Текст книги "Трагедия ошибок (СИ)"
Автор книги: Mikka Hope
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Нишен посмотрел на девушку и усмехнулся.
– В чем-то ты права. Но такова психология людей. Мы часто гоняемся за призраками. Нам всем свойственно искать в прошлом ответы и поддержку. Когда-то я пытался получить сведения о Аджинии. Я нашел одну странную рукопись. Если судить по ней, та легенда никогда не бывала на огненном плато. После того как я это узнал, то часть документов изъяли драконы.
– Зачем? – спросили мы одновременно.
– А кому хочется отказываться от власти.
Магистр усмехнулся. А потом цапнул со стола кусок мяса и сказал:
– Но на уроках не ждите от меня таких откровений. Это, что называется, закрытая информация.
– Тайны не доводят до добра, – проговорила я. – Они порождают очередной обман и запутывают еще больше.
– Например? – спросил он меня.
– Ответьте мне, зачем правителя королевства в излучине обвинили в том, чего он не совершал?
– Но он, в самом деле… – начала Мари.
– На самом деле что? Это было крохотное королевство. А сам он не был магом.
– Но его дочь… – сказала Зула.
– Ну да. И ради этого убили короля, а девочку хотели оставить в живых.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился Нишен.
– Я родилась в этом королевстве. Мне было шесть лет, когда на государство напали. Королеве вспороли живот от самой груди, а правителя изуродовали. Демоны бегали по дворцу и убивали всех подряд. Так что, скорее всего, они же ее и убили. А теперь ответьте себе на вопрос – зачем напали на королевство. Что конкретно нужно было от них?
Магистр только пожал плечами.
– Никто не станет раскрывать простым людям все тайны мира. Это опасно. Нельзя, чтобы во власти засомневались.
– А вы не задумывались, что если так рассуждать, то получается, что правды в истории нет. Все что вы даете студентам – это ложь.
Профессор только пожал плечами. А вот девочки смотрели на меня с удивлением и подозрением. Я только пожала плечами в ответ на их взгляды. Наш пир подходил к концу. Аппетит мне испортить было невозможно. Кривиться от воспоминаний и объяснений не стану. И все что имелось на тарелке, сжевала с превеликим удовольствием. А потом осмотрелась и поняла, что надо убираться отсюда. Пока все еще жуют и беседуют, я по-тихому вынырнула из столовой и пошла по коридорам в свою комнату. Девочки остались. К ним подсели друзья, и они со смехом обсуждали каких-то преподавателей. Мне это было еще неинтересно. Да и шумные компании мне не нравились.
Практика жизни во дворце дала мне несказанную услугу, которую нельзя получить в другом месте. Когда тебе приказывают донести в противоположный конец огромного замка что-то за несколько секунд, поневоле научишься передвигаться быстро и закоулками. Мне удалось легко избежать всех парочек, что прятались по углам. А еще я едва не попала под заклинание. Два быка сцепились из-за одной коровы. Вернее, простите мою грубость драконицы. Одилия стояла недалеко и улыбалась. Я сплюнула и, улучив момент, когда они схватили принцы друг друга за грудки, быстро проскользнула мимо них.
Спиной я чувствовала, как вслед кто-то смотрит. Оглядываться я не стала. Еще не хватало привлечь чье-то внимание. Его и так у меня выше крыши. А придя в комнату, рухнула от бессилия в кровать. День был слишком утомительным.
Утром у нас должна быть вводная лекция у своего куратора. Быстро проглотив завтрак и глянув в расписание, я кивнула девочкам и бросилась в аудиторию. По дороге нагнал Богентик.
– Как настрой?
– Настроение бодрое идем ко дну. Так говорил старый конюх.
– Боишься?
– Не хочется оказаться предметом травли. Вот что мешало ректору не тащить меня.
– Но надо же знать чего маги лишились.
Я тяжело вздохнула, а потом покачала головой.
– Он и так знал. Магистр Валлтис был у императора и имел сведения, что за дар у меня.
– Колдуны довольно жестокий народ, а Валлтис боевой маг высшей категории. Никто не станет тебя жалеть. Вот мы и пришли.
– А у тебя какой дар был?
– А ты, что не смотрела на показательные выступления? Тьма. Мои родные относятся к этому очень плохо. Я вырос среди жрецов светлого культа. И они считают, что ценность имеет только свет. Остальное подлежит уничтожению. Отец убил мать, когда узнал о моем даре. Сказал, что не мог я родиться от белого жреца. Потом мне заблокировали магию и отдали в приют.
– Однако, – удивилась я.
Мы открыли двери и сели на одну парту. Я оглянулась и посмотрела на ребят. Не так нас много. Всего двадцать. Ну что смертники, начитается наша пытка.
– Сколько же доберется до последнего курса?
– К концу обучения дай хаос десять останется. Выпуск этого года всего шесть человек.
– Абсолютно верно студент Богентик, – сказала входящая женщина.
Она была уже немолода. Строгое платье полностью скрывало ее тело. Седые волосы и пронзительные ледяные глаза делали ее похожей на меня. Я едва не подавилась тогда.
– Меня зовут магистр Сведаса, и я ваш куратор. И хочу предупредить учеба на теоретическом факультете невероятно сложная и самая напряженная. Вас учат всего три года. И дают информацию, равную объему знаний на всех других факультетах, которые они проходят за все время обучения. Но при этом вас не любят. Я говорю вас, потому что сама не училась на вашем факультете. Я участвовала в одном из боев на огненном плато и совершенно потеряла дар. Итак, я выдам вам список дополнительной литературы, без которой вы просто не сможете учиться. Хочу предупредить. Рассматривать жалобы никто не станет. Научитесь обходить препятствия сами. Нянек тут нет.
Оказалось, что наш куратор будет преподавать у нас теорию магический потоков. О чем мы и так знали, и началась лекция. Читала она легко и интересно, но объем был таким большим, что хотелось постучаться головой. Записывать ее лекцию полностью успевали не все. А подстраиваться никто не собирался. И это на каждом предмете. Все считали своим долго унизить теоретиков. И тогда я поняла, почему студенты так к нам относятся. А чего не поиздеваться, если сами магистры не считают это зазорным. Предметов у нас оказалось больше чем у всех остальных, и расслабляться было банально некогда. Объем знаний был таким огромным. Времени едва хватало на занятия и сон. По вечерам я садилась за уроки. В нашей комнате у каждой был свой стол и полка для книг. Мари корпела за своим и что-то постоянно чертила или рассчитывала. Я сидела рядом и занималась практически тем же.
Я раскладывала на столе учебники и долго учила. Общие предметы у нас читались для всего потока. По ним задавали гораздо меньше, чем по другим. Почему с нас был спрос выше, чем с остальных, я так и не поняла. Общими были история, география и математика. Для человека, едва научившегося писать, точная наука стала пыткой. Разобраться со всеми особенностями было сложно. Но я корпела над уравнениями целыми вечерами. Половину этих заданий просто не понимала, а потому бежала в нашу любимую библиотеку. Там приходилось брать учебники, и пытаться все понять. Мне активно помогала Мари. Она рассказывала, что приехала сюда такой же, как и я. Но ей тоже помогли.
Но кроме учебы, у меня появилась отдельная проблема, которая вынудила изучить академию лучше, чем другим. Боевики поставили себе цель снять этот чертов блок. И мне приходилось пробираться по академии зигзагами. Сколько в меня прилетала разная дрянь, даже считать не буду. Сокурсники надо мной посмеивались. Единственный, кто помогал только Боген. Я сократила имя друга, а тот и не возражал. Он часто сопровождал меня до комнаты и как мог, защищал от зарвавшихся парней и девчонок. Последние были более жестоки, чем парни.
Одна из них заловила меня в душе.
– Что тебе надо?
– Да ничего собственно. Просто хочу узнать, есть ли у перспективного огненного мага совесть?
– Нет. Успокоилась. А теперь дай мне пройти.
– Твое место на боевом факультете.
– Это не тебе решать, где мое место.
Я толкнула ее. Пол был скользкий и, она не удержалась на ногах. Я выскочила из душа. Формально это я напала на нее. Девушка меня не трогала. Мне хотелось заскрипеть зубами. Я умудрилась дать ей повод вызвать меня на дуэль. Хотя теоретиков и не вызывают, но от этих отморозков можно ждать чего угодно. Этот факультет недаром именовали компанией пудовых кулаков. И если Валлтис станет им потворствовать, мне не избежать лекарского крыла.
Мари только головой покачала.
– Попала ты. Если они так хотят сорвать блокировку, то защитить тебя имеет право только ректор. Не пожелает же он убить студентку. Даже на боевом не выставляют первокурсника против практически выпускника.
Но я не была так уверена в этом и оказалась права. На следующий день меня вызвали в кабинет ректора. Я усмехнулась и сказала Богену:
– Ну вот и все.
– Существуют амулеты…
– Друг мой. А какая разница кто меня убьет? Зачем только ректор все это делает? Он словно ведет свою игру, но я в ней скорее мышь, а не охотник.
В кабинете ректора сидела та самая девушка, Одилия и принц драконов. Как же мне было больно его видеть, но клятва связывала и не разрешала говорить о себе. Он должен обо всем догадаться сам. Эти двое оказались группой поддержки. Я прошла в кабинет и села на второй стул и приготовилась слушать.
– Итак, – сказал Валлтис. – Я тебя слушаю студентка Летиция.
– Она на меня напала в душе, и я требую дуэли и удовлетворения обиды.
Я только хмыкнула. Говорила она все это с такой патетикой, словно ее чуть не убил опытный дуэлянт.
– Ну да студентка первого курса теоретиков едва не убила практически выпускницу боевого факультета. Мило. Кому сказать обхохочутся. У меня требование. Если она будет настаивать на этом, чтобы данная информация была занесена в ее личное дело. Студентка боевого факультета испугалась теоретика.
– Тебе все равно не отвертеться от дуэли, – рыкнула Летиция. – Твое место на боевом факультете.
– Не вам решать, где и кому учиться. Даже если вам удастся осуществить вашу мечту, я останусь на теоретическом факультете.
– Боевых магов всегда не хватает, – осторожно сказал Валлтис. – И вы заключали магический контракт.
– Я его заключала на теоретический факультет. И если вы сделаете это невозможным, то сами его разорвете.
Ректор посмотрел на меня с подозрением. Ну да не ждешь от шестнадцатилетней соплячки такого заявления. Он долго на меня смотрел, а потом одобрил дуэль. Летиция выскочила с радостным визгом. Фламерон и Одилия вышла следом. Я направилась к выходу, но меня остановил Валлтис.
– Я дам тебе амулет…
– Я выброшу его на песок полигона, и защищаться не стану. Более того, я сниму ученический браслет. Вы не заставите меня делать то, что мне противно.
– Ты хоть понимаешь глупая, что будет?
Понимала ли я тогда, на что себя обрекаю. Нет, конечно же. Но во мне взыграла гордость и упрямство. Они часто бывают спутниками юношеских обид. К тому же я тогда считала, что травмы остановят других.
– Да, лорд ректор, отлично это понимаю. Может, хоть с матерью и отцом соединюсь. Они меня защищали в замке императора Диссига.
Я направилась к двери, но меня остановили:
– Принцесса Аврора, не вынуждайте идти на крайние меры.
Оглянулась. Ни одни мускул не дрогнул на моем лице. Я спокойно ответила:
– Принцесса Аврора умерла в замке своих родителей от шока, когда увидела растерзанное тело мамы. Вы были там, господин ректор, и знаете, о чем я говорю. Вы с драконами и асурами убили безвинных людей всего лишь ради какой-то девочки, а она ускользнула от вас.
– Я четко знаю, кто ты. И меня не остановишь этими глупостями. Летиция права твое место на боевом факультете. Если потребуется, о тебе узнают все.
Я только усмехнулась.
– А кто вам поверит? Ведь все считают, что Аврора была предназначена Фламерону. Он дракон и должен чувствовать свое сердце. А он ходит за Одилией везде и готов за нее разорвать любого. Так что для всех это она принцесса Аврора. К тому же поверьте, я правду говорю. Та девочка умерла.
Ректор посмотрел на меня. Что такого увидел в моих глазах, не знаю. Но он опустил взгляд и прошептал:
– Ты неправа. Я чувствую, что она жива. И если я ошибаюсь…
Я кивнула и ответила:
– Ошибаетесь. Я никакого отношения к проклятому роду не имею.
Дуэль назначили на вечер. На полигоне было не протолкнуться. Все студенты и магистры расселись на трибунах и активно обсуждали что случиться. Боевики пришли праздновать свою победу. Они сидели на трибуне и кричали что-то. Только Кевон смотрел на меня с каким-то подозрением. Стихийники обсуждали, может ли полог защиты сдержать инфернальную воронку, и какой силы она будет. Но я не слышала их. Мари, Зула и Боген переминались и кусали губы. Мы с ними переговорили, и они уже знали мою позицию. Драться я не стану. Ты, наверное, меня осуждаешь. И, возможно, будешь права. Чем я тогда думала? На что рассчитывала? Все банально просто. Молодость такая. Это было упрямство и обида. Когда Валлтис сказал, что знает кто я, мне стало неприятно. Если он все знал, почему не вытащил из дворца? Что им всем надо от меня? Зачем было превращать мою жизнь в ад?
По теории маги нам рассказывали, что срывают блокировку не столько магия, сколько сильные эмоции. Вот я и старалась оставаться максимально спокойной. И тут прозвенел сигнал к началу дуэли. Ректор попытался всучить защиту, но я отказалась. Перед выходом на песок я сняла тонкий ремешок браслета и отдала его Богену.
Как только я ступила на песок, купол сомкнулся. Ректор объявил цель собрания и махнул рукой, а потом отвернулся от полигона. Я поймала странный взгляд магистра Сведасы. Что-то в ее глазах заставило напрячься, но женщина не пыталась меня, ни отговорить, ни остановить. Молодость бесшабашна. Она не понимает, на что иногда себя обрекает. Вот и в то время я шла на одном упрямстве. Девушка встала передо мной и сказала:
– Завтра же ты будешь на моем факультете. Защищайся.
А я только усмехнулась и покачала головой. Ничего делать не собиралась. Наверное, Летиция рассчитывала, что я испугаюсь за свою жизнь и попытаюсь применить магию. Это и станет фатальным для блокировки. Намного позже узнала, что они были не так уж и неправы. Но тогда уперлась и ничего делать не собиралась. И у меня в голове было только одно – она должна потерпеть поражение. Боевичка знала, что у меня дар огня и кинула молнией. Я отлетела к куполу и больно об него ударилась. Воздух вылетел из легких.
А потом все смешалось в один сплошной клубок. Я никак не могла понять, на что Летиция рассчитывала. Зачем надо было превращать в отбивную? Хотя, возможно, у Валлтиса был совершенно иной план. Теперь я знаю это, но тогда удивляла его позиция. Все закончилось, когда полетело заклинание белого огня. Но вместо срыва печати я стала гореть. Это было невероятно больно. Лопалась кожа, и полыхали волосы. Наверное, так больно было в тот день, когда меня поймал Марлон. На мне горело все – одежда, волосы, кожа. Спасла от сумасшествия потеря сознания.
В себя пришла в лечебном крыле. Передо мной идеально ровный потолок. Я смотрела на него и думала, как часто будут сюда отправлять. Если боевики что-то себе вбивали в голову, то переубедить их не могли и преподаватели. И в этой ситуации они будут именно на их стороне. У них своя логика – огненных магов рождается все меньше, а надобность в них все больше. А если их поддержал ректор, то уж мне с моими скромными способностями точно не удастся переубедить академию. Мне оставалось только молить судьбу, чтобы меня не убили. Ширма отдернулась и вошла молодая женщина с усталым лицом и морщинками около глаз. Она подошла ко мне и сказала:
– Как твое самочувствие?
– Спасибо вам. Только, наверное, я у часто буду сюда попадать.
Лекарка лишь вздохнула.
– Дурное они придумали. Не сорвут твой блок эти нападения. Только хуже сделают. У меня сложилось впечатление, что Валлтис убить тебя хочет, а не сорвать блок. Руки береги. Если сломаешь несколько раз, то никакой срыв не вернет тебе магию. Порвешь каналы и все. Никто, кроме, истинного источника не вернет тебе магию.
Я закатила глаза. Вообще-то, у меня мелькнула мысль, что если будет формальная причина отказаться от боевого факультета, то это станет идеальным выходом для меня. Какие же глупые мы иногда бываем. Это была еще одна моя ошибка. Сколько же я их совершила на своем пути?
Огонь не оставил следов или лекарка оказалась профессионалом. Опалило меня всю, и практически сняло кожу. Волосы тоже сгорели. Она смогла полностью заживить ожоги и восстановить кожу, а потом заклинанием вырастила новые волосы. Только теперь я была бледной как ночная бабочка.
Около двери встречали Боген и Мари. Ребята подхватили, и повели в комнату самыми заковыристыми переходами академии. Теми, которыми никто не пользуется. Зула ждала в нашей комнате. Девушки отводили от меня глаза. В нашем мире много легенд о диких вампирах. Они прятались от солнца и нападали на людей. В сказках говорилось, что легендарный Догрион был белым как лепесток ромашки. Вот и я сейчас стала такой бледной.
– Ты зря сопротивляешься, – сказала Зула. – Боевые маги с твоим уровнем востребованы. Станешь богатой и знаменитой.
– Теоретики больше востребованы, чем боевики. Тем более что аналитиков намного меньше, чем боевиков.
– Они все равно своего добьются.
Боген вздохнул.
– Если они будут делать так, как запланировали, то лишат ее магии окончательно.
– Ты про переломы? – уточнила я. – Пусть. Если они сделают это, то мне не надо будет переходить к этим отморозкам.
– Не переусердствуй, – сказала Мари.
Учеба набирала свои обороты. Нам задавали все больше. Преподаватели не делали никаких скидок на мои посещения лекарей. И жизнь превратилась в сплошной кошмар. Я никак не могла из него выбраться. Количество заданий ужасало. Если бы не Боген, я, наверное, давно сдалась или со скалы спрыгнула. Мне надоедали эти падения. Руку я, в конце концов, сломала. А потом все покатилось по накатанному – пальцы, ребра. Я даже не знала, что существуют такие кости. Иногда, казалось, что мне не помочь пытаются, а убить. Да еще и косые взгляды ректора. Это время заставило натренировать выдержку и упертость. Странный был период в жизни. Я чувствовала себя одиноко. Только Боген скрашивал мои часы. Но и он чаще приглашал на свидания Мари. Но иногда цель, которую себе поставила, мне показалась слишком высокой платой за искалеченное здоровье. Но упрямство и так было моей отличительной чертой, а тут все перешло на какую-то новую волну. Когда мне становилось особенно сложно, я закрывала глаза и представляла маленький домик на берегу речки.
Лекарка только вздыхала и ругалась. Она каждый раз вытаскивала буквально с того света. А потом ей надело, что студентку откровенно калечат и она высказала ректору все, что думает об этом. Я стояла недалеко и слышала их ругань.
– Вы что творите? Вы хоть понимаете, еще один перелом, и я заявлю о магической инвалидности. Валлтис, вы не помогаете снять ограничитель, а калечите девочку. Если все пойдет так и дальше, то она даже при снятии блока не сможет быть боевым магом.
Но ректор услышал ее в другом ключе. Я только терялась в догадках. Может, там был свой план или он, вообще, не захотел слушать лекаря. Меня запретили лечить. Я только усмехнулась на его приказ. Обреченность завладела мною, накрыв словно осенняя туча небо. Стало плевать, что произойдет. Травмой больше или меньше. Какая разница кто убьет. Наверное, в тот момент потеряла бдительность. И тогда случилось это происшествие. Кто-то только и ждал своего момента. В тот день Богена оставили после урока, а я не стала его ждать. Задание по теории магии большое и мне надо было сделать его до завтра. Я шла по коридору и обдумывала решение сложной задачи. Я и не смогла вспомнить, как попала в темный коридор. Он всегда был освещен, а тут сплошная тьма. Я шагнула в него и моя интуиция взвыла. Туда нельзя идти. Но надо в комнату. А другого пути в общежитие нет. А в сумке задание по теории магии. Вдох-выдох. Надо успокоиться. В уставе записано, что все обучающиеся защищены. Нападения на студентов запрещены.
Шаг и тьму и накатывает невероятное, темное и жуткое. Я закрылась руками от этого страха, и заклинание влетело в них. А потом пришла боль и тьма. Я провалилась в обморок.
Следующее что услышала голос Богена:
– Сволочи, да как они посмели.
Я открыла глаза и посмотрела на парня.
– Что случилось?
– Авия, ты не волнуйся. Но в тебя попало темное заклинание. Совсем с ума сошли. Они применили атакующий артефакт. В крайнем случае попросили темный факультет помочь.
Он кивнул на руки. Я опустила взгляд и увидела ссохшиеся скрюченные пальцы. Я усмехнулась. Такими руками не то что колдовать, а даже писать невозможно. Ну вот и осуществилась глупая мечта избавиться от претензий боевиков. Теперь я точно не смогу быть нормальным магом. Может, потому, гораздо позже я не смогла толком научиться боевым заклинаниям.
– Отведи меня в комнату.
– Тебе к лекарю надо.
– Ты же знаешь, что Валлтис запретил это. Вот и веди меня в комнату. Только надо бы Мари не испугать. А что это за заклинание?
– Кармита. Если не лечить, через пару дней умрешь.
Я только усмехнулась. Может, это правильно. Мне надоело воевать с ветряными мельницами.
– Боген, отведи меня в парк. В тайном закутке под деревом цветут колокольчики и фиалки. В моей комнате были такие цветы на стенке. Они звенели, когда появлялся сквозняк, и удивительно пахли. Это маг наш сделал. Жаль, что молодого человека убили. Как же его звали?
Я так и не смогла вспомнить имя этого веселого улыбчивого парня. Эта болезнь закрыла все серой пеленой. Как же много я забыла. Боль и обида все спрятали за своим занавесом. У меня забрали не только семью, но и детство. Боген поднял и понес в комнату. Когда Мари меня увидела, то схватилась за голову. Девушка прошептала:
– Что это?
– Кармита. Они совсем озверели. А этот чертов Валлтис запретил ее лечить. Надо найти противоядие.
– Я могу найти только замедлитель, – прошептала Зула. – Если этот проклятый маг не разрешит ее вылечить, то она все равно умрет.
– Неси. И скажи ведьмам, пусть попробуют сварить. Получат уникальную вещь.
Лекарство мне доставили. Оно подействовало странно. Словно тьма отступила. Но никуда не делась. На мир я смотрела как через зачерненное стекло. И еще немного отступила боль, но никуда не делась. Спать я не могла. Просто пялилась в потолок и старалась не мешать Мари. Девушка не виновата в моих бедах.
Утро встретило меня болью. Я почувствовала себя старухой. Вот теперь они стали для меня постоянными спутниками. Хотя может быть… Подняться в то утро мне было сложно. Мари пришла на помощь мне, и мы аккуратно выбрались из комнаты. За дверьми нас ждал Боген. Он подхватил меня на руки и принес в столовую. Хотя меня уже предупредили, что проклятье мне покушать не даст. Когда парень меня посадил, в столовой установилась тишина. Преподаватели старались не смотреть на меня. Они прятали глаза и не решались поговорить со мной. А я старалась хоть что-то съесть. Как и сказали ведьмы, проклятье не давало сделать ни одного глотка. Да и ложку я держать не могла. Скрюченные пальцы не давали.
– Да призови ты огонь, – сказала Летиция. – Неужели так хочется умереть.
Девушка сплюнула на пол.
– Она не сможет этого сделать, даже если очень это захочет.
– И откуда ты это знаешь? – насмешливо спросил принц драконов.
– Вот и мне это интересно, – сказал ректор.
Боген поднялся. Он буквально вырос и стал кем-то другим. Не простым студентом, а правителем далекого времени.
– Мой отец верховный жрец света единого. И об ограничителях, тем более узорчатых я знаю все. Скажи мне Фламерон, чем отличается узорчатый ограничитель, что стоит у Авии, от обычного.
Принц фыркнул:
– Ничем.
– Ай-яй-яй. Ну а ты Одилия, что скажешь?
– А почему я должна что-то говорить? Я из приличной семьи.
Боген усмехнулся.
– Ну хотя бы потому что ваше семейство и именно твоя мать создала эту дрянь.
Фламерон взбеленился:
– А откуда тебе, приютскому выкормышу, об этом знать? Даже если ты сын какого-то жреца.
Но Боген не обиделся. Он будто не слышал этих слов.
– Он сделан по заказу моего деда. Отец пожалел меня и не стал единственного сына калечить. В светлом монастыре жрецы жалеют жизни людей и магов, чтобы вы не говорили. А вот Авию искалечили по полной. Для всех объясню подробно. Узорчатый ограничитель создан матерью Одилии по специальному заказу моего деда. И сделан он для уничтожения темных магов. Особенностью этого ограничителя является то, что он уходит под кожу. Носить его дольше пяти лет нельзя. Эта дрянь работает иначе, чем обычные ограничители. Он питается за счет внутреннего источника, и не только закрывает доступ к магии. Его задача гораздо страшнее. Блокиратор полностью уничтожает источник и калечит потоки. Даже если вы сможете снять этот проклятый ограничитель, то боевым магом ей не быть. И виной этому именно он. А наложенное проклятье доконает ее. И теперь перед вами обычный человек, лишенный какой-либо магии. И еще после уничтожения источника, он начинает убивать. Вытягивает жизненные силы. А вот снять его таким способом невозможно. Ограничитель не сорвешь болью. Это способ убить мага. И тогда возникает вопрос – почему преподаватели разрешают убивать талантливого чародея. Да еще и глупостями головы магов забивают. Может, цель всего это – не водворение Авии на боевой факультет, а именно ее смерть.
Я и не заметила, как переменился Боген. Он словно вырос. И сейчас рядом со мной стоял не улыбчивый сокурсник, а наследник одного из самых суровых культов. Его слушали все. А Валлтис хмурился и молча, смотрел на парня.
– Я знаю, что инициатор всей этой травли именно ты, Одилия. Только тот, кто тебя натолкнул на это, не станет помогать. И если у меня нет возможности защитить Авию, я сделаю по-другому. Будь ты и весь твой род прокляты. Давно пора уничтожить его. Ты не могла до такого додуматься, а значит, это идея твоей семьи. Я желаю тебе принять смерть от своего нареченного. И пусть ваша семья прервется на вас – девочки рода Олартинар.
Его окутала тьма, и браслет слетел с руки парня. Один из осколков угодил в плечо девушки. Краем глаза я заметила, как выскользнул из столовой асур.
Наша целительница не выдержала и подошла к нам. Положила руку на мое плечо и на мгновение закрыла глаза.
– Неси ее ко мне.
– Микела, – сказал Валлтис. – Я выгоню тебя из академии.
Женщина развернулась и произнесла:
– А я и так отсюда уйду. Мне надоело прикрывать твою задницу, Валлтис. Ты забыл, что устав академии создан непросто так. Основательница школы называла преподавателей опекунами талантов. Вы обязаны защищать студентов. А ты превратил ее в Грин-Дикан. Боевики в открытую убивают таланты и тем самым уничтожают наше будущее. Ты превратил мир в развалины того, о чем мечтали основатели государства магов.
Валлтис отшатнулся и процедил:
– Ты слова подбирай.
– А это еще мягко сказано.
Тут призрак надо сделать небольшое отступление и кое-что объяснить. Просто теперь вы все забыли, а нам еще это рассказывали. Когда-то в нашем мире была огромная светлая империя. Правили ею жрецы света негасимого. О нем теперь тоже ничего не сообщают. Культ света единого прямые потомки той религии. Они говорили, что ни одна раса, кроме, людей не имеет права жить. Это они создали огромную резервацию под названием Грин-Дикан. Туда свозили всех оборотней, вампиров, эльфов, темных магов и остальные народы. Ну и недовольных. Там уничтожали сотнями. Никто не считал, сколько там погибло. Но и оборотни, и вампиры были там уничтожены. И если кровь перевертышей иногда проявляется, делая людей сильными, и наделяет тонким слухом и зрением. То вампиры ушли полностью. Иногда среди целителей появляются уникальные маги, что лечат темные проклятья и болезни крови, но это уже не то. Все они только отголоски былой силы. Первыми возмутились эльфы. Но драконы и демоны помогли им после того, как жрецы поймали принцессу асуров. Заключенные Грин-Дикан подняли бунт и к ним прорвались слишком поздно. Жрецы поубивали практически всех. Так нам говорили в академии. То, что это не совсем правда, студентам не сообщали.
Так что призрак возмущение Валлтиса можно было понять. Но по сути, Микела права. То, что творилось тогда за высокими стенами академии, сложно было назвать нормальной учебной обстановкой. Это теперь там строгая дисциплина, и нынешний ректор как огня боится сравнения с Валлтисом. Недаром он получил заклинание в подворотне. Слишком много оставил обиженных. Мои травмы не были чем-то исключительным. Теоретиков и бытовиков гнобили как могли и боевики, и темные маги. Оба факультета ходили по академии, как хозяева и делали, что считали нужным. На остальных студентах без зазрения совести отрабатывали заклинания и проклятья. Формально все это делать в коридорах, было запрещено, но по факту, все покрывалось. В лазарете постоянно кто-то находился с различными, а иногда и очень тяжелыми травмами. Любовные истории легко становились достоянием студентов. Прямо в столовой ушлые парни обсуждали интимные тайны охмуренных ими девушек. Башня слез не просто так названа. С ее высот прыгнуло немало студентов. Но Валлтис не давал их хоронить. Все это шло на занятия некромантам и целителям. Наверное, это сложно понять. Зачем он так поступал? У ректора имелось шикарное объяснение – маг должен быть сильным. В чем-то он и был прав. Но перекос в силе сделал магов слабыми. Как это ни странно звучит.
– Но контроль… – начал говорить призрак.
– А контроль появился после моего осуждения. И я рада, что есть мужчины, которые могут сдержать данное слово. Но давай продолжать.
Меня отнесли к лекарям и Микела долго возилась. Она подключила зельеваров. Целительница знала, у нее есть время до заката солнца, чтобы спасти несчастную студентку. Я чувствовала, как жизнь тихо уходит. Это не было страшно.
Боген сидел рядом, держал меня за высохшую руку и шептал:
– Так не должно быть. Над магами тоже нужен контроль, а тут попечительский совет. За каждую смерть с ректора и его оравы должны драть три шкуры. Я даю тебе слово Авия, как только смогу, создам эти органы.
Как хорошо, что он все исполнил. И пусть некоторые сопят, что он уничтожил старую школу. Нет, он дал возможность детям закончить академию, а не броситься с башни слез. Это он великий маг. А я только рядом прошла.
Зелье варили весь оставшийся день. Боген сидел около кровати и ждал. Он с ужасом смотрел, как я сохну. Он старался прятать глаза, но я заметила. Через пару часов мне стало все равно, что произойдет. Но Микела и наши ведьмы смогли сотворить чудо, и к вечеру им удалось снять проклятье.
– Боген, надо снимать этот блокиратор, – сказала она.
– Для этого надо кровь мага, кто поставил его.
Но я покачала головой.
