Текст книги "Невидимая связь (СИ)"

Автор книги: Mind_Game

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== I. Начало ==========

Он пробовал уже неоднократно и поэтому опасается, что, скорее всего, снова получит отказ, но хочется, безумно хочется, чтобы на этот раз наконец удалось преуспеть. Это же американцы, передовая нация, воплощение всего прогрессивного, так почему бы им не оценить его инженерный гений по достоинству? Тогда ему не придётся снова очаровывать какую-нибудь одинокую наивную даму, не придётся ввязываться в очередное преступление, не придётся… Как там зовут эту девушку, которую ему предлагает обольстить сестра, – Юнис? Она, несомненно, богата, вот только никому не нужной её трудно назвать, так правильный ли это выбор? Лучше бы вообще никого не выбирать, а получить финансирование законным путём, так что нужно верить, что сейчас удача будет на его стороне. Однако страх не отступает, подкатывает к горлу противным, мешающим свободно дышать комом, и ритм сердца предательски ускоряется.

Томас Шарп входит в контору мистера Картера Кушинга. До презентации глинодобывающего устройства осталось совсем немного времени, хоть Шарп и пришёл чуть раньше назначенного, и у него возникает непроизвольное желание как-то оттянуть этот момент. Ощущение родом из детства – если маленький Томас умудрялся допустить какой-нибудь проступок, он знал, что за этим последует суровое наказание, и замирал от ужаса в ожидании, несмотря на то, что старшая сестра всегда брала вину на себя. Когда Люсиль заявляла, что та или иная шалость – её рук дело, Томас не мог не чувствовать облегчения, и тот самый комок в горле постепенно рассасывался, уступая место мукам совести, ведь Люсиль страдала из-за него. Впрочем, эти терзания становились всё слабее от случая к случаю, уж очень часто повторялся сценарий – так часто, что начал казаться обычным и естественным.

Первая, кого Шарп видит в конторе Кушинга, – миловидная светловолосая девушка за печатной машинкой, аккуратно собирающая кипу листов. Томас хватается за этот предлог, лишь бы заговорить с ней, лишь бы не думать о предстоящей встрече с мистером Кушингом. Шарп пробегает взглядом по строкам. Видимо, это какая-то история о призраках, судя по тому, как часто мелькает это слово, вот только при его упоминании в тексте не появляются избитые клише вроде «кровь застыла в жилах» – напротив, для героини, кажется, привидения не являются чем-то пугающим. Томас на миг забывается, погрузившись в чтение, и мысли о презентации перестают крутиться в голове мучительным вихрем. «Это я написала роман, он мой», – говорит девушка, и в её голосе смешиваются радость и смущение. Томас всматривается в её лицо, которое словно бы светится. Правда, здесь, вдали от мрачного Аллердейл Холла, всё светится, всё – в непривычно ярких и светлых тонах, но эта девушка даже светлее всего остального. Шарп любуется тёплой улыбкой на её лице, и ему хочется, чтобы это мгновение длилось как можно дольше, но мистер Кушинг никогда не опаздывает, поэтому волшебный момент тут же уходит в прошлое, и Томас крепче сжимает цилиндр, пытаясь не поддаться новой волне страха.

***

Покинув здание конторы, Шарп ещё долго не может прийти в себя, в ушах звучит гневная отповедь Картера Кушинга. Это не просто отказ, это – сокрушительный провал, такие жёсткие упрёки от предполагаемых спонсоров Томас слышит в свой адрес впервые. Его проект называли труднореализуемым, несостоятельным, называли бредовым, но ещё никто не позволял себе отчитывать его самого, как мальчишку. Шарп чувствует себя уязвлённым, даже оскорблённым, а ещё, что странно, больше всего переживает не из-за того, что ему вновь не удалось получить финансирование, а из-за того, что его новая знакомая видела, как мистер Кушинг его унизил. По иронии судьбы она вдобавок ко всему оказалась дочерью Кушинга. Томасу следовало бы поразмыслить, как переубедить несговорчивых спонсоров, однако вместо этого он раз за разом прокручивает в голове их колкие нападки, пытаясь понять, насколько жалким оказался в глазах мисс Кушинг.

– Какое мне дело до этого? – наконец, одёргивает себя Шарп. Он устало проводит пальцами по лбу, стараясь не поддаваться унынию, но сегодняшняя презентация – далеко не первая неудача на счету Томаса, и сейчас у него не получается не падать духом. Полуденное солнце словно в насмешку заливает улицу радостными, кричащими лучами, и Шарп надевает тёмные очки, в которых выглядит весьма хищно, хоть и импозантно. Он так долго готовил накануне речь, с которой собирался выступить перед спонсорами, что сейчас ему тяжело с нуля придумывать новый план. Однако у него есть Люсиль – и вот её-то планы ещё ни разу их не подводили. Томас невольно вспоминает, чем обернулась в своё время идея сестры женить его на богатой женщине, чтобы получить крупное наследство… Это было только начало…

========== II. Первая партия ==========

Комментарий к II. Первая партия

Soundtrack – Damien Rice, “The Blower’s Daughter”

– Но она души во мне не чает! – вскрикивает Томас, желая образумить сестру.

– Вот и замечательно, – Люсиль улыбается, и её улыбка выглядит довольно кровожадно. Почему-то мысль о том, чтобы женить своего брата, а затем доказать жене, что Томас принадлежит только ей, Люсиль, доставляет мисс Шарп плохо скрываемое удовольствие.

– Не вижу ничего замечательного, – упрямится Томас. – Ты же знаешь, что у меня к ней нет никаких чувств. Конечно, она милая девушка, но я не могу ответить ей взаимностью.

Люсиль издаёт хрипловатый смешок.

– Это мне и так прекрасно известно, – говорит она, приближаясь к брату и становясь за его спиной. – Ты дал мне слово…

Шарп ощущает, как ладони сестры ползут по его груди. Разумеется, ему не нужен никто, кроме Люсиль, она – весь его мир. Достигнув совершеннолетия, Томас стал полноправным владельцем Аллердейл Холла и забрал Люсиль из лечебницы под свою опеку. С этого момента минуло четыре года, и баронет не представляет своей жизни без сестры, как не представлял и в детстве.

– Ты уверена, что это будет верным решением? – спрашивает он и чувствует, хотя и не видит этого, как Люсиль кивает головой.

Юная Памела Аптон, дочь состоятельного лондонского джентльмена, действительно безоглядно влюблена в Шарпа, его безупречный внешний вид и изысканные манеры сразу покоряют впечатлительную болезненную девушку, чья возможность радоваться жизни существенно ограничена инвалидной коляской и косыми взглядами окружающих. Как бы ни старался её отец сделать жизнь дочери лёгкой и беззаботной, Памела с детства тяготится своим положением, и ей не без оснований кажется, что любой, кто видит её, прячет за фальшивой улыбкой сочувствие, а порой и отвращение. Но только не Томас Шарп. Молодой баронет, с которым она познакомилась совсем недавно, вскружил Памеле голову – ведь его улыбка выглядит абсолютно искренней. Мисс Аптон не знает, что Томас умеет так улыбаться всем и каждому, она верит, что по-настоящему заинтересовала Шарпа. А его, тем временем, интересует пока лишь одно – необходимость изыскать деньги на восстановление родового поместья…

– Разве ты потерпишь другую женщину в доме? – осторожно выпытывает Томас.

– Она хрупка и изнежена, – ядовито замечает Люсиль. – Думаю, что долго она не протянет.

Томас смотрит на сестру, чуть нахмурив брови. Сказать по правде, он не догадывался, что Люсиль рассчитывает на скорую кончину Памелы. Эта идея кажется ему странной – да, мисс Аптон слаба физически, но это не является залогом того, что её дни сочтены. Шарп хочет возразить сестре, но та прикладывает палец к его губам, пресекая попытку поспорить с ней.

– Она от тебя без ума, – говорит Люсиль, избегая называть Памелу по имени. – И это нам на руку – мы сможем использовать её средства, как нам будет угодно, ведь она не посмеет тебе ни в чём отказать.

Томасу довольно быстро удаётся заглушить доводы разума в самом себе. Раз Люсиль считает, что женитьба на мисс Аптон способна поправить их дела – так тому и быть.

***

Гостиница в Буффало, где остановились Шарпы, находится неподалёку от конторы Кушинга, поэтому обратный путь занимает у Томаса немного времени. Баронет не успевает прийти в себя, и при виде его Люсиль тут же понимает, что брат потерпел очередную неудачу. Томас хочет что-то сказать, но она опережает его, прижимая к себе и гладя по голове.

– Миссис МакМайкл ждёт нас послезавтра на званый вечер, – шепчет Люсиль ему на ухо. – Не думай о плохом.

Это совсем не то, что Шарпу мечталось бы услышать. Ухаживать за самовлюблённой дочерью миссис МакМайкл вместо того, чтобы заслужить одобрение спонсоров и получить финансирование – удручающая перспектива. Томас не может отделаться от впечатления, что его сестре нравится разыгрывать эту партию раз за разом, а вот ему самому становится тошно от мысли о новой, пусть и временной хозяйке Аллердейл Холла.

– Люсиль, – произносит он, набравшись смелости. – Мне претит необходимость делать это снова.

– Потерпи чуть-чуть, золотце, – отвечает сестра, произнося знакомую с детства фразу. – Обещаю, это – в последний раз, больше ничего подобного делать не придётся.

Люсиль не приводит ни одного здравого аргумента в подтверждение своих слов, но её проникновенный, обволакивающий голос сам по себе действует на Томаса успокаивающе. В объятиях сестры он чувствует себя защищённым, и поверить, что все невзгоды вот-вот останутся позади, очень легко.

Но вдруг перед глазами Шарпа возникает образ Эдит Кушинг. Незаметно для себя баронет мысленно перебирает все черты лица девушки, вспоминая, как засияли глаза Эдит от похвалы её книге, как волосы переливались мягким светом, вызывая желание прикоснуться к ним, как уголки её губ расплылись в радостной улыбке. Томасу не привыкать к восхищённым взглядам, и всё же взгляд Эдит отличался от остальных особой искренностью и нежностью. Хотя… вряд ли она будет так же смотреть на него после того, как стала свидетельницей разноса, устроенного её отцом. Между бровями Томаса пролегает морщинка, и он отстраняется от Люсиль.

– Мне нужно развеяться, – говорит Шарп, надевая цилиндр. – Прогуляюсь по городу, соберусь с мыслями.

Сестра бросает на него недоуменный взгляд. Люсиль чувствует себя чужой в этом городе, и у неё нет ни малейшей охоты лишний раз выходить из гостиницы, поэтому ей трудно представить, как прогулка может поспособствовать её брату. К тому же, Люсиль была уверена, что, вернувшись после презентации, Томас останется с ней. Однако Шарп уже выходит из номера, и упрёк так и не слетает с губ Люсиль.

Баронет разглядывает здания, разительно контрастирующие с теми, что он привык видеть. С тем единственным, что он привык видеть, если быть честнее. Аллердейл Холл порядком опостылел Шарпу за долгие годы. Поместье, как чёрная дыра, поглощает все скудные сбережения хозяев, а все попытки отремонтировать дом оказываются бесплодными – как бы ни старался Томас привести здание в божеский вид, оно с завидным упорством разрушается.

– С завидным упорством, – хмыкает про себя Шарп. – Вечно я думаю про этот дом так, будто он – нечто одушевлённое…

Неудивительно, что все жёны Томаса приходили в ужас, увидев, где им предстоит жить. Пожалуй, наиболее сдержанную реакцию продемонстрировала Памела. Её щёки стали ещё бледнее обычного, но она стиснула руки и быстро справилась со своими эмоциями. Мисс Аптон была присуща определённая стойкость духа, и, переехав в Камберленд, новоявленная миссис Шарп постаралась безропотно принять новые условия для жизни. Поначалу Томасу казалось, что Памела даже чувствует себя в доме хорошо, однако вскоре ситуация изменилась, и девушка стала угасать на глазах. Томас не мог сообразить, в чём дело, пока не увидел, каким победным взглядом смотрит Люсиль на тающую Памелу. Он побоялся узнать у сестры, как именно она губит миссис Шарп, но уже не сомневался в том, что Люсиль прикладывает к этому руку. Подобное открытие шокировало бы любого человека, но Томаса, с детства повидавшего множество ужасов, было трудно чем-либо шокировать, и голос его совести очень быстро затих.

Томас раздосадовано взмахивает рукой. Даже здесь, на улицах Буффало, его мысли роятся вокруг Аллердейл Холла и всего, что с ним связано, и отвлечься никак не получается. Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что своих почивших жён Шарп не вспоминал уже давно. Ничего радостного в этих воспоминаниях нет, и баронет злится на самого себя за то, что позволил им разбередить его душу. На помощь снова приходит образ Эдит – вот о ней думать куда приятнее. Томас не задаётся вопросом, отчего мимолётная встреча произвела на него такое впечатление, он просто вновь и вновь воссоздаёт в памяти изящную фигурку мисс Кушинг. Эдит ничуть не похожа на Памелу. Она излучает бодрость и пышет здоровьем – по крайней мере, именно такое впечатление возникает при первом взгляде на неё, и Томас уверен, что оно абсолютно верное. Шарп пытается представить, как мисс Кушинг будет выглядеть в бальном платье – то, что он увидит её на званом вечере у миссис МакМайкл, не вызывает у него сомнений. На лице Томаса появляется рассеянная улыбка, и морщинка между бровей наконец разглаживается.

***

Перед приёмом у МакМайклов Шарп решает нанести визит мистеру Кушингу. Томас объясняет Люсиль, что ещё раз попытает удачи и попробует переубедить его – вдруг в разговоре тет-а-тет Кушинг проявит больше снисхождения. Люсиль эта затея кажется бессмысленной, а уж тем более её не приводит в восторг то, что Томас появится у МакМайклов чуть позже неё, и она будет предоставлена самой себе в чужом обществе. Однако Люсиль привыкла потакать брату в его стремлениях, если они не выходят за пределы того, что она считает допустимым, и, так как мисс Шарп пока не подозревает о существовании Эдит, в итоге она соглашается. Томас спешит к особняку Кушингов, предвкушая встречу с Эдит и убеждая себя, что его заботит только вопрос о финансировании собственного проекта. Но судьба распоряжается иначе – Шарп становится свидетелем того, как Картер Кушинг и Алан МакМайкл покидают дом без Эдит. Будучи не в силах справиться с разочарованием, Томас поддаётся порыву и стучится в дом Кушингов, хотя он прекрасно осведомлён, что задумка, которая только что пришла в его голову, идёт вразрез со всеми правилами приличия.

…Эдит пахнет ландышами и немного – лавандой. В бальном платье она выглядит как изумительная фарфоровая статуэтка, Томас не ошибся, предполагая, что такой наряд будет ей очень к лицу. Лёгкий румянец, появившийся на щеках девушки во время танца, ещё больше украшает её. «Я не хочу закрывать глаза, я предпочту держать их открытыми», – говорит она, и в это мгновение Шарп полностью с ней согласен. Он без тени смущения смотрит на Эдит, словно стараясь запечатлеть её облик в памяти навсегда. Она же заметно смущена, но всё же отвечает Томасу не менее пылким взглядом. Смелая, дерзкая мисс Кушинг, бросившая вызов всем собравшимся на вечере гостям. Шарп просто не может заставить себя крутиться вокруг Юнис, когда рядом с ним – такое дивное создание. В этот момент он ведёт себя как маленький ребёнок, не способный отказать себе в сиюминутном удовольствии и не задумывающийся о последствиях своего поступка. Вальс подходит к концу, и Эдит, не веря своим глазам, замечает, что свеча, которую держал в руках сэр Шарп, и в самом деле не погасла. Взор мисс Кушинг отражает неподдельное восхищение, и Томас чувствует, что его распирает радость от того, что фокус со свечой произвёл на его партнёршу такое впечатление. Но в следующий же миг баронет встречается взглядом с сестрой, которая смотрит на него с тревогой и затаённой обидой, и волшебство момента сразу же рассеивается.

И всё же вальс становится поворотным пунктом. Отныне идея о союзе с Юнис, пусть и недолгом, кажется Томасу совсем уж отталкивающей, а всё своё свободное время баронет стремится провести с Эдит. Ему удаётся убедить Люсиль в том, что мисс Кушинг идеально подойдёт на роль его следующей супруги. Она – не менее богатая наследница, чем Юнис, родственников у неё куда меньше, один лишь отец, а завоевать её сердце и вовсе не составляет труда. Люсиль стоит услышать, как Шарп называет Эдит невзрачной серой мышью, способной с первого взгляда влюбиться в таинственного иностранца, как она наивно утверждается в мысли, что брат именно так и считает.

– Надеюсь, ты не ошибся с выбором, – задумчиво говорит она, глядя из окна гостиницы на оживлённую улицу. – Слишком неожиданная смена решения…

– Поверь, с Эдит всё будет намного проще, – уверяет Томас, и Люсиль морщится – ещё со времён первой женитьбы брата её задевает, когда он называет по имени других женщин. Шарпу же, напротив, невольно хочется повторять имя мисс Кушинг, словно пробуя его на вкус. Однако он мастерски скрывает свои чувства от сестры, которая, несмотря на свой изощрённый нездоровый ум, в каких-то случаях оказывается крайне доверчивой.

И вот очередным погожим днём Томас приглашает Эдит на прогулку по парку Делавер – разумеется, не её одну, что считалось бы недопустимым. Они прогуливаются в компании Люсиль и Алана МакМайкла. Мисс Шарп по предварительной договорённости с братом занимает доктора разговорами, прося рассказать ей о местной флоре и фауне, и Алан учтиво начинает повествование, хотя и чувствует себя не в своей тарелке рядом с Люсиль. Томас будто невзначай замедляет шаг, и они с Эдит оказываются позади. Подведя девушку к небольшому деревцу, чтобы укрыться в его тени, Шарп одаривает её неотразимой улыбкой.

– Вы так и не сдержали своё обещание помочь мне с языком, мисс Кушинг, – говорит он.

– Право, не знаю, чем я могу вам помочь, – отвечает она, борясь с непривычной для себя застенчивостью. – По моему мнению, вы изъясняетесь прекрасно, и все жители нашего города, которые имели честь познакомиться с вами, не испытывают сложностей в том, чтобы понять вашу речь.

– Возможно, мисс Кушинг, однако я уже ухитрился попасть в неловкое положение из-за разницы в языках, – Томас изящно разводит руками, словно признаваясь в собственной уязвимости, и этот жест очаровывает Эдит. – Я искал здание, в котором находится контора вашего отца, а местный житель отправил меня в другом направлении.

Мисс Кушинг тихонько смеётся, она понимает, почему произошла такая путаница, ведь английское слово «здание» в американском варианте языка означает «квартал», а квартал, называющийся так же, как и контора мистера Кушинга, по иронии судьбы находится вовсе не рядом с ней. Эдит объясняет Томасу, отчего возникла ошибка, и он смеётся вместе с ней.

– Вот видите, как я нуждаюсь в вашей помощи, – настаивает Шарп. – Кроме того, дело не только в различном толковании слов, меня с головой выдаёт мой акцент, так что над произношением также необходимо поработать…

Эдит чувствует, как её щёки заливаются краской. Она не может вслух произнести, что акцент мистера Шарпа звучит очень мелодично и волнующе, но исправлять его произношение ей совсем не хочется.

– Боюсь, что наставница из меня никудышная, – говорит наконец она. – Я даже не знаю, с чего можно было бы начать.

– Вы ведь писательница, а, значит, мастерски владеете словом, – возражает Томас, и внезапно его осеняет. – Я мог бы пересказывать вам ваш роман, а вы бы поправляли все неточности.

– Но вы ведь прочли всего несколько строк, – бормочет Эдит, никак не ожидавшая такого поворота событий.

– Если вы позволите, я одолжил бы у вас текст, – просительно произносит Шарп. – Книга очень заинтересовала меня, не скрою, так почему бы не совместить приятное с полезным – прочесть ваше творение целиком и освоить американский вариант языка.

Мисс Кушинг скромно опускает взгляд, продолжая краснеть, а Томас не может оторвать от неё глаз. Он не сомневается в том, что в итоге она согласится, и уже представляет себе их совместное времяпрепровождение, отчего по его телу разливается приятное тепло. Вдруг над их головами раздаётся щебетание какой-то пичужки, сидящей в ветвях дерева, и Эдит, улыбнувшись, достаёт небольшой тряпичный кулёк. Томас зачарованно следит, как она высыпает оттуда на ладонь несколько зёрнышек и протягивает её к птице. Шарпу почему-то не верится в то, что птичка не побоится принять угощение из человеческих рук, но всё же он замирает в ожидании.

Люсиль Шарп видит эту картину, хотя они с МакМайклом уже оказались на приличном расстоянии от Томаса и Эдит. Доктор стоит к ним спиной и что-то рассказывает, мучительно подбирая слова, чтобы заполнить постоянно возникающие паузы, а Люсиль, с трудом заставляя себя вслушиваться, пристально наблюдает за братом. Однако сейчас её взор прикован не к нему, а к Эдит, лицо которой озаряется улыбкой, когда пичужка слетает к её руке и, уцепившись лапками за большой палец, принимается спокойно склёвывать зёрнышки. Это нехитрое зрелище отчего-то завораживает Люсиль, равно как и Томаса, и оба Шарпа следят за ним, затаив дыхание. Первой приходит в себя Люсиль – и ей совершенно не нравится, что она попала под влияние исходящего от Эдит магнетизма, а уж тем более не нравится то, что Томас тоже выглядит завороженным. Не в силах сдержать нарастающее смятение, она невежливо прерывает МакМайкла.

– Посмотрите, вот как раз представитель здешней фауны, – отрывисто говорит ему Люсиль, указывая на птицу. – Пойдёмте, взглянем, кого кормит мисс Кушинг.

Она решительно направляется в сторону Эдит и Томаса, и доктору ничего не остаётся, как последовать за ней.

– Поразительно, – тихо произносит Томас, не желая спугнуть пичужку. – Она ничуть вас не боится!

– О, в этом нет ничего особенного, я часто кормлю здешних птичек, они давно уже привыкли к посетителям, – с беспечной улыбкой отвечает Эдит, но баронет с ней совершенно не согласен. Для него такое зрелище в диковинку, и он беззастенчиво любуется происходящим. Шарп даже не замечает приближения Люсиль, но птица вдруг резко взлетает ввысь, хотя на ладони мисс Кушинг ещё остаются зёрна.

– Кажется, я помешала ей закончить трапезу, – холодно замечает Люсиль. Томас растеряно оборачивается к ней – у него такое ощущение, будто его поймали на месте преступления, хотя ничего предосудительного он не сделал.

– Ничего страшного, она, скорее всего, прилетит снова, – говорит Эдит, стремясь загладить ситуацию. Люсиль лишь молча глядит на мисс Кушинг, пытаясь разгадать, что она из себя представляет. Что в первую очередь бросается в глаза – от Эдит веет юностью и свежестью, чем она разительно отличается от предыдущих жён Шарпа. «Особенно от Маргарет», – саркастично думает про себя Люсиль, вспоминая пожилую шотландку. Маргарет в этом отношении уж точно было до Эдит далеко…

========== III. Вторая партия ==========

Комментарий к III. Вторая партия

Soundtrack – Led Zeppelin, “The Battle Of Evermore”; Roger Taylor, “You Had To Be There”

Люсиль считает, что денег Памелы им хватит надолго, но Томас не согласен с сестрой, его пугает то, как быстро тает наследство, доставшееся от мисс Аптон. Совсем недавно Шарп нанимал работников, чтобы переложить пол в парадном холле, но прошло всего несколько недель, и доски опять просели, а в щелях снова показалась мерзкая глина багрового цвета. Когда-то эта глина была гордостью семьи Шарпов, но теперь, когда шахты заброшены…

– Люсиль! – Томас врывается в комнату сестры, его глаза горят лихорадочным блеском. Мисс Шарп сидит за секретером, выдвинув один из ящичков, в её руке – мертвая бабочка, новый экземпляр в коллекции насекомых. Несмотря на то, что ей очевидно воодушевление Томаса, она не поворачивается к нему, продолжая разглядывать бабочку.

– Люсиль, я придумал, как нам наладить постоянный источник дохода! – Шарп говорит прерывисто, пытаясь отдышаться, он явно очень спешил.

Люсиль оборачивается в полголовы и изгибает рот в лёгкой улыбке.

– У нас уже есть прекрасный источник дохода, милый мой, – отвечает она, охлаждая пыл Томаса. – После того, как бедняжка Памела умерла, мы…

– Эти деньги закончатся, не успеем мы и глазом моргнуть, – перебивает сестру Шарп, стараясь не обращать внимания на то, как дико звучат слова «бедняжка Памела» в устах её убийцы. – Нам нужно что-то, что будет приносить доход регулярно. И я знаю, как нам быть – надо возобновить добычу глины!

Тут уже Люсиль полностью поворачивается к брату, не в силах скрыть изумление. Она даже не сразу находит слова, поэтому Томас продолжает свою речь.

– Мне пришло в голову, как можно вновь наполнить глиной наши шахты – не хватает специального механизма, который мог бы поднимать глину из нижних слоёв почвы, – торопливо излагает он. – И, думаю, мне по силам разработать такое устройство!

Придя в себя, Люсиль долго возражает. Она не верит, что брату под силу создать подобную машину, но, если он и преуспеет, то на её постройку потребуется явно больше средств, чем у них есть сейчас. Идея о том, чтобы поехать в Лондон и привлечь спонсоров, тем паче не привлекает мисс Шарп – она не любит покидать дом без крайней на то необходимости. Но Томас не отстаёт от сестры, и в конце концов она уступает, хотя в её голове вертятся мысли вроде «Чем бы дитя не тешилось…». После того как поездка в Лондон оборачивается первым провалом, Люсиль не находит в себе достаточно жёсткости, чтобы пресечь дальнейшие попытки Томаса воплотить в жизнь свою нелепую, по её мнению, задумку, и, напротив, предлагает ему попытать удачу где-нибудь ещё – например, в Шотландии.

– Ты готова отправиться со мной в столь дальний путь? – недоумевает Шарп, который отлично осведомлён о неприязни Люсиль к путешествиям.

– Ради тебя я отправлюсь и гораздо дальше, – заверяет его сестра, не догадываясь, что её слова станут пророческими.

Однако Томас решает, что на этот раз должен подготовиться лучше, и с головой уходит в расчёты и чертежи. Он даже принимается за конструирование машины, чтобы будущие спонсоры увидели, что он – не пустослов и не выдумщик. Проходит несколько лет, прежде чем баронету удаётся полностью перенести своё детище из чертежей в реальность, но машина построена из некачественных материалов, а Шарпы еле сводят концы с концами. Поняв, что откладывать поиск средств больше нельзя, Томас и Люсиль совершают вылазку в Эдинбург. К разочарованию Томаса, его здесь также ждёт отказ, несмотря на приложенные усилия. Только Маргарет МакДермотт, пожилая богатая вдова, прознав о цели, с которой прибыл баронет, выражает свою заинтересованность. Вскоре выясняется, что дело здесь не столько в проекте Шарпа, сколько…

– Она намекнула мне, что деньги я могу получить только при определённом условии, – горько жалуется Томас. – Разумеется, она не могла сказать прямым текстом, что имела в виду, но всё пела мне про то, какой одинокой и несчастной она себя чувствует…

И тут он с удивлением умолкает, заметив, что Люсиль, кажется, выглядит не разгневанной, а довольной.

– Братец, золотце, возможно, тебе стоит поразмыслить над этим вариантом, – произносит она, ощущая в себе противоестественное желание снова отдать Томаса другой женщине лишь затем, чтобы потом уничтожить её.

– Люсиль, о чём ты говоришь! – возмущается Шарп. – Она – уже совсем старуха!

Люсиль тихонько усмехается. Наверное, в его двадцать с лишним лет считать старухой Маргарет МакДермотт, которой, должно быть, не больше пятидесяти, – не так уж и странно. Мисс Шарп задумчиво смотрит на брата. Она всего на два года старше Томаса, но порой у неё возникает ощущение, что разница в возрасте у них куда больше.

– Это только упрощает дело, – протягивает Люсиль, дотронувшись рукой до щеки брата. – Значит, ей совсем недолго придётся делить с нами крышу Аллердейл Холла.

Томас не может не понимать, что кроется за этими словами, но он закрывает на это глаза. Выясняется, что так жить намного проще.

***

После очередной совместной прогулки Эдит соглашается дать Шарпу экземпляр своего романа. Как бы ни было ей боязно, что Томас разочаруется в книге, мисс Кушинг всё же мечтает услышать от него слова одобрения. Баронет обещает прочесть сочинение как можно скорее, и ему действительно не терпится познакомиться с произведением уже не бегло, а вдумчиво. Люсиль вскоре сталкивается с тем, что все вечера, свободные от визитов, её брат проводит за романом Эдит.

– «Тень времени», – презрительно произносит вслух название книги Люсиль, вертя в руках титульный лист. – Зачем ты тратишь своё время на это «время»?

– Должен же я что-то ответить, когда мисс Кушинг начнёт меня расспрашивать о впечатлениях, – миролюбиво отвечает Томас, не отрываясь от чтения.

– Что за вздор! – у Люсиль никак не получается унять растущее раздражение. – Только не говори мне, что она жаждет услышать детальную критику своей писанины. Что там, очередной любовный роман?

– Я бы так не сказал, пусть в книге и присутствует любовная линия, – говорит Шарп, нехотя поднимая глаза на сестру. – Самое интересное в романе Эдит – призраки, которые, судя по всему, символизируют те или иные события прошлого.

Мисс Шарп поражена тем, с какой серьёзностью её брат рассуждает о сочинении этой девицы.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что эта книга хоть чего-нибудь да стоит? – Люсиль сверлит Томаса взглядом, пытаясь разгадать по его выражению лица, в самом ли деле он увлечён романом. Шарп вздыхает и откладывает кипу листов.

За долгие годы он достиг больших высот в умении скрывать свои чувства. Подлинные эмоции видны лишь тогда, когда Томас творит в своей мастерской, но, по иронии судьбы, в такие моменты никто за ним не наблюдает. Вот и сейчас он интуитивно понимает, что демонстрировать сестре свою заинтересованность книгой – себе дороже.

– Ну что ты, – успокаивающе говорит Шарп. – Просто хочу закончить с чтением как можно скорее, чтобы отделаться от романа.

– Всё равно, не понимаю, почему ты считаешь необходимым изучать его так досконально, – не уступает Люсиль, садясь к брату на колени.

– Ты же знаешь, что мы не имеем права на ошибку, – отвечает Томас, слегка скривившись. В это мгновение он с болью думает про себя, что, если бы сам не совершал промахи раз за разом, получая отказы в финансировании, то ошибка, которую он имел в виду, вообще не имела бы к Шарпам никакого отношения. Однако Люсиль, кажется, не может сообразить, о чём он говорит, и вопросительно поднимает брови.

– Вспомни про Маргарет, – поясняет Томас с неохотой. – Мы рассчитывали получить огромное наследство, но она что-то заподозрила и явно была недовольна тем, как мы себя с ней ведём. И чем это в итоге обернулось…

Люсиль поджимает губы. Да, об этой неудаче вспоминать и ей крайне неприятно. Мисс Шарп была уверена, что пожилая вдова, заполучив Томаса, придёт в неописуемый восторг и потеряет бдительность, однако Маргарет МакДермотт оказалась женщиной, на удивление крепко стоящей на земле. Прожив некоторое время в Аллердейл Холле, она догадалась, пусть и слишком поздно, что её новый муж не испытывает к ней ничего похожего на любовь, а симптомы заболевания, внезапно настигшего её, вызваны посторонним вмешательством. Тайком от Шарпов Маргарет выслала в Эдинбург распоряжение, которое лишало Томаса причитавшегося ему наследства, и они с Люсиль остались ни с чем. Сестра была в ярости – не столько из-за того, что они не получили денег, сколько из-за того, что Маргарет ухитрилась сломать её план. Зато теперь напоминание об этих событиях уводит мысли Люсиль от юной мисс Кушинг, а именно этой цели её брат и добивается.