Текст книги "Кукла 6 (СИ)"

Автор книги: Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

И ничего не поделаешь. Разве что… можно вспомнить о еще одной их просьбе – о встречи с прошлой администраторшей офиса Сиэля! С… как её там… Биной! Точно! Где она там сейчас? Суд уже состоялся, да? Интересно даже к чему и за что переговорили эту девушку. И что от неё хотят получить эти детишки.

Глава 19

Эх! Нельзя нам так спать! Нельзя! Не так! Не в обнимку! Как в омут же провалился! Ничего не помню, ничего не вижу… вообще обо всем забыл и отключился в беспамятстве! Просто… нырнул в сон, наверстывая сполна все то долгое время, проведенное мной время без сна и отдыха за прошедшие для меня пару лет.

Забыл о матери и квартире, но у неё там все вроде норм – слойность в очередной раз спасла, и пришедшие какие-то люди, забрались с горем пополам на этаж, вскрыли замок отмычкой, обнаружили лишь пустую квартиру, да там и остались блуждать вместе со всей находящейся там гопкомпанией. Потом их допрошу и рассортирую! Отпущу, не отпущу… еще что придумаю.

А еще, в соседней квартирке, один из оставшихся там пленных, скоро должен освободится, вот-вот выпутавшись из пут, и возможно сможет освободить остальных – ну факел ему в руки! Пусть… хотя не, надо бы запрячь Нилу проверить гаврика, ну а мне – продолжить сортировку «живого сырья». Да отпустить тех, кого можно считаться условно невинным, или хотя бы по-настоящему раскаявшимися, по домам.

Сестра, пока я спал, несколько раз ворочалась, пытаясь вырваться из обнимашек и захвата. Пищала что-то про туалет… но меня хватилось всплыть только на то, чтобы услышать её писк, понять, что он значит не «Помогите, убивают!» и дальше ухнуть в спячку. И кстати, сестренка даже вроде не обделалась! Попка сухая и совсем не пахнет…

Сестра, почувствовав мои движение, заворочилась, почти мгновенно проснулась, и ловкой рыбкой выпорхнув из объятий и кокона простынок. Выскочила из-под лавки, и вообще прочь из машины, на ходу задирая платье и стягивая трусы.

– Какать, какать, какать… – бормотала она в процессе, и плюхнулась под ближайший кустик жухлой травки, что не укрыл даже её зада, и стала весьма звучно справлять свои дела, сверкая оттуда зеленью глаз во мраке предрассветных сумерек.

Я тоже решил выползти из-под лавки. Потянулся, зевнул, посмотрел вдаль… Стоп! А откуда чисто поле, тянущееся до горизонта посреди города, столицы провинции? А ведь именно средь этого поля и какает сейчас моя сестричка!

Вышел из машины. Оглянулся – не мираж! И не какой-то кусок реальности на ином слое реальности. И не… нормальная машина! На нормальной жухлой траве! Посреди нормального поля!

Обошел машину по круг – нормальный лагерь военных! Несколько длинных палаток, полевая кухня, техника… солдатня, травящие байки, проверяющая степень ароматизации своих носков в солдатских сапогах, думая о том, стоит ли сменить надень, или еще денек потерпят. Чистят своё оружие, чтобы не запылилась без дела, да умываясь по утру, проводя заодно и иные процедуры утреннего моциона.

Кашевары кашеварят на кухнях полевых, штабисты торчат в штаб-палатке, остальные где придется. И даже часовые и дозорные есть! И станция радионаблюдения, вон, торчит, и вполне реальная и нормальная.

– Где мы вообще? – пробормотал я в слух, стоя у машины.

Парочка солдат заметила меня, начала тыкать пальцами, и толкать соседей, чтобы те тоже поглазели. В моей руке как-то рефлекторно появилось копье, и я, поглядев на оружие и покраснев со стыда, убрал ковыряло обратно спустя пару мгновений – зачем людей пугать железками?

Ко мне подошло несколько бойцов, поинтересовавшись, как я тут оказался. На что я им честно все рассказал – в будке заснул, а потом тут! На что получил весьма странный ответ – они тут уже больше трех суток кукуют! Никого в будке не было!

Начали меня расспрашивать всякое разное. Где прятался, откуда пришел, кто начальник штаба… у меня в руке опять рефлекторно появилось копье! Они отпрянули, осознав, что что-то явно не то, и явно идет не туда и не оттуда – пошли звать отцов-командиров, чтобы переложить эту головную боль по инстанции. А те, кто не пошел, продолжили стоять и любопытвовать, но держа от меня определенную дистанцию, опасаясь полутораметровой железки в руках.

Пришла почёсывающееся сестренка, с трусами в руках, поинтересовалась – не ли у кого сортирки? Или иной бумажки, приказа, что не жалко, для подтирания. Бумагу ей предоставили, и она ушла вновь, подтераться, спрятавшись за машиной и частично под ней.

Откуда-то со стороны поля донеслась душевная вонь, а вернувшаяся подтертая сестра, поведала убойное, махнув рукой в сторону поля:

– Туда не ходи, я три дня терпела.

Под действием приносимого ветром запаха – бойцы прониклись! А нам с противоположной стороны, пришло начальство, тоже морщась от сих полевых духов. Мы обрисовали картину «масло» и этим «большим людям», для убедительности потряхивая стальными копьями, словно папуасы копьями деревянными, бусами увешанными.

Начальство, солидного вида полковник, зачесало репу, протянув:

– Делаа…

Потом добавило задумчиво:

– Вас там, наверное, ищут… а вы тут…

Мы пожали плечами, а полкан задумчиво почесал подбородок.

– До ближайшего селения я вас доставлю без проблем. А вот дальше…

– А что дальше? – невинно захлопала глазками сестричка.

– В том то и вопрос – а что дальше? – почесал он шею, морща нос, – Снарядить бы вам машину, да довести до станции, или лучше сразу туда, откуда взяли. Вы же с нами от самого Вана едите? – перестал он чесаться, и внимательно на нас посмотрел, и мы кивнули в ответ.

– Да.

– Вот. Вернуть бы… но… – он оглянулся, посмотрев на ряды разнообразной техники, словно бы что-то прикидывая, – у меня с машинами напряг. – развернулся человек к нам лицом, и пожал плечами.

Я тоже посмотрел на аппараты, выстроенные в ровные ряды средь поля – будки, грузовики, бронетранспортеры пехоты… легковушек мало, да! Но:

– Да нам любая подойдет, – улыбнулся я, тоже пожимая плечами. – Мы не привередливы.

– Уверены? – приподнял он бровь, и мы переглянувшись, кивнули.

– Уверены.

Нет, не уверены! Старый, пыхтящий, коптящий, вонючи, скрипящий, с убитой в ноль рулевой с «люфтом за двести» и заваренными рессорами пикап без крыши… в дождь! Аааа! Да я пешком по этим дорогам быстрее двигаюсь чем эта дрянь! Одно радует – водитель дорогу знает! Вроде как.

Вроде, потому что каждый раз как сестрица пыталась разговорить этого молчаливого водителя на беседу и травлю баек, чтобы не скучно было… коптить, так он обязательно заруливал-заводил свой драндулет куда-то не туда, излишни отвлекаясь на беседу парой звуков «угук» и «ндаст», так и не произнеся за все время пути ни единого слова.

И заруливал этот индивид настолько не туда, что нам приходилось изображать из себя двух миниатюрных лошадок, и истошно крича «иХаГо!», вытягивать это корыто по ошибке названной «машина-пикап» из очередного болота.

– А вы знаете… – раскрыла рот сестрица в очередной раз, и машина, плюхнувшись в поистине безразмерную лужу, нашла на её дне огромную корягу, на которой и повисла всей рамой разом.

– Пцить, – пцикнул я, и полез в эту лужу, перепрыгивая через борт, так как двери тут давно не работали.

Спрыгнул, и оказался в грязи по самые уши! Класс! Так эта тачка оказывается еще и катер! И плавает не плохо! Хоть какой-то плюс у этого металлолома! И объяснение, почему двери тут не просто не работают, а еще и заварены наглухо – для герметичности!

– Мы тонем! Мы тонем! -заныла сестра из машины, и тоже спрыгнула в грязь, ныряя еще глубже чем я.

Всплыла, покрутила глазами, заявила:

– А ты знаешь братец, там какой-то сундук на дне!

Ушла в грязь вновь, всплыла.

– Точно сундук на корягах! – заявила она и вновь скрылась под мутной гладью.

– А мы ведь правда тонем… – произнес меланхоличный водила, впервой раз раскрыв рот на речь внятную за всю нашу продолжительную поездку.

Сестра всплыла вновь, вынырнув и достав из-под воды, покрытый грязью маленький сундучок. Небрежно стерла грязь грязным рукавом одежки, стряхнула с него «две коряги», являющиеся двумя кистями рук человека только без плоти – скелетон держал сокровища до последнего! Открыла сундучок, хмыкнула.

Кинула сундук в машину, от чего та покачнулась на волнах, развернула извлеченную из сундучка до броска записку.

– Считайте меня идиотом. – проговорила, явно прочитав текст, и хлопая глазами, повернула бумагу текстом ко мне.

И там правда так написано! Но читать я это не стал. А приняв бумажку, натёртую воском, из-за чего к ней не пристает ни грязь не вода, передал её водителю.

– Считайте меня идиотом. – прочитал тот, и его брови взметнулись вверх.

Посмотрел на оборот листка. Посмотрел на сундучок в багажнике пикапа. Захлопал глазами глядя на нас, погруженных в грязищу по уши.

– Это не я придумала! – возмутилась сестра, глядя на него, – Это… о! – и она вновь ушла под воду.

Через пол минуты всплыла, с хорошо натертым черепом в руках.

– Это… – показала она череп, и хотела съюмарить, начав говорить словно бы за мертвеца, но заметила, что у него во рту что-то есть.

Разжала зубы, сунув ручку и извлекая округлый и слегка вытянутый предмет.

– «пЩелк» – щёлкнула чека гранаты, отлетая в сторону, провожаемая в полете тремя парами глаза.

В следующий миг, взгляд молчуна-водителя упал на гранату в ручке у девчонке. А еще через миг, он умудрился полностью скрыться за невысокими бортами своей ржавой машинешки. Сестрица захлопала глазами, глядя на устройство у себя в руках, я – указал пальчиком вниз, предлагая спрятать гранату под воду, она – так и сделала!

Хлопок. Немножко брызг, и эффект джакузи.

– Это не я. – прошептала мне сестрица, – Это все ОНА, – достала сестра из-под воды кусок от гаранты, – и достала второй рукой все тот же череп, во рту которого некое время хранилась до жути живучая ручная пехотная гранатка, – это Ёрик, он – шутник!

Ёрика мы закинули в кузов туда же, куда улетел и его сундучок и записка, а сами, поднапрягшись, вынесли машину на руках, а по факту выплыли с ней в обнимку. Дорога продолжилась, хотя идея о том, чтобы просто побежать бегом, и посадить нашего провожатого себе на плечи лишь крепла. И когда на одном из поворотов с крутым уклоном этот драндулет все же опрокинулся на бок…

– Вот скажи мне, Гоша, не ужели вся ваша воен группа, ехала по этим колдобинам? – вздохнул я, ставя машину обратно на колеса, – Вот не поверю! Не поверю, чтобы здесь, в грязи метровой глубины, плавали ваши штабные драндулеты! Чтобы проплывали… иные, важные тарантасы с чинами и без. – проводил я взглядом поплывший по мелкой речке, огибающей поворот, наш записной сундучок.

– Ну… тут короче! – возмутился человек, пода голос в третий раз. – Срезаем почти половину пути!

– И… долго еще будет, твоё «тут короче»? – поинтересовался я, сходив и догнав сундук, и выливая из него воду, удивляясь как он вообще мог плавать с ней внутри?

Или он и не плыл, а его течением тащило?

– Да не, еще километра два и будем на трассе! – улыбнулся провожатый, и…

Не обманул! Вот только эти два километра нам бы пришлось нести его машину на руках! Буквально! Потому что там… разлилось море широко! И тонут кругом корабли… а мы по кочкам, да бревнышкам прыгали. Без машины, привязав бедного человека к палке, аки добычу дикари.

– Я все понял! Понял! – простонал он, когда мы выбежали на трассу, – Может отпустите, а?

– Нее. – расплылся я в улыбке, – Ты нам еще дорогу показывать будешь!

– Да что тут показывать! Вот по этой трассе, туда, – указал он направление, – километров сорок и будете на месте!

– Ясно.

– Отпустите! Меня же укачает! – взмолился он, понимая, как его будет болтать на этой палке во время нашего стремительного бега.

Мы отпустили. И палку отвязали, и вообще… он – метнулся обратно к болоту.

– Стой! Утопнешь! – крикнул я ем в след. – Болезный! Ну там же болото!

– Машина, техника подотчетная! С меня шкуру за неё спустят! – крикнул он нам от кромке леса, стоя по колено в грязи.

– Может ну его, пусть бежит? – проговорила сестрица, подходя ко мне поближе, – Не няньки же мы в конце концов каждому поперечном?

– Можно. Но обидно.

Несли-несли, а теперь утопнет! А мы еще и виноватыми будем! Потёрли молодца! Что станет… новым Ёриком! Только без гранаты.

Догнали, связали опять. Стали читать нотации.

– Ты же понимаешь, что в болоте может утопнуть даже охотник-пятерка?

Он вскинулся, как бы говоря «Да как так то⁈», а сестренка закивала головой, подтверждая мои слова.

– Утянет на дно и всё, никакая сила не спасет! – вздохнул я.

– Ну, если это не сила льда. – взглянула сестричка на меня.

– Ну да.

– И ветра.

– А вот не факт! – взглянул я на неё в ответ, и мы оба начали сверлить взглядами мужика, что немного поник под взором двух грязных, но очень сильных малолеток.

– Но машина ведь… – промямлил он, опуская зенки в сторону земли-матушки.

– Новую купим. – вздохнул я, а сестра посмотрела на меня с видом «Мы что, теперь богатые?»

На что я отмахнулся – уж на машину то деньги изыщем!

Мужик, от новости о новой тачке слегка приободрился, но, а я подумал, что тот полкан, хитрая задница! Вполне возможно именно на такой исход и рассчитывал! Не на тот, где мы его тачку и в болото, а на то, что она сдохнет у нас на пол дороги, этот, болезный упрется – техника подотчетная! И мы в итоге ему, и части, от щедрот и доброты, новую тачку купим!

Купим то купим! Да только я специально подберу для них самый убогий таз, какой только найду на рынке страны! Вот… самую убогую лохань! Новую, но… специально постараюсь! Не подкопаешься! Только вот… в машинах я, не разбираюсь! Совсем…

К тому же, мы их старую лохань, как бы и не утопили вовсе! Она там на краешке, на сухом островке торчит, с ключом в замке – бери кто хочет! Или забирай. Только далеко и людей нет, и там рядом уже торчат пару остовов таких же тачек, только… лет на пятьдесят постарше. Одна и вовсе уже от времени рассыпаться в труху начала! Похоже, эта дорога… так и была во все времена, одна концевая! Для убогих машин, которых не жалко.

Болезного водителя мы вернули обратно к шоссейной дороге. Конечно развязав – он обещал не сопротивляться, и не убегать. Бежать с ним на руках было бы стремно, бросать тоже – имущество то, подотчетное! Так что мы решили проголосовать, половив попутку.

Как ни странно, поймали без проблем почти в тот же миг, что начали это делать. Пара старичков, на чуть менее ушатанной машинке чем тот ржавый пикапчик в болоте, без проблем согласилась нас подвести несмотря на «малость» грязный вид наших тел и одежды.

Дали тряпки обтереться, от воды – дождик моросит! И от грязи – привет болота и лужи! Хоть и большую часть грязи уже смыло этим самым дождем – и от него есть польза! Посадили всех троих на сиденье задние, от которого пахло овощами и бататом, и неторопливо поехали в сторону города.

Начали расспрашивать, откуда мы, куда, зачем… наш провожатый буркнул:

– Велено доставить туда, откуда взяли!

И… набрав полный рот слюны, замолк аки немой.

Тогда старички насели на нас, решая заесть расспросами. Но тут сестрица взяла в оборот их самих, и заставила выложить всю подноготную. Где живут, что делают, как зарабатывают на жизнь, почему от заднего сиденья пахнет бататом… в общем – все! Вплоть до места жительства ближайших родичей.

И… было интересно узнать о жизни пары стариков, скопивших за жизнь денег на спокойную старость, и сейчас выращивающих тот самый батат где-то на отшибе цивилизации, чисто в свое удовольствие. Мечта у них есть, вывести новый сорт! Что фиолетовым будет, в крапинку! Но пока только фиолетовый в полосочку выходит, и никак иначе.

А на вкус – дрянь лютая! Хоть врагам в окопы.

До города мы добрались без приключений. Высадили нас на какой-то лютой окраине, где жили эти старички, где-то, где уже по факту и не город, а деревня при нем – в какую тогда вообще глушь забираются эти двое пионеров огорода, если тут город, а там нет? Но поскольку совсем рядом от их дома, буквально в паре сотен метров была станция метро, то с дальнейшей дорогой проблемы не стояла.

Распрощавшись, пожелав друг другу удачи и хорошего урожая, мы почапали на станцию, по пути рассуждая о наших дальнейших действиях.

– Сейчас в ассоциацию, потом… а ты можешь идти, куда тебе там по штату положено, – обратился я к плетущемуся с нами двумя третьему человеку, что сильно тормозил движение наших маленьких ножек своими большими лаптями в сапогах.

– А машина⁈ – возмутился он вполне непритворно, и мне как назло попал на глаза рекламный щит с рекламой какой-то тачилы за сто тыщь Юнь, – Я без машины никуда не пойду! Меня же… – не нашел он что сказать и посмурнел лицом.

– Ааррх! – простонал я, понимая, что этот прилипала так просто не отстанет.

Я же обещал! Ну так…

– Потом тебе купим, и пришлем в часть! Всё, катись от сюда!

– Я без машины никуда не пойду! – заканючил этот взрослый мужик совсем как ребенок.

Ну… ожидаемо! Зачем получать по шапке от начальства за потерю «ценной тачки» когда можно просто малость поканючить? Надавить на жалость и… мне вот интересно – тот полковник такого кадра в шофера нам специально подбирал? Чувствую, что да – обычный, нормальный, солдафон, просто бы махнул рукой.

Сказано ждать – будем ждать! Сказано катится от сюда? Возьмем и укатимся! Пока под зад не надавали для ускорения! А что начальство ругаться будет? Так оно в любом случае ругаться будет! Что, не премию же с увольнительным выписывать за правильное раздолбайство!

А этот… канючить! Блин, может выписать ему пенделя для ускорения? – я чуть отстал от мужика и прицелился к худосочному заду, – Не, высоковато! Так ногу задирать… как-то не по мне. А пинать в прыжке – могу и силу не рассчитать силушку! Пусть… плетется с нами до филиала, а там уж разберемся! Мне всё равно самому лень копаться во всех этих авто темах, так что спрошу там у знающий, какая машина сейчас самый редкостный таз на бобах и без мотора.

Глава 20

В метрополитене было многолюдно. Поздний вечерний час, хоть и уже не самый лютый час пик, просто, час… куча народу, что катится куда-то «туда», и мы втроем, что впихнулись в вагон, славно его торомбанув – сестренка даже мальца порочни помяла, долавливая пассажиров вперед себя, отчего они стали выпадать из других дверей вагона.

Всего пара станций пути, и пересадка… вместе с половиной вагона! Однако на этот раз, вагон поезда другой ветки, после заполнения, всё равно не вышел столь забитым, и было посвободнее. По стеклам никого не мазало, и… в теории! Даже можно было бы нам пошастать по вагону средь ног и поясов других пассажиров!

Видимо на той ветке, такой аншлаг если не всегда, то в вечерний час воскресенья точно! Наверное… многие так же как и мы, едут до пригорода, там где-то паркуются или высаживаются с попуток, а потом…. В метрополитен! И… толпа на ветке, которая к этому не приспособлена. А может и не прав я, и там какой завод существует, с круглосуточным графиком – станция, на которой мы садились, не были конечной, и в вагон, в которой мы грузились вместе с толпой, уже был далеко не пустым.

Совершив еще одну пересадку, каждый раз оплачивая проезд деньгами нашего канючащего друга, как «вклад в будущею машину», мы добрались наконец до ассоциации. Поглядели пред выходом из метро на карту линий. Поняли, что в принципе, добраться можно было бы и с двумя пересадками, просто прокатившись на той бетколинии подольше. И пошли искать кого-нибудь важного и нужного человека, у кого можно было бы стрельнуть деньги на авто, и получить консультацию, о наиболее дрянных ведрах с болтами, существующих на рынке. Все же время уже вечернее, и есть подозрения, что нам по итогу придется тупо ночевать где-то в коридоре, так никого и не найдя.

Был не прав – в ассоциации нашелся Павел! Выглядел он зевающим, вяло плетущимся, и явно собирался уходить, плетясь куда-то в сторону жилого здания комплекса. Прошел мимо нас как мимо памятника, но через пару шагов обернулся, и выпучил глаза.

– Дело есть. – сказал я, стукнув кулачком по ладошке, и у Павла еще и рот приоткрылся от удивления.

Впрочем, он почти мгновенно взял себя в руки, взбодрился, и не задавая лишних вопросов, повел нас к себе в кабинет на верхнем этажа здания, откуда сам явно только-только ушел. Провожатого мы естественно оставили за дверью под его неудовольствие и невнятное бурчание – нефиг и тут еще сопровождать и уши греть! А Павел первым делам задал вопрос, что это за тип, что он за хрен да без горы, и что мы опять натворили.

– Да ничего мы не натворили. – обиженно насупился я, а сестра громко поддакнула своим звонким голоском. – Просто этот хер, да на горе… в общем, Павел, а вы случаем не знаете… какая машина из новинок сейчас самая дрянная? Вот… прям в хлам! – изобразил я ручками большой взрыв. – Чтоб ну… – мужчина сузил глазки, смотря на меня через узкую щелочку меж век, – в общем, чтобы неповадно было!

Глава ассоциации Вана посверлил меня взором еще с минуту, потом кивнул чему-то своему, и полез в ящики стола. Покопался в них еще с пару минут, и извлек наружу модный глянцевый, и судя по обложке – авто журнал. Полистал немного его страницы, обслюнявив пальцы, и раскрыл нам разворот, с картинкой какой-то с виду нормальной машиной и текстом описания под ней.

Лучшее, что вы только можете найти на рынке! – гласил заголовок под картинкой, и я невольно скривился – это не то, что мы ищем! Нам нужно худшее! А Павел, убедившись, что мы увидели картинку этой пристойно тачки, и видя наши кривые рожицы, положил журнальчик на стол, прижал его рукой, и начал пояснять за дело своими словами.

– Худшее ведро какое только существует в этом мире! – произнес он, приправив это дело порцией добрейшего мата.

Потом покраснел, поглядел на наши ровные моськи маленьких детей, от этих слов лишь разгладившиеся, но не покрасневшие, и начал объяснять, уже немного сдерживая грань матерной эмоции:

– У этого тарантаса, колеса отваливают уже при выезде из бокса! Но – не гарантийный случай! – развел он руками, – подвеска… три гнилых рессоры на все авто! Буквально! Кузов… а он там есть? Рис прессованный! После автомойки остается одна рама и колеса! Сиденье… я проломил ими пол, когда туда сел! И эту хрень… – полез мужчина вновь куда-то в ящики стола, отвлекшись на миг от болтовни.

И достал оттуда еще один рекламный буклет, решив продолжить говорить, потрясая им, как депутат мандатом:

– Этот ужас без колес нам предлагали всучить как рабочие машины для сотрудников ассоциации! Да они даже как одноразовая тачка на день не годятся! – громко хлопнул он буклетом по столу, словно убивая муху, – Позор, а не машина! – схватился он за голову, – И кроме именитого бренда от именитого производителя и тонны рекламы везде и всюду… ничего у неё и нет. Хотите, – вдруг резко стал он серьёзным, скрыв все эмоции, – хотя нет, вам нужны новы убогие тачки, как понимаю, да? – мы покивали. – А то бы я вам…

– Одна. – уточнила сестренка.

– Что?

– Нам нужна всего одна новая убогая тачка из риса, – расплылась сестрица в улыбке.

– Самая убогая из возможных.

– Вот прям в ужас.

– Ваш клиент. – вздохнул Павел, пододвигая вперед брошюрку, – Нам три штучки прислали, и… мы их используем как манекены для обучения охотников контролю своей силы. – покивал он головой, – Даже со стеклом не нужно быть таким бережным, как с этими… рисовыми развалюхами.

– Ну хоть какая-то польза. – улыбнулся я.

– Да какая там польза. – махнул собеседник ручкой, – От кака в унитазе и то пользы побольше будет.

– Наш случай! – расплылся я в улыбке, – Берем!

– А если не секрет, – стал вдруг совсем серьёзным человек, – зачем вам такая машина? Если вам… – вернул он внимание журналу на столе, начав быстро листать его страницы, – нужна просто супер дешевая машина, которую не жалко, – нашел он что искал, и показал нам фото угловатого авто, с подписью «Ведро, но едет!», – то есть варианты в разы дешевле, да и убить их не так то просто даже при желании.

– Не, нам на подарок надо. – мотнула головой сестричка, и расплылась в предвкушающей улыбке растекающейся в луже тачке «из риса».

– На подарок. – удивился Павел подобному заявлению.

– Такой, чтоб как наказание, но подарок. – покивал я.

– И кто же вам, дети, так сильно насолил? – мы синхронно кивнули головами в сторону двери, – Пожалейте человека! – округлились глаза у собеседника. – Подарите ему лучше это ведро! – потряс он журналом с угловатым драндулетом, – Оно хотя бы ездить умеет!

– Нееее… – расплылись мы вдвоём в улыбках.

– Да тот же рис… от воды размокает! – кивнул человек на окошко, за которым дождь усилился, начав мочить стекло, несмотря на наличие козырька над окошком.

– Вот. – кивнула сестричка. – В том то и смысл!

– Наш случай. – покивал я.

– Да вы изверги. – произнес человек, опуская руки и пуча глаза, но через миг, уже вновь скрыл свои эмоции, став серьёзным, и довольно равнодушным, – Чем он вам так насолил?

– Ну… того, что мы его вместе с машиной на руках через болото несли достаточно? – поинтересовалась сестра, а Павел задумался, но ничего отвечать не стал.

– Ладно, – вздохнул я, все же пожалев убого за дверью, – Давайте тарантас без риса. Чтобы ездил, но не долго.

– Выглядеть должен как? – серьёзно поинтересовался собеседник.

– А как должен выглядеть подарок военным? Но чтобы ни одна генеральская задница к нему даже на выстрел не подошла, опасаясь за честь и здоровье.

– Хм, – задумался человек, и полез в ящики стола, что-то там опять ища.

А я задался вопросом – у него там что, склад модных журналов? Подшивки «авто сегодня»? Откуда он… любитель автомашин? Или у них тут просто намечалась или намечается покупка тачек для ассоциации и он поэтому погружался в среду?

Через пару минут Павел выудил из ящика сильно потрёпанный временем и десятком рук журнальчик, с картинкой бронивичка на главной странице. И обслюнявив свои весьма немалые по размеру пальцы, начал довольно медленно и аккуратно листать страницы, изучая содержимое на них, словно бы выбирая, что подойдет, а что нет, с ходу пропуская лишь некоторые развороты, видимо будучи точно уверенным, что там нет нужного нам.

Нам, естественно быстро надоело стоять и смотреть… на то, как кто-то что-то там листает. С высоты нашего роста и при высоте стола огромного Павла, мы вообще не должны видеть ничего на нем, с нашей позиции.

Но мы все же не люди! Но и наше зрение не безграничное и всевидящее око, а потому, мы решили, что надо бы понаглеть – и тупо запрыгнули на стол, с разных сторон от журнала, отчего-то заставив Павла немного вздрогнуть. И принялись изучать картинки разных, явно военных, машин, сидя на столешнице, и глядя на них с позиции «ввертормашки», хотя для нас это не имеет особого значения.

– Ну, думаю, вот это подойдет. – сказал мистер Иф, наконец найдя то, что искал, и повернул нам разворот с картинкой на обозрение, демонстрируя… тот самый пикап, на котором мы ехали, только новый!

С крышей, наверняка еще работающими дверьми, и… скорее всего все такой же вонючий, дребезжащий и убогий. И вот даже интересно – а плавать он в таком виде умеет? Без заварки дверей. Судя по тексту описания – да, вполне, это его базовая функция! А вот водометный движитель – опция. И если покупать… да, определенно нужна эта опция этому плавающему тарантасу!

– Берем! – сказали мы с сестрой хором, и поглядели на цену, – Сколько⁈

– На цену не смотрите. – улыбнулся Павел улыбкой «Ну хоть чем-то смог вас удивить!», – Это очень старый журнал, доставшийся мне еще от предшественника, но полезный своей честностью и правдивостью обзоров. – с нежностью погладил он листки бумаги, – А цена сейчас на эту машину совсем иная, где-то сто двадцать, сто пятьдесят тысяч, не больше. А скорее даже меньше. Тогда деньги были совсем иными.

– Хм, а почему так? – заинтересовался я, и оторвал взгляд от текста и картинки, взглянув на собеседника.

– Тогда… война была. Цены на военную продукцию уползли в облака. Их штамповали как пирожки, и продавали большими партиями, не особо следя за качеством.

– Хм, странно. – задумался я в ответ, – Если была война, то… почему машины, продавались, – кивнул я на журнал, – через журнал?

– Так проще и военным тоже. – пожал плечами человек, – Чтобы понять, что им нужно, а что нет. Особенно если это не реклама, а по-настоящему честные обзоры.

– Всё равно не понимаю. – замотал я головой, – Если война… почему вообще что-то продается? – захлопал я глазами, а собеседник пожал плечами, – Не понимаю…

– Потом… война кончилась, – продолжил охотник свою речь, так и не ответив на мой вопрос, – и машины военного характера стали не столь востребованными. Некоторые предприятия, производящее подобную продукцию, – потыкал он пальчиком в страницы, – и вовсе разорились и более не существуют. Кто перепрофилировался, начав производить что-то для гражданского сектора, или для охотников, популярность которых тогда резко подросла и была даже выше текущего уровня. Кто-то просто снизил темп производства или нашел иных покупателей за пределами Залиха. Честно говоря, – задумался Павел, – вы вряд ли найдете эту машину прям совсем новую, с завода, они если и выпускаются, то в очень маленьком количестве. Зато вот на складах в состоянии новых их как грязи еще с тех времен! – усмехнулся он, – В них почти нет резинотехнических деталей, тогда с ними были жуткие проблемы и дефицит, так что даже сальники у этих машин, графитонабивные. Ведро редкостное, честно говоря, – посмотрел он на нас внимательно, – Старое, даже если и не ржавое. Устаревшее настолько, что аж страшно. – он поднял журнал, и показал нам его дату, почти столетней давности! – Но едет.

– Берем! – воскликнули мы в ответ, и он улыбнулся.

– Все лучше того риса.

– Павел, – слегка покраснел я лицом, – мы одолжим у вас денег, а?

– Сколько? – стал он серьёзным, словно друг, у которого попросили в долг.

– Сколько там вы сказали? Сто пятьдесят?

Павел стал удивлённым.

– У вас что… совсем нет денег? Вы пя… – оборвал он свою речь, так как мы замотали головами.

– Мы мертвые пятерки. – улыбнулись мы синхронно.

– Да что за бред! – воскликнул человек, откидываясь на спинку стула под его жалобный скрип, желая быть от нас, таких бредовых, куда подальше.

– Не, ну откуда у нас деньги? – сказала сестренка, разводя руками, – Наличку нам ни кто не дает, мы вон, даже на метро ехали за счет этого, – кивнула она на дверь, – невнятного с горы. – а Павел продолжил пучит глаза, – работы у нас нет, за подземелья не платят…

– КАК⁈ – кажется, даже начал злится человек, однако после полуминутной паузы, и гляделок, сестрица продолжила как ни в чем не бывало:

– Карточки в блоке, ресурсы не продаются… откуда у нас деньги то?

Морда человека стала красной. Он что, злится? На кого?