шанс наконец похоронить грехи прошлого. Единственный шанс защитить моего сына. Нашего сына, любовь моя…»

Хакс с тяжело бьющимся перевернул листок. Он узнал почерк матери, но ему надо было убедиться, увидеть ее подпись… “Навеки твоя, Мара”.

***Рейсаура мечтательно смотрела в окно. О чем она думала? Хотел бы он знать. О вчерашних ласках? Бенисио, во всяком случае, едва ли мог сосредоточиться на чем-то еще. Он подошел к ней и, убедившись, что их никто не видит, поцеловал ее в макушку. Рейсаура, улыбаясь, подняла на него взгляд.

– О чем ты думаешь?

‒ Так, глупые мечтания. Ты будешь смеяться.

‒ И все же? Ты знаешь, что можешь обо всем мне рассказать… Даже если ты мечтаешь о том, чтобы полететь на Луну или двигать камни силой мысли.

‒ Я… Представляла, что я Cavaliero do Ren, ‒ наконец призналась Рейсаура. ‒ Ты удивлен.

‒ Немного.

Удивлен и… очарован?

‒ Я знаю, что это глупо, что в женщинах ценят их слабость, мягкость… Покорность…

Он, безусловно, весьма ценил ее… покорность, но и те моменты, когда она показывала силу и властность, волновали его не меньше. Он представил ее в маске, представил, как они скачут ночью по лесу после удачного налета, как упоение схватки сменяется упоением любви, как он скользит губами по ее шее, пахнущей порохом и потом … Нет, в этой идее определенно что-то было! Не зная о том, какое опасное направление приняли его мысли, Рейсаура продолжала.

‒ Просто… Мне иногда снятся кошмары. Как Снокейра меня хватает и тащит за собой, я ничего не могу сделать, хотя он уже слабый старик. Если бы на моем месте оказалась Фазмерия, она бы просто открутила ему голову, и все.

‒ Я смогу тебя защитить.

Рейсаура покачала головой.

– Я знаю. Но…

‒ У меня есть идея, ‒ сказал он, еще до конца не изгнав из головы пленительные образы разгоряченного тела своей боевой подруги. ‒ Тебе нужен учитель.

***

‒ Вам удалось что-то найти? – спросил Лукас.

‒ О да. Даже больше, чем хотел бы.

Его тон ‒ горький и самоуничижительный ‒ не ускользнул от собеседника.

‒ Расскажете?

“Почему бы и нет,” ‒ подумал Хакс. Ему срочно надо было to vent, а проклятый Соло, как назло, развлекался где-то в лесах со своей sweetheart… К тому же, обсуждение бумаг Снокейры делало их с Лукасом в каком-то смысле сообщниками.

‒ Что касается Снокейры, я нашел очень интересный документ. Сам по себе он довольно невинен, но в сочетании с другим… Может лишить Снокейру всего. Интересная юридическая ловушка. So brilliant! Будьте осторожны с наследственным правом, мистер Джедайра.

Тот усмехнулся.

‒ Спасибо за совет. Но было ведь что-то еще?

‒ Да так, мелочи. Получил подтверждение своим подозрением, что это отец помог матери упасть с лестницы и сломать шею. Полагаю, после того, как нашел письма к «любви всей ее жизни», которого она была вынуждена сдать Снокейре. Настоящий роман-фельетон! Ваш тезка, кстати. В смысле, «любовь всей ее жизни» и мой настоящий отец. Не то чтобы я мечтал быть бастардом, но рад, что мать хоть так расквиталась со старым козлом… Мистер Джедайра, are you all right?

***

Джанне невероятно повезло. Ее новая госпожа была сущим ангелом, что бы там ни говорили люди. Они просто не видели дальше собственного носа. А точнее ‒ попали в сеть, которую сплел этот паук дон Маттео! Это он выставлял донью Кирею капризной гордячкой, устраивал сцены из-за каждой мелочи. Когда Джанна недостаточно хорошо погладила ленты на шляпке, он чуть голову ей не откусил. Хотя госпожа бы даже не заметила!

Но самое ужасное – Джанна видела, как этот негодяй смотрел на донью Кирею! Как тигр на кусок мяса! Она была бы рада предупредить госпожу, но что значило ее слово против слова дона Маттео, которому донья Кирея полностью доверяла?

Когда они добрались до Варикино-до-соль, все стало только хуже. Дон Маттео начал плести свои сети, шушукаться с управляющим и слугами, вести себя так, будто он тут хозяин, подкарауливать донью Кирею в саду у рододендронов… Однажды Джанна увидела, как дон Маттео схватил сеньориту за руку, но та неожиданно ловко выкрутилась. Донья Кирея не выглядела огорченной, но Джанну все равно терзали дурные предчувствия.

Кода в один прекрасный день ей сказали, что дают сразу два дня выходных и отправляют в город с одной из служанок, Джанна попыталась было отказаться, но разве с этим Маттео поспоришь? Он явно что-то задумал, а госпожа даже не стала слушать ее опасения! Просто посмеялась!

Гуляя по городу, Джанна наткнулась на маленькую церковь Масентия Виндуанского, своего любимого святого, и решила зайти поставить свечку за здоровье госпожи. В церкви венчалась какая-то пара, и Джанна присела в углу, чтобы понаблюдать. Ее удивило, что было так мало народу, только жених с невестой и свидетели. При этом на невесте было богатое платье, похожее на одно из платьев доньи Киреи. Где их семьи? О! – догадалась Джанна, – это тайный брак! Влюбленные убежали, нарушив все запреты! О! Как романтично! Вот молодые произнесли обеты, обменялись кольцами… Священник объявил их мужем и женой и разрешил жениху поцеловать невесту. Тот развернулся, поднял с лица невесты вуаль… Джанна едва не вскрикнула от ужаса! Это были … сеньорита Палпатинос и дон Маттео!

========== Глава 6 ==========

Поместье Варикино-до-соль было поистине райским местом. Когда-то Рейсауре казалось, что не может быть ничего красивее дома дель Соло, но Варикино… О, у Рейсауры просто не было слов. Почему это прекрасное место простаивало? Почему тут никто не жил, кроме управляющего и небольшого штата слуг? Их приняли радушно и, к ее удивлению, быстро включились в игру. О, они были польщены, что внучка самого сеньора Палпатиноса почтила их визитом, чтобы отдохнуть от своего триумфа в Париже. Они предоставят ей всю возможную роскошь и покой, и если граф Вержи тут появится, ему дадут от ворот поворот. И барону Мустье тоже. И лорду Прайду. Рейсаура наконец почувствовала, что напряжение последних дней начинает понемногу спадать…

***

– Он точно достоин доверия?

– Падре Джиннарио? Более чем, дон Бенисио, поверьте.

Бенисио вздохнул. Неужели его мечтаниям совсем скоро суждено будет исполниться?

– Вы заказали…

– Венок из флердоранжа? Разумеется. А также кольца. Что касается фаты, вы ведь не против воспользоваться фатой нашей дорогой доньи Падмелины? Это настоящее произведение искусства.

– А как насчет…

– Не волнуйтесь ни о чем, дон Бенисио. Идите лучше прогуляйтесь со своей нареченной…

***

– Ты… не боишься? – прошептал он, почти касаясь губами ее уха.

– Того, что нам помешают? Конечно.

– Нет… Того, что будет потом. Первой… – Он нервно сглотнул. – Первой ночи.

– Нет, не боюсь. Я тебе доверяю, Бенисио. К тому же… Ты знаешь, что каждый твой поцелуй разжигает во мне настоящий пожар? Да, я знаю, что говорят, – немного смущенно произнесла Рейсаура. – Но я не боюсь боли, Бенисио. С тобой я вообще ничего не боюсь.

Он прижал ее к себе так крепко, что ей стало нечем дышать.

– О, ты не пожалеешь… Я сделаю всё для тебя… Это будет… неземное блаженство.

– Как поцелуи? – с легким кокетством спросила она. – Или как… как тогда, когда ты помог мне раздеться?

– В тысячу раз прекраснее…

*** Ей до последнего момента казалось, что сейчас в церковь кто-то ворвется, что им помешают… Снокейра, полиция, его родители, недовольные тем, что их сын связал себя узами брака с рабыней. Она чуть не упала в обморок, когда священник спросил, знает ли кто-нибудь то, что делает их брак невозможным. Но никто не проронил ни слова. Улыбка Бенисио, когда их наконец объявили мужем и женой, его сияющие, влажные от счастливых слез глаза – было самым прекрасным, что Рейсаура видела в своей жизни.

Все было как во сне. Она дрожала в предвкушении всю дорогу до дома и чувствовала, как волнуется Бенисио. А когда они очутились в спальне…

Рейсаура боялась, что обязательно возникнет какая-то досадная неловкость, что она не сможет быть такой, какой ее хотел бы видеть муж, что она окажется нелепой, неуклюжей, незнающей, но… Бенисио, ни слова не говоря, притянул ее к себе и поцеловал так глубоко и жарко, что все ее страхи тут же исчезли.

Он помог ей снять вуаль, принялся расстегивать на ней шемизетку, и Рейсаура с удивлением заметила, что пальцы у него чуть дрожат. Она помогла своему мужу освободить ее из кринолина и наконец осталась перед ним в одном только корсете и нижней юбке. Неужели сейчас… сейчас сбудется тот ее сон, и Бенисио начнет расшнуровывать на ней корсет, пока она будет опираться на стену, как тогда, в хижине?..

Но он вдруг остановился. Рейсаура подняла на него удивленный взгляд: она чего-то… не знала? Не поняла? Он чего-то ждал от нее? Может быть, теперь ее черед его раздевать? О, ей так хотелось снять с него рубашку и…

Но пока она раздумывала, Бенисио потянул ее за руку и подвел почему-то к креслу, стоящему напротив зеркала. Совершенно сбитая с толку, Рейсаура последовала за ним – он сел в кресло и усадил ее к себе на колени так, чтобы она видела их отражение в зеркале.

– Разве мы… не пойдем в постель? – спросила она удивленно.

– Позже, – шепнул Бенисио ей на ухо, а потом прололжил дорожку легких поцелуев по ее шее. – Сначала, любовь моя, я покажу, как и обещал…– Он провел пальцами по ее щиколотке, приподнимая край юбки. – …как сильно я ценю твою чувственность… покажу, о чем я мечтал…

Рейсаура, как завороженная, смотрела в зеркало и наблюдала, как Бенисио медленно поднимает тонкую ткань, обнажая ее колени, как дразняще ведет пальцами по ее коже, а он продолжал шептать:

– Я хочу, чтобы ты увидела своими глазами, как красива страсть…

Ее охватила дрожь – по телу разливалось сладкое томление, нарастающий нестерпимый жар, нетерпеливое желание отдаться его рукам; она прерывисто дышала, пытаясь подаваться ему навстречу, но он длил и длил эту прекрасную пытку, касаясь так медленно, так неспешно, наслаждаясь каждым мгновением.

Поднятая юбка уже полностью открывала ее бедра, и Рейсаура в предвкушении еще большего удовольствия, замерла, ожидая, что будет дальше, а Бенисио вдруг провел ладонью по ее талии вверх и коснулся пальцами выреза корсета.

– А теперь… – шепнул он, и было слышно, что голос у него дрожит. – Вот так…

Он принялся медленно расстегивать крючки, а потом потянул из открывшегося корсета ее нижнюю рубашку.

Все это было ужасно неприлично, даже непристойно, но при этом… Рейсаура уже не понимала, окрашивает ли ее щеки стыд или желание. Ей хотелось только одного – чтобы он продолжал. Край рубашки спускался все ниже, и наконец теплая ладонь Бенисио накрыла ее грудь.

Рейсаура невольно ахнула, выгнувшись ему навстречу, а он, чуть сжав пальцами ее сосок, окончательно сдернул рубашку вниз.

– Посмотри… – Дыхание у него тоже было прерывистым. – Как красиво…

Она взглянула на себя в зеркало: о, это было так… Растрепанные волосы, пылающие щеки, приоткрывшиеся губы… Бенисио убрал руку, и Рейсаура увидела свою обнаженную грудь с затвердевшими от возбуждения сосками в расстегнутом корсете.

– Нравится? – Он снова провел рукой по ее груди.

Рейсаура кивнула, закрыв глаза, но не от стыда, а потому что… ей хотелось… хотелось… Она сама не поняла, отчего вдруг раздвинула ноги, ей хотелось, чтобы Бенисио, чтобы он сейчас…

– Да-а… – выдохнул он довольно. – Тебе нравится… Видишь, в страсти нет ничего постыдного…

Продолжая одной рукой ласкать ее грудь, другой он выше поднял ее юбки, совсем открывая ее для себя, и Рейсаура почувствовала, как его пальцы скользнули туда, вниз, между ее раздвинутых бедер…

Она прикусила губу.

– Ничего запретного… – продолжал он, двигая пальцами, – …ничего правильного или неправильного…

Рейсаура неожиданно для себя застонала, это было так невозможно хорошо, сладко и томно. Она снова открыла глаза и взглянула в зеркало. О!.. Так непристойно и при этом так… красиво, она вся была в его руках, он делал с ней такое и сам смотрел на это, ее муж, Бенисио, как у него горели глаза!

– Мне так повезло… повезло что моя любимая, моя жена так отвечает на мои ласки, так меня хочет. Ты ведь хочешь меня? – спросил он, встретившись с ней взглядом в зеркале.

Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Все было слишком ошеломительно, слишком…

– Скажи. Скажи это.

Осмелится ли она? Ее учили быть стыдливой, робкой! Вести себя прилично и сдержанно. Но с Бенисио… с ее законным мужем, который не только не видел в ее стонах, в ее движениях ничего постыдного, но и поощрял ее и… сам открыто наслаждался тем, что ей так хорошо…

– Хочу.

– Вот тут? – Он продолжал двигать пальцами, нежно, но уверенно надавливая так, что у нее перехватывало дыхание.

– Да… и… – Рейсаура запнулась.

– Что – и?

Она не знала, как это сказать. Она чувствовала только, как жар внутри нарастает все сильнее с каждым его движением, и ей хотелось…

– Больше!.. – вырвалось у нее.

Бенисио довольно кивнул, продолжая смотреть на нее в зеркало. Его рука сместилась еще ниже, и Рейсаура невольно шире развела бедра ему навстречу. Там было уже так мокро… Но она больше не думала о приличиях, она ни о чем уже не могла думать, потому что он так касался ее, поглаживал, а потом… его палец легко скользнул прямо внутрь.

Она ахнула, дернувшись от неожиданного ощущения, и Бенисио тут же замедлил движение.

– Все хорошо? – спросил он, касаясь губами ее уха.

– Да… – ошеломленно шепнула она в ответ. – Я даже не знала, что так можно…

– Можно. – Бенисио улыбнулся. – Все, что тебе хочется и что приятно…

Свободной рукой он провел по ее шее вверх и коснулся ее губ. Рейсаура ответила на прикосновение легким поцелуем, приоткрыла рот и, глядя на Бенисио в зеркало, сама поражаясь своей смелости, провела по пальцу языком.

Он выдохнул так шумно, со стоном, и она подумала, что ей определенно нравится этот звук. О, она тоже хотела делать ему приятно!..

Но Бенисио вдруг двинул пальцами там, внизу, и она забыла обо всем на свете. Закрыв глаза, отдавалась только ощущениям, вот, вот так, еще… Его свободная рука снова коснулась ее груди, и это было невыносимо прекрасно, как он сжимал то один ее сосок, то другой, одновременно продолжая двигать другой рукой внизу, погружая пальцы глубже, нажимая сильнее…

Она уже громко всхлипывала и стонала, зажмурившись, выгибаясь ему навстречу, совсем потерявшись в ощущениях; жаркая и сладкая дрожь внутри нарастала, затапливала ее целиком.

– Посмотри, – шепнул Бенисио. – Вся моя…

Рейсаура открыла глаза, и это оказалось слишком – видеть себя такой, отдавшейся ему, открытой, готовой… Напряжение внутри как будто взорвалось, так ярко и остро, и она вскрикнула, вздрагивая всем телом, с силой сжимая в себе его пальцы.

– Моя…

Он продолжал шептать, нежно двигая рукой, пока пульсация внутри нее постепенно затихала. С последним сладким вздохом Рейсаура наконец обессиленно откинула голову ему на плечо.

– О боже… – вырвалось у нее. – Я никогда…

Она никогда такого не испытывала, даже не думала, что такое возможно, что близость с Бенисио будет не просто приятной, а… у нее не было слов, чтобы это описать. И он, казалось, это понимал: прижав ее к себе, он говорил ей о том, как как восхищался ее красотой, умом, смелостью… Как горел от одной мысли о ее поцелуях, как мечтал о том, чтобы она вот так стонала в его объятиях, умирая от наслаждения…

– А что… что мне надо сделать, чтобы тебе было так же… хорошо? – спросила Рейсаура, наконец немного придя в себя.

– Если хочешь, я могу тебе показать, – ответил он с улыбкой.

– Хочу! – Рейсаура оглянулась, желая посмотреть ему в глаза, и Бенисио, вдруг приподняв ее, помог ей развернуться и сесть к нему лицом.

Ее юбка совершенно сбилась, полностью обнажив ее ноги, но Рейсаура уже не чувствовала никакой неловкости. Наоборот, было что-то невероятно волнующее в том, что она сидела на нем вот так, верхом, совершенно бесстыдно.

Бенисио положил обе ее ладони себе на пояс штанов.

– Ты знаешь, как… это бывает? – спросил он.

Рейсаура кивнула, чувствуя, как сильно забилось сердце.

– Да… я слышала, что… что это…

– Это почти так же, как я только что делал, только…

О да. Она понимала. И хотела. Рейсаура провела пальцами от его пояса к паху, там было так твердо и так… много. Она чуть надавила, и Бенисио не смог удержать судорожного вздоха.

– Подожди, я так… – шепнул он и прикусил губу.