Текст книги "О верности говорят вполголоса (СИ)"

Автор книги: Мона Ини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– А с чего ты решила, что твоя способность – это подарок? Как бы ещё больше проблем не принесла эта твоя эмпатия.

Мари задумалась.

– И что мне тогда делать?

– Я ведь говорил, – Чуя пожал плечами, – начни с того, что отдели свои эмоции от чужих.

Это было сложно. По сути речь шла о постоянном самоконтроле, но мало кто из людей готов каждую секунду отслеживать, откуда что в голове берётся. Этак и с ума сойти недолго.

«В Овцах у меня ничего не выйдет», – подумала Мари. – «Я слишком причастна к их жизни, мне сложно понять, действительно ли это не мои чувства».

Выход был в том, чтобы чаще гулять в городе. Она искала людей, чьи сильные эмоции не вызывали сомнения, и замечала, что действительно как будто заражается их настроением, но это всё ещё могло быть самовнушением. Вопрос о наличии способности решил неприятный случай.

В целом, для Овец, детей под защитой Чуи, Сурибачи был почти не страшен. Опасностей в городе-котловане хватало всегда, но если не нарваться самим, то связываться с ними рисковали либо новички, не получившие разгон от Накахары и нож под ребро от Ширасе, либо такие же подростковые банды, которым было, что делить с Овцами. Бизнесу настоящих якудза Овцы до поры до времени не мешали и их пока не трогали. Соблюдая разумную предосторожность и не портя отношения с соседями, в Сурибачи можно было жить. Так что для Мари, возвращавшейся домой (в штаб Овец) под вечер, стала неприятным сюрпризом волна боли, унижения и страха, накрывшая с головой гораздо раньше, чем она осознала, что означал хлюпающий звук за поворотом в грязный проулок на границе Сурибачи и обычного неблагополучного района города. Потом она различила плачущие стоны и весёлые голоса каких-то парней и, зажимая рот ладонью, чтобы случайно не выдать себя, по стеночке сдвинулась в тень. Страх не отпускал, как и чужая боль. Мари сжалась в комок, мечтая стать ещё более маленькой, чем есть, и желательно невидимой. Сейчас она прекрасно понимала слова Чуи, что от способности может быть больше сложностей, чем пользы.

– Пожалуйста, – услышала она слова, произнесенные заплетающимся языком, – у меня больше ничего нет!

– Жалкая сотня йен и старый кнопочный телефон? Этого мало, – нахально ответил кто-то, от кого так и пёрло глумливой самоуверенностью. – Пните его посильнее. Нет пользы, так хоть развлечёмся.

«Чуя бы не одобрил такое…» – мелькнула мысль в голове Мари и отрезвила. – «Надо убираться отсюда, а то у таких мудаков может возникнуть интерес и к маленькой девочке. Прости меня, незнакомец, но я сейчас не в том положении, чтобы спасать кого-то, кроме себя».

Взяв себя в руки, Мари юркой тенью скользнула мимо проёма в подворотни и поспешила к Сурибачи, всё ещё задыхаясь и прихрамывая от фантомной боли. А ещё она запоздало вспомнила, что уже испытала такой беспричинный страх и боль, когда на Овец напали.

«Так вот как Чуя догадался?»

Девочка постаралась пробраться в свою комнату никем не замеченной. Почти успешно даже.

– Эй, Мари, – ткнул её под рёбра Йоро, когда та уже лежала, завернувшись в одеяло с головой, чтобы хотя бы так попытаться отгородиться от чужих эмоций, – с тобой всё в норме?

– Всё в порядке, – пробормотала она. – Видела кое-что мерзкое в городе, хочу обдумать.

– А… – Йоро почесал в затылке, хоть Мари этого и не видела. – Слушай, если ты… ну… захочешь с кем-то обсудить, то можешь со мной. Объясню не хуже девчонок!

Мари закусила губу. Она была уверена, что Йоро чувствует неловкость.

«Он не понял! Подумал, что я о другом!»

Мысль, что пацан младше неё хочет объяснить ей о том, что бывает между мужчинами и женщинами, была забавной и слегка помогала отвлечься. Но само предложение не стало менее сомнительным.

– Нет, спасибо.

– Ну, как хочешь, – с явным облегчением выдохнул тот и отстал. Приятно иметь дело с понимающими людьми.

Итогом размышлений стал вывод, что Чуя дал дельный совет. Стоило избавиться от бардака в голове, чтобы не поддаться чужому воздействию. Биться в истерике вместе со всеми просто за компанию или заражаться страхом, даже разделить с Овцами их безбашенную самоуверенность, что с ними ничего плохого не случится, – всё это Мари не желала испытывать. Это засоряло мозг и делало её импульсивной, а ведь именно своими мозгами и терпением она заслуженно гордилась в прошлой жизни. Да, не гений, которых в этом мире, кажется, пруд пруди, но человек разумный и способный методично добиваться своего.

Нельзя было сказать, что у неё прямо так сразу стало получаться. Мари пыталась медитировать, как учило множество прочитанных фанфиков, но сложно это сделать, живя с толпой подростков. Найти укромное и безопасное при этом место оказалось практически невозможно. Но привычка считать до пяти каждый раз, перед тем как сделать что-то импульсивное слегка помогала. Помог неожиданным советом и Чуя:

– Научись строить мысленные стены, – мимоходом оборонил он, узнав о тренировках девочки. – Можешь с драконами. Как в твоих сказках для младших: с принцессой и кучей рыцарей, атакующих замок.

– Откуда Чуя столько знает? – вслух удивилась Мари. Было действительно странно, что парень, всегда живший на улице, никогда не ходивший в школу и не помнящий своего прошлого, в курсе таких вещей. В знаниях Накахары не было системы, но, казалось, всё, что нужно для выживания, он знал. По сравнению с ним и Юан, и Ширасе, и даже Йоро, просаживающий свои деньги в интернет-кафе в попытках узнать больше о современной технике, казались более ограниченными.

Чуя хмыкнул:

– Я же не спрашиваю, откуда столько всего знает и умеет девочка из приюта, потерявшая память полтора года назад.

– Похоже, мы квиты, – пробормотала Мари и убедилась, что у Чуи тоже есть какая-то тайна. Что-то, о чём Овцы не знали. Даже странно, неужели он им не доверял? А ведь казалось, что уж у него-то всегда было сердце нараспашку.

А потом случилось страшное: боевики Портовой мафии напали на них по приказу своего босса, спятившего старика, который хотел получить как можно больше новых бойцов или уничтожить потенциальную угрозу.

Это было ужасно. Якудза в костюмах просто открывшие стрельбу в штабе, пока все старшие пытались отбить нападение на подступах, не зная, что враги пробрались в обход. Парней хватали и тащили в машины, сопротивлявшихся убивали. Сжавшаяся в комок, Мари дрожала, прячась вместе с одной из девчонок за кучей тряпок, которые на них набросал Йоро, прежде чем рискнул прорваться к Чуе и прочим. И теперь всё зависело от него, потому что короткий бой наглядно показал, что кучка детей ничего не стоит против настоящих якудза.

Эхо боли, паники и ужаса дезориентировало, и Мари зажимала себе рот, чтобы случайно не выдать их ненадёжное убежище. Мысленные замки рушились, осыпались по камням, сводя с ума, будто творившегося ужаса было недостаточно, чтобы навсегда лишить разума. А потом, казалось, мир вспыхнул красным, и в мешанину боли влилась ослепительная ярость и желание уничтожить, стереть в порошок.

– Чу-я, – выдохнула Мари, цепенея от этой нечеловеческой ярости.

Рядом встрепенулась её соседка:

– Чуя? Это… он?

Их дом тряхнуло. Что-то пролетело мимо со звуком набирающей скорость боеголовки. Грохнуло, и на их убежище посыпались камни.

В памяти мелькнули воспоминания о чёрных дырах и кратерах, от них остающихся. Легко было представить такое на месте их штаба. Ведь в одном таком кратере и находился Сурибачи. А ещё…

Мари подскочила, старательно откапываясь из завала и не обращая внимания на крики:

– Что ты делаешь? Ещё может быть опасно!

– Хочешь оказаться под завалом – дело твоё, – отрезала Мари скорее на автомате, чем осознанно. Потому что в памяти держалась совсем другая мысль: если Чуя утратит контроль настолько, что выпустит Порчу, то сам остановить её не сможет. А Дазая поблизости нет, нечего и рассчитывать.

Найти источник столь сильных эмоций труда не составило: Чуя был весь в сражении, он убивал якудза, искривлял, казалось, саму реальность.

– Я и не думал, что Чуя настолько силён, – поражённо пробормотал Ширасе, и Мари мимоходом удивилась тому, что вдруг оказалась рядом и смогла расслышать эти слова.

– Чуя не в себе! – попыталась указать она, смутно надеясь на содействие, потому что соваться в этот ураган в наивной вере, что сможет добраться до центра, было самоубийственно глупо.

– И я его прекрасно понимаю! – отрезал негласный лидер Овец. – Ублюдки заслужили.

«Здесь я помощи не дождусь».

Мари глубоко вдохнула, набираясь моральных сил, и нырнула в поле хаоса и аномальной гравитации.

Она не помнила, как пробиралась через трупы, камни, по когда-то утоптанной ровной площадке, сейчас искорёженной будто после землетрясения. Безумный смех Чуи стрясал воздух, но где-то за бушующим желанием слепо убивать она ощущала более рациональную ярость Чуи. Он помнил об Овцах, и это обнадёживало.

Не обнадёживало давление, усиливающееся по мере приближения к Чуе. В какой-то момент Мари оступилась, кубарем покатилась по земле обдирая руки и царапая спину о камни, но когда подняла голову, обнаружила, что скатилась почти под ноги Чуе. Тот стоял, тяжело дыша, а вокруг крутились воронки воздуха, как маленькие ураганы. Это не было Порчей, но было так близко к ней, что заставило Мари напрячь дрожащие руки и, не обращая внимания на боль, усилием воли дотащить себя до парня.

– Чуя!

Тот отвёл взгляд от изломанного трупа, на который Мари и сама старалась не смотреть. Будто кто-то выжимал бельё. Только – человека.

Накахара смотрел так, будто не мог понять почему она здесь.

– Чуя, приди в себя!

Зрачки парня сузились, лицо исказилось от ярости. Девочка даже не успела испугаться больше, чем уже боялась. Раздался хруст, и за спиной Мари кто-то застонал, что-то захлюпало.

«Не смотри», – сказала она себе. – «Лучше подумай, как помочь ему вернуться».

Нечеловеческую ярость, исходящую от него, было тяжело переносить, но гораздо легче отделить от своих эмоций. Люди так не злятся. И как ни странно, пока это был Чуя, было легко отвлечься на его чувства и подавить собственный страх. Мари облизала губы. Надо было обратиться к человеческой части Чуи: пока Порча не выпущена, она должна быть сильнее Арахабаки, значит, воздействовать надо на самого парня.

Знание, что нужно делать, пришло само. Вот он – островок относительного спокойствия в центре душной ярости, Мари почувствовала и попыталась обратиться к нему. Пока – только своим слабым (так ясно она это сейчас ощущала), ещё не познанным даром, но так, как звала бы вслух.

Это был странный опыт, для которого она не подобрала бы слов. Но то, что она делала, можно было бы сравнить с попыткой новичка повторить трюк, выполняемый профессиональным спортсменом. Мари чувствовала, как, образно говоря, рвутся неподготовленные к такой нагрузке мышцы, и это было очень больно, но в то же время, никак особо не влияло на её физическое состояние. Важнее было не пропустить эту боль к Чуе, не показать, как тяжело Мари даётся это.

– Ты нужен нам, Чуя, – сказала она вслух, помогая себе, потому что от этой ментальной и фантастической хрени ум заходил за разум и текла носом кровь. В вязком и тяжёлом воздухе слова не хотели слетать с языка и как будто повисали в воздухе. – Ты нужен мне.

Парень замер, словно вслушиваясь в далёкий зов, и Мари, машинально утерев нос грязной ладонью, потянулась к нему, обвивая руками и прижимаясь так тесно, как ещё ни к кому в этом мире, повторяя это и на ментальном уровне, оплетая Чую как вьюн.

Мелькнула и пропала, не дойдя до Накахары, мысль, что этот эксперимент для них даром не пройдёт.

– Пожалуйста, возвращайся, – из последних сил попросила девочка, чувствуя, что вот – вот потеряет сознание. Ноги подкосились, но её поддержали крепкие руки.

– Малая?

========== Часть 1. Овцы в городе. Глава 8. Ветер перемен ==========

Чуя нёс её на руках, перелетая через выломанные куски земли и трупы якудза. И будь это сценой из аниме, картинка вышла бы невероятно красивой. Мари каким-то образом точно чувствовала, что делает и говорит Чуя, хотя в ушах шумело от тока собственной крови. Девочка знала, что это странное чувство синхронизации с Чуей скоро пройдёт, как знала и то, что какая-то связь навсегда сохранится. Это и радовало, и огорчало, потому что, если придётся уходить из Овец, как она планировала, рвать придётся по живому.

«Я подумаю об этом завтра», – сказала она себе так твёрдо, как могла.

Вернувшись в штаб, Чуя принялся раздавать указания: собрать раненых, организовать носилки, вытащить из руин всё самое важное, без чего не обойтись в ближайшее время, и организованными группами отправиться в новый штаб. То самое место, которое он показывал Мари, лучше укреплённое, но гораздо менее удобное для проживания. Отдельным приказом: если кто-то из посланного по их душу отряда остался в живых, добить без жалости. И всё это время Мари оставалась у него. Чуя выглядел как человек, которому нисколько не мешает ребёнок, занимающий руки: раненые взлетели и плавно опускались на носилки под его взглядом, завалы разбирались как будто сами собой – поэтому Овцы не осмелились напоминать Накахаре о Мари.

Они все ещё были шокированы случившимся, ещё пытались принять мысль, что даже близко не видели пределов силы Чуи, и Мари, для которой чужие эмоции сейчас были как касания к обгоревшей коже или тыканье пальцем в свежую рану, чувствовала, как наряду с уважением зарождается тень страха. Она не умела читать мысли, но практически слышала их сейчас: «Что если однажды эта сила обратится против нас?» А потом они начинали убеждать сами себя: «Не может быть! Чуя никогда нас не предаст! Овцы – его семья».

Мари слегка кривила уголок губ. Неприятно. Хотелось остаться одной, а желательно – с Чуей рядом, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать никого, кроме него. Раствориться в этой мрачной решимости, отчего-то придающей сил. На этой мысли Мари вздохнула и задала себе резонный вопрос: «А ты-то почему не боишься?» Поискала в себе страх, воскресила в памяти вид переломанных трупов, но не нашла ничего, кроме усталости и смирения. То, что сегодня Чуя совершил массовое убийство, не пугало ни фактом, ни масштабами. Не после устроенного террора. Ей, пережившей этот ужас, добровольно сунувшейся под руку разъярённому Накахаре, оставалось лишь скромно порадоваться, что она осталась жива.

В полубредовом состоянии эти ленивые и не очень связные размышления принесли облегчение. Так ощущают себя пережившие катастрофу? У Мари не было сил чувствовать вину за то, что её не ужасает то, что раньше напугало бы. За то, что её не пугает Чуя. За то, что всеобщая мораль и нормы общества, о которых она знала побольше Овец, уже не кажутся столь незыблемо верными.

«Возможно, так и катятся на дно. Но тогда я буду человеком, спустившимся туда самостоятельно. По ступенькам».

Если бы были силы, она бы даже рассмеялась.

– Малая? – встревоженно спросили над головой и похлопали по щекам. – Малая, если ты не откроешь глаза, мне придётся вылить на тебя эту бутылку, – на лоб положили что-то холодное.

«Ай», – подумала Мари вяло, но не нашла в себе сил подать знак, что всё слышит.

– Малая, блин! – очередной хлопок по щеке вышел звонче, чем предыдущий.

– Чуя так громко кричит. Я просто чуть-чуть задремала, – пробормотала она заплетающимся языком.

– Ага, – согласился Накахара почему-то очень спокойно. – Давай, малая, выпей хотя бы воды и можешь спать дальше.

Её приподняли, подсунув что-то мягкое под спину, и прислонили ко рту бутылку. От первого глотка Мари чуть не захлебнулась, но Чуя быстро сориентировался. Пить, на удивление, хотелось невероятно сильно. Девочка жадно сглатывала, а когда вода закончилась, облизала губы и даже нашла в себе силы открыть один глаз, чтобы проверить, нет ли там ещё хоть капли.

– Ещё? – тут же спросил Чуя.

– Да, – всё ещё слегка хрипя.

Парень без вопросов достал ещё одну бутылку.

Уже чувствуя, что от количества выпитого похлюпывает не только в животе, но и в ушах, Мари задумалась о странности происходящего. Чуя выглядел уставшим, но не пропылённым после боя. Помылся? Ну, допустим. Тогда он точно должен был не с Мари здесь сидеть, а руководить остальными. А кстати, где это самое “здесь”? Не похоже на подобие полевого госпиталя, который организовывали в таких случаях Овцы. И на общую комнату – с Йоро ли, с остальными девочками – помещение похоже не было. Наконец, она обратила внимание на себя: на груди футболка с широким воротом, каких у неё не было, на ногах… ничего. Ноги прикрывало неожиданно сносное одеяло.

Мари нахмурилась. Подняла взгляд на молча разглядывающего её Чую. Чую, который умел заботиться о своих ребятах, но никогда не сюсюкал с ними. В его стиле было помочь зашить рану или кинуть аптечкой в сторону болезного, но никак не отыгрывать сиделку. Даже с Ширасе. Даже с Юан.

Рот открылся сам по себе, и хотя Мари по-прежнему чувствовала невероятную слабость, она была намерена узнать всё, что так её смущало. Но вместо этого широко и душераздирающе зевнула.

Чуя усмехнулся:

– Кажется, тебе нужно ещё немного поспать, – от этих слов Мари нахмурилась и попыталась возразить, но парень не дал ей ни шанса: – Давай, малая, нечего тут спорить. Считай это приказом лидера.

Под его взглядом Мари из положения полусидя съехала вниз. Глаза закрывались сами. Она вдохнула. Может быть, не так уж и страшно всё, если Чуя говорит, что она может поспать? Узнает всё завтра.

Чуя хмыкнул, услышав едва внятное бормотание девочки: «Завтра я всё-о выясню». Он тоже очень хотел кое-что у малой узнать. Но приходилось ждать. Может, и к лучшему, что маленький эмпат проспала разбор завалов и похороны трёх их ребят. Остальные были ранены, но чудом выжили.

Чуя сжал кулак. За это… боссу Портовой мафии и всем этим якудза… они всем им отомстят.

========== Часть 1. Овцы в городе. Глава 9. Эпилог ==========

Непростой разговор между Мари и Чуей пришлось отложить несколько раз. На новом месте проживания всё время находились какие-то дела. Овцы были подавлены: трое погибших, много тяжело раненых, которые не в госпитале лежали, а, по сути, на слегка облагороженной помойке. У кое-кого начали загнивать раны. Лекарства? О некоторых покупках Ширасе договорился с теми взрослыми, чьи магазинчики и лавочки охраняли Овцы. Но купить что-то действительно важное, помимо бинтов, без рецепта от врача было просто невозможно. И тогда прозвучала эта идея:

– У Портовой мафии есть своя больница. Там наверняка будут нужные лекарства.

У Мари едва не встали дыбом волосы. Она помнила, кто заведует этой отраслью в мафии, и считала крайне неразумным обращать на себя внимание этого человека. Даже если он ещё не стал боссом. А если уже стал? Так всё может стать ещё хуже.

– Может, тогда ограбим любой городской госпиталь? – робко предложила девочка воинственно настроенным Овцам. – Там наверняка будет меньше охраны.

– Нет! – отрезал кто-то из парней. – Это вина Портовой мафии, они должны поплатиться!

«Придурки!» – мысленно возопила Мари. – «Что за детские нападки? Так вы их только разозлите!»

– А что касается охраны, – добавила Юан, хватаясь за рукав сидящего рядом хмурого Накахары, – то никто из них не сможет справиться с Чуей!

Овцы поддержали её согласными криками.

– Это очень, очень, очень, очень плохая идея, Йоро, – жаловалась Мари парню, лежащему со сломанной ногой, а потому не участвовавшему в “совете”.

– Почему? Ведь способность Чуи действительно никто не может победить.

Мари замялась. По-хорошему, ей неоткуда было знать то, что вертелось на языке, но Йоро уже давно понял, что в её голове хранится много такой информации, которую сложно найти в головах других девочек её возраста.

– Во-первых, я слышала, что больницей заправляет человек, страшный не своей способностью, а своими мозгами. Он жесток и коварен и, говорят, любит привлекать на свою сторону интересных одарённых. В методах себя при этом не стесняет. А Чуя – человек, один раз он уже не смог уследить за всеми. Мы просто не имеем права снова взваливать всю ответственность за наши жизни на него.

Йоро хмыкнул:

– Откуда такая информация, конечно же, ты мне сказать не можешь.

Мари беспомощно улыбнулась.

–Ладно, а во-вторых?

– А во-вторых, я могу назвать несколько способностей, с помощью которых можно одолеть и Чую. Да, может, сейчас в мафии нет таких людей. Но если будем сильно им докучать, то в порту могут и поднапрячься, чтобы нанять подходящих людей.

Йоро задумался. Было видно, как он размышляет над словами девочки, но потом парень усмехнулся и потрепал её по волосам:

– Ты слишком много думаешь об этом, Мари. Даже если на Овец нападут, теперь мы будем готовы.

«А? Почему он…» – Йоро обычно имел привычку воспринимать её всерьёз, потому они и общались, но сейчас парень сознательно отказался думать о худшем варианте.

Мари попыталась прислушаться к его эмоциям, вздохнула… и отступила. Йоро словно сам себя отговаривал от того, чтобы поверить ей. Словно говорил себе, что Мари может преувеличивать, что она ошибается. В эмоциях смятение и неуверенность боролись с убеждённостью и надеждой.

Он всё же был подростком. Подростком, так же, как и остальные из их банды, пережившим страшное. И если Мари за другими замечала что-то, по её впечатлениям похожее на посттравматическое расстройство, то с чего она решила, что Йоро этого избежал полностью? Девочка снова вздохнула. Зацикленность Овец на Чуе и его силе обрела новое объяснение, но, по сути, это ничего не меняло в будущем и всё ещё было отвратительно потребительским. Разве что оставалось надеяться, что хоть кого-то она сумеет убедить, что у Чуи есть право использовать дар и ради самого себя.

К счастью, набег на больницу Портовой мафии был успешен. А некоторое время спустя по улицам поползли слухи о том, что старый босс мафии умер. И возможно, от рук своего преемника. Так Мари поняла: скоро придётся уходить. Даже если для Овец всё закончится так же, как в каноне, и Чуя выкупит их жизни, вряд ли ей будет место в банде после его ухода. И вряд ли ей здесь понравится, даже если предложат остаться.

Однако уйти сразу не удалось. Во-первых, потому что она по-прежнему спала в той комнате, в которой пришла в себя в первый раз после нападения, в комнате Чуи. Должна была сразу уйти, конечно, но и без того редко его видя, Мари чувствовала себя опустошённой, будто потеряла где-то половину души. Постепенно это притяжение становилось меньше, как и другие последствия ментального перенапряжения вроде постоянной головной боли и чужих эмоций, прорывающихся какими-то острыми вспышками. Но уйти окончательно всё ещё было тяжело.

Во-вторых, сборам помешал сам Чуя, просто поймав однажды за шиворот:

– Почему у меня такое чувство, малая, будто ты собираешься сделать какую-то глупость?

Мари отвела взгляд. Как всегда проницательно.

– А ну-ка пойдём, – нахмурив брови, велел парень. – Давно пора было поговорить, но времени на всё в обрез было, да и мне казалось, что ты никуда не денешься.

– А теперь Чуе так не кажется? – уточнила девочка, перебирая ногами, чтобы поспеть за парнем. Если Накахара так хорошо её чувствует, могут быть проблемы. Сплошные сложности с этой метафизической хренью!

– Не кажется! – отрезал парень.

Устроились в комнате, на их общей кровати. Чуя скрестил руки на груди, молча сверля девочку мрачным взглядом, и Мари заёрзала.

– Что? – не выдержала она морального давления. Вероятно, потому что чувствовала вину.

Накахара вдруг тяжело вздохнул:

– Я напугал тебя, малая?

– А? Да нет, просто внезапно…

– Я про другое, – отмахнулся парень, и до Мари дошло, что больше Чуя не собирается ходить вокруг да около и хочет прояснить всё сразу.

– Ты вёл себя… неадекватно, – осторожно признала она, внимательно следя за реакцией.

Брови Чуи ещё сильнее съехались к переносице, а в эмоциях плеснуло что-то вроде: «Я так и знал».

– Гнев захлестнул тебя, такой сильный и… будто нечеловеческий, так что я… испугалась, что ты не вернёшься.

Теперь Накахара наклонил голову, будто читая её так же, как и она его.

– И всё?

– А… должно быть что-то ещё?

Мари искренне недоумевала, тогда как Чуя неопределённо хмыкнул.

– Ты понимаешь, как рисковала, выбежав ко мне? Недобитые якудза, перекорёженная земля – ты вывихнула ногу, а могла и сломать; и до кучи бежала навстречу эсперу, потерявшему контроль над даром.

– Потому и бежала, – вздохнула девочка. – И страшно боялась не успеть.

Чуя кивнул, скорее, сам себе, чем Мари.

– Тогда объясни мне, малая, как ты… вообще додумалась пытаться до меня достучаться своим даром?

Девочка пожала плечами:

– Я ничего такого не думала, даже не знала, что так умею. Просто действовала инстинктивно.

– И теперь тебе хреново.

– И теперь мне хреново, – согласилась Мари.

– Больше так не делай, – подумав, велел парень. – Обойдёмся без крайностей. Дар надо развивать постепенно.

Мари прищурилась:

– Я, конечно, не в восторге, но обещать могу, только если Чуя тоже не станет выпускать то, что сидит внутри него. Оно хочет всех уничтожить, а Чую – в первую очередь.

Накахара резко подался вперёд, впечатывая Мари в кровать и нависая над девочкой.

– Догадалась, значит. Поэтому сбежать хочешь?

– Нет, – Мари отвела взгляд, рассматривая чужую ладонь со сбитыми костяшками, упирающуюся в постель возле её лица. – И Чую всё равно не боюсь. Просто… я больше не доверяю Овцам.

– Ты… Почему?

– Чуя не чувствует их эмоций, а я… Мне всё это не нравится. Не нравится, как они относятся к Чуе.

Накахара пристально вглядывался в её лицо. Что он там искал? Кто знает…

– Держать силой не буду, – сказал он, наконец, – и если хочешь уйти, то вперёд. С отношением ребят я сам разберусь. Но, просто чтобы ты знала, мне бы не хотелось, чтобы ты ушла.

Чуя поднялся и вышел из комнаты, а Мари…

– Нечестно, Чуя. Совершенно нечестно.

Она решила остаться. Ещё чуть-чуть.

Комментарий к Часть 1. Овцы в городе. Глава 9. Эпилог

Закончена первая часть. Продолжение будет здесь же.

Вторая уже есть в набросках, так что ждать, вероятно, придётся ненамного дольше, чем обычные главы.

========== Часть 2. В Порту. Глава 1. Как аукнется… ==========

Комментарий к Часть 2. В Порту. Глава 1. Как аукнется…

Говорят, если за неделю успеть все по работе, в пятницу к ночи просыпается личная жизнь и даже, может, совесть.

Когда Чуя приглашал Мари стать частью их банды, он знал, что девчонка хороша. Она могла быть слабой, могла быть неприспособленной к уличной жизни, но это не отменяло, что Мари неплохо соображала. Выделяясь среди Овец как домашняя кошечка среди уличных полосатых разбойников, она оставалась гибкой, умелой и могла выцарапать глаза, защищая своё.

Неожиданно для себя Чуя тоже оказался в категории «своего», хотя, честно говоря, не сделал для неё ничего, чего не сделал бы для любого из Овец. Позже он с досадой сжимал кулаки, вспоминая свою эгоистичную просьбу остаться. Кто знает, чего бы могла добиться девочка, не попадись она на глаза Портовой мафии. Мари, ловившая его на подобной рефлексии, обычно совершенно по-кошачьи фыркала и напоминала, что ей тоже предлагали на выбор мирную жизнь и даже обещали оплатить обучение. Но Чуя резонно предполагал, что её отказ был следствием их совместной истории и той самой просьбы в том числе. В своё оправдание он мог только сказать, что и не представлял тогда, насколько хороша его маленькая подружка.

В то время каким-то совершенно естественным образом Мари осталась жить в комнате Чуи. Сначала парень просто приглядывал за перенапрягшей свой дар девчонкой, потом, пока обустраивали новый штаб, ей как-то не находилось места, а потом все привыкли, и даже Юан делала вид, что её не волнуют ночёвки Чуи с десятилетней пигалицей.

Жить с ней было комфортнее, чем с другими парнями: Мари не разбрасывала грязные носки (вообще говоря, очень щепетильно относилась к гигиене), не пиналась в кровати, а устраивалась компактным греющим бок клубком и не покушалась на личное пространство, когда Чуя был не в настроении. Идеальный сосед.

С другой стороны, скрыть от малой что-либо тоже было сложно. И если Чуя, цыкнув, уходил от веселящихся после очередной удачной вылазки Овец под предлогом того, что устал, на кровати его ждала аптечка, собранная слишком умной маленькой девочкой. Иногда она даже оставалась помочь, если была уверена, что Чуя не справится сам, и тогда молчаливое неодобрение повисало в воздухе. Гнать её от себя в такие моменты было бесполезно.

– Почему ты не хочешь, чтобы другие поняли? – спросила она однажды, обрабатывая рану на спине.

– Если узнают, что меня ранили, испугаются. Они верят, что благодаря способности я неуязвим для врагов. Пусть так будет дальше.

– Чуя слишком много на себя берёт. Неправильно думать за всех и сражаться вместо всех, когда они лезут на рожон.

Чуя кривился не то от слов, не то от боли:

– Это обязанность лидера. И моя ответственность.

И Мари замолкала. Замолкала, но в наступавшей тишине отчётливо читалось её несогласие. Малая вообще редко настаивала на своём: вероятно, следовала собственному правилу не пытаться вложить в чужие головы свои мозги. Однажды высказавшись при всех, что вылазки Овец ни к чему хорошему не приведут и долго продолжаться не смогут, больше не встревала, не получив отклика.

На самом деле, кое в чём Чуя был с ней согласен: провоцировать Портовую мафию мелкими укусами было недальновидно. Но не мог, не мог он позволить жить всякой мрази, нацелившейся на детей, а о похищениях заговорили не только в Сурибачи, но и в Йокогаме. Когда в Портовой мафии сменился босс, на первый взгляд ублюдки поутихли. Но через какое-то время, пока новый босс, по слухам, убивший предыдущего, был, очевидно, занят, всякая мелкая дрянь в конец потеряла тормоза. И Чуя лично заделался в палачи для такой мрази.

Наверное, поэтому в какой-то момент новый босс Портовой мафии обратил на него своё внимание. И для решения проблемы послал на Короля Овец ублюдка Дазая.

***

«Простое дело» от Мори оказалось с подвохом. Ожидаемо. Лидер Овец, напавший на него, захваченные в ответ Овцы (уж сколько поймали шестёрки мафии), и словно издёвка – совместная работа, обеспечивающаяся шантажом. Собственные мотивы, по которым Дазай согласился повестись на очередную уловку Мори, были понятны: скука. Но вот о причинах босса Портовой мафии заставить вместе работать своего ученика и лидера враждебной организации (пусть и состоящей из плохо организованных подростков), Осаму мог только догадываться. Часть он видел ясно, часть озвучил сам Мори, но остальное…

Дазай даже не сразу понял, почему наставника так привлёк этот раздражающий рыжий коротышка. Впрочем, пока разбирался с Рандо, имел возможность оценить. Вслух бы, конечно, ни за что не признался, но… Король Овец оказался немного не таким, каким ожидал его увидеть Дазай. Накахара Чуя – необразованный, шумный, но далеко не дурак. И своей силой он вовсе не был ослеплён, как казалось вначале. Скорее даже наоборот, он словно пытался принизить значимость своей способности, называл её всего лишь козырём. В общем, Накахара Чуя был интересным, хоть и раздражающим.