Текст книги "Валетное сердце (СИ)"

Автор книги: Michelle Youmans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2

Он стоял у открытого окна, и легкий ветерок развевал его каштановые волосы. Они больше напоминали птичье гнездо из-за торчащих в разные стороны локонов. Длинные ресницы обрамляли его прикрытые веки и почти незаметно трепетали, а чуть приоткрытые пухлые губы так и притягивали ее взгляд.

Кан Джу привычно остановилась в дверях, наблюдая за президентом студсовета Пак Чанёлем, который каждый день в это время смотрел в окно, а иногда вот так же закрывал глаза и наслаждался чем-то известным только ему. Ей очень нравился этот парень, но она не могла признаться ему в этих чувствах, ведь что будет, если это совсем не взаимно? Пусть он и относится к ней по-доброму, но никогда прежде Чанёль не выходил за дружеские рамки в ее присутствии, даже не давал малейшего намека на это. Однако Джу не терялась и готова была ждать сколько угодно, если понадобится.

Заметив ее присутствие, парень мягко улыбнулся и поздоровался, жестом подзывая девушку к себе:

– Ты сегодня рано, – от него доносился сладкий запах марципана, что совсем не было удивительным, ведь отец Пака был пекарем. Они вели семейный бизнес, и предприятие переходило из поколения в поколение, только вот Чанёль никогда не тянулся к выпечке, ему больше нравилось строительство, а именно создание графиков и планов для будущих построек. Он был умен, всегда максимально вежлив – настоящий джентльмен, и, конечно же, девчонки просто сходили по нему с ума, но Джу старательно делала вид, что ее это совсем не беспокоит.

Оглянувшись назад и увидев в противоположном конце коридора Минсока, стоящего у стены и читающего школьные стенгазеты, она глубоко вздохнула и ступила вглубь комнаты:

– Меня разбудили, так что я решила забежать пораньше. Есть какая-нибудь работа? – девушка еще в начале года предложила свою поддержку студсовету, хотя настоящей причиной этому являлся только Пак Чанёль, но признаться она не могла, а потому использовала отговорку в виде любой помощи по собственной воле. Ее приняли как еще одного участника группы, но только потому, что она была богата и довольно популярна, не более. Будь Джу обычная, как любая другая девушка, ей бы мгновенно отказали, даже не задумываясь.

– Вот, – парень протянул руку и взял со стола несколько бумаг. – Нужно сделать копии, но у нас не хватает рук, поэтому, если тебе не трудно…

– Конечно же нет! – тут же подхватила Джу и осторожно забрала у него листки. – Сколько копий?

Чанёль задумчиво коснулся подбородка и обвел комнату взглядом:

– Чтобы залепить всю стену! Каждый будет подходить и читать эти графики! Как тебе такая идея?

– Здорово! – широко улыбнулась девушка, с упоением рассматривая высокого парня, который с восторгом мерял в воздухе расстояние между стенами, крутя ладонями в разные стороны. Джу не понимала, что именно ей понравилось в Паке, но, находясь рядом с ним, она думала, что могла бы в будущем обойтись без Минсока.

– Так что? Идешь? – вывел ее из раздумий Чанёль, вернувшись к окну и снова глядя куда-то вдаль. – Поспеши, мне нужны бумаги до звонка на урок.

– Хорошо! – кивнула Джу и пулей вылетела из кабинета, даже не обратив внимания на то, каким жалостливым был взгляд Минсока, проследившего за ней. Он прекрасно видел, что госпожа влюблена в самовлюбленного Пака, но какими бы доводами, чтобы разубедить в его привлекательности, ни пользовался, девушка оставалась слепа и глуха к нему. Она просто, как послушная рабыня, исполняла все, что прикажет ей чертов президент студсовета, и при этом счастливее человека фактически невозможно было бы отыскать.

Следуя за ней по пятам, он наблюдал, как девушка аккуратно нажимает кнопки на сканере и ловит копии бумажек, врученных ей Чанёлем. Ее лицо приняло мечтательное выражение, и Минсок лишь покачал головой, не в силах что-либо предпринять. Она вообще не желала его слушать, и именно из-за собственной гордости и самоуверенности отталкивала от себя. Раньше они отлично ладили, их можно было бы назвать лучшими друзьями, но, когда началась учеба, Джу превратилась в настоящую ледышку.

Он подозревал, что, должно быть, одноклассницы смеются над ней, обзывают зависимой и влюблённой в него только потому, что он всегда рядом. Но Джу бессильна перед ними, потому что действительно всегда нуждается в нем по причине своей болезни.

Минсоку было жаль свою госпожу, но он не мог назвать это проявлением любви, скорее, заботы, ведь такую строптивицу очень трудно рассматривать как хрупкую девушку, хотя она и являлась таковой, пусть и не понимала этого. Но никогда не позволяла себе проявлять слабость перед ним.

– Я возьму, – протянул руки парень, чтобы забрать у нее стопку бумаг, но Джу поспешно замотала головой.

– Не нужно, я сама! – она стремительно пошла вперед, распространяя за собой приятный цветочный запах духов. Минсок механически вдохнул его, и ему на мгновение показалось, что у него закружилась голова. Как хорошо он знал этот запах! Мог бы распознать его из тысячи, если бы понадобилось…

Парень видел, как сгибается спина девушки под тяжестью, и не мог понять, что за чувство гложет его изнутри. Оно было похоже на злость, но словно притупленную, не разъедающую внутренности, как уже знакомая ему ревность.

Дойдя до кабинета, Джу скрылась за дверями, а он снова остался снаружи – ждать, пока она налюбуется своим возлюбленным и выйдет к нему, чтобы направиться в класс на урок.

В кармане завибрировал телефон, и Минсок, вынув аппарат, сразу же поднес его к уху. Это была его подруга детства Маринэ, живущая в небольшой кофейне своего отца. Они познакомились еще в то время, когда он жил в приюте, благодаря случаю. Он хотел украсть баночку кофе, чтобы потом перепродать ее на рынке, но девочка поймала его и едва не сломала руку. Тогда он узнал, что Маринэ занимается карате и, несмотря на свой малый возраст, умело пользуется полученными навыками.

– Да?

– Ты сегодня придешь? – спросила она, и Минсок задумчиво перебрал в голове предстоящие дела, которые планировал на сегодня. Он все равно хотел заглянуть к ней, поэтому, взвесив все «за» и «против», ответил:

– Да, я зайду.

– Хорошо, – обрадовалась Маринэ и тихонько добавила: – Я буду ждать тебя…

Минсок отключился и глубоко вздохнул, откидывая голову назад. Его сердце было спокойно, впрочем, как и всегда, но он очень хотел бы, чтобы оно билось быстрее ради той, кто этого, по крайней мере, заслуживает.

Дождавшись Кан Джу, парень как и всегда пропустил ее вперед и принял образ тени, как она и приказывала ему. Эта девушка уже давно была холодна с ним, она отказывалась видеть в нем друга, и это слегка волновало Минсока. В конце концов, он знает ее лучше кого-либо, а Джу продолжает делать вид, что это совсем не так.

***

Нежные изгибы девичьей шеи под его губами… Теплота ее кожи, трепетные касания жаждущих пальчиков к его плечам, скользящие влажные поцелуи, все, что должно вызывать дрожь в теле, непреодолимое желание, чертову нежность, в конце концов! Но… Ничего, совершенная глухая пустота, плотная, как стена, отстраненная и потерянная, останавливающая кровь. Никакого адреналина, совсем ничего.

Минсок продолжал настойчиво целовать чужие губы, заставляя себя почувствовать хоть что-то отдалённо напоминающее любовь или хотя бы симпатию, но это было совершенно бесполезно.

Отстранившись, он тяжело и быстро дышал, а Маринэ пытливо заглядывала ему в глаза, цепляясь ладошками за расстегнутую на все пуговицы белоснежную рубашку.

– Что-то не так?

Он хотел бы сказать, что все не так. Почему-то его ничто не брало, все эмоции словно вырезали из него или заблокировали, запрещая доступ к сознанию.

– Прости, кажется, я неважно себя чувствую, – ответил Минсок, прикасаясь к вискам и закрывая глаза. В мысли тотчас ворвалась Кан Джу – и куча вопросов, связанных с ней. Поужинала ли она? Сделала уроки? Приняла ванну? Легла ли она уже спать?

Ругнувшись про себя, парень быстро поднялся с кровати и принялся натягивать одежду, поправляясь и избавляясь от малейших намеков на то, что здесь происходило. Он уже целый месяц не мог себя заставить переспать с подругой, а ведь до этого все было отлично! Что же не так? Почему, как бы он ни уговаривал сам себя, тело отказывалось подчиняться? Из-за неуверенности? Сомнений?

– Куда ты? – Маринэ слезла с кровати и подошла к парню, приложив ладошку к его спине. – Что с тобой в последнее время, Минсок?

– Просто вспомнил, что еще есть дела, – попытался оправдаться тот, избегая взгляда девушки и ускоряясь. – Я зайду в другой раз.

– Но ты уже не впервые используешь эту отговорку, – не унималась подруга, пытаясь остановить его. – Скажи мне, в чем дело?

Парень раздраженно закатил глаза и прошипел сквозь зубы:

– Значит, в следующий раз я придумаю что-нибудь пооригинальнее.

Маринэ подхватила с пола свой халат, в котором пришла к Минсоку после душа, и, закутавшись в него, бросилась за покидающим комнату парнем. Нагнав его у самого выхода, она схватила друга за руку и заставила посмотреть себе в глаза:

– Придумать? Неужели для тебя все, что здесь происходит, просто игра? Тебе весело?

Некоторое время брюнет молча рассматривал ее, думая, что сказать, и пусть злость в нем клокотала все сильнее, он все же смог пересилить себя и тихо ответить:

– Прости, просто сегодня был трудный день. Я правда не хотел говорить тебе всего этого…

Маринэ с надеждой прижалась к нему всем телом и обвила руками талию парня, прикрывая глаза:

– Тогда, может, вернемся в спальню?

Минсок сдержанно отстранил ее, положив ладони на плечи, и, слегка склонив голову, чтобы их глаза были на одном уровне, ответил:

– Сегодня я не могу, давай в другой раз, ладно?

Девушка заметно поникла и ничего не сказала, когда он, отпустив ее, вышел из кофейни. Обхватив себя руками, Маринэ продолжала вглядываться в удаляющуюся фигуру и подавлять горькие слезы. Иногда ей казалось, что этот парень никогда и ни за что не полюбит ее, и что бы она ни делала, как бы ни старалась – все бесполезно.

***

Минсок всю дорогу думал о своем поведении и не мог найти этому объяснения. Если сопоставить все происходящее в его жизни, то вообще трудно понять, чем он руководствуется для тех или иных решений. Он всегда был одинок, и даже попав в дом госпожи из-за усыновившего его водителя Пак Чанджу, не стал чувствовать себя лучше. Хотя каждый раз, когда парню было плохо, он вспоминал умоляющий взгляд Кан Джу, смотрящей на отца, который хотел вернуть его в приют.

Если бы не она, он до совершеннолетия боролся бы за собственное выживание, а став одним из людей семьи Кан, Минсок получил образование, научился профессионально драться для защиты госпожи, изучал этикет, фехтование, даже танцы, чтобы ни в чем не уступать воспитанному джентльмену. Он был очень благодарен этой семье, но находиться рядом с ними всю жизнь у него намерения не было.

Пусть у Джу и аутофобия, в итоге она найдёт того, кто всегда будет рядом. Пусть даже тот же самый Пак Чанёль, неважно… Но он точно больше не понадобится ей, и почему-то эта мысль приводила парня в смятение. Ведь это было прекрасно, его бы избавили от ответственности за несносную девчонку, только… сердце странно вздрагивало, стоило ему подумать об этом.

Вернувшись в дом семьи Кан, Минсок первым делом поднялся к госпоже и, несильно постучавшись в дверь, стал прислушиваться, отзовётся ли она.

– Войдите, – донесся до него негромкий ответ.

– Прошу прощения, это я, – сказал парень, открыв дверь и взглянув на сидящую за столиком Джу. Она медленно расчесывала свои длинные волосы, смотрясь в зеркальце напротив. Остановившись позади нее, Минсок залюбовался ее красивым личиком и попытался не думать о том холоде, который скрывался за ним. – Вы уже ложитесь спать?

– Да, – отозвалась девушка и, отложив расческу, неспешно поднялась со стула, поворачиваясь к парню. – Ты вовремя.

– Я рад, – в тон ей пробормотал он и последовал за идущей к кровати госпожой. Дождавшись, когда она ляжет, Минсок присел на краешек и протянул ладонь, обхватывая ее тонкие холодные пальчики. В такие минуты она и правда напоминала ему фарфоровую куклу, которую стоит лишь случайно стукнуть, и она рассыплется на мельчайшие кусочки.

Джу откинулась на подушку и закрыла глаза, ожидая, когда сон захватит ее в свои объятия, а Минсок просто смотрел на нее и пытался понять, почему находиться рядом с ней так приятно и тяжело одновременно. Его госпожа была по-настоящему прекрасна, и любой из парней мог бы это подтвердить, но ее очень портил надменный и холодный характер, отталкивающий каждого, кто посмеет посмотреть на нее иначе, чем бы ей хотелось.

Спустя полчаса девушка уснула, ее дыхание стало спокойным и равномерным, а он все продолжал рассматривать длинные черные ресницы, плотно сжатые кукольные губы, великолепные шелковистые волосы.

Очнувшись от наваждения, парень провел ладошкой по ее щеке, а затем, встряхнув головой, отпустил ее руку и, быстро поднявшись с кровати, покинул комнату. Ежедневно он помогал госпоже поскорее уснуть, избавляя от фобии, что в любой момент могла нахлынуть на ее сознание. Только вот если Джу было легко и хорошо из-за этого, то ему совсем не хорошо...

Оказавшись снаружи, Минсок поспешно вынул телефон и, набрав первый номер в списке, дождался, пока ему ответят:

– Йо, Чонин, как насчет погулять сегодня?

– Я ждал, когда ты сам предложишь, – засмеялся его друг. – Мне позвать парней?

– Да, будь добр, давайте сегодня напьемся до чертиков! – уже чуть громче произнес Минсок, расплываясь в довольной улыбке. – Я уже буквально лопаюсь от напряжения.

– Я так и думал, встречаемся на нашем месте через час! – воскликнул парень по имени Чонин, на что тот кивнул и ответил:

– Замётано.

Глава 3

Жизнь Минсока была не такой уж и радостной. Порой за туманным занавесом сигаретного дыма проступало дикое неукротимое желание бросить все и сбежать хоть куда-нибудь. Только вот куда, если его будто толстыми железными цепями приковали к клетке, в которой всю жизнь сидела Кан Джу.

Помнится, было время, когда он не мог смириться с тем, что придется прислуживать ей, да и девочка была совершенно другой, никак не сравнимой с тем человеком, в которого превратилась теперь. Впрочем, он очень быстро изменил свое мнение, благодаря добру окружающих людей, поддержке новой госпожи, новым возможностям, ожидающим его впереди.

Тогда они еще могли быть детьми, радоваться каждому новому дню, удивляться необычным лакомствам доброй кухарки Мин Гу, что пришла работницей как раз после того, как Минсок стал жить в одном доме с семьей Кан. Она стала для него новой матерью всего лишь из-за единственного вечера, когда Ким случайно забрел на кухню в поисках своего названного отца, что усыновил мальчика. Им был не кто иной, как водитель, а также вдовец уже многие года – Пак Чанджу.

Минсок и подумать не мог, что этот человек согласится пойти на такое, но, несмотря ни на что, он был замечательным «родителем», внимательным и добрым. Всегда готовым выслушать и помочь, за что парень был ему очень благодарен.

Волею судьбы второй женой Чанджу стала именно Мин Гу, сумевшая покорить не только детское сердечко, но и сердце взрослого мужчины, напрочь позабывшего о радостях семейной жизни. Можно сказать, что у них была отличная семья, прочная и радостная, но факт служения с каждым днем меняющейся госпоже очень давил на Минсока, заставляя его думать о том, что будущее для всех работников семьи Кан предопределено.

Однажды, обучаясь игре в карты вместе с Джу, они долго тренировались, ведь нужно было отшлифовать этот навык до идеального. Вообще все, что делают аристократы, по умолчанию должно быть идеальным, и это неоспоримо. Шахматы, шашки, шпаги, теннис, танцы и прочее – неотъемлемая часть их жизни.

Так как Минсок вынужден был всегда и везде присутствовать рядом с госпожой, его тоже заставляли всему обучаться, но он был даже рад, ведь после тяжелой жизни сиротой в закрытом приюте, где и поесть можно было через раз (если повезет), новые перспективы ослепляли его.

Тот день был последним, когда Джу вела себя так. Она взяла одну из карт, на которой был изображен валет, и положила ее рядом с дамой, внимательно всматриваясь в рисунки.

– Знаешь, – сказала она, поднимая глаза к обратившему на нее внимание Минсоку. – Говорят, что валет никогда не сможет быть с дамой, потому что он ниже ее рангом. Он слабее, он просто солдат, которого терзает безответная любовь к ней. А она – настоящая леди, которой суждено стать женой короля, а после этого и самой королевой…

Ким продолжал молча слушать рассказ девушки, мысленно предполагая, к чему она ведет. Но ничего путного придумать так и не смог, ведь один бог знает, что у этих избалованных богачек в голове.

Джу вдруг достала из своей сумочки, что всегда носила с собой на занятия, красный фломастер и, сняв крышечку, пририсовала на карте червового валета маленькое сердечко с правой стороны его груди. Затем подцепила ногтем карту и зажала между двух пальцев, указательного и среднего, поднимая на уровень глаз, чтобы это мог видеть и Минсок.

– Поэтому я хочу, чтобы ты всегда был рядом со своей дамой, но освобождаю тебя от терзаний любовными муками. Ты не должен любить меня, ты можешь выбрать себе любую другую леди или даму, минуя лишь масть черви, – загадочно протянула Кан, прищуривая светло-карие глаза и вглядываясь в полные непонимания глаза парня напротив. – Но даже если ты не сможешь этого сделать, тебе придется быть рядом с дамой до самого конца, если только она сама не прогонит тебя, понимаешь?

– Намекаешь, что мне нельзя отходить от тебя ни на шаг? – изогнул бровь Минсок, насмешливо рассматривая явно часто мечтающую о всяких нелепостях девчонку. – И я не могу тебя любить, так?

– Да, – кивнула Джу, пряча улыбку за коротким смущением. – Отец просил сказать тебе это, потому что если ты нарушишь единственное правило, что стоит между нами, то снова вернешься на улицы, только теперь вместе с новыми родителями.

Ким отвел глаза в сторону, любуясь игрой пламени горящих свечей. Они напоминали ему те дни, когда в приюте отключали свет, и живущим там приходилось обходиться именно этим видом канделябров. Только часто многие дети воровали серебряные подсвечники, и в наказание именно они вынуждены были держать восковые палочки прямо в руках, пока церезин медленно сползает по основанию и окрашивает медным цветом их грубые руки.

– Я не собираюсь тебя любить, – немного надменно вырвалось из его уст. – Я вообще не просил тебя обо всем этом, но раз уж ты помогла и избавила меня от приютской жизни, я, так и быть, помогу тебе.

Девочка замялась, с недоверием рассматривая Минсока, а затем бесшумно поднялась на ноги и подошла к нему, осторожно забирая его ладонь и вкладывая в нее карту.

– Тогда это будет тебе напоминанием о том, кто ты и что твое сердце просто «валетное» и никогда не сможет быть другим. Ясно?

– Как пожелаете, госпожа, – коротко и даже немного холодно ответил парень. Он забрал карту и сунул ее во внутренний кармашек своего черного пиджака. С тех самых пор эта проклятая карта всегда при нем, служит верой и правдой своему хозяину, напоминая о истинной сущности мальчишки, подобранного с голодных улиц.

После этого случая Минсок предпочитал обращаться к Кан Джу на «вы». Так ему было легче держаться на расстоянии, следовать всем установленным правилам и, самое главное, помнить, кем он является на самом деле. Сапожнику никогда не стать настоящим джентльменом, как и сироте не суждено быть богатым и влиятельным человеком в современном обществе.

Однако времена поменялись, все стало гораздо проще, ведь жизнь и повседневность втянули его в себя, день за днем превращая все в привычку. Пока Джу не стала уделять себе больше внимания.

Она начала красиво укладывать волосы, носить исключительно стильную одежду, элегантно краситься и вообще ценить себя. Девушка изменилась настолько, что трудно было различить в ней ту маленькую Джу, которая так нравилась Минсоку, пусть он в этом никогда сам и не признается.

Но вместе с надменностью и нарочитой замкнутостью у Кан появились притягательность и обаяние, которые влияли на Кима точно так же, как и на других парней. Со временем он все больше и больше понимал, что не может отвести от прекрасной хозяйки глаз, ловит ее столь редкую улыбку, пытается развеселить.

Несколько раз ему даже удавалось уговорить ее сходить в парк развлечений, на аттракционы. Побывав там впервые, Джу просто не смогла прятать свое счастье и вела себя подобно ребенку, не верящему в происходящее. Именно тогда Минсок почувствовал что-то странное, отдаленно напоминающее восхищение.

Она была такой притягательной, такой радостной и широко улыбающейся, что очень смахивала на бескрылого ангела. Девушка решила непременно опробовать каждую из качелей и таскала Кима за собой, не позволяя ему скучать. Впрочем, именно рядом с ней ему никогда не было скучно.

Это был первый и единственный раз, когда парню удалось увидеть ее другой. А потом он случайно подслушал ее разговор с отцом и нянькой, которые, видимо, не впервые прочищали девушке мозги своими наставлениями о правильности и направленности ее жизни. Они говорили, что Минсок – не тот, кого ей можно любить, он просто тот, кому позволили находиться рядом по прихоти Джу, но не более. Если они позволят себе больше, от телохранителя Кан очень быстро избавятся.

Чтобы не делать госпоже еще больнее, Ким поклялся не подавать даже виду, что его тянет к ней. Более того, он заставил себя задавить только зародившиеся чувства и никогда больше не вспоминать о них. Но чем дальше, тем хуже у него это получалось, и как бы парень ни пытался противиться морально, его тело развивалось, росло и вскоре начало желать.

Конечно же, первым объектом была Кан Джу, но эта девушка была для него под запретом, как та самая червовая дама, чьим валетом он являлся. Чтобы избежать нервоза и буквально сводящего с ума вожделения, Минсок решил поговорить с подругой детства Маринэ. Именно в их с отцом кофейную лавочку он любит часто заходить. Еще давно, когда парень делал первые попытки сбежать из приюта, Маринэ случайно повстречалась ему на пути и стала первым близким другом для мальчика-сироты. Она привела его в свой дом и помогала прятаться, пока его все-таки не ловили и не отводили обратно, затем жестоко наказывая.

Однако при встрече случилось что-то странное. Минсок вдруг подумал, что если тотчас же не почувствует ее приоткрытые влажные губы на своих губах, то просто сойдет с ума, и в порыве страсти решил их дальнейшую судьбу, изменив порядок встреч с дружеских на влюбленные.

Не то чтобы Ким был безумно влюбленным, но таковой являлась его подруга, а он не мог ей этого запрещать. Отношения между ними давно крепки, и подобное изменение очень даже нужно.

Но несмотря на встречи с Маринэ, Минсок также отдавал частицу себя прекрасной Джу, которая так нелепо влюбилась в парня, что ее совсем не замечал. Почему-то от наблюдений со стороны за ее метаниями, за тем, как девушка меняется, стоит Пак Чанёлю хотя бы улыбнуться ей, сердце парня сжималось от неопознанного острого чувства, как будто на него наставили кончик лезвия и потихоньку начали им водить по всей длине.

Минсок не был дураком и вполне мог распознать ревность, но отрицал сам факт возможной любви к госпоже, потому что это чувство для него было под запретом. Это правило номер один – из тех, что нельзя нарушать ни в коем случае. Уж лучше продолжать обманывать самого себя, чем рушить жизни сразу двоих, чьи судьбы уже написаны другими людьми, и как бы они ни противились, за них давно уже все решили.

– Эй, Сюмин! – так прозвал его добрый друг Ким Чонин, завсегдатай ночных клубов и король вечеринок. С этим парнем всегда есть возможность отвлечься от любых проблем и найти новые на свою тощую задницу. – Ты чего там замечтался?

– Отвали, – скривился Минсок, растягивая губы в насмешливой улыбке. – Чего пристал, как блондинка, что ищет папика?

– Кстати, а ты бы мог стать моим папиком! – хохотнул парень, довольно чувствительно хлопнув друга по плечу. Затем, повернувшись к остальным парням, весело добавил: – Вы знали, что наш хитрец – богач? Он работает на семейку миллиардера и ходит по пятам за настоящей красоткой!

– Что? Познакомишь нас? – тут же отозвался темноволосый юноша, подаваясь вперед, чтобы его лицо было лучше видно. – Заодно подкинешь работку, м? Ты ж не жадный?

– Только таких придурков, как ты, там не видели, – спокойно ответил Минсок, с некоторым отвращением рассматривая парня. – К тому же, там не на кого охотиться, единственная красивая девушка – прямая наследница своего отца, и она та еще стерва.

– О, неужели наш малыш жалуется? – наигранно засюсюкал еще один брюнет, сидящий рядом с Кимом, только уже с другой стороны. За эти слова он мгновенно получил подзатыльник и недовольно скривился: – Эй, я ж тебя не бил! Ты не можешь быть крутым только потому, что знаешь несколько видов боевых искусств!

– Да я и без них тебе задницу надеру, – подмигнул Минсок, а остальные одобрительно загудели.

– Ну ладно, шутки в сторону! Все же... скажи, что тебя там держит? Это ведь из-за Ее Высочества Наследницы ты до сих пор себе штаны протираешь в чужом доме? – наклонился к нему Чонин, ненавязчиво обнимая за плечи. – Почему не уйдешь с работы, на которой так устаешь, что с тобой практически невозможно поговорить?

– А ты что, в журналисты подался? – поморщился Сюмин. – Интервью у меня решил взять?

– Ну чего ты сегодня такой остряк, а? – скривился Ким и, вяло отмахнувшись от парня, убрал руку. – Мне кажется, у нашей принцессы скоро месячные.

Парни громко рассмеялись – как раз в тот момент, когда к их столику подошли две красивые девушки, одна из которых уверенно примостилась на коленки Минсока, заглядывая ему в глаза:

– Ну привет, думаю, пока ты сам не позвонишь, мне придется тебя искать по всему Сеулу, – проворковала она, слегка касаясь ноготком бледной щеки парня.

– Привет, Маринэ, – взглянул на нее Ким, замечая, что девушка сегодня накрашена непривычно броско, да и одета скорее как шлюха, чем как дочь продавца кофе, которую он хорошо знал. – Зачем ты сюда пришла?

– Меня Чонин пригласил, – обиженно надула губки брюнетка, старательно вжимаясь телом в Сюмина, от которого данная операция отнюдь не скрылась. Она пыталась вызвать в нем желание, и если раньше ей это отлично удавалось, то в последнее время у парня совершенно не было настроя на сумасшедший секс в объятиях Маринэ. Тем более что девушка очень изменилась, и многие ее действия были связаны с попытками затащить его в постель или поцеловаться, а то и вовсе вытащить на свидание.

Много лет он отговаривался тем, что занят на работе, но эта ночь была свободной, и Чонин помог Маринэ осуществить давно продуманный ею план по покорению Минсока. Конечно же, ему это было известно, ведь они с Кимом были лучшими друзьями и мало что скрывали друг от друга, а вот в девушке Сюмин больше ну никак не мог видеть близкую подругу, что понимала его и поддерживала. Дав право владеть своим телом, она в момент потеряла свою ценность и больше не привлекала его внимание так, как раньше.

Но вот Кан Джу, напротив, засверкала, как драгоценный камень, от вида которого по телу разбегались мурашки. Каждое ее слово, движение, даже дыхание было настолько волнительно для него, что хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и кричать во все горло, лишь бы заглушить отчаянье, растущее с каждым днем где-то в области сердца.

Неожиданно в кармане зазвонил мобильник, и Минсок поспешно вынул его, минуя губы Маринэ, уже собиравшиеся накрыть его собственные.

– Да, я слушаю, – сказал он, втыкая во второе ухо палец, чтобы клубная музыка не мешала различать слова из аппарата.

– Минсок! У нас случилась беда! – это звонил Пак Чанджу, его названный отец, и парень сразу же напрягся, одним рывком скидывая упрямящуюся Маринэ прямо в руки Чонину.

– Что стряслось? – Сюмин выскочил из бунгало, в котором они с ребятами восседали, и быстрым шагом направился к выходу, совершенно позабыв про оставшихся ребят.

Голос отца был сбивчивым, будто он бежал, и очень хриплым. Еще никогда Минсоку не приходилось слышать такого тона, поэтому ожидание неприятной новости прошивало его, подобно горячим иглам, сквозь кожу.

– Господин Кан обанкротился из-за какого-то незаконного дела, – быстро сообщил Чанджу. – За ним приехали люди и арестовали его. Сейчас изымают все имущество, а работников выгоняют на улицу. Судя по всему, дом опечатают, так что больше никто не сможет туда войти.

– Где молодая госпожа? – резко спросил Минсок, холодея от распространяющегося по венам липкого страха. – Что с ней?

– Госпожа Кан сидит в машине с Мин Гу, я спрятал ее от всех, сказав, что не видел, куда она подевалась. К счастью, в общем галдеже девушку никто не увидел. А где же ты сам?

Ким мысленно выругался своей опрометчивости. Как он мог бросить их ради собственной утехи? Хотя до этого он свободно покидал особняк, ничего подобного не случалось, но именно сегодня… Это было словно знак, что ему не следовало уходить.

– Увози их оттуда, отец, – пропустив вопрос, сказал Минсок. – Встретимся у Южного причала, где живет рыбак Чжан. Постарайся быть как можно более незаметным. И… будь осторожен.

– Ты тоже береги себя, – негромко отозвался Чанджу и отключил телефон первым.

Ким, едва покинув здание клуба, бросился бежать по пустынной ночной улице, прокручивая в голове только что услышанные новости. Неужели их хозяин где-то прокололся, и его накрыли и забрали все имущество? И что же теперь будет с Джу? Хотя если Чанджу выведет ее из особняка, то она спасена, хоть и только на первое время. Девушка ни в чем не виновата, но лучше перестраховаться и заодно помочь ей успокоиться, ведь именно для нее это настоящий труднопреодолимый шок. Наверное, все случилось, пока она спала, и отец разбудил ее прежде, чем это сделала полиция.

Его сердце еще никогда не стучало так сильно, как сейчас, и его скорость увеличивалась не только от бега, а еще и от разрывающих парня эмоций. Он не мог определить будущего, того, что ждало их впереди, но уже был готов бороться за Кан Джу до конца. Он не бросит ее, поможет и поддержит, защитит от врагов. Вот он, его настоящий шанс дать ей понять, как много она стоит для него, насколько важной является.

Когда Минсок прибежал на пристань, черная машина семьи Кан уже стояла на указанном месте. Замедлив ход, Ким подходил к ней, безрезультатно вглядываясь в тонированные стекла и испытывая самые противоречивые чувства. Что сказать Джу? Как реагировать на ее проблему?

Дверца машины открылась, и под лунный свет плавно вылезла сама Кан Джу. Она смотрела прямо на него, а в хорошо знакомых глазах плескалась грусть. Поколебавшись, девушка рванулась к Сюмину и, с разбегу налетев на него, обняла за шею, утыкаясь носом в плечо. Джу плакала впервые за много-много лет. Впервые с тех самых пор, когда умоляла отца оставить Минсока в семье.