сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Это был один из последних дней февраля: учитель и ученик наконец-то пришли к компромиссу после долгих споров о том, каким должен быть творческий номер для поступления.
— И всё-таки я не понимаю, почему ты против любовной лирики. — Ставя перед Тошей кружку, сказал Арсений Сергеевич.
Антон закатил глаза и шумно выдохнул.
— Ну, как заставить комиссию поверить мне, если я сам толком не понимаю, что должен чувствовать мой герой?
— Хорошо, а дальше ты как собираешься играть?
— А дальше меня в институте научат.
— То есть в мои силы ты не веришь?
— А вы можете научить меня любить? — Тоша нахмурился. — Чёрт, двусмысленно прозвучало.
— Ну, почему же двусмысленно… — смотря куда-то в никуда, едва слышно ответил Арсений.
Ученик решил оставить это без внимания, как и многие другие странные вещи, которые заставляли пульс мальчишки учащаться. Антон старался смотреть на всё реально: он пытался не думать о своих чувствах, убеждая себя в том, что первая любовь никогда не бывает счастливой, и, как только их с Арсением пути разойдутся, всё кончится. Но все эти доводы имели силу только тогда, когда мужчины не было рядом. Ты можешь быть бесконечно рассудительным и правильным человеком, но какой в этом толк, если… Если Арсений. Просто Арсений, из-за прикосновений которого хочется превратиться в кота, чтобы легально оккупировать его колени на всю оставшуюся жизнь. Ещё и все эти прикосновения, шутки, фразы, взгляды. Антон хоть и списывал всё на своё разыгравшееся воображение, но от этого было лишь тоскливее.
— Я, наверное, на следующей неделе сам поработаю над творческими испытаниями. — Как бы между делом сказал ученик, уже собираясь домой и надевая куртку.
— Что? — явно расслышавший всё, что сказал Антон, учитель непонимающе уставился на ученика.
— Вы очень много возитесь со мной, мне как-то неудобно. — На самом деле Антона волновало далеко не это. Просто эмоциональное напряжение уже было настолько высоко, что мальчишка боялся, что не выдержит и разрушит к чертям всё то, что так долго строилось между ними. Антону нужно было взять перерыв и хотя бы попытаться собраться с мыслями.
— Тош, — учитель опять мягко взял его за запястье, чем вновь вызвал мимолётное «Ну, вот, зачем вы это делаете» в голове парня.
— Всё в порядке?
— Да, конечно же, всё в порядке, в полном, да…
— А если честно? — Арсений заглянул прямо в зелёные глаза и увидел в них что-то похожее на…страх?
Антон уже чувствовал, как какой-то горький комок из слёз собирается в горле, и не придумал ничего лучше, чем просто сбежать. Ну, а что? Этот вариант казался ему более привлекательным, чем выйти из себя и наговорить каких-нибудь глупостей. Арсений не успел ничего понять и ещё пару минут простоял, замерев напротив двери, после того как она захлопнулась. Мужчина понял, что догнать мальчишку он уже не сможет, и подбежал к окну. Он не заметил, как в течение следующего часа, просидел на широком подоконнике, потерявшись где-то в темноте двора. Антона он, конечно же, так в ней и не разглядел, но был уже настолько вымотан, что сконцентрироваться на чём-то, а уж тем более выстраивать причинно-следственные связи он просто был не в силах.
***
Утро началось не с кофе, что для Арсения означало: «Не трогай меня или можешь попрощаться с жизнью». Он проспал, а виной тому был его больной разум, явно скрывающий где-то в глубине мазохистские наклонности. Мужчина с трудом смог уснуть к половине пятого утра, потому что мозг начал подкидывать Попову возможные причины поведения мальчишки. Арсений понял, что ведёт себя, как эгоист. Ведь подросток скорее всего банально не готов к каким-либо знакам внимания со стороны взрослого мужчины, которые хоть и были неосознанными, но ответственности с Арсения это не снимало.
Учитель уже сидел в своём кабинете. Едва не опоздав на урок, он всё же успел и решил не нагружать восьмиклассников, включив какой-то познавательный фильм об эпохе Возрождения. Арсений снова и снова возвращался к мыслям об этом мальчишке, хоть и решил, что все эти рассуждения ни к чему не приведут и с Антоном нужно поговорить.
Как назло, Арсений Сергеевич видел мальчишку всего пару раз за следующие несколько дней, и каждый раз ему удавалось исчезнуть куда-то в никуда. Пришла следующая неделя: Арсений Сергеевич спокойно выдохнул, подумав, что после урока с одиннадцатым классом он всё же не даст Тоше сбежать. Но оказалось, что Шастун уже пару дней не появлялся в школе. Выложив всю ситуацию Паше, Попов лишь получил взгляд а-ля «ты, конечно, сказочный идиот» и риторический вопрос: «Ты знаешь его адрес и всё ещё не вынес эту чёртову дверь?».
Арсений не знал, что будет говорить Тоше и сможет ли сдержать себя в этот раз, но иногда стоит шагнуть в пропасть, чтобы научиться летать.
***
Добросовестно проведя оставшиеся уроки, мужчина поспешно выбежал из школы и сел в машину. Сегодня он непривычно сильно сжимал руль, набирая всё большую скорость, и какое-то странное волнительное чувство не покидало Арсения. Он не видел Антона относительно долгое время, и самые ужасные мысли стали всплывать в его, и без того измотанном, сознании. Кровь с удвоенной силой начала стучать в висках, когда дверь ему никто не открыл ни с первого звонка, ни с третьего. Арсений уже в тысячный раз проклинал Пашу за то, что его вообще угораздило оказаться в этой школе, и судорожно начал искать номер Шастуна в своём телефоне. Трубку, конечно же, никто не взял, но мелодия звонка, раздавшаяся за дверью, дала Арсению хоть какую-то надежду. Сам того не понимая, мужчина на автомате зашёл в небезызвестную социальную сеть и пару минут стоял, тупо уставившись на значок online рядом с аватаркой Шастуна. В считанные секунды настрочив огромную гневную тираду, Арсений молился всем известным Богам, чтобы Антон на самом деле был онлайн, а не где-нибудь… Чёрт знает, что этому мальчишке могло прийти в голову! Видимо, вселенная приняла запросы учителя, потому что через пару минут сообщение был отмечено, как прочитанное, а ещё через минуту дверь тихонько приоткрылась, а из-за неё выглянула виноватая физиономия мальчишки, который, кажется, был весьма и весьма подавлен.
— Тоша?! Я чуть с ума тут не сошёл! — Арсений Сергеевич буквально подлетел к ученику, но увидев то, в каком он находился состоянии, резко замолчал.
— Что с тобой? — мальчишка как-то боязливо сделал шаг назад, а мужчина, не теряя времени, тут же вошёл в квартиру. Арсений заметил, как взгляд Тоши нервно забегал, и тут же заключил его в объятия.
— Ну, ты чего?
— Я идиот, Арсений Сергеевич, я самый настоящий идиот. — выдохнул Антон, уткнувшись в плечо учителя.
— Это ты сам придумал или из моего недавнего сообщения выводы сделал? — Арсений усмехнулся, но в ответ получил лишь тяжёлый вздох. — Так, или ты мне рассказываешь, что стряслось или… Или я не знаю, что с тобой сделаю. — Мужчина произнёс это с лёгкой улыбкой и повёл мальчишку в зал.
— Анто-о-о-н…
— Я не знаю, что вам сказать, честно. — Антон пытался слиться с диваном.
Ему было ужасно стыдно за то, что учитель видел его таким: слабым, запутавшимся в своих мыслях. Это чувство безграничной тоски преследовало парня почти с того самого момента, как он осознал свою влюблённость. И если поначалу эту была какая-то светлая грусть, подкрашиваемая печальными закатами, то сейчас, когда небо давило своей серостью, чувства обрушились на бедного мальчишку. Он не мог признаться в своих чувствах и просто надеялся «перестрадать» эту мрачную часть весны где-нибудь подальше от Арсения, но не тут-то было.
— Хорошо, я подожду, пока ты всё-таки соизволишь объяснить, что произошло.
— Ничего не произошло, всё нормально.
— И именно поэтому ты не появляешься в школе, не открываешь мне дверь, не отвечаешь на звонки и сидишь сейчас, как перед расстрелом?
— Ну, ладно, у меня депрессия, довольны?
— Доволен, ведь ты сказал хоть что-то новое, а это уже прогресс. Двигаемся дальше: из-за чего у тебя депрессия? — Арсений пододвинулся ещё ближе и склонил голову в бок, пытаясь поймать взгляд ученика. Он видел, что Антон уже на пределе и вот-вот расколется.
— Я влюбился.
Брови учителя удивлённо поползли вверх. Он, конечно, ожидал какой-нибудь подростковой драмы, но это его ничуть не спасло. Арсений решил задать вопрос, который показался ему вполне уместным, но голос всё же предательски дрогнул:
— В кого, если не секрет?
Антон столкнулся со взглядом голубых глаз, которые сейчас находились непозволительно близко, и понял, что если не сейчас, то, наверное, уже никогда.
— В вас…? — Мальчишка произнёс это со странной вопросительной интонацией, будто бы сам не верил в свои слова.
========== Глава 14: Об импровизации. ==========
Ночь уверенно опускалась на город, который никогда не спит. Уставшие офисные работники падали на мягкие диваны, чтобы утонуть в тёплых одеялах и хоть на какое-то время забыть о том, что творится за окном. Погода оставляла желать лучшего, и люди просто прятались от неё в своих уютных квартирах. К сожалению, Арсений так сделать не мог, ведь от себя спрятаться невозможно. Буря в его голове не шла ни в какое сравнение с любым испытанием, которое могла обрушить на мужчину природа. Он бы может и хотел бы, чтобы его смыло к чертям каким-нибудь страшнейшим дождём, только бы не содрогаться от своих же мыслей.
— В вас…? — мальчишка виновато поднял глаза на учителя, который как-то резко отстранился и не мог сказать ни слова. Антон буквально подскочил с дивана и выбежал из зала.
— Антон! — мужчина пытался достучаться до мальчишки, закрывшегося в своей комнате.
— Оставьте меня. Я ничего с собой не сделаю, вы же знаете. Мне нужно побыть одному.
И Арсений оставил. Может быть, потому что верил. Может быть, потому что сам нуждался в этом. Может быть, потому что идиот.
***
— А теперь поподробнее. — Обычно Добровольский не скупился на всякие формальности вроде веселых приветственных речей, но сегодня был особенный случай. Попов как-то странно улыбнулся, что даже слегка испугало Пашу, и кивнул головой в сторону пуфов.
— Арс, если ты сейчас же не объяснишь нормально, что произошло, я разнесу тут всё к чертовой бабушке! — Мужчина искренне переживал за друга, который в час ночи решил оповестить друга о том, что «сломал две жизни» и одним ёмким сообщением заставил друга примчать в свою холостяцкую обитель.
Арсений снова усмехнулся своим мыслям: он вспомнил, как недавно пытался вытащить хоть слово из Антона. И зачем лез, спрашивается?
— У Антона депрессия. Это я выяснил сегодня, когда по твоему наставлению приехал к нему. А ещё я выяснил, из-за чего он так переживает. Хотя, как сказать, выяснил: он просто сказал, что влюблён. Влюблён в меня. Может это вообще сарказм был, не знаю. Потом он закрылся в комнате и попросил меня уйти. — Мужчина пожал плечами, а его улыбка уже начинала казаться реально нездоровой.
— Какой, нахрен, сарказм?! — Добровольский сильно встряхнул мужчину, схватив за плечи, и заставил всё же сфокусировать взгляд на себе. — Почему он там сейчас один?! Хотя, нет, ты же сейчас только испортишь всё…
— Куда хуже? — отстранённо спросил мужчина, чем вызвал тяжёлый вздох у собеседника.
— Я в тебе не сомневаюсь, Попов, ты можешь.
— Что же мне тогда делать?
Паша поднял взгляд на собеседника и понял, что не может оставить этого большого ребёнка одного.
***
Всю следующую неделю Арсений ждал, едва ли не зачеркивал дни до урока с Шастуном одиннадцатым классом. Нет, никакого гениального плана у него не было, но тот разговор с Пашей и его привычно фамильярное «Импровизируй, детка» дали мужчине небольшой подъём душевных сил. Арсений почему-то не сомневался, чувствовал, что Тоша придёт. Так и получилось, и Арсений Сергеевич, словно боясь спугнуть ученика, весь урок старался не замечать его. К слову, так думал только учитель, а вот ученик за эти сорок пять минут успел придумать несколько версий, которые были намного интереснее первоначальной. Каково же было удивление Шастуна, когда он, уже перешагнув порог кабинета, вдруг услышал:
— Ты не хочешь поговорить со мной? — учитель сказал это совсем не вызывающе, а спокойно и мягко, поэтому Антон просто впал в ступор на пару секунд.
Мальчишка аккуратно развернулся и сделал пару шагов навстречу. Их взгляды встретились, и Арсений понял, что этот разговор будет больше похож на приручение запуганного зверька, чем на выяснение отношений. Что же, он был готов на что угодно, лишь бы не видеть Антона таким.
— Тош, если ты не настроен разговаривать об этом, то я не настаиваю. Я просто не хочу, чтобы ты меня избегал, и наши отношения испортились из-за какой-то глупости.
— Вам меня просто жалко, да? — мальчишка тяжело дышал, кажется, вот-вот готовый выйти из себя.
— Так, Антон, если ты всё за меня решил, то и разговаривать нам с тобой не о чем. — Мужчина сменил тактику и говорил твёрдо. — Тогда ты самый настоящий эгоист, Шастун.
— Я не эгоист! — Антон не успел даже подумать перед тем, как ответить. Что же, за то время, что они провели вместе, учитель довольно неплохо узнал ученика.
— Значит, сегодня ты зайдёшь после уроков, и мы нормально поговорим. — Арсений победно ухмыльнулся, понимая, что мальчишка не сможет сказать нет.
Ученик бросил обиженное «ждите» и поспешно покинул кабинет.
***
Каждый урок тянулся будто бы в два раза дольше, так что Антон уже успел распрощаться с любыми сомнениями и понял, что обязательно должен поговорить с Арсением Сергеевичем. Он застал учителя, когда тот боролся с злосчастной дверью, которая никак не хотела закрываться. Подойдя ближе, парень понял, что плечом учитель держит свой телефон и обеспокоено разговаривает с кем-то.
— Да-да, сейчас, скоро буду. — Учитель быстро метнул взгляд на Антона. — Не надо ничего там ломать, Ной всемирный потоп пережил, и вы полчаса подождёте. —
мужчина тяжело выдохнул. — Не хамлю я вам!
Арсений Сергеевич наконец-то справился с замком и сбросил звонок.
— Тош, мне срочно надо домой, иначе, боюсь, Изольда Яковлевна может пойти на всё, что угодно во имя спасения своих винтажных галтелей.
— Хорошо, давайте тогда, может быть, потом…
— Не-не-не, — перебил учитель, — в этот раз ты от меня не сбежишь.
Вскоре ученик и учитель уже поднимались в квартиру последнего. Арсений, хоть и был уверен, что глобального потопа в его квартире быть не должно, а пенсионерка лишь преувеличивает, такой картины в своей квартире застать он точно не ожидал. Поспешив проверить все возможные источники опасности, мужчина не сразу заметил Добровольского и Изольду Яковлевну, мирно попивающих чай.
— Арсюша, что-то ты долго. — Паша еле сдерживался от того, чтобы не рассмеяться: уж слишком ошарашенным выглядел Попов.
— Ой, мы с Пашенькой всё уладили, думаю, мне пора. — Заговорщицкий тон и взгляд этой милейшей женщины, кажется, запустил в голове мужчины шестерёнки, которые уже почти помогли собрать ему пазл.
— Да, мы пойдём. — Арсению жутко хотелось разукрасить хитрую физиономию Добровольского.
— Стоять! — Попов грозно метнул взгляд на друга и, заметив смятение соседки, добавил, — вы, Изольда Яковлевна, конечно, можете идти.
Долго женщину уговаривать не пришлось, она благополучно исчезла, а вот Паша мог ей только позавидовать. Арсений, оставив Тошу тихо недоумевать в квартире, вытолкал Добровольского за дверь.
— Это же твоих рук дело?! — Арсений был весьма и весьма раздражён.
— Я просто хотел помочь! — Паша поднял руки в спасительном жесте.
Попов лишь продолжил сверлить его взглядом, ожидая оправданий. Он понимал, что мужчина все равно выкрутиться, как это удавалось ему уже не один раз.
— Сам подумай: в школе вы бы нормально не поговорили, а домой просто так пацана тащить — не комильфо. Я же только ради тебя стараюсь, тружусь тут, значит, аки проклятый купидон, ещё и виноват.
— Можешь считать, что ты оправдан. — На лице Добровольского сверкнула самодовольная ухмылка. — Но это не значит, что я перестал злиться!
— Всё исключительно во имя любви, ваше Превосходительство! — ответил Паша, аккуратно огибая Попова и направляясь к лифту.
Да, импровизация — это круто; но даже в ней должен быть ведущий, понимающий чуть больше во всём этом фестивале безумия.
