сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
========== Глава 1 ==========
Невеселые мысли одолевали Атаринкэ ярким солнечным днем. Он шел по улицам Тириона, здоровался с прохожими, даже поддерживал незамысловатые беседы, но думал совсем не об окружающей его беззаботной гармонии главного города нолдор. В последнее время все его мысли были о сыне — Тьелперинквар так и не покинул Чертоги.
Бурная радость от воссоединения с женой, обретения друг друга вновь, постепенно уступили место тревоге и тоске по своему ребёнку. Он подозревал, что Лехтэ не легче, а, может, даже и тяжелее ждать и никак не дождаться. Однако, они не касались этой темы в разговорах между собой.
А у Атаринкэ тем временем созрел план.
* * *
Лехтэ вырезала раму для зеркала и что-то вполголоса напевала себе под нос. Эдакий веселый незамысловатый мотивчик. На душе ее было с недавних пор удивительно легко и светло, как не было, наверно, уже очень давно. Однако нет-нет да и набегали на ее лицо тучки. Тогда Лехтэ хмурилась, чуть покусывая губу, и глядела в окно, а чуть погодя снова принималась за работу.
Их с Атаринкэ сын, Тьелперинквар, задерживался в Чертогах Намо. Интересно, почему? А может, уже давно возродился, только она не знает об этом? В принципе, Лехтэ не удивилась бы. Кто она сыну? Кто он ей? Узнает ли она его вообще, если случайно увидит на улице? Положа руку на сердце, Тэльмэ вовсе не была в этом так уж уверена — она видела его в последний раз еще подростком. Без нее он возмужал, без нее прожил две тысячи лет, и теперь она не знала о нем ровным счетом ничего, кроме слухов, что время от времени до нее доходили. Кто он, тот чужой, незнакомый эльф, которому она когда-то дала жизнь? И о чем они будут говорить, если все же увидят друг друга однажды? Атаринкэ проще — не смотря ни на что, они действительно знали друг друга и долгое время были вместе, оставались отцом и сыном. А она? Может, сын уже давно и лицо-то ее забыл? Да и зачем ему к ней возвращаться?
Лехтэ устало потерла лоб, а потом нахмурилась и вернулась к работе. С возвращением мужа было намного проще.
* * *
Куруфинвэ достаточно долго обдумывал и, наконец, принял решение. Оставалось только отвлечь Лехтэ — осуществлять свой замысел он планировал один.
Накануне вечером Атаринкэ вернулся домой пораньше и не с пустыми руками — он доделал украшения для Тэльмэ из синего янтаря, того самого, что ждал своего часа в тайнике супруги в горах.
Искусник нашел жену в мастерской, она работала по дереву. Немного подождал в дверях, позволяя увлекшейся Лехтэ завершить узор, подошел и обнял сзади за плечи, целуя в ушко.
— Заработалась ты совсем, любимая, даже мужа не замечаешь, — с притворной обидой сказал Курво, — а он вот что принес своей ненаглядной.
С этими словами Атаринкэ надел на шею Тэльмэ колье, развернул к себе лицом, оценивающе посмотрел и, наконец, изрек:
— Хороша.
Поправил колье, чуть задержав руку на камнях, и тут же убрал, не забыв при этом провести по груди супруги.
— Пойдем в дом, посмотришь в зеркало, вдруг не понравится, — с этими словами Куруфинвэ увел Тэльмиэль из мастерской, то и дело бросая весьма недвусмысленные взгляды на любимую.
* * *
Звук голоса Атаринкэ, его ласковые, уверенные прикосновения, взгляды — все это до сих пор вызывало дрожь и заставляло сердце выпрыгивать из груди. Особенно, когда он появлялся, как сейчас, неожиданно. В самом деле, как же это она так заработалась? Тэльмэ обернулась, посмотрела на вошедшего в мастерскую мужа с восторгом и радостью, а увидев подарок, что он принес, ахнула:
— Как красиво!
И потом, подойдя к зеркалу, повторила эти слова. Колье в самом деле ей очень понравилось. Наконец ее камушки получили достойную их великолепия оправу, и сделана она была руками того, о ком и мечтала Лехтэ в тот момент, когда нашла их. Янтарь играл на свету, меняя оттенок и глубину, и оправа подчеркивала, оттеняла его красоту, но отнюдь не затмевала, при том что и сама по себе была достойна всяческого восхищения.
Лехтэ еще раз провели пальцами по подарку:
— Мне очень нравится. Спасибо, мелиндо.
Перехватив очередной выразительный взгляд мужа, на мгновение вспыхнула, словно девочка, а потом обернулась и потянулась, чтобы поцеловать.
* * *
— Какая ты нетерпеливая, — Атаринкэ перехватил шаловливую ручку жены, которая уже пыталась пробраться под тунику, — а покормить голодного мужа? Что, нет? — притворно возмутился Курво, — тогда пошли быстрее — сделаем вместе.
Совместное пребывание на кухне больше походило на игру в гляделки, чем на приготовление пищи. Постоянные касания руками, неожиданное горячее дыхание мужа за ушком, выразительный взгляд на колье и чуть ниже заставили Лехтэ думать совершенно не о том. Этого и добивался Искусник — ему предстояло рано покинуть дом так, чтобы жена не заметила, а, значит, спать она должна очень крепко. Был, конечно, риск, что он сам проспит, но Курво надеялся, что сможет дать указания своему роа и проснуться до зари.
* * *
В конце концов в Лехтэ проснулся азарт. Это мы еще поглядим, кто кого! И она включилась в игру.
Все время, пока жарилось мясо, пока настаивались травы для квениласа, пока в печке подрумянивались почти готовые пирожки, Лехтэ, включив свое обаяние, пыталась завести Атаринкэ. Лукавые взгляды, случайные касания — все шло в дело. Прижималась к мужу будто бы случайно бедром или грудью, и тут же снова отвлекалась на приготовление пищи. Конечно, его провокационные действия тоже имели успех, но это не значит, что она его не заставит думать о том же!
* * *
Ужинали они недолго, но тоже весьма продуктивно — Тэльмэ приняла его игру.
Несмотря на соответствующее настроение, тревожные мысли нет-нет, да проникали в голову Искусника. Он не сомневался, что прав, что пора уже ему нанести визит и тряхнуть Сторожа Фэар… о провале и его последствиях, однако, старался не думать.
«Ох, какая же ты…», — не додумал мысль Атаринке, когда заметил, как Лехтэ старательно вылизывает ложку.
Нарочито медленно встав, Курво потянулся, почти что зевнул и проходя мимо жены сообщил:
— Пойду, почитаю что-нибудь перед сном.
Наклонился к любимой и поцеловал ее плечико.
— Или не стоит? Может, сразу в спальню, что скажешь?
В общем-то ответ Лехтэ ничего бы не изменил — они могли остаться хоть на кухне, с тем же результатом. Некоторое время назад Атаринкэ предложил ей вернуться в их дом — вскоре они перебрались туда и постепенно восстановили его и сделали вновь уютным и родным.
Лехтэ встала и сделала вид, что уходит. Искусник попытался перехватить супругу за руку, но «случайно» ему попались завязки платья.
— Ох, как неловко, прости, — тут же отреагировал он и удержал платье от частичного падения, прижав его рукой к груди Тэльмэ.
— Сейчас, я все исправлю, сейчас, — шептал ей на ушко Атаринкэ, не забывая оглаживать, пока сквозь ткань. Однако непослушное платье все же соскользнуло вниз, несильно, как раз в тот момент, когда Курво затянул шнуровку, качественно затянул.
— Готово, — радостно сообщил он жене, разворачивая лицом к себе. Оглядел — идеально, туго затянутый лиф четко под грудью.
— Ты прекрасна, — вновь шепнул ей и потянул за собой к ковру у камина, не забыв кинуть на него несколько подушек.
Остановившись, вновь зашел со спины, прижимая к себе и накрывая ладонями грудь Лехтэ. Он целовал ее шею, ушки, плечи, а потом, развернув к себе лицом, добрался и до более лакомых мест. Заставляя любимую терять связь с реальностью, он уложил ее на ковер, точнее на подушки.
Его туника уже была снята, руки жены тянулись к ремню, но он и не пытался избавить ее от платья — оно сейчас сидело идеально.
* * *
В спальне или прямо здесь — да какая в сущности разница? Дыхание Лехтэ сбивалось, а мысли путались. Ощущения, эмоции были остры, как никогда. Она потянулась к пряжке на ремне Атаринкэ и наконец расстегнула. Вскоре и сами штаны были отброшены в сторону. Вот, теперь идеально. Теперь ей ничто не мешает. Она потянулась к любимому и принялась ласкать. Руками, губами, языком, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Старательно вспоминая все точки, о которых когда-либо знала, добиваясь, чтобы с губ мужа с каждым разом срывались все более громкие стоны.
Огонь в камине потрескивал, создавая уют и разгоняя по углам тени.
Собственное роа уже изнывало от нетерпения. Лехтэ откинулась на подушки и протянула руки, привлекая к себе Атаринкэ.
* * *
— Какая ж ты нетерпеливая, — промурлыкал Искусник, горячо выдыхая ей в шею. Он продолжал целовать ключицы, наслаждаясь в это же время ласками Лехтэ, которая уже настойчиво намекала, что желает большего. Атаринкэ чуть приподнялся и оглядел жену — раскрасневшаяся, с припухшими от поцелуев губами, с притягивающей взгляд грудью… как выяснилось мгновеньем позже, притягивался не только взгляд, но и губы. В это же время его рука скользнула под платье, поднялась по бедру вверх, чуть отвела его в сторону. Пальцы слегка коснулись, а губы сжались на груди Тэльмэ. Она вскрикнула и подалась на встречу. Несмотря на собственный дискомфорт, Курво продолжал дразнить Лехтэ, целуя, покусывая, проникая пальцами. Не выдержав одного нестерпимо-сладкого касания, она закричала и судорога прошла по ее телу.
Дав жене прийти в себя, Атаринкэ закинул ее ноги на плечи, заполняя любимую собой.
Вечер плавно перетек в ночь, огонь в камине горел не ярко, но еще грел. Измученная, но безмерно счастливая Тэльмэ заснула, как была — в так и не снятом платье, на подушках и на этот раз лицом вниз. Немного отдохнув, Искусник бережно взял любимую на руки и отнес в спальню, где осторожно распустил шнуровку, снял платье и укрыл жену одеялом. За своей одеждой он не стал возвращаться — с утра быстрее покинет спальню. Атаринкэ устроился рядом, обнимая чуть шевельнувшуюся во сне Лехтэ, такую хрупкую, такую беззащитно-уютную, которую так хочется защитить ото всех, от всего… так непохожую на ту, что стонала на ковре у камина, разметав свои роскошные волосы по подушкам, чей крик не раз оглашал их дом, сообщая мужу об очередной победе.
Искусник не забыл дать себе установку проснуться за два часа до рассвета, хотя спать ему оставалось совсем немного.
Темная комната. Мерное дыхание Лехтэ. Атаринкэ резко открыл глаза и окончательно прогнал дрему. Пора.
Бесшумно встал с кровати и направился к двери. На пороге обернулся, посмотрел на спящую любимую и решительно вышел.
========== Глава 2 ==========
Когда Лехтэ проснулась, утро уже началось, хотя ладья Ариэн и не успела еще высоко взобраться. Улыбнулась, потянулась сладко, и открыла глаза. И в этот самый момент в миг погрустнела — мужа рядом не было. И постель была с его стороны холодной. Значит, ушел давно. Интересно куда? Может, в мастерскую?
Лежать больше не хотелось. Она встала, оделась и пошла на кухню. Перво-наперво все-таки надо поесть, а уже потом начинать заниматься делами. Не спеша заварила квенилас, приготовила завтрак. Поела. Пока завтракала, думала о предстоящих делах. В принципе, давно надо было заполнить полки в кладовой. Запасы сыра, муки, овощей постепенно истаивали, а, значит, что ей не мешало бы нанести визит одному-двум знакомым. Но сначала надо заглянуть в мастерскую и поздороваться.
Однако и там она никого не обнаружила. Немного растерянно огляделась и пожала плечами. Обошла дом в поисках записки, сообщающей, что муж уехал по делам. Не нашла.
Настроение, такое замечательное в момент пробуждения, теперь стремительно ухудшалось.
* * *
Чертоги Мандоса, некоторое время назад
— Тьелперинквар Куруфинвион, вас желает видеть Владыка Судеб, следуйте за мной, — изрек втекший в мрачноватую каморку майя и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.
— Зачем? — бесцветным голосом ответил Келебримбор, — я ясно дал ему понять, что не желаю встречаться ни с кем из эльдар, оставьте меня.
— Мне велено доставить вас, простите, — от рук майя устремились сверкающие серебряные нити, которые опутали фэа нолдо. Ведомый прислужником Мандоса, Тьелперинквар предстал перед Намо.
— Почему ты нарушил мой наказ? — без приветствия начал Судия. — Тебе было велено найти родичей, убедить твоего отца слу… помочь мне. Ты бы уже мог покинуть Чертоги.
Тишина висела в зале, казалось, что в мире мертвых нет места даже дуновению. Впрочем, откуда ему там взяться.
— Молчишь? Опять упрямишься… зачем? Ты сам отрекся от отца, так почему не хочешь вновь обрести тело, оставив его здесь? Навсегда.
— Не согласен, — однозначно ответил Келебримбор, увидел серебряный росчерк и вновь очутился в своей каморке.
Ничто не менялось в существовании сына Искусника, он был заперт один, теперь уже без возможности покинуть место исцеления фэа, как именовали его камеру майяр Намо. Живой эльда давно бы сошел с ума, но душа внука Пламенного продолжала светиться, и лучи ее были ясными.
Однажды он ощутил какое-то неуловимое изменение, будто произошло нечто важное в этом мертвом царстве. Появление майа его не удивило и, влекомый любопытством, Келебримбор последовал за ним без серебряных пут.
Владыка Мандоса наигранно склонил голову, изображая приветствие.
— Бедный Тьелперинквар, как мне жаль, как жаль, что не смог уговорить тебя обрести тело вновь.
Он помолчал, вздохнул и с хорошо изображаемым сочувствием продолжил:
— Куруфинвэ Фэанарион не был столь упрям и сегодня покинул мои Чертоги. Вместе со всеми своими братьями. Так что, храбрый, но глупый нолдо, ты здесь остаешься, а раз так, то изволь потрудиться и тем самым, возможно, получить мою благодарность, мое расположение.
Резкое «Нет» вспороло липкую тишину тронного зала Мандоса, и фэа Тьелперинквара ослепительной вспышкой вылетела из него, уносясь все дальше, ровно до того момента, как запуталась в серебристой паутине, выпущенной сразу тремя майяр.
* * *
Атаринкэ быстро собрался и покинул дом, когда небо лишь немного посветлело на востоке. Быстро поседлал гнедую кобылу, которая наградила его таким выразительным взглядом, что он ее побеспокоил в столь ранний час.
Искусник ехал по улицам спящего города, но на удивление пару раз встретил знакомых — одна эльдиэ торопилась подоить коров, что паслись на лугах близ Тириона, другой возвращался с охоты домой (он ночевал в лесу, не успев вернуться вчера).
Курво уже выехал из Тириона, когда неожиданно услышал сзади топот копыт. Он обернулся и скрипнул зубами от досады — эти светлые волосы он не перепутал бы никогда. Подождал, пока брат догонит, и вместо приветствия сразу спросил:
— Что-то случилось?
Немного растерявшийся от такого приема блондин лишь пожал плечами:
— Да на охоту собрался, увидел тебя и решил, что ты тоже.
Он оглядел Атаринкэ, не обнаружив оружия, отметив только нож на поясе.
— Ошибся, значит. А ты куда в такую рань и один?
Турко покрутил головой, пытаясь понять, зачем его брат едет на запад, где ничего нет, кроме садов Лориэна и Чертогов.
— Турко, пожалуйста, оставь меня сейчас, есть дело, которое мне нужно закончить самому.
— Курво, я, кажется, понял, куда ты так торопишься. Уверен, что это правильная мысль?
Искусник не ответил, в прямом смысле удрав от ответа — кобыла рванула вперед, повинуясь своему эльда.
Тьелкормо лишь покачал головой, шепнув:
— Удачи, брат, — и развернув коня, направился в другую сторону.
Атаринкэ же тем временем летел на запад, а всходящий Анар создавал причудливые тени под ногами у гнедой и окрашивал все вокруг в сверкающе-золотые тона.
* * *
Первым делом Лехтэ решила зайти к одной из знакомых, у которой обычно брала совершенно чудесный на вкус сыр.
Хрустальные лестницы блестели в лучах Анара, и Лехтэ остановилась ненадолго, чтобы полюбоваться игрой света. Настроение постепенно снова начинало улучшаться. Она любовалась цветами, фонтанами, высокими башнями Тириона. Его непроходящей, величественной красотой, столь дорогой ее сердцу.
Скоро Лехтэ продолжила путь и, не прошло и четверти часа, как она, толкнув дверцу калитки, вошла в тенистый, поросший цветами и яблонями дворик.
Ее увидели, хотя и безмерно удивились приходу.
— А я думала, что вы вдвоем уехали, — сказала хозяйка, приглашая Лехтэ в дом.
— Вдвоем? — переспросила та, не вполне понимая.
— Ну да. Правда, когда я видела твоего мужа, он ехал один, но я решила, что ты уже уехала вперед.
Лехтэ остановилась и некоторое время просто молчала, потом попросила:
— Можно сначала и немного подробнее?
Оказалось, что Атаринкэ видели выезжающим из города. И он ехал на запад. Интересно, зачем?
Лехтэ задумчиво посмотрела на небо, но ответов там, увы, написано не было. Некстати вспомнились высказанные вчера то ли в шутку, то ли всерьез, упреки в нетерпеливости. Что, он до такой степени от нее устал? Решив, что хватит уже мучиться от неизвестности, она сосредоточилась и послала осанвэ:
/Это ты после вчерашнего решил вернуться назад в Мандос, или тебя уже давно посещала такая идея? /
* * *
