Текст книги "Don't burn out (СИ)"

Автор книги: MasyaTwane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

В наступившей тишине разлилось отчаяние. В нём Гарри будто услышал отголосок своих последних слов со стороны, сообразил как низко и постыдно звучала его история. Ему пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы пошевелить онемевшими губами.

– Это… не нормально.

– Правда что ли?! – внезапно взорвался Гарри. Напряжённые струны его нервов лопнули со звоном, выплеснувшись раздражением на ни в чём не виноватого друга.

Подросток тут же захлопнул рот, сжав челюсть от досады: Найл выглядел пристыжённым. На светлом, всегда улыбающемся лице сейчас была смесь шока и вины за так внезапно вырвавшиеся слова.

– Прости, – Гарри подошёл, положил руку на плечо приятелю. – Не должен был срываться на тебя. Я понимаю, такое не часто услышишь.

– Поэтому ты не хочешь говорить с психологом? – Гарри кивнул. – И поэтому ты не рассказал отцу Наварро подробностей?

– Испугался, что его нравственность не выдержит грязных деталей.

Уголки губ Найла дёрнулись в неуверенной улыбке. Он наградил лучшего друга долгим, испытующим взглядом, но не увидев ничего, кроме широкой, дразнящей улыбки, рассмеялся.

– Я бы хотел посмотреть на его лицо, – сказал Найл, и Гарри благодарно обнял его. – Эйч?

– Мм? – пряча пунцовое лицо у друга на плече отозвался Гарри.

– Обещай, что с тобой всё будет хорошо.

– Конечно.

Он проклял демона, когда собственное тело сотрясли жестокие судороги получаемого удовольствия. Длинные холодные пальцы сжали его колени, резко дёрнули в стороны. Из чёрных провалов глазниц на Гарри смотрела Бездна.

– Мой светлый, хороший мальчик, – шептало существо.

Язык то и дело мелькал между тонкими губами. От этого вида кожу Гарри пробрал мороз, и следом за ним жар горячего дыхания. Демон наклонился, вдохнул аромат кожи подростка. Бледные руки и ноги Гарри были раскинуты в стороны, и весь он казался цветком, раскрывающейся белой лилией, плывущей по агатовому океану.

В коридорах школы пахло юностью: потёртой джинсовой тканью, исписанным маркерами металлом шкафчиков, приторным ароматом дешёвых духов и фруктовых помад. Гарри любил это время перед обедом, когда уже проснувшиеся, но ещё не уставшие школьники собирались в одну жужжащую толпу в общем холле и уже там делились на мелкие группы, чтобы отправиться в столовую.

Гарри любил школу, с удовольствием поднимаясь каждое утро с кровати, чтобы прожить ещё один день, и всегда удивлялся унылым, хмурым лицам одноклассников. Они не считали своё время, имея его в достатке. Не думали о будущем. На счету Стайлса секунды ещё месяц назад ушли в минус, и что бы ни говорил Найл, где-то глубоко в груди, за рёбрами, Гарри чувствовал холодок: он жил в долг. А долги рано или поздно придётся возвращать.

– Готов пообедать?

Рядом лязгнул металлический замок: Найл не церемонясь распахнул скулящую не смазанными петлями дверцу. Гарри прижал учебник математики плотнее к груди, облокотился лопатками на свой шкафчик.

– Поел бы, да.

Солнце прогревало воздух, плавило ледяные последствия зимы, окончательно прогоняя снег и холод из города. В большие окна школы было видно, как медленно собираются капли на сосульках под крышей соседнего корпуса, скользят вниз и срываются. Завороженный этим зрелищем, Гарри пропустил вопрос друга и вздрогнул, когда Найл ударом в плечо привлёк его внимание.

– Идём или нет?

– Идём, – согласился Гарри. – Просто не думал, что увижу ещё одну весну.

Он поднял руку, указал другу на тающие за окном сосульки, даже не подумав о реакции Найла. А стоило бы. Тот напрягся, сжал лямку от рюкзака в руке.

– Эйч, это пугает, друг, – в растерянности произнёс Найл. – Я безумно хочу тебе помочь и просто не понимаю, как подступиться. Ты рассказал мне правду о своих снах, и многое встало на свои места, но я не специалист. А он тебе точно нужен.

– Не нужен, – покачал головой Гарри. – Я не сумасшедший.

– Я не говорил этого! – воскликнул Найл. – Ты не сумасшедший, верно. Но твой мозг играет с тобой шутки. И они становятся всё злее.

Гарри поджал губы от досады: он должен научиться контролировать свой язык, не делиться мыслями с Найлом. Волнение на лице друга заставляло воронку беспокойства закручиваться с новой силой у Гарри в животе.

– Мне не нравится, что ты ищешь смерть за каждым углом.

– Я не ищу!

– Ждёшь, – исправился Найл, и Гарри уже нечего было возразить, не соврав. Поэтому он просто промолчал.

Руки сами нашли плечи приятеля, и Гарри, не задумываясь, притянул Найла в объятия. Ему было искренне плевать на косые взгляды и слухи; Гарри боялся не успеть донести до друга собственные чувства, не получить достаточно нежности и дружбы взамен.

Да, никто не верил в его кошмары, и возможно были правы. Гарри всегда оставлял место сомнению, всегда предполагал, что может быть он просто немного сумасшедший. И были моменты, когда солнце светило ярко, а жизнь была реальна. Остальное растворялось в суете буднего дня. Тогда он почти мог убедить себя в иллюзорности своих фантазий.

Но приходила ночь, и его холодные пальцы касались тела Гарри. Его горячие слова проникали в уши. Его твёрдая плоть распирала изнутри, доставляя порочное наслаждение.

– Слушай, я знаю, что иногда звучу, как настоящий псих, – начал Гарри, аккуратно подбирая слова, но вдруг замолк оглушённый.

Он заметил незнакомца. В толпе учеников этот неизвестный мальчик выделялся, как выделялся бы принц среди десятка обыкновенных юношей. Не одеждой или причёской, а целиком образом: статью и внутренней уверенностью. Гарри загляделся, потерял нить своего повествования.

– О чём ты пытаешься сказать мне? Эй! – Найл подтолкнул его, попытался привлечь внимание.

Бесполезно. Будто заколдованный, Гарри знал, что нужно отвести глаза, но не мог. И совершил фатальную ошибку – столкнулся взглядами с незнакомцем. Сквозь пространство холла он смог разглядеть чистейшего голубого цвета глаза, и вдруг почувствовал, словно куда-то падает. Это был восхитительный полёт со стоэтажного небоскрёба, и Гарри вовсе не думал о том, что неизбежно врежется в землю.

Дыхание, остановившиеся, кажется, на вечность, вновь наполнило грудь. Незнакомец поднял голову, небрежным движением головы смахнул чёлку в сторону. Тени от длинных ресниц трепетали на щеках, когда он улыбался, глядя подростку в глаза.

Гарри пропал.

Комментарий к Март

*Книга Благочестивых

========== Апрель ==========

Апрель пришёл дождём: ворвался на улицы их маленького города громким перестуком капель по крышам, их звоном об оконные стёкла. Асфальт освободился от снега, но оказался под слоем воды. Земля размокла, превратившись в непролазную грязь.

Гарри вновь оставил зонт дома. Несмотря на скорость, с которой пересекал школьную парковку, дождь всё равно добрался до него. Волосы пропитались влагой мгновенно, потяжелели и распрямились. Тёмные туфли вымокли и начали натирать.

– Бог проклял эту весну, – тяжело выдохнул он, заваливаясь в машину Найла. – Я похож на промокшего суслика.

– Разве тебе можно упоминать Бога всуе? – переспросил друг, внимательно разглядывая катящиеся по лицу Гарри капли воды. – Ты же пример набожного католика. Церковь по воскресеньям, все дела.

Подросток фыркнул, но скорее пытаясь избавиться от собирающейся на лице воды, чем на слова Найла. Тихий смешок позади отвлёк от поиска остроумного ответа.

– Я бы сказал, что ты выглядишь, скорее как котёнок.

Рука Гарри замерла в воздухе, а рот приоткрылся в волнении: этот новенький мальчик, так беспощадно ворвавшийся в размеренный ход его жизни, сейчас сидел на заднем сидении машины лучшего друга и улыбался. Уголки губ были нахально подняты вверх, а в глазах сверкали искры чистого веселья.

Красивый. Внезапно неистово желанный, новенький мальчик вдруг оказался так близко и говорил с ним. Говорил с Гарри.

Тошнота скрутила гортань, отрезая словам путь наружу. В панике, внезапно захлестнувшей его при виде незнакомца, заставляющего сердце биться чаще, Гарри мог лишь глупо моргать.

– Эйч, это Луи Томлинсон, – парень протянул руку, осторожно коснулся тёплыми пальцами влажной от дождя ладони Гарри. – Он у нас новенький, ну ты знаешь, – тараторил Найл.

– Гарри Стайлс, – едва удалось выдавить подростку. – Очень приятно.

– Даже не представляешь насколько, Гарри, – промурлыкал Луи, и до того, как щёки подростка успели заалеть, опозорив его ещё сильнее, повернулся к Хорану, выпустив дрожащую ладонь Гарри из своей руки. – Тогда увидимся на тренировке, Ни?

– Конечно! Тренер будет в восторге!

Луи кивнул, взялся за ручку двери, но прежде чем отворить её, впустив в салон весенний ливень, он посмотрел на Гарри. Посмотрел, как ребёнок смотрит на погремушку, и рассмеялся, невинно так. Дрожь прошла сквозь всё тело, сгустилась у линии роста волос на затылке, и Гарри внезапно перестал чувствовать холод. Его выжгло жаром изнутри.

– Ещё увидимся, Гарри, – прошептал он на прощание и покинул автомобиль.

Залетевший внутрь ветер отрезвил. Гарри моргнул, и будто очнулся ото сна. Он потёр всё ещё холодными пальцами щёки, прогоняя жар, и только потом осмелился взглянуть на друга.

– Что он делал в твоей машине? – невпопад спросил он Найла и получил подозрительный взгляд в ответ.

– Договаривались о тренировках. Он хочет попасть в команду, – всё-таки ответил Найл, но тут же задал встречный вопрос. – Почему ты вёл себя как придурок с ним?

Гарри застонал и съехал вниз по сиденью, запустив пальцы во влажные волосы. Тонкий аромат этого манящего мальчика ещё витал в салоне, смешиваясь с хвойным ароматизатором Найла и въевшимся в обивку запахом фастфуда.

– У меня мурашки от него, – честно признался Гарри.

– Это твоя паранойя или нечто более приземлённое? – настороженно поинтересовался друг. – Я видел, какие взгляды ты кидаешь на него в коридорах школы, но не смог расшифровать ни один из них.

Гарри подтянул колени к груди, не боясь испачкать сиденье, и спрятал лицо во влажной ткани собственных школьных брюк. Он сам не знал, почему его тянуло к новичку, будто огромным магнитом. Что-то в его блестящих озорством глазах затмевало рассудок, а сладкий голос лишал возможности говорить. И пока он сам не разобрался в происходящем, единственный ответ, который он мог дать Найлу, ничего не значил:

– Чёрт его знает, Ни.

Тело дрожало, непроизвольно отвечая на ласки демона. Гарри почувствовал, как спина выгнулась до хруста, и тут же холодная рука коснулась позвоночника, будто самая студёная зима. Лишь член между его бёдер был подобен яростному огню.

– Ты можешь сделать это для меня. Можешь совершить чудо, – шипело существо, сильной рукой раздвигая ноги Гарри сильнее. – Дай мне войти в тебя.

– Нет, – завороженно стонал Гарри. – Нет, – но раскрывался навстречу, позволяя завладеть собой. Отдавая без остатка не только тело, но и душу.

Тонкими трещинами на затылке усталость настигла Гарри под конец учебного дня. Головная боль растеклась, отвоевала пространство, заняла всё внимание. Он споткнулся на ровном месте, схватив Найла за локоть, и только это позволило удержаться на ногах.

– Эйч?

– Я в порядке, – произнёс Гарри. Найл всегда был похож на беспокойную наседку, и подростка сводила с ума его гиперактивная забота. – Просто болит голова.

– Снова плохо спал? Твои сны?

– Да, – признался Гарри.

Они отошли в сторону, к большому окну во внутренний двор школы. Гарри положил книги на выкрашенный в бежевую краску деревянный подоконник и прислонился горячим лбом к прохладному стеклу.

– Я перестал их помнить, Ни. Просыпаюсь с утра, и только ощущения на коже, как и прежде, будто его прикосновения остаются со мной даже после пробуждения, но сами картинки снов теряются.

– Разве это не хорошо? Может тебя отпускает?

Найл запрыгнул на подоконник, и звук, с которым его кеды ударились о стенку под окном, будто наждачной бумагой прошёлся по коже. Гарри сжал переносицу пальцами и зажмурился. В ушах до сих пор звучало отдалённое эхо демонического хохота.

Что бы не думал друг, а Гарри точно знал, это не к добру. Долгие годы он делил свои ночи с этим существом, утолял его страстный голод, а теперь не мог вспомнить даже лица своего монстра. Но внутри не было никакого облегчения, лишь всё туже скручивалась пружина беспокойства. Что-то должно было случиться.

– Надеюсь, – тем не менее ответил Гарри, не желая пугать и без того волнующегося друга, и тут же перевёл тему. – Как справляется новичок?

– Ты о Луи?

Имя прошло дрожью по спине, откликнулось уколом холодной иглы в сердце. Гарри отвёл взгляд за окно, внимательно разглядывая тающий на апрельском солнце снег. Что угодно, лишь бы не показать своей реакции другу.

– Тренер им безумно доволен, – Найл зашелестел пакетом в рюкзаке, и этот звук вывернул всё в Гарри наизнанку, тошнота подкатила к горлу с новой силой, застряла поперёк комом. – Ты бы видел его на поле: будто ветер, словно читает все наши мысли. Ему не удалось забить ни одного гола, лучшие наши нападающие не смогли забрать ни одного мяча. Я думаю, с его помощью мы будем фаворитами в этом сезоне, даже не напрягаясь.

– Звучит так, будто он просто потрясающий, – как можно равнодушнее заметил Гарри.

– Точно, – Найл откусил от яблока, которое так громко искал в рюкзаке, издавая демонический шум, пожирающий спокойствие Гарри. – И вот что удивительно, прошло три недели, как Луи перевёлся к нам, и он всё ещё сидит один на ланче.

– Почему? – с удивлением спросил Гарри.

И пусть его подсознание реагировало на этого новичка столь странным образом: аритмией и затруднённым дыханием, Гарри не мог понять, почему остальные всё ещё не прибрали такого друга к рукам. Потенциал Луи светил солнечными лучами в разные стороны, ясно давая понять, что пройдёт лишь немного времени, и этот мальчик станет популярным. Звездой этой обычной и ничем не удивительной школы.

– Кто знает, – пожал плечами Хоран, меланхолично пережёвывая фрукт. Его взгляд блуждал по снующим туда-обратно по школьному коридору ученикам, ни на секунду не задерживаясь на ком-то конкретном. – Может в нём и есть что-то отталкивающее. Ты-то вот шугаешься.

Головная боль немного отступила, позволив мыслить здраво, и Гарри с облегчением выдохнул, больше не ощущая адских спазмов в затылке. Он с удовлетворением прислушался к себе и понял, что этот тихий шёпот мигрени выдержать в состоянии. На лёгкую пульсацию он уже давно научился не обращать внимание.

– Не знаю, Ни. Он не отвратителен мне, тут другое, – Гарри перехватил удивлённый взгляд друга, но ответа всё так же не было. – Сам не пойму, почему меня бросает в дрожь. Будто тело отвечает на его присутствие инстинктивно.

– Как всё сложно с тобой, – простонал Найл. – Я ничего не понимаю в твоей тонкой душевной организации. Мне бы только вытянуть оценки, выиграть следующий матч и набраться смелости пригласить Аманду на весенний бал.

С улыбкой сострадания Гарри сжал колено друга. Он знал, что они с Хораном совершенно разные, и приятель не копается в себе, пытаясь изучить вдоль и поперёк случайные, внезапно возникшие чувства. Найл был проще творящегося в голове Гарри хаоса и интересовали его более приземлённые вещи.

– Ты справишься, я знаю, – поддержал он лучшего друга, помня о том, как давно и мучительно Найл собирается с силами, чтобы сделать этот решающий шаг.

– С Божьей помощью, – отмахнулся тот и спрыгнул на пол. Стук его кед о деревянное покрытие уже не доставил хлопот. Головная боль окончательно прошла. – А ты идёшь на бал?

Гарри засмеялся и приобнял друга за плечи. Звонок на урок спугнул заполнявшую коридор толпу. В мгновение ока она рассеялась, будто туман на ярком майском солнце.

– Конечно же нет, – сам себе ответил Найл, закинул свой рюкзак на плечо. Гарри забрал стопку книг с подоконника, и оба они поспешили на урок. – Я бы хотел, чтобы ты любил вечеринки. Мы бы взорвали этот город.

Гарри только покачал в ответ головой, улыбаясь.

Он бы тоже хотел.

Острые края его зубов скользнули по коже его горла, почти желая похитить то, что ещё принадлежало Гарри по праву. Демон зарычал ему в затылок, прижал холодной грудью сильнее. Щека больно вдавилась в стену, к которой мужчина прижимал его своим тело. Ледяные ладони скользнули к обнажённым ягодицам.

– Я покажу тебе то, что удалось увидеть единицам. Ты пожалеешь, но тебе понравится.

Боль и холод скрутили тело, и сознание забилось раненой птицей в тисках, желая вырваться на свободу, дальше от этих мучений. Горячий член заполнил его, вырвав выдох, и не ожидая, демон начал ритмично двигаться.

А вокруг разверзся ад.

Перестук редких капель о листья деревьев давал понять, что мир не погрузился в тишину, не утонул во тьме. Он существовал, и в нём шёл дождь. Холодный и звонкий, он пропитал лёгкую куртку Гарри водой, заставил ёжиться от холода. Зато отогнал страх.

Когда Гарри только вступал в парк, это выглядело хорошей идеей – цифры на часах меланхолично мигая приближались к полуночи, и срезать дорогу казалось правильным. Сейчас, в середине тёмного безлюдного пространства, где за каждым тонущим во тьме силуэтом дерева скрывалась недружелюбная тень, Гарри осознал, какую ошибку совершил. Ему вообще не нужно было задерживаться в библиотеке, разгребая коробки со старыми книгами на чердаке. Он слишком увлёкся и оказался здесь, где каждый его кошмар ожил, и приводил в ужас.

С очередным порывом ветра листва громко зашелестела, и Гарри за шиворот полетели капли. От холода хотелось зашипеть рассерженным котом, но это единственное, что не позволяло сорваться на бег без оглядки: Гарри было страшно до чёртиков.

Сжав лямки рюкзака заледеневшими руками он шёл вперёд, шаг за шагом, старательно глядя под ноги. Игнорировать темноту, клубившуюся вокруг, удавалось с трудом, и собственный хаотичный стук сердца, не заглушаемый даже звоном капель, раздавался на весь замерший на ночь парк.

Возможно, именно на этот стук они и пришли. Возникли впереди из ниоткуда, из темноты вокруг, из-за раскинувших мокрые ветви деревьев. Два силуэта, безмолвные, как сама ночь.

Гарри замер. Неужели день, которого он так боялся, настал, и демон явился за своим? Они застыли напротив, преградив путь дальше, и лишь маленький огонёк сигареты выдал в них людей. Один из незнакомцев затянулся, тлеющий свет едва позволил разглядеть черты лица.

Страх отступил, и с холодной отрешённостью Гарри подумал, что ему придётся расстаться с телефоном и деньгами. И возможно испытать немного боли. Но ужас не сковывал позвоночник, не сжимал в ледяном кулаке гортань: это были люди. Не демоны.

– Эй, дохляк, – подал голос один из них. – Прикурить не найдётся?

Посчитав, что не стоит указывать ему на сигарету, тлеющую под редким теперь дождём, Гарри лишь отрицательно покачал головой. Побоялся, что голос подведёт, вот и не стал отвечать.

Хулиганы разглядели его движение в темноте, подошли ближе. Гарри отступил. Пусть они не были созданиями преисподней, которым он так опрометчиво продал свою душу, но даже будучи людьми, всё ещё могли нанести ему серьёзный вред.

– Может выделишь мне пару купюр на зажигалку? – насмешливо попросил тот, что повыше.

– Хватит заигрывать с ним, – вступился второй. Его голос был хриплым и злым. – Выворачивай карманы, мелкотня.

Прежде, чем Гарри успел подчиниться, темнота позади него обрела плотность, чужое дыхание коснулось шеи, а на плечо легла рука.

– Двое на одного? – задорно воскликнул подошедший, и Гарри узнал в этом голосе, ярком, будто солнечный день, голос Луи. – К счастью, я подошёл вовремя и теперь всё честно.

Несмотря на уверенность, искрящуюся вокруг Томлинсона искрами грозового электричества, хулиганы остались на месте. Гарри услышал недобрую усмешку, – он понимал, что шансов у них даже вдвоём совсем никаких, но рука Луи не дрогнула на его плече.

– Не волнуйся, Гарри, – весело сказал он. – Нам всего лишь нужно потянуть время – ребята уже почти догнали нас. А потом мы повеселимся; я наконец, покажу тебе мой хвалённый хук правой.

– Вы придурки, – сплюнул себе под ноги тот, что с сигаретой. Он швырнул её в лужу, и пока Гарри прислушивался к шипению, которое она издавала, умирая, хулиганы ушли.

– Решили не связываться с большой компанией, – пояснил Луи, когда звук их шагов растворился во тьме далеко впереди. – Слабаки какие-то попались.

– Спасибо, – произнёс Гарри, осознавая, как много времени провёл в молчании. Ему не хотелось выглядеть ещё большим идиотом перед Луи, но взять себя в руки в компании этого парня не получалось.

– Идём, – позвал Томлинсон. – Я провожу тебя домой. Уже довольно поздно, – в темноте блеснули его светлые заинтересованные глаза. – Что ты здесь делаешь в такое время?

– Я задержался в библиотеке, помогая мисс Сторм. Она сказала разобрать книги, и я слегка увлёкся, не обратил внимания на время, – Гарри неуверенно обернулся, когда Луи, всё так же не убирая руки с его плеча, потащил за собой. – Мы не подождём твоих друзей?

Пальцы соскользнули с тела Гарри, и Томлинсон остановился, внимательно вгляделся в его лицо, будто не осознавая до конца. В попытках разглядеть мысли Гарри он смутил подростка, разжёг румянец на щеках пристальным вниманием. Темнота позволила избежать позора за свою реакцию, и Гарри возблагодарил её впервые за вечер.

– Ты сейчас серьёзно?

– А что?

– Гарри, я соврал, – сардонически усмехнулся Луи, слегка приподняв красивые брови. – Сказал так, чтобы они оставили нас в покое. Я думал, ты понял.

Зябко передёрнув плечами, Гарри опустил голову. Ложь всегда была для него отвратительна и никогда не приводила ни к чему хорошему, но сегодня она оказалась кстати и уберегла их от проблем. Его в частности, ведь Луи случайно оказался рядом.

– А что ты делаешь здесь ночью и в дождь? – задал Гарри свой вопрос. Его не мучило любопытство, скорее это было желание сменить тему.

Луи перестал вглядываться в его лицо, и они просто пошли вперёд к выходу из парка, старательно обходя поблёскивающие в темноте лужи.

– Не мог уснуть, – глядя в ночное небо тихо проговорил он. – Плохие сны.

Гарри вздрогнул и посмотрел на идущего рядом парня. Его волосы покрылись мелкой моросью, в которую превратился теперь дождь. Капли блестели, как и всё вокруг, будто тёмное покрывало ночи было усеяно мелкой алмазной крошкой. В задумчивом, усталом наклоне головы Гарри увидел собственное отражение. Страх перед сновидениями и желание не спать были понятны ему.

Будто светлячки, сквозь листву за деревьями замелькали уличные фонари. На языке так и вертелось признание в том, что их проблемы похожи. Желание коснуться чужой руки согрело пальцы, но Гарри удержался. Он не знал Луи, хоть и чувствовал по-другому. Что-то знакомое мелькало в узком развороте плеч, в подростковой пружинящей походке, и тем не менее, Томлинсон оставался новичком в их школе, чужаком, о котором Гарри ничего не знал.

Кроме страха перед кошмарами.

– Думаю, мне пора возвращаться, – произнёс Луи, когда металлическая кованная решётка парка оказалась в метре от них. За забором, отделяющим спящие деревья от остального города, царила суета: машины ездили по улице, ярко горели фонари, а вымокшие под прошедшим дождём люди спешили по домам. – Не думаю, что на освещённом проспекте тебе что-то грозит.

– Да, спасибо, что помог.

Слова благодарности вышли тихими, и их едва не унёс ветер, но Луи услышал. Он улыбнулся и поднял руку: пальцы коснулись волос Гарри, тёплые и живые, и не скрывая удовольствия Луи пропустил их сквозь мокрые пряди подростка.

– Увидимся в школе, Эйч. Не влипай больше в неприятности, – попрощался он, и прежде чем Гарри успел возразить или вырваться, ушёл.

Подросток удивлённо моргнул, и за эту долю секунды Луи будто растворился в холодной влажной тьме.

Тело демона, будто кусок льда, прижалось к нему, но отодвинуться было некуда. Гарри задыхался; что-то пульсирующее у него в горле мешало воздуху проникнуть в лёгкие. Глаза в ужасе распахнулись, и он уткнулся взглядом в рисунок попавшей в силки птицы на груди чудовища. Горячей член мужчины растягивал его губы.

Он дёрнулся, пытаясь освободиться, вскинул руки, уперев их в чужие ледяные бёдра. Чужая кожа на ощупь оказалась твёрже камня. Гарри изо всех сил толкал и царапал, а в ответ слышал лишь полный вожделения смех.

Демон склонился, с деланной нежностью пропустил волосы Гарри сквозь пальцы и тут же сжал в кулаке. Стараясь уйти от новой порции боли подросток выгнулся, словно позволяя использовать своё горло сильнее. Мужчина воспользовался представленной возможностью: обездвижил хваткой в волосах и толкнулся глубже.

– Моя снежинка.

Весь обед Луи не спускал с Гарри взгляда своих гипнотических глаз. С полуночного инцидента в парке прошла дождливая неделя, и апрель близился к концу, а Томлинсон всё также сидел один. Врождённая робость не позволяла Гарри перешагнуть эту черту незнакомцев и пригласить парня за их с Найлом стол. Но теперь он хотя бы здоровался, скромно улыбаясь на подмигивания Томлинсона.

Весенний бал подкрался незаметно: краснея Найл объяснил, что должен подготовиться, потому что Аманда согласилась пойти с ним, и значит вечеринке быть. Гарри лишь ободряюще улыбнулся другу, пожелав удачи с девушкой, и отказался от приглашения в очередной раз.

В отличии от подавляющего большинства школьников для него этот апрельский вечер ничего не значил. Гарри не чувствовал подросткового волнения в груди, лёгкого жжения в ладонях от возможности потанцевать с объектом своих первых романтических чувств, предвкушения от наполненного алкоголем веселья. Слишком чужды были ему соблазны юности.

Единственным отличием этого дня от других было отсутствие Найла, а значит добираться до библиотеки нужно было пешком. Гарри собрал учебники в рюкзак, распутал скрученный клубком провод наушников и приготовился к длинной одинокой прогулке. Но стоило ему покинуть территорию школы, как взгляд зацепился за уже знакомую фигуру. Сердце скакнуло к горлу, как бывало каждый раз, стоило ему заметить Луи, но усилием воли Гарри поборол волнение и подошёл.

Томлинсон стоял, вальяжно опершись на один из высоких фонарных столбов, длинной вереницей уходящих вдаль по улице, на губах его играло подобие улыбки.

– Привет, – произнёс Гарри, привлекая внимание одноклассника к себе. Заинтересованно глядящие в телефон голубые глаза Луи обратились к нему: радужка сократилась в момент узнавания, сам цвет приобрёл более насыщенный оттенок. Гарри хотел верить, что это интерес к нему так меняет взгляд Луи, что это зачатки хорошей дружбы.

– Хееей, – протянул тот. – Домой?

– Нет, есть ещё дела в городской библиотеке. А ты?

– А я маюсь от скуки, – развёл Луи руками. – Но, наверное, надо домой, раз в школе сегодня нечем заняться. Тренировку отменили.

– Да, сегодня же бал, – Гарри сам не заметил, как они не сговариваясь направились в одну сторону. Разговор завязался легко и непринуждённо.

– Поэтому ты пешком?

– Да, Найл готовится к вечеринке. Ты идёшь?

– Нет, —ни сожаления, ни интереса в голосе Луи не звучало. Он только констатировал факт. – А ты?

Гарри задумался. Ещё никто в школе не успел рассказать Луи о том, что он синий чулок, белая ворона среди них, но рано или поздно до Томлинсона дойдёт всеобщее мнение или он просто сам разглядит в подростке мышление, так отличающее его от сверстников. И правда сама сорвалась с губ.

– Я не очень общительный: большое скопление пьяных, неконтролирующих свои инстинкты подростков не кажется мне весёлым времяпровождением, – честно признался Гарри. – К тому же, я довольно религиозен с раннего детства, и мне претит подавляющее большинство вещей, которые случаются на подобных вечеринках.

Луи посмотрел из-под спадающей на глаза чёлки, поправил лямку рюкзака на плече. Видно было, как тщательно он обдумывал следующий вопрос, боясь задеть или показаться грубым. Но Гарри привык к смешкам и снисхождению от сверстников, когда дело касалось его взглядов на жизнь. Тем отчётливее и ярче стала его к Луи симпатия, когда тот проявил уважение.

– Ты совсем не похож ни на одного человека, кого я встречал прежде, – с оттенком восхищения отметил Луи. – У тебя религиозная семья?

Заданный подобным тоном вопрос выбил Гарри из колеи. Обычно люди недоумевали, когда узнавали его ближе, но Луи не выказал сомнения в образе жизни Гарри. Наоборот, его глаза светились неподдельным интересом, а лёгкий тон был полон завороженности. Гарри смутился и потупил глаза, предпочитая подсыхающий после дождя асфальт, чем эту сводящую с ума полуулыбку.

– По вопросу за раз, – улыбнулся подросток, стараясь перевести тему. Быть в центре внимания Луи оказалось волнительно: сердце колотилось в ускоренном темпе, а ладони потели, несмотря на дующий прохладный ветер. – Теперь моя очередь. Почему ты тащишься со мной в библиотеку в пятницу днём, вместо того, чтобы готовиться к вечеринке?

– О, это очень просто, – засмеялся Луи. – У меня совсем нет друзей в этой школе. Не очень здорово идти туда, где не с кем повеселиться.

– Вообще никого? Как так вышло?

– По вопросу за раз? – переспросил Луи и засмеялся. Звук его голоса вспугнул сердце, будто птичку с ветки, и оно застучало, захлопало крыльями. – Я отвечу тебе, несмотря на это правило, но ты останешься должен. Потом расскажешь мне, как в век царствования науки ты оказался верующим католиком.

Они остановились, и Гарри понадобилось несколько секунд, чтобы перестать разглядывать лицо своего собеседника, высвеченное робким весенним лучом. Луи улыбнулся располагающей, рождающей доверие улыбкой, и чуть наклонился, будто рассказывая по секрету:

– Я убедился на собственном опыте, уехав на долгий срок из страны, насколько сложно бывает человеку вернуться к привычной жизни. Это моя родина, но всё чужое, незнакомое, – Томлинсон выпрямился во весь рост, бросил задумчивый взгляд на здание библиотеки за спиной Гарри, перевёл его на магазинчик сладостей, потом на перекрёсток, забитый замершими на светофоре машинами. – Я пытаюсь привыкнуть, но пока безуспешно.

Время поджимало. Гарри мельком взглянул на часы, и в ужасе обнаружил, что стрелка убежала далеко вперёд – занятие должно было вот-вот начаться, а он не подготовился. Всё никак не мог оторваться от Луи, завороженный его голосом. Рассказанная история нашла очередной отклик в душе, сделала его ещё ближе к этому удивительному новичку. Гарри отчётливо увидел параллели с давлением, оказываемым на него мисс Сторм. Всё-таки он не хотел уезжать.

– Я пойду, – глухо сказал Гарри. Мысли закрутились вихрем, выстраивая отказ, который он намеревался озвучить своей наставнице прямо сейчас. – Важное дело требует завершения, я слишком долго тянул с этим, но благодаря твоим словам решился.

Луи удивлённо приподнял красивые брови, но Гарри не стал объяснять: сжал на прощание его плечо сквозь куртку и поторопился внутрь, подгоняемый неслышным тиканьем времени. Уже у двери он обернулся, посмотрел на Томлинсона и крикнул, пугая весенний ветер: